Цветок королевы. Общий файл

Очень хотелось.

Но и страшно.

Мало ли, что она туда намешала.

Ведьма, заметив нерешительность девушки, пожала плечами и потянулась было к столу поставить кружку обратно.

— Ну, не хочешь — как хочешь. Я лишь хотела помочь.

Взгляд Рисы не отрывался от кружки.

Ведьма хмыкнула, снова скривила в усмешке губы и повторно протянула вино:

— Пей.

Была не была. Риса схватила кружку обеими руками, словно боясь, что ее отнимут и в два глотка выпила содержимое. Надо же — и правда, просто вино. Разбавленное водой, но оказавшееся удивительно вкусным и сладким.

Или это ей так показалось от жажды?

Риса перевела взгляд на ведьму. Та с легкой усмешкой, словно понимая все опасения, разглядывала свою невольную гостью.

Девушка мигом нахмурилась и подтянула одеяло повыше, закрываясь от ашшарантки. Почему она так уставилась!?

Мерзкая ведьма! Это ведь именно она убила дядю Тэда!

Риса знает, потому что видела своими глазами.

Ведь никто, кроме черных жриц не сможет призывать демонов и заставить их служить себе.

А Риса отчетливо видела, как та мелкая противная тварь на шести ногах, мерзко воняющая перезрелыми фруктами, похожая одновременно и на собаку, и на крысу, обнюхивала безвольно лежащего на полу дядю Тэда. А рядом стояла фигура в темном плаще и указывала твари, где искать.

И лишь навыки воровства, полученные в трущобах, позволили Рисе незаметно перепрятать маленький деревянный футляр. Так, чтобы не нашла ни тварь, ни ашшарантка.

Потому что дядя Тэд говорил — "никто не должен знать об этом футляре и его содержимом, Саккарис, никто не должен видеть".

Вчера девушка вернулась за доверенной тайной в дом дяди Тэда и к своему ужасу умудрилась напороться на ведьму снова. И сейчас эта ашшарантка сидит перед Рисой и внимательно ее разглядывает.

Зачем ведьма вообще ее сюда притащила? Неужели догадалась, что шкатулка у Саккарис? И что она тогда сделает с безродной бродяжкой?? Отправит Рису в Аграбу? Сделает своей рабыней? Отдаст демонам на растерзание?

Демонам! Риса мигом вспомнила события прошлой ночи — старый дом ювелира, ночной разговор с ашшаранткой и капитаном, появление демона... Девушка вновь покрылась дрожью страха, когда вспомнила ту огромную тушу на чердаке. Казалось, что он не просто хочет сожрать все живое, но и жаждет полакомиться душой, всем светлым и чистым, что Риса знала, видела, помнила.

А затем волна света и ... Что было после, девушка не знала. И как оказалась тут, в трактире, — тоже.

Но в любом случае, что бы ни придумала мерзкая ведьма, — Риса будет сопротивляться!

Девушка зашарила руками под тонким одеялом в поисках чего-нибудь, чем можно защититься. Например, оберегом старой Миррины, которая клялась, что от черных жриц он уж точно поможет. Якобы лапка мертвой крысы, отрезанная в полнолуние и трижды вымоченная в святой воде храма Сифалы-Ключницы, заставит ашшаранток держаться подальше от Рисы.

Права была старая Миррина, Риса своими глазами видела, как ведьма в ужасе отскочила от оберега.

Да где же он? Девушка отчаянней зашарила под одеялом и с возрастающим страхом и негодованием начала понимать, что она абсолютно обнажена.

— Не надейся, твоя одежда в выгребной яме, — ведьма со скукой следила за безуспешными попытками Рисы обшарить кровать.

Риса гневно вскинула голову. Что?? По какому праву?

— Хотя, одеждой это назвать было сложно.

И оберег? Тот, что ей дала старая Миррина?

— И кстати, ту мерзость, что ты носила на шее, я тоже выбросила! Где ты только подобрала такую гадость? — саркастически поинтересовалась ведьма.

— Ты... Ты..., — Риса слов не находила от ярости.

— Я, — ашшарантка зевнула со скукой, прикрыв изящной ладонью рот, — Другая одежда у тебя есть, Саккарис? Или ты была настолько нищей под попечительством моего дядюшки, что я выбросила твое единственное имущество?

