Бастард

Пролог

Ничего не предвещало беды. Даже более — это был самый обычный день. Встать в половине седьмого утра, не торопясь сходить в туалет, почистить зубы, покушать и выпить чаю. Пока пью чай — посмотреть свою страничку автора на предмет новых комментариев. Подняв самооценку, и зарядившись бодростью на весь день, допить чай, переодеться, и взяв с собой обед — пойти на работу. В общем — рутина. Обычный день. Обычный поход через утренний лес на работу — так быстрее, чем на автобусе. Да и экономия, пусть и небольшая. Но кошельку студента все же полезная.

Рутина... все было рутиной. И проход через автостоянку, после выхода из леса, и уже привычное ожидание того момента, когда на переходе загорится зеленый, разрешая идти. Все было, как всегда. Единственное, что привлекло мое внимание — это какой-то мудак на BMW, разогнавшийся на прямой. Впрочем — зеленый еще не загорался, и потому... черт с ним, с мудаком. Сейчас промчится мимо, и я его забуду. Так я думал. Думал до того момента, когда легковой автомобиль, раза в два превысивший предел скорости для города, не оказался рядом. Я успел заметить разбитую бутылку у него под левым, ближним ко мне колесом, а затем... все произошло мгновенно — лопнувшая шина, неуправляемое авто, и...

* * *

-Ирви, домой! -прозвучал грозный голос матери, и я, невольно поежившись, тут же отозвался:

-Сейчас!

И сразу после этих слов у меня внутри включился секундомер. Мама вытерпит минуту, не более. Значит — за минуту я должен добраться до дома. Учитывая, что я в десяти метрах от хижины, в которой мы живем — задача почти посильная. Поднимаюсь на ноги, и, вспомнив откуда звучал голос, осторожно шагаю в том направлении.

В принципе, добраться до дома, задача легкая для ребенка десяти лет, верно? Но в моем случае она осложнена тем что я... слеп. Слеп с рождения. Я не знаю, была ли это травма, или моя слепота врожденная. Почему не знаю? Да просто все — помню себя только лет с пяти. Я тогда болел сильно, по словам мамы. Валялся в бреду не один день. И однажды просто очнулся, и понял — я существую.

-Ирви, я же говорила тебе, далеко не уходить! -встревоженный, и чуточку злой голос мамы заставил меня очнуться от воспоминаний, и немного скорректировать маршрут — я слишком сильно отклонился влево.

Наконец моя рука касается стены дома. Я узнаю ее, потому что уже не раз касался. Теперь нужно сделать семь шагов влево, и я окажусь перед дверью. Только я делаю шаг, как рядом звучат шаги, и меня поднимают в воздух.

-Мааам! -недовольно тяну я, но мама, не обращая внимания мои протесты, несет меня в дом на руках — как маленького. Вскоре я оказываюсь умыт, и усажен за стол.

-У нас сегодня рис с рыбой, и такояки. -преувеличенно бодро говорит она, и я понимаю — рис у нас есть, а вот рыба и такояки... тоже есть, но очень-очень мало. Фактически — только понюхать. Впрочем, к этому я уже привык. Мы живем в деревне, у мамы нет мужа, и потому перебиваемся как можем. В конце концов, если съесть побольше риса, голод почти не чувствуется.

После еды мама поставила на стол передо мной точило, и серпы. Один из источников дохода. Не знаю откуда, но я помню, как правильно точить ножи, серпы, и прочие штуки. То что я слеп мешает, но не так уж сильно. У меня сильно развито осязание, и потому угол заточки получается определить на ощупь. Поначалу резался, но потом привык. Постепенно стал точить все в доме, а полгода назад, за небольшую плату, стал оказывать услуги по заточке соседям. Пусть небольшая — но помощь. Наверняка сегодняшние такояки — это плата от соседей. Потому-что лучше меня работает только кузнец, но ему платить надо, и немало.

