Монстрами не рождаются (фанфик по Наруто)

Пролог

Одинокий седовласый силуэт то и дело серебристой стрелой мелькал в тусклом лунном свете среди шелестящей листвы бескрайнего зеленого моря, окружающего крупнейшую деревню мира. Два дня назад до него дошел слух об ужасном событии, всколыхнувшем весь мир шиноби. С тех пор он бежал день и ночь, забыв о сне и отдыхе, моля богов о том, чтобы людская молва сильно преувеличила масштаб катастрофы, постигшей его родную деревню. Но его чаяниям не суждено было сбыться. Взобравшись на верхушку самого высокого дерева, мужчина едва не рухнул наземь от открывшейся его глазам картины. Всего неделю назад цветущая деревня выглядела так, словно ее накрыло цунами. В могучей стене, высотой более полусотни метров, по которой с легкостью могли проехать три гужевые повозки вряд, зиял колоссальный пролом с оплавленными краями. Подобравшись поближе, шиноби обнаружил, что на месте густонаселенного жилого квартала, находящегося сразу за стеной, была лишь выжженная дотла пустошь. Крепко выругавшись, шиноби двинулся к пролому. На опушке леса его путь преградила пара АНБУ в керамических масках, вынырнувших словно из ниоткуда.

— Стой! Назови себя! — раздался приглушенный маской голос, в котором на грани восприятия ощущалось тщательно скрываемое беспокойство — боец чувствовал невероятную силу пришельца. Присмотревшись к освещенному серебристым лунным светом лицу незваного гостя, АНБУ чертыхнулся.

— Прошу прощения, Джирайя-сан — в этой темноте сам черт ногу сломит.

— Это не важно! Отведите меня к Хокаге, быстро! — с плохо скрываемым раздражением в голосе потребовал саннин.

— Так точно! — ответил один из бойцов и повел шиноби кратчайшим путем к резиденции правителя деревни. Второй, тем временем, вновь растворился в шелестящей в ночи листве Великого Леса.

На пути к центру селения, Джирайя ужасался масштабом причиненных Девятихвостым разрушений — все деревянные постройки южного сектора деревни превратились в обугленные головешки, каменные мостовые расплавились и потекли, словно пастила под жарким солнечным светом. Капитальные сооружения были раздавлены громадными когтистыми лапами, следы которых могли запросто вместить целую роту солдат. Саннин боялся представить, какой кошмар творился здесь в день нападения, и корил себя за то, что его не было рядом, когда проклятая тварь глумилась над его домом.

— Прибыли! — голос АНБУ вырвал саннина из размышлений, но увиденное тут же вогнало его в ступор. Заметив замешательство спутника, боец поспешил разъяснить ситуацию.

— Здание резиденции было уничтожено прямым попаданием мелкой биджудама вместе с центральной площадью, потому ее временно перенесли сюда, в городской архив.

— Ясно... — сиплым голосом ответил саннин, после чего направился к массивной дубовой двери. Войдя в холл, Джирайя столкнулся с шиноби, чьи лунно-белые глаза тут же поползли на лоб от удивления.

"Хизаши Хьюга? Что же, предосторожность никогда не бывает лишней..." — подумал саннин, удивившись встрече не менее самого охранника.

— Джирайя-сан, вот это неожиданность... Проходите скорее, Хокаге-сама будет рад вас видеть! — Хизаши сделал шаг в сторону, открыв гостю доступ к лестнице на подземные уровни. Саннин молча кивнул и спустился вниз. Там, за тяжелой металлической дверью, скрывалось временное прибежище правителя деревни.

Соблюдая приличия, саннин постучал по холодному железу и вошел в весьма обширное помещение с гладкими стенами из желтого камня, выдолбленное, по всей видимости, в массиве скалы Хокаге. Архив был освещен все еще очень редкими электрическими лампами, оно и не удивительно — зажигать огонь в книгохранилище было верхом скудоумия. Ожидавший встретить здесь своего ученика, Джирайя недоуменно моргнул, глядя на старика Третьего, вновь носившего красную шляпу Каге. Правитель сидел за массивным дубовым столом, что-то яростно обсуждая с мужчиной в темных одеждах с черными, как смоль, волосами. Стоило гостю войти, как собеседники тут же уставились на него.

— Фугаку, оставь нас, — заговорил первым правитель. Глава сильнейшего клана недовольно поморщился, но перечить не стал и чинно прошествовал к выходу из помещения, напоследок гневно зыркнув на саннина. Шиноби не придал этому значения — он и не помнил, когда в последний раз видел Учиху в добром расположении духа. Джирайя, тем временем, приблизился к столу, ожидая, когда же Фугаку выйдет за дверь, а глава деревни заговорит.

— Приветствую тебя, Джирайя. Полагаю, ты уже знаешь, что произошло, раз пришел сюда... — старик выжидающе поглядел на гостя.

— Кьюби вырвался из печати и напал на деревню. Об этом гудит вся страна, но я желаю знать подробности... И, почему ты, черт возьми, напялил шляпу моего ученика?! — Джирайя повысил голос. Умом он понимал, каков будет ответ, но душой до последнего не желал в это верить. Хокаге сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Стащив с головы шляпу и положив ее на стол, он смерил гостя тяжелым взглядом.

— Я надеялся, что мне не придется тебе об этом рассказывать... — Хокаге выдержал секундную паузу, собираясь с духом. — Твой ученик мертв, Джирайя, — тихо сказал он. Сердце саннина пропустило удар, могучий шиноби отшатнулся и схватился за голову.

— Минато, ну как же ты так... — едва слышно прошептал он. Хокаге молчал, болезненно ссутулившись, скрыв нижнюю часть лица за сцепленными в замок ладонями. В тяжелом взгляде правителя читалась та же боль утраты, что и в глазах его ученика. Через несколько секунд саннин взял себя в руки и продолжил разговор.

— Как... Как это произошло? — глухим голосом произнес Джирайя.

— Как тебе должно быть известно, Кушина и Минато ждали ребенка. Во время родов печать ослабла... — Хокаге начал издалека.

— Хирузен, я это прекрасно знаю — ты же сам меня обучал! Ближе к делу! — возмутился жабий отшельник. На лице Хокаге мелькнула мимолетная улыбка — несмотря на серьезность ситуации, в памяти старика невольно всплыл образ шумного нетерпеливого юнца, который, казалось, только вчера покинул деревню в поисках мудрости отшельника. Но тут его мысли перешли на случившийся неделю назад кошмар и вернули Хокаге в суровую реальность.

— Разумеется, сама собой печать бы не открылась — Девятихвостому кто-то помог. Подтверждением этому могут служить трупы телохранителей Минато, найденные с перерезанным горлом. К тому же сам Минато вступил в схватку с Девятихвостым далеко не сразу, что дает основания предположить, что Четвертый Хокаге подвергся нападению, и противник был невероятно силен, если смог задержать его на полчаса, — старик взял небольшую паузу, чтобы перевести дух, а Джирайя напряженно размышлял над его словами.

— Виновника нашли? — спросил саннин.

— Нет. Хьюга и Инудзука прочесали весь лес в радиусе ста километров от деревни, но не нашли ничего подозрительного, — ответил Хокаге.

— Проклятье! — Джирайя с чувством шарахнул кулаком по столу и смачно выругался. Одна только мысль, что какая-то мразь, пусть и чужими руками, уничтожила половину Конохи, убила Минато и его семью и после этого вышла сухой из воды, приводила излишне эмоционального саннина в неконтролируемое бешенство.

— Ругательствами делу не поможешь, Джирайя. Деревне, да и всему миру нужна твоя помощь, — Хокаге прервал бессмысленное буйство своего ученика.

— Слушаю, — саннин тут же взял себя в руки и принялся внимать каждому слову Каге.

— Ты — сильнейший шиноби в нашей деревне. Богатый опыт разведки и ведения боевых действий в условиях качественного и численного превосходства противника позволит тебе лучше всех проявить себя в поисках виновника произошедшей трагедии, — Джирайя оживленно закивал головой — он и сам собирался отправиться на поиски безо всяких приказов. Сарутоби вновь позволил себе улыбнуться — хоть на кого-то он мог положиться в эти нелегкие времена, когда каждый клановый лидер считает своим долгом оспорить его право на шляпу Каге, не считаясь с тем, что лежащей в руинах деревне меньше всего сейчас нужна гражданская война.

— Много людей я тебе выделить не могу — сам понимаешь... — Хокаге виновато развел руками.

— Не стоит — они будут только мешать. Я уже десять лет работаю один и привык полагаться только на свои силы, — перебил правителя Джирайя. Сарутоби пристально поглядел на своего ученика и испустил тяжкий вздох.

— Хорошо, только во что бы то ни стало возвращайся живым. Не пытайся устранить угрозу без полной уверенности в успехе. Твоя первоочередная задача — сбор информации, — не терпящим возражений тоном произнес Хокаге.

— Ну разумеется... — мужчина повернулся спиной к правителю деревни и медленным шагом направился на выход, сопровождаемый печальным взглядом Хокаге. Вспомнив первоочередную цель своего визита, Джирайя замер в дверях.

— Хирузен... Я хочу увидеть могилу своего ученика прежде, чем я уйду из деревни, — с трудом выговорил Джирайя невыносимые для его сердца слова.

— Конечно... Согласно нашим традициям, он был предан огню вместе с женой. Их прах захоронен возле мемориальной стены павшим в бою с Девятихвостым шиноби, возведенной вокруг камня павших в Третьей Мировой, — тихо ответил Хокаге.

— И много их? — спросил саннин.

— Кого? — недоуменно спросил Хокаге.

— Шиноби, павших в бою с Девятихвостым.

— Больше трех тысяч, — мертвым голосом ответил старик.

— Проклятье... Надеюсь, они погибли не зря, и эта тварь мертва? — с надеждой в голосе спросил Джирайя.

— Эх, если бы... Нам едва удалось запечатать его, не то что убить... — посетовал Хокаге.

— Но кто стал новым джинчуурики? — спросил жабий отшельник. Хокаге осекся на полуслове и замолк — разговор свернул не в то русло, и грозил задержать, если не сорвать только-только спланированную операцию по поиску виновного. Зная характер своего ученика, Хокаге ни на секунду не сомневался, что тот упрется рогом и в порыве чувства долга перед только что погибшим учеником возьмет на себя опеку над его сыном. Джирайя подозрительно прищурился и вновь подошел к столу.

Осознав, что медлить больше нельзя, Хокаге тяжко вздохнул и заговорил.

— Кроме Узумаки никто не способен удержать в себе Девятихвостого, потому Минато запечатал его в собственного сына, — нехотя проговорил Сарутоби, вяло крутя большими пальцами за сцепленными в замок ладонями.

— Сын Минато жив?! Так чего же ты молчал? — возмутился Джирайя.

— А ты и не спрашивал, — парировал Сарутоби.

— Я хочу увидеть его, — саннин недобро нахмурился. Хокаге тяжко вздохнул, сдавшись без боя под стальным взглядом своего ученика. В конце-концов, ему стоило больше доверять Джирайе — он уже далеко не тот вспыльчивый мальчишка, которым был раньше.

— Хорошо, я лично отведу тебя к нему, но прошу тебя, не задерживайся — чем больше времени пройдет с момента нападения на деревню, тем меньше следов виновника останется.

— Хорошо, — коротко ответил саннин. Хокаге нацепил шляпу и весьма бодро для своих лет поднялся на ноги, вышел из-за стола и вместе со своим учеником покинул временную резиденцию. По пути Сарутоби в общих чертах описал Джирайе всю каверзность ситуации, сложившейся вокруг новорожденного малыша.

