| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это всё так странно, — прошептал Ири, но голос его звучал умиротворённо и как-то удивительно счастливо, — но...
— Но?!.. — Грандин напрягся.
— Прекрасно.
Грандин наградил золотистую макушку лёгким подзатыльником и шепнул:
— Ири, рядом с тобой, я как на бочке пороха. Не знаю, что ты скажешь в следующую секунду. И безумно боюсь, что ты скажешь, что не желаешь меня знать.
— Но мы, ещё сегодня... мы ведь с тобой...
— Да уж, — не без сарказма отозвался Грандин, — кто бы мог подумать.
Ири что-то пробормотал, словно соглашаясь, и зевнул, поудобнее устраиваясь на его плече.
— Спи, мой сладкий.
— Я не сладкий.
— Очень сладкий, я ведь тебя попробовал... везде.
Грандин, победно усмехаясь, любовно провел пальцем по запылавшему алым ушку.
— И не твой...— возмущённо буркнул Ири.
— Мой, — с какой-то хищной интонацией протянул Грандин. — И поверь мне, это — не обсуждается.
— Но...
— Ты мой, Ири Ар. Только мой. И я не отдам тебя никому.
Ири спал на груди Грандина, закинув ногу на его бедро. Такой прекрасный, сильный, и в то же время, такой мягкий, маленький и беззащитный. Грандину безумно хотелось разбудить его и снова заняться любовью. Желание, вернулось почти сразу же после того, как они разомкнули объятия, но сейчас, Ири был слишком слаб, для того чтобы утомлять его ещё сильнее, и после перенесённой болезни было безумием делать то, что они делали, но первый раз Грандин не смог удержаться.
Сейчас, он и сам не знал, почему так произошло. Он считал, что терпеть не может это сияющее, синеглазое создание, но вот оказалось — всё наоборот. И всё это время, он, Грандин Мистраль, был просто одержим Ири Аром, не желая самому себе в этом признаваться.
И теперь, обнимая хрупкое и такое близкое тело, он размышлял о том, что ждёт их на этом пути. Сможет ли он, любить Ири, — и остаться тем, кто он есть. Добиться всех тех значимых целей, которые наметил для себя.
Не отступиться от них, и в то же время — позволить себе любить...
"Любовь моя, тебе будет тяжело со мной, — с грустью подумал Грандин, в который раз целуя золотистые завитки волос на его виске, и с нежностью рассматривая безмятежное лицо. — Но для тебя больше не будет существовать моих стен... Только не для тебя. Потому что я...люблю тебя, Ири Ар... даже если ты никогда не услышишь этих слов...".
Ири открыл глаза и неуверенно улыбнулся, заставляя сердце Грандина дрогнуть и забиться чаще.
— Как ты? — нежно спросил Грандин, касаясь его податливых губ и ласково поглаживая по лицу.
— Не знаю, — Ири доверчиво прижался щекой к его ладони, и потёрся об неё, — но мне кажется, мне ещё никогда не было так хорошо. И я, не против повторить это ещё раз, — мурлыкнул он, и первым прильнул к губам Грандина, одновременно отправив руку путешествовать по его животу.
— Ты маленький бесёнок, — Грандин рассмеялся, — учитывая, что это был твой первый опыт...
— Это не было моим первым разом, — Ири стремительно покраснел под всезнающим, снисходительным взглядом.
— Лгунишка, — поцелуй в губы, за ним ещё один, и ещё; и примеривающийся, оценивающий взгляд, смешанный с задумчиво-выразительным:
— Может, стоит тебя наказать?
Ири вызывающе усмехнулся.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Грандин уже начинал злиться на себя, потому что по плану у него был завтрак и поездка в академию. Теперь же, вместо завтрака, — у него был Ири, и, судя по своей собственной, слишком сильной и бурной реакции, возможно вместо обеда, — у него тоже будет Ири; и он был не против, чтобы Ири был у него и вместо ужина.
Вчера, когда Ири уснул, он осторожно вытер его и себя, и ещё ( о боги, что о нём подумают слуги?!), самостоятельно заменил простыни, временно переложив спящее мёртвым сном чудо на диван.
