Вернуть жизнь(рабочее название)

-Все равно ты скоро сдохнешь, такой мерзости не место в нашем мире, — и отвернувшись, он скрылся за дверью.

Я лежала на спине и старалась не шевелиться, чтобы не вызвать новые волны боли. 'А ведь он прав, я до безумия боюсь смерти, но стоит ли это чувство такого отвращения? Ведь если нет жизни, то зачем тебе гордость и все другие не менее благородные качества, зачем богатства и уважение других, если ты мертв...Трупу-то все равно. Но вот, если ты жив, тогда эти самые благородные качества играют важную роль, ведь призрение дорогих существ это страшно, лучше смерть! Но можно ли презирать за жажду жизни, за стремление быть рядом с любимыми, за стремление просто быть? И не достойны ли сами презирающие этого презрения, за то, что отвергают тебя из-за предрассудков общества, для которого твое желание жить вопреки всему является чем-то недостойным и отвратительным?'

— Они сами достойны презрения! — произнесла я в потолок, — Гордость? Зачем она мне? Не согреет, не накормит. А вот хитрость, изворотливость, гибкость это то, что поможет выжить. И пускай они хватаются за свою жалкую гордость, потому что это единственное, что у них останется, все остальное достанется таким, как я! А тобой, Алхир, я займусь в самое ближайшее время, — и предвкушающие улыбнувшись, я со стоном поднялась с пола.

На теле не осталась живого места, с трудом стянув тунику, я побрела к бадье, в которой еще недавно принимала ванну. Остывшая вода, вызывала отвращение, но пересилив себя, я опустилась в воду. Было больно прикасаться к избитому телу, но я терпела. Наконец смыв с себя кровь, я вылезла и, достав, из ниши целебную мазь принялась втирать в уже проступившие синяки и ссадины. Хижина была разворочена, повсюду виднелись полосы крови.

— Надо бы прибраться до прихода Тахрсы, — мелькнула мысль, и, ускорив движения, я продолжила лечение. 'Тварь! Поганная тварь! Я приложу все силы, чтобы ты как можно скорее сдох! Клянусь самой Сиир ты не проживешь и карга!' Отложив в сторону лекарство, я взяла тряпку и принялась оттирать пятна крови.

Глава 11

— Сагар! Проснись! — кто-то тряс меня за плечо.

С трудом открыв глаза, я увидела склоненную надо мной Тахрсу.

— Что здесь произошло? — требовательно спросила нечисть, впиваясь взглядом в мое лицо.

— Ничего, — с трудов заняв вертикальное положение, я скривилась от резкой боли во всем теле. 'Чертов Наследник! Хорошо, что хоть по лицу почти не бил!'

— Если ничего, то почему ты избита? Что у вас с Наследником произошло?

— Тахрса, это наше с Алхиром дело, — отбросив в сторону шкуру, я попыталась встать, но тело было еще слишком слабо, после недавней экзекуции, покачнувшись, я начала падать.

— Сагар! — вскрикнула жрица, подхватив в последний момент меня на руки, — Девочка моя! Что он с тобой сделал?! Как у него только рука поднялась?!

— Да ладно, вы ведь ожидали нечто подобного, — я попыталась выбраться из крепких объятий Тахрсы, — Да и Алхир, руки почти не поднимал, все ногами работал.

— О. Сиир! — не обратив внимания на мои слабые попытки выбраться, жрица подхватила меня руки и сев на ложе, принялась укачивать, — Прости, но у меня не было другого выбора. Алхир хороший Сах, но ему просто трудно принять тебя, трудно смириться с тем, что ты наш единственный шанс на спасение. Дай ему время, он сможет пересилить свою неприязнь к людям и увидеть в тебе тебя. Дай ему немного времени.

Я сидела на руках у моей нечисти и слушала, что она говорит, спорить не хотелось, для себя я уже все решила:

— Хорошо, Тахрса, пусть будет по-твоему. В любом случае нам придется смириться друг с другом, хотя бы ради племени, за которое мы оба будем в ответе.

