Зелёные слезинки

Так, как он тут у неё включается? Угу. Погода... не, это уже смотрели. Новости. И что нового в мире? Ой. Хи-хи, олимпийский факел потух. Опять. В смысле, снова. Оборжаться. А это что? О, боже мой, они его от зажигалки поджигают. Олимпийской огонь несут, ога. Хорошо хоть, от зажигалки, а не от бычка. Кстати, мне один вопрос покоя не даёт. Ну, хоккей-коньки это ладно, это на крытых стадионах будет, а вот как насчёт лыж (не горных, обычных) и биатлона? Это где они там проводить будут? В Сочи точно выпадет достаточное количество снега? Точно-точно выпадет? И не растает? А то мне как-то сложно представить себе лыжную эстафету на крытом стадионе. Или с лыжами в горы полезут? Невольно вопросом задаёшься, не проще ли было зимнюю олимпиаду устроить где-нибудь в Мурманске или в Архангельске, там в феврале со снегом обычно проблем нет.

Хотя мне, вообще-то, наплевать, всё равно эту олимпиаду смотреть я не собираюсь. Пусть где хотят, там на лыжах и катаются, а я лучше сама схожу покататься, чем смотреть это буду.

Ой, забыла совсем! Мне же Светка перед уходом сказала, где фотка её предка лежит, а то я не слишком хорошо успела её в автобусе рассмотреть сегодня. Тык... тык... ага...

Вот, теперь можно спокойно и не торопясь посмотреть. Действительно, красивый предок. Шпага, перчатки белые, медали. А на заднем фоне какие-то деревья видны. Хм... а деревья-то какой-то южный вид имеют, как мне кажется, в средней полосе такое не растёт. Где же он фотографировался-то? На Украине? Тогда он не с немцами воевал, а с австрийцами. А ещё, кажется, турки там где-то сбоку тявкали. Может, предок с турками воевал? Тогда это даже Кавказ может быть.

Нет, теперь уже не узнать, не у кого спрашивать. Всё, что можно узнать об этом человеке с фотографии, на самой этой фотографии и написано, больше нет ничего. И это ещё повезло, что фотка вообще до наших дней дожила, не пропала. Вся ободранная, порвана в двух местах, левый нижний уголок немножко обгорел.

Да, карточка когда-то горела, но её вовремя потушили. Наверное, был пожар и её едва спасли из горящего дома. А может и не пожар. Теперь уже никто не скажет, как там всё было на самом деле...

Интерлюдия C

— Ну, Долгоруков, а теперь расскажи нам о себе, — говорит председатель совета отряда Марат Седых. — Давай, с самого начала, с рождения. Тихо, ребята! Тихо, кому сказал! Успокойтесь. Говори, Сергей.

Серёжа вздохнул, пригладил правой рукой волосы на голове, развернулся лицом к отряду и спиной к Марату и звеньевым, после чего, явно волнуясь, начал говорить:

— Я родился первого сентября 1914 года в года...

— По новому стилю или по старому? — прерывает Серёжу дотошная звеньевая второго звена Анька Ветрова.

— По старому, — уточняет Серёжа, — по новому это будет четырнадцатое сентября. Родился в городе Петроград. Мой отец в то время уже был на фронте, а мама не работала. Но как мы жили в Петрограде, я совсем не помню. Летом 1918 года я и мама переехали в город Мытищи, под Москвой, где жила моя прабабушка. Она была старая и больная и поэтому не работала, а мама устроилась в реальное училище учительницей младших классов. В январе двадцатого года мама вечером возвращалась из училища домой и на неё напали грабители. Её стукнули по голове и отобрали все вещи и шубу. Мама упала в снег и потеряла сознание. Мама была без шубы и к утру замёрзла насмерть. Маму похоронили на Перловском кладбище и я стал жить с прабабушкой, потому что папа с войны так и не вернулся. У нас всегда было мало еды и на еду мы выменивали всякие старые вещи, какие были в доме. В апреле 23-го бабушка Лена тоже умерла. Она вечером легла спать и не проснулась утром. Прабабушку похоронили рядом с мамой, а меня ГПУ отправило в детский дом. В июне, когда стало тепло, я убежал, потому что в детском доме мне было плохо. Но потом наступила осень и стало холодно, и в декабре я сам пришёл в ГПУ, то есть, уже в ОГПУ, и сам сдался. Меня опять отправили в детский дом. Потом умер товарищ Ленин. В апреле я убежал и стал пробираться на юг, на Кавказ...

