Танец Огненных Фей

После ужина я разделся и лег спать. Дорога выматывает весьма сильно.

Проснулся я в полной темноте от чьего-то присутствия в комнате.

— А ты весьма беспечен Алекс! Ты хотя бы представляешь куда угодил?

Рядом со мной сидя на постели полубоком, глядя мне в глаза, слегка обеспокоенно улыбалась Элизабель.

Обхватив руками талию девушки, я осторожно потянул ее к себе.

— Ты так ко всем встречным девушкам подкатываешь Алекс? Где же твоя куртуазность рыцаря? Где стихи в адрес прекрасной дамы? Цветы, любовные письма, серенады под окном?

Девушка, слегка поколебавшись, обняла меня за шею.

— А ты хочешь только стихов и серенад?

— А ты хочешь взять невинную девушку, даже не спросив на то ее желания?

— Судя по тебе, ты уже давно скучаешь, не говоря уже про меня, или ты обожаешь долгие прелюдии Эллис...

Подхватив девушку на руки, испуганно ойкнувшую при этом, я аккуратно положил ее на кровать, нависая над ней. Былая уверенность ведьмочки куда-то улетучилась.

— Ты понимаешь, что сейчас не время и не место для этого? — Ее голос забавно дрожал.

Я потянул за шнуровку платья на ее груди.

В следующий миг я отлетел к противоположной стене, приложившись спиной к доскам. Когда я с трудом сумел подняться, то увидел тлеющее тело на полу, и рассерженную девушку, зашнуровывающую платье.

— Дурак! Говорила же я, что сейчас не время и не место! Кобель! Теперь сам выпутывайся!

С легким хлопком ее тело расплылось клубами темного дыма.

Душераздирающий человеческий крик из-за стены отрезвляет, куда лучше ведра с ледяной водой.

Отступление второе.

Тронный зал королевского дома Найвелл был украшен золотом и пурпуром, как требовала того геральдическая коллегия, но несмотря на все требования той же коллегии украшения, картины, статуи были подобраны таким образом, чтобы гости попали в легкую прострацию как от обилия впечатлений, так и от стеснения.

На спинку трона с потолка спланировал черный ворон и громко каркнул, привлекая к себе внимание.

Молодая темноволосая женщина поправила диадему, лежащую на строгой прическе и, не поднимая головы, произнесла:

— Ты задержался!

Ворон тенью спланировал к ногам королевы и, расправив крылья, изобразил некое подобие реверанса.

— Пр-р-рашу пр-р-рощения моя кор-р-ролева. Ночные полеты над вашим замком весьма опасны. В последнее вр-р-ремя!

— Полно тебе кормить меня отговорками. Меня интересует совсем другое.

Ворон замер в ожидании продолжения речи королевы.

— Моя дочь, Элизабель уже которую ночь пропадает неизвестно где. Ее служанки не могут сказать ничего вразумительного.

— Пр-р-рикажете пр-р-роследить за пр-р-ринцессой?

— Да! Этой вертихвостке уже давно пора подумать о замужестве и остепениться, а она пропадает по шабашам и вечеринкам подруг.

— Ваше величество, вы сами р-р-растили пр-р-ринцессу независимой и вольнолюбивой, так в чем же пр-р-рич...

Рядом с вороном в пол с потолка ударила миниатюрная молния, заставив перепуганную птицу замолчать и в ужасе отлететь в сторону. В том месте, куда ударила молния, камень раскраснелся докрасна, и в образовавшейся тишине было слышно, как он потрескивает остывая. В воздухе запахло грозой...

— Ты смеешь мне указывать, комок перьев? — Глаза Королевы Иларии вспыхнули колдовским зеленым огнем, а голос ее приобрел силу и ужас. — Может, ты еще что-то хочешь мне посоветовать?

— П-п-пр-р-рошу п-п-пр-р-рощения моя кор-р-ролева!

— У тебя два дня чтобы узнать, куда пропадает моя дочь. Если ты не справишься за это время, дорогу в замок можешь забыть!

Старый ворон, объятый страхом и ужасом, взлетел, теряя перья, сделав круг по залу, рванул к ближайшему раскрытому окну.

