Фанфик по Наруто: "Справедливость - это миф"

— Бесхребетный тюфяк! — рявкнула демонесса. — Кура-ама, я убил челове-ека, можно было решить дело ми-иром, это гре-ех... — подвывая писклявым голоском, кицунэ издевательски похлопала пальцами, сложив кисть в подобие утиного клюва, а затем резко сделала шаг вперед и схватила меня за грудки.

— Еще раз такое учудишь, мальчишка, — я тебя сама прикончу! — прошипела биджуу, соприкоснувшись со мною лбами.

— И как ты это сделаешь? — ехидно ухмыльнувшись поинтересовался я. Губы кицунэ растянулись в злобном оскале, а затем последовал удар такой силы, что я отлетел к стене, разбив спиной ветхую тумбочку.

— Ты что, совсем с катушек слетела, дрянь хвостатая? — взвыл я, сползая с груды острых обломков, потирая покрытый множественными ушибами зад.

— Дря-янь? — прошипела кицунэ и мощным броском сбила меня с ног. Мы сцепились в ожесточенно пинающийся, толкающийся и кусающийся клубок и катались по полу до тех пор, пока я не оказался прижат к полу усевшейся на моем животе кицунэ. Лисица занесла кулак над моей головой, я обреченно зажмурился и дернулся всем телом, когда услышал громкий хруст ломающегося дерева. Боли не последовало, тогда я открыл сначала один глаз, затем второй и с недоверием уставился на нависшую надо мной демонессу, пробившую пол кулаком. Лисица скалила крепко сжатые челюсти и глубоко дышала, оглашая комнату громким шипением. Ее ноздри подозрительно сильно раздувались, словно она учуяла какой-то безумно приятный запах.

— Как же ты не поймешь, дурень белобрысый — ты — мой первый мужчина! — рявкнула кицунэ, выдергивая руку из пробитой древесины. Я просто не мог поверить своим ушам — что, за тысячу лет — и ни разу?

— Ты хоть представляешь, каково мне осознавать, что я легла под безвольную тряпку, которая хнычет, как малое дитя, всякий раз, когда делает то, что обязан делать каждый мужчина?! — Кьюби снова схватила меня за грудки и затормошила словно мешок с картошкой.

— Умение ценить жизнь других — не слабость... — с трудом выговаривая слова, ответил я.

— Что ты там вякаешь, тряпка? — Кицунэ резко встала на ноги и швырнула меня на кровать.

— Умение ценить жизнь — не слабость, а убивают людей направо и налево только трусы и психопаты, — еще раз повторил я, принимая сидячее положение.

— Ты решил меня жизни учить, щ-щенок? — лицо демонессы исказил злобный оскал, а алые глаза запылали, словно пара раскаленных углей.

— Поверить не могу, что полюбил такую мразь, — тихо ответил я. Кицунэ осеклась на полуслове, а затем вновь попыталась набить мне морду. На этот раз я не стал терпеть и вступил в бой в полную силу — по бесчисленным тренировкам с кицунэ я знал, что дай ей волю — забьет на смерть.

Резко выбросив ногу вперед, я нанес мощный удар в грудь Девятихвостой, отшвырнув ее на несколько шагов. Спрыгнув с кровати, я запустил подушку в лицо вскочившей на ноги демонессы и за те мгновения, которые потребовались кицунэ, чтобы отбросить импровизированный снаряд в сторону, оказался в двух шагах от нее. Поднырнув под летящий мне в лицо кулак, я уперся плечом в бедра демонессы и стремительным рывком вперед сбил ее с ног, перебросив кицунэ через себя. Кьюби в полете схватила меня за шиворот и увлекла за собой на пол. Падение на доски могло бы быть весьма болезненным, если бы не окончилось приземлением на не успевшую сбежать кицунэ. Та не растерялась и сдавила мою шею в мощном захвате. Я попытался выкрутиться, но не тут то было — от чудовищного давления глаза едва не вываливались из орбит. Тогда я предпринял единственное, что мне еще оставалось — начал бить лисицу локтем в живот. Та огласила комнату рассерженным шипением, но не поддалась — уж что-что, а боль она терпеть умела. Неспособная прорваться через пережатые сосуды кровь бессильно пульсировала под захватом демонессы. Рот раскрывался в беззвучном крике. С каждой секундой я двигался все медленнее и медленнее, пока не затих окончательно, не в силах двинуть рукой. В глазах потемнело — мое сознание угасало. Неужели все закончится именно так, и я погибну от руки монстра, которого считал своей второй половинкой? Слава богам — через пару мгновений Девятихвостая освободила мою шею и безвольно обмякла. Громко закашлявшись, я судорожно глотал ртом воздух, отползая подальше от разбушевавшейся кицунэ. Забившись в угол комнаты, я с опаской поглядел на тяжело дышащую демонессу, бессмысленно таращащуюся в потолок.

