Сарен резко запнулся и тут же вопросительно склонил голову.
— Что случилось?
— Ничего.
В синих глазах — яркое сомнение.
В благоприятных условиях формирование привязок проходило стремительно. Импринтинг разворачивался, давая что-то мне, что-то Сарену. Видимо, он уже начал ощущать мои эмоции так же ясно, как и я его. Вот когда он сможет считывать мои поверхностные мысли, вот тогда настанет полный... милый полярный лис. Упитанный такой! А случится это быстро. У меня есть где-то дней десять максимум, и все, он сможет копаться у меня в голове ничуть не хуже, чем я в его. А через меня — и в башке всех окружающих. М-да...
Двери разошлись, пропуская в каюту Найлуса с "Крайзой" в руках.
— Вы решили ее потрошить прямо в каюте? — скептически спросила я, приподнимаясь на локте.
Найлус осмотрел наше лежбище, кивком поприветствовал Сарена, совершенно не удивившись, найдя его здесь.
— А почему нет?
Он набрал код на консоли, и часть стены ушла в паз, открывая полноценный верстак. А я думала, лень турианцам не особо свойственна. Ничего подобного! Вот он, пример нежелания таскаться на палубу ниже. Тут идти-то метров тридцать от силы.
— Закончил с проектом?
Гаррус покачал головой, что-то азартно набивая на компе.
— Если перегрузишь силовой элемент, винтовка может взорваться в руках. — спокойно сообщил Сарен, внимательно вчитываясь в расчеты.
— У "Крайзы" элемент мощный.
— Не настолько. Придется ставить мощнее. Или что-то убрать.
По глазам Гарруса я поняла, что убирать он определенно ничего не хочет.
— Какой элемент посоветуешь?
— От винтовки гетов. Он самый мощный из существующих на данный момент. Для ручного оружия.
Гаррус от такого ответа чуток подзавис, прикидывая, где б достать этот самый элемент. Мысли отказаться от проекта даже не промелькнуло. Только — где достать нужное. Вермайр он вспомнил быстро.
— У тебя есть?
— В лаборатории. — согласно кивнул Сарен.
— А винтовка?
— Есть. — тихий смешок. — Она тебе плечо выбьет и ребра переломает первым же выстрелом, и никакой доспех не поможет. Из нее кроганы только с упора стрелять могут.
Гаррус полыхнул расстройством и ярким детским огорчением. Сарен покачал головой и добавил:
— Разработка оружия на ее основе уже идет.
— "Байнери Хеликс"? — спросила я.
Сарен повернул голову, чуть развел мандибулы в усмешке.
— Верно.
— Какая проектная мощность? — задал сакраментальный вопрос Гаррус.
— В три раза мощнее "Крайзы". Дальность прицельной стрельбы на оптике — три километра. С визором — пять-шесть. Зависит от навыков стрелка и модели визора. Если надо дальше — придется ставить винтовку на лафет и использовать модуль наведения. С ним — до пятнадцати километров.
По глазам Гарруса я четко поняла: он эту винтовку получит, даже если ради нее придется слетать на Новерию и отобрать прототип. Сарен тихо хохотнул.
— Я подарю тебе экземпляр. Когда его сделают.
Гаррус склонил голову в молчаливой благодарности. Умеет же Сарен заинтриговать. Я уже знаю, что Вермайр хоть и является главной лабораторией и базой, но он — далеко не единственная такая планета. Интересно, сколько у него таких разработок ведутся по всей галактике?
— Много.
Тихий вкрадчивый голос вызвал легкую дрожь. Я подняла глаза и встретила его взгляд. Пристальный, внимательный, как всегда — ироничный, с легким налетом сарказма и ехидства. Отрешенность и былое равнодушие медленно истаивают, вновь возвращая в мир того Сарена, каким его так ярко запомнил Найлус — ехидного, язвительного, острого на язык, со сволочным характером и начисто лишенного хоть каких-то моральных стопоров. Их заменяет Долг и Честь. Правда, понятие Долга и Чести у него несколько... изуверское, но уж какое есть.