— Погоди, — останавливает Серёжу Седых, — а ты сколько раз вообще убегал из детских домов, Долгоруков?

— Пять раз всего, этот детдом шестой у меня.

— И после этого, ты в отряд просишься? Чтобы через месяц опять сбежать, да?

— Чего я, дурной, что ли? Отсюда не сбегу, мне у вас понравилось. Тем более, тут не детдом, а коммуна, это совсем другое дело.

— Читать умеешь?

— Умею и очень хорошо, меня читать ещё мама выучила. А потом бабушка Лена продолжала учить, чего сама помнила. Я и читать-писать могу, и арифметику знаю, и географию, и историю и даже по-французски немножко говорю, во.

— Изрядно. Значит, обещаешь не убегать?

— Обещаю.

— Что ж... Ребята, у кого ещё есть вопросы к Долгорукову?

— У меня, — голос с заднего ряда, со стула встаёт черноволосая девчонка с короткими косичками.

— Спрашивай, Катя, — подбадривает её председатель.

— Скажи, Долгоруков, — начинает эта Катя, — скажи, а зачем ты хотел на Кавказ попасть?

— Я думал, может папу найду, он на Кавказе воевал, — отвечает Серёжа. — Или хоть могилу его, я бы хоть у могилы постоял, а то он ни разу меня не видел.

— Да ну, глупость какая, — фыркает звеньевая Ветрова. — Как бы ты его искал там?

— Ну, спрашивал бы у людей. И ещё у меня его фотокарточка есть.

— Фотокарточка? — заинтересовался Седых. — Она где у тебя?

— Тут, — Серёжа показывает рукой на карман куртки. — Она всегда со мной. Вот как меня ГПУ из дома забирало, так я эту карточку взял, с тех пор так и ношу.

— Покажи.

— Сейчас, — Серёжа достаёт из кармана белый свёрток, аккуратно разматывает тонкую ткань, под которой между двух картонок обнаруживается сложенная пополам фотокарточка. — Только аккуратно, не помни.

Марат Седых осторожно берёт из рук Серёжи фотографию и начинает её рассматривать. Сидящая рядом Ветрова наклонилась к нему и через локоть тоже смотрит. Мгновение спустя, она резко вскрикивает:

— Так это же офицер! Долгоруков, твой отец — золотопогонник?!

— Да, я и не скрывал. Мой папа — капитан инженерных войск.

— Ну, дожили! Нам ещё в отряде сына белогвардейца не хватало! Да ещё и офицера! Докатились!

В комнате поднимается шум и суматоха, слышны выкрики:

— Долой!

— Нет белогвардейским последашам!

— Пусть в Париж катится!

— У меня беляки батьку повесили!

— Не нужен нам такой в отряде, проваливай!

— ТИХО!! — орёт вскочивший на ноги Седых. — Тихо, я говорю! Успокойтесь! Ну, тихо!

Когда буря немного спала и стало возможно говорить нормальным голосом, а не орать, Марат Седых повернулся к растерявшемуся Серёже и сказал ему:

— Ну, что скажешь?

— Ребята, — удивлённо говорит тот, — ребята, вы чего? Какой же он белогвардеец? Мой папа на войне воевал, с турками, у него даже ордена были — Анна с мечами и Станислав третьей степени.

— Царские награды отменены.

— Они не царские, они боевые, за храбрость. А белогвардейцем он не был и даже не мог быть, он вообще до Революции не дожил, скорее всего.

— А если бы дожил?

— Ну... ну он бы в Красную армию вступил, конечно. Только он не дожил.

— Сложный случай, ребята, — задумчиво трёт подбородок Седых. — Может, испытательный срок дадим ему? Кто за то, чтобы...

— Стой! — вскрикивает и вскакивает на ноги Ветрова. — Стой, Марат! Я вспомнила, я всё вспомнила!

— Чего вспомнила?

— Он из дворян! — тычет она пальцем в Серёжу.

— Ну и что? — пожимает плечами Сергей. — Советская власть отменила все сословия и бывшие дворяне сейчас ничем не хуже обычных людей, у нас все равны. И если уж на то пошло, то товарищ Дзержинский — тоже из дворян!

