Сказка должна быть доброй

— Тогда тебе будет очень стыдно, когда ты поймешь, что это не сон.

— Я тебе не верю.

Раненый поднялся и направился к лежащим около кровати сумкам. Покопавшись в них, он достал кружку, флягу, огниво и мешочки с травами. Положив все это мне на колени, он выжидающе на меня уставился, держась за перевязанное плечо. Мда, пожалуй, если бы он с таким видом требовал от меня свою клятву, я, возможно, и согласилась бы. Ладно, чем не способ потянуть время? Вздохнув, я сделала, что просили. Выпив зелье, мужчина вновь опустился на пол напротив меня. И опять прислонившись к ножке стола, тихо начал беседу:

— Знаешь, когда я изучал магические ритуалы, то попутно прочитал много весьма интересного. Например, о тех же снах. Как только ты осознаешь, что сон — это сон, он перестает иметь над тобой власть. Возможно, ты не можешь проснуться, но поменять его ты уже в силах. Причем, во сне не действуют никакие законы природы.

Тут я вспомнила, откуда знаю про сны: как-то принц возжелала уснуть в ложе родителей, а я пока там его караулила, наткнулась на книжонку о снах, лежащую на королевской тумбочке. Видимо, сейчас мне ее и цитируют для пущей убедительности. Хотя про законы природы говорящий явно загнул. Чисто из вредности я хотела ему возразить, однако раненый жестом остановил меня.

— Не перебивай. Дослушай. Во снах тебе недоступны Стихии, а сейчас, я знаю, ты слышишь их голоса.

Однако я все-таки не удержалась, спросив прямо:

— Почему я должна тебе верить?

— А почему нет? — пожали плечами в ответ.

Вопрос поставил меня в тупик. Ибо чуть подумав, я обнаружила, что все якобы ляпы получили весьма логичное объяснение. Король запросто мог перенести меня в соседнюю комнату, а контур действительно окружал нас пологом невидимости. Да и происходящее осознавалось вполне ярко и реально.

Видимо, не дождавшись ответа, собеседник продолжил:

— Лиона, поверь мне, если бы это был действительно сон, маг давно бы уже откликнулся на твое щедрое предложение переговоров. Это я тебе говорю, как дипломат. Игра с убеждением тебя в нереальности происходящего свеч не стоит. Проще или убить, или договориться.

— Возможно, — осторожно согласилась я.

— Но все равно сомневаешься? — усмехнулся мужчина. — Хорошо, давай посмотрим на дело с другой стороны. Поразмысли, что может случиться, если ты поверишь, что это сон, и наоборот. Если не хочешь, можешь мне этого не рассказывать. Просто подумай сама, где меньше риска.

Рационально, как раз в духе Леонарда. Эта мысль натолкнула меня на другую: а вот Эрл тогда был совсем на себя не похож. Хотя это еще ничего не значило. Вдруг маг просто лучше знает короля. Или это случайное совпадение.

Пытаясь уцепиться хоть за что-то, я более тщательно вдумалась в совет. Ведь зерно истины в нем было. В любом случае, самостоятельно выбираться мне точно нельзя. Потому что если это не сон, то я даже не успею пожалеть об ошибке. С другой стороны, если сплю, то можно не бояться умереть.

Перебирая все за и против, разум отчаянно пытался найти опору, но тщетно. За каждый вариант находилась целая куча аргументов, но истина так и оставалась недоказанной. И когда я уже отчаялась, где-то глубоко в памяти возникла, казалось, давно забытая картина: в таборе потрескивает костер, а рядом со мной сидит старая мудрая цыганка. И словно наяву я вновь услышала ее слова: 'Однажды тебе придется сделать нелегкий выбор, и голос разума тебе больше помешает, чем поможет. Запомни, когда не будешь знать, что делать, доверься сердцу. Оно имеет со мной самую сильную связь, и через него я смогу помочь тебе. Подскажу, какой путь верен, но ступить на него ты должна будешь сама'. Закрыв глаза, я прислушалась к своему сердцу. Бывают в жизни моменты, когда недостаточно знать. А нужно верить. Четыре удара, по одному на каждую из окружающих меня Стихий, убедили: я не сплю. Что ж, пусть будет так. Я поверю.

