Чумной

— У тебя есть семья?

— С чего бы ей не быть?

Эскер смущенно улыбнулась. Взяв в руки кружку, Хану сделал несколько глотков воды.

— Почему-то я думала, что ты сирота, и Арамьер тебя приютил, — призналась она. — Иначе зачем ты его терпел?

Он поперхнулся от неожиданности.

— Чтобы стать чародеем, — выдавил он, когда откашлялся. — Не репу же всю жизнь выращивать. А семья есть, — поторопился он перевести тему. — Мать, отец, две сестры младших и три старших брата. Были еще четверо, но они еще в детстве умерли.

Девушка сочувственно охнула, хотя большого сожаления по поводу умерших Хану не испытывал — одних он даже не успел застать, других толком не помнил.

— А что насчет тебя? — спросил он. — Ты никогда о матери не говорила. Что с ней?

— Она умерла, когда мне было восемь, — отозвалась Эскер. — От тифа. Она была такой правильной, кажется, всегда знала, как нужно поступить по-справедливости. Или мне так казалось... Но слуги ее очень любили. Я тоже, конечно. Еще она все время заставляла меня учиться танцам, и музыке... Как я это ненавидела! А незадолго до ее смерти я уговорила отца начать учить меня фехтованию, и она так злилась...

Голос прервался. Быстро отвернувшись к окну, Эскер зажала рот рукой. Несколько секунд Хану смотрел на нее, не зная, что говорить. Нельзя было напоминать ей обо всем, что случилось так недавно, сейчас, когда она наконец успокоилась, а именно это он и сделал. Вот уж сглупил так сглупил. Поднявшись, он нерешительно тронул ее за плечо.

— П-пойдем. Надо в-вещи на завтра с-собрать...

Эскер повернулась к нему, быстро смахнула подступившие слезы и вымученно улыбнулась.

— Да, конечно. Пойдем.

Перед тем, как лечь спать, у них еще хватило сил принести и согреть воды для купания. Стоило сделать это сейчас, не смотря на позднее время — следующая возможность помыться могла выдастся нескоро.

Пока Эскер купалась, Хану наскоро осмотрел оставшиеся эликсиры. По счастью, тот, который был ему нужен, Арамьер не прихватил с собой. Зелье хранилось в металлической фляге, на складе с магическими инструментами в подвале. В свое время Хану достался шрам и от него — несколько капель попали на пальцы. Жидкость загоралась белым пламенем, стоило только ей соприкоснуться с воздухом. Осмотревшись, Хану нашел подходящий сосуд — стеклянный кувшин с плотной крышкой. Отыскав среди прочего предназначенную специально для этого трубку, он, как можно осторожнее, перелил эликсир в этот кувшин и плотно закрыл его. После, прихватив с собой веревку — совсем обычную, не магическую — он направился к входной двери. Через некоторое количество мысленных расчетов и измерений ему все-таки удалось устроить ловушку — подвесить кувшин так, чтобы он упал сразу, как только дверь откроется. Это должно было задержать преследователей, когда они войдут в дом, и, в случае, если Эскер и Хану еще будут здесь, дать им знать об этом.

Большинство вещей в спальне мастера остались на своих местах. Уходя, Арамьер взял только самое необходимое — и самое дорогое. Удивительного тут было мало — с тридцатью тысячами золотых он сможет купить себе не только новую одежду, но и новый дом со всем содержимым, а то и два. Хану сглотнул, открывая сундук с одеждой. Ощущение, что чародей вот-вот вбежит в комнату и примется гонять его молниями за самоуправство, было почти нестерпимым. Воровато оглядевшись — это вышло случайно, можно сказать, против воли — Хану запустил руку внутрь. К ставшему привычным страху перед учителем прибавилось еще одно чувство — ехидное злорадство от разрушения святыни, как будто он только что сжег храм Сэйе в центре города и помочился на руины при жрецах.

