— Ты? Эл, пожалуйста, перестань. Это не могла быть ты. — Игорь вскочил, сжал кулаки, он готов был кинуться к фигуре напротив. Что-то его удержало. — Ты специально так говоришь. Ты хочешь меня проверить. Зачем? Зачем ты унижаешь себя в моих глазах?
— Ты же хотел знать правду. Я самый надежный источник. Тебе назвать координаты и сумму сделки? Ладно, не буду. Крейсер продала я. Не сама, конечно. С моего ведома. И как результат, неосторожное любопытство привело известное нам лицо к гибели, а меня к провалу. Это уже другая правда.
— Амадей! — прошептал Игорь. — Ты знаешь Амадея?!
— Знала. Если бы только я. Он был кандидатом в коллекцию Нейбо. Там бы и познакомились. Не нужно было меня искать. Вы его вдохновили? Знал аксиому: "Все что принадлежит Нейбо — табу". Рискнул и не ошибся. Моим возвращением Галактис обязан ему. Он все равно угодил бы в плен, если бы не погиб. Наивно было думать, что ваши манипуляции останутся без внимания. Это была хорошая работа, пока вы не начали разыскивать генератор от крейсера. Не было его там. Это был ложный след. Нейбо его тоже искал. Там же. Тут ваши интересы и пересеклись. Может, тебя утешит новость, что Дмитрий не убивал Амадея. Он поздно выстрелил. Амадей взорвал себя сам. Ничего не могу поделать, только посочувствовать, но Дмитрию и его реакции вы обязаны жизнью. Вот она — правда. Дмитрий вас спас, а эти поиски стоили вашему наставнику жизни, а мне провала. Продажа крейсера была знаком для Галактиса. Я знаю, о чем ты думаешь. "К черту, клятву?" Правда в том, что я намеренно его продала. Нейбо меня вычислил. А генератор остался в тайнике, без генератора нельзя собрать и восстановить корабль. Кому, как не мне знать. Вот с этого момента я стала вашим настоящим врагом. Я служила Нейбо добровольно. Во всех операциях участвовала я и планировала их тоже я. Такое условие поставил Нейбо. Чтобы выжить, мне пришлось делать то, что он говорит. Пока он не решил меня обменять или сдать. Я была на другой стороне, ничего не могу с этим поделать. Я ему служила. Нейбо — мертв. Но самое поразительное, что я этого не хотела. В тот момент, когда я прикончила его, я проиграла партию. Пешка стала ферзем, а ферзь ходит куда хочет, кто его поймает, тот и съест. Но эта правда уже не для твоих ушей. Правда такова, что твой друг — пират, а не пленный. Вот и выбирай. Дружеские чувства или правда?
Игорь молчал. Она продолжала. Медленно сообщая ему некоторые подробности своей жизни. Он внутренне спрашивал, и она тот час отвечала. Наконец, он устал. У него болела голова. От волнения он стал терять нить разговора. Эл умолкла. Он тоже молчал. Потом постарался встать, но ноги затекли. Он не понимал, где находиться. Правда ли все, что он видит и слышит или сон и бред? Он собрался с силами, стряхнул оцепенение и посмотрел в ее сторону.
— Ты знаешь, что я тебя не выдам. Перестань, Эл. Перестань, пожалуйста. Я не хочу больше. Остановись.
— Все. Не буду, — согласилась она. — Не буду. Просто запомни, что мы не один раз оказывались по разные стороны войны. Все твои печальные догадки — правда. Тебе придется решить, как ты будешь к этому относиться. И не только вам, кто считает меня другом, тем, кто начал эту игру тоже. Не торопись повлиять на их выбор. На этот раз ты узнал первым. На этот раз я не сбегу. Эта война не с меня началась, и не мной закончится. Посиди. Подумай. Я проверю, что снаружи.
— Не притворяйся, что не чувствуешь, что там, — огрызнулся Игорь.
— Отлично. Я проверяла, способен ли ты здраво мыслить. Побудь один. Тебе нужно подумать. Захочешь поспать — спи. Горючее в углу, там же теплая одежда и еда. Я приду утром.
Эл прошла сквозь щит и исчезла. Пещера опустела. Игорь оглядел пространство пустым взглядом, потом уставился на огонь, постепенно в его глазах появился ужас.
