— А действительно мщу. За глупость надо платить, хотя бы моральную плату. Я подчеркиваю. Я бывший пират. Кому как не мне знать, что было в колонии, а чего не могло быть. Налет на колонию — преступление. Но пока назовем это ошибкой. Галактис потому меня и нанял, чтобы ее устранить. Я посол на один рейс.
— Вы действительно служили у них? — неуверенно спросил разведчик.
— Да, — коротко ответила она.
— Вы бежали?
— Не знаю никого, кто смог сбежать от них, — ответила она.
— Тогда как?
Эл снова обернулась и посмотрела недобрым взглядом.
— Меня добровольно вернули Галактису. Я так много сделала для Нейбо, что он меня отпустил.
— Вы шутите? — не поверил он.
— Шутка удалась, — неопределенно ответила она.
— Так это вы?
Она не дала ему договорить.
— Командир, думайте, как будете оправдываться перед Галактисом, как разведчик вы несете ответственность, за произвол. В конце войны мы можем оказаться в одной тюрьме. Посоветуйте командору не упорствовать. Ситуация не в вашу пользу. Если на Барселлу, по моему требованию, явятся эксперты совета Галактиса, командованию флотом придется отвечать за налет. Я буду настаивать на том, что это варварство. А я теперь фигура влиятельная. Вам поручили контроль территорий, а вы разгромили мирную колонию, не проверив ее военный арсенал.
— Это колония пиратов, — виновато сказал он. — Мы так думали. Если бы не вы...
— Если бы не я, вы скоро стали бы прахом посреди космоса. — Эл повысила голос. — Те, у кого сегодня не было оружия, завтра непременно нашли бы его. Мне ли не знать их повадки. Я больше не хочу обсуждать этот вопрос. Сказано достаточно.
Они продолжали путь молча. Он не был с ней согласен, но спорить не решался. Странная особа. Она сердилась и не пыталась скрыть, что для посла Галактиса нарушение этикета. Она держала дистанцию, метра два, три. При попытке приблизиться — отходила. В ее лице читалось презрение.
— Я размышляю, стоит ли мне оставаться здесь послом. Вы правы, мне противно находиться здесь, — ответила она на его мысли. — Мне было бы проще среди пиратов. Они не прикрывают свою жестокость высокими мотивами.
Разведчик подумал, что она, кроме способности влиять на окружающих по своему усмотрению, читает мысли. На планете она воздействовала на разведчиков словесно. Они видели удручающую картину, которую еще ярче окрасили ее резкие комментарии. Чего стоило одно замечание, что пираты могут в отместку превратить Землю в нечто подобное. Да, ей удалось заставить их чувствовать себя виноватыми. Они имели дело с очень влиятельным существом. Ему и теперь было, мягко сказать, неуютно от воспоминаний о разбитой колонии. Картины разрушения все еще стояли перед глазами, словно их впечатали в память. Она заставила его запомнить.
При встрече с ней, на Барселле, он ощутил буквально животный страх. Ее вид был грозным, поведение властным. Она вела себя, не церемонясь, резко отчитала их за то, что они не проверили колонию заранее. Последствия даже одного налета оказались значительными. Она заставила их обойти все поселения одно за другим, осмотреть системы, проверить склады. Оружия они не нашли. Она заставила их вслух признать вину, сделать съемку и отослать не командору их флота, а прямиком в совет Галактиса. Ей достаточно было сказать: "Посмотрите, что вы наделали". Зато, как сказано! Чувство стыда засело внутри. Она вовсе не была дипломатична, он видел послов раньше, галактожители себя так не вели. И все же, она носила одежду посла, с ее авторитетом придется считаться даже командору флота.
По коридору раскатистым эхом рокотали голоса. Они вырвали капитана разведки из круга неприятных воспоминаний.
Из-за дальнего поворота показалась группа людей. Эл издали различила знаки пилотов. Они шагали им навстречу, шумели и махали руками. Слышались крики и возгласы. Они были чем-то сильно недовольны.
Командир разведки обогнал свою спутницу, которая резко остановилась. Он не оглянулся, заторопился, узнав пилотажную группу, которая участвовала в налете на колонию.
