Ни один из них не рвался вперёд, осторожно переступая ногами. Вокруг опустилась тишина, прерываемая лишь дыханием орков, напряжённо следящих за поединком своих вождей.
Когда между ними осталось меньше орочьего роста, вожди замерли, буравя друг друга взглядами. Резкий выпад Дорфриста был парирован древком, после чего последовала ответная атака, но тот отшатнулся назад и в сторону, уводя лицо с линии удара. Не растерявшись, Гултадор полоснул оружием, как топором, прочертив царапину на доспехе противника. Снова сшибка, треск сталкивающегося оружия, хеканье и негромкий рык. Отскочив друг от друга, вожди вновь бросаются вперёд, ещё одна сшибка! Гултадор умудрился нащупать брешь в обороне противника и наконечником копья пропороть рукав, отворив Дорфристу кровь. Но мы молчим, чтобы ненароком не отвлечь главу клана. Снова мелькают копья, сталкиваясь и отводя друг друга, вот и Гултадору пустили кровь, процарапав щеку. Опасно! Отступив друг от друга, начинают медленно идти по кругу, примеряясь. Сойдясь, вновь обмениваются ударами, но внезапно вспыхивают пламенем! Огонь охватывает обоих вождей, скрывая их из вида!
— Они призвали духов! Убить нарушителей обычая! — раздался усиленный стихией голос Байгрома — ученика Оркривы и младшего сына Дорфриста.
Огнешары летят в нашу сторону, остальные воины Кровавых Кулаков потянулись за оружием, но оставшийся шаман не поддерживает атаку ученика старшей шаманки. Хатгаут вздевает посох над головой, прерывая атаку, я и остальные наши шаманы готовимся обрушить стихии на врагов.
— СТОЙТЕ! Не верьте предателю!
Крик, раздавшийся в рядах Кровавых Кулаков, отрезвил лучше нависших над головами огненных шаров, ведь он принадлежал ИХ шаману.
— Я почувствовал — это Байгром призвал стихию! — добавил Багнар.
Сделанное им не укладывалось в голове — разве можно было ТАК поступить? Соплеменники, сперва отхлынувшие от него, как от гронна, двинулись обратно, готовясь разорвать голыми руками. Но замершего Байгрома окружила огненная стена. А замер-то он не от страха — его прижали так же, как меня в своё время Оркрива!
— Так просто он не умрёт, — произнёс Хатгаут. — Мы придумаем достойную кару преступнику.
— Что ты наделал, брат?! — спросил его Гарлирун, сын вождя Кровавых Кулаков.
— Это вы что наделали?! Почему вы не напали на Разящих Топоров? Ещё немного, и их бы растерзали собственные бойцы! Ты стал бы вождём, а я — старшим шаманом!
Что, во имя духов, он несёт? Мало того, что опозорил свой клан, так ещё и всю семью подставил! Он что, сумасшедший? Чего ему не хватало? Сын вождя, ученик старшей шаманки — со временем он занял бы место у вершины клана! Нет, не пойму, что за мотивы побудили его так поступить...
* * *
Некоторое время спустя, Гарлирун.
Байгрома, связав, уже увели, но народ ещё не успел разойтись. Гарлирун выступил вперёд. Немыслимый поступок младшего брата не оставлял ему выбора. Убей вожди друг друга в схватке, следующими за власть боролись бы уже он и Дубеут. Но кто пойдёт за тем, чей брат ТАК нарушил священный обычай маг'гара? И как отнесутся к семье, породившей настолько подлое ничтожество?
Остаётся лишь один вариант того, как можно спасти его семью от позора и изгнания.
Верный нож удобно скользнул в ладонь, после чего орк подцепил лезвием ремешки ожерелий с когтями и клыками добытых им зверей. Отведя лезвие в сторону, перерезал их, и те с шелестом и перестуком упали на землю. Перехватив нож зубами, Гарлирун скинул верхнюю часть доспеха — сейчас он будет только мешать. Перетянул ремнём руку чуть пониже плечевого сустава, чтобы не истечь раньше времени кровью. Оглянулся назад, запоминая лица родственников. Короткий перегляд с женой — теперь он готов. Подняв перетянутую руку перед собой, отводит правую ещё выше, примеряясь к запястью.
