Киты по штирборту: Книга 2. Небесный Артефактор

— У меня костюм есть. Хороший. "Тройка"! — заверил я сестрицу.

Сейчас, ага! Она уже встала на рельсы, теперь хрен остановишь! У этого экспресса тормоза конструкцией не предусмотрены... Один стоп-кран, и тот сроду не ремонтировали. Я попал.

— Нет, дорогой мой. Позориться в костюме-тройке на твоём первом официальном балу я не позволю! — припечатала дочка моего опекуна. Вот, я же говорил... — Даже старики появляются на балах, как минимум, в смокинге, и то поздним вечером, а приличные молодые люди приходят исключительно во фраках. Собирайся!

— Попал, Кирюша, — расхохотался Завидич и воздел указательный палец к потолку. — Не быть тебе настоящим разведчиком. Болтаешь много.

— Да я и не собирался, — обречённо пожав плечами, пробормотал я, нехотя вставая с дивана. А может, ну его, этот бал?

— И не мечтай, — прочёл мои мысли дядька Мирон, прислушиваясь к грохоту, донёсшемуся со второго этажа, куда уже успела сбежать его дочь. — Раньше думать надо было. А теперь терпи. Как говорится, попала мышь в колесо — пищи, да беги. Вот и ты беги одеваться. А то до бала, насколько мне известно, осталась неделя, портной может и не успеть подогнать одежду по фигуре.

— И неумение танцевать меня не спасёт, да?

— У-у... что, совсем не умеешь? — протянул дядька Мирон.

— Только вальс. Мама учила... — честно признался я.

— А больше и не нужно. Три тура покрутишься — и свободен, — успокоил меня опекун и кивнул в сторону холла. — Иди, одевайся. А то Хельга тебя за шиворот к портному потащит.

— Дядька Мирон, а это вообще обязательно? — я жалобно взглянул на опекуна.

— Приглашение ты принял, неявкой оскорбишь хозяев. Нехорошо. Фрак — обязателен, как форма и фуражка у капитана "кита" на мостике, так что тоже не отвертишься. Хотя... можешь, конечно, прийти в форме. Думаю, матросская роба произведёт фурор среди присутствующих, — протянул опекун с усмешкой, но тут же посерьёзнел. — Танцы, Кирилл... Запомни, на балу не танцуют только старики, а сидеть в танцевальном зале имеют право только старухи. И хоть в лепёшку разбейся, но три тура вальса ты оттанцевать просто обязан. Захочешь отдохнуть — выйдешь в сад или в игровые комнаты. Там можно и присесть, это не зазорно. Да, к банкетным столам раньше девяти вечера можешь подходить, только чтобы горло промочить. Сельтерской или шампанским — не так важно, но крепкие спиртные напитки идут только под закуску, а значит, опять же до девяти вечера даже рук к ним не тяни... Да и вообще — узнаю, что коньяк или ещё что-то крепкое на балу пил, — отхожу розгами. Ясно?

— Так точно, — выдал я, ошеломлённый лекцией Завидича. Вот откуда он всё это знает?

— Хех. Ладно. Об остальных премудростях вроде правил приглашения на танец, бальных книжек и прочей... иллюминации тебе Хельга расскажет. Дуй, юнец. Да... о деньгах за фрак можешь не беспокоиться. Считай это моим подарком за первую сданную сессию. — Опекун подмигнул и, развернувшись, потопал на кухню. Хм... и, судя по донёсшемуся оттуда нежному рокоту его голоса, с покупками и возвращением домой нам лучше не торопиться. Дабы ненароком не ввести дядьку Мирона и тётушку Елену в конфуз...

Но, к моему удивлению, надолго в портняжной мастерской мы с Хельгой не задержались. Уже знакомый мастер лишь уточнил мерки, сестрица ткнула пальцем в понравившиеся ей ткани — и всё, "ждём вас через два дня".

Пришлось уговаривать Хельгу съездить на верфь, раз выдалась такая возможность. Ну в самом деле, не портить же отдых опекуну!

