Изгнать демона

День был, как обычно в сентябре — холодный и пасмурный. Йаати не очень-то это смущало. Сейчас он брёл через дачный посёлок — сплошной лабиринт узких переулков и заборов, окружающих низкие домики. Совершенно пустой по причине наступившей осени, что и привлекло его сюда. Напрасно, конечно, — это было чревато встречей со злой собакой, а то и ещё более злым сторожем. Тем не менее, и поворачивать назад ему тоже не хотелось: здесь он бывал редко, и последний раз был уже несколько месяцев назад. Бог весть, когда будет новый — и будет ли вообще. Ему уже исполнилось четырнадцать — а в пятнадцать он уже отправится в столицу...

Йаати вздохнул с облегчением, когда посёлок всё же остался позади. Он вышел на длинный пустырь, по которому извивалась желтоватая просёлочная дорога. Впереди же, за линией редких тополей, раскинулось большое квадратное озеро. Он ещё никогда не заходил так далеко, так что с интересом пошёл дальше. Его внимание привлёк ровный шум воды.

Склон озера — точнее, старого карьера, окружённого двойной линией деревьев — был метров в десять высотой. Здесь, в углу, из него торчала здоровенная, в метр, бетонная труба. Хлеставший из неё поток шумно сбегал вниз по россыпям камней и бетонных обломков. Дальше вдоль склона виднелись другие подобные трубы, калибром поменьше.

Йаати пошёл вдоль него, с интересом глядя на бурлящие каскады. Из воды под ним торчали огромные глыбы, потом он прошёл вдоль ребра здоровенной обломанной плиты из темного бетона — она косо выступала из воды метра на три. Непонятно было, как сюда притащили такую громадину — не иначе, она осталась тут от какой-то древней стройки...

Проходя над очередным потоком, Йаати ощутил исходившее от него тепло — вода была горячей. Она вытекала из прямоугольной дыры в темном бетонном блоке — но за ним был всё тот же пустырь и дачный посёлок, где явно не имелось таких вот источников тепла...

Йаати задумался о том, куда исчезает вся эта вода. Никакой речки из озера не вытекало, склон везде был глухим. Удивлённый, он замер, осматриваясь.

Ага! В левом дальнем углу из воды выступало нечто вроде островка — и оттуда тоже слышался глухой шум воды. Йаати пошёл туда, невольно ёжась от взгляда на свинцовую под низкими хмурыми тучами воду. Напротив, вдоль берега озера протянулась длинная, розовато-белая панельная пятиэтажка — и под взглядом сотен её тёмных окон Йаати тоже ёжился, хотя и понимал, что там никому нет до него дела...

Наконец, он замер над островком, глядя вниз. В центре, среди россыпи каменных глыб, зияло жерло диаметром метра в два. Вода со всех сторон рушилась в него, исчезая в первобытном мраке. Он захотел было поплыть на чём-нибудь к этому острову и заглянуть туда... но тут же, передёрнувшись, оставил эту мысль. Слишком жутким было зрелище. Словно настоящий вход в ад. Ему даже на миг показалось, что над дырой дрожит марево, в котором пляшут призрачные тени, и он недовольно мотнул головой. Хорошее воображение — штука, конечно, полезная, но пока оно воображает... хорошие вещи. А не такие, которые потом будут сниться...

Йаати невольно представил, как, паря в воздухе, спускается в эту тёмную бездну — и весь передёрнулся. Нет уж, таких снов ему не надо. Он не любил ошалело садиться на постели, крутя башкой в поисках приснившихся кошмаров. Тем не менее, иногда это случалось и надолго портило ему настроение. Особенно такие вот сны, в которых он медленно погружался во что-то столь жуткое, что даже не мог это представить. Наверное, и к лучшему, но его упорно преследовала мысль, что однажды он НЕ проснётся... или проснётся в кошмаре, ставшем вдруг явью.