Догорающий труп оказался телом служанки, обугленной, словно над ней поработали огнеметом. Скажу вам весьма жутковатое зрелище. Еще более жутковатым оказалось ее лицо, а именно торчащие изо рта зубки. Кожа на ее лице потрескалась и рассыпалась вместе с телом, оставив после себя только пепел и обугленную одежду.

Меня обдало холодом от осознания, где я оказался. Ресторан. Ресторан для вампиров. И угадайте, кто остался на десерт?

Правильно думаете, вот только от этого мне не легче.

Быстро одеваясь, я бегло осматривал комнату. Хлипкие стены, долго не продержатся, если верить Брему Стокеру и его толкованию вампиров в своем бестселлере. Серебра у меня нет, хотя если задуматься оно скорее от оборотней (черт его знает, может и оно не берет). Дерево? Осину от обычного дубья я вряд ли отличу в такой темноте, не мастер деревообработки.

Дверь от сильного удара распахнулась, как раз для того чтобы первый желающий зубастик схлопотал пулю в лоб.

Выстрел в ночной тишине, не говоря уже о замкнутом помещении, был просто оглушителен.

— Держать оборону! Орл, Гафир, держите лестницу. Стром, льва тебе в дышло, долго ты еще с луком возиться будешь.

Аккуратно выглянув, я отскочил назад. Вовремя, ибо стрела впилась в косяк на том месте, где была за секунду до этого, была моя голова. Оценив точность стрельбы, я не решил повторять подвига, решив оставить все геройство тем людям.

Протяжный потусторонний вой, пробирающий холодом до самых костей. Элизабель дура-недотрога! Нельзя было по-человечески объяснить?!

Первая тварь вынесла своим телом ставни, и кубарем вылетела в коридор, чудом не задев меня.

Выпутаться?

Девочка ты явно пересидела на концернах Задорнова, в таких ситуациях не выживают... Или выживают в качестве чьего-нибудь ужина на потом.

В окне заслоняя свет трех лун, окрашивая фигуру твари серебристым отсветом, шипя и скалясь, сидела огромная зубастая образина. Угольки глаз с нечеловеческой злостью буравили меня, словно желая прожечь во мне дыру.

Медленно и осторожно я развернул ствол в сторону твари и нажал на спуск...

Глухой лязг ударника по капсуле...

Один удар сердца...

Ствол огрызается неярким пламенем, на тысячную долю секунды осветив зубастую пасть твари, чья голова неестественно дернулась, после чего тварь под собственным весом упала вниз.

Оставаться здесь — загрызут, там пристрелят...

Выскочив за дверь, я перекувыркнулся через низкий борт, падая на спину еще ничего не понимающей твари.

Удар при падении выбил из легких весь воздух, а также переломал твари спинной хребет (об этом я узнал довольно поздно, так как был занят, всаживая в шею мертвой и нож по самую рукоять).

Когда я сумел встать, то вокруг меня творился настоящий ад. Любители загрызть посетителей схватились с мертвыми тварями. У лестницы сбились шестеро мужиков, из них трое стрелков, всаживавших в тварей стрелу за стрелой.

— Давай сюда, пока они не опомнились!

Знание языка и его освоение в таких ситуациях ускоряется в несколько раз. Из моей комнаты внутрь лезли все новые и новые твари...

Посреди зала вспыхнуло черное пламя, приобретая четкие очертания закутанной в плащ фигуры.

— Плевать на упырей! Убейте воина! — из-под плаща вылезла сухая костлявая кисть и ткнула указующим перстом в мою сторону. — Он не должен дожить до рассвета!

Я, стоя на середине лестницы, поймав в прицел фигуру, сделал три выстрела, целя в голову нового любителя нетрадиционных вечеринок с летальным исходом.

В тот же миг фигура покачнулась, и упала на пол, обильно заливая его тягучей черной кровью.

Дикий вой боли и страха, наполнил помещение, оглушая и заставляя терять сознание. Дальше — больше! Твари одна за другой стали вспыхивать и рассыпаться грудой пепла и обугленных костей.

