Командировка

Лотеску стоял и улыбался. Потом спохватился, пробурчал что-то сердитое под нос, и вышел из примерочной. Я же млела от неведомого раньше чувства, но такого сладкого: внимания хассаби.

Те же грабли, Магдалена! Не прыгнуть выше головы, нечем тебе аристократа прельстить. Только маньяка. Поэтому выветривай розовую дурь из головы и ищи парня из своего сословия.

Продавщица принесла туфли, и я приступила к примерке. Так увлеклась, что не заметила возвращения Лотеску. Он прятал руки за спиной и загадочно улыбался.

— Как продвигаются дела, ещё не весь магазин скупили?

Заверила, что через пять минут определюсь с выбором. Знать бы ещё как! Все туфли такие красивые!

— Когда закончите, примерьте. Полагаю, размер ваш. Конечно, не под этот наряд, но пригодится. Хотя бы для вашего нового поклонника. А то станете раздеваться, а там опять кошмар. Заодно проблем со здоровьем не возникнет. Неправильно подобранный бюстгальтер — это не хиханьки, Магдалена, а риск без груди остаться.

С этими словами он вынул из-за спины... комплект нижнего белья. Да ещё какой — красный, с кружевами и смелого дизайна.

Догадываюсь, Лотеску упивался моей реакцией.

Сначала я покраснела, затем побледнела и, наконец, охнула. Выхватила из рук самодовольного начальника комплект и попыталась скрыться в кабинке. Увы, мне не позволили, с наглой улыбочкой заявили, что посмотрят, как всё это сидит.

— Хассаби! — я пошла пятнами.

Да не в жизни! Я это при нём не надену! Такое унижение!

И ладно бы только при начальнике — тут же продавщица вертится, смотрит. А комплект — одни тесёмочки и стразики, фактически нет ничего. Хочешь, снизу всё рассмотри, хочешь, сверху. Под 'всё' я подразумеваю абсолютно всё, в кабаре с раздеванием пристойнее. Такое только для публичного дома.

— Надевайте, надевайте. Видите, девушка ждёт, тоже посмотреть хочет, — начальник кивнул на продавщицу. — Вдруг плохо сидит, прикроет больше, чем нужно, тогда другой примерить придётся. А вам это ещё во дворец надевать вон с той юбочкой, — он указал на вешалку, где висело нечто, красный кожаный пояс, а не юбка. Сесть в ней — продемонстрировать всё до пояса.

— Сверху же прозрачную блузку. Белую. Красивое бельё нужно всем показывать, Магдалена, а не прятать под одеждой.

— Хассаби, вы серьёзно? — с надеждой на обратное спросила я.

— Абсолютно. Вы это наденете, Магдалена, — в голосе начальника зазвенела сталь. — И не спрячетесь в туалете. Более того, вас такую снимут на изобразительную карточку.

Губы задрожали. Он не может так поступить! Это не позор, это хуже. Какое повышение — меня в тот же день велят уволить.

И это ещё полбеды. Одежда откровенно говорила: 'Берите меня, все особи мужского пола'. Единственный выход — шокер. Только вот можно ли его взять во дворец?

— А не надо было в блокноте рисовать, — склонившись ко мне, елейным голоском шепнул Лотеску. — Меня так тронула ваша забота, так опечалила фригидность, что захотелось помочь. Уж теперь-то без мужчины не останетесь, кто-нибудь да разбудит пламя страсти. Если не ваш размер, попросим другой. Он есть. Или недостаточно сексуально?

— Недостаточно? — хрипя, вытаращилась на бельё.

Куда уж больше! Призывный цвет, не менее призывное ажурное кружево малюсеньких трусиков, открывающих всю попу, бюстгальтер, подающий грудь мужчине на блюде.

— Примерьте, — Лотеску подтолкнул к кабинке. — Даже интересно, как сядет, и подойдёт ли по цвету к юбке.

Значит, месть!

— Я это не надену, — уперев руки в бока, заявила мерзавцу.

— Наденете.

— Иначе что? — гордо вскинула голову и сделала шаг вперёд.

— Дисциплинарное взыскание. И за рисунки, и за хамство. Всё строго по инструкции, никакой подтасовки фактов. Чаша терпения когда-то переполняется.

