Ступень первая. Эшес.

Савиш почти бежал по улицам города. Да что там почти — бежал! Внимание Главы не та вещь, обладание которой делает счастливым. А тем более, если за тобой приезжают посреди ночи. Но всё равно, Элу не стоило так сильно вторгаться в мое сознание! До сих пор звон в ушах...

Улицы изменились. Широкие центральные проспекты плавно перетекли в изломанные проулки окраин. Воин сомневался, что его ждут у центральных ворот с распростертыми объятиями. Хотя нет, именно что ждут. Для того, чтобы отвести к палачу в гости. Но его путь лежит совсем не туда.

Помниться, ещё в детстве мы с ребятами нашли лаз в парковой стене. Об этом знали всего три человека. Надеюсь, он всё ещё существует... иначе придётся искать другие, менее законные пути проникновения в королевский замок. Совершенно не представляю, как ещё это можно сделать...

Удача сегодня хоть немного, но сопутствовала мне — лаз оказался на месте. Сильно заросший, почти неотличимый от монолитной стены — но он всё же был. Так что проникнуть на территорию королевского парка труда не составило. Теперь, насколько я помню хитросплетение дворцовых коридоров — управление Порядка находится в северном нежилом крыле.

Скорее всего, именно туда, в кабинет, и направятся глава этого управления с Мастером. Только добравшись до стены, я вдруг осознал, что не имею не то, что плана — вообще не представляю, что буду делать! Видимо, это беспокойство Эла так на меня подействовало. Но всё равно — стоя на месте ничего не сделаешь. Не важно, с планом или без, но я должен убедиться в том, что Мастеру ничего не угрожает.

В коридорах оказалось на удивление тихо и безлюдно. Светильники горели только на углах, да ещё на лестнице парочка магических шаров не давала споткнуться о ступеньки. Стра-а-анно... Вроде бы жизнь здесь не должна угасать вместе со светом пламенеющего Актара. Наоборот — ночью самая работа.

Эх, жаль, что змеелюд остался дома. С его нюхом и слухом мы бы не то, что незаметно пробрались, но и нашли бы мага, где бы он не находился...

Поворот, ещё один... Да где же все?! Это уже настораживает. Даже стражников, пусть и отчаянно храпящих на своих постах — и тех нет! Рука невольно легла на рукоять меча — мне всё это не нравится! Свернув за угол, я наткнулся на полуоткрытую дверь, из-за которой выбивался лучик слабенького света. Если бы не он — греметь бы мне лбом о столь неожиданное препятствие.

Осторожно заглянем внутрь — и здесь никого! На полу валяется накидка Мастера, смятая, присыпанная осколками стекла. Второй бокал лежит на столе в луже вина, кресла перевёрнуты и сиротливо глядят в потолок коротенькими гнутыми ножками.

Оружие с коротким шелестом покидает ножны, шаг вперёд, внутрь... легкий ветерок касается края туники и чуть колышет один из гобеленов на стене. Ещё один гость? Неслышно подхожу к стене и резким движением отдёргиваю расшитую тряпку — нет, не гость. Проход. Узкий, чёрный лаз, ведущий куда-то в темноту. Судя по истоптанному слою пыли на полу — довольно древний ход.

Прихватив с собой на всякий случай светильник, я осторожно следую за изгибами каменного коридора, чутко прислушиваясь ко всему, что доносит эхо. Наконец впереди брезжит свет и появляется ещё один выход. Похоже, именно туда мне и надо, поскольку других вариантов не было.

Быстро затушив светильник, я осторожно выглянул из-за угла. От явившейся моему взору картины волосы встали дыбом. Посреди большого зала на полу был высечен какой-то явно магический рисунок. В его центре лежал скованный маг.

