Cны Джессики. Марта Дионизио

И на что он пялится? Неужели никогда не видел женских ног? Он не мог ни слова вымолвить, ни оторвать глаз от меня. Мне не хватало только ремня на талии, и рубашку вполне можно надевать как платье, лучше с леггинсами. Какие все-таки замечательные времена, и никаких длинных юбок!

— Ну?

— Нничего... — заикаясь, пробормотал Алекс.

— Так что мы будем делать?

Алекс наконец улыбнулся.

— Залезай, Беа.

Его зеленые глаза радостно сверкали, отражаясь в свете фар. Идея покататься на мотоцикле меня привлекла.

— И куда мы едем?

— Садись и не задавай вопросов. Если ты не веришь мне, после того, как я спас тебе жизнь, я не знаю, что мне еще с тобой делать!

— Ну поехали.

Мотоцикл оказался для меня слишком высоким. А Алекс все пялился на мои ноги.

В итоге мы поехали по тропинкам, стараясь, чтобы в лагере нас не заметили. Фары мотоцикла освещали дорогу, ночь была тихой, безлунной и пустынной. Я обняла Алекса, чтобы спрятаться от ветра. Волосы, которые Мария мне подстригла под боб, щекотали мне лицо. Когда Алекс положил мне руку на колено и попытался погладить ногу, я дала ему пощечину.

— Не трогай меня!

— А почему ты тогда так крепко ко мне прижалась?

— Я замерзла.

Мы остановились в лесочке между холмами. Нас окружали низкие деревца и густой кустарник. Я не знала, что это были за деревья, но в воздухе сладко пахло травами.

— Оглядись, Беа. Мы одни под звездами, как прекрасно!

Я скрестила руки на груди. И куда он только меня завез! Одни, под звездами... когда-то это было бы самое прекрасное, что мог сделать для меня парень, но во время войны, на мотоцикле, украденном из немецкого полка, я не видела в этом ничего романтического. Алекс улыбнулся и вытащил сигару из кармана.

— Что это за вонь?

— Сигара. Хочешь попробовать?

Я сморщилась, наверняка он не заметил моей гримасы в темноте.

— Курят только стариканы, как мой папочка во время своих заумных собраний.

— Я взял сигару в городке, мне показалось, будет мило, если мы раскурим ее вместе. Почему ты мне снова грубишь?

Я не ответила. Алекс взял меня за руку и попросил следовать за ним — по тропинке, между самыми низкими кустами. Я смотрела на него и вспоминала наш поцелуй. Почему для меня так сложно быть с ним? Из-за того, что он немец?

Когда мы поднялись по тропинке на вершину холма, я открыла от удивления рот.

— Как красиво!

Перед нами расстилалась полянка с озером, освещенным тысячей огоньков, отражающихся в воде. Как волшебно! Я повернулась к Алексу, тот довольно улыбался. Он обнял меня за плечи, а у меня не было сил оттолкнуть его.

Я была восхищена. Алекс действительно превзошел сам себя. Он взял меня за руку и потащил за собой. С другой стороны берега я увидела силуэты еще двух человек, которые брызгались и играли с волнами. Их восклицания позволяли понять, что они веселились, а может, даже и были пьяны. Мы пришли к берегу, к пляжу из мелких камешков. Я шла осторожно, стараясь и поскользнуться в темноте, да и Алекс поддерживал меня. Я улыбнулась. Не думая, сняла с себя рубашку, и хотя ночь казалась очень холодной, на дворе по-прежнему царило лето.Алекс удивленно смотрел на меня.

— Ну что ты стоишь, побежали!

Двое других уже плавали в озере. Без разницы, враги они или друзья. Такой ночью никто не будет воевать. Я оставила сопротивляющегося Алекса на берегу, а сама побежала к озеру, шлепая босыми ногами. Краем глаза я видела, как он все-таки стаскивал с себя тяжелые сапоги, расстегивал форму. Когда Алекс приблизился ко мне, я от восхищения даже перестала плескаться. Его тело словно выточил искусный скульптор, он был прекраснее всех парней на постерах Джессики.

