Реализации втридорога того же керосина на внутреннем рынке.
Вот, такая вот «ё-кономика» от Маркса!
Теперь же «Нефтесиндикат СССР», практически оставшись без предмета экспорта — включил «реверс» и, на территории бывшего РСФСР — стал банковать импортным керосином от ведущих мировых производителей, который оказался качественнее и главное — намного дешевле отечественного «бакинского» или «грозненского».
Тресты, от безнадёги сбили цену и стали не поднимая глаз работать над качеством.
Всего то делов оказалось: трудовую дисциплину поднять, заставить работников соблюдать технологию — да зантересовать в конечных результатах труда и, «выстрелило»!
Но главное: наплевав на все «монополии» — они по бросовым ценам начали реализовывать нефть и нефтепродукты всем желающим. Чем я и воспользовался, покупая сырьё для быстрорастущего завода моторных и трансмиссионных масел «Рэд Стандарт-Ойл» под управлением Игоря Станиславовича Лемке… Чем и воспользовались члены товариществ по обработки земли и прочие владельцы наших тракторов «Мужик» с их весьма и весьма прожорливым калоризаторным двигателем.
Главное, чё?
«Нефтесиндикат СССР» и отсоединившиеся от него тесты, стали приобретать черты американских корпораций — занимающихся тем, что приносит прибыль — а не тем, что укажут из Кремля. Нефть, была лишь неким подобием стартового капитала для них.
А отсюда вытекало растущее политическое влияние нарождавшихся корпораций.
«Азнефть» возглавил вернувшийся из Москвы Сергей Киров и, этот трест очень скоро стал напоминать хвост вертящий собакой… Правительством Азербайджана, то бишь.
Во главе «Грознефти» со временем встал…
Вы не поверите!
И тем не менее…
Да, он — Иосиф Виссарионович Сталин.
Он и Серго Оржоникидзе иже с ним, тоже — довольно-таки ловкими бесами крутясь-вертясь в этом донельзя сложном регионе, сумели построить нечто напоминающее промышленную империю — как мне мнится, имеющую довольно-таки неплохие перспективы в будущем.
* * *
Постепенно, через ругань, конфликты и прочие им подобные тернии, к осени 1926-го года сложилось довольно своеобразное государственное устройство — нигде больше в мире и истории цивилизации не встречающееся.
Съезды ВКП(б), на которые в Москву съезжались депутаты от республиканских и региональных партийных организаций (даже от формально отделившихся от союзной компартии), один за другим продолжались всю зиму… Съедутся, перелаются меж собой, передерутся и, разъедутся с битыми рожами, ни о чём не договорившись. Точно такая же фигня, только в профиль происходила и со съездами Советов.
Пока, кто-то один самый умный (а может и не один) не заметил: «А что мы туда-сюда катаемся, народные средства проматываем? Окуенно богатые, чи шо?».
Но не без основания подозреваю, просто им нравилось жить в московских гостиницах и квартирах, за счёт центрального правительства…
Россия — щедрая душа!
И делегаты обосновались в столице на постоянной основе, а партийные съезды, слившись воедино со съездами Советов — превратились в нечто вроде однопартийного парламента с великим множеством фракций и, с названием «Собрание народных представителей».
«Думой», никто назвать не решился — ибо это слово насквозь буржуазное, да и не отражает сути вещей. Ибо «думами», депутаты практически не заморачивались — весь «пар» уходил в «свисток».
Кроме, ясное дело — фракционности по национально-административно-территориальному признаку, депутаты разделились идеологически: воскрешая в одночасье «Рабочая оппозиция» Шляпникова, «Рабочая группа» Коллонтай, «Левая оппозиция» Зиновьева…
Кто там хоть раз побывал — тот в цирке больше не смеётся!
Один в один — российская Дума времён Хасбулатова, или Верховна Рада — во все её времена, со дня выхода древних шумеров на сушу: говорильня, пустопорожний трёп и просто словесный понос. Хотя, хроноаборигенны — относятся с уморительной серьёзностью к этому «шапито» и, даже иностранное пресса — нет-нет, да и опубликует на своих страницах что-либо поощрительно-положительное на этот счёт.
Мол, «верной дорогой идёте, товарищи…».
Иль, как вас отныне называть?
* * *
Однако, как и в любой уважающей себя демократической стране, это так: механизм предназначенный для того — чтоб выпустить пар у так называемых «креативов» и, вырабатывающий воздушно-мыльные пузыри — чтоб отвлечь внимание электората.
Я вам по большому секрету скажу: самые серьёзные дела отныне решались не на этом собрании «партийно-народных представителей» — а на негласном сходняке доверенных лиц глав республик и регионов.
Как они решат, так депутаты и «единогласно» проголосуют!
Сперва на этом сходячке «центровых пацанов» — от нижегородских побывал Андрей Жданов, затем пару раз человек от меня…
Обоих, увы, не восприняли всерьёз.