— Ты товарища Дзержинского не трогай! И потом, где Дзержинские, а где Долгоруковы! Ребята, я вспомнила, Долгоруковы — это княжеский род. Вот этот, на фотографии, это князь!

— Это правда? — мрачно спрашивает Серёжу Марат.

— Правда, — опускает голову Серёжа. — Я сын князя.

— Нда. Это уж совсем ни в какие ворота не лезет. Значит, сотни лет народ грабили, угнетали, а теперь прибежали, хорошими вдруг стали, да?

— Я что ли грабил и угнетал?

— Не ты, но твои предки.

— Так в пионеры не предки пришли вступать, а я. Разве я угнетатель?

— Нет, Долгоруков, так дело не пойдёт, с такими предками в пионерах не место.

— Я предков не выбирал, других предков у меня нет.

— Не выбирал? Так выбери сейчас. Позорные предки или красный галстук. Что?

...

— Ну? Что выбираешь?

— Галстук.

— Скажи громче.

— Я выбираю галстук!

— Хорошо. Тогда вот, — Марат Седых достаёт из кармана коробок спичек, протягивает его Серёже и отдаёт тому фотокарточку отца, — держи. А теперь жги. Сожги эту фотографию, прямо тут, при всех. Докажи, что ты больше не князь и достоин стать пионером. Докажи!

Серёжа машинально взял фотокарточку и неуверенно посмотрел на спички. Подумал. Затем принял из руки Марата и коробок. Ещё подумал. С карточки на него смотрел, в сущности, чужой человек. Человек, которого он никогда не видел, да и не увидит.

В комнате повисла тишина. Два десятка пар глаз внимательно смотрят на Серёжу. А тот открыл коробок, медленно-медленно вытащил оттуда спичку, а затем чиркнул ей. Поднеся горящую спичку к левому нижнему уголку карточки, Серёжа увидел, как та занялась огнём. А с горящей фотокарточки на него всё ещё смотрело такое знакомое-незнакомое лицо его отца, князя Сергея Долгорукова...

Продолжение главы 7

...осуществлено в хозяйственной яме внутреннего двора древнерусской усадьбы, сожженной во время взятия города. Об этом свидетельствует большое количество элементов сгоревших деревянных конструкций и зерна, также найденных в этой яме.

Общее число погребенных — не менее 50 человек. Из них не менее 36 — взрослые, возраст которых 20-25 — 40-50 лет. 13 — дети и подростки (28% от общего числа погребенных), от новорожденных (до 3 месяцев) до детей 11-12 лет. 1 — подросток возрастом от 12-15 лет. Травмы у детей сравнимы по характеру с травмами взрослых, но единственным типом травм являются переломы костей черепа. Практически все детские черепа находятся во фрагментированном состоянии...

бззз... Бззз... БЗЗЗЗ... Та-та-та-там! Та-та-та-там!!

Блин, телефон очнулся! Ну, кто там ещё? Кому неймётся? Ой! Это мама. Ой, дура я, дура! Позвонить же обещала и забыла, пустая голова. Сейчас втык получу.

Да, мам. Да, это я. Не, нормально всё, в гостинице, уже поужинали, сейчас чай попьём и спать станем. Да, со Светкой вдвоём, у нас двухместный. Извини мам, я тут зачиталась и забыла позвонить. Да точно нормально всё, точно. И у Светки нормально. Зачем? Она в ванне сейчас, но я передам ей. Угу. А у вас там как? Очень интересно. У нас экскурсовод такой замечательный, всё-всё знает, прямо обо всём. И автобус хороший попался. Сегодня Боголюбово было и Суздаль немножко, а завтра ещё с утра Суздаль, а потом во Владимир поедем, следующую ночь уже во Владимире ночевать будем. Чего? Мам, у тебя этих магнитиков — уже вешать некуда, весь холодильник облеплен. Зачем тебе ещё один нужен, вот зачем, скажи? О, господи, ладно, куплю я, куплю. Хорошо. Нет, не замёрзла. Да нормально всё у нас мам, всё хорошо. Ага. Не промокли, нет. Всё, мам, не трать деньги. Целую, пока.