— О, разведка! — раздалось сразу несколько возгласов.
Они ускорили шаг и скоро его окружили.
— Объясните, почему нас отозвали? — недовольным тоном спросил старший среди пилотов. — Вам уж точно известно.
Ему предстояло оправдываться. Перед своими. Противно. Не кстати. На этот случай рядом была она. Пусть, так называемый, посол Галактиса объясняется. Он обернулся, но ее рядом не было. Он стал осматриваться. Девушка исчезла.
— Кого ищешь? — послышался вопрос.
— Со мной была девушка, — сказал разведчик.
— Красивая? — с усмешкой спросил чей-то голос. — Ребята, разведка перегрелась под колониальным солнышком. Ему уже девушки мерещатся! Ты прихватил из колонии невесту, командир?
Вокруг раздался громкий хохот. Разведчик огляделся еще раз. Коридор был широкий, прямой, без единого поворота. Куда она делась?
— Так почему отменили атаку?
— После вашего отлета появился посол Галактиса и объявил, что Галактис берет планету под свое покровительство, — начал объяснять он. — Остальные вылеты немедленно отменили, ваш — не успели. Мы все тщательно осмотрели. Там нет оружия. Формально мы не имели права атаковать. Я вам сочувствую, ребята. Нас обвинят в превышении полномочий.
Он оглядел всех, поймал вопросительные недовольные взгляды. Он хотел сказать больше, но они разгоряченные после налета не поймут его. Не им, а ему и командованию флота, придется извиняться за ошибку.
— А как руки чешутся! — сказал высокий смуглый пилот, темноволосый с горящим взглядом. — У меня с ними особые счеты. Ничего, кое-что мне удалось разнести. Может у них нет оружия, но там работала какая-то дрянь, которая сбивала прицелы. Пришлось бить на глаз. Будь моя воля, я бы туда вернулся.
— Брось. Мало ты их громил, Дмитрий. Сотней больше, сотней меньше, — сказал другой пилот.
Они стали обсуждать, как удачно они выбрали план атаки, что все-таки удалось напакостить пиратам.
— Мне нужно идти, — сказал капитан разведки. — Командор ждет.
Он пробился сквозь толпу. Пилоты двинулись дальше. Он снова осмотрелся. Вот она. Она стояла по другую сторону коридора, шагах в двадцати, ждала его, прислонившись спиной к стене. Он подошел.
— Что за трюки? Они не видели вас?
— Не люблю толпу, — тихо сказала она. — Варвары.
Он пригляделся. Ее лицо было странным, бледным в тон волосам, взгляд отсутствующий и злой.
— Вам плохо?
— Мне плохо, — кивнула она. И прошипела сквозь зубы. — Мне стыдно за них.
— Нужна помощь?
— Нет. Я не больна.
— Вы странно себя ведете. Как вам удалось исчезнуть?
— Я не исчезала. Меня не видели.
— Не хотели объясняться с пилотами? — он усмехнулся. — Они бы сказали вам не мало неприятного. Решили поберечь нервы?
— Прекратите. Вы забываетесь.
Она выпрямилась. Он встретился с ней глазами и почувствовал, как холодок пошел по спине.
— Скажите командору, что я покинула борт. Разбирайтесь с Галактисом сами.
— Но вы...
— Я никому, ничего не должна. Вам интересно, что за систему упомянул пилот. Он прав. Это пассивная система обороны. Не запрещается. Не пытайтесь искать, никто вам ее не покажет.
— Вы знали?
— Я ее включила.
— Но когда?
— До налета, разумеется, — в ее голосе послышалось раздражение.
— Вас там не было.
— Это вы так думаете. Не говорите об этом ни командору, ни тем более представителям Галактиса. Если станет известно, что колонию обстреливали в присутствии посла, вашему командору придется подать в отставку.
Она повернулась и пошла обратно в сторону пирсов.