— Только не говори, что ты уже можешь считывать мои мысли.
В синих глазах искрился смех.
— Скорее — образы. — легко ответил он.
Вот же сволочь талантливая!
— Это — комплимент? — ухмыльнулся он.
— Еще какой!
Тихий смешок и яркая ирония. Расслабился. Доверяет. И уже привык к постоянному присутствию Гарруса, мысленно почти приравняв его к Найлусу. Скоро это "почти" исчезнет, и в его подсознании крепко засядет восприятие Вакариана как еще одного непутевого младшего брата. Начав доверять, турианец привязывается очень быстро. В случае с Сареном этому способствует отношение к Гаррусу со стороны Найлуса и меня.
— Хорошо. Допустим. — я села, оглядела расслабленно развалившегося Сарена. — Давай проведем один эксперимент. Найлус.
Положив винтовку на стол, Найлус подошел, сел на кровати, вопросительно склонив голову. Ментальный канал выстроился мгновенно.
— "Сарен, перехватить можешь?"
Найлус лишь удивленно моргнул от такого вопроса. Сарен же нахмурился, синие глаза сощурились, перебегая с меня на братца и обратно.
— Есть что-то... как эхо.
— Так... Гаррус.
Оторвав взгляд от экрана, он поднял на меня глаза.
— "Проверяешь способность перехвата?" — мысль, окрашенная заинтересованностью.
— "Скорее, возможность подключаться к нашему каналу связи через меня."
Гаррус полыхнул удивлением. Сарен смотрел пристально и тяжело. Синие глаза стремительно светлели, его чуть потряхивало.
— Эхо на грани слышимости.
— Значит, скоро сможешь слышать. — я разорвала ментальный канал. — Когда "сядешь" на канал ментальной связи.
— Какова дальность?
— Теоретически — неограниченная.
Синие глаза расширились и резко сузились. О как! Быстро оценил возможности такой связи! Еще бы ему не оценить! Вон, Гаррус как научился, так они с Найлусом порой часами трепались, перебрасывая друг другу визуальные образы и эмоциональное восприятие, делясь историями из жизни. Нашли себе развлечение! Разум такие забавы развивают очень даже резво. Это надо хорошо постараться, чтобы сформировать пакет воспоминаний и передать другому не бессвязный набор картинок, а логично выстроенное повествование с эмоциями и полным спектром ощущений.
Вот и сейчас, сидят, наблюдают за Сареном и молча болтают. О чем? Решают, что с ним делать, делятся впечатлениями, отношением, ощущением и сомнениями. Еще бы научить их не выпадать из реальности во время такого разговора, а то эти подзависшие выразительные рожи вызывают у неосведомленных разумных вполне закономерное недоумение.
— Как я понимаю, вы уже давно в состоянии так разговаривать? — вкрадчиво задал вопрос Сарен, пристально всматриваясь в одухотворенное лицо Найлуса.
— Заметил уже? — вытянув ногу, я пнула замершего на середине движения Найлуса в бок.
— Сложно не заметить. — тихий смешок.
Найлус заморгал и вопросительно глянул на меня. На мой укоризненный взгляд смущенно моргнул, а потом усмехнулся.
— Так — удобно. Некоторые... моменты проще показать и дать почувствовать, чем просто описывать вслух.
— Так я и не спорю. — я улыбнулась, вновь улегшись на кровать.
Сарен за нашим общением наблюдал с каким-то не слишком мне понятным интересом, что-то обдумывая. Я, конечно, могла бы узнать, что он задумал и над чем размышляет. Но... доверие предполагает доверие. Иногда лучше не знать. Иногда не стоит знать. И сейчас — как раз такая ситуация. Захочет — расскажет. Тем более, импринтинг гарантирует его верность и доверие. Собственно, это и было причиной такого выбора. Не доверяет сам себе после фактического предательства. Жестко обрубил все пути отступления, сомнения и колебания. Безжалостный выбор. И по отношению к себе, и ко мне. Красавец, мать его...