Мастер был немного выше Хану и основательно толще. Впрочем, его одежда вполне могла заменить то рванье, в котором ходил бывший ученик. Порывшись как следует, Хану выудил черную льняную рубаху с высоким воротом и рукавами на манжетах, суконные штаны и шелковую нижнюю рубашку. Башмаки он собирался оставить свои — они, пусть и старые, были разношенными и привычными. Как ни обидно было бросать чародейскую мантию, но и ее стоило заменить. С парой выученных фокусов он, если понадобится, в любой момент сможет доказать свое знание магии, а вот отбиваться от толпы крестьян, которые по одежде узнали в нем чародея, и выдумывать отговорки, почему он не может прямо сейчас защитить их всех от чумы, было опасно. Покопавшись в сундуке еще немного, он отыскал замену мантии — черный шерстяной балахон до колен, с глубоким капюшоном. Кроме того, на самом дне сундука нашлись несколько украшений — довольно дешевых, серебряных, без камней. Хану взял и их — для амулетов годились любые металлические предметы, которые будут соприкасаться с телом.

Когда Эскер закончила, он вымылся и побрился сам. На одной из полок в коридоре, среди прочего, нашлась баночка с лечебной мазью. Лекарство было не таким уж и хорошим — не зря же Арамьер не забрал его с собой — но уже много раз пригодилось Хану и могло пригодиться сейчас.

Спальня мастера была просторной. Два больших окна закрывали оливковые портьеры, в центре комнаты стояла просторная, подошедшая бы и для троих, кровать. Ей даже не требовался балдахин — из-за печи на кухне, которую за редким исключением приходилось топить каждый день, здесь всегда было тепло. Пол покрывал кремовый ворсистый ковер. У стены справа находились два сундука, которые Хану и обшарил чуть раньше — здоровенные, с узорами из эмали. На одном из них лежали заранее приготовленные на завтра вещи — одежда, гримуар и меч, остатки припасов и большая фляжка с водой. Возле кровати находился маленький столик с литыми ножками, изображающими змей Костяного Короля. На нем стояла еще не потухшая свеча в подсвечнике.

Эскер уже лежала в кровати. Поставив лампу рядом со свечой, Хану открыл баночку и некоторое время колебался, не решаясь обратиться к девушке. Он не любил просить о помощи, но дотянуться до каждой раны от кнута сейчас, когда плечи все еще болели, было бы слишком трудно.

— Эскер, — все-таки позвал он ее. — П-поможешь?

Принцесса села в кровати, сонно моргая. На ней, к легкой досаде, по-прежнему была ее сорочка.

— Конечно, — отозвалась девушка, давя зевок. — Что надо сделать?

Хану продемонстрировал ей мазь.

— Н-намажешь? — жестом указал он на спину.

Откинув одеяло, Эскер спустила ноги на пол, одернула подол и приняла баночку.

— Хорошо.

Хану сел на кровать, повернувшись к девушке спиной, и устроился, скрестив ноги.

— Я никогда не занималась таким, — предупредила принцесса.

— Это ничего. Просто хреначь ее сверху, сколько поместится.

Принцесса чуть улыбнулась его словам. Зачерпнув буро-зеленую мазь двумя пальцами, она осторожно провела по одной из ран. Хану поморщился — лекарство немного щипало, но после всего, что произошло с ним прошлой ночью, можно было не обращать на это внимания. Уже смелее, девушка продолжила.

— Насчет твоей семьи, — произнесла она. — Мы не сможем укрыться у них на какое-то время?

— Разве что ночь переждать.

Эскер с сожалением вздохнула. Наверняка сожаления было бы меньше, если бы она своими глазами видела прогнивший домик с вечно протекающей крышей, затянутые пергаментом окна, чадящую печь и единственную комнату на всех, в которой сундуки заменяли и кровати, и столы. Возвращаться в эту хибару, видеть соседей и уверять родителей, что он вот-вот станет настоящим чародеем и разбогатеет, совсем не хотелось. Впрочем, некоторых из родственников он действительно хотел бы спасти. Оставалось надеяться, что чума до них пока не добралась.

— К входной двери не подходи, — вспомнил он. — Я там ловушку устроил.

— Ловушку? — переспросила принцесса. — Какую?

