Сайрен Станд вздохнул в притворном огорчении.
— Очень печально, что всё так вышло, Яндол. Мне в самом деле грустно с тобой расставаться, но тут уж ничего не поделаешь — ты сам тому виной. Не таскай ты повсюду за собой этого богохульного фагора...
Резким взмахом руки ЯндолАнганол оборвал его лживые излияния.
— Довольно об этом! Завтра я исполню твою просьбу и избавлю тебя от своего присутствия — раз и навсегда! А теперь, коль скоро я исполнил твою... просьбу, пойди и ты мне навстречу, ответь на мой вопрос. Так где СарториИрвраш?
Неожиданно король Олдорандо выказал миролюбие.
— Прости, я был слишком груб и непочтителен с тобой, моим братом-королем. Но постарайся понять и мои чувства, мою глубокую скробь... и мой гнев! Ты видишь перед собой несчастного отца, потерявшего любимую дочь и наследницу моего трона. Не стань она твоей невестой, она сейчас была бы в добром здравии! Убийца явно тщился досадить тебе — ведь у несчастной девочки не было врагов! И вот теперь, после того как моей дочери не стало по твоей вине, ты позволяешь себе врываться в мой дворец с этим волосатым чудовищем, и ещё удивляешься, что тебя здесь принимают без восторга!
ЯндолАнганол сжал кулаки. Он слишком хорошо помнил, что ни кто иной, как сам Сайрен Станд более всех домогался его развода с королевой королев, МирдемИнггалой, чтобы выдать за него свою дочь — явно имея в виду нечто, что подразумевало его безвременную смерть и переход короны Борлиена в его алчные руки. А теперь этот толстый негодяй пытался свалить вину за крах своих подлых планов на него!..
— Сайрен, я никогда не кривил перед тобой душой. Я искренне сожалею, что Симода погибла, это и для меня большое горе. Если мне удастся найти убийцу, я лично отрублю ему голову. Но не усугубляй мой гнев, взваливая на меня очередное напрасное обвинение! Ведь ты и сам мне сказал, что оно продиктовано лишь твоей скорбью и гневом, ничем более. Этот гнусный злодей мог быть подослан сиборнальцами или действовать по собственной злой воле, по наущению Вутры, врага всего рода человеческого.
Рука Сайрена Станда поднялась вдруг в плавном жесте и улеглась поверх ладони борлиенского короля.
— Да, да, ты прав. Не принимай это так близко к сердцу. Теперь я не всегда могу рассуждать здраво... И вот ещё что: ты напрасно о нём беспокоишься — я о твоём бывшем советнике СарториИрвраше. Он — не более чем полоумный старик, ищущий пристанище. Я отошлю его в обитель для странствующих монахов — она позади дворца, рядом с городской стеной. Думаю, там ты сможешь его застать... Мы не враги, Яндол, и я не веду с сиборнальцами и их приспешниками никаких дел. Никаких, это не в моих правилах! Они — наши злейшие враги, и вечно ими будут.
ЯндолАнганол хотел поблагодарить его — но король Сайрен вдруг громко высморкался.
— Моя аллергия совсем разыгралась... Прошу тебя, Ян, уезжай завтра, как мы договорились — так будет лучше для всех, и для тебя тоже. Иначе случится ужасное несчастье, я чувствую это...
Короли холодно поклонились друг другу, и ЯндолАнганол направился в свои покои в одном из флигелей дворца в сопровождении плетущегося позади понурого Юли.
Остановившись у дверей капитана своей личной стражи, король постучал. Никакого ответа — в комнате было пусто. Почернев от нахлынувшего гнева, он прошел до комнаты Фарда Франтила и снова постучал. Королевский оружейник был у себя. У окна неподвижно и молчаливо стоял часовой-фагор с копьём в руке.
Сидя на кровати, горбун чистил сапоги; заметив, кто к нему пожаловал, он немедленно вскочил и поклонился. Желая быстрее перейти к делу, король ЯндолАнганол не стал терять времени на приветствия.
— Ты тот, кто мне нужен. Ты родился в Олдорандо, знаешь этот город как свои пять пальцев и знаком с местными обычаями — чего обо мне, к сожалению, не скажешь. Завтра мы уезжаем — да, отъезд будет неожиданным, но так нужно, и тут ничего не поделаешь. Мы возвращаемся в Матрассил по реке.
