Сравнение со славными страницами военного прошлого очень понравились императору, но как каждый "божественный" правитель он не хотел брать на себя ответственность за столь чудовищное решение. Правитель никогда не бывает, виноват сам лично, всегда виноваты дурные советники и исполнители.
— Сможем ли мы так быстро добиться нужных нам успехов, Исида? — сомневался император, и советник немедленно находил ему нужные аргументы.
— Нельзя попробовать молоко кокоса, не разбив его. У генерала Исии все готово для использования нашего нового оружия. Вам следует только отдать приказ, и в самое ближайшее время мы нанесем свой первый удар по Окинаве и Гавайям. И все наши врага тут же затрепещут от страха перед нами — убеждал Исида монарха.
— Есть люди, которые считают использование бактериологического оружия большой ошибкой.
— А что считают эти люди по поводу того, что эти бледнолицые дикари и варвары своими зажигательными бомбами убили и сожгли триста тысяч жителей Токио? Видели ли они превратившихся в головешки стариков и женщин, что сгорели в храме Синто? Были ли их родственники среди тех, кто заживо сварился в городском пруду, который со всех сторон обступили языки пожара? Как смеют они называть наши планы бесчестием!? Идет война, в которой для достижения победы хороши все средства! — гневно воскликнул советник и ткнул пальцем в окно кабинета. Из него не было видно городских руин Токио, но они существовали и своим трагическим видом требовали отмщения, за ужасную мартовскую ночь 1945 года.
— Отлично сказано Исида. Они вряд ли смогут сказать, что-либо вразумительное родственникам погибших. Теперь я отчетливо вижу, что пришла пора отринуть в сторону все праздные рассуждения о чести и бесчестии. Надо понять это и твердо следовать путем победы, что указывает нам великая богиня Аматерасу — император замолчал, давая возможность собеседнику, а заодно и себе насладиться важностью момента, а затем произнес.
— Передай генералу Тодзио мое согласие на проведение операции "Туман возмездия".
Сказано, сделано и получив добро от божественного Хирохито, огромная махина императорской армии завертелась. Прошло четыре дня с момента принятия окончательного решения и японцы вновь перевернули страницу истории войны, применив новый вид оружия.
Первыми под "туман возмездия" попали американские части, находящиеся на Окинаве. Захватив этот стратегический остров, звездно-полосатые крестоносцы активно готовились к вторжению на японский остров Кюсю, срок его был определен первой декадой октября. Сделать это должны были лучшие подразделения морской пехоты, при поддержке стратегической авиации и флота.
Одиннадцатое сентября 1945 года было мало чем примечательной датой для солдат первой дивизии корпуса морской пехоты США. Устав от свершенного накануне марш-броска, они мирно спали, в ожидании того момента, когда капралы и сержанты прокричат ненавистную команду "Подъем!". Видя во сне родные просторы Оклахомы и Айдахо, Миннесоты и Канзаса, обнимая своих любимых Кэт, Пэм, Дороти и Ким, они не подозревали о страшной угрозе, что подкрадывалась к ним на крыльях японского бомбардировщика с чудным названием "Гинга".
Вылетев под покровом ночи со сверхсекретным грузом на борту, он взял курс на Окинаву
пилотируемый опытными летчиками. Долгое время они готовили пилотов камикадзе и вот, настала и их черед послужить интересам империи.
Ни один их них не дрогнул, услышав то, что от них потребовал в своем секретном приказе император Хирохито. Каждый из них смело шагнул вперед и повязал на голове ленту смертника с личным знаком монарха, знака особой чести.
Чтобы локаторы "белых дьяволов" не смогли обнаружить самолет раньше времени, все время пути они летели над кромкой воды. Встречные потоки сильно колебали самолет, но трое отважных смельчаков смогли добраться до цели необнаруженными.
Желая ввести врага в заблуждение, летчики сделали большой крюк и приблизились к острову не с севера, а с запада. Выйдя точно в центре острова и распахнув бомболюк, сбросили вниз свой смертоносный груз.
Никогда прежде бомбардировщики империи не несли столь легкий и в тоже время опасный груз. Тщательно закрепленные на случай болтанки керамические контейнера почти ничего не весили и позволили самолету добраться до цели раньше времени.
Летевший на задание экипаж ничего не знал о расписании патрулирования американских истребителей над Окинавой. Дети Ямато просто и без изысков сыграли в "чет нечет" и выиграли. Подкравшийся к острову, "Гинга" удачно попал в маленькую временную "форточку" патрулирования летчиков противника.
Был уже рассвет, когда пролетая над исковерканными войной лесами Окинавы, самолет высыпал на них свой хрупкий груз. Не было ни взрывов и вспышек, только глухие хлопки и треск разбитой посуды, который больше вызывает любопытство и удивление, чем страх и опасение. Выпущенный на свободу джин не обладал ни цветом, ни формой и подхваченный ветром стал расстилаться по острову.
Вылетевшему на задание экипажу повезло трижды. Кроме того, что они сумели незаметно добраться до острова, и воспользовались патрульной "форточкой", японцы почти идеально сбросили свой смертоносный груз. Благодаря ветру чумное облако стало распространяться сразу по двум направлениям, на север и на юг.