— Мальчика зовут Наруто. Кроме меня и Совета никто не знает о том, что он — новый джинчуурики Кьюби. Минато хотел, чтобы все знали об этом, и считали малыша героем, спасшим деревню. Но ты сам понимаешь, что это утопия. Опираясь на знания о нелегких судьбах всех известных джинчуурики мира, поголовно подвергавшихся гонениям со стороны собственных односельчан, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предречь подобный вариант развития событий и в случае с Наруто, — Хокаге утих, набирая воздух в легкие. Джирайя молча кивнул, соглашаясь со словами правителя.

— Но, если других джинчуурики чаще всего просто опасаются и сторонятся, его будут ненавидеть всем сердцем, ведь для простых граждан он и Девятихвостый всегда будут одним лицом. Монстром, уничтожившим без малого треть деревни и перебившим тысячи граждан, — Хокаге вновь затих, а Джирайя стиснул зубы от столь вопиющей несправедливости, постигшей ни в чем не повинного младенца. Но он не стал возражать — правота Сарутоби была неоспорима.

— Потому мною и Советом было принято решение держать эту информацию в тайне, — внезапно, Хокаге остановился у дверей неприметного деревянного сооружения. Подняв голову, Джирайя прочел вывеску "Детский дом имени Сенджу Тобирамы" и с недоумением уставился на учителя.

— Неужели вы решили просто сдать его в детский дом?! — возмутился саннин.

— Так будет лучше для всех. Ни у меня, ни у тебя нет возможности взять заботу о младенце на себя — это отнимет слишком много времени. Даже если и была бы, много ли ты знаешь о воспитании детей? — задал каверзный вопрос Хокаге. Джирайя осекся на полуслове и крепко задумался, через несколько секунд растерянно поглядев на своего учителя.

— Нет, — честно ответил саннин. Ведя распутный образ жизни, он даже отношения с женой слабо себе представлял, не говоря уже о нелегкой судьбе отца-одиночки. Сарутоби удовлетворенно хмыкнул — за последние годы мозгов у ученика точно прибавилось.

— Чем доверять ребенка кому попало, лучше отдать его профессионалам, — назидательным тоном проговорил Хокаге. — Из этого заведения вышла масса хороших шиноби и гражданских специалистов, а само здание круглосуточно находится под охраной. Поверь мне, это лучшее, что мы можем дать ему в этот момент... — Хокаге толкнул дверь рукой и прежде, чем ученик смог ему возразить, скрылся в здании. Возмущенный Джирайя последовал за ним.

— Здравствуйте, Хокаге-сама! — немолодая вахтерша тут же вскочила на ноги и низко поклонилась столь редкому и почетному гостю. Ее примеру последовала пара лениво поплевывающих в потолок чунинов в дальнем углу помещения — охрана у заведения действительно присутствовала, хоть и несколько символическая. Правитель учтиво кивнул и подошел поближе.

— Проводите нас к Узумаки Наруто, — попросил Хокаге, ощутив присутствие ученика за спиной.

— Сию секунду, Хокаге-сама! — вахтерша выбралась из-за высокой деревянной стойки и засеменила по короткому коридору к лестнице на второй этаж, увлекая за собой гостей. Несложно было догадаться, что именно там находились спальни детей. В самом конце коридора поблескивала металлической табличкой "Младенцы" хлипкая, на вид, деревянная дверь. Вахтерша осторожно открыла дверь и впустила Хокаге и саннина в небольшую комнатку с мягко-зелеными стенами, обставленными шестью детскими кроватками и невысоким деревянным столом, за которым дремала нянька в накрахмаленном белом переднике, подперев голову кулаком с зажатой в нем вчерашней газетой. Услышав щелчок закрываемой двери, женщина громко всхрапнула и открыла глаза, с недоумением уставившись на гостей. Завидев красную шляпу, нянька протерла глаза, но красная шляпа не исчезла. Тогда женщина вскочила на ноги и низко поклонилась.

— Приветствую вас, Хокаге-сама... — тихо прошептала она так, чтобы не разбудить детей. Глава деревни поднял ладонь, требуя тишины, и осмотрел кроватки. Две из них пустовали и лишь в одной тихо и мирно посапывал светловолосый младенец с шестью черными отметинами на щеках. Джирайя осторожно, стараясь не скрипнуть ветхими досками пола, приблизился к своему учителю.

— Это он? — тихо спросил саннин. Прежде, чем правитель успел ответить, ребенок открыл небесно-голубые глаза и внимательно посмотрел на саннина. Этот взгляд навеки врезался в память Джирайи, развеяв любые сомнения в том, что этот мальчик — сын его ученика.

— Да, — запоздало ответил Хокаге. Неожиданно ловко Наруто схватил пучок колючих волос Джирайи и переключил свое внимание на снежно-белые пряди. Саннин едва заметно улыбнулся.

"По крайней мере, он жил и умер не зря..." — подумал он. Аккуратно отобрав свои волосы у ребенка, саннин молча кивнул Хокаге, и они вышли за дверь, оставив няньку успокаивать разразившегося совсем не детским ревом Наруто.

Джирайя отошел на несколько шагов по коридору и повернулся лицом к своему учителю.

— Обещай мне, что у мальчика будет хорошее детство, — предельно серьезным голосом потребовал саннин.

— Будет, насколько это вообще возможно в его ситуации, — заверил ученика Хокаге. Джирайя молча кивнул и двинулся следом за вахтершей на выход. Оказавшись на улице, саннин вновь повернулся Третьему.

— Тогда пришло время прощаться, учитель. Мемориальный камень я и сам найду... — взгляд Джирайи вновь наполнился глубокой тоской. Хокаге тяжко вздохнул и крепко обнял саннина, немало того удивив. Отступив на шаг, Хирузен вновь взял эмоции под контроль.

— Не прощаюсь, но говорю "до встречи", Джирайя, — Хокаге одарил ученика легкой улыбкой. Саннин молча кивнул и повернулся спиной к своему учителю, одним махом забравшись на крышу ближайшего здания и скрывшись в пелене предрассветных сумерек. С тяжким вздохом, Третий развернулся и отправился в свою резиденцию, решать бесконечные проблемы разрушенной деревни.

Путь до места упокоения Минато был недолгим — хоть Коноха и была крупнейшим поселением в мире, но застройка была весьма плотной и компактной. Добравшись до своей цели, саннин не удивился тому, что вокруг мемориального камня, окруженного чернильно-черной гранитной стеной, даже в такую рань было весьма людно. Спрыгнув с черепичной крыши на холодный асфальт, Джирайя медленным шагом двинулся в сторону небольшого кружка из пары женщин, одной девушки и худощавого беловолосого парня с черной повязкой на лице. На гладкой зеркальной поверхности цвета ночного неба ровными рядами расположились бесчисленные строки имен и фамилий тех, кто отдал свою жизнь для спасения родного селения. Могучий шиноби всхлипнул, но причиной были вовсе не строчки — с первых секунд его взгляд приковала гравюра, расположенная по центру стены, изображающая Минато и Кушину. Она была выполнена столь искусно, что казалось они вот-вот выглянут из холодного камня. Небо пронзила ветвистая молния, яркой вспышкой осветившая мертвенно-бледное лицо саннина. Вслед за громом свинцовые тучи разразились потоками ледяной воды, мгновенно намочив густую шевелюру отшельника.

— Минато... прости меня... — тихо прошептал Джирайя, отрывая взгляд от гравюры и глядя на небо. Женщины и девушка тут же бросились домой, спасаясь от дождя, оставив Джирайю наедине с подростком в военном жилете.

Саннин стоял без единого движения, чувствуя, как тугие холодные струи лишь усиливают заполнившую душу тоску.

"Вернись я в Коноху на месяц раньше, и все могло бы закончиться совсем иначе..." — подумал он, горько скривившись от чувства бессилия что-либо изменить. Опустив голову, саннин замер от неожиданности, обнаружив парня в маске на прежнем месте, смотрящего невидящим взглядом на лицо Минато. Белые волосы казались Джирайе смутно знакомыми. Заметив пристальное внимание к своей персоне, парнишка посмотрел на саннина единственным глазом.

— Какаши, ты что-ли? — Джирайя оторопел.

— Джирайя-сан? — вяло поинтересовался парень, чей голос был едва слышен сквозь шелест ливня. Вновь встретившись взглядом с учеником своего ученика, саннин осознал, что его скорбь — ничто в сравнении с тем, что переживал этот мальчишка.

— Я... я... — Джирайя не знал, что сказать тому, кто потерял последнего близкого человека. Какаши едва слышно вздохнул и вновь уперся взглядом в гравюру своего учителя.

— Клянусь, я найду того, кто виновен в случившемся! — воскликнул саннин.

— Возьмете меня с собой? Я из АНБУ и могу быть полезен... — в голосе Какаши появились нотки жизни, а во взгляде тень надежды. Джирайя на секунду замолк, но потом решительно качнул головой.

— Извини, но я работаю один...

— Понимаю, я лишь стану обузой... — тихо ответил парнишка. Саннин молча кивнул.

— Что же, тогда я полагаюсь на вас, Джирайя-сан, — Какаши окончательно затих, едва заметно покачиваясь. Тяжко вздохнув, отшельник повернулся спиной к могиле своего ученика и злобно прищурился. Теперь у него появилась еще одна причина принести в деревню голову ублюдка, осмелившегося на такое. Бегом добравшись до пролома в стене, Джирайя скрылся в густой листве, отправившись на поиски того, кого не смогли найти тысячи лучших шиноби.

Глава 1 — Детство

Жизнь новорожденного джинчуурики началась счастливо. Белобрысый мальчишка рос не по дням, а по часам, в окружении весьма дружного и сплоченного коллектива из таких же сорванцов, находящихся под надзором опытных воспитателей, действительно любящих свою работу — другие в детском доме имени Тобирамы Сенджу не задерживались. Охрана выполняла двойную функцию — помимо своей основной обязанности, они следили за воспитателями, чтобы те не превышали свои полномочия и не выходили за рамки гуманизма. Шефство над Наруто и еще девятью детьми поручили молодой женщине, которую можно было бы назвать девушкой, если бы не обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки. Она сидела за низеньким столиком в игровой комнате и с улыбкой на губах и горечью во взгляде наблюдала за носящейся вокруг нее малышней. От летней жары ее плавно клонило в сон, и спустя четверть часа голова воспитательницы опустилась на скрещенные на столе руки. Четыре года прошло с тех пор, как она потеряла мужа и сына в тот роковой день, когда Девятихвостый напал на Коноху. Четыре года ей снился один и тот же кошмар...

* * *

Молодая семейная пара лежала в глубоком сне в небольшой, но уютной спальне в одном из ухоженных деревянных домиков недавно возведенного жилого квартала. За стеной тихо и мирно посапывал мальчик лет шести. Они совсем недавно переехали в Коноху из Танзаку — курортный город с запредельным количеством казино и борделей таил в себе массу опасностей для простых обывателей. Когда запирать обитые железом двери на все засовы и в страхе слушать ночные вопли и ругань пьяни за окном стало невыносимо, глава семейства, бывший кузнецом среднего пошиба, продал доставшийся ему по наследству двухэтажный дом и приобрел скромное жилище в самом безопасном месте Страны Огня. Во всяком случае, так гласил рекламный проспект с пафосной глянцевой обложкой, изображающей широко распахнутые ворота Конохи позади пары шиноби, скрестивших руки на груди. Ему быстро удалось найти работу для себя и жены, а мальчишку отдали на растерзание многочисленным учителям грамоты и арифметики, пророча ему будущее великого архитектора. И всем им казалось, что их беды остались позади, и впереди их ждет заслуженное счастье и радость, но у судьбы были другие планы.

