перекресток одиночества 2

Встав, собеседник не покинул гостевую — вопреки моим ожиданиями. Он подошел к одной из полок, открыл большую шкатулку и вытащил из нее согнутую картонную папку перетянутую красной широкой резинкой.

— Возьми, Охотник. Я так и так хотел предложить тебе эти знания. Но ты опередил меня. Похвально. Что-нибудь еще?

Забрав папку, взвесив ее в руке, глянул на Михаила Даниловича и поднял руку с бокалом:

— Мелочь. Можно еще один бокал дефицитнейшего кофе? Мне предстоит пара часов углубленного чтения.

— Советую выпить чаю. Он у нас особый. Бодрит куда лучше кофе. Но если ты настроен против чая, то...

— Пусть будет чай — легко согласился я — Главное, бокал побольше. Спасибо, Михаил Данилович. И за разговор и за кофе с папкой.

— Кофе с папкой — усмехнулся старик — Хорошо сказано. Рад знакомству!

— Взаимно!

Мы обменялись еще одним рукопожатием и разошлись. Беседа завершена. Короткий, но содержательный разговор сводился к малому — тащи все мясо в Замок, и мы не забудем отблагодарить тебя. И долго со мной никто беседовать не собирался. В принципе все логично. Я здесь новенький. Никто не собирается раскрывать мне душу. И никто не станет давать чересчур громких обещаний. Мой единственный в их глазах козырь — моя молодость. Но кто как не они знают, что молодость проходит очень быстро. А кто здесь считает года? Время течет незаметно. Их жизненный путь занимает время от поздравительного крика "Свободен" до глухой молитвы и почти беззвучного шлепка мертвого тела о дно ледяной трещины на кладбище. Этот же удел ждет и меня. Просто проживу я здесь не пять-десять лет, максимум пятнадцать, а куда дольше. Если меня не сожрет медведь.

Усевшись за один из столиков в общем помещении Центра, поставил рядом бокал чая и не без трепета открыл картонную папку. Информация. Самая ценная здесь вещь. Ценнее золота.

Впрочем, радость и трепет длились недолго. Уже через несколько минут они угасли почти полностью.

Что имелось в папке?

Пара дюжин созданных с различной талантливостью иллюстраций.

На них изображались лежащие и стоящие под снегом деревья. Атакующие и спящие медведи. Стаи снежных червей. Столп во всем его величии. Рой крестов, летящих в вышине. Облака. Облака. Облака. Туманы. Одинокие в бескрайнем снежном краю фигурки путешественников и охотников.

Несколько листков исписаны тем, о чем мне уже рассказал Антипий — некоторые тонкости охоты на медведей, способы транспортировки тяжеленных туш к Бункеру.

Имелась и некоторая полезная информация — как строить дом из снежных блоков. Иглу. Этот листок был исписан полностью, по тексту заметно, что писали с чужих слов. Нашелся же умелец-сиделец с такими знаниями. Кто в наше время знает, как вырыть землянку, построить из снега иглу или возвести хотя бы банальный шалаш, могущий защитить от дождя? Зато все прекрасно умеют щелкать компьютерными мышками и тыкать пальцами в сенсорные экраны телефонов.

Снова вспомнились выживальщики. Сурвивалисты. Сколько из этих ребят на самом деле смогут прожить в лесу хотя бы неделю на подножном корме? И это я про летний и осенний лес. Про зимний даже не заикаюсь. У скольких из грезящих скорым концом света парней есть навыки охоты? Сбора грибов и ягод? Мало покупать штаны с кучей накладных карманов и нагружать их метрами особой тонкой и крепкой веревки и мультитулами. Да, среди их все растущего числа есть действительно серьезные и умелые ребята. Но таких меньшинство. Большинство же мечтает о посиделках в уютном безопасном бункере, где под музыку пятидесятых и треск радиопомех будут с восторгом прислушиваться к агонии погибающего мира, наслаждаясь бурбоном и шпротами.

Дом из снежных блоков... это полезная информация.