— Кувшин с одним эликсиром над дверью повесил. Как только кто-нибудь зайдет в дом, кувшин упадет и взорвется.

— О... — протянула девушка. — Вошедшие сильно пострадают?

— Надеюсь.

— Надеешься? Там ведь могут быть те, кого я знаю. Мне не хотелось бы, чтобы они погибли только из-за того, что не могли ослушаться приказа.

Хану с недоумением обернулся. Принцесса взглянула ему в глаза прямо и уверенно. Похоже, она действительно верила в то, что говорила.

— Серьезно? Они же нас убьют, если смогут.

— Не думаю, что Калиар отдаст такой приказ. Когда он велел страже запереть меня, то даже запретил применять силу.

— Это тебя! А мне горло во сне вскроют, если смогут. А так — ловушка и их задержит, и нас разбудит.

Принцесса осеклась и некоторое время молчала.

— Но ты снимешь кувшин, когда мы будем уходить?

— Нет.

— Почему? Ведь тогда в нем не будет необходимости, и мои люди не пострадают.

— Пусть пострадают! Подумают в следующий раз, прежде чем за мной гоняться.

Эскер с раздражением втянула в себя воздух.

— А если сюда войдет не погоня, а, например, Арамьер? — сделала она еще одну попытку уговорить его. — Вдруг он вернется и наткнется на твою ловушку?

Хану хихикнул. Эта мысль не приходила ему в голову раньше, но показалась невероятно заманчивой. Эскер зло сопела за его спиной.

— Почему ты такой жестокий? Неужели не понимаешь, что...

— А ты почему такая? — не выдержал Хану. — Все время говоришь о том, как ты ценишь своих людей, вся правильная и благородная! На кого ты пытаешься произвести впечатление?

Не дождавшись ответа, Хану снова обернулся к ней. Девушка взглянула ему в глаза и несколько секунд не отводила взгляд — злой и раздраженный. Со стуком захлопнув крышку банки, она резко сунула ему мазь и встала.

— Тогда я сама сниму этот кувшин!

— Снимай, — легко согласился Хану. — Если взорвешься, я не виноват.

Эскер выдохнула, не двигаясь с места. Она ведь и сама прекрасно понимала, что шансов взорваться у нее куда больше, чем обезвредить ловушку. Хану мысленно порадовался, что сейчас у нее нет ни слуг, ни стражи, которым она могла бы приказать отрубить ему голову. Похоже, сейчас она была недалека от этого решения.

Снова выдохнув, Эскер обошла кровать кругом, и, не встречаясь больше с ним взглядом, залезла под одеяло. Хану не двигался с места еще минуту — ждал, сделает ли девушка что-нибудь еще. Наверное, он не должен был говорить с ней так резко, но необходимость доказывать свое право на защиту своей же жизни порядком злила. Как оказалось, положения у них с принцессой все-таки были разные, и сильно: ее стража не только возьмет живьем, но и постарается не причинить боли. С Хану никто церемониться не станет. Если девушка и осознавала эту разницу, все равно не придавала ей большого значения — то ли считала, что сможет всех убедить, то ли просто ценила старых знакомых больше, чем случайно оказавшегося в сообщниках бывшего ученика чародея. Что, впрочем, совсем не должно было стать для Хану открытием.

Поднявшись, он сунул баночку к остальным собранным на завтра вещам, погасил лампу и свечу и лег в кровать. Та была на удивление мягкой и удобной — прежде ему никогда не приходилось спать на чем-то подобном. Хану закрыл глаза, привычно заставляя себя выкинуть из головы все мысли, чтобы быстрее уснуть. Принцесса никогда не оказалась бы с ним, знай она его получше — стоило чаще напоминать себе об этом.

Глава 8

Его разбудил кошмар. Проснувшись, Хану рывком поднялся и некоторое время сидел, ошалело глядя в пустоту перед собой. Веревка, тянущая его к потолку, рвущий спину кнут и скучающий палач, который через мгновение начинает блевать собственными потрохами, всего лишь явились ему во сне напоследок. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Просто сон. Всего лишь сон.

