— Сахар, сливки..., — я уже водружал на журнальный столик поднос, когда на лестнице показалась тётя.
Строгое закрытое платье ниже колен, туфельки на низком каблуке. Волосы подхвачены заколками и убраны назад, никаких броских украшений. Единственным ярким штрихом в образе деловой леди являлся шейный платок. Следуя этикету, тётя не пыталась затмить гостью, в то же время отдав выбор несколько деловому стилю, настраивающему на беседу. Было бы хуже, выйди она в домашней одежде, тут уже прямое неуважение. Касаемо меня — дык ваш покорный слуга не успел переодеться после посещения Тёмной Аллеи и Косого переулка. Завсегдатаи пристанища тёмных магов ценят классику. В моём костюме можно было одинаково идти и на похороны и в театр. Дадли прямо так "поскакал" в изостудию.
Тётя поздоровалась и извинилась за невольное опоздание, после чего я представил дам друг другу, не забыв ввернуть про "маркизу Эванс-Дурсль", одной фразой подняв Петунью в глазах Леди Блэк на несколько ступеней вверх и прозрачно намекнув, что я сам и моя мама не от сохи вышли. Чтобы там не говорили, но магическая аристократия (не вся конечно) с должным уважением относилась к старой маггловской аристократии. О своей двойной фамилии и лордстве на Родом Слизерин, я благоразумно умолчал. Туз в рукаве никогда лишним не бывает.
Попивая кофеёк, дамы заговорили о всякой ерунде, типа, какой у вас прекрасный дом, великолепные розы в палисаднике и бла-бла-бла, постепенно подводя разговор к цели визита. Через десять минут пустопорожнего трёпа, Вальпурга разродилась откровением, что она, собственно, ко мне приехала (а то я не догадался, чуть не уснув под милое щебетанье). Матриарха Дома Блэк до глубины души взволновал родовой гобелен. В тот же миг в моём мозгу мелькнули искры догадки, и я предположил, что могла увидеть, точнее — не увидеть Леди Блэк на гобелене. Не успели мои мысли оформиться окончательно, как они подтвердились словесно:
— Гарри...
— Гарольд, — поправил я Вальпургу, — извините, Леди Блэк, но имя Гарри звучит, как собачья кличка.
— Гарольд..., — гостья чуток помялась, пытаясь выстроить обтекаемую фразу, — на гобелене исчезла крестильная нить, связывающая тебя и Сириуса.
— Леди Блэк, странно слышать нотки беспокойства о крестнике сына из ваших уст. Вы же изгнали сына из Рода и выжгли его имя, что вам до меня? Или это не так и я ошибаюсь? — спросил я.
— Я не изгоняла Сириуса, — тихо прозвучало в ответ, — а имя выжгла (Вальпурга помяла в руках белый батистовый платочек, откровенность ей давалась, прямо скажу, тяжело) в надежде, что он одумается и вернётся. Сын..., Сириус остаётся..., оставался Блэком, но вчера крестильная нить померкла и исчезла, твоё имя на гобелене почернело и пропало следом за ней, хотя посмертной рамки не образовалось. Почему?
— Гарри Джеймс Поттер умер.
— Умер, но..., но..., как умер? — взволнованно переспросила Вальпурга.
— Меня изгнали из Рода, — добил женщину я. Для большинства аристократов участь быть изгнанным и остаться без поддержки Рода хуже смерти, волшебница побледнела.
— А мой сын знает?
— Да. Он присутствовал в самый кульминационный момент.
— Мерлин всемогущий..., — платочек мёртвой птицей лёг на пол, выпав из враз ослабевших рук, которые колотила мелкая нервная дрожь. — Что он наделал..., я предполагала подобное, но до последнего не верила, что это окажется правдой....
— Кричер! — рявкнул я. Удивительно, но старый домовик Блэков отозвался на зов казалось бы постороннего человека, с громким хлопком материализовавшись посреди гостиной. — Быстро принеси успокоительное зелье для Леди Блэк. Одна нога здесь, другая там!