Большая часть его обрушилось на спящих морских пехотинцев, благополучно миновав минные поля, вышки с прожекторами и пулеметами, ряды колючей проволоки и бдительных часовых. Ни один из них не заметил появление страшного врага, хотя многие услышали гул его невидимых моторов.
Впрочем, появление "Гинга" не осталось незамеченным со стороны американцев. Отчитываясь о проведенном патрулировании, второй лейтенант Роджер Ковенкост упомянул о непонятном инциденте случившимся с ним.
— Странные теперь пошли японцы, сэр. В 6.34 на курсе 25 я заметил самолет без опознавательных знаков. Это был японский бомбардировщик "Френсис". Я трижды атаковал его, он ни разу не открыл ответный огонь, хотя пушки его были расчехлены. После второй атаки у него загорелся правый мотор, и он стал падать. Желая отомстить за погибшего брата, я атаковал "Френсис" в третий раз и очень отчетливо увидел японского пилота — молодой парень замолчал, облизнув пересохшие губы.
— Ну и что? Японец стал молить тебя о пощаде — попытался приободрить летчика дежурный смены капитан Сароян.
— Никак нет, сэр. Это был камикадзе, и он радовался, сэр — выдавил из себя Ковенкост.
— Радовался?
— Так точно, сэр, радовался. Вернее сказать торжествовал, как будто не я сбил его, а он меня — облегченно признался лейтенант. Он рассказал о своем кошмаре, и теперь это стало головной болью капитана.
— Действительно, странный случай — удивленно протянул капитан, — ты говоришь, что это был камикадзе?
— Да, сэр. На его голове была повязка смертника. Нам такие специально показывали, когда вели инструктаж.
— Верно, верно, я это помню, — согласился капитан. Он на секунду задумался, а затем вынес свой вердикт.
— Наверняка этот фанатик собирался атаковать один из наших кораблей, что стояли у Окинавы и вчера ушли в плавание. Не нашел их, бензина мало, вот от страха и отчаяния, перед смертью и стал всякие рожи корчить. Все понятно?
— Так точно, сэр. Разрешите идти?
— Идите, — разрешил Сароян,— и вот, что лейтенант. Не надо отмечать про эти гримасы в своем рапорте. Укажите место встречи, время и то, что сбили. Остальное несущественно. Главное вы посчитались с врагом за брата, верно?
— Совершенно верно, сэр — браво отрапортовал Ковенкост, совершенно не подозревая, что сбитые им японцы все же одержали свою победу.
И пусть от легочной чумы пострадал всего лишь один батальон морской пехоты на юге и два десятка летчиков на севере острова, куда ветер донес малую часть ядовитого облака. Понесенный американцами ущерб никак не мог остановить готовящийся на острова десант, но судьба причудливо стасовала свои карты. Среди тех летчиков, что пострадали от чумной атаки оказался генерал Кертис Лемей, организатор мартовской бомбардировки Токио.
Его могучий организм долго сопротивлялся страшной болезни. Главного героя ковровых ударов по Японии срочно вывезли в Штаты, где для его лечения применили "чудо-средство" пенициллин. "Чудо" не подкачало, генерал остался жив, но превратился в полного инвалида, который не мог ничего делать сам. Посетивший Лемея Трумэн ужаснулся от открывшейся ему картины. Подписывая указ о награждении летчика медалью почета Конгресса, американский президент чуть слышно произнес: — Лучше бы было всем нам, чтобы он сразу умер.
Второй удар японского возмездия также не нанес серьезного материального урона вооруженным силам США. Запущенный с подводной лодки бомбардировщик сумел благополучно до гавайского острова Оаха, где находилась главная американская база Перл-Харбор. Однако новая атака императорского флота на знаменитую гавань не состоялась.
Главной целью одиночного японского самолета были прибрежные склоны острова. Прокравшись к острову на малой высоте, пилот стал двигаться с севера на юг вдоль горного хребта. Во время своего движения, пилот методично сбрасывал контейнеры с зараженными блохами, которые вызывали у людей бубонный вид чумы.
Японский бомбардировщик был замечен американцами, лишь в тот момент, когда совершив свою миссию, набрав высоту, атаковал американскую базу. По сигналу тревоги, полученному от локаторов, прожекторные установки быстро обнаружили вражеский самолет. Пойманный в тугие столбы света он наверняка стал бы легкой целью для зенитных установок прикрывавших знаменитую гавань жемчужины.
Их тугие струи свинца быстро устремились к японскому самолету, которому некуда было деться. Одна из очередей даже повредила его левое крыло, когда бомбардировщик стрелою рванулся с небес и врезался в землю.