Сходив в комнату, перебросился парой слов с Шерифом, взял нужные принадлежности и вернулся к столу. Скопировал информацию о постройке иглу, уже завтра собираясь опробовать это на практике.

Отложив листок, взял следующий. Хмыкнул удивленно. Немного текста и цветная иллюстрация. Страница вырванная из какого-то приключенческого романа. Полуобнаженные герои различных цветов кожи увлеченно сооружают ловчую яму на крупного зверя. Дно ямы щерится острыми кольями, отвесные стены раза в два выше человеческого роста. Судя по природе вокруг — дело происходит в тропиках. Там копать куда легче, чем в вечной мерзлоте. Мне не пригодится. Но я все же потратил некоторое время на изучение иллюстрации. Тут наверняка встречаются глубокие трещины прикрытые снегом. Есть шанс заманить медведя на запах истекающего кровью червя. А когда он бухнется в яму и... м-да... отбой. Нет шанса предугадать каким местом здоровенная зверюга напорется на кол. Но скорей всего пузом. Кол пробьет желудок заполненный едкой кровью снежных червей и мясо окажется испорченным. Опять же доставать зверя из глубокой ямы... этот вариант нам не подходит. В сторону.

— Привет, Охотник — донесшийся веселый голос звучал очень... молодо.

Вскинув голову, я увидел красивейшую девушку. Ухоженную девушку. Опрятно одетую. В синих с фиолетовым оттенком глазах светился острый ум. Да она даже косметикой не побрезговала... и наложила ее умело. Но к черту ее опрятность и косметику — она была молода! Ну как молода... по здешним меркам просто девчонка. А вообще ей неплохо за тридцать. А еще она сидит в самодельной инвалидной коляске и у нее нет ног ниже колен.

— Я Милена! Рада познакомиться.

Я автоматически протянул руку и ее крепко стиснула ладонь в перчатке с обрезанными пальцами.

Ловко крутнув коляску, новая знакомая оказалась рядом со столом. Облокотилась, изучила разложенные листки. Весело фыркнула:

— Теорию штудируешь, студент?

— Вы очень молоды — заметил я.

— Спасибо за комплимент — рассмеялась женщина.

Или все же девушка?

Нет. Это зрелая женщина. Вполне фигуристая. Подтянутая. Даже спортивная. Многие признаки указывают на ее истинный возраст — морщинки, даже форма лица, что меняется у нас на протяжении всей жизни. Но один черт мне почему-то казалось, что ко мне подкатила восемнадцатилетняя, максимум двадцатилетняя девушка. Задорная, обаятельная, умная.

— Могу налить чаю — предложил я, заметив висящую в специальном вырезе на широком подлокотнике кресла пластиковую кружку.

— Спасибо за щедрость. Но лучше я тебя угощу своим фирменным рецептом. Бодрящим. Только не спрашивай, что я туда намешала! Секрет! Немного кофе там точно есть, это ты и сам по запаху поймешь. И нет, я не ведьма.

— Да я и не...

— Даже не думал? Странно. А то здешние почтенные обыватели все как один меня ведьмой величают. А старушки еще и ненавидят до кучи.

— За что?

— Сам как думаешь?

— На ум приходит только твоя молодость.

— Угадал. Они попали сюда дряхлыми развалинами. А я угодила всего через два года после начала отсидки.

— Крушение креста?

— В точку! В меня даже не Столп пальнул. Просто другой падающей кельей зацепило, и я кувыркнулась следом. Бах! — Милена всплеснула руками, едва не выронив огромный, вот прямо огромный ярко-оранжевый китайский термос — Да-а-а... до сих пор вспоминать страшно. Выжила чудом. И даже горжусь! Я, конечно, не Весна Вулович, не с такой высоты грюкнулась, но все же! И тоже переломала ноги. И ребра. Зато руки остались целы! И пришлось попытаться повторить подвиг таких замечательных людей как Джулиана Кёпке и Алексей Маресьев. Книгу "Повесть о настоящем человеке" читал?

— Дважды. Первый раз бабушка заставила. Второй раз сам захотел перечитать в один достаточно сложный период в жизни.