Вся суета и движение вокруг замерли, пожираемый сотнями глаз орк со свистом наносит удар. Верный нож не подвёл, не застрял в кости. Следом за ударом пришла обжигающая боль, что и не думала утихать, пульсируя в такт биению сердца. Крепко стиснутые зубы хрустнули, но он не позволит ни одному звуку сорваться со своих губ. Новый удар, в этот раз нож углубился только наполовину. Вспышка боли заставила померкнуть разум, но на смену ей пришла ярость. Ярость, что превосходила боль, позволяла игнорировать раны и довести дело до конца! Раз за разом верный нож отделял куски плоти, и новая боль была сейчас для него НИЧЕМ. Всё сделано как надо. Теперь ему остаётся только стоять, пока хватит сил — уж с этим он справится. И его семья будет очищена от поступка предателя!
— Брат! — тихо произнесла приблизившаяся Натирук.
Обтерев нож о штанину, протянул его сестре.
— Отдашь моему сыну, когда подрастёт.
— Хорошо...
Прижав к груди оружие, уходит прочь, скорбь на её лице перемежается с гордостью за него. Обжигающая волна ярости схлынула, боль вернулась с новой силой. Накатила слабость, но Гарлирун преодолел её. Подняв лицо навстречу жаркому солнцу, воин стал следить за кружащими в вышине кровавыми ястребами...
* * *
С уважением смотрю на вчерашнего врага. Поступок Гарлируна смыл позор с его семьи и клана. Мог бы он отказаться от такого? И да, и нет. Даже сохрани он себе жизнь, от изгнания бы его это не спасло, как и его ближайших родственников. А изгнание куда хуже смерти. Вот только, чувствую, его БЫВШИЙ брат этим не отделается. Сейчас Байгром без сознания под присмотром Галилука, нашего лучшего целителя. Впрочем, тот следит не столько за его здоровьем, сколько за тем, чтобы его не разорвали прочие орки.
— Приходи в шатёр, разговор серьёзный есть, — произнёс Хатгаут, когда я проходил мимо него.
— Сейчас, учитель.
Останавливаюсь, дожидаясь наставника, а тот в это время негромко переговаривается с бывшим шаманом Кровавых Кулаков. Хоть мы и захватили чужой клан, магический потенциал вырос у нас незначительно. Трофеев также получилось немного — их получат только те, кто воевал, ведь скоро наши кланы сольются в один, и незачем грабить своих соклановцев.
— Идём, — позвал меня учитель, направляясь к своему шатру.
Следую за ним, успокаивая мысли. Всё, что сегодня произошло, от меня не уйдёт, так подумаю об этом позже. Вот и такой знакомый шатёр, при нашем подходе из него выскользнула незнакомая орчанка в одежде Кровавых Кулаков и, поклонившись, поспешила скрыться между других шатров.
— Ну рассказывай, как ты исправил мою ошибку, — произнёс Хатгаут, набивая трубку и присаживаясь возле очага.
Это он о пропущенной им Оркриве? В голове выстроился план, что сказать, а о чём умолчать. Не знаю, как на это отреагирует учитель, но слова незнакомого мёртвого шамана о том, что я не орк, взывают к осторожности. С другой стороны, почему мне не довериться Хатгауту? Ладно, начнём, а там видно будет.
— Мои атаки старшая шаманка игнорировала, множество огненных шаров так и не достигли цели. Бой я проиграл — каким-то образом она заблокировала связь с моими призывами, и изгнала их на родные планы. После чего она ударила своим огнём.
Поморщившись, трогаю грудь — как вспомню, так жжётся.
— Но мне помог подарок дренеев, — активирую браслет.
Хатгаут всё так же невозмутимо смотрит на появившееся защитное марево — кажется, его ничто пронять не может.
— Но этого оказалось недостаточно, и доспех она мне до рёбер прожгла.
— То-то я смотрю, ты в летней одежде.