Ири, похоже, оказался неплохим учеником. По крайней мере, он делал успехи. Или просто не желал уступать Грандину ни в чём. Как обычно. Всё-таки, их любовь, скорее всего, будет ещё и соперничеством, — с нежностью думал Грандин; а дальше, мысли вылетели из головы, потому что светловолосая бестия — старательно воспроизводя его вчерашние движения — уверенно отправилась в путешествие вдоль тела, спускаясь всё ниже и ниже.
Грандин с нескрываемой, насмешливо-восхищённой ухмылочкой, следил за его поползновениями, гадая — хватит Ири храбрости, или нет. Ири Ар оказался не робкого десятка... Увидев то, что сейчас недвусмысленно вздымаясь вверх, просило его о ласке, — он на мгновение оторопел, и на лице его отразилось донельзя забавное выражение, смешанное с испугом. Видимо, он мучительно пытался представить — как ТАКОЕ могло войти ТУДА — и представить этого не мог. Однако, пасовать, под ироничным взглядом Грандина, он не собирался, и обхватив его член рукой, коснулся кончиком языка моментально набухшей головки, прошёлся по всей длине, и неумело, но впрочем, довольно храбро, принялся ласкать его, становясь всё настойчивее, и надо признать... изобретательнее... Особенно, когда он подключил вторую руку...
Грандин, откинув голову назад, застонал, прикрывая глаза и зарываясь пальцами в золотистые волосы. Пусть Ири ещё неопытный и неумелый, но боги, как же хорошо рядом с ним! От каждого движения не просто тёплое удовольствие, а настоящая волна наслаждения.
Поймав довольный, победный взгляд нахальных синих глаз, Грандин улыбнулся. Кажется, солнечный мальчик желал помериться силами.
Ири успел только охнуть. Грандин, без труда освободившись от его плена, поднял его за талию, и зачем-то перевернул, разворачивая. Рассудок на мгновение заметался в панике, — не понимая зачем. А потом... Потом Грандин оказался под ним, укладывая его на свой живот, раздвигая его ноги и подтаскивая его наверх... Когда чужой язык уверенно и настойчиво прошёлся между ягодиц, а ладонь принялась ласкать яички и напряжённую эрекцию, — это было потрясающе, и одновременно, — Ири готов был умереть от стыда и собственного смущения. Он рванул в бегство, но сильные руки обхватили его за талию, прижимая вниз, а чужая плоть недвусмысленно ткнулась в лицо.
— Ты, кажется, хотел поиграть? — спросили горячим шёпотом у него за спиной; поворачивать голову, чтобы увидеть глаза обладателя этого насмешливого шёпота, было выше его сил. Ири решил не сдаваться и достойно ответить на вызов, но уже через минуту беспомощно распластался по телу Гардина, бессвязно умоляя и выкрикивая его имя; слабо шевеля пальцами; почти ничего не делая, а только вскрикивая и извиваясь под невыносимыми ласками.
Грандин осторожно потрогал желанное отверстие, и ощутив болезненное напряжение, успокаивающе погладил извивающиеся перед ним ягодицы.
— Не бойся, мой сладкий. Сегодня ты пока будешь отдыхать. Я не хочу сделать тебе больно. Но... кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет!
Он подтянул Ири повыше, удобно устроив его для своих изощрённых нападений, нежно поцеловал перед боем, и ринулся в атаку.
Ири, почти плача, отчаянно молил о пощаде. Вырваться, из двух сильных рук удерживающих его за бёдра, было невозможно. Но терпеть эти пытки, было ещё хуже. Грандин — забыв, кажется о своём удовольствии — раз за разом доводил его до экстаза, а потом безжалостно бросал в нескольких мгновениях от рая, переключаясь на другие, менее интимные части тела, поглаживая, лаская языком и губами. Ири безостановочно выкрикивал его имя, обещал всё подряд, даже не вникая в суть своих клятв и обещаний, — только бы Ран уже дал ему долгожданное облегчение. Но Грандин был неумолим, а точнее, — ему было скучно, и хотелось развлечься.
