Год Дракона, или Возвращенная призраками

— Нашел время зубы пересчитывать... Эй, ёкай, я не играться сюда пришла, а времени у нас мало! Исчезни и не вздумай появляться, пока я не позволю!

Вместо ответа Лисице Каонаси слегка вжал голову в плечи, словно втягивая маску вглубь черной воронки шеи.

Такого изумления и смятения Тихиро не ощущала у него никогда прежде и поэтому, ухватив обозленную Хитоми за руку, жестом приказала ей умолкнуть. Оборотень развел отростками, невнятно простонал что-то в свое оправдание, а затем еще раз попытался перейти в другой пласт бытия. Хоть и не без труда, но повторно ему это удалось: черный балахон и маска растаяли среди теней от пышных кустов жасмина. Лисица с подозрением покосилась на Тихиро, однако ничего не сказала, резко развернулась и дерганой походкой направилась к дому. Девушка последовала за кицунэ, даже не зная, как расценивать ее мимику.

— Кто? — ответил на их стук женский голос.

— Савагути, это я, Хитоми! Открой, будь добра!

Тихиро удивилась тому, как легко Лисица сменила грубый, почти хамский тон на подобострастное мяуканье.

— Откуда мне знать, что ты правда Хитоми! — после короткой паузы послышалось изнутри. — Сейчас такое творится!

— После прошлой встречи я кое-что тебе задолжала, так что пока оно не уплыло у меня из рук — тебе лучше открыть!

Дверь распахнулась, из нее высунулось большое одутловатое лицо с рыбьими губами и расползшимися к вискам щелками глазок. Это была банщица из купален Юбабы, но которая из них, Тихиро так и не поняла: они для нее были одинаковыми, выделялась только молоденькая и почти совсем человекоподобная Рин. Испуганно оглядев гостий, женщина возмутилась:

— А ее ты зачем притащила?! Нас сейчас из-за нее чуть в Ёми-но-куни не уволокли!

— Есть разговор, пусти.

Савагути издевательски ухмыльнулась и забросила за ухо прядь обвисших редких и не слишком чистых волос:

— Да ты и так влезешь, чего еще пускать!

Хитоми прищурилась, глянула исподлобья:

— Можно подумать, ты не знаешь закона для оборотней!

Юна взглянула на нее свысока:

— Ну, входи... — перевела взор на Тихиро и посторонилась: — ...те.

— Пошли, — буркнула Лисица спутнице. Да, денек у кицунэ не задался, хихикнула про себя девушка, входя следом за нею в убогое крестьянское жилище, где после обыска всё было опрокинуто и разворошено.

— Ох и выросла же ты! — сообщила Савагути, когда девушки, скрестив ноги, уселись на циновках у низких оконец. — И почему всё, что связано с тобой, всегда приводит к катастрофе?

Хитоми извлекла из кармана сверкнувшую золотом цепочку и протянула хозяйке. Юна, алчно сверкнув глазками, выхватила подношение и окончательно подобрела, даже предложила завтрак.

— Ты лучше нам расскажи, что там сейчас творится у Юбабы? Это от нее у тебя тут были гонцы из Ёми?

Из соседней комнаты донеслось неодобрительное мужское бухтение, и Савагути знаком показала им говорить тише, тем более о посланцах Эммы:

— Да. Искали Тихиро. Я и не поняла сразу, о ком речь, пока вас с нею не увидела: ее же тогда Юбаба переназвала Сэн. Эй, растяпа, чего тебя снова сюда принесло на нашу голову? И редкий гость на третий день надоест!

— Полегче, подруга! — сладким голоском попросила Хитоми. — Дядюшка Кюби и Дзениба считают, что только ей удастся уговорить Юбабу, как это уже было однажды...

— Хм... Ну, если сам Тысячелетний Лис так уверен... Но по-моему, в прошлый раз дурехе очень повезло встретиться с Хаку-сан и получить в его лице заступника перед старой стервой. Без его протекции ее свиные косточки давно бы уже обглодали крысы на помойках... или бегала бы сейчас вместе с другими сусуватари в котельной, таскала уголь Камадзи... это уж смотря к чему ведьма была тогда расположена.