— Она отвлеклась на оставшихся, а я её ножом в голову и угостил. Правда, её это не убило.
— И не могло. С духом жизни она слилась, раз вы от неё сбежать не могли.
— После я отгрыз ей голову, а после победы провалялся часа два. Скажи учитель, чем она меня так приложила?
— Ты про призывы или обморок?
— Последнее. Про первое Краренрун мне уже немного рассказал.
— Последнее, значит. Повезло тебе, Аргнак, что ты вкусил мало её крови. Иначе быть тебе мёртвым.
Холодок пробежал по спине, и задаю ожидаемый вопрос: — Почему?
— С детства орки пьют кровь, сперва с молоком матери, а после на охотах. Кроме того, едят сердца. Всё это делает сильнее. Но если съесть плоть не зверя, но разумного существа — его дух может прийти, чтобы отомстить. А теперь скажи, Аргнак, принял ли тебя её посох?
— Не знаю, не призывал ещё с помощью него духов.
— И не пробуй пока. Опасно это!
— Потому что могут явиться те, кто сильнее меня?
— Ты всегда был смышлёным учеником. Попробуем это сделать потом вместе — если что, я прикрою тебя от гнева стихий.
49
То же время, Дувейли.
Орчанка до сих пор не могла осознать смерть отца. Слишком быстро и... нелепо она произошла. Крик шамана Кровавых Кулаков, обвиняющий в убийстве вождей одарённых из её клана, на несколько секунд ввёл её в ступор. Дальше события завертелись, и Хатгаут с остальными отгородили преступника огненной стеной. Как же не вовремя... Девушка уже готовилась растерзать отступника, но не судьба. Обычай предписывал приходить на такие мероприятия со спущенной тетивой и без дротиков, но сейчас он помешал Дувейли отомстить. Остаётся только просить духов, чтобы кара была ужасной. "Или лучше попрошу Аргнака, он ведь тоже шаман, а значит, примет участие в судьбе Байгрома!" Даже мысленно произнесённое имя вызывало омерзение и желание уничтожить его носителя.
— Держись, — услышала девушка тихий голос Бьюкигры.
Старшая жена Аргнака положила свою ладонь ей на локоть.
— Я поговорю с мужем, чтобы этот, этот... Получил сполна!
— Спасибо.
Пусть они и были соперницами, но искреннее сопереживание уменьшило горечь девушки. "Всё-таки какая нелепая получилась смерть!.." Вперёд вышел Гарлирун, привлекая к себе внимание. "Брат этого ничтожества" — подумала девушка. Мысленно и ему перепало за грехи родственника, но тратить свою злость на изгнанника она не станет.
— Как думаешь, хватит ему мужества смыть позор со своей семьи? — тихо спросила Бьюкигра.
— Мне всё равно, — чуть подумав, ответила Дувейли.
Хотя это было не совсем так. Образы братьев смешались в её ощущениях, и она не могла определить, чего же хочет больше — чтобы он оказался трусом или испытал нестерпимую боль? Но сын чужого вождя не стал тянуть — быстро избавившись от верхней одежды, он, перетянув руку жгутом, принялся отсекать её, кусок за куском. Кончено. Передав нож сестре, остался стоять, глядя в небеса — теперь он достоин того, чтобы упокоиться в общем погребальном костре.
— Идём, воздадим должное вождю, — произнесла Бьюкигра.
* * *
Ранее, дренейки.
Чувство жжения отошло на второй план, Лейзими понимала, что Аргнак пытается отгородится от неё и Фетисы. "Нет! Я не оставлю тебя одного!" — подумала девушка, вновь настраиваясь на связующую их нить. Почему-то она чувствовала, что нужна ему. На дренейку вновь обрушилась незримая тяжесть, грозящая оборвать духовную связь. Сама не замечая того, девушка до крови прикусила губу, стремясь сохранить и укрепить связующую ниточку. Нет, не ниточку! Она стала шире и сильнее! По связи с Фетисой пришла волна ободрения — поддерживая друг друга, дренейки уменьшали тяжесть, что навалилась на самую суть Аргнака.