Было что-то еще — образ, неясный силуэт женщины, который одним своим существованием внушал куда больше ужаса, чем пытки и маячащая рядом смерть. Вспомнить точнее не удавалось — остатки кошмара быстро растворялись при дневном свете. Хану снова вздохнул, сжал и разжал ладони, чтобы окончательно унять дрожь в руках. Плечи, пусть и слабо, все еще ныли. Раны на спине почти не болели — за ночь мазь успела подействовать — но начали чесаться. Рядом тихо сопела, уткнувшись лицом в подушку, Эскер. Свет, пробившийся сквозь мокрые от ночного дождя листья, золотистым узором лежал на ее лице, волосах, падал на сжавшие скомканную простынь пальцы. Похоже, солнце поднялось уже давно. Снаружи громко щебетали птицы. К привычным и мирным звукам леса примешивалось что-то еще. Хану вздрогнул, поняв, что его разбудил не только сон.

— Эскер! Вставай.

Девушка дернулась и села в кровати, сонно моргая. Откинув одеяло, Хану встал, подошел к сундуку и в спешке начал натягивать на себя одежду.

— Люди Калиара идут, — пояснил он.

Принцесса кивнула, быстро теряя остатки сонной расслабленности. Спустившись на пол, она торопливо подошла к стопке вещей, собранных с вечера. Уже начав одеваться, она хмуро спросила:

— Это точно они?

— Не точно.

Эскер прикусила губу. В последнюю очередь напялив на себя балахон, Хану сунул гримуар за пазуху и наскоро сгреб в сумку все, что они подготовили вчера. Взвесив ее за ремень, он раздраженно хмыкнул — как и вчера, раны на спине не позволят перекинуть ее через плечо, а бежать по лесу с ношей в руках — сомнительная затея. Бросив сумку на крышку сундука, он подошел к окну и распахнул створки. Неподалеку явственно слышались голоса и шаги нескольких пар ног. Понять, сколько именно людей идет к ним, он не мог, но тех было явно больше десятка.

Девушка все еще одевалась — торопливо, не с первого раза попадая в петли, застегивала камзол.

— Сейчас приду, — бросил ей Хану и выскочил в коридор.

Подбежав к входной двери, он осторожно, чтобы ни в коем случае не потревожить кувшин, отодвинул засов. Неплохо было бы еще и запереть все окна, но времени на это не оставалось. Он мысленно воззвал к Тевелес, чтобы преследователи все-таки попробовали в первую очередь войти через дверь. Все так же, бегом, Хану вернулся в спальню, где как раз закончила одеваться Эскер.

— Пошли, — буркнул он, хватая сумку.

— Через окно?

— Да.

Ловко вскочив на подоконник, девушка первой спрыгнула вниз. Хану, прижимая сумку к груди, слез следом — куда более неуклюже. Еще несколько секунд пришлось потратить на то, чтобы закрыть окно. Цветущие кусты шиповника встретили их осыпающейся росой и шорохом. Наверняка этот звук очень скоро их выдаст.

— Куда? — коротко поинтересовалась Эскер.

Хану мотнул головой в сторону запада. Сейчас, когда сонная муть наконец-то исчезла из головы, вчерашняя идея вернуться тем же путем и спрятаться от погони в кустах уже не казалась хорошей. Эскер успела сделать несколько шагов в указанном направлении, затем обернулась, молча выхватила сумку у Хану из рук и перекинула ее через плечо.

— Я же вижу, тебе неудобно, — шепотом пояснила она.

Он с благодарностью кивнул. Отойти от дома они не успели — звуки шагов и ломающихся веток раздались совсем рядом.

— Окружайте дом!

Хану выдохнул. Сердце подпрыгнуло и застучало высоко, кажется, совсем рядом с горлом. Оглядевшись, Эскер дернула его за рукав, кивнув на окруженный шиповником дуб, и нырнула в заросли. Хану нырнул за ней, нащупывая книгу под одеждой. Он точно помнил, что видел в ней подходящее для этого случая заклинание.