Домовик испарился, чтобы появиться через пару секунд, держа в маленькой ручке фиалу с мутной жидкостью. Не знаю почему, но в тот момент я не решился открыть тётино инкогнито с её кубышкой зелий. Пока Железная Леди магической Британии отходила от подкосивших её известий, тётя сбегала за коньяком. Плеснув напиток в два широких фужера, один из них она протянула волшебнице. Гостья замахнула коллекционное пойло одним глотком и протянула опустевшую тару за добавкой. Не ведаю, то ли зелье помогло, то ли коньяк сработал, но тремор покинул старческие руки, а на щеках Леди Блэк выступил румянец. Приведя нервы в порядок, Вальпурга, под прицелом двух требовательных взоров, объяснила причину срыва и предынфарктного состояния.
Сириус Орион Блэк допрыгался. Всё, конец, финита ля комедия, песец котёнку. По словам мамы моего бывшего крёстного, он упал так низко, что дальше лететь просто некуда. Ниже только Уизли, а скоро и они могут оказаться выше! Как выясняется, её беспутный сын совершил преступление перед магией, а чем это чревато? Правильно — предательством крови и позором на Род и Дом Блэков. Шесть лет назад умненькая девочка Лили Поттер настояла на полном ритуале крестин своего первенца. Как ни странно, полный ритуал включает в себя церковный и магические обряды. После церкви клятвы подтвердили на родовом камне в Поттер-мэноре, причём магическая часть крестин далеко не светлая (скажем прямо — тёмная) и скрепляется на крови. Как мать, Вальпурга прекрасно понимала Лили, стремившуюся дать защиту и будущее детям. Шла война, люди и волшебники умирали каждый день. А Поттеры имели глупость бросить вызов Неназываемому, демонстративно присоединившись к Дамболдору. Лили очень беспокоил сей факт, как ни крути, слово Дамболдора не много весило против авады Волдеморта. На случай гибели родителей у ребёнка должен быть крёстный, который станет настоящим отцом для малыша.
Шестнадцатого сентября Сириус Орион Блэк нарушил магическую клятву. Я спросил, каким образом? Вальпурга пояснила, что крёстный, следуя произнесённому на крови обету, просто обязан был тут же усыновить изгнанного из Рода мальчика, ведь по магическим законам его отец умер. Усыновления, как вы помните, не произошло. Клятва, произнесённая в присутствии Лили, кровь и магия которой осталась во мне, несмотря на изгнание из Рода Поттер, потребовали наказания клятвопреступника.
С пожилой ведьмы к тому времени слетели все напускные маски, исчезла холодность и показное равнодушие. Перед нами сидела уставшая и убитая горем женщина, любящая мать, до последнего хранившая в сердце надежду на возвращение блудного отпрыска в семью. Тихим голосом она попросила прощения за сына.
— Гарольд, умоляю Вас, ещё есть время до полуночи, а значит возможность вернуть содеянное назад, я просто не переживу.... и не смогу убить сына, чтобы смыть позор. Он хороший, я заставлю его исправиться. Мой мальчик просто не понимает, что значит печать предателя крови. Прошу Вас, Гарольд!
Я отрицательно покачал головой. Сделанного назад не воротишь, да и не нужен мне безответственный крёстный, не задумывающийся над смыслом поступков, влияющих на жизнь и смерть других людей. Прочитав решение по моему лицу и глазам, Вальпурга бухнулась на колени:
— Гарри..., Гарольд..., можно перевести крестильную связь, не хочешь Сириуса, её можно закрепить за любым Блэком или членом Рода.
— Беллатрикс — она в Азкабане, Нарцисса? Увольте, поведение вашей племянницы недалеко ушло от имени. Андромеда, её выжгли с гобелена, хотя она единственная настоящая Блэк. Кто ещё?
— За мной ..., — сглотнув комок, с мольбой в голосе выпалила Вальпурга, — за мной, Гарольд. Я! Я могу стать твоей крёстной. Только не губи моего мальчика, Гарольд!
Прикрыв глаза, я с минуту стоял безмолвным столбиком, не пытаясь отодвинуться от горячих рук коленнопреклонной, плачущей ведьмы, схватившей мои ладони. Немыслимо, но сомкнутые веки не мешали видеть бледную тётю, сжавшуюся в кресле, растрепавшиеся волосы пожилой ведьмы, катающегося по полу и бьющегося головой об паркет Кричера. И слёзы.... С тех пор прошло шесть лет. Как вы думаете, мог ли я отказать?