Проблемы выбора

В соседней комнате нас терпеливо ждали друзья и враги. Ворон нервно расхаживал по скрипящему полу. Эрл сидел на подоконнике, краем глаза следя за пленником. Артур же, сидя на стуле, молча, глядел в окно. Едва мы вошли, брат с королем обменялись быстрыми взглядами, из которых я поняла, что присматривать за мной все-таки будут. Леонард в мою веру, похоже, поверил не до конца. Однако пока моя персона была менее интересна, чем привязанная к стулу. Поэтому негласно поручив меня брату, король поинтересовался у пленника:

— Ты знаешь, кто перед тобой?

— Да, Ваше Величество.

— Ты будешь правдиво отвечать на мои вопросы?

— Да, Ваше Величество.

Усмехнувшись, король перешел к делу:

— Кто нанял тебя ее убить?

— Никто, — пожал плечами Артур. — Это мое выпускное задание: выполнение особо важного государственного указа. Соответствующая бумага лежит во внутреннем кармане.

Этот ответ мигом стер с лица Леонарда улыбку. Весьма грубо обыскав парня, он достал из его кармана обозначенный листок. Бегло просмотрев написанное, король зло скомкал бумагу и швырнул ее на пол. Мое любопытство заставило подобрать указ. Развернув его, я прочла:

Я отправляюсь на охоту, чтоб ведьму злобную поймать!

И все отважные солдаты должны мне в этом помогать!

Повелеваю всем-всем сразу: найти ее и сжечь скорей!

Чтоб эта подлая зараза навеки сгинула теперь!

Следующая строфа начиналась со слов 'Я вас люблю, мои солдаты...' и оптимизма не внушала. К тому же, мельком глянув на багрового от эмоций короля, я утвердилась в своих догадках и благоразумно решила дальше не читать. Эрл, стоявший за моей спиной, ознакомиться с документом успел, а Ворону это, похоже, было неинтересно. Мда, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Дата и оттиск символа власти наводили на определенную мысль, которую брат тут же озвучил.

— Поздравляю, величество! Дошастался! Тебя сверг собственный писарь!

Проведя ладонями по лицу, король расхохотался:

— Да, такого я не учел. Это ж надо! На все королевство опозорил, стервец! Но кто мог знать, что это он?

Эрл удивленно приподнял бровь:

— Подожди, ты хочешь сказать, что остальное знал?

— Предполагал, — спокойно кивнул Леонард. — Но вариантов было несколько. Подозреваю, что всю возню с проклятьем как раз и затеяли, чтоб спровадить меня из замка и спокойно захапать власть. Держу пари, на троне уже сидит двойник, а меня следующим указом им обзовут и велят изничтожить.

На это Эрл лишь вздохнул.

— Знаешь, величество, порой ход твоих мыслей заставляет сомневаться в твоем здравии. Если я тебя правильно понял, ты сам, добровольно, отдал трон не пойми кому?

Леонард вновь совершенно спокойно кивнул в ответ.

— Но зачем? — изумленно спросил Ворон.

Величество, подняв самозванческий указ, сел на стул и принялся разворачивать бумагу, попутно поясняя нам причины своего поведения:

— Во-первых, как выражается Эрл, шастая не пойми где, твою жену защитить проще. Правда, осколок дело осложняет, но не сильно. Во-вторых, если мы имеем дело с одним врагом, то работает он в двух направлениях. Охота за Лионой и властью. Есть шанс, что победа во втором остудит его интерес к первому. В-третьих, если эти действия исходят от разных сил, то есть шанс врагов стравить.

Пару минут в комнате висела тишина, ибо все пытались осмыслить услышанное. Затем Эрл, усмехнувшись, спросил:

— А может, ты просто проворонил трон, и теперь пытаешься ловко оправдаться?

На это король мило улыбнулся:

— Думай, что больше нравится. Ситуацию это не изменит.

Мне до мотивов Леонарда точно не было никакого дела, ибо волновало нечто другое. Посмотрев на короля, я спросила:

— Значит, возвращаемся?

— Зачем это? — не понял тот. — До конца нашего похода страну мне не развалят. Тем более, прежде чем что-то делать, надо понаблюдать за развитием событий. Нельзя воевать с врагом, если его цели тебе не ясны.

Это было не то, что я ожидала. Поэтому пришлось спросить прямо.

— А как же Мира?

— А что Мира?

— Она там совершенно одна, не пойми с кем рядом!

