А до меня стало доходить, ЧТО он решил сделать...
— Сарен, ты же не собираешься... — я запнулась, не желая произносить вслух свою догадку.
Впрочем, этого и не потребовалось. Он прекрасно меня понял.
— Вы отдали мне право принять окончательное решение. — констатация факта и одновременно — вопрос.
— Иначе и быть не могло. — резонно заметила я.
Решение о дальнейшей своей судьбе принимать может только он сам, иначе просто не примет чужую волю. Даже если и подчинится... на какое-то время.
— Подавляющее большинство разумных предпочитают сами решать чужую судьбу. — усмехнулся он. — Так, как им удобно.
— Для этого я тебя слишком уважаю.
— Это меня и удивило. — Сарен полыхнул привычной иронией. — Обычно меня боятся или ненавидят.
— Подобный страх — унижает. Ненависть... у меня нет ни единой причины тебя ненавидеть.
— Когда я впервые тебя увидел, я думал иначе. — легкая усмешка.
— Это ты о том заседании Совета? — я приподняла бровь.
— Верно. — согласно кивнул турианец. — Полагаю, Дэвид Андерсон и посол Удина не забыли рассказать, какой я подонок?
В глазах — ирония и насмешка. Его ну совершенно не напрягало такое к нему отношение. Скорее — слегка забавляло. Он прекрасно знал, как о нем отзываются и какое сложилось мнение у разумных. И активно его использовал. Восхитительная практичность и безразличие.
— Точное определение было "беспринципный ублюдок", если тебе это интересно. — любезно подсказала я.
Найлус полыхнул гневом и глухой злостью, чуть слышно зарычав. Сарен усмехнулся, бросив короткий взгляд на братца.
— Ты ожидал чего-то иного?
— Капитан Андерсон в моем присутствии вел себя очень сдержанно. — сухо пояснил Найлус.
— Он не имел права проявить даже тени недовольства и неприязни по отношению к Спектру Совета. Зато ты мог в полной мере насладиться мнением и отношением экипажа. — я фыркнула.
Найлус помрачнел. Гаррус чуть крепче меня обнял, пыхнув яркой злостью, окрашенной желанием убивать.
— Вы до сих пор помните тот датапад?
Гаррус тихо низко зарычал, Найлус поморщился, встретил вопросительный взгляд Сарена и ответил на его незаданный вопрос:
— Вернемся на Цитадель — дам почитать.
Я поперхнулась воздухом.
— Ты его сохранил?
Найлус нехорошо оскалился.
— Да, я его сохранил. В квартире лежит. Я узнал такие... занятные подробности о себе... — тихий рычащий злой смешок. — Ради такого чтива я даже простил Джеффу его излишнее любопытство. Иногда оно бывает... полезно.
— Не ты один. — недовольно добавил Гаррус.
— Вы меня заинтересовали. — Сарен четко отследил реакцию обоих сородичей и уже составил мнение о содержимом датапада, но почитать он определенно не откажется.
— Было бы чем. — поморщилась я, живо представляя его реакцию. — Корабельные сплетни.
— Из сплетен можно узнать много полезного. — усмехнулся Спектр.
— Сомневаюсь, что есть в этом какой-то практический интерес. На борт "Нормандии" я не собираюсь возвращаться без крайне серьезной причины.
В синих глазах промелькнуло понимание.
— Личный корабль для Спектра — необходимость.
— Но не экспериментальный фрегат с кучей детских болячек и ненужными мне разумными, доставляющие массу хлопот там, где без них можно обойтись.
Сарен согласно кивнул, поняв недосказанное. Сомнения в принятом решении растаяли окончательно. Его так убедил этот короткий разговор? Он ничем особо не отличается от любого другого: серьезные вопросы, плавно растворяющиеся в ленивом трепе, чтобы вновь без всякой причины свернуть на важные и интересные всем темы.
— Тебе будет сложно избавиться от этого корабля. — сказал Гаррус.
