Губернатор Стамбула Дада-Оглы бился в истерике, требуя от генералов не допустить вступления "христианских псов" на святые для османов земли. Весь красный от натуги он призывал их дать генеральное сражение у стен столицы и разгромить захватчиков.
— У вас для этого есть и силы и средства! Если надо все население Стамбула придет помочь вам — распылялся Оглы, на что генералы отвечали, что жители столицы дружно бегут на тот берег пролива, опасаясь резни со стороны болгар.
— Паромы едва успеваю перевезти всех защитников Стамбула, желающих побыстрей перебраться в Кадыкой — едко парировал глава турецких сил в Румелии генерал Демирташ.
Оглы не сдавался, взывал к памяти досточтимого султана Мехмеда и Сулеймана, чьи славные имена заставляли врагов империи дрожать от страха. На что Демирташ отвечал, что оборона Стамбула на неподготовленных позициях очень сложное и трудное дело. Разгневанный губернатор спросил генерала осман ли он по национальности и когда выяснилось, что тот туркоман, принялся стыдить его.
Конец соль бурной перебранке положило известие, поступившее из советского консульства. В вежливой и изысканной манере советская сторона извещала, что во избежание массовых жертв среди мирного населения Стамбула, которое может последовать в результате военных действий, она вынуждена вмешаться в события в качестве третьей стороны. С этой целью, советская сторона временно берет под свой контроль обе половины пролива Босфор и территорию Стамбула. О своем намерении, Москва извещает обе противоборствующие стороны и предупреждает, что любое противодействие советским войскам, будет расцениваться как начало боевых действий, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Сказано было так четко и ясно, что генерал Демирташ начал эвакуацию войск из столицы без приказа из Анкары. Ведь в его распоряжении были только сутки.
Десантирования двух полков советской морской пехоты в районе Босфора, прошло без особых инцидентов. Напуганные грозным предупреждением, турецкие моряки не посмели оказать какого-либо сопротивления кораблям Черноморского флота. Оба побережья Босфора и внешний периметр Стамбула, перешли под контроль советских войск без единого выстрела. Спустя двадцать с небольшим лет, на берегах Мраморного моря вновь появились оккупационные войска. Только на этот раз, вместо англичан пришли советские солдаты.
Как и ожидалось, события вокруг черноморских проливов вызвали самую жгучую реакцию со стороны Уинстона Черчилля. Любую возню вокруг них, британский премьер воспринимал не просто как личное оскорбление, а покушение на святое святых. Так много значили эти проливы для британского политика.
Следуя привычным канонам дипломатии, едва возникла угроза черноморским проливам, Великобритания должна была собрать вокруг себя все обиженные Россией европейские страны и решительно стукнуть по столу, в надежде испугать не в меру ретивого русского медведя. Так было всегда, но на этот раз произошла осечка. Европа пребывала в руине и никто кроме Швеции и Швейцарии, не мог выразить России свое неодобрям-с, погрозить пальцем и сказать ай-яй-яй.
Единственный выход было бывшему старшему брату просить помощи у нынешнего, старшего брата, но Вашингтон и так был неимоверно зол на Черчилля с его всевозможными проблемами. В этот момент, у американцев на первом месте была борьба с Японией и британского премьера просто послали по известному всем адресу, посоветовав решать свои проблемы самому. Время создания вокруг СССР железного пояса, ещё не наступило.
Оказавшись один на один с "красной угрозой" Черчилль не отступил и решил бороть за проливы до конца. Перебросить на их защиту воинский контингент, британский премьер не мог. Дела в Греции обстояли весьма плачевно, а в районе Триеста, русские вот-вот должны были начать свое наступление на Италии.
Единственным безотказным оружием в руках Черчилля оставался военно-морской флот. К его огромному сожалению, в этот момент в Средиземном море не было той части Гранд Флита, что на протяжении веков, охранял интересы Британской империи в этой части света. Все корабли, чье появление в Мраморном море наверняка бы заставило русских отступиться от Стамбула, находились на Дальнем Востоке.
Однако у господина Черчилля имелось несколько козырей в запасе. В его распоряжении были корабли итальянского королевского флота, сдавшегося союзникам в 1944 году. Именно на них, Уинстон и решил сделать ставку в борьбе за проливы. Болгаро-советские войска ещё не вышли к берегам Пронтиды, а британский премьер уже готовился принять контрмеры. Вызвав к себе в кабинет ради приличия первого лорда адмиралтейства Бернарда Брэкена, он предался размышлениям вслух.
— Подпираемы сзади Сталиным, болгары так быстро наступают в Восточной Фракии, что рано или поздно подойдут к окраинам Стамбула. Хотя президент Иненю и заверяет меня, что турки будут биться за Босфор до последнего солдата, я в это мало верю — честно признался он первому лорду.
— Неужели президенту Иненю не по силам повторить подвиг Ататюрка и остановить болгар на пороге своей древней столицы? Помниться в начале двадцатых годов большие державы считали турецкую армию никчёмной и делили страну на сферы влияния, но турки смогли сохранить свою государственность и не распасться.