А чуть дальше, на возвышении, стоял, сверкая золотыми глазами, полукровка, охраняемый чистокровным змеелюдом. У его ног лежал так же связанный Глава Порядка. Судя по всему — без сознания. Но... с каких это пор родовитые серпентеры подчиняются полукровкам?! Хотя, в этом парне даже половины змеиной крови нет, наверное, квартерон или ещё меньше. Ишь, кожа-то какая гладкая, ни одной чешуйки. Только глаза и выдают...

Теперь я понял, что надо делать. Тонкие метательные ножи удобно легли в ладони. Замах — четыре смертоносных жала отправляются в полет, а следом за ними прыгаю я сам. Сейчас главное — успеть схватить Мастера, а там мы сможем скрыться и как-нибудь помочь Главе. Он хоть не мой идеал, но делает нужную, важную для короны работу.

Неожиданно ножи в полете останавливаются и со звоном падают на пол, а меня бросает на пол сильный удар в спину.

— На-а-адо же, — сквозь гул в голове доносится до меня издевательский голос, — Ещё один идиот. Ты тоже мне будешь рассказывать про любовь и взаимопонимание?..

— Нет, — в спину ударило древко с-кешера, бросая на пол. Краем глаза я видел буро-зелёную чешую поймавшего меня. Значит, их двое? Неуда-а-ачно...

— Что — нет? — переспросил златоглазый.

— Я тебе расскажу, как убью! — цежу сквозь зубы я, силясь подняться.

— Да? — ещё и издевается, собака, — Тогда ты не будешь в обиде, если я позволю своим слугам поиграть с тобой?

Ответить я не успел. Схватив за плечо, меня вздергивают вверх и тут же ударом хвоста в грудь оправляют в полёт. Пол встречает каменными объятиями, вышибая из лёгких последние остатки воздуха. Острой, стреляющей боли нет, значит, рёбра целы. А вот Эл своим хвостом стену расколотить может... Слабаки!

Змеелюды, шелестя чешуёй по камню, стремительно приближаются, изготавливаясь к бою. Каким чудом мой меч всё ещё при мне — не знаю, но занятия с Элхаром много дали не только ему. Я теперь достаточно чётко представляю, чего можно ждать от подобных ему. Поэтому первые выпады лениво атаковавших серпентеров отбиваю спокойно, тут же переходя в атаку и оставляя на их телах длинные порезы.

Точно — слабаки! На парне даже царапины не было бы!

Противники издают гневное шипение. От обрушившихся ударов заслониться одним мечом просто невозможно, так что горячая боль ранений скоро охватывает всё тело. Последнее, что я замечаю — летящий мне прямо в лицо с-кешер. Затухающим сознанием улавливаю вспышку ярости где-то на самом краю и лечу в непроглядную тьму.

Эх, жаль парня — и дед его, и я...

Боже, как же мне муторно! Кто бы знал! В ожидании Савиша или хотя бы какого-нибудь знака от дедушки я раз пять "оббежал" весь дом сверху донизу. Наконец, в очередной раз замерев на шпиле и вглядываясь в тёмные улицы я понял, что если подожду ещё хотя бы эсту, то непременно сойду с ума! Схватив с-кешер и натянув на голову стальной обруч, я метнулся вниз, в найденные ходы.

Казалось, что каменный блок отъезжает с нарочитой медлительностью, испытывая мои нервы на прочность. Не дожидаясь, пока плита полностью отроет проход, я протиснулся внутрь, разорвав тунику. Некогда ждать, чувствую же, что дед и воин влипли!

Если меня спросят, с какой скоростью я миновал пещеры — не вспомню ни за что. А также то, как я в них ориентировался. Где-то внутри, перед сетчаткой глаза мигал красненький огонек. Откуда-то я знал, что именно там находятся Мастер и Савиш. Стены просто мелькали по сторонам, ветер свистел в насторожённых ушах, а сердце бешено стучало где-то в горле, упругими толчками ударяя в виски.