В непроницаемой ночной тишине, окутавшей деревню, раздался оглушительный хлопок. Женщина содрогнулась и открыла глаза, сонно озираясь по сторонам. Увидев белый дым за окном, она тут же избавилась от остатков сна и села на кровати.

— Иши, — зашипела женщина, судорожно тряся мужа за плечо.

— М-м-м... — могучий кузнец сдавленно застонал и повернулся спиной к жене.

— И... — стоило женщине открыть рот, как за окном раздался оглушительный рев. Мужчина подскочил едва ли не до потолка, а у женщины сердце ушло в пятки. Она медленно повернула свою голову в сторону окна и застыла от ужаса — за высокой стеной виднелся громадный темный силуэт с девятью извивающимися в ночи хвостами, окруженный серебристым ореолом яркого лунного света.

— Бежим, Айко! — сильная рука мужа схватила ее за запястье и одним могучим рывком сдернула женщину с постели, выведя ее из ступора. Айко тут же натянула на себя нижнее белье, льняное платье и начала рыться в ящике в поисках документов, Иши же нацепил банный халат и пулей метнулся в комнату сына. Открыв дверь, он обнаружил мальчика у окна. Он завороженно смотрел на приближающуюся лисью морду с парой горящих огненно-красных глаз, не издавая ни звука и не проявляя никаких признаков испуга.

— Икиру, иди сюда! — рявкнул Иши, хватая мальчишку подмышку и направляясь в прихожую. Не обнаружив жену там, мужчина чертыхнулся, и, не выпуская хнычущего Икиру, бросился в спальню. Его жена судорожно металась от одного ящика к другому без всякой видимой цели под аккомпанемент мощных взрывов и все усиливающихся подземных толчков.

— Айко, чего ты там копаешься? Тебе жить надоело?! — возмутился Иши, стоя в дверях. Кровлю дома пробил громадный валун, рухнувший под ноги кузнеца. Мужчина отскочил назад и с трудом сдержал рвущуюся наружу ругань.

— Документы, я не могу найти документы! — взвыла Айко, в уголках глаз которой блестели слезы. Подземные толчки стали столь сильными, что семейство едва держалось на ногах, а все незакрепленные предметы в доме попадали со столов и полок.

— Думаешь, Кьюби будет спрашивать твои документы?! — взревел Иши, едва ли не пинками выгоняя жену из дома, — Хочешь сама помереть и нас с собой прихва... — конец фразы поглотил душераздирающий треск ломаемых дубовых балок и хруст стираемого в порошок камня, раздавшийся за спиной Айко. Не помня себя от ужаса, женщина обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как циклопическая лисья лапа с парой крохотных кровавых пятнышек на громадной черной ладони взмывает в воздух. Айко медленно опустила взгляд на глубокий котлован, наполненный каменным крошевом, оставшийся на месте ее дома, и рухнула на колени, заливаясь горючими слезами — на уцелевшем крыльце в луже крови лежала голова ее сына и верхняя часть туловища ее мужа.

* * *

— Айко-са-ан, Айко-са-ан! — горький детский плач вернул погрузившуюся в кошмарные воспоминания женщину в реальный мир. Айко сонно моргнула и опустила тяжелый взгляд на покрасневшую от слез девичью мордашку.

— Что случилось, Джун?

— Там Наруто и Рюю дерутся-я! — провыла девчушка, указывая пальчиком на приоткрытую дверь в игровую комнату. Молодая вдова почувствовала, как призраки прошлого развеялись без следа — она была нужна здесь и сейчас, каждую секунду, десятку маленьких человечков, которые еще только начинают свой путь в этом мире. Ее задача сделать их жизнь счастливой, раз уж со своей ничего не вышло. Вскочив на ноги, воспитательница кинулась разнимать драчунов. Здоровяк Рюю, несмотря на все наказания, воспитательные беседы, то и дело задирал своих товарищей, но до драки дело доходило редко — обычно дети проглатывали оскорбления и старались держаться от него подальше. Но в этот раз все было по-другому — войдя в игровую комнату, воспитательница обнаружила злобно скалящегося Рюю, сжавшего шею Наруто в захвате и дергающего его за волосы. Тот, в свою очередь, остервенело молотил подвывающего от боли здоровяка локтями в живот. Остальные заворожено смотрели на неравный бой.

— А ну прекратить! — взвизгнула Айко, растаскивая детей по углам. Наруто обиженно фыркнул и скрестил руки на груди, Рюю же продолжал вырываться из рук Айко. Лишь когда та звонко шлепнула его по мягкому месту, задира затих, злобно зыркая на светловолосого мальчишку.

— Мы еще не закончили! — прорычал он, вырвав локоть из рук Айко и отправившись в угол, не дожидаясь, пока его туда поставят силой. Напоследок воспитательница отвесила ему такой подзатыльник, что Рюю едва не рухнул на пол и лишь огромным усилием воли сдерживал подступившие к глазам слезы.

Айко тяжко вздохнула и посмотрела на Наруто. Кожа вокруг его левого глаза покраснела, впоследствии грозясь залиться синевой, а на лице пестрели мелкие ссадины.

— Ну и зачем ты к нему полез? — с укоризной в голосе поинтересовалась Айко.

— Этот козел тягал Джун за волосы! — воскликнул Наруто, злобно зыркнув в сторону Рюю. Айко удивленно вскинула брови.

— И ты решил вступиться за нее? Зачем? Ты мог позвать меня и не лезть в драку! — возмутилась воспитательница.

— Не знаю,— буркнул Наруто, сурово насупив брови.

— Больше так не делай и чуть что сразу беги ко мне, понял? — назидательным тоном проговорила Айко.

— Как получится, — проворчал мальчишка, отводя взгляд в сторону. Покачав головой, воспитательница взяла его за запястье и поволокла в медпункт. В душе она всецело одобряла поступок Наруто, не побоявшегося нажить себе заклятого врага, встав на защиту слабого, но умом понимала, что отныне проблем у их группы только прибавится. К ее удивлению, все вышло совсем наоборот.

Перемазанный средством от синяков Наруто вяло побрел в спальню — через пять минут по расписанию был тихий час, и поесть он уже не успевал. Задумавшись о своем, мальчишка едва не сбил с ног красную, как спелую помидорку, Джун, сжимающую в руках обернутую салфеткой булочку.

— Ой, Джун, прости, я тебя не заметил... — Наруто широко улыбнулся.

— Ничего... Наруто... Спасибо тебе, — быстро протараторила девчушка, вручив блондину булку и шмыгнув за дверь. Парнишка озадаченно кхекнул и почесал затылок, но потом пожал плечами и откусил кусок от своей награды. Войдя в спальню, Узумаки едва не подавился угощением — там он встретил Рюю. Забияка сразу же направился в сторону недавнего соперника, тот сурово нахмурился и сжал кулаки, приготовившись драться. Каково же было его удивление, когда Рюю протянул ему ладонь в знак примирения.

— Но почему? — спросил озадаченный Наруто.

— Ты один не боишься меня, — ответил Рюю. Узумаки, все еще пребывая в недоумении, пожал руку задиры.

— Но только пока ты не обижаешь девчонок, — строго сказал Наруто.

— Я их и не обижал, пока Джун не сперла мою булку, — фыркнул Рюю. Узумаки пораженно уставился на подарок спасенной им девчушки, а потом отыскал ее взглядом среди множества одинаковых кроваток. Джун тут же покраснела, и Наруто понял, что задира не врет. Мальчишка укоризненно покачал головой и протянул булку Рюю.

— Держи. Это твое.

— Оставь себе, — Рюю махнул рукой и отправился на свое место. Наруто же сделал вывод, что у всего на свете есть своя причина, а видимое не всегда оказывается действительным.

Тем временем, в резиденции правителя Конохи намечался ожесточенный спор между двумя опытными политиками. Шимура Данзо, глава секретного подразделения разведки Деревни Скрытого Листа, как всегда вошел без стука. Прервавшийся на небольшой перекур Хокаге поперхнулся табачным дымом и отложил трубку в сторону. Лицо правителя деревни мгновенно помрачнело — его неприязнь к собеседнику была очевидна, потому последний, испытывая схожие чувства, решил сразу же перейти к делу.

— Хирузен, джинчуурики уже исполнилось четыре года. В этом возрасте начинается обучение в Корне... — старый интриган решил зайти издалека, но его подготовленную заранее речь грубо прервали.

— Нет, — мрачно ответил носящий красную шляпу, — я не позволю тебе превратить сына Минато в одну из своих бездушных марионеток. Не сомневаюсь, что старейшины и главы кланов также поддержат меня — в последнее время твоя организация и без того стала слишком влиятельной и независимой, — слова Хокаге кипятком ошпарили Данзо, но незваный гость смиренно проглотил обиду. У него была вполне конкретная цель, и ему было необходимо во что бы то ни стало убедить упрямого государя, что предложенное им решение — единственно верное.

— Ты же понимаешь, что не сможешь вечно скрывать от людей тот факт, что Наруто Узумаки — носитель Девятихвостого? Как ты думаешь, что они с ним сделают, когда узнают это? — Хокаге помрачнел еще больше — вопрос действительно был щекотливый, ведь ненависть жителей деревни к Девятихвостому сложно было переоценить.

— Уверен, что им хватит ума понять, что безобидный мальчишка и Кьюби — совершенно разные... существа. А если нет — к моменту, когда личность джинчуурики будет рассекречена, ему хватит сил, чтобы постоять за себя, — в голосе Хокаге чувствовались нотки сомнения, но их явно было недостаточно, чтобы заставить его изменить решение. Данзо заскрежетал зубами — носитель бесконечной силы угрем ускользал из его рук.

— Даже если и так, кто согласится его обучать? Любой джонин без труда обнаружит в нем Девятихвостого. С учетом дисциплины бесклановых шиноби, вернее ее отсутствия, дело может дойти до расправы, — интриган схватился за последний пришедший на ум аргумент, как утопающий за соломинку. Хокаге едва слышно хмыкнул, осознав, что в этом споре он уже победил.

— За последние четыре года в деревню приняли массу новых шиноби из других городов и стран, которые понятия не имеют, что здесь творилось в ту роковую ночь. Многие из них уже получили ранг джонина, и смогут натаскать мальца немногим хуже тебя, — Хирузен криво ухмыльнулся, завидев дергающийся от бешенства глаз главы Корня.

— Да как ты смеешь сравнивать нашу спецподготовку с обучением у этих бездельников?! — прошипел сквозь зубы Данзо.

— Согласно имеющимся у меня данным, действительно выдающихся бойцов в Корне можно пересчитать по пальцам одной руки. Сказывается уничтожение всех личностных качеств. Иными словами твои солдатики превосходно выполняют любые приказы, когда дело касается убийства женщин, детей и прочей грязной работенки, перед которой пасуют даже самые отъявленные негодяи, — услышав такую интерпретацию беспрекословного подчинения АНБУ Корня, Данзо побледнел от гнева, но Хокаге не дал ему времени на возражения, — Но против действительно могущественных врагов они бессильны, в чем мы убедились четыре года назад. Где был Корень, когда на Минато напали? — разъяренный Данзо поперхнулся и скривился, будто сжевал целый лимон. Этот провал ему никогда не простят, что и говорить — он сам себя не простит. Подумать только, дюжина лучших воинов из его личной гвардии не смогла не то что защитить, даже предупредить Четвертого о надвигающейся угрозе!