Та сопротивлялась недолго, так что спустя полчаса наша "Изотта" притормозила у въезда на территорию Новгородских верфей. Бродить меж гигантских эллингов можно, наверное, не один час, если не день, но, к счастью, нам это не понадобилось. Во-первых, потому что нас пропустили на территорию верфей на машине, а во-вторых, как оказалось, Хельга прекрасно знает, где нужно искать как сам "Феникс", так и второго помощника его капитана. Так что вскоре мы шагали по скрипучим полам первого этажа конторы. Длинное трёхэтажное здание из красного кирпича, вытянувшееся вдоль одной из окраинных улиц Новгорода, казалось абсолютно пустым. По крайней мере, за то время, что мы шагаем по его коридорам, нам не встретилось ни одного человека. Но это ощущение оказалось обманчивым. Стоило приоткрыть одну из дверей, как в уши ударил стрёкот пишущих машинок, гул голосов и резкий трезвон телефонных аппаратов.

— А я думал, сегодня выходной день, — протянул я, пробираясь следом за Хельгой меж конторок, за которыми сидели клерки, не обращающие на гостей ровным счётом никакого внимания.

— Не на верфи, Кирилл, — не оглядываясь, бросила уверенно шагающая вперёд сестрица.

Ветров отыскался в кабинете управляющего третьего эллинга, в сугубом одиночестве. Хозяина кабинета здесь не было и в помине. Может быть, сбежал из газовой камеры, в которую Святослав Георгиевич превратил его владения?

— Кхем... По-моему, здесь пора проветрить, — помахав перед лицом ладошкой, в попытке разогнать табачный дым, проговорила Хельга.

— Может быть... — задумчиво протянул второй помощник, не отвлекаясь от чтения какого-то документа.

— Святослав Георгиевич! — окликнул я увлёкшегося офицера.

— А? Кирилл? Хельга... вы что здесь делаете? — подняв на нас взгляд, удивился Ветров.

— Это моя идея, Святослав Георгиевич, — признался я, заметив, что сражающаяся с не открывающейся форточкой Хельга не намерена отвечать на этот вопрос.

— Решил навестить скучающее начальство? — отложив в сторону лист, поинтересовался Ветров.

— Ну... можно и так сказать, — согласился я. Действительно, последний раз мы с куратором виделись, когда я получал жалованье за рейс. — Но это не единственная причина.

— Вот как? Ну что ж, внимательно тебя слушаю, Кирилл. — Второй помощник выбил потухшую трубку и, водрузив её на небольшую подставку, с интересом уставился на меня.

Я замялся. Ну в самом деле, не могу же я внаглую заявить своему куратору и учителю: дай дирижабль погонять!.. Или могу?

— Святослав Георгиевич, у меня к вам просьба... — глубоко вдохнув, заговорил я. — Мой друг через неделю отбывает в Китеж учиться в Воздушных классах по обмену от нашего училища...

— И? — заметив мою заминку, поторопил меня Ветров.

— Я бы хотел доставить его в парящий город на "Резвом". — эту фразу я выдал на одном дыхании. Куратор невозмутимо молчал, и я поторопился объясниться. — Дело не в хвастовстве. Просто мне показалось, что это удобный случай потренироваться в пилотировании... без убытка.

— Без убытка, говоришь... — медленно произнёс Ветров, окинув меня долгим взглядом, и усмехнулся.

— Ну... да, — я смутился, но постарался объяснить. — Билет на пассажирский рейс в Китеж стоит десять гривен, багажный билет — ещё две. А Михаил отправляется в Китеж с отцом.

— Только стоянка в Китеже для "Резвого" будет стоить десять гривен в сутки, — заметил Ветров. — Да пять гривен за вывод шлюпа с палубы "Феникса". Плюс оплата газа, ещё пара гривен. Это на "ките" он у нас бесплатный, а на верфи конденсаторов нет. Вот и считай.

— Но ведь нам больше и не нужно, — ответил я. — В ноль выйдем. А я потренируюсь.

— А работу наставника кто оплачивать будет? — прищурился Ветров.