— Неприятности, государь? — догадался горбун.
— Да, — отрезал король.
— Он очень коварен, этот король Станд.
— Это не твоё дело! — рявкнул ЯндолАнганол. — Я хочу увезти с собой моего бывшего советника, СарториИрвраша. В столице он будет публично казнён за измену. Сейчас он здесь, в городе, в обители для странствующих монахов — она позади дворца, рядом со стеной. Я хочу, чтобы ты выследил его, схватил и тайно доставил сюда, в мои покои. Было бы лучше сразу перерезать ему глотку — но мертвецы не болтливы, а мне нужно знать, что он задумал — ведь в его гнусные козни могут быть впутаны уже многие, и здесь, и дома. Понял, что я сказал? Его нужно доставить сюда так, чтобы никто не видел!
Нахмурившись, Фард Франтил быстро заходил по комнате.
— Это невозможно, ваше величество. Просто невозможно. Ни под каким видом. Закон в Олдорандо очень суров к похитителям людей. А в чём его вина?
ЯндолАнганол с силой ударил его кулаком в печень. Фард Франтил молча согнулся от боли. Впервые с дней юности он испытал столь грубое обращение.
— Мне хорошо понятен ход мыслей этого старого козла. Наверняка он примчался сюда, совершив очередное безумное открытие, при помощи которого намерен напакостить мне. Так как король Сайрен радушно принял его, я более чем уверен, что его гнусное открытие каким-то образом касается фагоров. Вот почему прежде, чем об этом проклятом открытии услышит весь город, а следом и весь мир, я должен обезопасить себя, а это возможно только единственным способом: заставив мерзавца замолчать навеки. Он станет моим пленником. Завтра мы засунем его в сундук и увезем с собой в Матрассил, а там его допросят и отрубят голову. Твоё дело — притащить его сюда. Я щедро тебя награжу, даю слово короля!
Но оружейник по-прежнему колебался.
— Если меня поймают, государь, то наверняка казнят. Да и вас ждут большие неприятности. Если я правильно вас понял, этот мерзавец — личный гость короля Станда, а с такими вещами не шутят, вы знаете.
Ровным голосом король проговорил:
— Здесь, в твоей комнате, фагор. Сейчас я обещал королю Сайрену, что запрещу фагорам находиться в его дворце, и что все анципиталы будут оставаться в Парке Свистуна. За неподчинение приказу я велю сечь своих придворных, а потом отправляю их в ссылку — пожизненно.
— Но этот фагор — мой личный слуга, государь! — испуганно воскликнул горбун.
— Или ты доставишь мне СарториИрвраша — или я велю сечь тебя, пока ты не издохнешь! — гневно прорычал король.
Фард Франтил угрюмо кивнул. Он уже понял, что у него просто нет выбора.
— Вот и отлично. Переоденься монахом. Иди прямо сейчас. Своего фагора возьми себе в помощники. Я надеюсь на тебя, Фард Франтил. Докажи мне свою преданность. Ты умён и понимаешь, что такая услуга королю будет дорого стоить. Вот тебе на расходы, — ЯндолАнганол бросил на кровать оружейника кошель с золотом. Это были остатки тех денег, что он выручил от продажи мадис на рынке два дня назад...
* * *
Когда оружейник и его фагор ушли, ЯндолАнганол какое-то время стоял в темной комнате, размышляя о превратностях судьбы и сожалея о том, что не велел горбуну заодно зарезать нечестивую сиборналку. Взглянув в окно, он увидел в северной половине неба, низко над горизонтом, комету ЯрапРомбри. Вид яркой кометы в темном небе невесть отчего воскресил в нем воспоминания о последнем свидании с тенью отца, предсказавшей, что в Олдорандо он, его сын, встретится с кем-то, кто решит его судьбу. Может быть, речь шла о СарториИрвраше? Или о ком-то ещё?..
Взгляд короля метался по закоулкам сумрачной комнаты и так же быстро металась его мысль, перебирая возможные кандидатуры. Убедив себя в том, что в этом враждебном ему городе он сделал уже всё возможное, король вернулся в свои покои, где Юли уже устраивался спать перед дверью, как обычно. Проходя мимо, король машинально погладил верного рунта по голове, ещё не зная, что делает это в последний раз...