Наконец, предварительно разведав ситуацию, на этом неком подобии Совета Федерации — плотно обосновался ваш покорный слуга…
Стало быть — я.
Хорошо помня подобные «мероприятия» по нашим «Лихим 90-ым» годам, я первым делом — постарался произвести надлежащее «впечатление» и, надлежащим образом его произвёл — при первом же своём появлении.
Вообще-то, я двигаюсь на своем «Форде-Т»: скромность мне идёт — как принцессе Диане бриллиантовое колье за полмиллиарда долларов, или как Юрию Гагарину — его знаменитая на всю Планету улыбка.
Однако, на свою первую в новой жизни стрелку я подкатил хоть и на старом — но на шикарнейшем кабриолете «Packard Twin Six», с одетым «во всё кожаное» персональным шофёром за рулём и двумя представительного вида секьюрити. В сопровождении «Citroёn-10CV» и «Hanomag Kommissbrot», в коих находилась охрана из успевших уже прославить своё имя бойцов «Вагнера».
Рисунок 52. У таких машин, спрашивают не возраст а состояние! В 20-е годы, на таком «Packard Twin Six» ездил сам Сталин… Может, тот самый?
На мне был невиданный досель в этих широтах малиновый пиджак, массивная златая цепь — как на дубе том, с кулоном — на котором красовалась знакомая всем лохмато-бородатая морда лица Карла Маркса. На среднем пальце левой руки — не менее массивный «болт» с изображением серпа и молота, «роялистые» зеркальные очки на носу и потренькивающая «Моторолла» в нагрудном кармане.
Что наиболее шокировало собравшихся здесь топовых хроноаборигенов — я был без головного убора, маслянисто отсвечивая своей шикарнейшей лысиной.
Оба моих «шкафа» были одеты в строгие чёрные смокинги, чёрные очки и шляпы «аля Аль Каппоне». Один держал в руке раскладной бронированный щит в виде кейса — которым он должен был в случае чего прикрыть мою священную тушку тела, другой — пистолет-пулемёт Томсона, подарок на днюху от Иохеля Гейдлиха.
Невиданная до сих пор диковинка в наших краях!
Кроме того, на улице находилась группа Вагнера из семи человек, в разгрузках-бронежилетах поверх «пролетарок», с полуавтоматическими 9-ти миллиметровыми карабинами Фёдорова в руках и обрезами-лупарами за поясом. По сравнению с ними, даже китайцы Ионы Якира с «маузерами», прибывшего на «стрелку» от украинцев — выглядели весьма бледно, как бациллы обыкновенного бытового сифилиса рядом с вирусом «Ковида-19».
Кто им подсказал я без понятия, но «мероприятие» производилось за круглым столом, прям как у рыцарей в книжке Марка Твена про попаданцев — «Янки при дворе короля Гороха», которую я читал в детстве и, которая навеки привила мне страсть к литературе подобного рода.
Мда… А вот читаная мной в том же «нежном» возрасте, до двадцатой первой страницы книжка Толстого «Преступление без наказания»… Или Тургенева? Но не Обломова, это точно: тот целыми днями на диване валялся и ни хрена не писал.
Ладно, Маркс с ним!
Короче, эта книжка напрочь убила во мне интерес, к так называемой «великой классической русской литературе» — плодящую рефлектирующих из-за каждой ерунды лузеров.
Пожалуй, эту графоманскую макулатуру придётся запретить и публично сжечь — чтоб не плодить век за веком потерянные поколения.
Изрядно припоздав, войдя в довольно приличный по размерам и довольно безыскусно-роскошно обставленный зал дореволюционного особняка в центре Москвы, представившись сам, познакомившись с присутствующими и насладившись произведённым эффектом, отправил обоих секьюрити покурить за дверь со своим коллегами по этому нелёгкому ремеслу.
Затем, усевшись на свободное место, довольно отстраненным тоном спросил:
— О чём сегодня толковище, братва?
После довольно долгого молчания, мне ответили, что сегодня обсуждается судьба ещё «неприсоедившейся» Костромской губернии — за которую зацепились в споре три региона: Ленинградская область Зиновьева, Московско-Центральный район Каменева-Рютина и Северный край Кедрова.
* * *
Последний, в этот раз присутствовал лично — видать, считая эту губернию очень важной для себя.
Стараясь делать это незаметно, с холодным любопытством его рассматриваю — как восковую фигуру пана-атамана Дрякулы в Музее мадам Тюссо.
Неряшливо одетый высокий брюнет, при торчащем из кармана нагане, глаза которого блестели зловещим огоньком выдавая необузданно-жестокий характер -любитель наводить жуть на подчинённых и лично расстреливать контрреволюционеров, вот что я про него «хорошего» слышал.
Как и Майский, про которого рассказывал выше — это уникальнейший человек с уникальнейшей судьбой!
