— Надо же? Кто бы мог подумать. В твоих руках? Неужели. — Зента продолжал издеваться, а в Эл все сильнее закипала злость, пламя стало белым. — И что ты сделаешь?
— Если бы ты знал, как мне сейчас хочется прикончить тебя! Как мне этого хочется! Больше всего! Но я не сделаю. Не сделаю. — Ей стало очень трудно говорить. Она почувствовала, как в ней борются два существа, а третье смотрит: кто победит. Желание ударить мечом по фигуре было нестерпимым. Тело стало греться, глаза, словно, обожгло огнем. Она почувствовала, как в руках нарастает напряжение. Зрение стало странным. Зента предстал, как множество оболочек, она видела его насквозь и знала, совершенно точно знала, куда наносить удар, чтобы его убить. Она почувствовала странное его состояние. Его чувства здесь, в атмосфере Хеума, притупились, так же как у нее. Она ощутила свое превосходство и торжество. — Ты боишься меня. Боишься. Великий Зента боится! Ты уверял, что оружие бесполезно в моих руках. В руках, так называемого, звереныша. Проверим?
Белое излучение рассекло воздух. Струя стала больше.
— Страшно? — с презрением произнесла она.
Сильным ударом Зента пытался выбить меч, браслет лопнул, освободив ее кисть, но Эл удержала цилиндр. Она была готова кинуться на противника. Зента метнулся в туман.
— Ты говорил, что однажды я пойму, что во мне сидит. Так вот! Звереныш вырос, Зента! В зверя! Выходи, мерзавец. Если бы я знала. Ты предал человека, который сохранил твою жизнь, моего друга, он позволил тебе жить, как тебе хотелось. Если не за себя, Бог со мной, я все равно не могу жить в таком состоянии, за Торна. Я убью тебя. Выходи и сражайся!
— Это говоришь не ты, — раздался из тумана голос Зенты. — Ты меня не убьешь. Духу не хватит.
— М-м-м. — Со злобой промычала она и направилась на голос. — Ошибаешься.
Она настигла его. Они сцепились. Массивный Зента не ожидал такого напора от небольшого измотанного существа. Он сильно сдавил ее руку, и она выпустила меч. Он не успел его ухватить. Отпустил ее, чтобы подобрать оружие, но она не позволила ему отвлечься. Тогда он сам напал на нее. Следующая серия ударов не достигла цели. Она была ловкой. Зента догадался, что она видит его слабые места по тем точным ударам, что она наносила. Она вцепилась в его холку и впилась в ее зубами. Укус был отчаянной и точной мерой. Он ослабил хватку.
— Моя слюна все еще ядовита для тебя? — услышал он ее искаженный яростью голос.
— Остановись, что ты делаешь? Не ты этого хочешь, а он. Очнись и послушай.
Он стряхнул ее с себя. Эл отлетела на приличное расстояние. Зента не дал ей подняться, она оказалась прижатой к мягкой траве. Он не давал ей двигаться.
— Я все знаю. До последней мелочи. Каждую секунду твоей никчемной жизни, как только мы расстались. Я был в тебе. Моя часть была в тебе. Не знала, что я на такое способен? Ты не могла меня ощутить, а он почувствовал, он ощутил мою силу, он понял, кто ведет с ним войну. Думаешь это ты? Да, и ты тоже. Даже в большей мере. Он искал в тебе меня. Он хотел меня поймать. Мне необходим был посредник. Я тебя предупредил. Это был твой добровольный выбор. Ты сказала Торну: "Да". Я знал, что в тебе большая сила, звереныш, но понял какого она свойства, когда влез в тебя. Ты думаешь, что убила его? Глупая! Он в тебе, и ты это знаешь! Не мечом ты поразила его. Не моим оружием. Своей собственной силой. Борись!
Зря он это сказал. Он уловил в ее голове четкую картину. Сейчас она ударит. Зента метнулся в сторону, его обожгла огненная волна.
— Больно, — проревел он. — Но ты промахнулась.
— Только приблизься, — пригрозила она.
— Уймись! — рявкнул Зента.
— Ты влез в меня! Негодяй.
— Если бы не мое вмешательство. Он не пощадил бы тебя. Ты живешь благодаря мне.
Она изловчилась и подобрала меч. Зента скрылся в тумане.