Пол в комнате короля Анганола был из навощенного паркета, а стены, в соответствии с его вкусом, завешаны простыми, но очень дорогими гобеленами без рисунков. У его кровати стояли на подносе заботливо охлажденное вино и чаша со льдом. Возможно, таким образом Сайрен Станд выказывал своё расположение покорно отбывающему гостю?..
Поморщившись, король ЯндолАнганол выпил полный бокал слишком горького вина — и отставил поднос с графином подальше. Сбросив одежду, он забрался в постель и немедленно провалился в сон. Обычно король спал очень чутко. Но в эту ночь он спал как убитый.
* * *
Ему снились сны — снов было много и все очень необычные, тревожные. Он был многими персонажами и предметами, был и огненным богом, мчащимся сквозь языки золотого пламени. Бушующий вокруг него огонь был необычным, похожим скорее на жидкость, чем на пламя. Король был огненным богом в море и королева МирдемИнггала плыла впереди на спине у дельфина. Он силился нагнать её, но тщетно. Море сковывало его движения. Вокруг было сплошное золото...
Наконец ему удалось настигнуть королеву королев. Он схватил её за ногу. Но, едва прикоснувшись к телу королевы, он почувствовал в своих членах невероятную тяжесть и болезненную ломоту.
Стремясь освободиться, он принялся бороться — но, поняв бесполезность своих усилий, пронзительно закричал. Золото подступило к самому его горлу. Королева начала превращаться в...
Сон быстро таял и сквозь его трепещущие края пробивался невесть откуда берущийся черный ужас.
Он очнулся в холодном поту. И несколько секунд, лежа с бешено колотящимся сердцем, не решался открыть глаза. Потом вспомнил, где находится — лежит в постели в отведенных ему покоях во дворце короля Олдорандо. Какая-то тяжесть навалилась ему на грудь. От ужаса король задрожал.
Лишь огромным усилием воли ему удалось заставить себя открыть глаза. От его сна не осталось ничего, только золото. Оно пятнало простыни и шелк подушки. Пятнало его самого. То, что он принял за МирдемИнггалу, на поверку оказалось совершенно иным.
Вскрикнув, он вскинулся, оттолкнув это, и торопливо откинул мокрую простыню. Лежавший рядом с ним Юли, уже холодный, скатился на пол. Рунту отрубили голову — прямо здесь, на постели спящего мертвым сном короля. Осталось только тело. Вся кровать была залита золотистой кровью двурогого. Кровь Юли натекла под короля большой лужей и уже подсыхала. Всё было в крови, — и труп, и сам король.
Скатившись с кровати, король тут же упал и прижался щекой к холодному телу Юли. Он не мог сдержать слез. Рыдания, зарождавшиеся где-то в недрах души, сотрясали его мускулистое тело.
* * *
Каждое утро в королевском дворце Олдорандо по традиции служили заутреню — в подземной королевской часовне, ровно в семь. Каждое утро король Сайрен Станд приглашал своего почетного гостя, короля ЯндолАнганола, вместе читать — таков был собственный обычай короля Олдорандо — по главе из всеми почитаемой здесь книги 'Заветы РайниЛайана'. В это утро появление ЯндолАнганола в часовне августейших радетелей веры сопровождалось шепотками и шушуканьем. Многие были уверены, что борлиенский король вообще не придёт, попросту не посмеет явиться.
Но король пришёл — спустился по лестнице, ведущей в дворцовые подземелья из его флигеля. Перед тем как идти на молитву, он тщательно вымылся и переоделся, на этот раз выбрав не офицерский кидрант, а тунику до колен, сапоги и легкий плащ. Его лицо было невероятно бледно. Он шел осторожно, словно наконец поднявшийся с кровати выздоравливающий после тяжелой продолжительной болезни, тщательно выбирая место для следующего шага, и держать себя в руках явно стоило ему огромных трудов. Вслед за королем по лестнице бежал его оружейник, торопливо тараторя:
— Государь, рано утром я стучался к вам, но ответа не получил. Простите... СарториИрвраш в моей комнате. Я крепко связал его и спрятал в шкафу. Пока корабль не будет готов к отплытию, я глаз с него не спущу. От вас я прошу одного — скажите, когда я должен быть готов тайком пронести его на корабль?