Геликс впустил ее молча. Эл села в кресло и застыла в одной позе. Ей было больно. В груди она чувствовала тяжесть, дышать было трудно. Какие мучительные, сильные чувства. Такую же боль она ощущала, когда сгорел Щит-14. С того дня прошла целая субъективная вечность, но тогда и теперь болела душа у одного и того же человека. Тогда, ей казалось, она потеряла все. О чем же ей переживать теперь, когда все вернулось, почти все? Чем больше она возвращалась к своему прошлому, чем больше вспоминала, тем ощутимее шевелились в ней человеческие чувства. Так болела ее душа. Прошлое и настоящее смешивалось, образуя странные сочетания, вместо радости причиняя боль. Мало того, что она сама переродилась в иное, но и мир ее воспоминаний стал неузнаваем. Эл чувствовала, как снова все теряет.
Она не знала, что на крейсере Дмитрий. Она заметила его среди толпы бушующих пилотов и ужаснулась. Неужели Димка? Она сделала так, чтобы ее не заметили. Она не хотела встречаться с ним, потому что растерялась. А потом стало мерзко от того, что он был на Барселле.
Она скрыла от Аса, как тяжело ей было увидеть разрушенную столицу Барселлы, пусть пострадали только здания, но даже этой малости ей жаль. Она удерживалась, чтобы не дать волю гневу. Все чаще, все чаще наследство Нейбо давало знать о себе. К злобе добавились боль и обида, распаляя внутренний пожар. Эл винила землян за то, что бездумно мстят, и сама была близка к тому, чтобы начать мстить. Она останавливала позывы к жестокости, пока виновники были абстрактными. Но появился Дмитрий, конкретный осязаемый человек, когда-то друг, а теперь варвар с азартным жадным взглядом, жаждущий разнести на куски ненавистную планету. Им владело чувство мести. То же самое чувство горело у нее внутри. Он другой. Это был не тот Дмитрий, которого она помнила.
Картинки их последней встречи на щите промелькнули перед ее взором. Вот она сидит на краю его капсулы, и сонные Димкины очи смотрят на нее с нежностью. Он улыбается детской улыбкой, шутит, морщит нос, говорит такие мудрые слова. Ей было хорошо рядом с ним.
Сегодня она увидела другого человека.
Покинуть крейсер — самое разумное, пока разум еще сдерживает гнев.
Глава 26 Сведение счетов
Ольга прилетела к Лондеру, просто поболтать. Гостеприимный Лондер никогда не запирал дверей, даже в лабораторию. Туда она и направилась. Он сидел к ней спиной, она некоторое время рассматривала его седой затылок. Он был захвачен работой и ничего не слышал и не видел. Обычное состояние для увлеченного ученого.
— Это я, — подала голос Ольга.
— Эл, — услышала она в ответ.
— Нет.
Лондер не повернулся.
— Прости Оленька. Увлекся. Мысли.
— Что вы все зовете меня Оленька. Мне не нравиться. — Оля надула губки, но Лондер все равно не видел ее обиды. — Это не вежливо. Я в гости пришла.
Лондер обернулся и одарил ее приветственной улыбкой.
— Как здоровье?
— Лучше. Если не брать в расчет, что мое состояние неизлечимо. Так считают, — сказала она.
— Неизлечимых болезней не бывает, — безапелляционным тоном заявил биолог. — Нам ли этого не знать, доктор.
— А чем это ты занимаешься? — поинтересовалась Ольга и попыталась заглянуть в экран.
Лондер, как бы случайно прикрыл экран широкой спиной.
— Ерунда, — легкомысленным, но не естественным тоном ответил Лондер.
Ольга решительно подошла и посмотрела.
— Мне интересно. В клинике скучно, мне не позволили работать.
— И правильно делали.
Лондер уже намерено загородил экран. Потом он хотел погасить его, но девушка толкнула кресло, в котором он сидел и Лондер отплыл в сторону. Ольга посмотрела.
— Ерунда? Значит, ерунда? — Ольга сдвинула брови. — Ты опять ею занимаешься. Мне запретил.
— Извини. Я на пенсии, могу делать, что хочу. А тебе вредно.
— Ты обещал бросить.
— Я обещал не искать больше аномалий, — намекнул Лондер.