— Это случилось в первую очередь благодаря помощи большевиков, — не согласился с лордом Черчилль. — К тому же, господин Иненю хороший исполнитель, но посредственный организатор. За все время своего правления, он так и не смог выбраться из тени "великого отца". Я буду бесконечно счастлив, если турки отстоят Стамбул, но глядя правде в глаза, боюсь что, скорее всего, Босфор в этом конфликте, окажется в руках Сталина.
— По-моему вы излишне сгущаете краски, господин премьер.
— Нет, я реалист. Я слишком хорошо знаю Сталина, и считаю, что он сделает все, чтобы взять проливы под свой контроль, воспользовавшись нынешним положением. Какие итальянские корабли мы можем отправить в Мраморное море? Если у русских больше шансов взять под свой контроль Босфор, то у нас больше шансов занять Дарданеллы и этим надо воспользоваться — премьер требовательно посмотрел на Брэкена.
Первый лорд адмиралтейства совсем недавно вступил на свой пост. Однако, на свое счастье, он совсем недавно получил доклад о состоянии трофейного флота и потому, Брэкен смог ответить на поставленный вопрос.
— Из находящихся Таранто кораблей, в море могут выйти только крейсера "Джузеппе Гарибальди", линкор "Кай Дулио", а также находящийся у берегов Мальты крейсер "Евгений Савойский" — по памяти доложил первый лорд.
— И это всё? А как же линкоры "Джулио Чезаре" и "Конти де Кавур". Почему они не могут выйти в море? Насколько я знаю, они вполне боеспособные корабли — обозлился Черчилль из-за нарушения своих планов.
— Да, вы, несомненно, правы, господин премьер министр. Линкоры могут выйти в море, но вся проблема в отсутствии экипажа. Очень много матросов дезертировало с кораблей. Поэтому в море могут выйти только три корабля — сокрушенно вздохнул морской министр.
— А если хорошенько поискать в Таранто? Я не верю, что матросы с кораблей разбежались по всей Италии. Наверняка сидят в местных кабаках и задирают юбки местным девицам. Прикажите военному коменданту Таранто перетряхнуть все свои злачные места и достать мне матросов!
— Я немедленно телеграфирую в Италию ваш приказ, но боюсь, что быстро поправить дело не получиться. В лучшем случаи удастся быстро сформировать экипаж одного линкора. Скорее всего "Джулио Чезаре", — уточнил Брэкен, — боюсь, что придется трогать наш александрийский НЗ.
Упоминание об этой теме навеяло на Черчилля грусть. Ему очень не хотелось трогать свои самые главные трофеи Итальянской компании, однако иного выхода у него не оставалось.
— Хорошо, что нахождение в Горьком озере предохраняет от повального дезертирства — грустно пошутил премьер. После захвата двух новейших итальянских линкоров "Витторио Венето" и "Литторио", англичане отправили их в Египет, под Александрию. — Передайте в Александрию мой приказ; привести линкоры в полную боевую готовность и без малейшего промедления отправить сначала в Измир, затем к Дарданеллам. Господина Иненю я извещу.
— А, что делать с кораблями стоящими в Таранто?
— Линкор и "Гарибальди" отправить в Афины. Крейсер "Евгений Савойский" отправить к берегам Эвбеи, точнее к Фермопилам. Нам крайне важно не допустить прохода русских танков через этот проход и заставить повернуть в горы.
— Может для этой цели лучше задействовать миноносцы? Правда, их мало, но можно попробовать — предложил Брэкен.
— Нет — решительно не согласился премьер, — для исполнения этой задачи нужен именно это такой крейсер как "Евгений Савойский". Его бортовой артиллерии под силу остановить русских, тогда как миноносцы вызовут у них лишь временное затруднение в продвижении к Афинам. К тому же, капитан крейсера Кармина Конти подал прошение о переходе на службу Его Величества и значит, будет очень стараться.
Черчилль на секунду задумался, собираясь с мыслями, пытаясь определить, все ли он учел и сделал или нет.
— Итак, решено. Отправляйтесь на пункт связи и передайте в Александрию, Таранто и Мальту мои распоряжения. И не забудьте приказ о мобилизации итальянских матросов. Оставшиеся линкоры очень нам понадобятся в борьбе с господином Сталиным в Мраморном море. Может господь бог явит нам свою милость, и мы сможем отстоять и Босфор. Ведь у русских только один линкор и к тому же очень старый — Черчилль на миг прикрыл усталые глаза, а затем набросился с упреками на лорда, — что вы сидите, идите.
Британцам действительно следовало торопиться. События вокруг проливов, а особенно у Фермопил стремительно набирали обороты. Ко второму природному барьеру, отделявшего северную часть Греции от центральной части, стремились как советские, так и английские войска.
Как бы, не были быстры танки генерал Кравченко, они никак не могли успеть выйти первыми к заветной цели и тогда советские военные были вынуждены обратиться за помощью к греческим коммунистам. По заданию центра, они выбрали место для десантирования советских парашютистов и обозначили её огнями.