Он действительно уснул. Быстрее, чем предполагал. Очнулся, когда уже рассвело. Снаружи было солнце. Он закутался в одеяло и пошел искать отключение щита. Он выбрался наружу, провалился по колено в снег и только теперь понял, где находится.
— Еще шаг и ты утонешь, — раздался за его спиной голос Эл. Игорь оглянулся. Она сидела на уступе скалы, свесив ноги. — Если ты сможешь залезть сюда, то увидишь свой первый земной рассвет.
Он полез. Одеяло мешало, он сбросил его по дороге. Эл была в своей серой куртке, снег вокруг нее подтаял. Игорь вспомнил про метаболизм. Он встал рядом, посмотрел туда же, куда смотрела она. Светило показалось из-за ближайшего хребта и ослепило его.
— Ты успел вовремя, — сказала она. — Я бы сказала тебе доброе утро, если не возражаешь. Посмотри налево.
Игорь повернул голову и увидел свой катер, он стоял на краю скалы. Посадить машину на такой пятачок могла только Эл, он знал, и все равно удивился. Нужно было, что-то сказать, хотя бы "спасибо". Он молчал, дыхание снова перехватило, на сей раз не от радости, боль в груди не давала ему говорить. Он чувствовала потерю чего-то очень ценного после этой ночи. Опустошение. И ему хотелось плакать, глаза стали влажными.
— Что мне делать, Эл? Я не знаю, что мне делать. Я заснул. Я не обдумал. Ничего не решил. Слишком много всего. Я не знаю, как относиться ко всему, что услышал. Я не питал надежд, что ты выживешь, я не был готов услышать правду. Мне жаль. Я не знаю, что тебе ответить.
— Ничего. У тебя много времени, целая жизнь, что-нибудь решишь, — спокойно сказала она. — Не торопись. Не знаешь, просто молчи.
— Ты не все рассказала. Я понимаю, что не все. Хотя мне уже достаточно. Хуже некуда. Мне нужно время.
— Остальное в отчете прочтешь. То, что предназначалось тебе лично, я сказала. Я намерена прокомментировать свое прошлое. Через пять дней у меня встреча с инспектором Космофлота.
— С кем?
— Не знаю, еще не выбрала.
— Рассел? Он больше не инспектор, но случай необычный.
— Не знаю.
— Почему ты не рассказала Алику? Почему, Эл? Он любит тебя. Он не заслужил такого. Ему очень плохо. Он единственный, кто тебя поймет. Ольге не говори про Амадея. Не говори. У них были отношения, ну, ты понимаешь. Я не хочу, чтобы ей было снова больно. Он погиб у нас на глазах, она не поймет и не простит. Димку не простила.
— Я сама разберусь, что можно и что нельзя.
— Пожалуйста.
— Обещаю.
— Хорошо. Хорошо. — Он нервничал и поэтому стал говорить торопливо и сбивчиво. — Я думал, размышлял, когда мы возвращались. Я видел тебя, я осознал, что ты жива. Это непросто было понять. Те переговоры, тогда я еще не верил, что ты, не верил, что ты с ними. Господи, что я говорю? О чем я? Да. Я искал положительные стороны. Я всегда ищу, стараюсь увидеть хорошее, так уж устроен. Так вот, я пытался понять, что было в твоем исчезновении такого. Я понял. Мы все изменились. Проявились все иначе. Алик, например, он стал капитаном, хорошим капитаном. Он отлично командует людьми. Он так много сделал в эту войну. Я не о нашивках и наградах. Он теперь совершенно другой. Ты права. Другие все мы. Так вот. Он не стал бы таким, если бы ты не исчезла. Он остался бы штурманом, твоим ассистентом, он посвятил бы тебе жизнь, стал бы только твоей тенью, а теперь он один из лучших, может быть лучше, прости Эл, чем ты. Он все пережил. А Рассел, он нам был, как мама и папа, смешно, но правда, и как жилетка, если нужно поныть. Ольгу жаль, ей не повезло, ей очень досталось, но она сильная, нежная и сильная, редкие качества. Она замечательная девушка. Я? Я мечтаю поскорее вернуться с этой войны. Я не хочу больше такой жизни. При случае подам в отставку и займусь музыкой. Я же из-за тебя в академию поступил. Техника — здорово, но живые люди интереснее. Я уже решил, чем займусь, но не буду говорить, вдруг не сбудется. Димка, он теперь такой. Ты его не узнаешь... Эл, прости, но я не могу дать тебе ответ.
