— О, Аргнак наконец привёл в порядок свой разум! — прокомментировала Фетиса событие.
— Смотри, не разрушь его избытком своего счастья! — ответила Лейзими.
— Ничего, если сумел просмотреть годы жизни не самой молодой шаманки, наши чувства точно ему не повредят!
Почти млея от счастья, Лейзими делилась с Аргнаком своими чувствами и тревогами. Его ответ уменьшал страхи, сумбура в мыслях молодого орка стало куда меньше, но он ощутимо изменился, и теперь Лейзими привыкала к новому, но всё равно такому родному существу. Для самой девушки это тоже не прошло бесследно, и сейчас она куда лучше понимала некоторые аспекты орочьей жизни.
* * *
Долго задерживаться у Хатгаута я не стал, ведь для шаманов сейчас очень много дел. Сейчас наши кланы будут притираться друг к другу, и присутствие одарённых, способных образумить самых упёртых спорщиков, будет не лишним. Выходим из шатра, вроде воздух в шатре тоже свежий, но почему-то здесь мне было легче дышать. Как будто ушло какое-то неосознанное давление. Навстречу попалась стайка наших орчат, среди которых был и Мальрок. Он щеголял новым фингалом, но выглядел довольным. Остальные тоже были разной степени потрёпанности, но не пали духом. Похоже, орчата начали раньше всех выстраивать иерархические отношения друг с другом.
— Учитель, что будет с преступником?
— Завтра увидишь, Аргнак. Сегодня у нас ещё много дел, — ответил Хатгаут.
А дел и впрямь немало — пора готовить общий погребальный костёр, который ознаменует слияние наших кланов. Орки, не чинясь, все вместе возили топливо для него. В основном там были представители Кровавых Кулаков. Хотя, сейчас это уже наши павшие.
— Дувейли! — негромко зову свою жену.
Она стояла возле воздвигающегося костра — похоже, даже без помощи духов ему хватит жара спалить дотла и павших волков, и орков.
— Аргнак.
Подхожу ближе и обнимаю её. Тело вождя тоже было здесь, завёрнутое в дренейскую ткань. Уж очень сильно он обгорел. Пока его ещё не возложили на костёр, ведь тот всё ещё формировался.
— Аргнак, пообещай мне, что смерть предателя не будет лёгкой.
— Могла бы и не спрашивать.
— А сможешь добиться, чтобы я тоже могла им заняться?
— Почему нет? При условии, что не станешь его убивать.
— Не бойся, так просто он этот мир не покинет!
В тихом шёпоте слышались злые слёзы, что сдерживала девушка, и обещание адских мук. Но от неё веет и ещё чем-то... Магическим? Почему же духи предков не велят её привести к священному озеру? Впрочем, магический потенциал хоть и чувствовался, но куда слабей, чем у тех же дренеек. Прочие шаманы тоже были куда сильней, сильнее даже моих синекожих каваек. Хмм, надо бы спросить Хатгаута, могут ли духи признать шамана уже после совершеннолетия?
— Гултадор был хорошим вождём. А Дубеут не посрамит его памяти.
— Отец хорошо учил его, — соглашается Дувейли. — Нам пора.
Разрываем объятия — скоро начнётся торжество с привкусом горечи. Пока шатры наших кланов расставлены полукольцами вокруг гигантского кострища — уже после расстановкой займётся Дубеут, по силе и рангам орков.
Вот и пришло время. Помогаю Дувейли разместить тело Гултадора в самой середине сложенного топлива — рядом с Дорфристом. Остальных павших распределяют их родственники — но тоже рядом с вождями. Принесли и тело Гарлируна — несмотря на перетянутую руку, смерть взяла и его. Что же, он искупил вину брата. Гул голосов постепенно сходит на нет, даже неугомонные орчата перестали носиться и притихли, и лишь один младенец криком нарушал тишину. Но и он вскоре замолчал, приложенный к груди. Дубеут вышел вперёд и начал взбираться на сложенный костёр, чтобы его было видно всем.
— Многое произошло за эти дни, жизнь наших кланов необратимо поменялась.
