— Знаешь, Пустынник, я, по правде говоря, ожидал значительно большей сговорчивости и благоразумия от человека, у которого в городе остались дом, нажитые материальные блага и жена, — как можно более миролюбиво сказал Руслан. — А вот не приедет Следак — он тебя побаивается, ты в курсе? — и что ты дальше будешь делать? Наумов... ну он-то поедет, а представь, что не доедет? Он погибнет по дороге, не дай бог, конечно — а подумают на тебя.

— Я предпочитаю решать проблемы по мере их появления и в порядке важности. В данный момент моя самая большая проблема — это ты. И к слову, все мы люди, все ошибаемся. Я вот тоже ожидал от тебя куда большего дружелюбия и хотя бы минимальной благодарности за то, что мой приезд в город удивительным образом совпал с резким повышением качества твоего служебного пайка. Разумеется, вина не твоя, а исключительно моя, я просто забыл, что сторожевые псы не способны испытывать благодарность. Дрессируют их так.

— А вот это ты зря, — недобро протянул Ковалевский.

— Симметричный ответ. Ты поддел меня — я поддел тебя.

— Какое "поддел"?! Я-то попытался напомнить тебе о жене и доме, а ты...

— А я попытался напомнить тебе о том, что значит быть человеком. Ты вспомнил о том, что конфликт со мной отразится как минимум на твоем собственном служебном пайке, на рационе твоей семьи и всех тех, на чьи столы попадает то, что я нахожу? Нет. Ты вспомнил о том, что среди множества слухов обо мне нет ничего о моей склонности к агрессии? Нет. Тебя спустили с цепи, сказали "фас!" — и ты примчался с автоматом наперевес. Ты, правда, никогда не видел живого служебного пса — а я видел в прошлую эпоху. Поверь, разницы нет, так что если ты претендуешь на гордое самоназвание "человек" — тебе стоит задуматься.

— Да черт бы взял, ты меня крайним сделал?! Я просто выполняю приказы, только и всего. Ты наломал дров, ничего не объяснил, и...

— Запомни, капитан, самые страшные, самые чудовищные и бесчеловечные преступления были сделаны руками людей, просто выполнявших приказы. Ладно, давай заканчивать беседу, у меня уже пальцы на предохранительных скобах затекли.

— Ну смотри, как зна...

Руслан не договорил: позади послышался очень характерный звук удара, он почувствовал на щеке теплую влагу и не увидел, а почти ощутил, как Стас качнулся и упал лицом в снег. В тот момент, когда Ковалевский развернулся и увидел расползающееся под головой упавшего красное пятно, следующая пуля попала в плечо Андрею.

— Снайпер!!!

Возникла суматоха: отряд оказался прямо у стены дома, словно куча приговоренных к расстрелу. Укрытий хороших рядом нет, ломануться вперед не вариант: там их ждет с гранатами в руках Пустынник. Пока люди метались туда-сюда в поисках хоть какой-то защиты от пуль, невидимый снайпер продолжил методичный и прицельный расстрел.

Ответный огонь — в белый свет. Непонятно, в каком окне он засел, нет ни вспышек, ни звука выстрелов, нет даже свиста пуль — только звуки попаданий в кирпичную стену или в человеческое тело.

В считанные секунды погибли еще двое. Часть бойцов бросилась обратно и за угол, кто был в хвосте отряда, остальным пришлось прятаться кто за чем горазд — это были верхушки пары машин, торчащие из снега где-то на полметра, и крыша ларька. Сам Руслан просто упал в снег за труп Стаса и перетащил его на себя — мертвому уже все равно, а живому защита.

Попытки отстреливаться ничего не дали: первый же боец взмахнул руками, выронив автомат, и упал. Затем снайпер переключил свое внимание на ларек и прошил его в нескольких местах: как оказалось, тонкая жесть защищает только от взгляда, но не от огнестрела. Раненый Андрей получил еще одну пулю, на этот раз в ногу, а Василий, прятавшийся рядом с ним, потеряв самообладание, со всех ног бросился к спасительному углу, но не добежал: снайпер оказался хорош, как и его "винторез"... Верней, ее.

