Почему нет, Лёня?

— Чур я первая в душ, — сказала Катя и проскользнула в дверь ванной.

Я переоделся, поставил чайник на плиту и распечатал пачку индийского со слоном чая. А тут и Катя прошла мимо, закутанная в длинное зеленое полотенце.

— Да, не спросил у тебя, как там у тебя в приемной комиссии всё прошло? Нормально?

— Угу, документы приняли, через неделю первый экзамен, математика письменно.

— Могу помочь с подготовкой, с математикой у меня никогда проблем не было. Чай будешь?

— Подойди сюда, пожалуйста, — попросила она из дальней комнаты.

Ну подошел, чо, мне не трудно. Катя лежала на разложенном диване, накинув сверху все то же зеленое полотенце, а когда я вошел в комнату, убрала его в сторону.

— Это и будет моё то самое желание, — сказала она, протянув ко мне руки...

— — —

— Тебе понравилось? — спросил я через некоторое время, когда она лежала на спине и курила, выпуская кольца к потолку (да, она еще и курила, друзья, в редких случая, как она сама призналась, а сейчас как раз такой... причем курила не Беломор, а Мальборо).

— Спрашиваешь еще... а тебе?

— Это было незабываемо, но давай все-таки на постоянную основу это дело не ставить — у тебя Павлик есть.

— А ты мне всё равно больше нравишься...

— Я бедный и больной... ну не так, чтобы очень больной, но... а Павлик здоровый и богатый — угадай с одного раза, за кем при таких раскладах лучше замужем быть?

— Да умом-то я все понимаю, но сердцу приказать трудно.

— Хорошо, оставим этот вопрос на завтра, а сейчас пошли чай пить.

— — —

А утро принесло переливчатые трезвоны синенького домашнего телефона — сначала другой Павлик звонил, который друг детства и человек сложной судьбы (в двух словах о нем — закончил физмат-школу при МГУ, с полпинка поступил в Физтех, который в городе Долгопрудном располагается, рядышком с заводом по производству крылатых ракет, через год его отчислили за прогулы, отслужил в армии, причем в стройбате, потом попал в нехорошую компанию и отсидел пару лет за хулиганку, потом работал в пожарной охране, а сейчас вот вроде бы получил грин-карту и собирался сваливать в благословенную Калифорнию). Он напомнил про блок для игрушечных автомобилей — точно же, блин, забыл я про него напрочь. Договорились на завтра, ко мне приходи вечером, будет тебе дудочка, Паша, будет и блок.

А еще чуть позднее из районной ментовки позвонили и пригласили на дачу показаний по делу об убийстве соседа Евгеши. Бляха-муха, дело-то не закрыто, про это я тоже забыл... надо будет подготовиться и еще раз прогнать показания с Оксаной, чтобы бились, а то мало ли что...

Ну и совсем уже перед выходом Гена-Крокодил звякнул, сказал, что нашел он мне замену, продиктовал координаты — я его знаю, моего сменщика, шапочно правда, но знаю, на картошку пару раз вместе ездили — вот передашь ему все дела сегодня-завтра... а ты сам чего?... а меня два дня в городе не будет, дела... окей, договорились.

Оставил ключи Кате, она после ночи была красивая и румяная и щебетала, как только что накормленная канарейка, сказал, чтоб повторила тригонометрию, вот тебе учебник, а я вечером приду и проверю... да, и Павлику позвони, он поди ждет.

Катя со всем была согласна, хотя явственные бегающие чертики у нее в глазах мне не очень понравились, ну да будем считать, что это мне показалось. Ну а я подался в институт, давно там не был.

В свою лабораторию я сегодня в виде разнообразия последним пришел, все остальные уже сидели в синих рабочих халатах и работали... ну или делали вид, что работают, что в нашем НИИ в общем-то одно и то же. Прямо с порога и объявил свою залежавшуюся со вчера новость:

— Друзья, а я ведь ухожу от вас...

— Почему? — сразу подал голос Игорек от окна.