— Встаньте, Леди Блэк, у нас осталось мало времени, скоро придёт Дадли, хотелось бы завершить обряд до его прихода.
— Да-да, спасибо, Гарольд!
— У меня есть условие.
— Всё, что угодно.
— Сириус ничего не должен знать, после вчерашнего я видеть его не желаю.
— Хорошо, как пожелаешь, мой сын ничего не узнает. Магией клянусь!
— Не надо магией, леди, достаточно вашего слова. Или мы будем доверять друг другу, или нет.
— Слова не мальчика, но мужа. Кричер!
— Кричер слушает, госпожа! — домовик, перестав биться башкой и подметать ушами пол, подполз к хозяйке.
— Неси принадлежности для ритуала, быстро! — скомандовала Вальпурга, боясь, что я передумаю, и тут же переполошилась: — Моргана прародительница, нам нужен свидетель, клятвы необходимо засвидетельствовать....
— Тётя Петунья — сквиб, она подойдёт?
— Подойдёт! — обрадовалась ведьма весьма удачным обстоятельствам.
— Тётя..., — не успел я раскрыть рта, как меня прервали.
— Я согласна, — сказала тётя. В этот миг раздался аппарационный хлопок вернувшегося ушатого электровеника.
Кричер поставил на журнальный столик ритуальную чашу, несколько свечей и мелок, положив рядышком со всем этим богатством костяной нож. Не стоит обманываться неказистым видом колюще-режущего артефакта. По остроте нож мог заткнуть за пояс самый острый "Жилетт". Вальпурга откинула в сторону ковёр, расчертив на его месте замысловатую пентаграмму. По одной ей понятной схеме были расставлены свечи, а середку заняла чаша. Взяв меня за руку, она шагнула в центр узора, ничего не оставалось делать, как последовать за ней.
— Гарольд, скажи мне своё полное имя, — ритуал требовал полного именования и титула. — Леди Эванс, стойте за пентаграммой, когда я поверну голову к вам, скажете "свидетельствую".
— Гарольд Лилиан Александр Эванс-Слизерин. Лорд Эванс, Лорд Слизерин, — сказал я.
Вы когда-нибудь видели квадратные глаза? Нет? Мне посчастливилось. И, вообще, шок — это по нашему! Ошарашенная Леди Блэк от удивления чуть не выронила нож, а я стоял, пялился в няшные глаза офигевшей ведьмы и ухмылялся во весь рот. Отдаю должное крёстной, она довольно быстро справилась с собой, опыт и закалку не пропьёшь. В глубине её глаз мелькнула неожиданная гордость и радость, сменившаяся вспышкой ярости и желания прибить кое-кого не сходя с места. Слава Богу, Мерлину и Моргане, жажда убийства была направлена не на меня. В душе мелкого тёмного мага шевельнулось ленивое сочувствие к Сириусу. Ближайшие пару лет этому засранцу не стоит попадаться матушке на глаза, ох, не стоит. Разъярённая родительница ему глаз на жопу натянет и скажет, что так и было. Из-за этой блохастой сволочуги, которую мало пороли в детстве, Род чуть не потерял крестника, да какого! Ни один маг в Британии не мог похвастать или тайно про себя гордиться, что является магическим опекуном наследника самого одиозного Основателя, а Сириус мог и, лопух безрогий, профукал своё счастье. Позорище на всю страну, не дай Мерлин кто-либо узнает, его же заживо заклюют. Пока я совсем не искренне жалел бывшего крёстного, Вальпурга завела быстрый речитатив на латыни. Сами собою вспыхнули свечи и засветились линии пентаграммы.
— Я — Вальпурга Ирма Блэк, Леди Блэк, принимаю Гарольда Лилиана Александра Эванс-Слизерина, Лорда Эванса, Лорда Слизерина, как своего крёстника и клянусь своей магией быть ему вместо матери в горе и радости, в гневе и печали, в жизни и смерти, клянусь заботится о нём и быть наставником в жизни и опекуном в магии. Гарольд Лилиан Александр Эванс-Слизерин, Лорд Эванс, Лорд Слизерин, принимаешь ли ты меня — Вальпургу Ирму Блэк, Леди Блэк, как свою крёстную? — покончив с бесконечной латынью, спросила Вальпурга.