Риса помрачнела. У нее были некоторые личные вещи, но часть из них находилась в доме дяди Тэда, куда она больше ни ногой, а часть — в трущобах.

Миррина возможно и защитит ее имущество от разграбления, хотя — что там брать то? Дырявый тюфяк, пару безделушек и десять медных марок в маленькой жестяной коробочке.

— У меня... У меня наверное больше ничего нет, — тихо пролепетала девушка, низко опустив голову.

Ведьма хмыкнула.

— Неужели даже в доме дядюшки у тебя не осталось хотя бы платья?

Риса бросила на ведьму озлобленный взгляд, но ничего не ответила.

Не было, даже там не было.

Но объяснять ,почему она ничего не брала у дяди Тэда, Саккарис не собиралась.

— Ну ладно, — ашшарантка была удивлена таким поворотом, — Трактирщик предлагал уже снабдить тебя одеждой, чувствую, это придется сделать, — она чуть помолчала, и уже более мягким тоном спросила, — Что тебе снилось такого страшного?

Девушка поежилась. Сочувствие в голосе черной жрицы было настолько неожиданным, что сама не осознавая, Риса тихо ответила:

— Кошмар. Жуткий, страшный... Темнота и это... Оно было таким огромным!

— Саркофаг снится всем, Саккарис, — с жалостью проговорила ведьма, — Всем ашшаранткам. Саркофаг Первой жрицы Шаклар. Ты его увидишь вживую.

— Не саркофаг, — замотала Риса головой и накрылась одеялом, словно пытаясь найти в нем защиту, — Не саркофаг, а лилия. Огромная алая лилия. Она пыталась ... Я... Я почти стала ею.

Ведьма недоверчиво глянула на девушку.

— Кровавые лилии окружают саркофаг. Но ты, наверное, запомнила лишь последние...

— Нет, это была именно лилия. Одна кровавая лилия. — Риса подняла отчаянный взгляд на ашшарантку, — Что со мной теперь будет?

Ведьма сочувствующе поджала губы, качнула головой, словно не решаясь сказать что-то определенное.

— Мы уедем отсюда сегодня же. По дороге наверняка встретим искателей душ, я передам им тебя и ты отправишься в Ашшарант.

— А ты?

— А я поеду дальше.

— Куда?

— В Исс, девочка, — взгляд ведьмы был раздраженный и почему-то тоскливый, — Тебе туда нельзя!

Риса строптиво вскинула голову.

— Я не поеду в Ашшарант! Я останусь здесь.

Ведьма поморщилась как от надоедливого щенка, что скулит и пытается сорвать надетый ошейник.

— Тебе не скрыться от искателей душ, Саккарис. Не после пробуждения силы. Они чувствуют такие всплески, и наверняка уже разыскивают тебя.

Риса упрямо сложила руки на груди. Накинутое одеяло сползло вниз, приоткрывая обнаженную грудь, и девушка, мигом растеряв свое упрямство, быстро подхватила его и подтащила к подбородку.

— Я спрячусь в трущобах.

Старая Миррина сможет помочь. Раз от ее оберега так шарахается черная жрица, значит, как скрыться от искателей, старуха тоже придумает.

Глаза девушки зажглись надеждой, но ведьма вдруг широко и в то же время зло улыбнулась.

— И ты думаешь, что там тебя никто не выдаст? — она цинично рассмеялась, — В трущобах каждый продаст мать, сына, дочь, мужа за пару талеров.

Риса бросилась в защиту своих знакомых. Девушка не была уверена, что они ее защитят, но презрение и сарказм ведьмы были так омерзительны.

— Они помогали мне скрыться от стражи!

— Правда? — ашшарантка ехидно подняла одну бровь, — А если ценой твоей выдачи будет не монета, а жизнь?

— Что ты имеешь в виду?

Ведьма пристально глянула на девушку уже без всякого презрения в глазах.

— Ты знаешь, как мы становимся Черными жрицами? Мы, наделенные силой повелевать демонами, исполнять волю госпожи Нижнего мира?

Риса отчаянно замотала головой. Она не знала и не хотела знать!