Пожав плечами, король ответил:

— Во-первых, она сама хотела быть королевой. Пусть пожинает плоды сбывшихся желаний. Во-вторых, если ее до сих пор не убили, то и дальше не тронут. В-третьих, сейчас я в петлю не полезу.

Такая циничная раскладка по полочкам меня задела. Пристально посмотрев Леонарду в глаза, я спросила:

— А если бы на ее месте была я?

Квиты: мой вопрос короля тоже задел, заставив повысить голос и с нажимом ответить:

— Знаешь, в свое время я сделал все, чтобы тебя на ее месте не было. Так что мы идем, куда шли! Я король! Я решил! И точка!

Оглядев остальных и не найдя в их взглядах и тени поддержки, я вышла в коридор и направилась в соседнюю комнату. Такое отношение мне было сложно понять. Для меня любой друг автоматически попадал в категорию своих, которых не бросают. А Миру я все-таки считала своей подругой. Хоть и не в общепринятом смысле этого слова. Скорее всего, во мне говорило чувство вины перед ней. В любом случае, я не понимала, как можно было спокойно ее бросить, да еще так цинично найти этому оправдания.

Следом за мной в комнату вошел Эрл.

— Льон, только не вздумай дурить, а?

Развернувшись, я посмотрела и ему в глаза, спросив:

— Разве за мной бы ты не пошел?

— Если бы собирался помереть вместе — конечно, — съехидничал братец и вполне серьезно продолжил. — Величество прав, сейчас мы не можем ничего сделать. Вполне возможно, что это просто ловушка для него. Вдруг кто-то только и ждет, что он кинется за своей любимой женушкой? Так что мне совершенно непонятно, чего ты возмущаешься. Или уже забыла основное правило воина?

— Прежде чем кого-то спасать, спасись сам? Почему же, помню, — пробурчала я. — Но как он может настолько цинично об этом говорить?! Она же его жена!

— А Ворон твой муж, — ни с того ни с сего приплел полуэльфа Эрл. — Однако зелье Фея ты принесла мне.

— Это совершенно другое!

— Ой-ли?

Ответить я не успела, потому что в комнату как раз вошел один из обсуждаемых. Не глядя на нас, полуэльф быстро подошел к своей сумке и, схватив ее, вышел прочь. Переглянувшись, мы с братом последовали за ним, ибо, когда происходит что-то непонятное, лучше споры откладывать на потом. В соседней комнате мужчины стояли вокруг стола, что-то на нем разглядывая. Едва мы с братом вошли, как Ворон предупредительно поднял руку:

— Не подходи!

Леонард же удивил меня еще больше, велев:

— Артур, идите с Лионой в соседнюю комнату и сидите пока там. Эрл, присматривай за ними.

Мы ничего не поняли, однако подчинились. Серьезный вид величества к расспросам не располагал, но придя в соседнюю комнату, я поинтересовалась у Артура:

— Можешь объяснить, что случилось?

— Король хочет попробовать сделать что-нибудь с моим амулетом, — ответил парень, садясь на стул.

— Каким амулетом? — не поняла я.

— С помощью которого я тебя выслеживал. Мне его вместе с указом дали.

Ответив, Артур прикоснулся к затылку и затем, посмотрев на запекшуюся кровь, спросил:

— Кстати, раз уж все выяснилось, может, вы меня полечите?

Я согласно полезла в сумку, а Эрл между тем усмехнулся:

— А ведь я тебя почти пришиб. Ладно, в последний момент передумал.

На это Артур улыбнулся:

— Тогда мы квиты. Я ведь тоже сначала собирался сперва вас убрать, а потом уже с ней разбираться. Но вовремя разглядел, кто она и кто вы. Пришлось с ловушками морочиться, чтоб перед куратором оправдаться: мол, стараюсь, но не получается.

В ответ брат рассмеялся:

— Так бы ты нас и прибил.

— Хочешь проверить?

Эта фраза и тон ее произнесения заставили меня в очередной раз изумиться тому, как жизнь меняет людей. Когда мы виделись с Артуром последний раз, это был худой юноша с печальными карими глазами и патлами черных, как смоль, волос. Припечатанный жизнью, но не сломленный. Теперь же сидящего передо мной мужчину, пожалуй, сбить с ног было бы сложно. Причем, и не только жизни. Хотя до комплекции брата ему было далеко, но вот с величеством почти на равных. Во взгляде чувствовался вполне взрослый цинизм, как и в голосе, да и во всем облике. Проявленные Артуром повадки красноречиво говорили об определенном отношении к жизни. Правда, по ощущениям, тут до величества было далеко, а вот с Эрлом почти на равных. Заметив, что брат собирается ответить Артуру в его же стиле, я решила заранее срезать перепалку. Ибо пока не была уверена в ее дружественности. Подав побитому компресс, я поинтересовалась:

— Как ты жил все эти годы?