— Правильно сделал! У меня дома такие книги вообще на отдельной полочке рядком стояли. Робинзон Крузо. Повесть о настоящем человеке. Моя сторона горы. Уолден, или жизнь в лесу. Один — о пацане выживающем на дальневосточном острове. И ведь на реальной истории основано. Обожаю такие книги! Но речь о другом — я таки доползла! Представляешь? Надела все, что можно было надеть и выкатилась наружу веселым таким шариком. Свобода!

— Прямо до Бункера доползла?

— Куда там! До Антипия — рассмеялась Милена — Он меня заметил. Он и дотащил. А тут меня уже подлечили. Но кое-чего лишиться пришлось — она глянула на ноги, чуть подвигала бедрами — Но это малая цена, верно?

— Согласен.

— Хотя теперь ты у меня забрал лидерство — вообще целехоньким явился. Хотя лицо опухшее и в синяках.

— Синяки по всему телу. Мизинец сломан — показал я обмотанный палец — Пара серьезных ушибов. Но это ерунда. Все пройдет через неделю.

— Завидую, конечно! Ну... каждый платит свою цену за свободу, верно? У кого-то цена больше. У кого-то меньше. И в любом случае они — Милена незаметно указала на играющих в лото стариков — заплатили цену куда более серьезную. Они отдали молодость.

— Не поспоришь.

— Ты как в келью попал? — на стол бухнулась толстенная тетрадь в кожаном переплете. Старинная тетрадь, можно сказать. Я такие видел только у родителей и бабушки. Общая советская тетрадь в клеточку. Переплет, конечно, не кожаный, но сильно похож. Милена украсила тетрадь наклейками и рисунками, явно вставила дополнительные листы, отовсюду торчали закладки.

— В баре познакомился с неприметным мужичком — пожал я плечами — После разговора по душам получил толчок в спину и нырнул в телепорт. Очнулся в келье. А ты?

— В электричке познакомилась. С неприметной тетенькой. Полноватая, добродушная. При подъезде к одной из станции попросила меня помочь сумку вынести. Тяжелая больно. А у нее спина больная. Я и потащила. В тамбур вошла. А меня в спину ладошкой шлеп... вместе с этой сумкой и влетела в келью.

— И что в сумке?

— Кирпичи и старые журналы — горько усмехнулась Милена, но тут же встряхнула головой — Заманила меня тетенька. Заманила!

— Заманила — согласился я — И ведь не побоялась — прямо в электричке.

— Выгоны почти пустые были — вечер и за сотый километр от Москвы уже укатили. Так что тетенька безнаказанной осталась. Ну и ладно. Что уж теперь поделать.

— Взяла тяжелую сумку как повод попросить о помощи — размышлял я вслух — И ведь знала, что обрекает молодую женщину на сорок лет тюрьмы. Могла хотя бы десяток банок консервов в сумку бросить — пусть даже самых дешевых. Не обеднела бы. Но напихала только старых газет и кирпичей. Хм... а как она прошла досмотр на вокзале? Никто не удивился такому содержимому сумки?

— Кто удивляться будет на Павелецком? Там такая суматоха.

— Ну не знаю... куча кирпичей и макулатуры — тут по любому подозрения какие-то должны возникнуть. И что она им скажет на логичный вопрос — а это что такое, тетенька? Что скажет? Кирпичики на постройку дачного туалета собираю и раз в месяц отвожу? Вряд ли. Скорей всего зашла на одной из недосматриваемых платформ. Еще одно предположение — тетенька специализируется на женщинах и электричках. Раз так уверено сработала, идеально выбрав момент и способ.

— Да брось — махнула ладошкой Милена — Какая теперь разница? Нам обратно не попасть. И тетеньку ту не сыскать.

— Верно — признал я — Не попасть. Наверное.

— Шутишь? Веришь, что можешь попасть в домой?

— Не особо. Но не привык что-либо скидывать со счетов без доказательств.

— Выйди наружу, оглядись. Мы посреди снежной пустыни. И никаких приветливо мерцающих врат портала ведущего домой. А это, кстати, несправедливо! Могли бы и поставить! Для тех, кто освободился.