Фух. Отстрелялась. Эти предки — они такие мнительные. "Не холодно?" "Ножки не промочила?" "Горлышко не застудила?" Как будто я не восьмиклассница уже, а всё ещё в детсад хожу, ужас. Всё маленькой девочкой меня считают. Это она не сильно ещё пилила меня за то, что я позвонить забыла сама. Ну, тут уж я, конечно, виновата, позвонить нужно было.

Так, а если Светкин айфон звонить сейчас начнёт, если её мама позвонит? Что я врать буду, Светки-то нет всё ещё. Это я своей маме наврала, что Светка в ванной, а с её мамой такой фокус не пройдёт, обязательно попросит позвать. Хотя нет, зря я волнуюсь, на айфон Светке не звонят никогда, я даже и номера-то не знаю его, у неё для связи угрёбище допотопное есть, на него и звонки приходят. Ну-ка, я сама ей наберу попробую.

Светка! Да, я, кого ещё ты ожидала услышать? Ты где, коза, шляешься? На часы смотрела? Так разуй глаза и посмотри, половина одиннадцатого уже! Фильм-то закончился уже или нет? Как не нашли? Вообще нету? А где ты ходишь тогда, раз кинотеатр не нашли? Ухажёр твой там тоже? Не потерялся? Овечкин! О, боже мой. Овечкин, перестань! Перестань хулиганить, кому говорю! И вообще, отдай трубку Светке! Да отдай ты ей трубку наконец! Чего? Тебе что, одной Светки мало уже? Ты прямо гигант, Овечкин, я рада за тебя. А не боишься, что соглашусь? Да, только имей в виду, что две жены — это и две тёщи. Ты настолько уверен в себе, Овечкин? Всё, хватит придуриваться! Отдай ей телефон. Светка? Ага. Ты давай, неси домой мои джинсы, они мне утром понадобятся. Не, Свет, серьёзно. Поздно уже, возвращайся, я спать хочу. Сколько-сколько? Подруга, не борзей. Хорошо, полчаса, но не больше, чтобы в одиннадцать как штык тут была, ясно? Ладно. Всё, я тебя жду.

Ну да, кинотеатр они не нашли, просто так гуляют по городу, даже наплевав на дождь. Ветер, лужи, грязь, темнота... Что может быть более подходящим для вечерней прогулки? Романтика, однако. Ходит где-то до ночи, а я тут сижу, волнуюсь за неё. А Овечкин, как мне показалось по его голосу (ещё более глупому, чем обычно), не вполне в себе. Кажется, он всё-таки нашёл где-то что-то выпить. Надеюсь, он мне Светку там не споит, надеюсь, хватить у неё ума не набраться за компанию вместе с Овечкиным. Ладно, сижу жду подругу, пока не вернётся спать не лягу ведь всё равно. Пожалуй, действительно чаю выпью, зря, что ли, брала маленький походный электрочайник на одну чашку?

Я достала из своей сумки картонную коробку с чайником, пакетики с чаем, сахар. Ещё печенье "Юбилейное" из дома взяла, вот оно и пригодится сейчас. Маленький пузатенький красный чайник со слоником на боку быстро вскипел, я налила в стакан кипяток, бросила сахар, заварку и тут поняла, что сделала глупость. Нужно было взять чашку из дома. Пить горячий чай из гостиничного стеклянного стакана неудобно — ручки-то у него нету, у стакана этого. И подстаканника нет. Блин, ложки чайной тоже нет, как я сахар мешать буду?

В конце концов, сахар в своём стакане пришлось мне размешать маникюрными ножницами — ничего более подходящего не нашла. А пока горячий чай остывал до температуры, при которой можно взять стакан в руку, я вернулась к Светкиному айфону, чтобы продолжить чтение, от которого меня мамин звонок оторвал. Вообще-то, это я так Светкиным прапрадедом заинтересовалась, что полезла в Инет почитать подробнее о роде князей Долгоруковых. Светка не соврала, она, похоже, на самом деле далёкий потомок Владимира Мономаха, так и есть. Ну, а пока лазила я взад-вперёд по истории Руси, много чего интересного нашла случайно. Вон, и про город Суздаль почитала, где я сейчас нахожусь. Любопытно, что Ризоположенский женский монастырь, где мы были сегодня, татары в 1237 году не захватывали. То есть вообще, совсем. Сам город Суздаль разорили, а монастырь, отчего-то, не стали. Странно, правда?