Ловушка оказалась циничной и грамотной: пока Пустынник заговаривал Ковалевскому зубы, чертова Рысь заняла позицию на той стороне площади — и понеслось.

— Михай, окно над нами! Угловая квартира! — крикнул Руслан.

Михай понял командира совершенно правильно: если Пустынник сидел на балконе угловой квартиры, то прямо сейчас он может перейти в другую комнату и сверху сбросить им пару гранат или просто начать стрелять, и тогда уже расстрел будет перекрестным. Бахнул подствольник, граната взорвалась где-то внутри дома. Пустынник почти наверняка предвидел это, так что вряд ли пострадал, но хоть острастка.

В момент выстрела Михай направил автомат вверх и ствол показался над краем автобуса. Снайперу этого оказалось достаточно: он угадал, где находится владелец автомата, почти точно. Пуля пробила ржавый металл и задела парку Михая — повезло, но надолго ли?

К этому моменту погибло уже шесть человек, но тут Николай, укрывшийся за автобусом рядом с Михаем, вспомнил про свою дымовую шашку. Его примеру последовал еще кто-то из бойцов за углом, и вот уже поле боя затягивает дым.

— Михай — окна сверху! Николай — Андрея! Я по окнам туда! — принялся командовать Ковалевский, бросая короткие, отрывистые фразы.

К счастью, бойцы уже кое-как оправились от первого шока. Огонь на подавление приблизительно в направлении снайпера вряд ли оказал сильный психологический эффект, но хоть что-то, а стрельба по окнам над ними не позволила Пустыннику забросать их гранатами. К тому же все новые и новые дымовые шашки уже почти полностью скрыли отряд от стрелка.

Ковалевский выбрался из-под трупа и прожогом метнулся за угол, на ходу постреливая куда-то через площадь, чтобы хоть свист пуль остудил запал невидимого стрелка. Николай поволок раненого Андрея, а Михай еще раз бахнул из подствольника по окнам и тоже скрылся за угол.

Здесь капитан, наконец-то, подвел промежуточный итог: семеро убитых, четверо раненых. И это еще не конец, нет причин полагать, что Пустынник и Рысь отпустят их просто так. Само собой, что о попытке охоты на выродков не может быть и речи: отряд поредел и очень деморализован, а следующий удар может быть направлен на быков и возниц. Если Пустынник перебьет тягловых животных, Ковалевскому и его людям придется выбираться пешком, до темноты менее четырех часов, трое из четырех раненых неходячие, да и четвертый долго не продержится. А тогда выбор будет очень неприглядный: бросить раненых умирать или замерзнуть вместе с ними, не добравшись до города.

— Это Рысь на той стороне, да? — задал риторический вопрос Михай.

Ковалевский удрученно кивнул. Больше некому, да и у кого еще есть "винторез"? А это точно был "винторез", потому что пули не свистели и при этом легко пробивали киоск и борт автобуса. У обычного автомата, стреляющего дозвуковыми боеприпасами, с пробивной способностью напряженка.

Руслану и его людям повезло: они добрались до саней раньше Пустынника.

Больше всего Ковалевский был зол на "дальнюю". Пустынник? Ненормальный псих, слетевший с катушек. Ольга-Рысь? Разбойница, чего от нее еще ожидать... И да, эти двое расставили мастерскую ловушку, причем если бы было наоборот, если б Ольга заговаривала зубы, а Пустынник шел в обход — Руслан сразу заподозрил бы ловушку. Но сильный ход был в том, что именно более опасный противник стал приманкой, а стрелял тот, кто выполнял в дуэте несиловые роли. И вообще, о том, что тут еще и Ольга, Ковалевский даже не догадывался. Да, он попал в ловушку — а кто на его месте не попал бы? Да, надо было сразу свалить все на "дальнюю" — они позвали, они пусть и расхлебывают. Были бы неприятные разговоры, но и только, а теперь Руслан без понятия, что он скажет детям Стаса или беременной жене Гриши.