— Чтобы они начали болтать? — усмехнулся я.

— Кто бы поверил?

— Одиночке? Никто. Десятку? Тоже вряд ли. А вот целой сотне или двум сотням дряхлых стариков слово в слово талдычащих о жутком мире с ледяным Столпом... кто-то да прислушался бы. Тем более на их стороне весомейший козырь.

— Это какой?

— Они все были без вести пропавшими сорок лет — ответил я — Как и ты сейчас. Как и я. Сотни и тысячи людей считаются без вести пропавшими. И если они вдруг начнут возвращаться...

— Ну да... так... кофе мой пробовать будешь?

— Конечно. Секунду.

Допив чай, подставил кружку под горлышко оранжевого термоса, мимоходом подумав, что очень скоро предстоит совершить поход в туалет. Сделал небольшой глоток. Удивленно глянул на довольно улыбающуюся Милену. Это было... вкусно. Прямо вкусно. И очень необычно. Чувствовалось небольшое количество кофе. Присутствовали некоторые травы — из тех, которыми приправлялись тюремные блюда. Ощущались медовые нотки.

— У тебя в термосе настоящее богатство — чистосердечно признал я — Это вещь. На талоны не меняешь?

— Ни за что! Но! Вот тебе встречное предложение — ты приносишь мне все найденные приправы, а за это я пою тебя своим особым чайком. Что скажешь?

— По рукам! Но пока что такие находки мне не попадались.

— Попадутся и не раз — помрачнела Милена — Тем дольше ты снаружи — тем ты богаче. Это единственная причина почему я злюсь на свою беспомощность — она опять указала на ноги — Умей я ходить... и каждый день выходила бы из Бункера. А так приходится надеяться на охотников. И впервые у нас появился такой как ты.

— Молодой, сильный и даже не тупой? — хмыкнул я.

— Точно. Молодой, сильный и даже не тупой. Ты вот смеешься, а про тебя в Замке сейчас только и говорят. Красный Арни так соловьем заливается. Хвалит и хвалит, хвалит и хвалит.

— Ну... особо я ничего не сделал. Просто рвался на свободу и старался выполнить данное слово.

— Вот за это и хвалит. Ты мог их бросить. Но не бросил.

— Не будем меня захваливать — фыркнул я — А чего ты так помрачнела, когда сказала, что мне не раз попадутся находки.

— Трупы — коротко сказала Милена — И снова трупы. И полупереваренные рюкзаки, выплюнутые медведями. Или вышедшие иным путем предметы. Не все освобожденные узники добираются до нашего или других бункеров. Многие гибнут в пути. Много ли холода и расстояния надо старикам, чтобы сдаться и просто умереть? И сколько узников во время почти бесконечной отсидки стараются поддерживать себя в нормальной физической форме? Знаешь, что примечательно?

— М?

— Большая часть сюда пришедших стариков страдала одышкой, полнотой, отсутствием какого-либо мышечного тонуса. Они дергали все три рычага, не отказывались от даруемых вина и кексов, не забывая налегать на колбаску и рыбу. Превращались в покорных толстяков. И если после освобождения им удавалось добраться до Бункера и поселиться в Центре или Холле... вот тогда они начинали быстро худеть.

— Люди любят заедать и запивать проблемы — пожал я плечами.

— Именно. Я тебе так скажу — те, кто занимался собой во время заключения, следил за весом и тонусом мышц, собирал припасы и золото... те сейчас живут в Центре или Замке. Остальные же собрались в Холле. Там они и останутся.

— Прямо статистический показатель. Но... Каждый сам выбирает свою судьбу — снова дернул я плечом — Это их дело. Давай поговорим о более интересном. Если не торопишься никуда.

— Например? У меня примерно час свободного времени. Я ведь как-никак работаю — отстегнув клапан закрепленного сбоку коляски саквояжа, Милена выудила оттуда гаечный ключ и какой-то прибор с парой длинных проводов. Потрясла инструментами и убрала обратно — Я техник. Слежу за системами, ремонтирую если требуется. И занимаюсь еще кучей дел. Потому что молодая, сильная и даже не тупая.