Моргнув несколько раз, кицунэ медленно поднялась на ноги откинула упавшие ей на лицо волосы. Лисица посмотрела на меня и поджала губы.

— Прости — я немного перегнула палку, — тихо сказала Девятихвостая, стыдливо отведя взгляд в сторону.

— Простить? — я онемел от шока. — Да как за такое вообще можно простить? — воскликнул я, вскакивая на ноги. — Ты меня чуть не задушила! — я обвинительно ткнул пальцем в биджуу.

— Я... я сама не знаю, что на меня нашло... — лисица стушевалась и посмотрела в пол, — ты разозлил меня, сильно разозлил, но... я хотела лишь проучить тебя, у меня и в мыслях не было тебя убивать! — воскликнула демонесса, сделав шаг мне навстречу.

— Да пошла ты к черту со своими уроками, бешеная! — рявкнул я, отпихнув кицунэ от себя и направившись на выход.

— Стой, ты куда? — спросила лисица, глядя, как я вожусь с замком.

— Снимать другую комнату. В одну постель с тобой я больше не лягу, — мрачно буркнул я, громко хлопнув дверью.

Спустившись по лестнице и едва не запнувшись о труп бугая, так и не сдвинувшийся с места, я направился к барной стойке.

— А у вас есть еще один номер? — спросил я.

— Что, не заладилось у тебя с самкой, самец? — ответил мужчина вопросом на вопрос, ехидно ухмыляясь. Меня затрясло от бешенства. На этот раз я не испытал ни малейшего угрызения совести, впечатав кулак с кольцом на пальце в лоб трактирщику. Мужик свалился с высокого стула, на котором сидел, и знатно приложился башкой о стену. Я уже было забеспокоился, что на моей совести теперь два трупа, но тут трактирщик с тяжким стоном перевернулся на живот и уперся в пол дрожащими руками.

— Ключ! Быстро! — прорычал я не своим голосом. Мужчина судорожно закопошился в левом кармане, опасливо кося глаза в мою сторону. Всего через несколько секунд он шлепнул ключ на стойку.

— Вот! Комната напротив! — быстро протараторил трактирщик, потирая расшибленный в кровь лоб.

— Премного благодарен, — выплюнул я сквозь зубы, взяв ключ в руку. Обернувшись, я отшатнулся и не сдержал крепкого матерного выражения — Кьюби задорно ухмылялась прямо за моей спиной.

— Вот, можешь ведь, когда хочешь! — лисица хлопнула меня по плечу, но я тут же отпихнул ее в сторону.

— Отвали! — бескомпромиссно рявкнул я, отправившись на лестницу. Кицунэ так и осталась стоять перед барной стойкой с открытым ртом. Похоже, своим поведением я разрушил ее мировоззрение. И правильно — нечего беспредел творить. Глядишь, поумнеет чуток... или прикончит меня во сне... Мда, и ведь не отзовешь ее без обоюдного согласия — черт меня дернул в знак признательности после нашего первого перепиха изменить условия контракта, чтобы Курама не чувствовала себя пленницей. Закрыв дверь на все засовы, я достал из кармашка на поясе крохотную кисточку с чернильницей и начертал на рассохшемся косяке простенькую печать-детектор, поверх нее налепил ослабленную взрывную печать, призванную оглушить незваного гостя и разбудить меня, и проделал тот же фокус с оконной рамой. Что-то подсказывало мне, что помимо обиженной Девятихвостой ко мне может заявиться кто пострашнее, и лишняя печать на страже мне не помешает. Закончив минировать помещение, я разулся, плюхнулся на кровать и отвернулся к стене, намереваясь спать прямо так, не раздеваясь.