Абсолютно беспомощный, умоляющий Ири — это было нечто невообразимое; ещё двое суток назад, он и мечтать о таком не смел.
"Люблю, - в который раз подумал Грандин самодовольно, — не значит всё прощаю".
И сейчас, отыгрываясь на Ири за всё произошедшее в прошлом, он находился на грани не менее восхитительного блаженства. И называлось оно — сладкая месть. Судя по запредельному состоянию Ири, месть действительно была сладкой, — невыносимо сладкой.
— Ири, ты будешь моим компаньоном?
— Я не знаю... оох, я должен... аах... яааа... это неожиданно...
— Неожиданнее чем то, чем мы сейчас занимаемся? — невинным голосом.
— Даа... нет, оооо... да..да, нет..
— Ири, у тебя трудности с речью?
— Ааах... оооо...
— Это мычание в знак согласия?
— Дааа...
— И ты будешь жить со мной, в моём доме?
— Дааа... нет.. Нет!!!
— Что значит идиотское "нет"? — раздражённое возмущение, и тут же мстительный удар языком — в качестве наказания.
— Не надо... Не ...
— Ах, не надо... Хорошо. Не буду. Как скажешь, радость моя. Раз тебе не надо, то...
— Нееет надо, надо!... Пожалуйста!.. О, Раан... Только не останавливайся... Всё что хочешь, только не останавливайся... Я согласен...
— Ири, скажи, что ты мой.
— Я твой, твой... Ран, ты гад, бесчестный...ооо... ты не можешь пользо... Ааааааа, ооооо... Да, да! Да!!..
— Что-то хотел сказать, мой сладкий?
— Ты издеваешься!! Ты чёртов уб...ууу.. ааа.. ты...
— У меня есть имя, Ири. Скажи его очень громко.
— Рааан!
— Ещё раз.
— Рааан!
— Да, радость моя. Я, твой Ран. А теперь, повтори это погромче.
— Ран!
— Это проблема со слухом или с головой?! Ири, скажи правильно. Или я не сделаю вот так...
— Ааааах... Ран... Мой, Ран... Мой Ран... Мооой Рааан... — Ири уже не говорил, а шептал, раз за разом повторяя одно и тоже, с какой-то полубезумной страстью и радостью. И обхватив напряжённый член Рана губами, приник к нему, словно пытаясь прошептать это туда.
— Только твой, Ири, — простонал Грандин хрипло. — Только твой... навсегда...
И сделав неуловимое движение, вобрал Ири в себя. И вновь, как и в первый раз, они одновременно взлетели на вершину, и сорвались вниз, — окунаясь в сияющее безумие, глотая вкус друг друга, и понимая, — что это не может, не может быть реальностью...
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Ири задавал себе лишь один вопрос: что происходит с ним?
Ответа на него не было. Грандин... нет, теперь уже Ран, был рядом. Заботился о нём. Носил его на руках — в прямом смысле...
Ещё два дня назад, при виде приближающегося Мистраля, Ири закатывал глаза и готовился к драке. Они сталкивались постоянно. Не было дня, чтобы между ними не вспыхнула ссора. Правда, они никогда не дрались по настоящему. Всё проходило на вербальном уровне обоюдной язвительности и издёвок; и редких поединков, в которых они были равны.
Класс не вмешивался. Так как занять сторону Грандина, — значило поставить себя против Ири. Ири слишком любили, для того чтобы можно было отказаться от его компании, а занять его сторону, — было равносильно тому, чтобы бросить вызов Грандину.
Грандина слишком боялись, для того чтобы выступить против него. К тому же, Грандин обладал необыкновенной харизмой, заставляя людей преклоняться перед собой, и отказаться, от этого восхищённого поклонения, было практически невозможно.