Она нарочно говорила так, будто самой Тихиро и в помине не было рядом, но девушка терпеливо сносила все подколки: после выволочек господина Исами на работе ее вряд ли можно было бы пронять подобной чепухой.

— А Рин? Как там теперь Рин? — не удержалась она. — И дед Камадзи?

Савагути презрительно покривила отечное бледное лицо, будто удивляясь, кто это тут подал голос, но сквозь зубы процедила, что эти двое еще работали, когда она разорвала контракт с хозяйкой "Абурая". Потом, разглядывая золотое украшение, которое притащила ей Лисица, успокоилась и подсела к ним. Так, из ее уст девушки узнали, что вся эта история с индюшками брала начало из этих мест, а не пришла сюда извне. Эпидемия распространилась и на другие земли, а обратившихся быстренько утащили на кухню Юбабы, после чего старая колдунья воздвигла незримую стену, окружившую владения, и все ее подданные утратили связь с внешним миром, если не считать заколдованных зевак, которые преодолевали преграду, уже будучи глупыми птицами. Но, понятное дело, получить от них какие-нибудь известия о том, что творится снаружи, было невозможно.

— А вы-то как сюда пробрались? — удивлялась бывшая юна, однако Лисица решила не раскрывать перед нею всех карт и уж тем более не упоминать о козыре в рукаве... точнее, под окном: как и в прошлый раз возле дверей купален, Тихиро сейчас чувствовала пристальный взгляд невидимого Каонаси. Он молча стоял по другую сторону и смотрел на них, и для полного сходства с той давней ночью не хватало темноты и ливня.

— Ладно, — подытожила Хитоми. — От тебя толку не добьешься. Разреши уж выспаться с дороги. Думаю, второй раз обыскивать то же самое место они не явятся.

Возражать Савагути не стала. Тихиро шепнула Лисице, можно ли доверять юне, но та ответила, что сон у кицунэ чуткий, и человеческая девушка может спать спокойно, если уж ночью ей было не до сна. И въедливо ввинтилась зеленоватыми угольками взора в ее глаза, но Тихиро не потупилась. Хитоми отступила:

— Когда выспишься — отправляемся в "Абурая". Найдем или твою Рин, или деда-истопника. Судя по всему, только от них и можно добиться чего-то внятного об этом деле... Кусо! Как же мне всё это не нравится!

_____________________________

*Эмма Дай-О — японское божество подземного мира, соответствующее по своим функциям индуистскому богу смерти Яме (Йаме), это просто версия имени на санскрите; а также богам, являвшимся судьями умерших: египетскому Осирису, греко-римскому Аиду-Плутону, кельтскому Арауну.

17. Законы кицунэ

— Нам пора!

Будто и не спала: ни снов, ни ощущения, что отдохнула — просто глаза закрыла и сразу открыла, веки тяжелые, в ушах гудит.

Хитоми, сосредоточенно копаясь в рюкзаке, не глядя швырнула в нее скомканной курткой:

— Давай, одевайся, идем.

Тихиро поднялась и огляделась. Кажется, что-то изменилось. Засыпая, она какое-то время смотрела на эту полосу в орнаменте циновки, и та была грязно-оранжевого цвета, а пара соломинок в ней торчала на излом. Сейчас ее цвет был зеленым и нигде не наблюдалось никаких дефектов. И вход в соседнюю комнату... разве он был не правее?.. Впрочем, какое это имеет значение, здесь ведь всё вверх тормашками...

Безликий ждал их там же, у кустов жасмина, и очень обрадовался при виде Лисицы. Обнимаясь, они даже не посмотрели в сторону Тихиро, и ее это немного задело. Не должно было задеть — с какой стати? — но задело. Мимо пробежала стая индюшек и скрылась за соседним домиком, а по земле мазнула тень, огромная, как наплывшая на солнце туча. Хитоми прыгнула на Тихиро, сгребла в охапку, повалила на землю под куст, Безликий же растаял в воздухе, не сходя с места. И глядя в небо из-за плеча Лисицы, девушка поняла, что это дежа-вю: над ними, небрежно планируя на крыльях-плаще, пролетела Юбаба в привычной птичьей ипостаси, а за нею, сильно отставая и отчаянно мельтеша крылышками, силился угнаться уменьшенный доппельгёнгер* — ее заместительница и соглядатай. Точно так же много лет назад девочку спрятал от хозяйки юный Хаку, чем спас от немедленной расправы. Похожая на гигантского бурого бражника, владелица "Абурая" в сопровождении двойника-колибри стремительно удалялась к своему замку, сейчас объятому клочками тумана.