Эл смотрела на яркое сопло длинной больше ее роста. Она удивилась собственной силе. Замерла. Остановилась в ожидании, готовая в любой момент броситься в туман. Эл медленно поворачивалась.
— Ты слишком хорошо владеешь этим оружием, чтобы я нападал на тебя. Я не настолько глуп. Остынь. Ты победила. Ты ранила меня. Не так сильно как Нейбо, но мне хватит этой раны до конца дней. Мне повезло, что она не смертельная. Тебе не нужен этот меч, — бормотал Зента уже спокойным тоном. — Брось его.
Эл смотрела на свои трясущиеся руки. Ярость схлынула. Струя потускнела, а потом погасла.
Зента вынырнул из тумана огромный и страшный. Она не видела, куда ранила его, но сама мысль, что она может его убить, грела душу.
Эл хмыкнула, поджала губы и посмотрела на него из-под бровей злым взглядом. Она бросила меч в сторону Зенты.
— Возьми свое оружие и убирайся. Видеть тебя больше не хочу. Никогда. Дай мне умереть без твоего присутствия. Я забыла, что пришла сюда не с тобой даться, а умирать. Убирайся. Не мешай мне, — с презрением сказала она.
— Поразительно. Он не смог тебя убить, не захотел. Более того, он отдал тебе свою силу, выбрал тебя наследником. Мои соплеменники удивились бы, — не обращая внимания на ее слова, сказал Зента, без тени злости. — Ты исполнила все. Даже больше, чем ждали от тебя. Ты не жертва. Ты победитель. И ты хочешь закончить свою жизнь в этом странном месте? Ты не хочешь жить?
— Так не хочу. Не родится новый Нейбо. Не будет так. Это мое решение. Я хочу избавить всех от этого зверя, окружающих и себя, — уверенно, даже с пафосом сказала она.
— Вот то, чего он так и не смог понять. Тебе не нужно его могущество. Даже собственная жизнь не имеет цены. А если бы тебе дали шанс все начать заново, что бы ты ответила?
— Меня никто не ждет, мне некуда идти.
— А Ника? Ты помнишь ее?
— Ника...
Как получилось, что среди шквала воспоминаний не нашлось места для маленького существа? Она не вспомнила ее. Ника.
Она выглядела растерянной. Она смотрела на Зенту широко открытыми глазами, глазами ребенка, которого он знал давно. Перед этим открытием Эл была беззащитна.
Зента оказался близко. Она подпустила его вплотную.
— Знаешь, девочка. Мне тебя жаль. Если ты думаешь, что я не чувствую вины, ты ошибаешься, — сказал он вкрадчиво. — Но я должен мстить.
Зента сжал меч. Сопло вырвалось и пронзило ее живот. Эл вскрикнула, ее глаза стали еще шире, в них отразилось удивление.
Глава 28 Ника
За окном высотки завис Геликс. Он причалил со стороны балкона. Алик заметил его первым. Серебристое тело корабля закрыло свет. Он увидел в окно, как Ника спрыгнула на пол. Алик пошел встречать ее. Не сказав ни слова, Ника ударила его ботинком ниже колена. Алик взвыл от боли и запрыгал на месте.
— Ты что, бешенная?! — закричал он.
— Почему?! — заорала Ника так громко, что оповестила о своем появлении всех.
Алик тер ушиб. Было очень больно.
— Почему?... Вы!... Все!... Никто мне не сказал!... Как вы могли?!... Дураки вы все!... Черствые идиоты! — орала она.
— По воплям ясно, кто пришел, — выходя на балкон, говорил Дмитрий. — Где здрасте, леди?
Ника подошла к нему и собиралась пнуть. Дмитрий успел увернуться.
— Промахнулась. Не тот вираж, — высказался он без тени раздражения.
Он схватил Нику за шиворот и держал на расстоянии вытянутой руки. Она не унималась, выкрикивала ругательства, пытаясь достать до него то ногой, то кулаком, попадала в пустоту. На время ее ударов Дмитрий отталкивал ее от себя и снова ловил за шиворот. Тогда она начала лупить кулаками по его вытянутой руке, кричала, а потом разрыдалась. Ревела она так же громко, как ругалась.
На балкон выскочили Оля и Игорь.