За аккуратным прощупыванием каждого нового серпа, и неторопливым и звучным процессом движения точила по металлу прошел не один час, и прервался я нескоро — только когда серпы закончились. Тогда же мама, недавно вернувшаяся с полей, и до поры тихо сидевшая в уголке, встала, и убрав со стола точила и серпы, снова повела меня умываться. Затем был ужин. На этот раз только рис. Но так как я заточил сегодня больше десятка серпов завтра будет что-нибудь мясное. Я уверен. Я хорошо поработал. С этой мыслью я лег спать.

* * *

Очередное скучное задание ранга С. Задание довольно простое — сбор детей, обладающих хоть какими-то способностями к управлению чакрой. Для этого из Конохи были разосланы отряды по всей стране Огня, с приказом проверить все ближайшие поселения. Однако наш командир — хренов Хьюга, решил выпендриться, и поперся дальше — почти за границу страны, где расположена спорная деревенька Малый Лист. Когда-то, к слову, Малый Лист был Большим Листом, но попеременные нападения шиноби страны Огня и страны Песка, уверенных что наносят урон противнику уничтожая жителей деревни, значительно подсократили количество крестьян. И Большой стал Малым. А вскоре на него вообще забили, и уже лет пять-десять в этой деревне не появлялся не один шиноби. И как по мне, так еще бы столько не появлялся!

Обвожу взглядом детей, собранных со всей деревни, и презрительно морщусь — голытьба. Без капли чакры. Бесполезный мусор, годный только для выращивания риса. Хотя вон-та девчонка, пусть и худовата, в принципе могла бы скрасить досуг достойного шиноби... не будь она такой грязной.

-Это все дети? -слышится спокойный голос Хиори Хьюга, нашего командира.

-Да. Все. -уверенно отвечает какая-то баба из толпы. Секунду-другую царит тишина, а затем командир, почему-то нахмурившись, и оглядевшись, вдруг выдает:

-За каждого ребенка, способного стать шиноби, Академия платит деревне тысячу ре. Это все дети?

-Все! -звучит все тот же женский голос. И снова тишина. Я уже отворачиваюсь от толпы, надеясь, что сейчас мы спокойно уйдем, как вдруг звучит еще один голос:

-Гинако, а как же твой сын?

Женщина что говорила до этого сорвалась с места и побежала к дому на окраине деревни. Проследив за ней взглядом, я наткнулся на взгляд своего напарника — Зоку. Кивнув в сторону бабы, я намекнул ему, что сегодня его очередь ловить чернь. Потому-что мне пришлось заниматься этим в прошлый раз — глупые деревенщины не понимают своего счастья, и пытаются скрывать детей, потому иногда приходится выбивать из них информацию силой.

Зоку поймал бабу перед входом в дом, выбив ее телом хлипкую дверь. Слабак! Я бы не дал пробежать ей столько! Войдя в это, с позволения сказать, жилище, я увидел за столом мальчонку лет семи-восьми. Он точил серп до того как его матерью выбили дверь, и сейчас, держа в рук серп, озирался вокруг в поисках врага... стоп. Какого биджу он Зоку не видит? Тот же прямо перед ним стоит! Через секунду я получил ответ на этот вопрос — парень был слеп. Я это понял по белым, как у Хьюг глазам, и неуверенным движениям.

-Зоку, это пустышка! Инвалид, даже если чакрой владеет, нам ни к чему! -сказал я, шагая на выход. И наталкиваясь на командира, стоящего в дверном проеме, и неотрывно глядящего куда-то вглубь жилища. Через секунду я вдруг оказался откинут к стенке, а командир, исчезнув из виду, появился перед слепым пареньком. И судя по вздувшимся венам на лице командира, у него активирован бьякуган!?

-Интересненько. -задумчиво произнес командир. А затем, встав и неуловимо быстрым движением закинув потерявшего сознание от пары легких тычков по определенным участкам шеи ребенка на плечо, он приказал:

-Возвращаемся.

-Но мы еще не все деревни проверили! -возмутился Зоку. Правда, нарвавшись на взгляд командира, тут же пошел на попятный, бормоча что-то виноватое, но я не обратил на это внимания, глядя на встревоженное лицо командира, и пытаясь понять — что его так взволновало...

* * *

-Значит, чистый бьякуган?

-Да. Идеально чистый. Настолько чистый, что его обладатель, не умеющий пользоваться чакрой, не видит НИ-ЧЕ-ГО!