Страх был глупый, он сам понимал это... но понимание не делало его менее реальным. Потому что порой вся реальность вокруг казалась Йаати только сном, попыткой убежать от чего-то, бесконечно страшного, составляющего НАСТОЯЩУЮ реальность. Наверно поэтому он так любил слушать страшные байки Йиса — на фоне его... ощущений они казались попросту забавными. Но рассказывать о них он не решался никому — отлично понимая, что это кратчайшая дорога в дурдом, а туда ему вовсе не хотелось. Может, если эти сны станут слишком уж реальными, он сам с воплем побежит туда и сам подставит попу под остро наточенный шприц с живительным галоперидолом. Но пока что до такого не дошло, и он очень не хотел, чтобы дошло...

Забавно всё же, что бывает нестрашная жуть, подумал он, отвернувшись и быстро шагая дальше. Как, например, смотреть вниз с высоты. Прекрасно понимаешь, что если свалишься — костей не соберёшь, но чувствуешь какое-то восторженное понимание. А бывает жуть страшная, вроде таких вот снов. В которых ему остро не хватает некой силы, чтобы справиться... с чем? Он не понимал, чего боится, и это злило его. Бояться Йаати вообще-то любил, но вещей волнительных, вроде высоты или девчонок. А не непонятно чего. Этому страху он не мог придать форму, и в этом было всё дело.

Он остановился, почувствовав, как что-то в груди тихонечко шевельнулось, будто кто-то невидимый дернул на себя какой-то нерв. И он не стал делать вид, что ничего не происходит. Это было странно, ведь страх он всегда старался отогнать как можно дальше, а тут...

Он ещё раз посмотрел вниз, понимая, что пора бы вернуться, да и до дома добраться побыстрее. Но... Ему захотелось просто постоять, посмотреть, подумать...

Он хмыкнул. Интересно, если бы он не боялся, как бы это отразилось на его жизни? Да никак. Все равно он до сих пор боялся. И будет бояться, пока не найдет тех, кто может ему помочь. По крайней мере, в этом смысле.

И вот сейчас он шёл, глядя на свои башмаки, на грязные обочины дороги, на небо, на деревья и думал: а почему бы и нет? Почему бы не сделать то, о чем он думает?.. И он сделал. Повернул голову, посмотрел в небо и сказал вслух:

— А я хочу быть, как ты.

Небо не ответило. Оно было совершенно обычным небом, затянутым серыми облаками. Облака были такими же серыми, как небо.

— Я хочу быть таким же большим и сильным, как ты, — добавил он. Но вновь не дождался ответа. И вдруг тихо засмеялся. Это уж точно было глупо! Или нет? По крайней мере, он не побоялся это сказать. Хотя, конечно, его всё равно не слышал, да даже если бы и слышал? Всё равно, никому не было до него дела... да он не очень и хотел, чтобы было. Или нет?

Йаати недовольно помотал головой, окончательно запутавшись в своих мыслях. Он совершенно точно не хотел, чтобы какой-то незнакомый дяденька гладил его по голове и утешал. С другой стороны, если бы незнакомая юная дева пожалела его, погладила по голове, обняла бы и поцеловала, он бы, наверно, упал в обморок от счастья. Но незнакомой юной девы поблизости не наблюдалось, и знакомой тоже. Правду говоря, вокруг не было вообще никого, словно он остался последним человеком в мире...

Последний человек в мире одиноко сидел в своей комнате. В дверь постучали, подумал он и невольно передёрнулся. Вот же зараза! Куда ни поворачивай — всё равно придёшь к этому, словно в страшной сказке. Это начало его уже злить. Он вновь посмотрел на дыру, но уже с неким нехорошим интересом. Выползи оттуда сейчас монстро — он бы, наверно, завязал ему все щупальцы узлом, просто для знакомства.

Йаати осмотрелся. Взгляд его упал на торчавший из земли кусок бетона. Он подошёл к нему, несколькими пинками кроссовки вывернул из земли, поднял, покачал в руке, примериваясь... потом точно и сильно запустил в дыру. Снаряд глухо отскочил от стенки и свалился вниз. А потом...