Кульминацией было появление ведьмы, появившейся в клубах черного дыма, и взмахом руки, отклонившей выпущенную в нее стрелу, в ближайшего упыря, пытающегося сбить с себя пламя. Тот упал словно подкошенный.

— Перстень "Дикой охоты". — Элизабель наклонившись, брезгливо сдернула с руки колдуна (а кем он еще мог быть?) перстень с крупным кроваво-красным камнем и, глянув в мою сторону, улыбнулась. — Прекрасное пополнение коллекции.

Прежде чем в то место где она стояла, ударили стрелы синхронных выстрелов всех троих лучников, ведьма исчезла так же как появилась, в черных клубах дыма.

— Хочешь выжить Алекс, убейте их вожака. После этого упыри станут неопасны. — Донесся до меня ее голос.

Вожака? Не проблема. Проблема в том — где он? И вторая проблема, что прежде чем мы его тут найдем, загрызут уже всех.

Так, а где трактирщик?

Темный вихрь пронесся по залу, гася последние факелы, погружая "обеденный" зал во тьму ночи.

Сильный удар сотряс трактир. Лестницу, на которой я стоял, подбросило вверх, ломая крепежи, и дерево, словно тонкие прутики.

Пришел я в себя связанным и подвешенным к потолочной балке.

— Повелитель позволь нам их высушить! Мы все еще голодны...

— Да повелитель, дай их нам...

— Молчать! Вы разнесли трактир! Кто теперь будет его ремонтировать? Может быть ты? Или ты? А может Ты? Теперь придется искать новое место!

— Повелитель...

— Молчать! Хотя... можете сожрать повара, он и так на ладан дышит.

Глаза, наконец, привыкли к темноте, достаточно чтобы увидеть низкую тварь с обезображенной рожей и светящимися красным глазами.

— Очухался наконец-то. Люблю бодрствующую пищу, от спящей пищи в сон тянет, да и вкус не тот. А так, когда пища ощущает, когда зубы прокусывают ее шею и ее жизнь утекает...

Попытавшись пошевелить руками, к ужасу понял, что они крепко связаны за спиной, и ими даже не пошевелить.

— О, трепыхания... Люблю, когда жертва дергается в страхе перед своей смертью.

Угольки глаз твари приблизились к моему лицу, обдав вонью и запахом давно немытого тела.

— Боишься смерти воин? Или нет? Неважно, я не выпью тебя полностью, я сегодня лишился многих своих слуг. Ты и твои дружки пойдут на их замену.

Внезапно вспыхнул камин призрачно-зеленым пламенем, разгоняя тьму и пуская по стенам зловещие тени.

— Я столько лет пыталась загнать тебя в могилу, и ничего, а какой-то кладбищенский падальщик сумел подвесить тебя к потолку, и вот-вот готов позавтракать.

На низкой деревянной скамье закинув ногу на ногу, сидела Таня.

— Здравствуй Алекс, я уже не надеялась тебя поймать до того, как ты доберешься до трона, и тут такой фарт. Даже обидно становится...

Я смотрел на облаченную в облегающий кожаный дорожный мужской костюм подругу детства. И теперь из глубины моей души вместо симпатии к ней стала разрастаться злость и ненависть.

— На счет клыкастиков не волнуйся, пока я не переговорю с тобой, они даже не пошевелятся. Низшие, — презрительно поморщилась Татьяна. — Что с них взять.

Глубокий вздох.

— Зачем приперлась?

— Приперлась, — Таня снова поморщилась как от зубной боли. — Ты раньше был куда более вежливым.

— Времена нынче изменились.

— Это да. Думаю, прелюдию мы с тобой отпустим, вроде не дети в песочнице. Я пришла мириться Саша. Я отказываюсь от притязаний на твою жизнь, ты меня не преследуешь, в твоих силах я уже убедилась.

Я рассмеялся, глядя в ее серьезные глаза.

— Мириться? Ты всегда ставила меня на ниточку не тоньше конского волоса, в ситуации близкие к смерти, наблюдая за тем, как я пытаюсь выжить. Как же я был слеп насчет тебя!

