Звездайя

Зебра Сима покорно прогнулась в спине и чуть присела на поджарые задние ножки. Пися её под напряжённо оттопыренным хвостиком прираздвинулась, и Мальчиш уверенно взялась за полосатые упругие ляжки. И-страп только входил в податливо-тесное лоно, а директор уже вмешался, показавшись с той стороны кулис: "Заканчивайте здесь! Сима, готова?". "Готова-готова...", вместо замирающей уже в неге кайфа Симы пробормотала с трудом двигающая попкой Мальчиш, "Сейчас, отъебу мою крошку, и будет готова! Уууф-х... и задница же у тебя, моя прелесть!!!". Зебра Сима покачала в ответ своими игривыми бёдрами, и Мальчиша не на шутку разобрало. Изо всех сил принялась она вгонять скользящий всё легче страпон в сжимающуюся и разжимающуюся вульву зебры-подружки. Сима пыхтела, как мустанг, в две ноздри и всё ниже склоняла головушку... Из-за кулис пробежали отработавшие Бип и Чип: "Сима, твой выход! Мальчиш, прекрати! Не затягивайте!". Где-то там раздавался голос объявлявшего номер Симы директора-конферансье... А Мальчиш вколачивала, как прикованная, в мягко-неготочащее влагалище, и зебра Сима изо всех сил сдерживала ржание охватывающего её оргазма, уткнувшись губами в подставленные ладоши Дашеньки... В зале над ареной повисла напряжённая тишина и послышались медленно приближающиеся к кулисам шаги утомлённого уже поведением своих подчинённых директора... Мальчиш пустила первую ошеломительную струю в недра зебры-лошадки и стремительно выдернула пульсирующий член из туго схлопнувшегося лона, отводя его в сторону, чтобы не забрызгать нарядно-полосатую задницу... Сима широко распахнула рот, прикрыла глаза и задрожала присаживающейся всё сильнее попкой... "Ййй-о-хо-хо!!!", вырвалось из её широко раскрытого ротика весёлое приветственное ржание, и не открывая глаза, зебра Сима подпрыгнула и поскакала на восторженно приветствующую её арену...

Когда Мальчиша пригласили на свой день рожденья братья-близнецы из труппы гимнастов, она поначалу отказывалась, ссылаясь на то, что у неё нет подарка, настроения и на то, что, вообще, у неё сейчас месячные. На самом деле у неё всё, кроме месячных, было, и она просто хотела устроить сюрприз, заявившись в самый разгар намечающегося празднования. Но братья-близнецы сказали, что главный подарок для них — она сама, а настроение они ей создадут, какое она захочет. О понятии "месячные" из всей гимнастической пятёрки представление имел только Техо, по эрудированности превосходивший, наверное, Геллу. Но Техо промолчал, лишь ухмыльнувшись, хоть в душе и был удивлён наличием таких познаний у Мальчиша. И Мальчиш решила обойтись без сюрпризов.

Пятёрка гимнастов или "Звезда" состояла из двух братьев-близнецов, двоих их погодок сестёр, которые тоже были близняшками, и одного робота. Когда-то в школе они были членами одной октябрятской звёздочки, и теперь на арене имели схожие имена, различные лишь порядковым номером: Луч-1, Луч-2 и так далее. На самом деле братьев звали Лайт и Лайн, сестёр — Дея и Дия, а робота — Техо. Оба брата были похожи друг на друга, как две капли воды, за исключением лишь того, что у Лайта при рождении оказалась писька мужского рода, то есть фаллос, а у Лайна между ног оказалась писька женского рода, то есть вульва. Каприз природы стал семейной традицией после того, как близняшки-сестрёнки точно так же родились с противоположными знаками пола: Дея с мальчишеской писькой, а Дия наоборот. А мыслящий и чувствующий робот Техо был куплен малышам ещё тогда, когда разумных роботов можно было покупать и продавать. У него с половой идентификацией и вовсе всё было свободно: он мог не только превращаться в мальчика или девочку по желанию, но и умел несколько видоизменять основные и вспомогательные черты своего тела. В целом же это была самая обычная, очень весёлая цирковая семейка, которая летала под куполом без страховки, жульничала в электронные карты с биосапиенсами и последнее время души не чаяла в Мальчише...