Я застонала и едва не выронила бельё. Начальник спокойно подхватил и повесил на крючок внутри кабинки.

— Ну же, Магдалена!

— Пожалуйста! — я с мольбой заглянула ему в глаза.

— Нет, — жёстко отрезал Лотеску.

Ясно, это наказание.

Понурив голову, поплелась в кабинку и начала раздевать. Шторку задвинула, только лучше уж голой, он меня такой видел, чем в этом белье. Оно для проститутки.

Как могла, оттягивала тягостный момент, но покашливание начальника напомнило: пощады не будет. И я отдёрнула шторку, инстинктивно прикрыв все стратегические места.

— Руки, — тут же скомандовал палач, а продавщица — вторая из двух — начала восхищаться, как мне идёт.

Он смотрел и усмехался. Ни грамма желания, одно желание унизить. И Лотеску в этом преуспел, я прокляла себя за переписку в блокноте. Повернулась задом и безропотно позволила поправить впившуюся в кожу тесёмочку.

— Трусики не тесноваты? — издевался начальник.

Помотала головой. Размер он определил точно.

Стыд пятнами расцвёл на щеках. Представила, как буду смотреться во дворце, и захотелось снова продавщицей.

— Надеюсь, вы хорошо всё запомнили? — эти слова предназначались только мне. — Мне не нравится так поступать, но вы не оставляете выбора. Да, я вам многое позволяю, но унижать себя — никогда. Я ваш начальник, Магдалена, а не парень из пивнушки. Ясно?

Кивнула и сдавленно попросила прощения. Надеюсь, он услышал раскаянье?

Услышал, потому что разрешил снять это безобразие и оставить в магазине.

— Нормальное бельё я тоже видел. И на него я смотреть не буду, — поспешно добавил Лотеску. — Куда наденете, не моё дело. Отчитывать не надо.

С добродушной усмешкой — значит, отношения стали прежними.

Новый комплект оказался нежно-бежевым в мелкий цветочек. Никакой провокации, но всё равно соблазнительно. Мне он понравился и сидел идеально. В итоге решила принять подарок, благо это входило в нашу договорённость. Хотя, думая купить бельё, не предполагала, что его станет выбирать начальник.

10.

Как все большие события, приём наступил неожиданно.

До него я трудилась, как пчёлка: писала речь для Лотеску. Ему предстояло зачитать её во дворце. Именно туда, на торжественную аудиенцию с фуршетом, мне и надлежало явиться в неглиже, если бы не действенное раскаянье. Тут же я надела скромное платье, вполне подходившее для события. Вроде, и нарядно, но строго, плечи закрыты, юбка ниже колена. В ушах — бижутерия, на руке — серебряное колечко. Каблуки — как по протоколу. Долго стоять тяжеловато, но я привыкла, не обращала внимания.

Лотеску легче: серо-голубой костюм и пастельная рубашка с контрастным галстуком. И никаких правил насчёт длины, высоты и макияжа.

Логично, что я провозилась дольше, и начальнику пришлось поторапливать.

Речь написала отменную. Вспомнила все наши победы и умолчала о поражениях. Если же те упорно лезли наружу, постаралась и их обратить в достоинства. Усыпляя бдительность, добавила экскурс в историю, восхвалила короля и наши ещё имперские традиции порядка и закончила радужными обещаниями и надеждами. Лотеску понравилось, он даже сказал, что я умница. И ручку поцеловал. Те самые пальцы, которые болели от писанины.

— Не дуетесь? — вопрос прозвучал неожиданно.

Разговор случился вчера вечером. Я, в потёртых любимых домашних брюках, с босыми ногами сидела на диване, Лотеску пристроился рядом, у столика. Судя по одежде, собирался в клуб. Мне тоже жутко хотелось, но попросить стеснялась. Да и понимала, я обуза. Начальнику расслабиться хочется, девочек подцепить, а не следить за речью и движениями при подчинённой. Плюс сомневаюсь, будто ночные клубы для аристократов мне по карману. Нет уж, он уйдёт, спущусь вниз, у портье узнаю и тоже всласть натанцуюсь.

Знаю, завтра вставать, но я так устала с этой речью! Если не проветрюсь, точно не засну.

— А? — удивлённо вскинула глаза на собеседника, вынырнув из собственных мыслей.