— Планы могут измениться, Фард Франтил.
Состояние короля и его слова не на шутку испугали оружейника.
— Вы часом не заболели, государь?
И Фард Франтил метнул на монарха совсем не сочувственный, а пристальный и настороженный взгляд снизу вверх.
— Оставь меня и возвращайся к себе, болван!
Бросив этот отрывистый приказ, король, не оборачиваясь, продолжал спускаться ещё ниже и глубже, к подземной королевской часовне. В молитвенный зал он вошел последним. В часовне уже играла музыка — однострунная враха и бубны. Когда ЯндолАнганол показался в дверях, все лица повернулись к нему, чтобы увидеть, как он на негнущихся ногах, словно мальчик на ходулях, идет по проходу к своему пюпитру, такому же богатому, как у короля Сайрена Станда. Король Станд неотрывно смотрел вниз, на алтарь, часто моргая. Казалось, он чем-то очень сильно напуган...
Королевские пюпитры, украшенные изящной резьбой по дереву и серебряными накладками, стояли отдельно, впереди всех молящихся. Вверх к ним вели шесть ступеней. Рядом с пюпитрами королей находились два других, поменьше и с пятью ступенями, для королевы Бакхаарнет-она и её дочери, принцессы Милуи.
Встав рядом с хозяином дворца и тоже не глядя в его сторону, король ЯндолАнганол приступил к молитве. Служба пошла своим чередом. Только после длинного гимна во славу Акханабы король Сайрен Станд наконец повернулся к гостю и знаком предложил ему прочитать главу из 'Заветов' по заведённому им порядку.
Но, мерно стуча каблуками, король ЯндолАнганол по красным и черным плиткам пола обошел пюпитры, медленным шагом поднялся на амвон, и, повернувшись, предстал перед присутствующими. Повисла мертвая тишина. Своей бледностью лицо короля напоминало пергамент. На лица перед собой он смотрел без всякого выражения. В глазах людей он читал любопытство, скрытую усмешку, ненависть... Нигде он не смог найти сочувствия, ни у кого — только в глазах девятилетней девочки, покорно стоящей рядом с матерью. Девочка смотрела на него неспроста — присмотревшись, он узнал древний Взгляд Согласия мадис, тот, которым она наградила его в день их первой встречи...
Король ЯндолАнганол заговорил. Поначалу его голос звучал неожиданно глухо, но уже вскоре набрал силу и окреп.
— Я хочу говорить — да, это так, ваше королевское величество, благородный властелин, я хочу говорить! Можете приказать казнить меня за то, что я не стану сегодня читать, но я не могу не воспользоваться счастливой возможностью обратиться к вам и вашим придворным в столь святом месте, где Всемогущий слышит всякое слово и видит то, что творится во всяком сердце. Я знаю, что, заглянув в ваши души, он без труда узнает, чего вы желаете мне, добра или зла. Я надеюсь, что вы желаете мне добра, как и я вам. Мое королевство — одно из самых богатых и могущественных в Кампаннлате, а возможно и во всём мире. И тем не менее я посчитал необходимым оставить свою страну и прийти сюда, к вам, практически в одиночку — да, в одиночку! Мы, короли, весь свой век озабочены только одним: сражаемся за мир и процветание для своих подданных. Таков мой удел, таков был удел моего отца, так заведено вот уже много веков. Цель своей жизни я вижу в процветании Борлиена. Восходя на престол, я поклялся в этом и намерен сдержать своё слово. Но в этом мире у меня есть и меньшие цели, в чём-то даже личные. Вышло так, что я потерял то, о чем человек всё же вправе мечтать, даже целиком отдавшись служению нации, и чего ему обычно не хватает для того, чтобы и его чаша была полной. Я говорю о королеве. Из-за подлой измены жены вышло так, что я с недавних пор вынужден обитать в своём дворце один. Полгода назад я столкнул с вершины горы первый камень — и лавина, возникшая вслед за этим, до сих пор не утихла. В ту пору я принял решение взять в жены наследницу королевского дома Олдорандо, старшую дочь короля Сайрена Станда. Моя невеста мертва, но намерение моё сохранилось!