Вопрос мигом стер с лица циничную вызывающую ухмылку. Видимо, я нечаянно задела за что-то живое. Приложив тряпицу к затылку, чуть погрустневший парень ответил:

— Сложно, но весело. У дона Альдэго своеобразные методы обучения.

Последняя реплика брата заинтересовала, и он мгновенно на нее переключился:

— По какой программе ты шел?

— Шпион-телохранитель.

Эрл удивленно присвистнул:

— Даже так? А расскажи подробнее. Я в свое время как раз на нее хотел, но из-за этой мадам не взяли.

— Ты сам отказался, — как всегда обиделась я на несправедливый поклеп.

— И уже раз сто успел об этом пожалеть! — запел старую песню братец.

— Я тебя не держала и не держу! Хочешь, хоть сейчас иди! — привычно подпела я.

Еще один извечный спор зашел в знакомый тупик. Уж сколько лет прошло, а накал эмоций прежний. Брат был ничем не хуже прочих мальчишек и тоже грезил об Академии, но увы... Как-то в пылу похожего спора Эрл выдал-таки мне правду. Оказалось, что девушек на обучение брали, только 'поумнее некоторых'. Да, похоже, Академию Альдэго брат мне не простит до конца жизни. Или все-таки себе? Впрочем, это неважно. Нельзя изменить последствия сделанного выбора. Но ругаться на них никто не запрещает. К этому я давно привыкла, уже практически не обращая внимания и отделываясь привычными фразами. Но Артур этого не знал и, видимо, побоялся, что мы затеем серьезную перепалку.

— Лиона, а можно мне чаю? — вмешался в наш разговор раненый.

Ухватившись за предоставленную реплику, братец вмиг оскалился:

— Точно, женщина! Иди, звени посудой: самое подходящее для тебя занятие.

А это было моим живым, и Эрл это прекрасно знал. У всех свои методы борьбы с накопленным напрягом. У братца они такие. И в принципе, в любое другое время все обошлось бы мирной словесной перепалкой. Но, увы, не сейчас. Произнесенная фраза оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Она и так-то уменьшилась из-за временной неадекватности мышления. А благодаря последним событиям над ее краями возвышалась чуть ли не горка отрицательных эмоций, которые от легкого толчка решили вырваться на волю. Мы с братом были в одинаковом состоянии душевного неравновесия, поэтому я легко втянулась в игру. Только решила сменить аргументы на более весомые.

— Звенеть посудой, говоришь? Хорошо, давай позвеним.

Послушный мановению руки котелок вылетел из походной сумки и попытался стукнуть Эрла по затылку. Но брат это предвидел. Легко перехватив емкость, он швырнул ее в меня. Смешно! Пригнувшись, я запустила в ответ табуреткой в лицо и светильником в спину. Увернувшись от обоих предметов, брат одним прыжком оказался около меня и попытался схватить. Ага, конечно! Легко перелетев через него, я подло пнула в спину и зависла под потолком. На это Эрл стулом заставил меня метнуться вправо и там все-таки схватил за ногу, правда, получив удар в ухо. Это его разозлило. Одно движение, и я снова получила доказательство тому, что в рукопашке с братом у меня шансов как не было, так и не будет. Рывком сдернув меня вниз, Эрл хотел скрутить, заломив руки. Но мои эмоции давно вышли из-под контроля, начисто отключив остатки разума. В ход пошли запрещенные приемы. Оставленный на столе нож бездумно полетел в брата и почти достиг цели. Перехватив его за рукоять в каких-то сантиметрах от своего лица, Эрл отшвырнул оружие прочь и, развернув меня, вполне серьезно влепил кулаком в челюсть, поставив этим точку. Горячая солоноватая жидкость, вмиг остудила мой бойцовский пыл. Зажав ладонью рот, я вырвалась из рук противника и поспешила в ванную. Однако запереться там брат мне не дал, и мы вместе уставились на бело-красный зуб, выплюнутый на дно деревянной лоханки.