Тем более, она не хотела быть наделенной силой! Темной, мрачной, ужасной силой, дающей право повелевать демонами!

Девушка с силой сжала ладони в кулаки, впрочем, под одеялом этого не было видно.

— Мы убиваем, — безразлично произнесла Зарабет, не придавая значения этому страшному действу, — Не важно, кто это будет, друг или враг, любимый или родственник. Совершенно не важно. Мы должны убить сами, своими руками. С помощью нашей силы.

Ошарашенная Риса слушала, не поднимая глаз.

— И тогда к тебе приходит Маратэн. Если ты ей интересна, то она предложит выбор.

— Выбор? Какой? — девушка изумленно подняла взгляд на ашшарантку. Та сидела на постели, но ее поза — сгорбленная спина, безвольно поникшие руки, — показывала, насколько тяжело ведьме вспоминать это.

— Ты живешь как жила, и убитый тобой навсегда остается в Аграбе, становясь слугой Госпожи, и таким образом, платя за тебя выкуп. Или он оживает, но взамен ты должна будешь пожертвовать частью своей души. Но и это не вся плата. Ты научишься одевать черную маску и управлять демонами Нижнего мира. Порой они вырываются сюда, наверх, и твоя задача — вернуть их обратно. Не убить, как ты вчера сделала, а помочь вернутся на родину.

Риса подавленно замолчала. Такого поворота событий она не ожидала.

Ведь все знают, что демоны — мрачные, злобные существа, жаждущие людской крови и только жрицы монастыря Ашшарант могут с ними расправиться.

А оказывается...

Риса попыталась представить сможет ли она жить, зная, что ее жизнь выкупил кто-то другой, может даже совсем незнакомый ей человек ценой своей жизни. И не находила ответа.

— И что Маратэн делает с частичками душ? — спросила она, чуть помолчав.

— Саркофаг Первой жрицы усыпан множеством мелких камней, алых как кровь. И лилии... повсюду цветут кровавые лилии. Наши души становятся хранителями этого саркофага Первой Жрицы. И лишь Маратэн решает, как именно ты будешь оплакивать Шаклар.

— Почему оплакивать?

— Она — основательница монастыря. Ты будешь обязана возносить ей почести своей скорбью, — ведьма грозно глянула на сжавшуюся от таких мрачных откровений воровку, — Но если искатели душ придут за тобой в родной дом, туда, где остались твои родные и близкие, то смогут выбрать для твоего жертвоприношения лучшую жизнь, значимую для тебя. Ведь тогда твой выбор определенно будет в пользу Госпожи. Ты готова предоставить им жертву из своих родных или знакомых? Ты готова сама подвергнуть друзей такому выбору? Согласна, чтобы искатели пришли за тобой в трущобы? Или туда, где осталась твоя семья?

Девушка в шоке смотрела на ведьму.

— Может не стоит приводить искателей туда, где живут важные для тебя люди? — ашшарантка чуть склонилась к Саккарис, — И поэтому, расскажи мне, откуда ты, девочка? Где твои родные?

Риса сглотнула, мигом пожалев, что вина в той кружке больше не осталось.

— Я не знаю. У меня ... наверное, нет ни семьи, ни родных.

— Но ты не с Награльда, — уверенно сказала ведьма.

Саккарис подняла на нее печальный взгляд.

— Я... Я помню только последние полгода своей жизни.

10 глава.

— Как это — только последние полгода?

Зарабет с оторопью смотрела на девушку, сидящую на кровати и кутавшуюся в одеяло. Светлые распущенные волосы водопадом падали на темную шерсть, тонкие бледные пальцы с силой сжимали плотную ткань у горла, словно в надежде защиты от бед и несчастий, что на нее свалились.

Ведьма с подозрением оглядела воровку, предполагая, что та либо смеется над ней, либо пытается обмануть.

— Дядя Тед меня нашел полгода назад, — Риса грустно опустила голову, — Я сидела у храмовой стены, а он подошел ко мне и сказал — идем со мной, Саккарис! Не знаю, почему он обратил на меня внимание, не знаю, почему я ему сразу поверила. Я даже не знаю, было ли это моим настоящим именем. Дядя Тед сказал — Саккарис, значит меня так зовут. Но... , — она вдруг гневно глянула на ашшарантку, — Он стал единственной моей семьей. За все время, что я себя помню! А ты убила его! Это твоих рук дело, проклятая ведьма!