— Вот слова настоящей харир(младшей ученицы) жрицы, — Тахрса нежно потрепала меня по волосам, — Значит, ты больше не держишь зла на нашего беспутого Наследника?

— Не держу, — я попыталась улыбнуться, надеюсь, вышло что-то похожее.

— Давай я обработаю твои синяки.

— Нет, Тахрса, не надо. Я сама все сделала. Не зря же ты меня учишь,— произнесла я, пытаясь смягчить отказ улыбкой, — Лучше приготовь нам завтрак.

— Хорошо, — и аккуратно ссадив меня на кровать, жрица направилась к очагу.

С улицы доносилась веселая музыка, значит Саирлан в самом разгаре, жаль, что для меня этот праздник испорчен уже навсегда. Грустно вздохнув, я подошла к очагу:

— Тахрса, а скоро рассвет?

Взглянув за окно, жрица ответила:

— Время для завтрака у нас еще есть.

— Хорошо. Ты говорила, что в Большой Охоте все принимают участие, а с кем в группе буду я?

Тревожно посмотрев на меня, нечисть произнесла:

— По обычаям жених и невеста должны быть в одной группе, а так как Наследник охотится один, то будят только ты и он. Тебя же это не пугает?

— Нет, что ты! — поспешила я уверить жрицу, — Наоборот, это шанс наладить наши отношения, его нельзя упускать.

'Вот и все, сама Сиир дает мне шанс для мести!'

Надеюсь, мое нервозное поведение Тахрса спишет на волнение по поводу предстоящего примирения с Наследником. Я полезла в нишу в поисках своего охотничьего костюма. Надо сказать, он немного отличался от одежды, которую обычно носили в племени. Во-первых, туника достигала всего лишь середины бедер, во-вторых, нижняя часть туловища облачалась в штаны, которые обычно носили только сахи-мужчины. Материал, из которого пошит костюм был очень плотным и теплым, он изготавливался по специальной технологии, тайну которой знала только главный мастер-ткачь.

Наконец, натянув одежду, я направилась, обратно, к очагу.

— Все готово, — произнесла жрица, протягивая мне миску с едой.

— Спасибо, — взяв, протянутую пищу, я устроилась на полу.

— Сагар, с тобой действительно все в порядке? Ты мне кажешься немного взволнованной.

— Мне немного не по себе, — я робко улыбнулась, стараясь не переигрывать, — просто я впервые участвую в охоте и мне чуть-чуть страшно.

'Великолепно! Сахи восприимчивы ко лжи, но я ведь и не вру, всего лишь не договариваю. Да, волнение по поводу охоты присутствует, но все же больше меня трясет от предстоящего столкновения с Алхиром. Этот день одного из нас станет последним'.

— Это вполне нормально, но не беспокойся, с тобой рядом будет Алхир, — с облегчением проговорила жрица.

— Это точно.

Несколько минут прошло в полном молчании, каждый был погружен в свои мысли.

— Я хотела отложить этот разговор на потом, но все же решила не тянуть. Я тебе уже рассказывала, что ученицы проходят определенные испытания прежде, чем стать жрицами.

Я кивнула на слова нечисти, действительно, об этом она рассказывала, только не уточняла, какие именно испытания проходят для перехода на следующую ступень.

— Так вот, вчера ты самовольно прошла испытание и что самое удивительное, прошла успешно, перейдя на следующую ступень. Теперь ты рир-арх (старшая ученица). Поэтому позволь мне сделать тебе подарок, тем более, теперь, когда ты стала допущена до проведения обрядов, тебе без него никуда. Прими, рир-арх Сагар, в дар этот ритуальный кинжал, пусть сила Сиир наполнит его, — достав из складок одежды тонкий кинжал, нечисть протянула его мне.

Протянув руку, я осторожно взяла подарок, тонкий, почти хрупкий, но смертельно острый, кинжал вызывал восхищение. Его рукоять удобно устроилась в моей ладони. 'Мое оружие, мое. Хотя еще нет...' Секунду посмотрев на него, я вдруг поняла, что надо сделать. Поудобнее ухватив кинжал, я поднесла его к левой ладони и резко полоснула по ней, кровь окрасила руку в красный цвет. Но мне не было дела до раны, я смотрела на кинжал. Кровь, попавшая на лезвие, стала впитываться, через мгновение на нем не осталась ни следа.