— Иди сюда, здесь вода теплая!

Мы играли в догонялки в воде, словно двое детей, иногда топили друг друга. А потом Алекс приблизился, попытался меня обнять...

— Алекс, — пробормотала я, — здесь чудесно, и ты прекрасен. Я никогда не устану благодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь, но...

Я надеялась, он все поймет.

— А наш поцелуй? Неужели он для тебя ничего не значил?

— Очень много. Прости меня, Алекс, я начинаю сходить с ума, от этой бесполезной войны я просто схожу с ума. Может, при других обстоятельствах у нас ... помнишь, я говорила тебе держаться от меня подальше...

Алекс так и застыл, разинув рот. Лицо его сразу посерьезнело и погрустнело.

— Беа, почему ты издеваешься надо мной?

Восемнадцатилетие

— Вот, Джесс, мы приехали.

Я вышла из машины и подождала, пока Мартина припаркуется. Я посмотрелась в боковое зеркальце: макияж отличный, не зря они с Валерией колдовали надо мной целый час. Через несколько минут подруги догнали меня, обе элегантные, с отличными прическами. Благодаря им ко мне начала возвращаться моя страсть хорошо одеваться. Два вечера мы посвятили шоппингу, и я впервые не думала ни о Маттео, ни о Беатриче, у меня не было галлюцинаций. Может, я наконец становлюсь нормальной. Я еще раз осмотрела себя: мое платье было самым красивым — обтягивающее, из зеленого атласа, с большим вырезом на спине. Я была гораздо красивее именинницы Роберты, которая ничего не понимала ни в моде, ни в имидже.

— Еще одна вечеринка по случаю восемнадцатилетия, — говорили все, уже привыкшие к подобным праздникам, но для меня это было первое событие подобного уровня. Валерия объяснила мне, как будет здорово купить нам фирменные платья и крутые фирменные туфли, попутно опустошив родительские счета. Но со временем вечеринки ей приелись, да и на всех были одни и те же платья. Я же хотела просто развлекаться, не думать о Маттео, и о том, как он со мной обошелся. Мы с подругами подошли к клубу, по красному ковру прошли в зал. Тихим фоном играли джаз. Валерия скорчила недовольную гримасу.

— И мы будем терзать этим уши целых четыре часа?

Она сказала мне, что положила глаз на друга Роберты, Луку, старше нас. Лука часто появлялся у школы и написал в фейсбуке, что будет на вечеринке. Валерия нарядилась для него. Шелковое платье, черные плетеные босоножки с бриллиантиками, длиной двенадцать сантиметров. Красивые, но бесполезные.Неужели она думает, что понравится Луке благодаря каблукам? Почему кого-то должно волновать, какая обувь на другом человеке? В глубине души, наверное, какая-то часть меня все еще продолжала считать мир моды глупым, дорогим и бесполезным.

Внутри клуба вовсю шла вечеринка.

— Я же говорила, что пол-одиннадцатого — уже поздно, — проворчала я.

— Нет, девчонки, — ответила Мартина. — Это просто отлично. Самое лучшее время, чтобы нас заметили, и еще не всю еду расхватали.

Мартина и Валерия остановились поболтать с двумя типами из школы, а я вошла в зал. Темная комната была мягко освещена, на подмостках играла какая-то группа. Танцевальная площадка была практически пустой, зато вокруг буфета толпился народ, и на уютных диванчиках у стены расположились парочки. Парень, которого я никогда не видела, двигался в такт музыке и безуспешно пытался убедить друзей составить ему компанию. Я нашла Роберту и поздравила ее. Она выглядела просто ужасно: она вполне могла бы выпрямить беспорядочные кудряшки, и кроме того, на ней был такой многослойный тяжелый макияж, что глаза ее казались практически несуществующими. Я остановилась. Начинаю думать как Мартина, придираться к каждой детали во внешности остальных. Может, это и хорошо для моего умственного состояния.

Я оставила пальто в гардеробной, пошла в зал и увидела парня, который приближался ко мне. Может, Беа познакомилась с ним в мое отсутствие, и чтобы не выглядеть дурочкой, я махнула ему в знак приветствия и пошла дальше, но он догнал меня.