— Именно потому нам необходим джинчурики. Пройдя спецподготовку с раннего детства, он станет мощнейшим оружием, которое только было у Конохи! — воззвал к здравому смыслу правителя глава Корня.

— Никакое он не оружие — это сын Четвертого Хокаге. Я уверен, что он достигнет не меньших, а то и больших результатов, как и его отец оставаясь, в первую очередь, человеком. Мой ответ — нет. Разговор окончен, — Сарутоби демонстративно вооружился трубкой и пустил кольцо дыма в потолок. Данзо крепко сжал кулаки от злости, но почти сразу же расслабился — в его голове уже сформировался коварный план, который не оставит Хокаге никакого выбора.

— Хорошо, быть по сему. В конце концов, ты же Хокаге, — последнее слово из уст интригана прозвучало как насмешка, заставив Сарутоби вновь поперхнуться табачным дымом. Криво ухмыльнувшись, Данзо повернулся спиной к Хокаге и, не теряя ни капли достоинства, удалился. Хирузен проворчал что-то нечленораздельное — перекур подошел к концу, а настроение, вопреки ожиданиям, было безнадежно испорчено.

Неожиданно зародившаяся дружба между Наруто и главным хулиганом оказала колоссальное влияние на последнего. Всего через месяц Рюю играл вместе с остальными детьми, и хоть те все еще не до конца ему доверяли, но, по крайней мере, жаловаться к Айко больше никто не бегал. Вкупе с приближающимся отпуском, это подняло настроение молодой вдовы до невиданных высот. Проведя весь день в окружении весело щебечущих детишек, Айко уложила подопечных спать и попрощалась с ними. В коридоре она столкнулась со своей сменщицей.

— О, Айко, приветствую тебя! — низенькая, но еще крепкая на вид старушка, страдающая хронической бессонницей, приветливо улыбнулась своей юной товарке.

— Здравствуйте, Азуми-сан! — воспитательница сделал полупоклон в знак уважения и одарила старушку ответной улыбкой.

— Ну, как у тебя дела? — учтиво поинтересовалась старушка.

— Прекрасно. Дети стали такими послушными, что директор выписал мне премию! — поделилась своей радостью молодая воспитательница.

— Послушными? А у меня они наоборот стали часто перешептываться по ночам, — проворчала старушка, — Ну да ладно, главное что все живы и здоровы, — сменщица вновь улыбнулась.

— Полностью с вами согласна. Доброй ночи, Азуми-сан, — Айко вновь вежливо поклонилась.

— Доброй ночи, — старушка учтиво кивнула и пропустила молодую воспитательницу к выходу, проводя ее ласковым взглядом. Азуми знала, через что пришлось пройти ее коллеге, и видела, как тяжело ей давались перенесенные утраты, потому ее успех не мог не радовать участливую старушку. Жаль, что он был временным.

Выйдя на улицу, Айко подняла взгляд в небо, созерцая неземную картину заката солнца и восхода луны. Кудрявые облака, обагренные последними лучами дневного светила, плавно утрачивали краски и наливались алмазным блеском изящного месяца, только-только показавшегося из-за горизонта. Легкий ветерок приятно щекотал кожу, унося с собой те крохи усталости, которые все-таки остались у вдовы после долгого рабочего дня. На мгновение позволив себе легкую улыбку, Айко опустила взгляд в землю и тяжко вздохнула. Воспитательница двинулась привычным маршрутом к своему дому, не замечая темный силуэт, словно тень следующий за ней по черепичным крышам аккуратных домиков спального квартала, раскинувшегося вокруг детского дома. Добравшись до своего скромного жилища, Айко заварила слабый зеленый чай. Поставив пиалу с успокаивающим напитком на низенький столик, она включила старенький торшер и устроилась в видавшем виды мягком кресле с книжкой в руках. Чтение приключенческой литературы было одним из немногих развлечений, которое Айко могла себе позволить на скромную зарплату воспитателя. Погружаясь в вымышленные миры, она ненадолго забывала о своей печальной судьбе. К сожалению, судьба о ней никогда не забывала. Сильная рука прижала тряпку с хлороформом к лицу воспитательницы, и через несколько мгновений Айко провалилась в беспамятство.

Худощавая фигура в маске куницы, облаченная в серый боевой жилет, бережно подхватила безвольно обмякшее тело воспитательницы и положила его на кухонный стол. Сняв кожаные перчатки с металлическими вставками, АНБУ опустил ладони на лоб Айко и принялся копаться в ее беззащитном сознании. Месячное затишье после неудачных переговоров с Хокаге не прошло даром — Корень собрал всю информацию обо всех служащих детского дома и нашел овдовевшую воспитательницу, больше всех пострадавшую от Девятихвостого. Как и предполагалось, ее ненависть к демону за годы одиночества лишь усилилась. Истерзанная бесчисленными кошмарами женщина была готова убивать, и нужно было лишь дать ей цель. Мастер гендзюцу Корня знал свое дело — изменения в потоках чакры мозга пациента были столь незначительны, что обнаружить вмешательство было почти невозможно. Переложив начавшую подергиваться женщину на кровать, АНБУ ужом выскользнул в распахнутое окно и скрылся в неизвестном направлении.

Глава 2 — Первая ласточка

Эта роковая ночь превратилась для Айко в сущий ад. Женщина беспокойно металась по кровати, судорожно сжимая подушку в руках, с силой ударяясь всем телом о стену. Сперва на пол полетела рамка с фотографией ныне покойной семьи, сшибленная ударом локтя с прикроватной тумбочки. Затем на холодные доски рухнула и сама женщина, хорошенько приложившись головой об угол тумбочки. Но дьявольский кошмар и не думал отпускать ее. Раз за разом, в ее голове вспыхивал образ Девятихвостого, одним ударом своей лапы расправляющегося с ее семьей. Ведомое мощным гендзюцу сознание подмечало в этом процессе все больше и больше деталей. Теперь уже лис не мимоходом наступил на ее дом, а с остервенением стирал его в порошок, злорадно ухмыляясь и неотрывно глядя в глаза крошечного человечка, доводя беспомощную женщину до истерики. Но вот бездонные алые глаза лиса сменились голубыми глазами улыбчивого светловолосого паренька, а длинные усы превратились в черные полоски на его щеках. Айко на мгновение замерла — сознание женщины всеми силами воспротивилось столь нелепой ассоциации. Но незримая борьба длилась недолго — искусно составленное гендзюцу услужливо вытащило из долговременной памяти сведения о процессе запечатывания Девятихвостого Четвертым Хокаге и его женой. Подкрепив его слухами о том, что носителем демона стал сын Йондайме и, сопоставив внешность Наруто и Минато, разум женщины быстро убедил себя в правоте навеянных гендзюцу ассоциаций. Словно по мановению волшебной палочки, кошмар прекратился, и женщина затихла, не реагируя на впившиеся в спину осколки разбитой фоторамки. Теперь в подсознании Айко зрела навязчивая идея мести избегнувшему правосудия чудовищу.

— М-м-м, — тяжкий стон слился с гомоном спешащих на работу тружеников за окном. Шипя от боли, Айко потерла рукой ушибленный лоб и сползла с груды окровавленных осколков. Оглядев причину своих неудобств, женщина взвизгнула.

— Нет! — Айко схватила безнадежно испорченную фотографию — лица ее мужа и сына скрылись под бурыми пятнами запекшейся крови. — Н-нет... — как завороженная пролепетала Айко, не замечая ползущую по щеке слезу. Чудом уцелевшая в разрушенном доме фотография была единственным мостиком, связывающим овдовевшую воспитательницу с ее прошлым.

— Как же... как же так? Почему? За что? — Айко, стоя на коленях, баюкала уничтоженную фотокарточку, сотрясаясь от едва сдерживаемых рыданий. Спустя столько лет, проклятый демон отнял то немногое, что еще осталось от ее семьи. Придя в себя лишь через четверть часа, Айко утерла слезы и поставила окровавленную фотографию на тумбочку. Нетвердо стоящая на ногах женщина отправилась в душ, надеясь найти успокоение в теплых струях воды. Но ее надежды не оправдались — израненная спина давала о себе знать при каждом резком движении. Благо, покрытые спекшейся кровью порезы были неглубокими, но о наличии в них осколков стекла можно было только догадываться.

"Нужно поскорее добраться в медпункт", — мелькнула первая здравая мысль в голове Айко. Женщина взглянула в зеркало и вновь испустила тяжкий стон — на ее лбу наливалась синевой громадная шишка. Кое-как замаскировав ее распущенной челкой, Айко насухо вытерлась полотенцем. Нацепив белый халат, она собрала осколки в спальне, стараясь не смотреть в сторону испорченной фотографии. Вяло позавтракав подгоревшей яичницей, воспитательница поплелась в детский дом. Будучи от природы излишне пунктуальной, она ни разу за четыре года не опоздала на работу.

"Что же, все когда-нибудь случается в первый раз..." — флегматично рассудила Айко, чувствуя как вселенское безразличие наполняет ее душу.

Путь до рабочего места был недолгим. Вахтерша приветливо улыбнулась коллеге, но та оставила ее жест без внимания. Старушка проводила ее озадаченным взглядом, но голоса не подала, за что Айко была ей благодарна. Но далеко не всем коллегам была безразлична ее судьба. Ночная сменщица, вынужденная задержаться в окружении десятка сорванцов на добрый час, только завидев молодую товарку, кинулась к ней с расспросами.

— Что с тобой стряслось, Айко? Ты раньше никогда не опаздывала... — искренне беспокоясь за коллегу поинтересовалась она.

— Да так, ерунда, опять бессонница мучила... — попыталась отмахнуться от ненужного разговора Айко. Но цепкий взгляд старушки не упустил налившийся синевой лоб собеседницы, старательно скрываемый распущенной челкой.

— Кости Шинигами... Что с тобой стряслось, Айко? — воскликнула старушка.

— Свалилась с кровати во сне и ударилась головой, — сухо ответила женщина, понимая, что иначе ее не оставят в покое.

— Вот оно как... Тогда поспеши в медпункт — Аяме мигом поставит тебя на ноги, а я пока еще немного подежурю здесь за тебя, — ответила старушка.

— Спасибо вам, Азуми-сан! — Айко в первый позволила себе легкую улыбку в этот непростой день.

— Ерунда, здоровье превыше всего! — назидательным тоном проговорила старушка, провожая удаляющуюся коллегу взглядом. Обернувшись, Азуми увидела обеспокоенную полосатую мордашку, выглядывающую из игровой комнаты. Заметив слежку, паренек тут же скрылся за косяком.

"Вот ведь маленькие проныры — все-то им надо знать..." — посетовала старушка, возвращаясь в толпу гомонящих бандерлогов.

"И все же... бедная Айко — столько лет сносить бесконечные кошмары в одиночестве... Не заслужила она этого..." — Азуми тяжко вздохнула, опускаясь за воспитательский стол. Ее взгляд привлекла активно перешептывающаяся троица во главе с непоседливым светловолосым парнишкой.

"Ну, по крайней мере, ей нравится ее работа, и дети ее, действительно, любят — вон как переполошились из-за простой шишки!" — старушка подперла голову рукой расплылась в широкой улыбке.

Айко, тем временем, никак не могла взять в толк — что же такое с ней происходит? Непроходимая апатия вернулась сразу же, как Азуми пропала из виду, и не покинула незадачливую хозяйку даже тогда, когда медработница цинично плеснула спиртом на изрезанную стеклом спину.