День рождения по сложившейся традиции проходил в самом тесном кругу приглашённых. Традиция такая сложилась благодаря директору цирка, который сам каждый раз в приказном порядке ограничивал до предела круг собирающихся на очередное семейное торжество. Если директор по какой-либо причине отсутствовал, то на веселье собирался весь коллектив большой цирковой семьи, и в итоге к концу вечера всё превращалось, по выражению самого директора, в балаган. Ему же этих "балаганов" вполне хватало и на общих внесемейных праздниках. Поэтому на дне рождения Лайта и Лайна, кроме членов их гимнастической "Звезды", оказались только Мальчиш, сторож Готлиб, коммивояжер или как её называли "кормилица" Ни и силач-атлет Матвей.

— Мальчиш, ты девочка ещё? — рассмеялась из-за праздничного стола навстречу входящей, как всегда, позже всех Мальчишу Дия.

В комнате гимнастов уже царил уютный полумрак, в котором весело искрились серёжки, клипсы, значки и прочие эродатчики всех присутствовавших.

— Ну да... Эти клоуны достали уже, хоть я их и люблю! — Мальчиш никогда не упускала случая пожаловаться на свою горькую долюшку в работе с Бипом и Чипом. — Ебут и ебут... сил уже никаких моих женских на них нет!

Дия и Дея захихикали, сторож Готлиб крякнул, а Мальчиш спохватилась:

— Но смеяться все будут завтра... у кого ещё получится! Я в гости без хуя не хожу!

Мальчиш задрала юбку, дёрнула вниз трусы и внушительно покачала торчащим, как штык, своим страпом. Кормилица Ни восхищённо всплеснула пухлыми ладошками, и сторож Готлиб притянул её к себе за талию. Вечер пошёл своим чередом.

— Вот, это Сагги! — Мальчиш протягивала братьям-именинникам диковинного зверька с большими глазами в невероятно пушном оформлении. — Я зову её Сайечка. Кормить семнадцать раз в день и воспитывать в заботе и нежности. Впрочем, от вас дождёшься! Когда Дия родит что-нибудь подходящее, подарите её крошке... Поздравляю вас обоих с днём рождения, желаю наебаться, как маленьким!

Зверёк скользнул по руке Лайта и тут же оказался у него на плече, а Мальчиш уже сидела у коленок Дии, ластясь к её начавшему округляться в последнее время маленькому животику. Лайн присел рядом, обнимая Мальчиша за плечи и водя ртом по ушку. "Лайн, ну почему ты не носишь писюн?", не оборачиваясь от животика Дии и медленно стягивая с неё тонкую полоску трусиков, спросила Мальчиш, "Мужчина без хуя выглядит так же смешно, как девочка без трусов!". "Не знаю... не привык...", Лайн сильными ладонями прижимал к себе попку Мальчиша, сидящую уже между его ног, "Мне и с пиздой как-то не грустно всю жизнь! К тому же мне всегда было жалко Дею: если я могу приделать себе страпон, то она-то ведь никак не может превратить свой колоссальный торчун во влагалище! А я люблю её и поэтому как бы с ней заодно...". "У Деи попка такая, что не каждое влагалище сравнится!", Мальчиш вздёрнула свою собственную задницу высоко вверх, "На, лижи пока... Дело твоё, Лайн, конечно! Я тебя понимаю — я и сама Дею часто люблю до нервного синдрома... Но я научилась плохому у Бипа и Чипа, и поэтому будь готов к неожиданностям: сегодня я отъебу тебя, как последнюю девчонку!". Лайн, влизываясь во влагалище Мальчиша над болтающимися яйцами страпа, чуть пожал плечами, узко думая Мальчишу: "Попробуем, моя ласковая... Ты же знаешь — я не бываю против... Но и в прошлый раз, вот, всё вышло наоборот... Я буду послушен, как тысяча чертей, но всё же, поверь мне — выебу тебя я!..".

— Эхк-хэх! Молодёжь пошла! Ничего не поймёшь — у кого что, кому, куда! — сторож Готлиб негромко сетовал прижимающейся к нему кормилице Ни. — Вот в наше время...