Наконец я оказался почти под ними. Короткий взгляд вверх позволил каким-то образом определить место выхода. Не раздумывая, прыгнул, собственным телом пробивая низкий потолок.

Мгновенно запечатлевшаяся где-то в подсознании картина сорвала последние оковы, хоть как-то ещё удерживающие меня во вменяемом состоянии. Вид залитого кровью друга и безжизненно лежащего деда заставил гнев взорваться ослепляющей вспышкой.

Гневный свист взлетел вверх, тут же уйдя в ультразвук. Лезвия с-кешера мгновенно покинули своё обычное убежище. Тело радостно рвануло вперед, действуя в полную силу. Бросившихся мне навстречу двоих змеелюдов отбросило в стороны, ощутимо промяв каменные стены. Главной целью была семёрка людей в балахонах, замершая по краям рисунка и кто-то ещё, стоящий рядом с ними. В его запахе смешались как присущие людям, так и свойственные змеелюдам оттенки.

Да о чём я думаю?! Там же дедушку убивают!

Оружие распалось на две части, тело действовало как на тренировке, без участия разума. Рывок — и две ближайшие фигуры падают на пол, располосованные лезвиями. Поворот, летящее движение — ещё один отлетает к стене, как мешок с костями, получив в грудь мощный удар хвостом.

За это время остальные успевают только развернуться ко мне лицом. Резкий жест — и два тела в балахонах замирают у стен, пришпиленные к ним лезвиями с-кешера. Стремительное движение, взмах, и ещё двое с воем оседают на пол, пытаясь зажать пять длинных порезов. М-да, когти у меня что надо! Стоявший в стороне скидывает плащ, с тихим смехом вздымая вверх руки в каких-то широких, до локтя, браслетах.

— Повинуйся мне!! — звенит его голос.

Ага, как же! Немедленно принять атакующую позицию. Короткий свист вспарываемого воздуха — и ладони сжимаются на скользких от крови рукоятях с-кешера. Сейчас я тебе "повинуюсь", мало не покажется... Янтарно-золотистые глаза недоуменно распахиваются, встречаясь с моими, ярко-алыми, сощуренными.

— Ты... но ты...

Вой распарываемого лезвиями воздуха, но враг уклоняется, подставив под удар те самые браслеты. Яростная вспышка искр, скрежет, и мой противник отлетает к стене. Его глаза сужаются, из горла вылетает невнятное шипение. Я группируюсь для последнего, завершающего броска, толчок...

На пути вырастает какое-то туманное марево. На короткое мгновение тело охватывает жжение, быстро сошедшее на нет. Пелена рвётся в клочки, плиты принимают основную массу тела, а хвост и с-кешер летят вперёд, к противнику. Время словно бы замирает на месте. Я отчётливо вижу, как расширяются в ужасе золотистые глаза. Руки медленно поднимаются в попытке защититься, но, наученный предыдущим опытом, я опускаю клинки вертикально. Они минуют широкие браслеты, и время снова несётся вскачь.

— Не-е-е-ет! — взвивается под своды комнаты вопль получившего сразу два клинка в тело врага.

Гнев вспыхивает в последний раз, прокатываясь по телу жадной волной, съедая остатки сил. Ох, как же я уста-а-ал... Зачем-то снимаю с поверженного эти браслеты и защёлкиваю на собственных руках. Взгляд привычно пробегается по чешуе... по чешуе...

Я снова серебристый! Чешуя сверкает, как и положено, черные линии чётко прорисованы. А ещё по всей длине хвоста вздыбливаются коротенькие радужные гребни. Как у виденной мною когда-то змеи. Охваченный странным волнением щупаю виски. Так и есть. Два небольших, тут же прижавшихся к коже "веера". Вот это да... Если бы ещё я не был абсолютно гол!

Отодвигая удивление и радость куда-то в сторону, всё сильнее наваливается усталость. Но у меня осталось ещё одно незаконченное дело. Превозмогая сонливость, разворачиваюсь к оставленным где-то за спиной Савишу и дедушке. Мастер уже сидит на полу, глядя на меня с испугом, радостью, облегчением и... гордостью?