— За магазин. Это было.... — Лотеску помолчал, склонив голову набок, — некрасиво с моей стороны. И мелочно.

— Вы начальник, я подчинённая. Вы абсолютно правы, — вздохнула я.

— Прав в чём? Мне действительно хотелось бы извиниться, но впредь, пожалуйста, ведите себя чуть сдержаннее. Некоторые вещи могут сильно раздражать людей.

Не дождавшись ответа, Лотеску наклонился и второй раз за вечер поцеловал руку.

Я же сидела, не зная, что ответить. Никогда прежде хассаби не просили прощения за унижения ниже стоящих.

— А комплект вам шёл, — лукаво заметил начальник. — Но, разумеется, — тут же добавил он, — только для спальни.

— Предпочитаю чуть более целомудренное.

— Понятно... — как-то подозрительно произнёс Лотеску, а в следующий момент на столике вырос бумажный пакет.

— Что это? — насторожилась я.

Новое красного комплекта с прозрачной блузкой не переживу.

— Мои извинения. Или лучше в денежной форме? Если я извиняюсь, Магдалена, то не ограничиваюсь словами. Я знаю, что со мной трудно работать, поэтому не хотел бы потерять хорошего секретаря.

— Ну, — замялась я, — не так уж тяжело с вами работать.

— Это потому что вы все мои привычки выучили! — рассмеялся Лотеску и протянул пакет: — Ну посмотрите же!

Первым я извлекла флакон духов. Похожие начальник некогда дарил сестре. Откуда знаю? Сама относила. Но этот флакон другой, и запах тоже. Открыла крышку, нанесла на запястье — мой. Как специально для меня делали!

— Нравится? — продолжая улыбаться, спросил начальник.

Показалось, или он слегка напрягся, когда я нажимала на пульверизатор? Неужели боялся не угодить?

Кивнула.

— Честно или отстаньте? — настойчиво переспросил Лотеску.

Не показалось. Ему важно, чтобы мне понравилось.

— Честнее некуда. Никому их не отдам!

Начальник откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Успокоился. Значит, во втором подарке уверен. Им оказалось... бельё. Тоже красное, но совсем не такое. Откровенное, но не пошлое. В таком хочется потянуть мужчину за галстук, потянуть к себе и изобразить госпожу мира.

— Мне это тоже надеть?

— Это не для меня, — усмехнулся Лотеску. — Найдёте же вы себе жениха, вот и порадуете.

Провела пальцами по кружеву и только сейчас заметила:

— Там же стразы! Не стекляшки, а стразы!

— Фианиты и пара бриллиантов, — поправил начальник.

У меня перехватило дыхание.

Бельё с бриллиантами! Мне — секретарю!

— Вы всем женщинам такое дарите? — выдвинула спасительное предположение.

— Нет, настолько я ещё никого не обидел. Там ещё чек внизу, — добавил Лотеску, видимо, опасаясь, как бы не выбросила пакет. — Сумма не очень большая, но за премию сойдёт.

'Небольшая сумма' полностью покрывала месячные бытовые расходы.

— Извинения приняты? — оказывается, начальник всё ещё ждал внятного ответа. — Не кинете мне подарки в лицо?

— С заявлением, что вы аристократическая сволочь? — на свой страх и риск продолжила я.

— Что-то вроде того, но вы, несомненно, забористее выразитесь.

Не рассердился, наоборот, положил руку на спинку дивана, смотрит с улыбкой. А в глазах — тепло.

Несмотря на все условности, на то, что бельё — подарок личный, решила показать его Лотеску. В конце концов, он немалые деньги отдал.

Мигом слетала в спальню, распустила волосы и во всём великолепии явилась в гостиную. Былое унижение позабылось, стёрлось под взглядом Лотеску. Он ласкал кожу, заставлял двигаться особенно плавно, так, чтобы глаза уж точно ни на что не отвлеклись.

— Приличных слов нет, — наконец выдал начальник и моргнул. — Честно, не ожидал, что вы...

— Так плохо? — игриво наморщила носик.

Я ему нравилась, и бельё ему на мне нравилось. Лицо перед подчинённой держать даже не думали, хотя совсем недавно учили строгой субординации.В голову пришла шальная мысль проучить Лотеску. Поступлю с ним, как он со мной. Соблазню и убегу на танцы.