— Где ж это тебя так угораздило, милочка? — с недоумением спросила пожилая женщина, небрежно стирая запекшуюся кровь проспиртованным тампоном. Айко морщилась от боли, но вслух ничего не сказала. Медработница, быстро утратив интерес к расспросам, вытащила пару осколков пинцетом, смазала порезы целебной мазью и отпустила незадачливую воспитательницу на все четыре стороны. Вернувшись в игровую комнату, Айко столкнулась с горсткой взволнованных детишек, во главе которой был Наруто. Женщину словно пригвоздили к земле — она не могла оторвать глаз от лица паренька, вместо которого ей мерещились хищные черты лисьей морды. Сформированная гендзюцу навязчивая идея рвалась наружу из подсознания. Практически не встречая сопротивления, оно вновь брало верх над разумом женщины, навсегда изменяя его и растворяясь без следа.

— Айко-сан, как вы? — взволнованно спросил Наруто, с беспокойством глядя в глаза его самого близкого человека. Что-то в ней было не правильно, не так, как прежде.

— Ты... Ты убил их! — Доброе и ласковое обычно лицо воспитательницы исказилось в злобном оскале, дети все как один отпрянули, и лишь Наруто остался стоять на месте, силясь понять, что же происходит.

— Что вы говорите? Кого убил? — недоуменно спросил мальчишка. Сидящая за столом Азуми напряглась — но она и представить себе не могла, что произойдет дальше.

— Моего мужа... — Айко медленно шагнула в сторону Наруто. — Моего сына... — перепуганный мальчик начал пятиться назад. — Всю мою жизнь! — воспитательница сорвалась на крик и набросилась на кинувшегося наутек джинчуурики, принявшись душить беспомощного ребенка. Игровая комната наполнилась паникой и криками — дети в ужасе бежали прочь от обезумевшей женщины, а Азуми кинулась оттаскивать ее от Наруто. Глаза мальчика вылезли из орбит, лицо покраснело от удушья, из горла вырывались лишь едва слышные хрипы. В глазах безумно скалящейся женщины сверкало торжество.

— Сдохни, Кьюби, сдохни! — во всю мощь своих легких завывала она.

— Айко, Айко, что ты творишь?! Прийди в себя! Ай... — разъяренная женщина крепко приложила старушку локтем в висок. Услышавшие крики детей охранники поспешили наверх и вошли в комнату как раз тогда, когда бездыханное тело старушки рухнуло на пол.

— А ну прекратить! — рявкнул чунин, мощным рывком поднимая женщину с пола. Но та так сильно вцепилась в шею мальчишки, что тот продолжил корчиться в конвульсиях в ее мертвой хватке. Чертыхнувшись, охранники схватили Айко за руки и, приложив немалые усилия, освободили закатившего глаза мальчишку из объятий смерти. Наруто рухнул на пол и принялся с шумом глотать ртом воздух, а воспитательница же просто взбесилась, беспорядочно молотя воздух ногами.

— Нет! Пустите, пустите меня! Это Кьюби! Он должен умереть! Не-ет! — Айко визжала до тех пор, пока ее не вырубили мощным ударом ладони по затылку.

— Вот ведь ненормальная... — возмутился один из чунинов, опускаясь на колено перед телом старушки. Положив палец на сонную артерию и проверив пульс, охранник сделал неутешительный вывод. — Бабулька мертва... — в дверях раздался звонкий девичий всхлип. Охранники повернули головы, но ничего не заметили. Тем временем за углом Джун тихо рыдала в объятиях Рюю. У детей в голове не укладывалось — как могла Айко, их любимая Айко, так поступить?

— Черт... Что с мальчишкой? — спросил второй, взваливая бессознательную Айко на плечо.

— Жить будет, но без пары сеансов у мозгоправа ему не обойтись, — ответил напарник, щелкая пальцами перед помутневшими глазами Наруто. Собеседник кивнул в знак согласия, и они вышли из комнаты с трупом старушки и преступницей на плечах, и телом потерпевшего на руках, крепко заперев за собою дверь. Передав измученного джинчуурики в медпункт для оказания первой помощи, чунины понесли труп Азуми и бессознательную Айко в полицейский участок. Персонал детского дома провожал охрану полными ужаса взглядами. Кто бы мог подумать, что в их сплоченном коллективе затаилась настоящая маньячка?

Наруто, под пристальным надзором врача, долго приходил в себя. Медработница, тем временем, тщательно изучала полосатое лицо. Оглушительные вопли Айко были слышны даже за пределами детского дома, не говоря уже о находящемся за стеной кабинете врача.

"Кьюби? Да быть такого не может — с чего она взяла? Хотя..." — размышления пожилой женщины прервал шорох в дверном проеме — на пороге показалась пара покрасневших от слез детских мордашек.

— Аяме-сан, как он? — едва слышно спросила Джун. Услышав знакомый голос, джинчуурики дернулся.

— Плохо, но жить бу... — дежурный ответ медработниы прервал тяжкий стон — Наруто пришел в себя и приподнялся на локте.

— Наруто! — с нескрываемой радостью воскликнул мнущийся позади подруги Рюю.

— Живой! — вторила ему Джун, кинувшись к кровати лучшего друга. Рюю последовал за ней.

— Конечно живой, а вы что подумали? — возмутился джинчуурики, выдавив из себя кислую улыбку.

— Айко-сан... она... — Джун замолкла, ее губы мелко задрожали, Рюю тоже был сам не свой, — Она убила бабулю Азуми! — выпалила девчушка, вновь залившись горькими слезами. Наруто, для которого произошедшее было словно в тумане, вновь вспомнил процесс своего удушения до мельчайших деталей. Безумные глаза Айко, ее полные ненависти слова и... боль. Жестокая, разрывающая боль в легких, и тупая, пульсирующая боль в голове. Мальчик не помнил боли сильнее за всю свою недолгую жизнь. Но даже она меркла рядом с болью предательства. Айко, которую он считал своей матерью, нежной, ласковой и заботливой, всеми силами пыталась убить его, как заклятого врага. Только было улыбнувшийся лучшим друзьям мальчишка впал в ступор и осунулся под гнетом тяжких мыслей. Заметившая это медсестра забила тревогу.

— Так, малышня, вон отсюда, ему сейчас и без вас тошно! — детишки метнули на медработницу пару озлобленных взглядов, но подчинились и вышли из палаты. Аяме переложила пребывающего в прострации джинчуурики в карантин, подсунула ему цветастую книжку под бок и заперла дверь, чтобы он не сбежал. Но Наруто и не думал сбегать — в его голове крутились лишь две мысли — "Почему? За что?". Ответа не было.

Айко пришла в себя уже в полицейском участке, с закованными в холодные металлические браслеты руками.

— Ну вот, наконец-то вы очнулись, — задорный голос в кромешной темноте уже вызвал у преступницы нешуточное беспокойство, но как оказалось, это было лишь началом бесконечной череды неприятностей. Раздался звонкий щелчок выключателя, и в лицо Айко ударил поток яркого света. Воспитательница резко дернулась, но наручники были прикованы к петле в массивной металлической столешнице. Сфокусировав взгляд позади пятна света, женщина разглядела темный тучный силуэт.

— Советую не упрямиться, и выкладывать все, как есть. Не хотелось бы отвлекать подразделение Ибики по пустякам, — неизвестный собеседник злорадно хихикнул. Айко вздрогнула — слава главного мастера пыточных дел Конохи гремела по всей Стране Огня и даже за ее пределами.

— Зачем вы убили старушку и пытались задушить ребенка? — следователь задал вопрос в лоб. Пару мгновений преступница была в ступоре, но потом вспомнила ее покушение на проклятого Кьюби во всех подробностях. Следователь ожидал, что допрашиваемая будет все отрицать, и уже подготовил новую порцию нехитрых угроз, но ответ молодой воспитательницы его шокировал. Гендзюцу нарушило работу механизмов торможения, и теперь Айко вела себя как прожженная пьяница, напрочь позабыв об инстинкте самосохранения и не осозновая серьезности происходящего.

— Это не ребенок, а носитель Девятихвостого. Эта... тварь убила моего сына, моего мужа, втоптала в грязь мой дом и уничтожила всю мою жизнь! А я, идиотка, четыре года заботилась об этом животном, читала ему сказки на ночь и слушала его бесконечное нытье! — все громче и громче рычала хрупкая на вид женщина, гневно сжимая кулаки. Следователь прикрыл отвисшую челюсть и судорожно застрочил показания в блокноте.

— А с чего вы взяли, что джинчуурики именно он? — куда менее агрессивным тоном понитересовался собеседник.

— Только идиот не заметит сходства между ним и Четвертым Хокаге, — сухо ответила Айко.

— В мире много людей, и среди них немало похожих на Минато, земля ему пухом, — следователь презрительно фыркнул.

— А у скольких из них шрамы на щеках в форме лисьих усов? Я с младенчества кормила эту тварь из бутылочки, и как никто другой знаю, что эти украшения у него с рождения! — рявкнула Айко.

— Вот оно как... — буркнул следователь, делая пометки в блокноте, — И почему же этот, по-вашему, очевидный факт пришел вам в голову лишь спустя четыре года?

— Дурной сон расставил все на свои места, — фыркнула Айко.

— Дурной сон? По-вашему это серьезный повод для убийства? — следователь был в замешательстве.

— Абсолютно. Будь у меня шанс прожить тот миг во второй раз — я поступила бы также. Эта тварь не имеет права на существование, — непреклонно ответила Айко.

— Ясно. Старушка, как я понимаю, пыталась вам помешать и потому угодила под раздачу? — осведомился следователь.

— Именно, — ответила воспитательница.

— Что же, за добровольное сотрудничество в раскрытии преступления ваше наказание будет смягчено, но конечное решение будет зависеть от Хо... — шаблонную речь следователя прервал грохот пинком распахнутой двери, и в комнату для допросов ввалился помянутый всуе правитель деревни в компании Иноичи, Данзо и парочкой куда менее известных чунинов из охраны детского дома. Следователь, пораженный присутствием стольких важных персон в его скромной обители, лишь безмолвно хлопал ртом — уже в который раз за день его полностью выбивают из колеи.

— Благодарим за помощь, но дальше мы возьмемся за это дело сами, — с рокочущими нотками гнева в голосе проговорил Хокаге, выхватив блокнот из рук следователя. Следователь молча кивнул и, с поразительной для его габаритов ловкостью, выскользнул из помещения. Теперь за проступок Айко взялись всерьез.

Хокаге в очередной раз позволил себе сделать небольшой перекур, вооружился трубкой и кружечкой горячего кофе. Несмотря на все протесты врача, старик никак не мог отучиться от вредной привычки, усугубляя пагубное влияние оной кофейным напитком. Слишком уж нервная у него была работа. Но этот день побил все рекорды — негромкий стук в дверь нарушил гармонию отдыха Хокаге. Старик презрительно скривился, когда дверь приоткрылась, явив ему лицо запыхавшегося чунина.

— Хока...

— Ей богу, подождите вы несчастные десять минут! Вон отсюда! — рявкнул Хирузен. Гонец стушевался и осторожно выскользнул в коридор. Удовлетворенно хмыкнув, Сарутоби неспешно и размеренно окончил перекур, убрал кружку и трубку под столешницу, и именно в этот момент вестник вновь показался из-за двери.

— Хокаге-сама, прошло уже 15 минут... — напоровшись на суровый взгляд старика, чунин тут же принялся оправдываться.

— Ладно уж, говори, какую новость ты принес? — снисходительно поинтересовался правитель деревни.

— В детском доме имени Сенджу Тобирамы произошло убийство... — Хокаге ощутил смутное беспокойство.

"Детский дом Тобирамы... Джинчуурики!" — старик напрягся всем телом, подавшись вперед и уставившись на собеседника колючим взглядом.