— Эй, мы уже виделись раньше?

— А ты как думаешь?

Оказалось, он просто очередной примитивный болтун, с приподнятым воротничком рубашки и проколотой губой...

— Джакомо.

— Джессика. Мне нужно найти...

— Тебе принести что-нибудь выпить? Ты самая красивая девушка на вечеринке!

— Я не пью, спасибо. Мне нужно поздороваться с друзьями.

— Не ломайся, давай выпьем!

— Она со мной, — я услышала голос за спиной.

Это Джон — в пиджаке, в галстуке. Джакомо, лишь взглянув на него, удрал, поджав хвост. Я улыбнулась и поблагодарила друга за то, что помог избавиться от этого типа. Я уже забыла, насколько навязчивыми могут быть современные парни.

— Джесс, ты прекрасна, неудивительно, что он увязался за тобой.

Я обняла Джона и сказала, что он тоже хорошо выглядел. Вместе мы пошли перехватить что-нибудь в буфете. Мне досталось немного чипсов и маленькие пиццочки, последние. "Надо же!" — подумала я. Я ела чипсы впервые, как вернулась.

Я огляделась. Продолжал играть джаз, на танцплощадку вышли две парочки. Кроме одноклассников и еще кое-кого из школы, я почти никого не знала. Я не видела Маттео, да и Джон его тоже не видел.

— Забудь этого идиота, — он протянул мне фужер с водкой. — Давай выпьем за тебя.

Я посмотрела на него, и осушила все махом. Фу, ну и гадость, надо постараться не выплюнуть. Томас, подошедший в этот момент, зашелся смехом.

— Когда-то ты тянула бокал по капельке весь вечер, моя дорогая!

Конечно, как еще можно пить эту гадость? Я вспомнила, что в немецких лагерях я видела целые баллоны с водкой. Ее пили солдаты, прежде чем пойти на фронт. И как можно раздавать водку на восемнадцатилетие девушки?

Я села вместе с друзьями на диванчик.

— Какая скучная вечеринка, — прокомментировал Мануэл, поправляя рубашку. — Или мы все напиваемся, или я пошел отсюда — как скажете.

Все согласились с ним, и мы начали пить. Я обратила внимание, что Мартина зорко следила за каждым моим движением, мне тоже пришлось пить. Кто-то заметил, что еще никогда не видел, чтобы на вечеринке после одиннадцати не танцевали, и конечно же, нет музыки house. Моя первая вечеринка в честь восемнадцатилетия получилась и правда скучной. Полупьяная именинница выползла на танцплощадку, и сняла с себя каблуки, чтобы лучше двигаться. "У нее нет стиля", — подумала я. Певец разразился аплодисментами и назвал ее по имени. И в этот момент, нехотя присоединяясь к общим аплодисментам, я увидела Маттео.На нем, как и на многих, был черный пиджак, черные брюки со стрелками и белая рубашка с расстегнутыми пуговицами.Галстуки ему не нравились. Как и остальные, он надел эти ужасные туфли под мокасины, но в общем и целом, он хорошо выглядел. Он только что приехал. Мартина ткнула меня локтем.

— Джесс, вот он. Что думаешь делать?

Я посмотрела на него, джазовая музыка бухала в голове. Нам надо было поговорить. Я стала искать Маттео взглядом и вздрогнула, когда увидела, что он здоровается со своей бывшей.

— Неужели можно дружить с бывшими девушками? — спросил Мануэл, делая очередной глоток вина. — Я, например, и имена своих бывших не все помню!

Я продолжала на них смотреть. Они вместе пили! И она даже приглаживала ему хохолок в прическе.

— Ребят, я пошла. Узнает он у меня!

Я встала, проследила, чтобы не задралось платье, пригладила волосы и чуть не рухнула на ступеньках у танцплощадки. Ненавижу эти чертовы каблуки. Дома я провела несколько часов, вышагивая на них — я забыла, что значит ходить на каблуках, видимо, этого было недостаточно.