— Практически — невозможно. — я фыркнула. — Альянс никогда не позволит мне уйти из-под их контроля и присмотра. Полагаю, по прибытии на Цитадель, Удина изобретательно сожрет мне мозг. Как же... первый Спектр-человек, и внезапно, без предупреждения, свалил в неизвестном направлении на неизвестный срок на турианском корабле в компании трех Спектров Совета.
— Спектров-турианцев. — мурлыкнул Гаррус.
— Добавь, что один из этих турианцев — прекрасно всем известный Сарен Артериус. — я поморщилась, видя ехидство в синих глазах. — Учитывая репутацию оного Сарена, его отношение к человечеству и вклад в судьбу первого кандидата в Спектры от Альянса — Дэвида Андерсона.
Сарен равнодушно пожал плечами.
— Андерсон Спектром не стал бы, независимо от результатов нашей миссии. Он — не подходит. Неверно расставляет приоритеты. Пытается спасти всех в ущерб миссии. Такие Спектры быстро гибнут или проваливают свое задание ради спасения пары жизней. Забывая, сколько их, этих жизней, зависит от выполнения его работы.
— Были прецеденты?
— Были. — безразличный взгляд. — Такие кандидаты лишались статуса. Или погибали.
— Андерсону повезло.
— Повезло. — короткая пауза. — После некоторых его выходок мне стоило немалого труда удержаться от убийства.
Полыхнула злость и раздражение. Если канонная история не лжет, я могу понять причины его недовольства. Получить реальный шанс упустить цель из-за чрезмерного благородства и героизма какого-то совершенно ему безразличного человека? Я бы тоже не оценила такого поведения.
— Надеюсь, я у тебя такой реакции не вызываю?
Мой осторожный вопрос вызвал тихий смешок и ехидный взгляд.
— Нисколько. Твоя привычка выслушать собеседника и сделать по-своему у меня, скорее, вызывает ностальгию. — Сарен хмыкнул. — Напоминает кое-кого.
Найлус с искренним удивлением склонил голову и спросил:
— Я так делал?
— И продолжаешь делать. — спокойно ответил ему Сарен.
Гаррус тихо заржал. Найлус поморщился.
— Вакариан, не заставляй меня напоминать, как кто-то творчески переосмысливает приказы. Вопли Паллина после некоторых твоих вывертов слышала, наверное, вся Цитадель! На моей памяти ты единственный, кто вообще сумел довести его до такого состояния, что он орал на все СБЦ и крыл матом.
— Я ни разу не напортачил. — пожал плечами Гаррус.
— Если бы ты напортачил, он с удовольствием выпнул бы тебя патрулировать улицы Нижнего Города.
От Гарруса плеснуло таким азартом и предвкушением, что Найлус поперхнулся.
— Это интереснее... чем днями напролет стоять столбом в Президиуме возле посольств.
Найлус только обреченно махнул рукой.
— Ты не забыл, что его половина Нижнего Города тут же грохнуть попытается? А он на радостях перестреляет всех желающих. — я не смогла удержаться от подколки. — Паллин бы точно взвыл. Вспомни, что на Рынках было.
Найлус глубоко вдохнул, прикрыл глаза, а потом просто заржал.
— Это было забавно.
— Особенно довольная рожа Спаратуса поутру. — я поморщилась. — Интересно, он нашего возвращения опять с предвкушением ждать будет?
— Сомневаешься?
— Меня гложут здравые опасения, особенно, когда он увидит, кого мы привезем... если никаких накладок не будет.
— Нечто более занятное, чем королева рахни? — с интересом спросил Найлус.
— Гораздо занятнее! — вздохнула я. — Полагаю, обсуждение дальнейших наших планов стоит пока отложить. Сейчас — середина ночи. Завтра днем мы прибываем на Сиглар, и к вечеру будем на его орбите.
— У нас будет время отдохнуть: до планеты лететь долго. — отмахнулся он.
— Возможно... — я перевела взгляд на Сарена. — Голова не болит?
— Нет. — короткая пауза, пристальный взгляд. — Восстановление щитов на разуме действует очень... отрезвляюще. Эффект как от стимулятора.
— Это — ненадолго. Часа через три наоборот, усталость накатит.