— Кто убийца? — спросил Хокаге, всей душой моля богов, чтобы это был не обезумевший от влияния Девятихвостого Наруто.

— Одна из воспитательниц, Айко, — ответил чунин, зябко поежившись от столь пристального внимания старика. Сарутоби с облегчением выдохнул и прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла, но потом подскочил на месте как ужаленный.

— Кого убили? — быстро спросил он, опасаясь еще худшего исхода, чем он изначально предполагал.

— Другую воспитательницу постарше, Азуми, — ответил вестник. Хокаге возмущенно фыркнул.

— И с чего вы взяли, что эта информация будет важна для меня? — спросил правитель, — Передайте дело в полицию и не отвлекайте меня по пустякам... — рука старика непроизвольно потянулась к покоящейся под столешницей трубке.

— Дело в том, что Айко пыталась задушить ребенка, утверждая, что он является Девятихвостым, а Азуми пыталась ей помешать, — рука Хокаге с зажатой в ней трубкой с силой ударилась о столешницу, и заветная деревяшка медленно покатилась по полу, словно магнит притягивая к себе взгляд чунина. В горле Сарутоби пересохло, судорожно сглотнув, старик задал вопрос:

— В каком состоянии находится жертва покушения? — сиплым голосом спросил Хокаге.

— Он в полном порядке, отлеживается в лазарете. Айко взята под стражу, ее допрашивают в полицейском участке, — поспешил успокоить правителя охранник. С шумом выдохнув, Сарутоби поднялся на ноги.

— Благодарю за предоставленную информацию, я займусь этим делом лично, — Хокаге ни на секунду не сомневался, что за покушением на Наруто стоял Данзо, а этого зарвавшегося ублюдка на место, кроме него самого, никто не поставит.

— Рад служить, Хокаге-сама! — чунин низко поклонился и быстрым шагом направился к двери, задержавшись на пороге.

— Хокаге-сама, а тот мальчишка и вправду джинчуурики?

— Конечно же нет, бестолочь! Все это бред больной психопатки, — возмутился Хокаге, выходя из-за стола.

— Так точно, Хокаге-сама! — ответил охранник, выбегая из кабинета. Он ни на секунду не поверил словам правителя.

— Стой! — крикнул Сарутоби. Чунин застыл с поднятой ногой.

— Найди своего напарника и вместе с ним жди меня в полицейском участке — нам важен каждый свидетель! — сурово нахмурив брови потребовал государь.

— Будет исполнено! — чунин отвесил Хокаге легкий поклон и пулей вынесся из здания.

Тяжко вздохнув, Хирузен осознал, что без команды мозголомов, которые подправят память всех свидетелей, о спокойной жизни Наруто можно забыть — сарафанное радио работает быстро, а среди пятидесяти тысяч жителей Конохи наверняка найдется не один отморозок, готовый прикончить ребенка на месте за то, чего он не совершал. Заперев кабинет, Хокаге едва ли не до смерти напугал почитывающую женский журнальчик на рабочем месте секретаршу.

— Банко, срочно вызывай Яманака Иноичи к полицейскому участку! — рявкнул Хирузен, проходя мимо погрузившейся в чтение девушки.

— Да, Хокаге-сама! — взвизгнула секретарша, подбросив журнал на добрый метр. Нажав на кнопку с клановым гербом Яманака, она тут же передала требования правителя клану мозголомов.

Глава деревни неуклонно приближался ко входу в бункер Корня, вмурованный в стену Хокаге, привлекая к себе удивленные взгляды прохожих. Сарутоби и сам чувствовал себя неуютно. Нет, он ни капли не страшился своего оппонента, но обычно все было наоборот — это Данзо денно и нощно обивал порог его кабинета с громкими претензиями касательно политики государства.

"Что же, все когда-нибудь случается впервые — на этот раз он зашел слишком далеко!" — Хокаге сурово нахмурился — в поле его зрения показалась неприметная металлическая дверь, на деле способная без видимых последствий пережить прямое попадание Райкири. Всмысле, это для Хокаге она была неприметной — простой люд и шиноби, рангом ниже чунина при всем желании не смогли бы ее обнаружить — мощная иллюзия надежно хранила секреты деревни от лишних глаз. Но Сарутоби не был бы Хокаге, если такая мелочь смогла бы его остановить. Требовательно постучав кулаком по металлической переборке, старик напряженно сжал губы от нетерпения — еще никто не смел заставлять его ждать так долго.

— Пароль, — раздался нарочито неторопливый и расслабленный голос из-за двери.

— Я твой Хокаге, мелкий паршивец. Открывай! — взревел старик. За дверью повисло напряженное молчание, постепенно доводящее Сарутоби до белого каления. Но, наконец, металлическая створка открылась и в ней показалась керамическая маска с узкими прорезями для глаз. Прежде, чем Сарутоби успел что-либо сказать, смотровая щель снова закрылась, и за дверью раздался натужный скрип отодвигаемых засовов.

— Данзо-сама ожидает вас, прошу прощения за задержку, — без всяких эмоций поприветствовал главу деревни привратник, широко распахнув дверь. Возмущенно фыркнув, Хокаге никак не прокомментировал поведение представителя Корня — все равно в случае подтверждения вины их царька, всю эту шарашкину контору разгонят к чертовой бабушке. И Сарутоби намеревался приложить все усилия, чтобы эту вину доказать.

Путь по запутанным подземным тоннелям был весьма занимательным, но недолгим — не так уж и велики были катакомбы Конохи. Воспринимаемые как должное электрические светильники дополнялись совсем уж экзотическими системами видеонаблюдения — таким оборудованием могли похвастаться лишь самые защищенные военные объекты скрытых деревень. Да и толку от них, признаться, было немного — простенькую иллюзию от оригинала на записи отличить было невозможно. Дверь в кабинет Данзо ничем не отличалась от своей наружной товарки — все тот же монолитный лист металла со смотровой щелью. К счастью, в этот раз ждать не пришлось — дверь распахнули задолго до прибытия Хокаге. Увиденная картина соответствовала ожиданиям Сарутоби — за аскетичным дубовым столом восседал излучающий нешуточное удивление глава Корня. Щелчком пальцев выставив за дверь пару телохранителей и дождавшись, пока дверь закроется, Данзо решил, наконец, поприветствовать старого недруга, и даже в этой мелочи проявил свою желчность во всей красе.

— Чем я обязан столь высокой чести принимать вас в своей скромной обители, Хокаге-сама? — с легкой издевкой поинтересовался Шимура. Хокаге побледнел от гнева.

— Джинчуурики едва не удавила собственная нянька, а тебе хватает наглости шутки шутить? — мрачно проговорил Сарутоби.

— Вот как? Я об этом не знал... — Данзо смерил собеседника озадаченным взглядом.

— Актер из тебя никудышный, Шимура. Уверен, что ты и твои люди здесь замешаны, — ответил Хокаге, злорадно ухмыляясь.

— Что за чушь ты несешь? Я что, похож на идиота, готового просто взять и уничтожить мощнейшее оружие деревни? — прошипел Данзо.

— Именно на него и похож. Наверняка спишь и видишь себя в моей шляпе, — фыркнул Сарутоби.

— Хирузен, ты нарываешься, — прорычал Шимура, краснея от бешенства, но всего через пару мгновений его гнев пропал без следа, сменившись мрачным спокойствием. — У тебя нет никаких доказательств моей вины.

— О личности джинчуурики в этой деревне кроме тебя больше никто не знал. Кто, если не ты, надоумил эту психопатку устроить самосуд? — вкрадчивым тоном поинтересовался Хирузен.

— Не знаю. Может ты и надоумил, — старый интриган ехидно сощурил глаза.

— Что?! Да как ты смеешь... — Хирузен вскипел от возмущения, не в силах подобрать нужных слов.

— Пока у тебя нет доказательств, под подозрением находимся мы оба. Умерь свой пыл — политик из тебя никудышный, Хирузен, — криво ухмыльнувшись, Данзо вернул колкость своему давнему недругу. Сарутоби заскрежетал зубами, но смирился с тем, что продолжение этого спора ни к чему не приведет.

— Хорошо, сейчас я пойду лично допрашивать преступницу, а Иноичи докажет твою вину, прочтя ее память.

— Как докажет — возвращайся, — Шимура презрительно фыркнул, ни на секунду не сомневаясь в качестве проделанной его мастером гендзюцу работы.

— О, нет, мой дорогой друг, ты пойдешь со мной — не хотелось бы потом ловить тебя в лесу, — Хирузен злорадно прищурился.

— Да бога ради, смотри как бы тебя самого потом ловить не пришлось, — Данзо откровенно потешался над своим собеседником. Поднявшись на ноги, Шимура повел Хокаге к выходу из своего подземелья. Сарутоби с нетерпением ждал того момента, когда он сможет сполна отплатить старой гадюке, ни на секунду не сомневаясь в том, что из этого спора он выйдет победителем.

Путь до участка был недолгим, но даже за столь короткий промежуток времени Данзо умудрился вывести Хокаге из себя. Каждый прохожий словно считал своим долгом во все глаза пялиться на странную стариковскую парочку. Если Шимура был широко известен лишь в узких кругах, то каждый жест, взгляд и движение Хокаге моментально становились предметом досужих домыслов обывателей. Встреча с Иноичи, главой одного из самых лояльных кланов Деревни Скрытого Листа, была для Сарутоби сродни спасению, а вот Данзо сразу напрягся — при всей его вере в собственных людей, Иноичи был лучшим менталистом Страны Огня, и шанс того что он что-то заподозрит, все-таки присутствовал.

— Приветствую вас, Хокаге-сама! — менталист сделал легкий поклон своему правителю, тот учтиво кивнул головой в знак уважения.

— Мне нужна твоя помощь, Иноичи. Сейчас мы допросим неудавшуюся убийцу джинчуурики. Твоей задачей будет проверка ее памяти на предмет следов вмешательства, — Сарутоби с нескрываемым удовольствием наблюдал, как губы Данзо сжимаются в узкую полосу — чует змей свою погибель.

— Будет исполнено, Хокаге-сама! — бодро отрапортавал Иноичи. Обменявшись парой дежурных фраз, власть имущая когорта ввалилась в здание участка и, не теряя ни секунды, направилась к заветной двери допросной комнаты. Едва не вываливающиеся от шока глаза следователя надолго запомнились чунинам, пикантной деталью дополняя худший день за все время их службы.

Заполучив в свои руки блокнот с кратким конспектом допроса, Хокаге пробежался глазами по нелепой истории и пристально поглядел на жмущуюся на стуле Айко. Весь боевой дух пораженной ментальной техникой воспитательницы испарился без следа — теперь она осознала, в какой передряге оказалась.

— Девочка, тебе и вправду хватило ума из-за какого-то сна наброситься на ребенка, или ты нам что-то недоговариваешь? — вкрадчиво поинтересовался Хирузен.

— Это был... не простой сон. Он лишь расставил все на свои места... все те детали, которые я подмечала на протяжении четырех лет. Этот ребенок — воплощение того монстра, который... который... — губы женщины задрожали, из глаз ее покатились горькие слезы. Сарутоби озадаченно нахмурился, а заметив боковым взглядом злорадную усмешку Данзо и вовсе растерялся, и лишь Иноичи, недвусмысленно протянувший руку за блокнотом, вернул Хокаге часть прежней уверенности в своей правоте. Вручив блокнот менталисту, Сарутоби напустил на лицо вселенскую скорбь — уж что-что, а играть на публику он умел, как никто другой.