-Теперь мой!-с торжеством, подумала я.

Жрица с одобрением наблюдала за моими действиями, я не разочаровала ее.

— Спасибо!

-Рада, что тебе понравилось. Пусть он будет твоим верным спутником. Даже не представляю, какие вас с ним ждут свершения, если уже сейчас ты ставишь меня в тупик. Твое продвижение в учебе и благоволение к тебе Сиир просто поразительно, за столько лет о подобном я даже не слышала. Всего лишь через четыре карга пройти посвящение огнем, — жрица в изумлении покачала головой, — даже при самом удачном стечении обстоятельств, я не думала проводить его раньше шести-восьми каргов обучения. Ты удивляешь меня все больше и больше, нашему племени очень повезло, что ты станешь нашей жрицей.

— Значит теперь я рир-арх, — я задумчиво протянула это слово, будто пробуя на вкус, — Просто я хочу, чтобы вы мной гордились.

— Мы гордимся, — Тахрса посмотрела мне в глаза, — очень, для меня ты как дочь. Но все же твой поступок был очень опасным. Если бы ты не была готова, огонь просто сжег бы тебя, поэтому прошу, не будь столь безрассудна.

— Я постараюсь. Сначала буду думать головой, а потом делать.

— К этому списку можно добавить еще: советоваться с Тахрсой, — весело рассмеявшись, добавила жрица.

— Это тоже можно, — сдерживая смех, произнесла я.

— Отлично, — хлопнув себя по коленке, нечисть поднялась на ноги, — раз этот вопрос закрыт, предлагаю приступить к насущным делам. Скоро рассвет и нам уже пора быть на жертвенной поляне.

— Тогда что мы все еще делаем здесь!?— в притворном возмущении воскликнула я, вслед за Тахрсой поднявшись на ноги, — Веди меня, моя жрица!

Весело смеясь, мы направились на место жертвоприношения.

Как ни странно, но жертвенным местом, оказалась та самая поляна, на которой я так любила проводить время, когда отправлялась на прогулки, а жертвенником тот самый пень, на котором я обычно сидела. В какой-то момент я даже почувствовала укол совести за такое святотатство. Тряхнув головой, отгоняя не нужные переживая, я поспешила за жрицей. Белое покрывало, окутывающее поляну, было уничтожено десятками ног, пришедших на обряд Сах. Они окружали алтарь плотным кольцом, но стоило нам со жрицей подойти, как тут же почтительно расступались, давая нам пройти. Наконец, показался алтарь, рядом с ним стоял вождь, сжимающий в руках факел. На поляне стояла почти мистическая тишина, нарушаемая лишь нашими с Тахрсой шагами, да звуками огня. Через мгновение жрица остановилась, ее широкая спина закрывала мне жертвенник и я никак не могла разглядеть, что же будет приноситься в жертву в этот раз. По обычаям жертву для Большой Охоты, проходящую после Саирлана, преподносил жрице вождь, это должно было быть, что-то особенное, достойное посланницы богини. Забрезжил рассвет, первые лучи солнца появились на горизонте.

— Да прибудет благословение Сиир с нами, — начал вождь,— прими же, благородная жрица Богини, дар достойный великой Сиир!

— Да прибудет благословение Сиир с нами,— Тахрса отцепила от пояса ритуальный кинжал,— прими же, великая Богиня, страж нашего мира, этот дар достойный твоего безграничного величия!