— Маттео, — поприветствовала я его с ухмылочкой.

— Джесс... — он распахнул объятия, — ты прекрасна!

Его друзья поздоровались со мной, но я даже не стала отвечать. Я отвела его в сторону и встала перед ним.

— Ну, и чем ты занимался все это время?

— О чем ты? Мы же виделись несколько часов назад!

— Конечно, и ты уверял, что позвонишь мне, как только приедешь. Я днями ищу тебя, чтобы попросить прощения, а ты скрываешься, посылаешь меня, а сейчас выпиваешь со своей бывшей?

Мне было противно, начал действовать алкоголь — у меня закружилась голова.

— Джесс, иди ко мне. Тебе так идет эта прическа.

— Хорошо, сделаем вид, что ничего не случилось, теперь я тебя прощаю, и давай наслаждаться вечеринкой вместе. Я отстранилась, пытаясь не верить его льстивым речам. Со сцены раздались очередные аплодисменты: мы пропустили момент раздачи торта и фотографирование. Тем лучше.

— Ты дурочка, Джесс, — прошептала Мартина, как только я рассказала ей, что произошло. — Ты же хотела послать его, а стоило ему только на тебя посмотреть, как ты сразу растаяла!

Маттео вернулся за мной, и я не успела ответить.

— Джесс, потанцуй со мной!

Место группы занял ди-джей. Казалось, все внезапно проснулись. Кто-то кричал, кто-то срывал с себя рубашку. Мартина взяла меня за руку и повела на танцплощадку.

У меня внезапно закружилась голова, и я упала бы на пол, если бы Маттео не подхватил меня. Чт-то было не так.

— Милая, как ты?

Дезориентированная, я встряхнула головой.

— Нормально, мне просто нужно на воздух. Пойду в туалет на минутку.

Мартина нашла меня в туалете. Туалет был темным, по полу текла грязная вода. Сейчас, вдалеке от хаоса танцплощадки, я почувствовала себя лучше.

— Я познакомилась с тааким парнем! Его зовут Габриеле, учится на втором курсе медицинского. Ты должна увидеть, как он танцует!

— Но разве ты не встречаешься с Джованни?

Мартина закатила глаза.

— С Габриеле мы просто поговорили!

Я подержала ее сумку, пока она была в туалете. Пока я ждала Мартину, я подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок, прошлась помадой по губам. Вдруг у меня закружилась голова, и я схватилась за раковину, чтобы не упасть. Это эффект алкоголя, дурочка я, что напилась.

Я внимательно изучала свое отражение, и вдруг заметила что-то странное... чье-то присутствие в комнате. Я не понимала, что происходит, но мне было страшно. Вдруг в глазах помутнело, и понадобилось несколько секунд, прежде чем я смогла различать обстановку. Я дотронулась рукой до зеркала, сердце забилось еще чаще. Дрожащей рукой я поправила сережку, голова все еще кружилась. В зеркале проносились тысяча видений, вокруг моего отражения кружились разные цвета.

Я вздрогнула. Вместо моего отражения появилось другое лицо. Худое, смуглое, прическа под "боб". На девушке был пыльный халат, на воротничке пятно крови. За ее спиной был лишь мягкий рассеянный свет, вроде того, что дают масляные лампы.

Беатриче!

Я обратила внимание, что отражение и обстановка отражались очень четко.

— Беатриче! — закричала я, надеясь, что она меня услышит. Беа была прямо передо мной! Неужели это очередной глюк? Я стукнула по стеклу и снова позвала ее. Бесполезно. Беа продолжала смотреться в зеркало и смотреть на что-то прямо перед собой.Неужели мне опять мерещится? Вдруг я увидела всю комнату с другого угла. Нет, это не мое больное воображение. Это реальность.

— Беа! — продолжала шептать я, слыша, как уже выходит Мартина.

— Какая гадость эти туалеты! — пробурчала Мартина, забирая у меня сумку. Я оглянулась — в зеркале уже ничего не было.

Я поднялась с Мартиной по лестнице, цепляясь за перила, потому что не могла стоять на ногах. У меня кружилась голова.