— Былое не вернуть. Голову береги Саша. — Татьяна взмахнула рукой, что-то прошептав, и я полетел вниз головой.

Чудом, не свернув шею при падении, успев сгруппироваться, и подставить руки... тут до меня дошло, что руки свободны.

Отскочив в сторону, я выхватил пистолет и, передернув затворную раму, прицелился в любовь всей своей юности, хладнокровно, с легкой толикой грусти наблюдавшей за мной.

— Я бы на твоем месте поберегла патроны Саша. До империи куда как далеко. А вокруг дикие земли полные нечисти и разбойников.

— Если ты считаешь, что этой помощью, ты заслужила прощение, то боюсь тебя разочаровать. Последние годы меня научили многому, и не всегда хорошему Тань.

— Ох уж эти мужчины...

Щелкнул курок, ударяя по бойку, и все.

Дернулся затвор, и снова сухо щелкнул курок. К моим ногам упал второй патрон.

— Эх, Саша, Саша. Ты действительно собираешься убить меня этим? Без этого?

Татьяна продемонстрировала мне иглу ударника.

— Думаю назначение и работу ударно-спускового механизма для тебя разъяснять не надо? Саша магия может многое, кроме доверия, и того что... — Тут она заметила, что я пытаюсь нащупать второй нож, и покачала головой. — Видимо сегодня с тобой разговора не получится. Ударник найдешь в нагрудном кармане. И не забудь подобрать патроны с пола, здесь таких вещей не делают.

Она встала и шагнула к камину, тут же охваченная пламенем зеленого огня.

— Мое настоящее имя Тантея. До скорого, Саша! Надеюсь в следующий раз ты будешь куда более разговорчив.

Таня исчезла, пламя погасло, а передо мной стояла низкорослая тварь и набирала в легкие воздух, чтобы закричать.

Глава 8. Мрак над лесом.

Человеческое горло весьма хрупкая и незащищенная часть человеческого тела. Прежде чем тварь успела что-то вякнуть или закричать, я вбил кадык в ее горло носком берца. Не дожидаясь пока "это" придет в себя, я оторвал ножку от скамьи и воткнул в грудь твари. Острый обломок вошел в рыхлую грудь этой засаленной жабы, словно в сырую землю. Полыхнуло огнем ослепляя в темноте и обдав жаром и вонью паленого.

Зажечь свет не оказалось слишком трудным, ибо лохмотья сгоревшей твари неярко тлели в темноте. Развязать остальных выживших и найти свои вещи ушло еще минут пятнадцать... Когда я сунул им в руки оружие меня поняли без всяких слов. Старая хохма о понимании народов, когда их жизнь висит на волоске, куда более жизненна, чем обычные устои общества.

Твари валялись на полу, слабо шевелясь, хрипя и постанывая. Воткнуть в грудь упыря деревяшку оказалось куда проще, чем биться с этим скопом кровососов.

Еще живые были обнаружены в кладовке связанные по рукам и ногам. В глазах большинства читался ужас от ожидаемой сверти, и когда их развязывали они не сразу смогли успокоиться. Женщине в дорогом платье, местами пострадавшем, пришлось залепить звонкую пощечину, приводя в себя.

Вскоре трактир был зачищен от упырей, а их обугленные тела были свалены в кучу посреди трактира. Умершим от укуса упырей, на всякий случай вбили кол в грудь (если точнее вбили ножку от стола или стула), на случай возможного появления новых кровососов. Рисковать никто не хотел.

— Все. Больше никого не осталось.

Я кивнул.

— Осмотреть вещи. Ценное забрать. — Надо скорее осваивать язык, набор фраз и слов — весьма большая проблема. — По один... не ходить.

Ценности были свалены на широком куске парусины, найденном в кладовке. Немного дорогой одежды расшитой жемчугом и золотой нитью. Небольшая кучка золотых и серебреных побрякушек. Около десятка кошельков с "наличкой" разного достоинства. Немного провианта, несколько пыльных винных бутылок, и небольшой бочонок с полу выцветшей зарисовкой виноградной лозы на своих боках. Так же нашлось несколько единиц холодного оружия в простых солдатских ножнах. Не густо, но и не пусто.