— Полагаешь, я ошибся? — тихий хриплый голос над головой.
Я даже глаза не открыла.
— Будет твой выбор ошибкой или нет — зависит исключительно от нас. От всех нас.
— Выбор есть всегда? — саркастичный вопрос.
— Ага. Даже если варианты не нравятся, они есть. Всегда.
И опять яркое поверхностное воспоминание — мои же слова в том давнем разговоре на Цитадели. Помнит же... О, а это что? Сомнения? Надо же, даже его непрошибаемое равнодушие к себе поколебало. Это о чем это он так? Мне даже не надо было погружаться в его разум: он слишком громко думал.
— Думай чуть спокойнее. Еще немного, и мне будет сложно закрываться. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твои мысли перестали быть для меня чем-то неизвестным.
Сарен чуть вздрогнул, эмоции вскипели, мысли заполошно заметались, но он быстро взял себя в руки и успокоился.
— А если не будешь закрываться?
— Это как громкий шепот в огромном пустом ангаре.
Аналогия была понята верно.
— Пожалуй, я пока сохраню ЭТО в относительной тайне. — ироничная усмешка.
— Да как хочешь.
Разговор плавно перешел на ненапряжный треп. Сарен быстро разговорился, и уже на пару с Найлусом рассказывали мне и Гаррусу о своих совместных миссиях. За шесть лет совместной работы эти двое успели отметиться по всему Скиллианскому Пределу и Траверсу, нажив немало врагов. А я слушала и, мягко говоря, изумлялась все больше и больше. Каждая вторая миссия легко могла бы закончиться смертью или Сарена, или Найлуса, или их обоих, а оба Спектра с юмором описывали эти моменты как само собой разумеющееся и вполне нормальное. Прав Рекс — отморозки без намека на тормоза и инстинкт самосохранения.
Сарен рассказал, как вытаскивал тогда еще ученика из горящего завода, когда тот надышался угарного газа пока взламывал замок. Тот в ответ выразительно описал, как вылавливал драгоценного учителя из реки, куда его смыло при подрыве дамбы: Сарен, как и все турианцы, плавать не умеет совершенно, и не утонул только из-за быстрого течения и чистой случайности, принявшей вид выдранного с корнями дерева. И все это сопровождалось яркими ментальными образами-воспоминаниями: окосевший от токсичных испарений тихо хихикающий Найлус и матерящий его на чем свет стоит Сарен, весь в жирной саже и копоти, мгновение спустя — мокрый, замерзший и злющий Артериус и уже его матерящий порядком струхнувший Найлус, оба — в вонючем буро-зеленом иле. Мгновение, и новый образ — двое Спектров, замерзшие до потери чувствительности тела, раскапывают погребенный лавиной снегоход, и тут же — воспоминания о выматывающем затяжном беге сквозь джунгли на пределе сил от огромной зубастой бронированной твари, которую не взял даже гранатомет и станковый пулемет форпоста, прыжок с обрыва в океан, паника от глубокой воды, волны, выносящие на камни, и утомительный переход к кораблю за две сотни километров через те же самые джунгли. Образы сменялись один за другим, истории постепенно становились все более изуверскими. Выслеживание и уничтожение работорговцев на буйной планете, покрытой джунглями, показательный урок Найлусу, тут же — рассказ от самого Найлуса, в красках описавшего, как он вытаскивал уже напарника с базы работорговцев в едва живом состоянии. В разговор подключился Гаррус, и уже они с Найлусом рассказывали о совместных операциях на Цитадели и образы, щедро иллюстрирующие темную и кровавую сторону этой жемчужины конструкторского гения Жнецов.