-Да, такая зависимость от чакры говорит о том, что его бьякуган должен влиться в главную линию рода.

-Но достоин ли? Откуда он вообще взялся?

-Хиори говорит, что он нашего его в Малом Листе, в доме какой-то нищей крестьянки.

-Как мы выяснили, как-раз таки лет десять назад, там проходил Иваси со своими бойцами. Этот засранец никогда не умел держать ширинку застегнутой.

-Значит, бастард?

-Учитывая его геном, и чистоту бьякугана, теперь уже нет. Иваси мертв, и он не оставил после себя наследников. Так мы думали. Теперь есть основания думать по-другому. Объявите паренька... как там его?

-Ирви.

-Ирви, значит... так вот, объявите паренька наследником Иваси. Дом и имущество передайте ему. В течении месяца провести обряд Открытия Ока. После... по обстоятельствам. Посмотрим, как он поведет себя.

-Разве у него есть выбор?

-Конечно есть. Но не такой, как у остальных...

* * *

-Ирви, ты — шиноби. -самодовольный голос какого-то старика меня просто выбешивает. Но еще больше меня выбешивает то, что он не ответил ни на один мой вопрос. Тем не менее, я устало повторяю в очередной раз:

-Мне как-то все равно. Где моя мама.

-И не просто шиноби, а Хьюга! -с ударением на последнее слово произносит старик, как-будто Хьюга это божество какое. Но я не ведусь на провокации, и повторяю снова:

-Где. Моя. Мама.

-После прохождения обряда, и соответствующего обучения, ты займешь подобающее место в нашем клане! -расписывает мне перспективы старик, но я помню о своей цели! И потому повторяю свой вопрос еще раз, но уже гораздо громче:

-Где! Моя! Мама!!!

-Твоя мать там, где ей и положено. А ты там — где положено находиться тебе. -новый голос. Мужской. Немного хриплый. И... я не слышал, как его обладатель приблизился. Это испугало бы меня, если бы я к этому моменту еще мог пугаться.

-Я хочу уви... -упрямо твержу я, но не успеваю договорить — мое лицо вдруг оказывается в жестком захвате — я чисто физически не могу говорить.

-Достал уже. Хьюги так себя не ведут, запомни это.

-Я не Хьюга. Я — Ирви. -тихо, но твердо говорю я. Мужчина только усмехается в ответ:

-Ты Ирви, верно. Ирви Хьюга. А твоя мать — крестьянка. И все хорошо, пока она там, где-то далеко. Как ты думаешь, что будет, если она вдруг окажется рядом? -вкрадчиво спрашивает он, и я, зачарованный его голосом, почему-то спрашиваю, шепотом, боясь задать этот вопрос, но еще больше боясь не услышать на него ответа:

-Что?

-Ее убьют. За то, что она позорит клан. Ей не научиться быть Хьюгой. Ей — нет, а вот у тебя еще есть шанс. Понимаешь, маленький Хьюга?

Не могу вымолвить ни слова в ответ. Но я понимаю, что Он — не шутит. И Он и правда может убить маму.

-Вижу, что понимаешь. -в Его голосе слышится улыбка. Вот только от этой улыбки у меня мурашки по всему телу. Я молчу, старик тоже молчит, и Он вскоре снова начинает говорить, присев рядом со мной.

-Ирви, быть Хьюгой — честь. И то что ты получил шанс стать одним из нас — немыслимая удача. Но ты должен понимать, что став Хьюгой ты получаешь не только права кланового шиноби, но и его обязанности. И если ты опозоришь клан, то маленький Ирви исчезнет. Тебе ясно? Не молчи, ответь что-нибудь.

-Я... мне ясно. -выдавливаю из себя, подавленный всем происходящим, и этим страшным человеком.

-Вот и хорошо. Негитари-сан расскажет тебе об обряде, и поможет к нему подготовится. После обряда он же будет заботиться о тебе первое время.

-Но зачем вам я — я же слепой! -все же вырывается у меня вопрос, вызванный обидой — почему я!? За что!?

-Слепой? Ха! На самом деле ты один из самых зрячих. Просто еще не умеешь смотреть...