— Я не прошу ответа.
— Я бы хотел подумать. Да, ты права. Не обижайся, если я буду думать долго, даже очень долго. Я не хочу терять друга, то есть тебя. Только я теперь не понимаю — кто ты и что нас связывает? Нет прошлого. Ты так ясно дала понять вчера. Прости, но я уйду сейчас и не появлюсь ближайшее время.
— На самом деле ты подумал, что лучше бы я погибла. Вот ответ... Для тебя восемь сообщений. Лети. Тебя ищут. Не ищите меня. Я сама найдусь, если захочу. Всем передай. Мне сейчас проще общаться с незнакомыми. Те, кто знают меня, питают какие-то надежды, которых я не оправдываю, поэтому вопросов больше, чем моих сил. Ты прав. Без необходимости нам лучше не встречаться. Предложение принимается. Лети. Тебя ждут.
Когда горы остались внизу, он отыскал на снегу одинокую фигурку, которая шагала по снегу наверх, к ближайшему пику. Она шла по глубокому снегу легко, точно зная, что делает и куда направляется.
* * *
"Вот и пришел этот день. Она не обещала вернуться. Вернулась, не смотря ни на что. Смерть тебя не любит, Эл. Говорят, ты теперь можешь много. И что? Жизнь от этого не стала ни легче, ни проще. И все-таки ты победила. Ты снова победила смерть". — Мысленно вел беседу Рассел, пока не торопясь, шел на встречу с Эл. Его догнал Алик. Выскочил из-за поворота. Курк стал бранить его про себя за назойливость. Вторые сутки Алик не давал ему покоя. Рассел скрыл от всех место встречи. Алик узнал. Хорошо работает разведка.
— Как ты узнал, что я здесь? — заворчал Курк.
— Я вычислил твой катер, — ответил молодой человек. — Рассел, я хочу быть поблизости.
— Я помощников не звал. Скажи, что просто хочешь ее видеть, — пробормотал Рассел.
— Нет. Я узнал от Игоря, что она собирается встретиться с кем-то из инспекторского корпуса. Я хочу, чтобы это был ты. Рассел, я знаю ее. Она не остановиться, а в этом состоянии тем более. Она себя похоронит. Я уверен, что малейшего повода достаточно, чтобы ее взяли под арест. Я боюсь за нее.
— Тебе за себя нужно бояться. Ты бы на себя со стороны посмотрел. — Рассел говорил намеренно недовольным тоном. Парень снова запутался. Если дело касалось Эл, он терял всякую способность мыслить трезво и тонул в своих чувствах. — Забыл, я не инспектор и давно. Он ее знает! Какая самонадеянность. Хочешь, чтобы я ее защитил? От кого? От катастрофы по имени Эл спасения не бывает. И у меня все еще есть принципы. И жертвовать ими я не стану, даже ради нее.
— Но ты же с ней встречаешься. Прямо сейчас. Поговори с ней. Она может все рассказать тебе. Она тебе доверяет.
— Она мне доверяла больше четырех лет назад. Доверяла до такой степени, что не поставила в известность о своих настоящих планах. И тебя, и всех нас. Эл остается Эл, облепленная тайнами так, что головы невидно.
— Курк! Ну, ты же можешь! Зачем ты тогда идешь туда? Разве не за этим?
— Нет. Я хочу просто посмотреть на нее. Вряд ли ей нужно больше. У меня есть вопросы, как у всех. Но выяснять отношения сейчас, я считаю жестокостью по отношению к ней и всем нам. Я страсть, как хочу выяснить с ней отношения. Не время. Я зол на нее. И она понимает, должна понимать за что. Это дело будет еще иметь продолжение, а в каком направлении только ей известно. Она же умеет управлять ситуацией. Умеет, если выжила. И ведь выжила! — Рассел остановился. Он всплеснул руками, а потом стиснул кулаки. — Как?! Да. Я хотел бы знать. Я не хочу вмешиваться, я выполнил обещание, я был с вами рядом больше, чем достаточно.
— Спроси у нее. — Алик преградил ему дорогу. — Рассел, пожалуйста.