— Понимаю, все мы пострадали от Девятихвостого, кто-то больше, кто-то меньше... — Хокаге принялся читать очередную нотацию, но Айко было нужно совсем не это. Подняв на правителя полные слез глаза, покрытые алой сеточкой полопавшихся сосудов, женщина прошипела сквозь зубы.

— Так какого же дьявола эта тварь до сих пор разгуливает с нами под одним небом? — голос женщины дрожал от гнева, больше походя на рычание рассерженного зверя. Хокаге вновь был озадачен реакцией преступницы — неужели вычислить носителя Девятихвостого ей ума хватило, а понять, что мальчишка ни в чем не виноват — нет?

— Наруто — герой, который защищает нашу деревню от Девятихвостого. Ты должна быть благодарна ему, никак не наоборот, — возмутился Сарутоби.

— Лис все еще жив, и он может вырваться, и тогда все повторится... — взгляд женщины стал пустым, — Нужно убить его, и тогда лис тоже сдохнет, и больше не будет разрушенных семей и поломанных жизней... — словно в трансе пробормотала воспитательница. Данзо, стоя за спиной допрашиваемой, лишь развел руками, всем своим видом говоря, мол: "Я предупреждал".

Иноичи осторожно привлек внимание озадаченного главы деревни, коснувшись его плеча, и тихо сказал.

— Очень похоже на влияние гендзюцу, но я не уверен — с тем же успехом это может быть запущенная неврастения, — Данзо вновь напрягся, но старался не подавать виду.

— Так проверь! — потребовал Хокаге. Иноичи кивнул и занял место Данзо за спиной пленницы. Дыхание Айко участилось, глаза расширились от испуга.

— Тс-с, будет совсем не больно, — успокоил ее Иноичи, положив ладони на мокрую от пота голову воспитательницы. Глаза менталиста и его пациентки закатились, и на несколько секунд их сознания превратились в одно целое. В мозг Иноичи хлынул бурный поток воспоминаний последних дней жизни Айко. Менталист с особенной тщательностью изучил тот самый злополучный сон, а так же все сны за прошедший месяц. Они действительно были очень похожи, и имели вполне естественную природу. Нервная система женщины была на пределе — как он и предполагал, хроническая бессонница привела к тяжелой неврастении, которая в свою очередь грозилась перерасти в шизофрению. Определенные зачатки раздвоения личности уже присутствовали — резкие перепады настроения, бесконечное чувство вины перед семьей, ненависть и одновременно жалость к себе, выливающаяся в короткие вечерние разговоры с самой собой, зачастую кончавшиеся легким самоистязанием, явно были далеко за гранью психического здоровья. Однако, структура потоков чакры головного мозга не была нарушена, за исключением незначительных девиаций, вполне объяснимых психическим состоянием преступницы, что напрочь отбрасывало все подозрения в использовании гендзюцу. Смущала лишь полная уверенность Айко в правдивости ее сна, но и она была вполне объяснима — женщина была доведена до такого состояния, что готова убить первого встречного, лишь бы выплеснуть всю ту боль и отчаяние, которые скопились за долгие годы одиночества.

Подавление агрессии до добра никогда не доводит.

Отстранившись от Айко, Иноичи поднял взгляд на напряженные лица Данзо и Хокаге.

— Все чисто, никаких признаков гендзюцу, она просто сошла с ума, — озвучил результаты экспертизы Иноичи. Услышав такой вердикт, Айко даже обрадовалась — наконец-то всем ее страданиям нашли логическое объяснение. Данзо едва слышно выдохнул и расплылся в мерзкой улыбочке, Сарутоби же остался стоять на месте с потерянным видом. Положив руку на его плечо, старый интриган ехидно заявил.

— В следующий тщательно проверяйте ваши обвинения, Хокаге-сама, и не бросайте объекты государственной важности без должной охраны. Если вы не в состоянии обеспечить ее самостоятельно — я готов предложить вам свою помощь... — Данзо осекся на полуслове, встретившись взглядом с горящими бешеным пламенем глазами Хокаге.

— Даже не надейся, падаль! — прошипел Хирузен, заставив своего недруга хватать ртом воздух от возмущения. Даже Иноичи был удивлен грубостью речи своего правителя, но от комментариев воздержался. Данзо проглотил оскорбление и вновь взбесил правителя деревни своей мерзкой ухмылочкой.

— Если что, вы знаете, где меня искать, Хокаге-сама, — сказал глава Корня, выходя из допросной. Лишь за дверью старый интриган позволил себе вытереть выступившую на лбу испарину и вздохнуть с облегчением — он ходил по очень тонкому льду, и впредь нужно было действовать еще осторожнее. Сарутоби заскрежетал зубами, но когда главный раздражитель убрался с его глаз, смог трезво оценить ситуацию и раздать всем соответствующие указания.

— Ты, — Хокаге ткнул пальцем в одного из чунинов, скромно мнущихся в сторонке. Боец тут же вытянулся в струнку. — Закрой дело и сдай ее в клинику для душевнобольных.

— Будет исполнено! — Айко никак не отреагировала на приказ Сарутоби, чунины же разделились — один остался сторожить пленницу, другой отправился за преждевременно освобожденным следователем, дабы оформить все необходимые документы.

— Ты лично проследи за безопасностью мальчишки до получения дальнейших указаний, — Сарутоби кивнул в сторону второго чунина.

— Будет исполнено! — ответил он, с сомнением покосившись на прикованную к массивному столу Айко, но, сочтя крепление достаточно надежным, тут же выскользнул из комнаты, исполнять приказ Хокаге.

— Иноичи, — Сарутоби обратился к менталисту, все это время с любопытством наблюдающему за происходящим, — Благодарю тебя за помощь, ты можешь быть свободен.

— Рад служить вам, Хокаге-сама! — ответил глава клана Яманака, грустно улыбнувшись — хоть в этом и не было его вины, менталист сожалел, что не смог найти подтверждения вины Данзо — этот старик успел обратить против себя всех, кто знал о его существовании, кроме Совета Старейшин и Даймё. Лишь благодаря их покровительству, старая гадюка все еще была жива. Хокаге и менталист покинули комнату для допросов, оставив Айко наедине с ее нелегкими мыслями. Женщина уронила голову на скованные руки и тихо заплакала — у нее не хватило ума и терпения, чтобы отомстить за сына и мужа. Будь у нее хоть каплю больше самоконтроля, подлови она момент, когда Наруто остался бы с ней наедине, и все могло кончиться совсем иначе, но у злодейки-судьбы были другие планы.

Глава 3 — Аки

Выйдя из допросной, Хокаге встрепенулся и положил руку на плечо Иноичи, только было собравшегося свернуть к выходу из участка. Менталист вздрогнул и тут же обернулся.

— Иноичи, я совсем позабыл о последствиях данного... инцидента, — старик замялся на пару мгновений, стрельнув глазами по сторонам, — Пройдем в безопасное место, где нас не смогут подслушать... — Хокаге отвел подчиненного в соседнюю допросную, в данный момент пустовавшую. Иноичи заинтригованно поднял бровь и выжидающе посмотрел на своего правителя.

— Есть ли возможность стереть память жертвы и свидетелей об этом дне? — взволнованно спросил Хокаге. Иноичи крепко задумался, оценивая свои способности и анализируя богатый опыт вмешательства в сознание другого человека. Сарутоби напряженно молчал в ожидании ответа главы клана Яманака — сейчас лишь от его вердикта зависела дальнейшая жизнь незадачливого джинчуурики. Наконец, менталист заговорил.

— Со свидетелями проблем не возникнет, вы и сами это прекрасно знаете — подобные операции проводятся едва ли не ежемесячно, но вот с жертвой... — Хокаге напрягся, — Если мальчишка — джинчуурики, то по его кэйракукэй циркулирует ядовитая чакра Девятихвостого. Так или иначе, она попадает в его мозг. Любые ментальные техники рано или поздно разрушатся, а такое грубое вмешательство, как блокировка фрагмента памяти, не продержится и недели, — с каждым словом менталиста, Хокаге беспокоился все сильнее, нервозно комкая рукава своей мантии.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — отказываясь верить своим ушам спросил Хирузен.

— Это за гранью моей компетенции — я специализируюсь на боевых гендзюцу, таких как техника переноса сознания, взлом или установка ментальной защиты, а так же чтение памяти. Но это вовсе не означает, что с этой проблемой не справится другой менталист более... специфического профиля. Наверняка подобные специалисты есть среди АНБУ Корня, но, как я понимаю, этот вариант нам не подходит? — Иноичи с опаской наблюдал, как лицо Хокаге белеет от гнева.

— Разумеется, нет! Одному Шинигами известно, что эти подонки наворотят в его мозгах! — воскликнул Хокаге, тут же отругав себя за излишнюю эмоциональность — никакая шумоизоляция не поможет, если ты орешь как потерпевший. Тяжко вздохнув, старик взял себя в руки и задал первый пришедший ему в голову вопрос, — Мы можем обновлять блокировку памяти еженедельно?

— Разумеется, нет — столь частое применение гендзюцу скажется на психике ребенка на порядок пагубнее, чем психологическая травма от неудавшегося покушения, если вообще не превратит его в овощ через год-другой, — ответил Иноичи.

— Предлагаешь оставить все как есть и надеяться на лучшее? — Хирузен прищурил глаза и смерил менталиста недоверчивым взглядом.

— Ну почему же, хороший психотерапевт, исполняющий роль сиделки, вкупе с легкими психотропными препаратами, будет не менее эффективен, чем корректирующее гендзюцу, и через пару лет все отклонения в развитии мальчишки будут нивелированы. Попробуйте проконсультироваться с главврачом нашего госпиталя — наверняка там найдется хороший специалист, который возьмется за вашего пациента, — наконец предложил дельное решение Яманака.

— Ясно... Спасибо за помощь, Иноичи, — изрядно приободрившись, ответил Хокаге. Менталист учтиво поклонился и был таков — срочный вызов застал его на семейном отдыхе, и ему стоило поскорее вернуться домой, дабы не злить жену и не обижать дочку почем зря. Сарутоби же, без промедления, отправился в госпиталь, желая сегодня же закрыть вопрос с джинчуурики.

Дабы не привлекать излишнего внимания своими хаотическими перемещениями по деревне, Хокаге воспользовался хенге и превратился в ничем не примечательного чунина из охраны детского дома. Старик трижды проклял себя за то, что не сообразил сразу так сделать — когда у тебя под носом происходит такой произвол, немудрено и забыться. Добравшись до пункта назначения по крышам за несколько минут, Хокаге вернул себе прежний облик и вошел в госпиталь.

— Здравстсвуйте, Хокаге-сама! — консьержка рефлекторно поприветствовала правителя деревни — он был весьма частым гостем их заведения, ведь старость — не радость, даже для могучих шиноби. Кивнув головой в ответ, Хирузен сразу же направился в кабинет главврача. Требовательно постучав, он дождался разрешения войти и открыл дверь. Мягкий свет, пробивающийся сквозь легкие полупрозрачные шторы, освещал уютный кабинет. Вдоль обклеенных бежевыми обоями стен расположилась простая, но добротная деревянная мебель. В центре кабинета, за функциональным письменным столом, восседала зрелая женщина приятной наружности. Завидев своего гостя, дама отложила в сторону документ, который держала в руках, и приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте, Хокаге-сама. Проходите, присаживайтесь, — главврач указала взглядом на кожаный диванчик в углу кабинета.

— Благодарю, — Хокаге затворил дверь и с тяжким вздохом опустился на мягкое сидение, не зная, с чего начать.