Голос у него, конечно, пока не дотягивал по мощи до Гултадора, но и так его всем было слышно. Да и с такой высоты он выглядел солидно.
— Кровавые Кулаки понесли серьёзные потери, недооценив Разящих Топоров. Скоро мы станем единым кланом, но хоть численность наша возрастёт, магический потенциал уменьшится. Но пока соседи не знают, что у нас произошло, и есть время усилиться. Трудности закаляют, и если остальные кланы подумают, что наши земли стали лёгкой добычей — они поплатятся за это.
Дубеут говорил, предрекая возможные трудности, что может встретить наш обновлённый клан. Он находил слова, что заставляли наполняться гордостью сердца даже воинов из клана Кровавых Кулаков. Вспоминал обычаи, расписывал перипетии недавних событий, выставив их так, что никто из присутствующих не казался проигравшим. Да, вот что значит вождь в пятом поколении! Гултадор успел подготовить преемника, достойно воспитав своего сына и научив его навыкам управления орками. И пусть ни у кого не было сомнений в кандидатуре вождя, Дубеут завершил свою речь традиционной фразой: — Кто считает, что он более достоин нести ношу вождя?
Таковых не оказалось, и наш новый глава медленно и торжественно спустился на землю.
— Пусть в этом костре сгорят все разногласия и обиды, что были между нашими кланами! — произнёс он, жестом руки подав шаманам знак.
Взываю к своему огоньку, вместе с прочими шаманами разжигая огонь. Совокупной нашей мощи хватило бы обратить всё в пепел в течении нескольких секунд, но это было лишним. Ведь это поворотный момент в жизни кланов, и орки должны проникнуться зрелищем. Рёв вздымающегося пламени, охватившего всё, от брёвен основы до последней веточки, жар, смягчённый нашими усилиями — на таком расстоянии обычный костёр быстро спалит все волосы и обожжёт незадачливого зрителя. К огненной феерии подключаются духи, формируя из пламени огненный смерч. Треск, искры неудержимым роем поднимаются в небеса, приковывая взгляд. Кажется, в отлетающем пламени проглядываются силуэты павших, что, постояв немного и обозрев соплеменников, истаивают дымом и рассыпаются на светящиеся точки...
* * *
Пришло время делить трофеи и обязанности. Так как мы не ставили своей целью истребить соседей, и трофеев, и иждивенцев появилось немного. Тем воинам, кто сразил неприятеля, досталось по одной вещи с шатра поверженных противников, и всё. Это было правильно, ведь нет никакого смысла вгонять в нищету своих будущих сородичей. Если бы у поверженных воинов не было жён, победители могли бы забрать всё имущество убитого врага. Например, я теперь имею право забрать себе всё имущество Оркривы.
Впрочем, ни одного орчёнка-беспризорника не появилось — круглых сирот не было, часть вдов стали жить вместе, а некоторые вошли вторыми-третьими жёнами в семьи наших волчьих всадников.
Иду к шатрам бывших Кровавых Кулаков — теперь они часть нашего клана. Большинство орков уже разошлись по своим делам, но немногочисленные прохожие приветствуют меня, а я их, стараясь не назвать по имени. Тяжело показывать, что не знаком с кем-то, если ты его знаешь. Впрочем, полутранс позволил уменьшить мимические движения и неосознанные жесты, придав моему лицу бесстрастность. Но с некоторыми это не требуется.
— Здравствуй, Аргнак! — сказала Реррия, приблизившись ко мне.
Непроизвольно она потянула руку к шее, но тут же отдёрнула её прочь. На ней был летний наряд с привычно-непривычным узором, рассказывающим о её замужнем статусе и наличии детей. Правда, украшений почти не было. Странно, хоть её муж и не был волчьим всадником, но всё равно — хорошим охотником. Видимо, выкуп за неё плохо сказался на богатствах семьи.
— Привет, Реррия. Давно не виделись.
— Идёшь забрать трофеи? Я могу отвести тебя к шатру Оркривы.
Вовремя. Пусть для меня это не было загадкой, но я уже прикидывал, кого бы порасспросить об этом. Конечно, шатры шаманов отличаются от обычных, но как объяснить то, что я бы сразу выбрал нужный?