— Что ты, девочка? Погоди. Выслушай, — старался успокоить ее Игорь. Он приблизился к Нике и получил сильный удар кулаком в бок. — Больно!
— Я вас всех ненавижу! — с ревом выкрикнула девочка.
— Да угомонись ты! — прикрикнул Алик. — Отпусти ее,с Дмитрий!
— Идите все в тар-тарарам, в ближайшую черную дыру, ко всем чертям! И ты в первую очередь! Эгоист! — не унималась Ника. — Я что ребенок?! Маленькая?! Эл жива! Почему я узнаю последняя, от посторонних! И вы ее еще отпустили?! Какие вы близкие люди после этого!
— Отпусти ее. — Еще раз сказал Алик к Дмитрию.
— Нет. — Дмитрий отрицательно замотал головой. — У нее истерика. Еще силу в ход пустит. Сейчас.
Дмитрий схватил Нику, перебросил через плечо и понес внутрь дома. Она колотила его кулаками по спине.
— Пусти!! Пусти! — кричала она.
Ольга и Игорь поспешили за Дмитрием. Алик обернулся к Геликсу:
— У кого же она научилась таким манерам?
— Очевидно, каждое короткое общение с землянами не проходит для нее впустую, она чрезвычайно любознательный ребенок, — ответил Геликс.
— Она невоспитанный ребенок.
— Вы поступили неправильно. Нику нужно было поставить в известность о возвращении Эл. Она узнала о ней из сводок. Я отказывался доставить ее сюда раньше. Она очень зла на вас и готовилась причинить вред. Обижаться на нее не стоит, агрессия — часть ее истинной природы. А воспитанием ее последние годы, в пункте хороших манер, никто не занимался. Она считает землян существами ниже ее самой, отчего повышенная самооценка и презрительное отношение. Если рассматривать сами основы — девочка не виновата.
— Хватит, Геликс. Перестань читать мне лекции. Может быть, по твоим меркам, она ведет себя допустимо, по человеческим меркам — она хамит. Я ей не позволю никого оскорблять. А по поводу грубости, я догадываюсь от кого наследство, — высказался Алик.
Он повернулся к кораблю спиной и ушел.
— Сейчас ты и сам пренебрег этикетом. Намекаешь на Эл, но она никогда не думала обо мне, как об умной машине. Она не ругалась грязными словами. Здесь применены неравноценные категории, капитан, — рассуждал в слух Геликс.
Алик его не услышал. Он отправился посмотреть, что затеял Дмитрий. Из душевой доносились возня, шум воды и визг Ники. Потом раздался грохот, словно стена рухнула. Наступила тишина.
— Пойду, посмотрю, наверняка, есть жертвы, — сказала Ольга. — Вот кому нужно было поручить ее воспитание.
Ольга заглянула в душ. Вода не лилась, едва капала с потолка. Дмитрий сидел на полу, держал Нику в объятиях, она уткнулась ему в грудь и плакала. На щеке у него красовалось несколько глубоких царапин, след ногтей. Ольга заметили укус на кисти. Эти двое были совершенно мокрые. Система управления была выворочена из стены, осколки облицовки валялись повсюду. Дмитрий скорчил Ольге рожу, что означало: "уйди". Оля послушно скрылась за дверью.
— Ушла, — недовольным тоном заметила Ника. Громко всхлипнула и добавила. — Я не нашла Эл.
— Ничего. Мы ее найдем, — вздохнул он. — Найдем.
— Ты не можешь. Она тебя чуть не убила, — не поднимая глаз, прогудела Ника. Она громко всхлипнула, так, что плечи поднялись.
— Было дело, — вздохнул Дмитрий. — Вспомнить страшно. Впервые в жизни я напился спиртного в диком количестве. Представь себе, не был пьян. А потом, я несколько дней спать не мог, так она меня напугала.
— Напугала? Она другая? Да?
— Да. Совсем другая. Мы наделали много глупостей. У нее что-то с памятью, она не помнила тебя. Мы боялись, что ты расстроишься.
— Я расстроилась.
— Я вижу.