И вот теперь, они внезапно оказались близки, и преодолеть притяжение этой близости оказалось немыслимо. Ири не знал, почему его тело так реагирует на Грандина. Почему, его ноги слабеют, а голова идёт кругом — от одного только взгляда этих зовущих, чёрных глаз. Его холодность, его равнодушная жестокость, — и эта невероятная, непонятно откуда взявшаяся нежность. Ири таял в его пальцах как воск, и сдавался почти без боя, потому что бороться против Рана, казалось ему безумием, чем-то, что было сродни греху. Как можно, посметь возразить ему, отказаться выполнять его прихоти и его приказы? Ири и сам не понимал, почему так упрямится и не падает к этим великолепным ногам; почему заставляет Рана сердиться и демонстрировать свою власть, — вместо того, чтобы покорно сдаться.
Да что же происходит? Что с ним происходит? Как это могло с ним произойти?
Ири Ар схватился руками за голову. Сейчас, Мистраля не было рядом. После секса они приняли душ, потом обедали вместе. Ран, так и не разрешил вылезать ему из кровати, а для того чтобы Ири подчинился и не вздумал шляться по дому, — запер шкаф с одеждой на ключ, оставив ему только ночную рубашку. А от выразительного, многообещающего взгляда — которым наградил его Грандин перед уходом, сообщив, что если Ири будет умницей, он об этом не пожалеет — у Ири, моментально, сладко заныло внизу живота.
Ири злился на него и на себя. Даже больше на себя, — из-за того, что попал в такую идиотскую, дурацкую ситуацию.
Ему стоило объясниться с Грандином, но как ему объясняться, — если от вида надменного Мистраля, у Ири Ара сносит голову, и возвращается она не скоро, — и лишь при условии, что того нет поблизости. За прошедшие сутки, они не сказали друг другу ничего дельного, кроме каких-то непонятных фраз и идиотских нежностей. Да они же, два дня назад, мечтали придушить друг друга! Неужели, это спасение, так на них подействовало? А если Грандин лжёт ему?.. — от этих мыслей, Ири стало не по себе.
Если он играет с ним, и всё это для того что бы унизить и...
Нет. Не может быть. Грандин не способен на это...
"Способен, — отозвался упрямый внутренний голос. — Уж кто-кто, а Грандин — очень даже способен. Человеческих чувств для него не существует. Ведь ты сам знаешь, сколько разбитых сердец числиться за ледяным принцем. Теперь к ним присоединится и твоё, солнечный мальчик. Если только ты позволишь себе проиграть. Сдашься ему, — окончательно и бесповоротно. Что происходит в академии? Ты даже не поинтересовался, что с твоими друзьями. Эльресто, Камю, Дин — они сходят с ума от беспокойства, пока ты тут развлекаешься в плену у ледяного принца. А как ты думаешь, сможешь ли ты, общаться со своими друзьями и быть вместе с Грандином? Это смешно, Ири. Рану нужна власть над тобой. Он мечтает тебя раздавить, а для того чтобы раздавить, — ему важно заполучить тебя целиком и полностью, чтобы ты, сам, стал его покорным рабом. И он уже почти заполучил тебя. Даже секс между вами — это просто попытка оставить на тебе свой след. Он пометил тебя, как свою собственность, а ты радовался и замирал от счастья, когда он ставил на тебе свои отвратительные метки, и заставлял признаваться в том, что ты принадлежишь ему. Разве ты позволишь себе докатиться до этого, Ири Ар?"
От этих мыслей, Ири хотелось биться головой об стену.
"Нет... Это неправда. Ран...— что Ран?... любит тебя? А тебе самому не смешно от этих слов?"
Ири поднялся с кровати и подошёл к окну. Теперь, происходящее воспринималось в другом свете, и рядом не было Рана, чтобы разрушить все сомнения и убедить в том, что все будет хорошо.
"Похоже на сон... — подумал Ири с горечью. — Это и есть сон. Прекрасный сон. Сможем ли мы остаться в этом сне, или он будет безжалостно разрушен?"
Ири снова сел на кровать. Его злило, то, что Ран лишил его одежды. Его злило то, что он так по хозяйски вёл себя. Словно, переспав с Ири, он сделал его своей собственностью. Понимает ли Грандин, что у него тоже есть свои чувства, и что Ири не ребёнок — чтобы Грандин имел право распоряжаться им и решать за него.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