— Злые вы потому что... шутка, место хорошее предложили, в банке, такие шансы в наше время упускать нельзя.

Посыпались естественно вопросы, куча вопросов, что за банк, да кем работать буду, да сколько денег дают, да как в наше смутное время люди устраиваются в банки? На последний вопрос ответил честно, как шел по улице, как встретил бывшую коллегу и как все закрутилось — Леночку-то Бурнакову у нас все знали, как облупленную, она вон на том стуле полгода просидела. Краем глаза заметил, что Виталик от зависти чуть не перегрыз карандаш, которым он чертежи правит — ведь встреча с Леной на его глазах прошла и он легко мог бы оказаться на моем месте, а я на его и сейчас грыз бы карандаши вместо того, чтоб в банки собираться, а оно вон как всё повернулось... ну чего я тебе скажу, Виталя, надо выстраивать с людьми правильные отношения, а не только подкалывать, да клинья подбивать, тогда и у тебя, глядишь, такие же возможности откроются.

А вот на остальные вопросы отвечал крайне уклончиво, совсем ведь на говно же люди изойдут, если им всю правду открыть, так что я им максимум, что рассказал, так это четверть всей правды, даже чуть меньше.

— Отходняк пока не буду делать — денег, увы, совсем кот наплакал, но с первой же получки обещаю проставиться... да, это в конце августа где-нибудь случится. Пойду пробегусь по своим остальным местам работы, чтобы народ ввести в курс, ладно? — это я уже завлабу Кощеичу сказал, тот кивнул и снова занялся отладкой программы для микропроцессора какого-то — работа занудная и отнимающая много времени и сил, знаю, не раз и не два занимался этой байдой.

Сначала в Монтану естественно подался, до неё же ближе всего — обслужил там технику, сделал бэкап, хотя в принципе можно было до завтра подождать, но ладно, вызвонил своего сменщика, телефон коего мне с утра продиктовал Гена. Это оказался Ренат Гатауллин, татарин, как легко догадаться по его имени и фамилии, когда мы с ним в колхозе вместе картошку собирали, его, как я вспомнил, называли Ренатик-акробатик, наверно потому что оно каждое утро подтягивался на турнике и выполнял перевороты силой и даже солнышко крутил, был у него такой пунктик в дневном расписании. Человек в принципе вменяемый, хотя не без заскоков, ну да у кого их сейчас нет.

— Привет, Ренатик, — поздоровался с ним я, — с Юниксом, как я понимаю, ты хорошо знаком, так что начну пояснения сразу с середины меню.

И потом я битый час пояснял ему, что тут, где и сколько, и как следует поступать в экстренных ситуациях (нет, снимать штаны и бегать кругами не надо, а надо вот что...). В итоге всей этой моей лекции Ренат спросил:

— А ты сам-то чего уходишь? Место в общем и целом рыбное...

— Да нашел я тут местечко, где клюёт лучше.

— И где же это такое, если не секрет?

Пришлось и ему рассказать про Машбанк, плюшки нового места работы при этом я еще более урезал, но и сказанного оказалось достаточно, чтобы Ренат загрустил.

— Ну почему, блять, я не оказался на твоем месте? — спросил он с крайней тоской в голосе.

— Не грусти, Ренат, — задушевно ответил ему я, — заедет и на твою улицу КАМАЗ с рублями... а может даже и с валютой, но это как уж повезет.

И я убежал... сначала в страховую контору имени Степана Андреича. Его, как обычно, на месте не оказалось, оставил заявление секретарше Наденьке, почему я ухожу и куда, объяснять уж не стал, сколько можно, спросил только, что там у них со слоганом компании, утвердили наконец или как? Она ответила, что да, конечно утвердили, вчера еще, вон он висит — и она ткнула пальцем мне за спину. Я повернулся и прочитал сакраментальное 'Пришла надолго и всерьез страхкомпания Утёс'... ну чего, сойдет конечно...