Но кое-что Ковалевского все же немного утешает: он сам с Пустынником не справился, но хотя бы знает того, кто справится.

* * *

Цепочка следов привела Пустынника во двор большой высотки. Он заглянул за угол и понял, что его уже ждут.

— О, привет, надо же, какая встреча, — дружелюбно сказал высокий, широкоплечий человек в типично сталкерской экипировке, но без шапки, с коротко остриженными седыми волосами.

Он сидит на краю торчащего из снега "гриба", какие когда-то ставили над детскими песочницами, рядом лежит его рюкзак, чуть дальше к грибу прислонен его автомат, а с другой стороны — "винторез". Причем не какой-нибудь, а очень знакомый Артуру, с такой же потертостью на прикладе, как у винтовки Ольги, и с таким же дополнительным боковым открытым прицелом .

Сталкер спокойно сидит и продолжает курить самокрутку, словно он и правда просто сталкер, присевший передохнуть и покурить, словно не слышал стрельбы неподалеку и не имеет никакого отношения к "винторезу", из которого только что постреляли кучу людей.

— Кажется мне, не случайна она, встреча эта, — сказал Пустынник. — Ты смотрел туда, откуда я появился. Ждал меня. Зачем ты перестрелял охранку?

— Прости, ты о чем? — сделал удивленное лицо сталкер. — Я ни в кого не стрелял.

— А этот "винторез" сюда сам прибежал?

— Вот это вряд ли, только он не мой. Я тут в доме шарился, выхожу — стоит винтовочка непростая... Ну, думаю, взгляну поближе. Заодно посижу, передохну... Но она не моя, я к ней даже не прикасался.

— Ты шарился в доме, откуда стреляли и куда летели ответные пули, и при этом не слышал самой стрельбы, да? Хватит уже ломать комедию.

— Ну ладно, хватит так хватит, — пожал плечами сталкер и затянулся самокруткой.

— Итак, начнем с начала. У тебя винтовка моей жены, ты оказался по соседству с местом, где ее удерживали, и перестрелял кучу народу. Зачем ты это сделал?

— Прости, но это всего лишь твои домыслы, — спокойно ответил сталкер.

— Кто стрелял, если не ты? Больше ведь некому.

— Как это "некому"? А как же твоя жена? Винтовка-то ее, и отпечатки пальцев на ней тоже ее.

— А она бы не смогла этого сделать — она все еще не отошла от той дряни, которой ее накачали твои сообщники...

— Это пустые слова, — возразил сталкер. — Докажешь чем-нибудь?

— А зачем доказывать, если мы оба знаем правду?

— Точно, мы оба знаем правду. Ты — свою, я — свою. Что дальше?

Пустынник чуть склонил голову набок.

— Кажется, я знаю, кто ты. Это не ты ли сталкер по прозвищу "Седой"?

— Безмерно польщен, что легенда вроде тебя обратила внимание на простого смертного вроде меня.

— Я не сомневаюсь, что ты имеешь прямое отношение к похищению моей жены. Многие причастные к этому уже умерли. Ты понимаешь, что рискуешь отправиться следом?

Седой неуклюже изобразил на лице печаль:

— Вначале ты убил троих инженеров в городе, затем — троих сталкеров тут, безо всякой на то причины. Потом на пару с Ольгой перестрелял охранку. Ну а потом и меня, простого сталкера, до кучи. Ну а что, вполне последовательно.

— Откуда ты узнал, что я сделал в городе?

Сталкер внезапно улыбнулся — и на этот раз совершенно искренне:

— А иначе не пришла бы за тобой охранка. У каждого своя точка кипения. Кажется, твою я просчитал верно.

— Итак, ты признал, что имеешь прямое отношение к похищению... А ведь я видел тебя через окно в караулке. Ты вхож к охранке... и вот теперь их перестрелял. Зачем?

— Это не я, — покачал головой Седой. — Это все Рысь. Да, я помню, она не могла, наркотики, все такое... Понимаешь, не имеет никакого значения, что произошло на самом деле. Важно, как это выглядит.