— Алик. — Рассел ткнул его пальцем в грудь. — Я не буду ее защищать. Потому что я думаю, что она полноценный, настоящий пират, то есть враг... По своей воле или нет, она была с ними. Она думает, как они. Она продолжает думать, как они. И на Земле ей не место. Она враг, и не малого ранга. Оттуда не возвращаются живыми и нормальными. И ты знаешь, что я прав. И настоящие обстоятельства известны только ей. Зачем, почему и как — все ответы у нее. Она легко может убедить окружающих, что не виновна. Увольте без моего участия. Сама попала в историю, сама пусть выбирается. Я иду для того, чтобы порадоваться, что она жива. Я иду, чтобы задать ей один единственный вопрос. Один. Ответ определит мое отношение. Если она удостоит меня ответом. Один вопрос. Один. Если я пойму, что она нуждается во мне, я так и скажу. Ей скажу.
— Я могу быть поблизости?
— Даже за дверью, если тебе будет спокойнее, — согласился Рассел.
Алик не увидел Эл, она уже была внутри той комнаты, в которой Рассел назначил встречу. Из дверей неожиданно для обоих вышел инопланетянин. Рассел поприветствовал его, как старого знакомого. Гость проследовал мимо, удостоив их поклоном.
— Что происходит? — спросил Алик. — Кто это?
— Посланец. Разведка Галактиса командировала его к Эл. Очень таинственный субъект. А Эл времени не теряет. Узнаю хватку. Сначала поговорила с ним, а теперь со мной. Теперь в ее руках информация с обеих сторон.
— Рассел, ты странно себя ведешь. Ты действительно злишься на нее? — удивился Алик. — Ты обвиняешь ее в измене? Ты веришь?
— Я, как будто, злюсь на себя, — передразнил Курк. — Я не готов с ней встречаться. Уступил только под напором обстоятельств. То ты меня атакуешь, то Лондер. Игорь слез с гор сам не свой. Ольга в больнице. Мне очень не нравится такая ситуация. Виной тому — она. Но никто из вас не объясняет внятно, что происходит. Я не знаю, как себя вести. Не люблю такое состояние. Остается один выход — говорить с ней.
Рассел задержался у дверей. Сжал кулаки, выдохнул и открыл дверь.
Комната была просторной и светлой, практически без мебели, небольшой зал для официальных встреч. "Для посла", — подумал Курк.
— Да, для посла, — услышал он знакомый мелодичный голос. — Если не нравиться выбери другое место. Здравствуй, Рассел. Только не говори, что я выгляжу лучше, чем в прошлый раз.
— Именно это я и хотел сказать. Здравствуй, Эл.
Она стояла метрах в трех. Однотонная одежда была просторной и скрывала фигуру. Волосы она остригла коротко. Она выглядела мрачной и чужой.
— Не поверишь, но я рада тебя видеть, — сказала она. — А ты выглядишь постаревшим и злым.
Курк пристально посмотрел на нее. Он почувствовал тошноту, а ее взгляд будоражил кровь. Он ощутил одновременно ликование и прилив злобы.
Эл подошла и сильно сжала его руку выше локтя.
— Замри. Пройдет. Это шок. Ты не готов был меня видеть. Сам признался.
— Я так хочу дать тебе по физиономии. С того момента, как понял, что ты жива. Я так зол, что готов драться с тобой, как подросток. — Рассел говорил сквозь зубы, его тело трясло. Так плохо он себя давно не чувствовал. Хотелось отдаться порыву и действительно ударить ее.
— Ты вопрос хотел задать. Один. — Эл подняла палец и повторила тот же жест, который Рассел показывал недавно. — Тебя поставили в известность, что я мысли читаю? Бить меня не нужно, это опасно для здоровья.
— Да. Я хотел спросить, — с раздражением сказал Курк. — Надеюсь, ты не совсем одичала, я хочу верить, что могу сойти за твоего знакомого. На друга я не претендую. Я рискну сказать, даже если доведу тебя до бешенства. Я тебя не боюсь. Не боюсь и начинаю ненавидеть. За что ты так всех? Понятно, тебя звал долг, тогда. Ты исковеркала им жизни. Всем. Во что ты превратилась ради своего долга? Кто ты теперь? Почему люди, которые тебя любят, которые не потеряли веру в тебя, и делают что могут, как умеют, должны так страдать? Тогда ты не пощадила их чувства, я могу понять и простить, за всех, кроме Алика. Это была награда за его любовь? Ты топчешь его чувства. За что? Твоя жестокость не имеет оправдания. Не имеет. Да, я хотел спросить. Ты и Нейбо — одно и то же лицо? Ты была им? Ты превратилась в него?