* * *

Наношу последний, сотый удар по цели — небольшой металлической монете, и замираю, глядя как монетка, все еще крутясь, падает на землю. И только когда монетка замирает, упав в пыль, позволяю себе упасть рядом с ней. И жадно дышу, чувствуя, как мышцы сводит судорогой. Сейчас главное — не застонать, и выдержать эту боль молча. Медленно текут секунды, и наконец проходит последний спазм. Только тогда Торигава-сенсей подходит ко мне, пару секунд глядя на меня активным бьякуганом, и бросает:

-На сегодня все. Свободен. -и неспешно удаляется с полигона, оставляя меня лежать на земле.

Подняться я смог не сразу — только через полчаса-час. Шатаясь, добрался до навеса, в тени которого стоит бадья с водой, и жадно припал к ней — впервые за семь часов тренировок. Напившись, сел на скамью рядом, и взяв ковш, висящий на краю бадьи, поливая себя водой стал умываться.

После того как освежился, я наконец-то почувствовал себя человеком. 'Нет, не человеком — шиноби' -напоминаю себе в очередной раз. И, шатаясь, снова встаю — теперь мне нужно добраться до дома. Только там я имею право упасть на футон, и немного поспать. Только там я могу снова стать человеком.

Путь до дома я не запомнил, просто вот я встаю со скамьи, и вроде бы тут же падаю на футон. Беру стоящий в изголовье пиал с отваром каких-то трав, и выпиваю залпом. После этого без сил падаю на футон, надеясь, что сразу усну, но сон почему-то не идет. Вместо него ко мне приходят воспоминания.

Обряд Открытия Ока. За столь пафосным названием скрывалось простое действие — вливание чакры в реципиента . Вливание чакры до тех пор, пока он может это выдержать. До тех пор, пока его родная чакра не станет клановой чакрой... Хьюг. Воздушной чакрой. Я не сразу узнал об этом, поначалу для меня этот обряд был связан с долгой, нестерпимой болью. И еще — с обретением зрения. Только позднее я узнал, что у всех Хьюг проблемы со зрением. От просто плохого зрения, до слепоты, как у меня. Смешно, не правда ли? Клан, знаменитый своими глазами, на самом деле клан слепцов! Но слепы мы только до того момента, пока не овладеем чакрой. После этого все меняется! И тот, кто был слепцом, получает зрение, о котором можно только мечтать любой зрячий. Мы видим потоки чакры, пронизывающие этот мир, и все живое. Мы видим... видим все. И это потрясает. Но далеко не все могут овладеть бьякуганом, для таких придумана печать Младшей ветви — она за них снабжает чакрой бьякуган, позволяя видеть...

Воздушная чакра. Совсем забыл о ней, восторгаясь бьякуганом. Отчасти она нужна для того, чтобы владеть бьякуганом, усиливая его — ни одна другая чакра не дает такого эффекта. Круговой обзор, возможность видеть не по прямой, а даже ЗА объектами. В объеме. Дальность зависит от контроля бьякугана, и от способностей. Другими словами — от владельца. Но это не единственное ее назначение. Дело в том, что Хьюги обладатели напрочь искалеченных чакроканалов. Поэтому мы не владеем печатями — для нас это просто жесты, полезные для разминки пальцев, не более. Казалось бы, это должно сделать клан одним из слабейших, но... взамен печатями могут становиться наши тела. И тогда, благодаря воздушной чакре, Хьюги становятся лучшими бойцами тайдзюцу. Ускорение тела, выплеск стихийной чакры из тенкецу на пальцах, движения, кажущиеся легкими, как порывы ветра, но наносящие урон, подобный удару урагана. Все это — Хьюги.

Сумбурно все это проносится в голове, просто потому, что я еще не знаю всего. Я только два года в клане. И за эти два года мне пришлось пройти через ад. Старейшины создали план тренировок, который позволил бы мне нагнать сверстников. Пилюли, отвары, тренировки, после которых валишься с ног. Постоянные удары стеком от учителя. Выбитые тенкецу. Вливания чакры. Я даже не помню всего. Просто потому-что мой мозг постарался это забыть.