— Ну что, значит, ведьма все-таки покидает свою нору, — поднимаясь и отряхивая шаровары, заключила Хитоми.

Шли они долго, будто что-то висело у них на ногах, а трава затягивала, как сухой песок. Каонаси держался странно: если раньше он проявлял в худшем случае безразличие, а в лучшем — дружеское расположение к Тихиро, то теперь она чувствовала исходящие от него волны неприязни. На ее попытки обсудить, в чем дело, оборотень отказался даже глотать ее гаджет, и в результате она с досадой махнула на него рукой. И других проблем хватает, чтобы еще задумываться о капризах пустой полупрозрачной хламиды в белой маске! Да та же птица-Юбаба, время от времени патрулирующая свои владения, доставляла немало неприятных переживаний, и страшнее всего им было оказаться посреди поля, без намека на укрытие, видимыми колдунье как на ладони. Мало, что ли, там и сям разбросано множество громадных камней-статуй, которые Тихиро в прошлый раз по наивности принимала за идолы неведомых богов и которые, как поговаривали, на самом деле были обращенными в камень незваными гостями! Разделять их участь не хотелось даже бесплотному Каонаси. Именно поэтому они шли в обход, выбирая небольшие перелески и с нетерпением дожидаясь наступления темноты или усталости у Юбабы.

— ...А потом Дороти, Тото и Скеркроу встретили Жестяного Дровосека, который хотел попросить себе у Оза настоящее, живое, сердце...

— Эй, Сэн, а что сказочного в ваших сказках? — все время удивлялась Хитоми, перебивая Тихиро.

Однажды девушка не вытерпела и засмеялась:

— Знаешь, когда я смотрю на вас с Юкити, куда более сказочными мне кажутся наши учебники по истории!

— Вот то-то же! Я и не могу взять в толк: почему говорящее чучело для вас невидаль, а убивающие друг друга из-за сказок люди — в порядке вещей?

Не раз и не два среди камней Тихиро различала гигантскую тень лисы. Бьякко в самом деле шла за ними с неизвестными целями.

Забившись в небольшую пещерку, путники сели отдохнуть и поужинать, разожгли маленький костер. Каонаси избегал соседства Тихиро, зато в лице Хитоми нашел идеального союзника и даже издавал подобие смеха в ответ на ее шуточки. Лисица кормила его с рук бивой** из чьего-то сада, плоды которой мимоходом посшибала с веток сюрикенами.

— Хорошо, если тебе не нравятся наши сказки, Хитоми, то расскажи свои.

— Почему же не нравятся? Просто они у вас и не сказки вовсе! У нас детей таким не удивишь. А что тебе рассказать, Сэн?

— Правда ли говорится в наших легендах о том, что кицунэ любят появляться в мире людей? — спросила Тихиро.

— Кто-то любит, а кто-то и нет. Мы свободный народ. Старшим не слишком нравится, когда туда отправляется неопытная молодежь, но запретить они не могут, пока не нарушен закон...

— Какой закон?

— Ну... — задумчиво протянула Лисица, подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего, — у нас много разных законов... Не знаю точно, как там о нашем народе говорится в ваших сказках, но у нас есть свои правила. Этим правилам обязаны подчиняться даже матерые, закон одинаков для всех.

— Так что это за правила?