— Давай.
Шатёр собран — заселяйся и живи! Даже место под очаг приготовлено. И это с учётом того, что о судьбе Оркривы уже было известно — ведь клан переехал на новое место. Так было проще оценить его состояние и обследовать прочие трофеи.
— А вот и он, — показала рукой Реррия. — Ещё увидимся, Аргнак.
Прохожу, оглядывая такую знакомую обстановку. А вот ларец с вещами стоит не на своём месте! И очаг не растоплен, но это дело поправимое. Хотя, зачем мне костёр? Плетение света подвешивает под потолком светящуюся сферу. Хотя и так всё сносно видно, но для чтения света было недостаточно. Пергаментная книга Оркривы была исписана знакомым убористым почерком. Здесь были и рецепты зелий, и описания трав, болезней и способов их лечения. Кроме того, были тут и её личные наблюдения. Некоторые отрывки озарялись вспышками узнавания, когда соответствующий фрагмент всплывал из памяти, но большинство было для меня внове. Похоже, я не ассимилировал себе всю её память, но так даже лучше. Ведь память — это не только знания. Это привычки, навыки, взгляд на мир... Могло ли так получиться, что расправившись с шаманкой, я стал бы её копией, смешайся наша память сильнее?
Так, записи, запас ингредиентов и готовых зелий я возьму, котелок и прочая хозяйственная мелочь тоже пригодятся, а вот от шатра, пожалуй, избавлюсь. Слишком много ассоциаций он у меня вызывает. Шкуры не сказать чтобы ветхие, но и не новые. В подарок любой возьмёт. Можно вообще его разделить на несколько частей. Да что я голову ломаю? Отдам жёнам, а они уже с покупателями договорятся! Собрав баул, развеиваю плетение и выхожу, замечая Реррию. Что она забыла?
— Сможешь организовать сбор и доставку к моему жилью? — кивнул я на шатёр.
— Да. Когда лучше это сделать?
— Прямо сейчас.
— Хорошо, Аргнак. И ещё, у меня будет небольшая просьба — в будущем, как появится свободное время, сможешь уделить мне время на разговор?
— А сейчас?
— Наедине, — сказала, потупив взор Реррия.
— Хорошо.
Что бы ей ни было нужно, меня пока это не заботит. Иду с тюком за плечами домой — пора уже отдохнуть от приключений. Хотя, я тоже хорош — мог бы и просчитать наперёд свои действия и их возможные последствия. Мои орчанки уже были тут, Кайнати с Дувейли готовили есть, а Бьюкигра занималась дочкой.
— Помочь, Аргнак? — спросила Дувейли.
— Если не трудно.
Развязываю свою ношу, отделяя шаманские вещи от бытовых. Кайнати также не осталась в стороне, помогая подруге разбирать и раскладывать вещи. Я же пока занялся зельями и травами. Часть приготовленных ингредиентов Кровавые Кулаки приготавливали по-своему, и я не знал, как это отразится на конечном результате. А потому их придётся использовать так, как планировали наши бывшие соседи (пару-тройку рецептов всё же утяну, если память не врёт, они сильнее наших), а дальше врачевать орков буду уже привычными методами. Под руку подвернулся завёрнутый в отрез шкуры череп Оркривы. Почему я не ограничился клыками? Про то только духи ведают. Но касаясь его, я никаких голосов не слышу, зато чувствую, что мне он ещё пригодится. Как-то это было связанно с духами. Пока мы разбирали вещи, Бьюкигра перебирала пальчики дочери, напевая песенку:
— Первый орчёнок с охоты пришёл, второй орчёнок костёр развёл, третий орчёнок рыбу поймал, четвёртый орчёнок корней накопал, пятый орчёнок от всех убежал!
Заканчивались слова как раз на большом, противопоставленном пальце, после чего повторялись, но уже для другой руки. Девочка внимательно слушала незамысловатый мотив, смешно хмуря бровки. Помню, мать мне пела похожую песню. Немного взгрустнулось — ведь как раз в это время мои родители погибли на охоте. А ведь скоро будет год, как я очутился здесь! "Своего рода юбилей" — мелькнула мысль.