Я пытаюсь двинуться к воину, но бессильно опускаюсь на хвост, жалобно глядя на мага.

— Спи, малыш, — доносится до меня его шепот, — Ты и так уже сделал все, что мог...

Тело словно только и ждало этих слов. Сознание качнулось, падая вниз, веки опустились, я свернулся излюбленным клубком и провалился куда-то туда... Далеко...

...Никогда нельзя терять надежды. Иногда её проводниками выступают самые невероятные сущности. Словно взорвавшаяся каменная плита пола, разлетевшаяся по залу мелким щебнем, явно не входила в ритуал призыва. Мгновенно рассеявшееся облако пыли открыло взгляду страшную до дрожи картину.

Казалось бы — измазанный в грязи, одетый в рваньё, взъерошенный змеелюд может вызывать только веселье. Но вот застывшее, страшное, словно лик богини смерти лицо разом отбивало всякую охоту веселиться. А горящие алым сощуренные глаза заглядывали на самое дно души. Выворачивая на изнанку, подавляя волю и загоняя оную далеко-далеко...

Светлоликие, да он же разъярён до полной потери соображения! У серпентеров такое состояние называется боевой яростью, и когда кто-либо из них в него входит — остальные, даже самые лучшие воины стремятся оказаться как можно дальше. Ведь в таком состоянии змеелюды не думают. Ну что ты сможешь объяснить взбешенному зверю?

Словно из воздуха в руках Элхара возникли клинки, и серая фигура растворилась в воздухе. Ох, а я даже не смог его предупредить, застыв под пылающим взглядом. Нашёл, старый дурак, чем заниматься! Внуком любовался, вместо того, чтобы помочь ему. Эх, жаль, что не могу выйти из этого круга...

Но пока я предавался самобичеванию, в зале стали происходить разительные перемены. Заворожённые слуги Корха отлетели к стенам. Удар был настолько силён, что на каменных поверхностях остались вмятины. Надеюсь, змеелюды не пострадали. В принципе, они ни в чём не виноваты...

На мгновение возникнув рядом, Эл прервал обряд самым прозаическим способом - сократив количество вызывающих. За его стремительными бросками не успевало даже моё внутреннее зрение. Для остальных же он на такой скорости вообще оставался невидимым. С заклинателями было покончено очень быстро. Но собранная ими сила всё ещё клубилась над фигурой призыва.

Весь бой занял буквально суи сеш, и в комнате из активно действующих лиц остались только мой внук и Корх. О светлоликие! Как же я мог забыть?! Эл же тоже змеелюд, хоть и радужный! Значит, артефакты могут заворожить и его. И тогда действительно наступит катастрофа... Только, похоже, боги всё же слышали мои молитвы, так как вместо подчинения по залу пронесся визг столкнувшейся стали и брызнули ярко-жёлтые искры.

Но милость была только кажущейся. Корх, видя, что победить в поединке нового участника ритуала не может, прибег к помощи магии. На пути атаковавшего мальчишки вырос "Голодный туман", вобравший в себя всю призванную силу. Это заклинание растворяло плоть попавших в него существ. На редкость мерзкое колдовство. Боль сжала сердце - ну за что же его так? Он ведь только защищает собственную жизнь и близких!

С громким хлопком "Туман" развеялся, позволяя дыханию, наконец, вернуться. А я и не знал, что задерживал его... Сверкая в свете множества факелов серебристой чешуёй, внук стоял над пригвожденным к полу клинками с-кешера Крохом, снимая с него Браслеты Шшера. Малыш изменился. Не только тем, что вернулся прежний цвет и блеск. Он где-то потерял одежду (да о чём я думаю, наверняка же в "тумане"!) и... обзавёлся гребнями.