Кормилица Ни с непременным усердием соглашалась "Ну, да... Ну, да...": ей никак не давал покоя давно топорщивший ширинку штанов сторожа кряжистый его хуй.

"Дия, а от кого у тебя будет ребёночек — от Лайта или от Деи?", Мальчиш справилась уже со всеми праздничными одеждами сидящей девушки и теперь блуждала ротиком в серебристом пушке её подмышек. "Ой, не знаю...", Дия всегда предавалась ласкам Мальчиша с лёгким отрешением чувств, "Наверное, от обоих... Мальчиш, я люблю тебя!". "Отъебать бы их обоих по разику... да всё недосуг...", Мальчиш делано вздохнула и отняла вылизываемую попку у Лайна, "Девочка моя хорошая, стань на лапки... я осторожно, самым маленьким... Он у меня трёхступенчатый, как ракеты древности!..". Дия встала на четвереньки и полукругом прогнулась в спинке. Мальчиш нежно ввела свой член-страпон в узкую дырочку попы.

Лайт обнимался с Деей, и им жутко мешали толкающиеся головками напряжённые члены обоих. И брату и сестре уже невмоготу хотелось засунуть их куда-нибудь, но оба не любили торопиться с достижением удовольствия.

Лайн ушёл к Техо, которое выглядело сегодня шикарного сложения женщиной с распущенными чёрными волосами и с небольшим эрегированным писюном. Он присел пиздой к Техо на коленки и постепенно натянулся на немного толстоватый для него член. Медленно Лайн начал двигать тазом над откинувшейся в кресле, замирающей Техо.

Силач-атлет Матвей немного смущался, по своему обыкновению, в углу, засовывая своего столь же крепкого, как и он сам, младшего силача в задницу уже вовсю сосущей у сторожа кормилицы Ни.

— Мальчиш, у тебя попа белая! — произнёс, наблюдая за двигающейся в Дие Мальчишом, Лайт.

— Не первое апреля, Лайт! — парировала Мальчиш. — Вы бы лучше засунули моей девочке что-нибудь в рот — она уже извелась вся дышать в пустоту!

Дия действительно несколько минут уже слегка задыхалась в страсти, прикрыв глазки и обеими ручками трогая себя за клитор. Лайт приблизился и молниеносно скользнул всем своим гибким телом под неё. Его хуй тут же оказался у так и не поднявшей век Дии в ротике, а губы ласково отстранили от пизды её лапки. Дея обняла сзади за плечи Мальчиша, прижимаясь к попке возбуждённым членом. Ладошки её нежно скользнули к возбуждённым сисечкам Мальчиша, и обе грудки Деи коснулись лопаток на спинке. Ласково обнимая, Дея вводила вздымающийся член Мальчишу во влагалище под раскачивающиеся над попкой Дии горячие яйца. Все знали об этой особенности Мальчиша — двойного возбуждения своих основных эрозон она долго переносить не могла...

— Эк..к! кха! Молодёжь... — не вынес интенсивного созерцания сторож Готлиб и вынул член изо рта кормилицы Ни. — Пойду, пособлю...

Но кормилица Ни не собиралась отпускать его далеко, она сжала в ладошке выпирающий ствол сторожа и отправилась "пособлять" вместе с ним. Силач-атлет Матвей накачивал её в задницу и в походе, поэтому кормилице Ни пришлось пробираться к покачивающейся всё напряжённей группе на широко расставленных четвереньках. Таким дружным артистическим "паровозиком" они и одолели в какую-нибудь минуту расстояние в пару метров.

— Пососите, красавицы! — сторож Готлиб стал размеренно ебать в два с ходу подставленных рта Мальчиша и Дею.

Ствол сторожа быстро вонзался в губки строго по очереди Деи и Мальчиша, Ни гладила Готлиба по яйцам, загнав свой пухлый пальчик в тугую дырочку его задницы, а внизу уже беспрерывно постанывала двигающаяся всё быстрей Дия.

— Ох ты! — Матвей покраснел всем лицом и почувствовал, как яйца его, прижимаемые ладонью Лайта к пизде Ни, начинают заходиться в первых порывах.