— М-м... Простите... — Куратор прав. Это в рейсе об оплате его труда голова болит у капитана, а сейчас... Пф. У меня что, денег нет? — Я могу из своего кармана заплатить. Это будет честно.

— Дурак ты, Кирилл Миронович, — констатировал Ветров и улыбнулся. — Шучу я. Не нужно никакой оплаты. Если в ноль выйдем, уже хорошо, ну а если расходы будут выше дохода, поделим их пополам. И не спорь... ученик. Не один ты по небу соскучился.

— Спасибо, Святослав Георгиевич! — Спорить с куратором, когда он говорит таким тоном? Ха! Нашли идиота!

— Но учти: предполётная подготовка и работа с портовыми... то есть с властями верфи — за тобой. Регламент я пришлю, — Ветров спустил меня с небес на землю.

— Понял. А сколько времени примерно это займёт? — поинтересовался я.

— Часа за три управишься. У вас всё? — В ответ мы с Хельгой, переглянувшись, дружно кивнули, и Святослав Георгиевич вновь взялся за отложенный при нашем появлении документ. — Тогда свободны... Да, ученик, не набирай много "пассажиров". Шлюп не резиновый.

Неделя подготовки к балу выдалась насыщенной. С утра — выматывающее занятие у мастера Цао, всерьёз решившего переселиться вместе с младшим Горским в Китеж и потому основательно насевшего на меня. Советы и поучения старого мастера вливались в мои уши непрерывным потоком, подкрепляемые ударами бамбуковой трости в те моменты, когда катайцу казалось, что я слишком невнимателен. Учитывая, что лекции Цао Фенга шли без отрыва от процесса тренировки... м-да. Это было жёстко! Но качественно.

Затем поездка в училище на отработку вступившего в силу наказания, где заведующий хозяйственной частью вечно ворчит на идиотов, разменивающих призвание арт-инженера на "глупые полёты под пузырями". Это стало у него своеобразной традицией с тех пор, как я умудрился починить давно почившую систему внутреннего оповещения, очень похожую на "вопилку", установленную на "Фениксе".

А после отбытия наказания я возвращался домой, где у меня было несколько свободных часов до приезда Хельги, которые я тратил на вычисления и составление рунных цепей, частично для будущего дирижабля, частично для его приборов. Но не только. Первый же день, проведённый мною в качестве уборщика в училище, навёл на идею, благодаря которой в будущем можно было бы расширить ассортимент нашей пока ещё даже не существующей мастерской. Бытовая техника! В той моей жизни, людей постоянно окружали десятки механизмов и приборов, от стиральной машины и утюга до мультиварки и кухонного комбайна. А здесь ведь нет и десятой части тех устройств. Так что мешает мне наладить их выпуск? Ну ладно, утюги здесь имеются, но тех же пылесосов, например, и в помине нет.

Вот и сидел я в своей комнате, пытаясь создать рабочие рунные схемы для будущей продукции. А потом, стоило Хельге вернуться из конторы домой, как все мои занятия тут же прекращались и начинался тренаж по бальным танцам, мало уступавший по жёсткости тренировкам у мастера Цао. Никогда не думал, что можно так учить танцевать! Но Хельга справлялась, так что даже дядька Мирон, однажды увидев, как мы кружимся в гостиной, танцуя под шипящий и хрипящий граммофон, одобрительно покивал.

— Вот не думал, что можно научиться танцевать за какую-то неделю, — произнёс он, когда мы собрались за столом в ожидании ужина.

— Ну, до настоящего танца Кириллу ещё далеко, — отмахнулась Хельга. — Но движения он заучил хорошо, да и ритм чувствует. А скорость обучения... Полагаю, здесь сыграли свою роль занятия у нашего соседа. Я права? — Хельга повернулась ко мне.

— Наверное, да. По крайней мере, если бы я не занимался у мастера Фенга, мне было бы куда труднее запоминать все эти связки, переходы и повороты, — согласился я.