Следующие события посыпались, как песчинки из наклоненной ладони — череда образов чужой жизни, детство орчанки от первого лица, её взросление, охота... Поток образов почти вымывал собственные мысли, но разум дренейки, жаждущий новую информацию, казалось, оседлал эту волну. "Каково же сейчас Аргнаку, если мне достаётся лишь часть?" — мимолётно подумала дренейка, не отвлекаясь больше на постороннее. Разум молодого орка охватил хаос, слишком многое сейчас навалилось на него. "Ты Аргнак, ты нам нужен, иди к нам!" — отчаянно транслировала Лейзими свои мысли, забыв, что пока передавать слова не может. Но это помогало — постепенно круговерть чужих мыслей вытеснялась, девушка чувствовала, что Аргнак цепляется за связи с ними, возвращается... Слишком сложные это были образы, чтобы уложить в слова, но она справится. "О Свет, он погибает, а я уже мысленно составляю следующую книгу!" — мысленно пожурила себя дренейка. Но времени для самобичевания не было, и она вновь включилась в беззвучную борьбу.
Но вот буйство образов и мыслей пошло на спад, всё больше стабилизируясь. Зародилась робкая радость, Аргнак собирал себя по кусочку, в какой-то момент обретя целостность. Но тут же Лейзими почувствовала, как задыхается, как будто чья-то рука сдавила её горло. Но и это прошло, все тревоги как будто куда-то унесло, и девушка почувствовала, как орк приходит в себя. Он очнулся! И вполне ОСОЗНАННО коснулся связей с ними, интересуясь ИХ самочувствием! Закончившаяся беда, схлынувшее напряжение и возможность расслабиться вылились в такую волну счастья, что девушка забылась, полностью отдавшись ему. Сколько она провела времени в таком состоянии? Непонятно...
— Кажется, мы перестарались, — послышался голос Фетисы. — Думаю, стоит пока оставить его в покое — пусть восстановится после всего этого ужаса.
— Согласна, — ответила она. — Нам и самим стоит привести себя в порядок.
Краем глаза она заметила тёмно-синее пятно на своей одежде. Кровь? Откуда? Проведя язычком по губе, обнаружила источник.
— Ты поранилась, — сказала ей Фетиса.
Взяв посох, хотела уже исцелить подругу, но, услышав беззвучную просьбу, отступилась. Лейзими сама сформировала плетение, не очень сложное. Но и ранка была пустячной. После чего очистила платье следующим приёмом колдовства.
— Как думаешь, что там случилось? — спросила она подругу, хотя и предполагала ответ.
— Мы стали свидетелями проявления его пророческого дара!
— Ээ, а я думала, он сражался с шаманкой...
— И это тоже. Но как ещё объяснить все эти образы и мысли, что прорывались по связи? Ты же знаешь, за что ценят пророков?
— Они прозревают будущее.
— Да. Но прошлое тоже подвластно их взору. Увидеть это должно быть даже проще, чем ещё не случившиеся события. По крайней мере, я так думаю. Как мы предполагаем, пророческий дар особенно сильно проявляет себя в ситуации, когда его носителю грозит опасность. А что могло быть опасней для Аргнака, чем вражеский шаман, превосходящий его силами? Хорошо, что череда образов прошлой жизни врага не заставила его потерять себя! В них-то он и нашёл слабое место противника, и воспользовался этим!
Теперь многое стало на своё место. Теория подруги объясняла все странности и не противоречила известному ранее. Понятно, почему пророки так редки — как вынести всё это и не потеряться в субъективном времени, не сойти с ума?
— Всё это интересно, но я бы не отказалась сперва освежиться и поесть, — сказала Лейзими, чувствуя, как пот струится по её телу.
— Ты права. Ого, а ведь это безобразие больше двух часов продолжалось! — сказала Фетиса, поднимаясь на ноги.
Дренейки успели принять ванну и пообедать, когда Аргнак вновь аккуратно коснулся связей с ними. Сейчас они передавали больше, чем обычно. Ещё не слова, но уже и не просто чувства. Понятней и глубже...