Он тихонько гладил Нику по мокрым холодным волосам. Она еще крепче прижалась к нему. Она замерзла, повсюду была вода, которую Ника не очень любила, но отрываться от Дмитрия она не хотела. Так приятно было прижаться к нему и плакать. Он сидел и ждал, пока она успокоится. Ника продолжала всхлипывать, плечи ее вздрагивали, она дрожала от холода, но не отпускала его.
Он поднялся вместе с ней.
— Тебе надо переодеться. И мне, — уговаривал Дмитрий. Он обернулся лицом к большому зеркалу. — Вдруг простудишься. А ты молодец, ловкая. Физиономию ты мне хорошо расцарапала.
— Я вылечу.
— Нет. Позволь я оставлю это на память.
Поскольку Ника не сопротивлялась, он вышел из душевой с ней на руках. Она спрятала лицо, уткнулась лбом в его плечо. Он прошел через зал в одну из спален. Там он поставил Нику на пол и плотно закрыл дверь.
— Найди себе одежду. Тут есть все размеры, — сказал Дмитрий, указывая на шкаф. — Я пошел.
— Не уходи. Пожалуйста. — С мольбой полепетала Ника и собиралась снова зареветь. — Я не хочу быть одна и видеть никого не хочу, только тебя.
— Ладно, — кивнул Дмитрий. — Переоденусь и приду.
— Тут же есть все размеры, — намекнула Ника.
Дмитрий хитро улыбнулся.
— Я закажу нам что-нибудь вкусненькое перекусить. После битв я всегда есть хочу. — Дмитрий постучал себя по мокрому животу.
В этот момент он сам был похож на большого ребенка. В карих глазах играло озорство. Он надул губы, копируя ее недовольство, а потом скорчил Нике гримасу. Она улыбнулась, и довольный собой молодой человек скользнул за дверь.
— Ну что? — спросила Ольга, подбегая к Дмитрию. — Как она?
— Пока тихо. Хватит тут сновать, забыли, что она чувствует.
— Ну и физиономия у тебя, — заметил Игорь.
— И кровь, — добавила Ольга, — нужно заклеить раны.
— Не раны и были. Мышка покусала. Займитесь делом. Оленька, закажи раненому покушать, а ты, Игорь, душем займись, мы его сломали в пылу битвы. Будь она постарше — ребра бы мне переломала. Забудьте, что было. А капитан где? — Дмитрий поискал взглядом Алика. — У него не перелом?
— Он заперся у себя, — сообщила Ольга. — Скорее бы в рейс. В космосе ему станет легче. Пусть побудет один. Он снова начал замыкаться в себе. Переживает.
— Пойду, переоденусь, — решил прекратить разговор Дмитрий.
Он вернулся к Нике со стопкой блинов на большой тарелке, вареньем и сладкими орешками. Ника недоверчиво посмотрела на еду.
— Что это? — спросила она.
— Еда моего детства, — сладко пробасил Дмитрий. — Мы с трудом нашли такое. Еще готовят. Натуральная пища.
— И как это есть? — спросила девочка.
— Руками, — ответил Дмитрий.
Он поставил кушанья на стол и продемонстрировал, как должна происходить трапеза. Ника наблюдала, как он жадно кусает от свернутого в трубочку блина.
— Такие блины пекла моя бабушка. Нет. Она пекла лучше, — заметил Дмитрий.
— У тебя была бабушка? А кто это такая?
— Ника. Ты такая умная и не знаешь, кто такие бабушки? — Дмитрий искренне удивился.
Ника села с ним рядом за стол, стащила с тарелки блин, скатала в трубочку, в точности как он, и макнула в варенье. Она откусила крохотный кусочек, скептически прожевала.
— Интересно, — дала она заключение.
— Ешь, не отравишься, — посоветовал Дмитрий.
Ника съела блин. Подумала и взяла следующий.
— И все-таки, кто такая бабушка? — спросила она.
— В моем случае, это была мама моего отца, — ответил Дмитрий и перестал жевать.
— Тебе грустно? Это было давно в прошлом.
— Да. В таком прошлом, что оно уже моим не кажется.
— В двадцатом веке?
— Да.
— Ты оставил ее там?
— Она умерла до того, как мы ушли.
— Ой. — Ника втянула голову в плечи. Дмитрий испытывал странные чувства, ему стало не по себе от воспоминаний. Ника отчетливо ощутила его растерянность. — Прости. Не грусти, пожалуйста.