— Опять спать?
— А ты как хотел? Работа во внутреннем мире так же активно потребляет ресурсы организма, как и любая другая.
— Я предпочту обойтись... — он чуть заметно поморщился.
— Сарен, поставишь стабильный Якорь, сделаешь Цитадель Памяти, и проблема с кошмарами вообще исчезнет. Как и с любыми ретроспективными снами.
— Возможно.
— Не затягивай. — Найлус встретил взгляд брата. — Ты уже сделал выбор и принял решение.
— Принял. — легко согласился он. — Тебе не понравится мой выбор.
— Я уже сказал свое мнение. За это время оно не изменилось.
— Посмотрим.
Сарен неожиданно качнулся вперед, резко, рывком сокращая расстояние. Сильные пальцы обхватили мой подбородок мягко, бережно, фиксируя голову, синие глаза встретили мой взгляд. И я увидела то, чего так опасалась увидеть: расфокусировка зрения, зрачок резко расширился, потом столь же резко сузился, глаза потемнели. Сарен вздрогнул, глаза посветлели, зрачок вновь расширился до нормального состояния, тело пробил мелкий тик.
— Не делай этого! — едва слышно прошептала я.
Он даже не моргнул, чтобы не прервать визуальный контакт.
Рядом полыхнул противоречивый коктейль эмоций: удивление, понимание, грусть. Найлус. Понял, что делает твой наставник и названный брат? А я это видела! Видела, как устанавливаются воистину нерушимые связи, как возникают и крепнут ассоциативные цепи, привязки и закладки, принимаемые ДОБРОВОЛЬНО и ОСОЗНАННО! Как разум опутывают сети, как смещаются жизненные приоритеты и возникают эмоциональные зоны, которые естественным путем практически невозможно получить.
— ДОСТАТОЧНО! Еще немного, и действие будет необратимо!
Меня проигнорировали. Сарен меня слышит и четко понимает, что с ним сейчас происходит: в лекциях без какого-либо простора для фантазии пояснялась сама суть происходящего сейчас процесса, четко и ясно описывались плюсы и минусы, возможные проблемы и последствия. Он прекрасно знает, что именно делает. Знает, что мое согласие для запуска процесса не нужно. Достаточно ЕГО желания и осмысленного решения. А я по глупости позволила ему узнать, КАК по своей воле начать процесс импринтинга.
— Сарен, хватит. Ты приближаешься к грани.
Вот теперь он соизволил прислушаться к моим словам!
Визуальный контакт прервался, он заморгал, чуть отстранился, разжал пальцы и убрал руку. И на какое-то мгновение выпал из реальности, чутко вслушиваясь в свои эмоции, изучая произошедшие с ним изменения. Реакция на импринтинг проявляется практически мгновенно: изменяются императивы, ценности, эмоциональное состояние и мировоззрение, меняется мотивация поступков и отношение к окружающим.
Сарен встряхнулся, как огромный кот, с каким-то странным интересом меня осмотрел и довольно кивнул, полыхнув чистым и незамутненным удовлетворением. Проклятье, он еще и доволен произошедшим!
— Злишься? — спокойный вибрирующий низкий голос с привычной иронией.
Я подняла глаза, встретив его взгляд. Злюсь — слишком мягкое определение... и — не совсем точное. Я в прострации! Вероятность импринтинга я предполагала, но Сарен умудрился отличиться... Глубокий импринтинг... Как ему вообще такое в голову пришло? С его-то гордостью и чувством собственного достоинства, согласиться на ТАКОЕ? ДОБРОВОЛЬНО? Я же точно знаю, что в лекциях было предупреждение...
— Какой смысл? Ты сделал этот выбор и, полагаю, на то были существенные причины.
— Были.
— Почему именно импринтинг? Тем более, настолько глубокий.
— Это было необходимо. — спокойный обтекаемый ответ.
— Это не было необходимостью. — возразила я.
— Это было необходимо... МНЕ. — поправился он, пристально глядя мне в глаза.