— Японцы как были тупыми и злобными дикарями фанатиками, так ими и остались — констатировал ночной налет врага, комендант военно-морской базы капитан первого ранга Сэм Аттенборо. — Их страна на ладан дышит, а эти дикари все пытаются укусить нас побольнее. Ставлю все свое месячное жалование против доллара, что цель этого налета были наши корабли, недавно покинувшие порт. Наверняка у японцев остались не выявленные военной контрразведкой агенты, которые сообщили об этом врагу. Но видимо на этот раз связь их подвела. Японец прилетел, а наших кораблей нет. Ушли в плавание — усмехнулся комендант, предвкушая мифическую горечь и разочарование японского пилота от сделанного им открытия.
— Тогда он решил атаковать наши склады с горючим. Видимо японцы сделали определенные выводя после своей первой атаки на нас в 1941 году. Решили ограничить топливный ресурс наших авианосцев, но тут им вновь не повезло. Из пяти цистерн с горючим только одна была полная, все остальные пустые. Так, что сегодня мы отделались легким испугом, но мне не совсем понятно, как ваши локаторы умудрились просмотреть его? — капитан грозно посмотрел на майора Уэйна Пека.
— Мы ведем тщательное расследование, сэр — коротко произнес командир локаторов, не желая вдаваться в подробности.
— И это все?
— Пока, да, сэр.
— Боюсь, что подобная краткость не понравиться контр-адмиралу Калахану. Там, где проник один самолет, может проникнуть эскадрилья — нравоучительно произнес Аттенборо, который не столько опасался японского налета, сколько имел зуб на Пека.
— Мы работаем, сэр — огрызнулся майор.
— Не смею вам мешать, но хочу напомнить, что в вашем распоряжении только три дня, для, подготовки отчета в Вашингтон — капитану казалось, что этими словами он выбивает табуретку из-под ног майора, но это только казалось. Пути судьбы неисповедимы и у капризной госпожи, всегда есть в рукаве какая-либо непредвиденная неожиданность, лукаво припрятанная ею.
Через три дня в отдельных районах Оаху вспыхнула эпидемия бубонной чумы, которая за короткий период охватит весь остров. Американский флот и базирующиеся в Перл-Харборе авиационные соединения в спешке покинули ставшей опасной базу. Сам остров Оаху был закрыт на карантин, всерьез, и главное надолго. Дебют господина Исида оказался вполне удачным.
Глава VIII. Ваше слово, товарищ Маузер.
Пока главные силы южной группы советских войск маршала Малиновского успешно преодолевали оборонительные линии врага на греческой земле, 9-я гвардейская армия генерала Глаголева, усиленно разминала мускулы на территории "дружественной" Болгарии. Расположившись за спиной 1-й болгарской армии, она должна была поддержать её бросок на Эдирне — Адрианополь.
Наивно полагая, что скопление силы на границы сможет устрашить изготовившегося к прыжку льва, турки стянули в район Эдирне одну треть всех сил 1-й армии, ранее дислоцированные в Чорлу. Снимать что-либо со стамбульского направления или с Галлиполи турецкие стратеги боялись. В Бургасе 2-я болгарская армия энергично бряцала оружием, да и от греков можно было в любой момент ожидать попытки ревизии Лозаннского мирного договора.
Для того, чтобы чувствовать себя ещё сильней и уверенней, министр обороны отдал приказ о переброске части сил 2-й турецкой армии из Адана и Малатья. Это были самые отдаленные военные округа на юге турецкой республики, и на переброску требовалось много времени. Трогать армии стоящие в турецкой Армении и на побережье Эгейского моря, из-за сложности момента турки не решались.
По своей численности и силе, турецкая армия мало чем уступала любой европейской стране не входящих в число великих держав. Она на равных могла сражаться с болгарами, греками, румынами и прочими там шведами. При определенных условиях турецкие аскеры могли нанести поражение полякам и даже итальянцам с испанцами. Одним словом это была вполне добротная армия способная доставить хлопот любому соседу.
Поэтому стратегия главного командующего турок господина Иненю, была вполне разумна и прагматична. Пока великие державы в лице России и Англии дерутся между собой, за судьбу Турции можно быть спокойным. Сколько бы болгары не кричали о Восточной Фракии разбить турецкую армию им не по силам. Значит надо как можно громче стучать оружием на западной границе до наступления холодов. Зимой на Балканах никто не воюет и все успокоятся до весны. А там может великий Аллах явит туркам свою милость и рябой русский диктатор покинет этот мир. Согласно последним донесениям турецких дипломатов здоровье его серьезно пошатнулось.
Турецкому лидеру было трудно отказать логике и в здоровом цинизме. Именно такие политики, как правило, долго остаются на Олимпе власти. Они ловко играют на разногласии сильных врагов, коварны и беспринципны с теми, кто слабее их и безжалостно угнетают собственный народ под громкими цветастыми лозунгами. Вполне возможно все так и было бы, если бы за спиной болгарского льва не притаился русский медведь, присутствие которого разведка господина Иненю проморгала.
Нет, присутствие советских частей в Болгарии турецкие шпионы, конечно, заметили и известили Анкару. Но при этом предоставили такие сведения, основываясь на которых турецкие генштабисты сделали совершенно неправильные. Да и как можно было сделать правильные выводы, если эти русские все делали совершенно не так, как учили турок немецкие и английские офицеры.