Через мгновенье одновременно салютовали сразу два ствола: Матвей и Дея кончили в пылающие недра Ни и Мальчиша. Мальчиш ойкнула и ухватилась губами за пришедшийся на её очередь член Готлиба, не отпуская уже, слыша радостное "Кха-эхм!" над собой и чувствуя тёплый разлив у себя во рту. В попку Дии врывалось порывисто испускаемое содрогающимся телом горячее молоко Мальчиша, которую захлёбывающаяся в оргазме Ни сосала в отвоёванный у ладошки Деи сосок. Дия отсасывала хуй у Лайта в полном беспамятстве — волны любви крепко увили её стройное тельце и не обещали скоро отпустить, а писька сильно пульсировала, брызгаясь любовным соком. Потоки любви Мальчиша, и обеих его сестёр стекали по лицу Лайта, когда и его накрыл ошеломляющий оргазм, заставивший полностью разрядиться сестрёнке в рот.

На ближайшие много минут праздничная комната погрузилась в счастливую тихо постанывающую тишину. Только в углу ещё слегка поскрипывало кресло, на котором до третьего оргазма доводил расслабленную Техо своей пиздой двигающий задницей Лайн...

Эпилог. "Семья".

"Мальчиш, доброе утро, моя крошка! — над Мальчишом склонилось улыбающееся в утренних лучах солнца ласковое лицо мамы. — Просыпайся, моё нежное сокровище, в школу проспишь!".

Мальчиш потянулась и приоткрыла глаза. Прямо над ней Ганни увлечённо рисовала солнце на стене, а Гелла скворчал яичницей на кухне. Голая грудь Ганни покачивалась в нескольких дюймах от лица Мальчиша, и Мальчиш ухватилась губами за надутый розовый сосок.

— Проснулась... Доброе утро, моя крошка! — Ганни обернулась улыбающимся лицом к не отпускающей её грудь Мальчишу.

— Ганни! — Мальчиш выпустила, наконец, изо рта обслюнявленный сосок. — Где мои мама и папа?

— Ну... ты же знаешь... — как обычно, в таких случаях, Ганни слегка терялась.

— Знаю! Давай, рассказывай заново про не возвращающихся космонавтов! — Мальчиш села на подушку и усадила в постели перед собой Ганни, приготовившись к внимательному прослушиванию.

— Видишь ли... Сверхдальние межзвёздные экспедиции ранней астронавтики нуждались в своих пионерах... — Ганни насколько могла несбивчиво приступила к многажды повторявшемуся повествованию. — И твои папа с мамой, Мальчиш, стали одними из таких пионеров...

— Когда они уже домой вернуться ко мне, эти пионеры? — перебила Мальчиш — сегодня ей было немножко грустно, и совсем не хотелось слушать всегда занимавшую её историю от начала и до конца.

— Никогда... — грусть Мальчиша легко и стремительно, как всегда, перекинулась в огромные серые глаза Ганни. — При скоростях близких к скорости света время смещается... И когда они вернутся, их встретят наши дети... или внуки... или...

Душевное расстройство у Ганни всегда проявлялось очевидней, чем у Мальчиша, чего Мальчиш в ней просто терпеть не могла и сразу же лизнула в блеснувший краешек глаза: "Не реви, балда! Я просто так спросила... Я больше не буду!".

— Гелла! Я больше не могу... — Ганни, видимо, тоже всерьёз повело этим ясным солнечным утром.

На пороге комнаты возник Гелла, поправляющий очки ручкой брызгающейся сковородки и щурящийся в лучах наполняющего комнату солнца. "Тоже мне, кулинар!", прыснула про себя Мальчиш, которой смеяться уже хотелось больше, чем Ганни, но пока было никак нельзя — нужно было утешать расстроенную ею обнажённую красавицу.

— Не можешь — кончай! — по утрам Гелла был непревзойдённым мастером идиотских афоризмов.

— Кончаю... — печально вздохнула Ганни, — Гелл, я всё расскажу нашей девочке, а?

— Обо что? — Гелла моментально сосредоточился и поставил шипящую сковородку на полированный столик электронной почты.