Подойдя к вождю, жрица вытянула руку над алтарем, а затем резко полоснула себя по венам. Темно красная, почти черная кровь закапала на привязанную к алтарю жертву. Но вовсе не вид крови привел меня в дикий ужас, как только жрица отошла, я, наконец-то, смогла рассмотреть, кого же приготовили в жертву. На алтаре, связанная по рукам и ногам, без сознания, лежала маленькая девочка! В жертву приносился ЧЕЛОВЕК! Тахрса водила когтистой рукой, из которой капала кровь, над телом ребенка, вырисовывая руну 'подношения'. Алая кровь медленно сачилась из раны. Вот последний виток знака был нанесен, с последней каплей, упавшей на кожу девочки, действие усыпляющего заклинания закончилось, и ребенок очнулся. С трудом распахнув глаза, она непонимающе посмотрела на жрицу и вождя, через мгновение ужас, открывшейся картины дошел до ее сознания и ребенок истошно закричал:

— ААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Дергая руками и ногами, она пыталась разорвать путы, но они лишь сильнее впивались в нежную кожу.

-Мамочка!!! — слезы градом катились из глаз ребенка, — Мамочка, помоги!!!

-Сагар,— мысленно проговорила в моей голове жрица, — закончи обряд, начерти на лбу девчонки руну огня и скрепи кровью.

От подобного приказа, перед глазами запрыгали черные точки, тошнота подкатила к горлу, мне казалось, еще мгновение и я упаду в обморок.

-Нет, успокойся! Ты Саха! Ты уже не человек! — мысленно я пыталась себя успокоиться, — Вспомни, ведь это люди убили тебя за то, что ты Тхарк, а Сахи спасли, дали приют и семью! И чем ты хочешь отплатить за их доброту?!

— Но это же ребенок! — кричало мое второе я.

— Ну и что?! Он вырастит таким же убийцей, как и все эти поганенькие человечки! Подумаешь одним отродьем меньше, одним больше! Ты людям ничего не должна, они сами отвернулись от тебя. Предали, воткнули нож в сердце. Почему же сейчас тебя должна заботить жизнь одного из них?!

— Совсем маленькая...девочка,— голос человека во мне звучал все тише и тише, подавляемый чем-то звериным и страшным.

— Убей ее! Не ради племени, которое стало твоей семьей, не ради Тахрсы, которой обязана жизнью, а ради себя! Пусть это станет началом твоей мести, мести за навсегда потерянный мир, за утраченные воспоминания, за разрушенную жизнь!

Внутренний диалог длился всего каких-то пару секунд, но именно в эти мгновения рухнули последние стены моей человечности.

Уверенно взяв кинжал, я подошла к девочке. Увидев рядом с собой человека, в ее глазах вспыхнула бешеная надежда, она из последних сил рванулась ко мне на встречу:

— Помоги мне! Пожалуйста, помоги!!

Но ее слезы и мольбы не затронули меня, будто и, не услышав их, я схватила ребенка за светлые волосы, на ощупь необыкновенно мягкие, и придавив голову к алтарю, быстро и четко начертила руну огня. Ребенок завопил еще истошнее, ее собственная кровь полилась на лицо, дергая головой то в одну, то в другую сторону, она кричала лишь одно слово:

— Нет, нет, нет, нет!!!

На поляне, кроме криков жертвы, не было слышно ни звука, даже ветер замер, заинтересованно смотря на свершающийся обряд. Закинув голову, я посмотрела на небо, там уже с трудом различался образ луны...Сиир, прекрасная и далекая, холодная, но такая родная. 'В твою честь!'

Посмотрев на скулящую жертву, я протянула руку над руной 'огня' и резко провела по венам острым лезвием. Через мгновение горячая кровь закапала на лоб ребенку, смешиваясь с ее кровью и наполняя руну жизнью. Когда рисунок засветился ярко алым свечением, я медленно стала передвигать руку дальше, полностью повторяя контур руны 'подношения'. Солнце почти полностью появилось на горизонте и в тот момент, когда последние лучи озарили новый день, руна 'подношения' была обведена. Яркое сияние охватило две руны, постепенно распространяясь по всему телу девочки. Несколько секунд и вот она уже вся горит в пламени божественного огня, еще более реальном, еще более горячем, еще более беспощадном, чем настоящее. Безумные крики боли наполнили тишину поляны, но не затронули, ни одной струны в душах, стоящих на ней существ.

Меньше минуты длилась агония несчастного создания, огонь погас также внезапно, как и появился. Криков больше не было. На алтаре вместо маленького ребенка, лежал пепел. Дар был принят.