— Если кицунэ разоблачили в человеческом мире, она обязана его покинуть. Однажды такое случилось с одной древней лисицей, о трех хвостах. Она обращалась красивой смертной женщиной и любила бывать среди людей. Это длилось много человеческих веков, ей нравилось следить за вашей жизнью, как все меняется, как растут города... Но в один прекрасный день лиса встретила юношу, который безраздельно покорил ее сердце, и стала его женой. Он был из купеческого сословья и вскоре после смерти отца сделался его преемником в семейном бизнесе. У них с лисой родился сын, и кицунэ души не чаяла в своем лисенке-полукровке. Всё обещало им счастье на многие годы, хотя с возрастом характер мужа начал портиться. Тут выручал сын-лисенок, в котором каждый из них по-своему не чаял души, милый и добрый мальчик с лукавыми глазками цвета спелой сливы, как у матери. Но вот однажды один из друзей мужа ехал на охоту и по какой-то надобности завернул в их поместье. Его собаки начали бесноваться, будто учуяли дикого зверя. При виде хозяйки дома свора кинулась на нее прямо на глазах супруга. Чтобы не погибнуть, лисе пришлось принять настоящий облик и юркнуть в виноградник. С тех пор она утратила право считаться женой этого человека и сделалась призраком. Лишь в определенные ночи она могла принимать облик женщины и тайно являться к обожаемым домочадцам — поговорить с мужем и полюбоваться спящим мальчиком. Мужчина принял ее, они по-прежнему встречались на супружеском ложе, он даже смирился с ее чуждой природой. А она надеялась на одно: есть поверье, что обоюдная, именно взаимная, любовь постепенно возвратит призраку кицунэ утраченную плоть. Другой наш закон гласит, что всё прощается тому, кто совершил проступок из-за искренней любви, и ничто не прощается — если из-за жажды наживы и прочих дурных страстей. Поэтому у нее были шансы вернуться. Но, видимо, люди способны меняться сильнее, чем думают в нашем народе, и из них двоих теперь по-настоящему любила только она, а мальчик, взрослея, даже не знал, что случилось с исчезнувшей матерью, и тосковал по ней. Истерзанная страданиями, Лисица быстро состарилась. Она уже не могла переходить в ваш мир незаметно, даже если своей магией ей помогал при этом старший брат-лис, становясь ей проводником. С тех пор, седая и бесприютная, она бродит по здешним дорогам, куда несут ноги...

— А что не так с нашим миром, почему он настолько опасен для вас?

Лисица пожала плечами:

— Не столько для нас, сколько для нежити. Наверное, это придумано, чтобы оградить вас от призраков, а призраков — от вас. Ну и чтобы миры не смешивались. А мы, кицунэ, можем существовать и там, и здесь, поэтому часто бываем проводниками для призраков и для людей...

Костер начал дымить, Тихиро потерла заслезившийся глаз и вышла наружу подышать свежим воздухом. Прозрачная звездная ночь ошеломила ее пряными ароматами различных трав. Девушка смотрела на сгрудившиеся стайкой мелкие звездочки, и тут небо слегка поплыло и дернулось. Глазным яблокам стало щекотно, она крепко зажмурилась и снова посмотрела вверх. У горизонта огненным дракончиком мелькнул болид. Звезды светились по-прежнему, поражая своим немым величием. Только тут она вспомнила, что во время рассказа Хитоми Безликий куда-то исчез. Это произошло так плавно и незаметно, что нисколько ее не отвлекло от повествования.

— А где Юкити? — возвратившись и по-прежнему застав у огня одну Лисицу, спросила девушка.

Хитоми глянула на нее с прищуром:

— Может, тут где-то, а может, отлучился, нам что за дело! Не маленький — вернется. А нам пора.

Далеко за полночь они наконец добрались до скалы, на которой стоял дом Юбабы.

________________________

*Доппельгёнгер (нем.) — мистический двойник, тень, нагуаль, может также менять личину, то есть совмещает в себе функции оборотня.

**Бива — японская мушмула.

18. Предательство

"Купальни Абурая" как ни в чем не бывало принимали призрачных гостей. Мост над пропастью утопал в алом сиянии фонариков, небо озарялось ядовитыми всполохами фейерверков. И всюду, всюду плавали туманные образы замаскированных богов и божков, высадившихся на пристани из богато освещенного двухпалубного корабля. Были здесь и Касуга-сама в причудливых рогатых масках, они отворачивались друг от друга, словно не желали быть узнанными. От шагов слоноподобного Осира-сама застонали видавшие виды подпорки моста. Дух редиски теперь превосходил размером и формами самого Бо, сына Юбабы, каким его помнила Тихиро. Всё такой же неторопливый и неповоротливый, как тогда, в лифте, шагая, он с достоинством переваливался с боку на бок, и другие гости почтительно уступали ему дорогу.