— Принимаю, — костяной нож чиркнул по детской ладони, вторым взмахом он рассёк руку ведьмы. Вальпурга взяла мою ладошку окровавленной дланью. Наша кровь, смешиваясь, тоненькой струйкой потекла в чашу.
Очередной речитатив и красно-бурая жидкость вспыхнула голубым пламенем. Раны на ладонях затянулись в мановение ока. Подхватив чашу, теперь уже моя крёстная, сделала несколько глотков и протянула её мне:
— Пей!
Кровь, как ни странно, пахла кровью и оставляла во рту пряно-солоноватый вкус. Я отпил оставшуюся половину, на последнем глотке Вальпурга повернулась к тёте.
— Свидетельствую! — громко объявила Петунья, на секунду нас всех накрыло ослепляющим светом. Магия, выпив из меня все силы, приняла клятвы и перенесла крестильную связь на пожилую ведьму....
Через десять минут я сидел в кресле, трескал шоколадные конфеты (шоколад самое эффективное средство против магического истощения), запивая их чаем с молоком, а дамы отпаивались дядиным коньячком. Зажёвывая очередную вкуснотень, мелкий сладкоежка краем уха уловил слова новоявленной крестной о необходимости просвещения лорда двух Родов. Не к лицу Слизерину оставаться неучем, да и его кузену будет полезно пройти школу настоящего аристократа.
— А меня вы спросить не забыли? — возмущённо вякнул я.
— Мой милый крестничек, — плотоядно улыбнувшись во все тридцать два зуба и протянув руку, Вальпурга взлохматила мои волосы, — вся прелесть в том, что теперь мне не нужно твоё разрешение....
Тётя зеркально повторила улыбку старшей дамы. Как погляжу, быстренько они спелись, и года не прошло. Блин, как это у девчонок и женщин получается, а? Трыц-быц — лучшие подруги не разлей вода. По лицу Петуньи читалось, что она реально согласилась отдать своих "кровиночек" в "рабство" старой ведьме. В памяти всплыли далёкие детские воспоминания, в которых черноволосый дружок Джеймса Поттера с дрожью в голосе поминал домашние уроки, где мать гоняла его и Регулуса в хвост и гриву. "Нет, нет, нет!" — комариным писком доносился тоненький голосок из глубины души, забравшейся в пятки. "Да, да, да!" — разбивая хрупкие надежды, молча отвечали довольные физиономии дам. На что я сдуру подписался? Мама, роди меня обратно!
Оглядываясь в поисках поддержки, я натолкнулся на забившегося в тёмный уголок домовика. Его бильярдные шары, вколоченные в лопоухую головёнку, благоговейно пожирали наперсника хозяйки. Эльфа распирала гордость за госпожу, урвавшую для Рода жирный куш. Домовик чувствовал и видел вокруг мальчишки ауру тёмной магии, приправленную ледяным узором Смерти. Мрачная сила молодого волшебника подпитывала магию Леди Блэк, даря той странную защиту и здоровье. Поймав мой взгляд, старый эльф задрожал, словно осиновый лист.
— Кричер, — я поманил его пальцем, вспомнив кое-что, о чём не следовало забывать. Мелко семеня, домовик покинул облюбованный угол, — иди ко мне, не бойся.
— Кричер пришёл, молодой господин, — проблеял он, уткнувшись взглядом в пол. — Что желает молодой господин?
— Злую вещь, которую тебе оставил хозяин Регулус....
Интерлюдия 2.
Вальпурга оцепенела, вся превратившись в слух. Имя любимого сына острой бритвой больно резануло по незаживающей ране. Что за "злая вещь"? Откуда? Что Потт..., Слизерину..., крестнику известно о Регулусе такого, чего не знает она? Какие тайны скрывает мальчик? Сердце женщины совершило кульбит, со всей силы ударившись изнутри о грудную клетку и застыв испуганной птичкой. В горле образовался комок. В руке что-то треснуло, встрепенувшись, ведьма удивлённо посмотрела на раздавленный фужер и кровь, стекающую с изрезанной ладони. Достав палочку, Вальпурга в три взмаха удалила впившиеся в плоть осколки, следом зарастив ранки.