— Я пока схожу к учителю, спрошу, когда будем разбираться с преступником, а потом вернусь ужинать.
— Хорошо, Аргнак.
В шатре я Хатгаута не застал, зато меня встретила незнакомая орчанка с ребёнком лет четырёх. "Хальвида" — всплыло имя.
— Приветствую шамана Аргнакха, — поклонилась та. — Хатгаут отбыл в сторону восхода к другим шаманам.
— Меня зовут Аргнак, — машинально поправляю её ошибку. — Ты теперь живёшь с учителем?
— Да, он взял нас к себе в шатёр.
А у наставника губа не дура — орчанка была весьма симпатичной. Впрочем, может, ему только для готовки и уборки? Как-то я не интересовался этой стороной его жизни. Орчёнок не встревал в разговор, внимательно наблюдая за мной из угла шатра. Больше мне здесь делать нечего, и я ухожу, посылая духа в указанном направлении. Шаманов было всего трое, и я поспешил присоединиться к ним.
— Ты рано пришёл, ученик, — произнёс Хатгаут. — Казнь преступника начнётся утром.
— Я помню, учитель.
Взглянув на своего ученика, беззастенчиво дрыхнущего под открытым небом, мысленно посетовал, как же он додумался до такого поступка? Гронн! Какой он мне, к Саргерасу, ученик? Моя гримаса не прошла незамеченной для наставника.
— Ещё рано, Аргнак.
— Знаю. Дувейли интересовалась, может ли она способствовать его наказанию?
— Если захочет, — кивнул старший шаман.
— И всё же, что вы ему приготовили?
— Утром, Аргнак, утром.
Утром так утром. Ночевать в поле я не намерен, мне ещё ужинать надо, с орчатами нянькаться, с дренейками пообщаться. В общем, дел невпроворот! А пока обойду стоянку — вдруг кому нужна помощь шамана?
* * *
Утро, несмотря на приметы, было добрым. Ночью никто не являлся по мою душу, не хотел выкинуть из тела и не обвинял в том, что я не орк. Лепота!
— Дувейли, сейчас позавтракаем — и пойдём на казнь.
— Хорошо, Аргнак! — с энтузиазмом откликнулась орчанка.
Призываю огонька — в последнее время я стал лучше его ощущать, а он, в свою очередь, проявлял более развитое поведение. Взрослеет, огонёк! Как сможет себя осознавать, нужно будет придумать ему имя. Сейчас он вовсю кипятил воду в котле — благодаря стихии огня мы серьёзно экономили топливо. Позавтракав, расходимся — Кайнати отправляется сбывать шатёр, Бьюкигра в поле, а мы с Дувейли спешим на казнь. Байгром уже не спит, лёжа на земле, а стоит, привязанный к столбу. Хатгаута пока нет, лишь Девтазир стережёт пленника.
— Ещё один шаман пришёл поклоняться мне? — послышался надменный голос.
Песенка его спета, но бахвальства и наглости не занимать. Ишь, расхорохорился.
— Скоро ты за всё ответишь, — прошипела Дувейли.
Рассмеявшись, он нагло уставился ей в глаза, после чего сплюнул под ноги.
— И что вы мне сделаете? Мучать будете? Так знайте, чем больше вы будете стараться сейчас, тем дольше будете меня упрашивать потом! Как помру — улечу в гору духов, и останетесь без связи со стихиями!
Серьёзно? Он на это рассчитывает? В принципе, так в будущем и произойдёт. Но неужели и такой преступник будет иметь возможность прервать связь с иными планами бытия? Видя сомнение на наших лицах, вновь торжествующе рассмеялся.
— Этого не будет, — послышался спокойный голос Хатгаута. — Мрази вроде тебя не будет пути к священной горе.
Подходил он не один — все прочие шаманы шли вслед за ним. Преступник замолчал, взгляд его заметался с одного лица на другое, после чего он вновь сплюнул под ноги.
— Я не боюсь ни вас, ни ваших страшилок для орчат!