После громкого хлопка дверью, Девятихвостая, наконец, закрыла рот и раздраженно нахмурилась. Она поняла, в чем была причина кратковременного помутнения рассудка — запах крови пробуждал хищнические инстинкты демона, и лишь титаническим усилием воли кицунэ держала себя в руках, борясь с непреодолимой жаждой убийства и зверским голодом.

— Эй ты, — кицунэ посмотрела на настороженно выглядывающего из-за барной стойки трактирщика.

— Слушаю, — осознав, что к обращаются к нему, мужчина тут же вытянулся в струнку.

— Убери здесь и принеси мне поллитра пива и три хороших бифштекса с кровью, — лисица многозначительно качнула головой в сторону тела.

— Что, прямо из него? — с недоверием спросил мужчина.

— Ты что, совсем идиот? Нет, простую говядину! — возмутилась кицунэ.

— Сию минуту! — ответил трактирщик, выйдя, наконец, из-за барной стойки и волоком потащил тело к двери на кухню. Лисица, тем временем, села за ближайший свободный столик и принялась ждать.

'Может быть, я слишком многого от него хочу? В конце-концов, он еще очень молод, и хладнокровием никогда не отличался. Главное, что он действительно любит меня, а перевоспитать его я всегда успею. Тогда его простодушие мне даже на руку — через несколько лет я смогу вырастить себе идеального спутника жизни. Но начать все же нужно с себя — тысячелетняя девятихвостая кицунэ, а голову от запаха крови теряю как столетняя однохвостка!' — демонесса презрительно фыркнула и недовольно насупилась, злясь на саму себя.

Ее мрачные раздумья прервал трактирщик, совершенно бесшумно опустивший на стол поднос с тремя нежнейшими кусками мяса, сочащимися кровью, и кружку пива.

— Приятного аппетита! — сказал мужчина и прижал поднос к себе, отвесив лисице уважительный полупоклон. Сияющая на лбу трактирщика громадная шишка рассмешила демонессу настолько, что она и вовсе позабыла о еще несколько секунд назад снедающей ее меланхолии.

— Кх-кх-кх, проваливай, поварешка! — кицунэ задорно оскалилась и вцепилась зубами в ближайший кусок мяса. Трактирщик едва заметно скривился, но без малейшего промедления улетучился к барной стойке, с тихой злобой уставившись на набивающую желудок красноволосую хамку. На его памяти приближенные Орочимару всегда вели себя несколько развязно, но пока еще никто из них не поднимал на него руку. Что же, все когда-нибудь случается в первый раз, к тому же, во многом это была его вина — не стоило злорадствовать, даже если собеседник на вид бесхребетный сопляк. Красноволосая, словно издеваясь, нарочито медленно расправилась с обильным ужином, то и дело исподлобья поглядывая на хозяина заведения. Демонстративно рыгнув, кицунэ удалилась в свою комнату.

— Наглая сучка! — прошипел трактирщик, гремя грязной посудой. Теперь он начал понимать, почему они с блондинчиком разругались на ровном месте. Поднявшись на второй этаж, Девятихвостая презрительно фыркнула, взглянув на запертую дверь комнаты Наруто.

'И чего добивается этот балбес, раздувая скандал из такого пустяка? В конце-концов, я же извинилась!' — не дождавшись у двери ответа, лисица сокрушенно покачала головой и отправилась на боковую. Плотно укутавшись в одеяло, демонесса добрую половину ночи ворочалась, не в силах заснуть без теплого джинчуурики под боком. Она и подумать не могла, что так привыкла к нему за те недолгие полгода, что они были вместе.

Глава 11

Пробуждение Кьюби было отвратительным — безуспешные попытки лисицы нащупать рядом с собой теплое тело джинчуурики продолжались до самого утра даже во сне. С тяжким стоном выбравшись из кровати, кицунэ широко зевнула и сонно протерла глаза. Окинув убогий гостиничный номер мутным взглядом, демонесса вспомнила их вчерашнюю перепалку во всех подробностях. Лисица презрительно фыркнула и, наспех натянув на себя видавшую виды тунику, отправилась штурмовать комнату излишне обидчивого Узумаки. Выйдя в коридор, Кьюби остановилась перед дверью парня и принялась настойчиво молотить ее кулаком.