Ольга выглядела обиженной. Она смотрела подозрительно и казалась от этого милой и наивной. Лондер улыбнулся.
— Ты прекрасно выглядишь. Ты похорошела.
— Не уходи от разговора.
— Я только описал, что вижу. Ты в гости? Хочешь чаю со сладостями?
— Лондер. — Она выразила неодобрение.
Он смотрел хитрыми глазками из-под седых бровей. В его взгляде читалось кокетство, с каким пожилой человек оказывает любезность симпатичной девушке. Ольга не выдержала.
— Перестань так смотреть. Прекрати. Я поймала тебя, так что придется объяснить.
— Я слово дал твоим друзьям, что не буду говорить с тобой на эту тему, — отпирался Лондер.
— Я знаю, что она вернулась, — сказала Ольга. — Я даже знаю, где она.
— Ну и что. Она гость. У нее виза на два месяца.
— Вы общались?
— Оля, — уже строго обратился к ней Лондер, — я не стану обсуждать...
— Почему?
— Ты прилетела с другими намерениями, — сказал Лондер мягко.
— Это все Алик и Игорь. Вы договорились. Бережете меня от неприятных воспоминаний.
— Просто, пора жить дальше.
— А ты?
— Я имею право заниматься тем, что мне интересно. Я веду исследования много лет. Я умею быть беспристрастным.
— Ты ее видел?
— Видел.
— Что с ней?
— Не знаю. Мы коротко общаемся. Она не изменилась. Больше ни слова.
Оля периодически косилась в экран.
— Это другие данные, — заключила она.
— Да я изменил направление исследований. Я не нарушил обещания, я исследую другую область. Как ей помочь, — признался Лондер.
— Расскажи. Мне интересно. Может быть, и я буду думать по-другому.
Лондер отрицательно покачал головой.
— Нельзя просто так что-то вычеркнуть из памяти! Столько лет нельзя выбросить из жизни! — воскликнула Ольга.
— Пока ты не расстанешься с прошлым, мира в твоей душе не будет, — вздохнул Лондер.
— Прятать правду — не метод, — жалобным тоном возразила Оля.
— Ладно. Возьми себе сидение. Вот, упрямая.
...Назад она возвращалась озадаченной и окрыленной. Лондер повернул исследования в другое русло. Конечно, у него опыт, но самое главное он оставался спокойным. Все время. У него хладнокровие настоящего ученого. Она всегда искала аргументы против Эл. Она была слишком пристрастна. Считала себя другом, но искала то, что плохо. Если бы не тот злополучный страх, все могло быть иначе. Лондер смог. Так просто. Он искал Эл-человека. И нашел.
Она изменила курс катера и полетела к поселению "любителей холодного климата". Ей без труда указали, где искать Эл. Ольга нашла ее в большой общей столовой. Эл сидела в дальнем углу. Было время обеда. Крупных размеров повар вежливо предложил Ольге отведать местную кухню. Она согласилась, взяла тарелку с предложенным блюдом и направилась к Эл. Оля решила, что так будет естественнее и проще общаться.
Эл подняла на нее глаза и перестала жевать.
— Здравствуй. Можно? — Ольга посмотрела на стул напротив Эл.
Эл подумала и кивнула. Ольга села, посмотрела на нее, смущенно улыбнулась и поставила тарелку. Ольга замерла на мгновение. Проследила, как Эл отрезала острым ножом кусочек мяса и отправила его в рот. Глаза Ольги постепенно стали круглыми. Трапеза Эл вызвала у нее неоднозначную реакцию.
— Что ты ешь? — робко спросила Ольга.
— Я ем мясо, — спокойно ответила Эл.
— Мясо? Настоящее? Ты не... — Ольга не решилась задать еще вопрос.
— Более того. Я сама его добыла. На охоте.
Ольга подумала, что Эл шутит. Напротив сидела Эл, румяная, как всегда спокойная, желваки играли на скулах, когда она с аппетитом жевала. Ничего общего с тем заморышем, которого Ольга помнила. Произошла явная перемена. Эл-человек, напомнила она себе, но происходящее не казалось реальным.