Так, за делами и заботами, я и не заметил, как настал день бала. Честно говоря, я очень рассчитывал на то, что Хельга подбросит меня до главного здания университета, но не вышло. Несмотря на то что день был выходной и сестрица никуда не собиралась уходить, от подработки моим личным водителем она отказалась. А мою попытку сэкономить и отправиться на бал вместе с Мишкой пресекла на корню. Дескать, мы не родственники, чтобы ехать на торжество в одном экипаже. Пришлось нанимать "емельку"... Кто бы знал, как я не люблю этот долбаный этикет! Мне его и в той жизни хватало. Как вспомню Агнессу, так вздрогну, честное слово. Правда, после лекций Хельги на ту же тему у меня появился ещё один преподаватель, методы которого я ещё долго буду поминать незлобивым матерным словцом!

Университет поразил меня размерами и... стилем. Новгород в плане архитектуры вообще представляет собой сборную солянку самых разных направлений. От белокаменных палат Детинца и владений старых фамилий, ещё хранящих в сокровищницах знаменитые золотые пояса своих родоначальников, до аккуратных бюргерских домиков Загородского конца и классических особняков Немецкой слободы, но даже на фоне этой архитектурной феерии здания университета, выстроенные по всем канонам высокой готики, выглядят просто ошеломляюще. Поневоле поверишь, что именно этот архитектурный изыск шестнадцатого века, подаренный Новгороду королём Арагона в благодарность за военную помощь, и положил начало зодческому раздолью в древнем торговом центре Севера.

Да и сам университетский городок, выросший за прошедшие столетия вокруг основного комплекса зданий, стоил того, чтобы потратить несколько часов на прогулку по его улочкам и скверам. Жаль, что у меня пока нет на это времени.

В общем, в торжественный зал я входил изрядно пришибленный увиденным, и потому не сразу сообразил, что именно нужно от меня возникшему рядом человеку в старомодной ливрее.

— Простите? — тряхнув головой, я обратил внимание на встречающего. — Вы что-то сказали?

— Кхм, велено передать, что членов Веди-клуба ожидают на балконе, — "ливреистый" повёл затянутой в лайковую перчатку рукой в сторону высоких застеклённых дверей, ведущих на открытую галерею.

— Благодарю, — кивнув встречающему, я дождался, пока тот исчезнет из виду, и только потом позволил себе оглядеться по сторонам.

Очевидно, ввиду раннего времени людей вокруг было немного. Редкие парочки, двигаясь по часовой стрелке, дефилировали по залу от одной компании к другой, но из-за размеров торжественного зала даже та сотня человек, что здесь сейчас присутствовала, не производила впечатления толпы. И это хорошо. Никогда не любил больших скоплений людей. Даже на городских праздниках в Меллинге я всеми силами старался отвертеться от посещения пира на ратушной площади... Мама, помнится, даже обижалась, когда я удирал прочь, вместо того чтобы помочь разложить приготовленные ею угощения на столах выставлявшихся от нашей улицы. Кхм...

Но долго предаваться воспоминаниям о родителях и Меллинге мне не дали. Я едва успел осмотреться, как рядом возник только что прибывший Михаил. Здороваться по десять раз на день ни у меня, ни у него привычки не было, так что, кивнув друг другу, мы молча отправились на открытый балкон, ограждённый от зимней стужи тонкой плёнкой рунного щита. Сказано же было, что там ждёт глава клуба. Правда, подозреваю, что речь идёт лишь о главе студенческой его части... И я оказался прав.

— Илья Борецкий, — почти шепотом проговорил Михаил, обратив моё внимание на молодого человека лет двадцати расположившегося рядом с Гревским. Они стояли у перил балкона и, слегка облокотившись на них, о чём-то тихо беседовали. Нас эти господа пока не увидели, кажется, слишком увлечены разговором. А может и расстояние сказывалось: всё же до них не меньше полусотни метров... — Четвёртый курс университета, факультет правоведения. Возглавляет студенческую часть клуба уже полтора года. Рекорд, если можно так сказать. Обычно в главы выбиваются курсе на четвёртом, чаще на пятом.

— И как? — таким же приглушённым голосом поинтересовался я у Мишки. — Своим трудом должность получил, или...