С добрых и безотказных извозщиков войны "Ли-2", в указанное место были десантированы три неполные роты из хозяйства генерала Глаголева. Большего числа десантников выделить на данный момент было невозможно.
Узкое пространство, зажатое между морем и крутыми горными склонами, воспетое служителями Каллиопы, не произвело на советских десантников никакого впечатления. Да и какое может быть впечатление, если тебе предстоит умереть, но выполнить приказ командования, продержаться до подхода основных сил. А когда это случиться, через сутки или через трое никто не мог сказать. Война всегда богата всевозможными непредвиденными гадостями и сложностями.
Они успели выйти на указанный рубеж обороны и даже успели обустроиться на нем. Госпожа Фортуна милостиво подарила им три с половиной часа для этого, а потом пожаловали гости.
Поначалу это была пятерка мотоциклистов разведчиков. В полной уверенности, что русские ещё далеко, они без всякого страха катили на своих железных конях, грозно поводя дулами пулеметов.
Их подпустили поближе и сняли одним махом, буквально прошив разведчиков противника фланговыми очередями из пулеметов. Никто из англичан не успел известить идущие, вслед за ними соединения, о притаившейся опасности. Более того, десантники успели убрать мотоциклы разведчиков, и дорога вновь приняла цивильный вид.
Через двадцать минут, появились два грузовика с пехотой, которые несколько отстали от мотоциклистов. Не выказывая никакого удивления отсутствие разведчиков, они приблизились к знаменитому проходу, и обнаружили сильный огневой заслон двух пулеметных расчетов. Потеряв оба грузовика, двенадцать человек убитыми и примерно столько же ранеными, англичане отошли, посчитав, что столкнулись с засадой греческих коммунистов. Это версия вполне устраивала комбата Вагранова, не спешившего до поры до времени, открывать противнику все свои козыря.
Следующую атаку, англичане предприняли силами двух рот при поддержке взвода бронемашин. Пулеметы бронированных "Кенгуру" и "Гаев" могли без особого труда привести к молчанию зловредных пулеметчиков и всех остальных к ним примкнувших.
Прогулка обещала быть если не легкой, то не очень обременительной, но на беду британцев у неизвестных пулеметчиков оказалась серьезная поддержка в виде противотанковых ружей. Их пули легко пробивали тонкую броню английских машин, превращая изделия британских оружейников в причудливые монументы или яркие факела. Потеряв четыре машины, англичане отошли.
Ответ обозленных островитян не заставил себя долго ждать. Вскоре на позиции советского десанта обрушился град снарядов. Вначале огонь вели из своих пушек "Хамберы" и "Даймлеры", а затем к ним присоединились трехдюймовые минометы.
Не имея возможность отойти на вторую линию обороны в виду её отсутствия, десантники были вынуждены жаться в своих щелях и ячейках. От осколков мин летящих во все стороны, они понесли больше потерь, чем при отражении предыдущей атаки. Тридцать минут англичане перепахивали, а затем пошли в новую атаку, силами всего разведбата при поддержке девяти танков и бронемашин.
Оставшиеся у разведбата три "Хамбера", сиротливо держались вокруг шестерки "Валентайнов", грозно взрывавших своими гусеницами дорожную щебенку. Главным козырем британских танков была не из 60-милимитровая лобовая броня, полностью непробиваемая пулями из ПТР. Брошенные против комбата Вагранова танки имели 75 мм орудия, что делало этот гибридный танк грозным противником.
Прекрасно осознавая собственное превосходство, эти бронированные машины неторопливо наплывали на вытянутую в одну линию советскую оборону, пытаясь огнем своих пушек уничтожить её огневые точки, а длинными очередями курсовых пулеметов, заставляли десантников вжиматься в землю.
Наступление танков поддерживали две роты пехотинцев. Наступая двумя густыми цепями, они должны были добить и уничтожить всех тех, кто не успеет убежать или поднять руки, прося милость у победителей.
Отбить натиск бронированных чудовищ, хладнокровно расстреливающих тебя, а в случаи необходимости пропустить их через себя. Отсечь вражескую пехоту от танков и заставить её отступить — это очень трудная и сложная задача. Для её выполнения нужен большой опыт и серьезное самообладание, а также вера в собственных людей. Всем этим обладал комбат Вагранов и его десантники. Не обращая внимания на грохот от разрывов снарядов, град свистящих пуль и осколков, неумолимо сокращавших их ряды, советские десантники держали оборону, не отступив ни на шаг.
Отправляясь на задание, комбат не просто взял под козырек и шагнул на встречу со смертью. Павел Иосифович Вагранов брал с собой все, что только можно было взять, отправляясь на это сложное и опасное дело.
К огромному сожалению, комбат не мог взять с собой любимые сорокопятки, но настоял на присутствии с ним минометной батареи. Именно она помогла остановить наступление пехоты противника, а приданные десанту два снайпера выбили всех наиболее активных ротных офицеров и сержантов. Уткнувшись в твердую землю Локриды, не смея поднять голову, подданные его величества с большой надеждой наблюдали за наступлением танков.