Сарен все отлично просчитал: импринтинг — это не просто блажь и сиюминутное решение. Нет... все было тщательно обдумано, взвешенно и выверено.
— Разве не было другого варианта?
— Был.
— Всего одна альтернатива?
— Другие даже не запустили процесс формирования Якоря. — Сарен поморщился.
— Почему сломал Якорь на Иерархию?
— За последние шесть дней я пересмотрел приоритеты. — он хмыкнул. — Имея Якорь на Иерархии, с моими возможностями, статусом, связями и средствами... — жесткая усмешка. — То, что я делал под контролем Властелина показалось бы легкой разминкой, по сравнению с тем, что я мог бы сделать по своей воле. Особенно, в преддверии грядущей войны. Сомневаюсь, что даже Найлусу удалось бы меня остановить. — жесткий, жестокий взгляд. — Я мог бы поставить интересы Иерархии превыше ВСЕГО.
— Почему не Найлус?
— Полагаю, ты сама это понимаешь. — в голосе — легкая усмешка.
Я повернула голову и встретила взгляд ярких зеленых глаз. Действительно, глупый вопрос. Найлус не пойдет против Сарена и лишь поддержит его, постепенно перенимая его взгляд на мир. И последствия будут соответствующие.
Неужели он считает, что я поступлю иначе, учитывая уже сделанный выбор?
— Считаешь, я поверю, что отсутствие тормозов — это единственная причина, по которой ты пошел на глубокий импринтинг? У тебя достаточно мозгов и силы воли, чтобы самостоятельно себя контролировать.
— Как показала практика — недостаточно. — жесткий, в чем-то жестокий ответ. Сарен поднял руку, прерывая открывшего было рот Найлуса. — Фактическая смерть Найлуса от моей руки заставила прозреть и дала силы впервые сломить контроль. До этого, ради родной расы, я сделал очень много того, что делать... не стоило. Многое — добровольно и осознано.
— Если ты думаешь, что я помешаю тебе сделать нечто подобное вновь — ты ошибаешься.
— Это не потребуется. — легкая улыбка, тяжесть и лед исчезли из синих глаз. — Импринтинг несколько сместил приоритеты и дал мне другие причины продолжать жить.
Как я и предполагала. Практичный, жесткий расчет пересмотревшего свой взгляд на мир разумного. Вполне в его духе принять решение, отсекающее все пути назад.
Возможно, мне стоило бы и возмутиться: сам того не зная, Сарен подложил мне упитанную свинью. Глубокий импринтинг на мага Разума. На эмпата! Та еще подстава, по большому счету. Вот только какой смысл сейчас гнать волну, если изменить ситуацию ТЕПЕРЬ может только его немедленная смерть? Стоит ли эфемерная свобода и независимость цены, которую она потребует выплатить? На мой взгляд — нет. Не стоит. За свои жизни я этой свободы и независимости нажралась так, что тошно уже... От этой самой независимости, и от одиночества, к которому она приводит. Это вначале еще холишь и лелеешь личную свободу, всеми силами избегаешь любых обязательств... особенно, личных привязанностей. Сперва это даже доставляет удовольствие. Свобода, сила, уверенность... практически — вседозволенность. Гордое одиночество. А вот потом, спустя пару десятков, а то и сотен лет, возникает вопрос: "Ради чего?" Ради чего стоит жить вновь? К чему власть, богатство, величие, репутация и слава, если все это останется за гранью смерти, и в новый мир вновь придешь обычным смертным? Негатив будет накапливаться, медленно разъедая душу... Неудачи, падения, потери... Медленно скатываешься в безразличие, равнодушно встречая новый мир и новую жизнь, пока, однажды, просто не опустишь руки. Или, наоборот, будешь плавиться в злости и ненависти ко всему живому раз за разом устраивая кровавую баню. А результат тот же — развитие навыков при деградации души. Прелестная перспектива. Эстус ОЧЕНЬ ярко мне ее в свое время продемонстрировал на своем примере, показав ретроспективную хронику своей жизни. Его слова и совет я запомнила. Как и принятое им в последствии решение, круто изменившее его жизнь.