А следующим остановочным пунктом моего круиза была обладминистрация в Кремле (о, заодно можно и в столовку местную зайти, подумал я). Когда заходил в свой подъезд здания администрации, обратил внимание на новую черную Волгу, совсем новую, как её... ГАЗ-3105, только-только её выпустили горьковчане... тачила знатная, похожа на Ауди-100 и немного на Пежо-605, жаль никогда не пойдет она в серию... а в салоне трубка телефона лежит и название аппарата даже можно прочитать... да, Алтай это, первенец советской мобильной связи... ну чего, руководителям красиво жить не запретишь.

Миша Кононов выслушал меня молча, что-то там поправляя на экране своей ХТ-шки, потом уточнил только следующее:

— Съезди в Воскресенское, тема горит, вот-вот запылает, а потом катись куда хочешь.

— Да не вопрос, — ответил ему я, — когда ехать-то?

— Вчера, — по своему обыкновению сказал Миша, у него все дела надо было вчера делать, на крайняк сегодня на заре, — но можно завтра с утра.

— А точно в Воскресенское? — уточнил я, — может опять в Вознесенское?

— Не беси меня, Лёня, — хмуро ответил он, передал мне листочек с номером машины, телефонами водилы и воскресенской администрации и выключился из разговора.

Я пожал плечами и вышел на улицу, обычно Миша бывал более болтлив, случилось что ли чего у него нехорошее? Прошел мимо Вечного огня к Волжскому откосу посидеть на парапете и подумать о делах насущных, но тут из-за памятника народному герою Ивану Сусанину выдвинулись две явно бандитские рожи и направились наперерез моему движению... блять, успел только подумать я, вы и в Кремле уже себя как хозяева ведете что ли?

Одеты они были совсем даже и не в Адидасы, а во вполне цивильные джинсовые штаны и рубашки, но звериные флюиды, витавшие над ними, как пар над кипящим чайником, не позволяли усомниться, что это таки да, бандиты во всей своей красе... Пока у меня оставалось пять секунд до встречи с прекрасным, успел подумать вот что:

Ну откуда ж вы все такие красивые вылезли-то? В развитом же социализме ходили небось на комсомольские собрания и голосовали за решения очередного пленума ЦК... комсомольские поручения поди выполняли какие-нибудь, числились строителями коммунистического будущего и смотрели по телевизору 'Делай как мы, делай лучше нас'... а тут пробила, значит, полночь на кремлевских курантах, и миллионы бывших идеологически вполне выдержанных мальчиков превратились в быдло в Адидасах и малиновых пиджаках...а пай-девочки массово надели лосины и строем пошли в путаны... нет, не в силах я понять этой метаморфозы... ну разве что привлечь метафору из популярной франшизы 'Чужой-Чужие', ну пряталось их настоящее альтер эго где-то глубоко внутри, а бой кремлевских курантов его невзначай разбудил, вот и вырвалось наружу то, что вырвалось — кровожадное, голодное и мерзкое...

— Слы, ты, как тя там, сюда иди, — сказал, сократив расстояние, старший из них. Голова у него была брита наголо, обнажая довольно уродливые шишки в разных местах.

— Что вам угодно, господа? — попытался я перевести разговор на более вежливые обороты.

— Ща ты услышишь, шо нам угодно, братан, — не поддался на мою уловку бандит, — если будет чем слушать.

И он заржал, чрезвычайно довольный своей шуткой. Они встали у меня по бокам и повели туда, куда я и сам направлялся, к парапету над откосом. Сели, бандиты достали папиросы и жадно закурили, мне не предложили.

— С Баксом и Башкой ты позавчера разговаривал? — спросил наконец второй, который пониже и необитый наголо.

— Ну разговаривал, — не стал я отпираться, а затем вывалил все подробности, не дожидаясь их понуканий, — утром, на Тургенева, часов в девять-полдесятого... они сказали мне принести лимон завтра на это же место, но завтра, ну то есть вчера это было, не приехали, я их напрасно прождал там. Вот всё, что у меня с ними было.

— Убили братанов наших, слышал наверно?

— Не, откуда ж, всё работа и работа — а кто убил?