В дыре раздался дикий крик, от которого у Йаати буквально поднялись волосы. В нем не было ничего человеческого. Это был крик дикого животного.

Йаати натурально сел на попу, ошалело хлопая глазами. В ушах у него звенело, но он никак не мог понять, слышал он всё это наяву или нет. Наверно, я просто ё... свихнулся, подумал он. И мне просто померещилось. Или...

Он увидел, что воздух над дырой уже отчётливо дрожит, словно из неё поднимался поток раскалённого воздуха. И эта дрожь складывается в очертания. От которых он минуту назад побежал бы с диким воплем или просто свалился бы в обморок. Но сейчас он был просто слишком зол. Он покрутил головой, заметил ещё камень, поднялся и запустил им прямо в дрожь. Камень пролетел насквозь и плюхнулся в озеро. Дрожь... исчезла. То ли от камня... то ли от чувства, с которым он его кинул. Скорее, от последнего, и при этой мысли Йаати хихикнул. Самый страшный зверь в мире — это школьник, говорила незабвенная Лианна Ксиу, их классная рукой водительница. Он всегда был с ней согласен, а теперь согласен ещё больше. Бояться чёрт знает чего надоело, так что он вывернул из земли ещё один камень и запустил им в дыру. Оттуда раздался жуткий рёв, от которого в ушах Йаати даже что-то завибрировало. Он замер... и заметил за темными окнами пятиэтажки светлые пятна прилипших к ним физий. Если он не совсем уже свихнулся и не пребывал сейчас в маня-мирке собственных феерических глюков, то рёв ему не померещился. Мир становился всё чудесатее и чудесатее с каждым мгновением, и Йаати швырнул ещё один камень в дыру, сопроводив его порцией отборной ругани — как он слышал, она отменно помогала от всякого рода нечисти.

В этот раз рёв был таким низким, что даже не ощущался ушами. Земля под ногами задрожала, и Йаати невольно подумал, что этот камень был во всех отношениях лишним. Потом в дыре словно что-то взорвалось. Из неё вырвалось смутное, дрожащее облако, словно бы из похожего на жидкое стекло воздуха. Миллионы очертаний мелькали, сменяясь так быстро, что Йаати ничего не мог разобрать. Конечно, и к лучшему. Если бы он что-то разобрал, то, наверно, тут же свихнулся бы. Впрочем, он и не пытался сейчас что-то разобрать. Он осмотрелся в поисках камней, сделал два шага вправо и подобрал ещё один. Ярость горела в нём белым, накаленным пламенем. Для других чувств в его душе уже не оставалось места. И он швырнул камень.

Облако... взорвалось? Во всяком случае, в мире вокруг что-то треснуло или сместилось, но каким-то таким образом, что он не смог это воспринять. В лицо ему ударила волна теплого воздуха и Йаати натурально сел на попу, сбитый с ног. И замер, ошалело моргая. Он ждал чего угодно, но не было... ничего. Дул ветер. Шумела вода, но теперь в этом звуке не было совершенно ничего зловещего. В ушах, у него, правда, звенело, а тело ощущалось как-то странно, очень легко, словно его сейчас почти не было. Но это и всё. Он моргнул... и уже не мог понять, было ли всё это наяву или всё это ему просто померещилось. Над дырой ничего больше не дрожало и не мерцало. Зато в пятиэтажке несколько окон было сейчас открыто и оттуда на него пялились.

Йаати покрутил головой, осматриваясь... и вздрогнул, заметив пятна развороченной земли, как раз в тех местах, откуда он выворачивал камни. Ему не померещилось... и он поднялся на ноги, всё ещё ощущая себя очень лёгким. Изводивший его страх ушёл, словно его никогда не было... и Йаати уже чувствовал, что он никогда и не вернется.

Конец.