Во время «Большой чистки» Кедров ни в чём не признался (плохо били?) и советскому суду не удалось доказать его причастность к стандартному троцкизму, контрреволюционному заговору или шпионажу в пользу Антарктиды. Не числилось за ним и экономических преступлений в период НЭПа.
Патологический садист, маньяк и серийный убийца — это, конечно, да!
Но за это, «старых большевиков» из ВЧК — как-то было не принято расстреливать…
Тогда, Лаврентий Берия пошёл на подлог и своей рукой вписал Кедрова в расстрельный список (единственный случай именно внесудебной расправы в ту репрессивную пору!) — заслужив за это вечную благодарность потомков.
«Не заслужил»?!
Действительно: ведь, Кедрова реабилитировали, а Берию — нет.
Да, вам блин не угодишь…
Ладно, уговорили: Кедрова, я трогать не буду — нехай себе зверствует!
Да и глядишь — какой-нибудь будущий либерал, словечко про меня доброе скажет. Мол: «Ведь мог его Свешников загеноцидить — да не стал, какой он добрый».
Да и, пока не будет реализован проект «Из варяг в персы» — мне его зверство на руку, а там посмотрим — может тоже, как Тухачевского кастрируем и всё будет пучком.
Рисунок 53. А глаза у него добрые, добрые…
* * *
Его оппоненты ничем «не хуже», а как бы даже не наоборот!
Доверенным лицом от Зиновьева обычно приезжал Председатель Ленинградского Совета народного хозяйства Рыбаков, чаще с Начальником областной ГПУ Ковингойтом — молодым человеком всегда в военной форме, с револьвером в кобуре и пенсне с дымчатыми стёклами, за которыми можно было иногда поймать его злобно-пронизывающий взгляд.
Эти всегда являлись под охраной латышей…
Или эстонцев?
Сказать по правде, я так и не научился разбираться в нюансах среди прибалтийской плотвы.
Представителем от московских был некто Игнатов. Его некрасивое и поражающее своей суровостью и жестокостью лицо, в свою очередь — выдавало в нём сильный характер и природный ум, что до некоторой степени, даже располагало в его пользу. Этот, довольно мрачный, неразговорчивый тип — всегда являлся один и, даже без оружия — видимо не без основания считая, что он у себя дома — а «дома и родные стены помогают».
* * *
Сижу, слушаю…
И поражаюсь: точь в точь наши бандитские 90-е!
Собрались центровые пацаны «на районе» и меряются писюками: у кого больше — того и ларёк.
Короче, чувствую себя как двоякодышащая рыба в мутной воде.
Пока они там «бодаются», напрягши память, вспомнил что такое «Костромская губерния» и что там хорошего водится-находится.
Эта территория примыкает к Нижегородчине с севера и, находится там предприятие, созданное в конце прошлого века предпринимателем Андреем Ивановичем Бюксенмейстером и до сих пор производящее лучшие в России электрощётки для электромашин различных марок, сальниковые кольца для паровых турбин, мембраны для телефонов, осветительные угли для дуговых фонарей, микрофонный порошок, аккумуляторы и, многая чего прочая — вплоть до измерительных приборов для лабораторий и высших учебных заведений.
Всё это очень хорошо, но мне куда более интересно другое.
Бюксенмейстер изобрел состав и технологию производства искусственных наждачных камней разного качества, с использованием отходов производства — местной стекольной фабрики и составов земель, применяемых в местном литейном производстве. Ему удалось произвести связку из глины, песка, жидкого стекла, размолотых отходов стекла и, небольшими партиями производить искусственные точильные камни разных сортов, форм и размеров, как самых мелких — так и, самых крупных номеров.
Как известно практически любому уважающему себя «заклёпочнику» — абразивы, это очень важно!
Я даже читал утверждение, что абразивы наряду с золотыми приисками — определяют богатство государства. До конца 19 века абразивы были только естественными, зачастую с весьма приколюшными названиями — «турецкий камень», «бельгийский камень», «арканзас», «вашита», «лидийский камень», «тюрингский шифер»… Наилучшим камнем для последней, доводочной шлифовки изделия считался «арканзас» — белый, с голубоватым или желтоватым оттенком минерал, имеющий восковой блеск и раковистый на изломе.
Стоили они, просто нереально дорого и, использовали их лишь самые продвинутые мастера — для самых тонких работ. Свойства этих таких камней уникальны и, даже в двадцать первом веке — многие из них не имеют своих искусственных аналогов.
В тысяча восемьсот девяносто первом году, американец Ахесон запатентовал карборунд — точнее сказать карбид кремния. А, чешский предприниматель Вилем Кауфман купил у него право на применение патента в европейских странах. Через два года, его — вновь созданная фирма «Carborundum Werke», начала изготовлять из карбида кремния шлифовальный инструмент…
Без абразивов мне никак не обойтись!