— Понимаю. Что ж, тогда тебе придется пойти со мной.

— А если нет? — ухмыльнулся Седой.

— Тогда я буду вынужден применить силу.

Сталкер поднялся во весь свой почти двухметровый рост, расправил плечи и принялся разминать суставы пальцев:

— Пускай это будет моим наказанием. Так подойди же и получи свое.

Пустынник сбросил ранец, прислонил к нему винтовку и спросил:

— Так может, ты все же скажешь, за что именно я должен понести наказание?

Неожиданно в уголках глаз Седого появилась грусть:

— Где Авель, брат твой?

— Если ты проводишь параллель между мною и Каином, то это какая-то ошибка. У меня никогда не было брата — в смысле, у Себастьяна-Альберта Баха. А у меня так тем более.

— Вот что-то такое Каин и ответил, — вздохнул Седой, — не дословно, конечно, но суть та же, дескать, не при делах я... Ну что, начнем?

* * *

Ольгу разбудили выстрелы.

Она на рефлексах скатилась с кровати на пол и только затем осознала, что стреляют где-то далеко. Кто стреляет?! В кого?! У Рыси сразу же появилась гипотеза — и очень неприятная.

Она освободилась от плаща, который служил ей одеялом, и принялась лихорадочно обшаривать помещение глазами, не обращая внимания на укусы легкого мороза. Оружие, где оружие?! Так, вот у стены два автомата и ружье — явно похитителей, которые сейчас сложены за домом. Одежда, оружие, патроны, ботинки... быстрее, быстрее, Артур там один, и...

В этот момент на столе затрещала рация. Ольга схватила ее, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть на другую ботинок.

— Артур, где ты?!!

— Оставайся на месте. Стреляют не в меня, повторяю, стреляют не в меня.

— Что происходит?!!

— Понятия не имею, чертовщина какая-то. Пытаюсь разобраться. Оставайся на месте и будь начеку.

Ольга несколько секунд приходила в себя и осмысливала услышанное. Так, стреляют не в Артура — уже хорошо. Правда, Артур вполне мог бы и приврать, чтобы удержать ее подальше от опасности, с него станется, но по рации выстрелы тоже звучали как-то отдаленно, а главное — не было слышно свиста пуль и звука попаданий вокруг говорящего. То есть, бой происходит где-то там, и Артур в нем не участвует... Что за черт, а? Кто, где, на кого напал? Вопросы бессмысленные, потому что если Артур, находясь рядом с местом действия, ничего не понимает, то гадать тем более глупо. Ладно, самое разумное, что можно сейчас сделать — одеться в чужую одежду, экипироваться чужой экипировкой, взять чужое оружие и приготовиться к неожиданностям. Хорошо, хоть ботинки свои, душа так сильно просила чайку с медом, что Ольга верхнюю одежду скинула, а разуться не успела, и вот в таком виде ее и выволокли из дома. Интересно, как ее через КПП протащили, а? Ну ничего, за это она много чего выскажет начальнику охраны, не выбирая выражений.

Стрельба стихла еще до того, как Ольга зашнуровала ботинки. Как там Артур?!

Почти сразу он дал о себе знать.

— Все закончилось, — протрещала рация, — сейчас я попытаюсь выяснить, в чем тут дело.

— Будь осторожен!

— Всегда осторожен.

В тишине прошло двадцать долгих, тягучих минут, за которые Рысь успела дважды пересчитать все наличные боеприпасы и обыскать комнату на предмет оных, осмотреть и проверить, хорошо ли смазаны оба автомата и ружье, и дважды поменять расположение рожков и припасов в карманах.

Наконец, скрипнула входная дверь.

— Это я, — громко, но как-то нечетко произнес Артур.

Рысь выглянула в прихожую и увидела, что он не один, а приволок волоком какого-то здоровенного типа. В следующий миг Ольга ужаснулась, увидев, что у Артура распухли губа и щека, а левый глаз и вовсе заплыл.