— На-ру-то, от-кры-вай! — заорала биджуу на всю гостиницу. Дверь почти сразу же отворилась, и на пороге показался растрепанный хозяин гостиницы. Лисица поперхнулась от удивления и затихла с поднятым в воздух кулаком.

— Ваш... молодой человек ушел сегодня ночью. Во всяком случае, в четыре утра его уже здесь не было, — ответил мужчина на немой вопрос демонессы. Челюсть кицунэ отвисла от шока — такого варианта развития событий она точно не предвидела.

— Он не сообщил, куда он ушел? — сиплым голосом спросила Кьюби.

— Сожалею, но нет. Попробуйте спросить об этом Орочимару-сама, — мужчина выразительно кивнул в сторону аквамаринового кольца на пальце биджуу.

— Ну, разумеется, спрошу! — рявкнула Девятихвостая и, резко оттолкнув от себя хозяина гостиницы, захватила рюкзак и отправилась вниз по лестнице. Оскорбленный в очередной раз мужчина покрыл наглую девчонку таким сонмом ругательств, что впору было составлять словарь ненормативной лексики Страны Рисовых Полей, но развивать конфликт не стал — своя шкура была дороже абстрактного понятия чувства собственного достоинства. Тем более, что его позор никто не видел.

'Вот ведь маленький засранец — даже записку мне не оставил!' — лисица сурово нахмурила брови, отчего немногочисленные прохожие начали неосознанно обходить ее на почтительном расстоянии. — 'Кто бы мог подумать, что я однажды пожалею о пункте договора, запрещающего мне возвращаться в печать по своему собственному желанию?' — кицунэ задумчиво смотрела на все приближающийся особняк Орочимару. — 'Надеюсь, этот нытик не будет долго строить из себя недотрогу — пока мы не завоевали расположение этой пресмыкающейся гниды, у нас нет времени на препирательства'.

Терзаемый сожалениями о содеянном, Наруто никак не мог заснуть. Устав ворочаться, парень швырнул одеяло на пол и направился к окну. Развеяв взрывную печать, джинчуурики осторожно выбрался на карниз и поднялся на крышу гостиницы. Усевшись на более-менее ровном месте, Наруто скрестил ноги и окинул озаренную серебристым лунным светом деревню утомленным взглядом. Шершавая черепица приятно холодила гудящие после долгого перехода ноги, позволяя парню сосредоточиться на его непростых думах. 'Я — убийца' — крутилась одинокая мысль в его голове. 'Нет, не защитник, не воин, не шиноби — просто безбашенный придурок. Он был пьян, и не соображал, что говорит и что делает. А я его убил, просто так, чтобы покрасоваться перед Курамой. Чем я тогда лучше своей сестренки и чокнутого папаши, раз убиваю направо и налево простых людей, не способных дать отпор, без всякой на то причины?'

Наруто опустил взгляд на свои ладони, освещенные лунным светом. В серебристых отблесках ему мерещились темные пятна давно смытой крови. 'Неужели я действительно хочу, чтобы на моих руках однажды оказалась кровь моего родителя?' — Искаженное глубокими тенями лицо джинчуурики стало каменным — память услужливо подкинула ему воспоминания о том, почему он, собственно, затеял все это. 'И все же, какими бы сволочами они ни были, они не убили меня, и не позволили окружающим этого сделать. А я убил. Какое я после этого имею право возмущаться несправедливостью судьбы, если я сам хуже своих мучителей?' — джинчуурики опустил голову на скрещенные на коленях руки и тяжко вздохнул — 'Кажется, я окончательно запутался...'.

Спустя полчаса размышлений, парень встрепенулся и широко открыл глаза — 'Чьим же интересам я следую — своим собственным, или же Девятихвостой, стремящейся вернуть былую мощь моими руками? Что, если все ее теплые чувства ко мне — всего лишь игра, и после достижения своей цели, она и вовсе прикончит меня?' — вспомнив кошмарное чувство бессилия и безысходности в мертвой лисьей хватке, Наруто осторожно коснулся шеи кончиками пальцев и поджал ноги. 'Уж кто-кто, а она может... и прикончит...' — неугасимый, казалось бы, огонь доверия, дружбы и любви между джинчуурики и биджуу стремительно утрачивал былую силу.