Ведьма даже растерялась от такой яростной вспышки.

— Убила? Я?

— А кто еще? — голубые глаза девушки свирепо сверлили взглядом Зарабет, — В Награльде больше нет ведьм, кроме тебя!

Жрица сложила руки на груди и с вызовом спросила:

— А с чего ты взяла, что это была именно ашшарантка?

— Потому что, я видела! — Риса буквально выплюнула эти слова с ненавистью, по щекам текли злые слезы, — Видела, как ты приказывала своему демону обшарить труп дяди Теда! Как ты могла так поступить с ним? За что? Он же твой...

Не успев докончить фразу, Риса вдруг закрыла глаза и кулем упала на обратно на подушку.

Зарабет опустила руку, которой только что нарисовала в воздухе руну сна.

Хватит!

Ведьма не нанималась слушать истеричные вопли малолетней воровки. С ней и так хлопот не оберешься теперь, а если девчонка будет постоянно вопить и обвинять Зару, то пусть добирается до Ашшаранта сама!

Женщина встала с кровати и вышла из комнаты. Закрыла дверь и на всякий пожарный запечатала ее арканом, чтобы девчонка не сбежала.

В общий зал Зарабет спускалась в глубоком раздумье.

По всем подсчетам Риса должна была проспать как минимум до вечера. Почему ж так девчонка рано проснулась? И та лилия, что она видела в своем кошмаре? Кровавая лилия. Ведьма знала, что все ашшарантки рано или поздно видят саркофаг Первой жрицы, и вокруг него действительно все усыпано кровоточащими цветами. Но ни одна ашшарантка никогда не становилась в своем кошмаре самим цветком.

Или Зара просто не все знает об этих снах?

Мысли перешли к нелепому обвинению Рисы. Девчонка видела, как кто-то приказывает демону в доме дяди Тадеуса. Демон — мральт, разумеется. Но, помимо Зары, в городе открыто живет еще только одна ашшарантка. Джайя.

Теоретически это могла сделать она. Но — зачем?

Зара усмехнулась. Да ну, глупая идея. Что Джайе вдруг понадобилось искать в доме старого незнакомого ювелира? Тем более, что у губернатора есть свои мастера золота и камней. Ведьма припомнила кучу украшений на туалетном столике любовницы губернатора, но тут же отмела эту мысль как глупую. Неужели гордая Джайя будет таким нелепым образом что-то воровать у старика?

Ладно, серьезно поразмыслить над этим придется потом. Сейчас главное — решить бытовые проблемы. Надо все-таки накормить Рису, когда она проснется, одеть ее... трактирщик вовремя предложил одежду для юной "подопечной" ашшарантки, и купить девушке лошадь.

Интересно, умеет она ездить верхом? Риса помнит лишь полгода, вряд ли за это время ей пришлось садится верхом. Значит, возможно и не умеет.

От мысли посадить девчонку на своего Морлока Зарабет сразу же отказалась. Конь не выносил других ездоков, кроме своей хозяйки и постоянно норовил или укусить их, или скинуть с себя.

Впрочем, это не удивительно. Мглистые каргаты тяжело приручались и обладали не самым покладистым характером из всех животных Аграбы.

С улицы доносился гомон проснувшегося города. Сегодня был второй день праздничной недели в честь Эвиара и Сифалы— ключницы. Ярмарка, развернувшаяся на центральной площади, вновь раскрыла свои гостеприимные объятья и жители, предвкушая очередной день развлечений, весело перекликаясь, уже спешили к торговцам и актерам.

В общем зале хозяин протирал пивные кружки чистым полотенцем и о чем-то тихо беседовал с высоким мужчиной, облокотившимся о стойку. Незнакомец напоминал бычка — переростка. Мощный, сильный, видно было как мышцы перекатываются под натянувшейся рубахой, когда он менял не очень удобную позу. Светлые волосы коротко и криво обрезаны, одежда выглядит потрепанной, хоть и добротной — светлая рубашка, подпоясанная кожаным ремнем, простые тканевые штаны и черные сапоги.