За этот день я узнала о них больше, чем за последние два месяца. А потом разговор плавно свернул на те года, когда два Спектра работали отдельно. Найлус рассказал о задолбавшей его юстициаре азари, преследующей с поразительным упорством уже четыре года, и о тех мелких подставах, которые он оформлял, чтобы в очередной раз избавиться от опасного противника.
— Я уже начал думать, что ее проще убить. — признался Найлус.
— Я вообще не понимаю, почему ты этого еще не сделал. — приподняв надбровный щиток сказал Сарен. — От таких противников следует избавляться незамедлительно.
Найлус пожал плечами.
— Неохота связываться с корпусом юстициаров. Они там все на голову больные и очень мстительные.
— Ты забыл, как убивать незаметно, не навлекая на себя подозрений?
Найлус поморщился на вполне справедливые слова старшего братца.
— Не хотелось бы, но если она продолжит преследование — придется.
А ведь Самара его порядочно достала. Похоже, нам придется в свое время разбираться с этой дамочкой. Но — не сейчас. Сейчас слишком фанатичный юстициар блекнет на фоне предстоящей встречи с Властелином. Вот если мы переживем встречу с Назарой... вот тогда уже можно будет строить планы на будущее. Хотя бы — на ближайшее.
— Если это будет единственным способом ее остановить — убьем. — сказала я. — Сейчас меня больше волнует вопрос Властелина.
От Сарена полыхнула волна противоречивых чувств.
— Я изучал его четыре года, пока он был в спячке. — короткая пауза. — После своего пробуждения, Властелин не стал отказывать мне в возможности познать его.
Интонация и построение фразы заставила нас всех напрячься.
— Насколько он совершенен?
— Он безупречен. — признался Сарен. — Его броня уникальна: конгломерат нанитов в пластичном органическом материале, способном менять свои физические характеристики. Самоподдерживающаяся колония, обладающая свойством к самосовершенствованию и изменению себя. Это то, что моим ученым удалось понять. Что за материал — я так и не получил ответа. У нас нет даже близких аналогов.
— "Мы за гранью вашего понимания". — пробормотала я.
Короткий кивок.
— Его слова.
— Наниты те же, что и используемые при индокринации?
Короткое покачивание.
— Меньше, совершеннее, универсальнее. Органическая технология, сродни естественным системам организма.
Я резко села, пристально всматриваясь в синие глаза.
— Ты хочешь сказать — Властелин — не машина?
— Смотря с какой точки зрения смотреть. Его, несомненно, создали. Он — искусственный интеллект. Кто-то его спроектировал и сотворил. На этом все сходства с машиной заканчиваются. — Сарен поджал ногу, принимая любимую им позу, положил правую руку на колено. — Структура его платформы напоминает организм живого существа, в котором ядро заменяет пищеварительную систему, обеспечивая его энергией. У него есть аналог нервной системы, по сути своей работы ничем не отличающийся от нашей, он способен регенерировать и самовосстанавливаться. Разум у него полноценный: он способен не просто усваивать и обрабатывать информацию, но и делать выводы, принимать решения, руководствуясь не только логикой, но и собственными желаниями, порой, идущими вразрез с логикой и здравым смыслом. У него развитая личность. Он способен на эмоции и может легко их распознавать: на моей памяти он ни разу не ошибся с трактовкой поведения разумных.
Я устало потерла переносицу, хмуро слушая откровения Сарена. Его словам я верила, не сомневаясь в достоверности информации.
— Он не более машина, чем мы — животные. — вынес вердикт Сарен.
— Назара позволял тебе его исследовать?
— Да. Его забавляли мои попытки познать его. — синие глаза сузились. — Иногда мне казалось, что он просто издевается. Изощренно. Он сам давал мне пробы. Даже иногда подсказывал решение, если мои ученые заходили в тупик.
— Он никогда не отказывал в разговоре?
— Никогда. И всегда отвечал на заданные вопросы. В своей манере.
Неожиданно меня посетила одна мысль, от которой по телу прошла волна холода.