— Вот мы и разбираемся, кто. Ты, когда на Тургенева этой их ждал, не видел ребятишек из Белого братства?

— Как не видеть, конечно видел, ходили они туда-сюда в своих балахонах, пытались мне книжку свою всучить, но я их послал.

— Как они выглядели? Ну приметы какие-то запомнил?

— Ну как-как, — почесал я в затылке, имитируя буйную мозговую деятельность, — выглядели, как и все они, разве что одна девчонкой была, обычно же у них одни мужики. Парень ростом с меня примерно, ну чуть ниже, говорил слегка пришепетывая, с зубами у него наверно что-то не то, да, шрам на правой щеке... а девчонка маленькая худая, больше ничего не запомнил... и очки черные на обоих были, вот.

— Ладно, если что вспомнишь, позвони, — и старший сунул мне бумажку с номером телефона, — да, а с твоей Монтаной дела еще не закончены...

— Уже не с моей, со вчерашнего дня я там не работаю, — с легким сердцем заявил я, — так что все вопросы к Гене Коломейцеву, могу телефон продиктовать.

— Не надо, мы знаем, — ответил он, — а где ты сейчас работаешь?

— А в банке, на Калининском.

— О, тема, — быстро схватил вопрос старший, — давай название банка, мы к тебе на днях наведаемся.

Сказал название, чо, всё равно ведь узнают, но подумал между делом, что банк, ребятки, пусть даже такой маленький, как Машбанк, это вам не общество с ограниченной ответственностью, там деньги немаленькие крутятся, и крыши в связи с этим очень серьезные стоят, так что приезжайте на здоровье...

— — —

А утром меня ждал всё тот же зеленый УАЗик, всё тот же хмурый водила Михалыч всё на том же пятачке возле железнодорожного Макдональдса — место встречи, как сказал товарищ Жеглов, изменить нельзя. Кате я ключи от квартиры оставил, наказал ей продолжать изучение тригонометрии, ну и убраться по мере сил.

Прикатили в поселок Воскресенское к обеду — это было глубоко на севере области рядом с былинным озером Чернояр, куда по преданию ухнул с концами былинный же Пучеж-град. Надо будет заехать, подумал я по дороге, когда еще сюда попадешь второй раз. Здание районной администрации ничем не отличалось от двух десятков других, где я до этого побывал, ну разве что тем, что задними окнами оно выходило на откос красивой речки Вертлюги... о, и искупаться вечером можно будет, если ночевать придется.

— — —

Да, а вчера-то вечером у меня целых два дела было — во-первых ментовку надо было посетить совместно с Оксаной и рассказать там еще раз обо всех наших действиях в тот день, когда соседа пристукнули. Битых два часа на это ушло. А совсем уже в ночь заявился без звонка Паша-пожарник, которому до зарезу был нужен блок управления игрушками — на этот раз я про это дело не забыл и спаял его на службе, там всех делов-то на полчасика.

Ну я ему сначала Катю представил, а потом продемонстрировал, как оно всё работает, подключив блочок к принесенным им образцам. Вопросов у него не возникло, всё пахало весело и бесперебойно, почти так же, как трактор Кировец только что с завода, а спецом устроенное мною короткое замыкание ничего страшного за собой не повлекло.

— Паша, — спросил я его, — вот скажи мне, дорогой, зачем тебе эти игрушки, если ты в Калифорнию не сегодня-завтра сваливаешь?

— Видишь ли, Лёня, — отвечал Паша, прихлебывая портвейн типа '3 топора' (он его с собой принес) из большой кружки, — Калифорния конечно Калифорнией, но во-первых это будет в сентябре, в лучшем случае, а во-вторых выгодный заказ неожиданно подвернулся, грех упускать такое.

Катя, услышав про Калифорнию, внимала Паше со всей возможной тщательностью... и правильно делаешь, Катя, внимай — каждый же человек кузнец своего счастья... ну в крайнем случае столяр, если счастье деревянное. Но Паша, если честно, на неё особого внимания не обратил.