— Что-то случилось? — женщина окинула правителя деревни обеспокоенным взглядом — обычно улыбка не сходила с его лица даже в самых сложных ситуациях.

— Сегодня утром сумасшедшая воспитательница в детском доме имени Тобирамы Сенджу убила свою коллегу на глазах детей и попыталась задушить одного из своих подопечных, — глаза главврача расширились от ужаса — такого в их уютной и порядочной деревне еще не случалось, — Этот ребенок очень важен для... меня, — Хокаге замялся, не желая оставлять собеседнице поводов для лишних расспросов. Уж лучше пусть думают, что это его родственник, чем сплетничают о его государственном значении. — По определенным причинам мы не можем использовать гендзюцу, чтобы скорректировать его психическое развитие. Потому нам необходим психотерапевт, который сможет взять на себя роль няньки и избавить ребенка от фобий и комплексов, используя при этом лишь фармацевтические психотропные препараты и специальные воспитательные методики, — Хокаге столь дотошно описал задачу, что главврач еще несколько секунд задумчиво смотрела в стену, усваивая полученную информацию.

— У меня есть на примете подходящая кандидатка — Аки Гото, тридцать лет, не замужем. Выпускница института психологии и психической терапии Суны, восемь лет работает с детьми. Несколько раз работала на дому с особо сложными пациентами. Отличается исполнительностью, педантичностью, терпением и спокойствием в общении с детьми, — закончив пересказывать досье подчиненной, главврач выжидающе посмотрела на Хокаге. Лицо старика просветлело.

— Это то, что нам нужно! Желательно уже сегодня вечером провести пострадавшему воспитательную беседу и познакомить его с Аки. А я обсужу с ней вопросы финансирования, — ответил Сарутоби, деловито потирая руки.

— Хорошо, куда именно ее отправить и во сколько? — осведомилась главврач, достав ежедневник из ящика стола и приготовившись записывать.

— В шесть часов вечера, в холле детского дома имени Тобирамы Сенджу, и пусть не опаздывает! — Хокаге поднялся на ноги и направился к выходу из кабинета.

— Всего доброго, — сказал он, стоя в дверях.

— Всего доброго, Хокаге-сама, — ответила главврач, убирая ежедневник и возвращаясь к чтению документа. Теперь правителю деревни оставалось только ждать назначенной встречи и реакции Наруто на его новую няньку.

Наруто сидел на отведенной ему койке, обхватив колени руками и задумчиво уставившись в стену. Мальчишка пытался понять, что же он сделал не так? Чем он мог так разозлить Айко-сан, что она вознамерилась его убить? Почему она как ошпаренная визжала, что Кьюби должен умереть? В конце-концов, кто такой этот Кьюби, и почему он должен умереть? Что будет с ним дальше? Кто позаботится о его друзьях? Ответов не было. Спустя полтора часа, мальчишка устал заниматься самокопанием и провалился в беспокойный сон. Проснулся он от шороха в замочной скважине — кто-то собирался войти в его маленькое убежище. Сжавшись в комок, джинчурики боязливо уставился на дверь, за которой раздавалась оживленная многоголосая беседа. Замок негромко щелкнул, и в комнату ввалилось сразу трое взрослых, отчего она стала казаться еще теснее. Одним из гостей оказался высокий, но худощавый мужчина в чунинском жилете, второй какая-то бледнокожая женщина в очках с длинными волосами цвета воронова крыла до середины спины, а завидев третьего гостя Наруто потерял дар речи — его скромную персону посетил сам Хокаге! Старик поднял руку, жестом требуя спутников соблюдать тишину, и заговорил первым.

— Приветствую тебя, Наруто. Мне сообщили, что на тебя напала воспитательница... — восхищенный мальчишка погрустнел — радости от встречи с героем всех малышей Конохагакуре но Сато не хватило, чтобы перебить поток мыслей о несостоявшемся вероломном покушении. Заметив реакцию Наруто, Сарутоби решил сразу перейти к делу.

— Я решил, что лучше выделить тебе отдельное жилье, опекуншу, ее зовут Аки, — старик кивнул в сторону приветливо улыбнувшейся женщины, — и надежного защитника, который будет за вами приглядывать. Его зовут Мамору, — шиноби за спиной Хокаге коротко кивнул. Наруто ошеломленно хлопал глазами, не веря, что все сказанное Хокаге — чистая правда.

— Ну, что скажешь? — спросил старик, выжидающе поглядев на малыша.

— Я бы с радостью... — бодро начал Наруто, но затем тоскливо вздохнул, — Но как же мои друзья?

— Тебе никто не запрещает их навещать, — ответил Хокаге.

— Ну если так, тогда ладно, — согласился мальчишка, робко улыбнувшись.

— Ну вот и отлично! Скорее собирай свои вещи, Аки и Мамору отведут тебя в твой новый дом. А мне пора идти, ни минуты свободной, сам понимаешь, — старик едва заметно улыбнулся, глядя как ребенок глубокомысленно кивает, всем своим видом стараясь показать, что он понимает его, как никто другой. Выйдя из комнаты, Хокаге наивно полагал, что проблема с джинчуурики уже решена.

— Ты слышал Хокаге, малыш? Собирайся скорее, — сказала Аки, доброжелательно улыбнувшись и вручив подопечному компактный рюкзачок апельсинового цвета. Наруто с благодарностью принял подарок и побежал к своему шкафчику. Расстегнув молнию, он принялся заталкивать в ранец свои немногочисленные пожитки, по большей части состоящие из футболок, запасных комплектов белья и носков. За этим делом его и застали Рюю и Джун, уже месяц как ходившие только парой.

— Наруто, врачиха тебя уже отпустила? — полюбопытствовал крепыш.

— Куда это ты собираешься? — обеспокоенно спросила девчушка.

— Ко мне пришел Хокаге. Он сказал, что теперь мне нужно жить отдельно, с опекуншей и ниндзя-охранником, — ответил Наруто, утрамбовывая одежду и застегивая молнию.

— Круто! — воскликнул Рюю. Все мальчишки из детского дома мечтали хоть слово сказать главе деревни, но он здесь почти никогда не бывал, а короткие экскурсии по Конохе, которые им изредко устраивали воспитатели, зачастую заканчивались, не успевая начаться, не говоря уже о посещении резиденции.

— Что же тут крутого, бестолочь? — всхлипнула Джун. Рюю озадаченно уставился на свою спутницу. — Ты что, не понимаешь? Он уходит и бросает нас! — пискнула девчушка, заливаясь горючими слезами.

— Джун, ну ладно тебе, успокойся, не плачь... — Наруто зябко поежился, не зная, что и сказать. Рюю тоже был сам не свой, сообразив, к чему приведет их расставание. — Хокаге разрешил мне вас навещать, так что ухожу я вовсе не навсегда! — Наруто подошел к своим друзьям и крепко их обнял, — Простите, ребята, но так надо, — тихо сказал он. Джун всхлипнула в последний раз и затихла.

— Обещай, что будешь приходить! — потребовала девчушка.

— Обещаю, — Наруто широко улыбнулся, — Ладно, мне пора — меня уже ждут, — джинчуурики ткнул большим пальцем за спину, где на почтительном расстоянии о чем-то перешептывались Аки и Мамору.

— Пока, — грустно выдохнул Рюю. Джун обиженно надула губки, но тоже соизволила попрощаться. Поправив рюкзак на спине, Наруто подошел к своим покровителям и вместе с ними шагнул в новую жизнь, за пределами ставшего таким родным детского дома.

Наруто шел по улице, жадно глазея по сторонам — прогулки за пределы территории детского дома были большой редкостью, потому большая и густонаселенная деревня казалась ему куда красивее и интереснее, чем она была на самом деле. Прилавки, заполненные свежими овощами и фруктами, груженые мешками с рисом крестьянские телеги, неспешно едущие вдоль широких улиц, суетящиеся работяги в поношенном рванье и вечно куда-то бегущие шиноби — все удостаивалось восхищенного взгляда юного джинчуурики. Аки, тем временем, пристально наблюдала за подопечным, подмечая мельчайшие детали его поведения, телодвижений и мимики, для составления психологического портрета пациента. Мамору уже через минуту скрылся из поля зрения Аки и запрыгнул на ближайшую крышу, тем не менее, пристально наблюдая за окружением. Его задача заключалась в скрытой слежке и охране, дабы не вмешиваться в ответственный реабилитационно-воспитательный процесс. Хокаге познакомил его с подопечными лишь для того, чтобы у тех не возникало лишних вопросов, в случае обнаружения своего секьюрити на чердаке или заднем дворе. Когда Наруто и его опекунша добрались до маленького деревянного одноэтажного домика на окраине деревни, тот уже был трижды проверен на наличие посторонних. Глаза малыша расширились от восторга.

— И это все мне? — воскликнул джинчуурики. Аки испустила нервный смешок — эта развалюха не вызывала у нее никаких положительных эмоций.

— Мы еще не видели, что внутри, — нянька поспешила охладить пыл своего подопечного, поворачивая грубый металлический ключ в замочной скважине. Открыв дверь, Аки обнаружила за ней покрытый толстым слоем пыли коридор — дом явно был заброшен уже не первый год. Наруто вбежал следом и тоже приуныл.

— Ну спасибо, Хокаге, удружил... — проворчала Аки, поправляя очки. Нащупав заветную кнопку за дверью, она негромко клацнула переключателем. К ее удивлению, лампочка была исправна. Царящее в доме запустение в холодном электрическом свете еще сильнее бросалось в глаза.

— Аки-сан, а где Мамору? — обеспокоенно спросил мальчишка, осматривая пространство перед домом через открытую дверь. Опекунша удивленно подняла бровь — она и не заметила, как шиноби пропал из виду.

— Хокаге предупредил меня, что Мамору будет охранять нас тайно, чтобы не привлекать лишнего внимания, — ответила Аки заранее заготовленной речью — мальчишки любят все, связанное с тайнами и секретами, потому она ничуть не удивилась, когда Наруто согласно закивал.

— Что же, надо здесь убраться как можно скорее... — сказала Аки, направляясь в чулан. Наруто, тем временем, с любопытством изучал свое новое жилище, начиная с кухни, в которой ничего кроме мойки, стола и пары шкафов с пыльной посудой не было, и заканчивая гостиной с переломанной мебелью. Складывалось впечатление, что предыдущие хозяева уезжали в спешке, и не по своей воле — слишком уж много вещей здесь осталось. Прикроватная тумбочка в спальне была до отказа забита документами, правда, Наруто не умел читать, и смысл закорючек на бумаге оставался для него тайной за семью печатями. Услышав зов Аки из коридора, Наруто поспешил ей показаться, не желая производить на новую воспитательницу плохого впечатления.

"Иначе меня снова попробуют задушить..." — подумал он, похолодев от ужаса.

— Вот ты где, маленький проныра, — Аки картинно всплеснула руками и всучила подопечному короткую растрепанную метелку. Наруто озадаченно уставился на новый для себя инструмент.

— И что мне с этим делать? — джинчуурики посмотрел на воспитательницу, крутящую в руках метлу подлиннее.

— Как что? Мести, — ответила Аки. Перехватив метлу поудобнее, она демонстративно смела ближайшую к порогу кучку мусора за дверь. Наруто пристально наблюдал за действиями Аки, стараясь их запомнить.

— Вот так? — спросил он, принявшись елозить метлой по полу. Аки беззлобно хихикнула, а потом взяла метлу поверх рук Наруто и широким взмахом смела очередную порцию пыли за дверь.

— Повтори, — потребовала воспитательница, отойдя от подопечного на шаг. Наруто взмахнул метлой, на этот раз правильно.

— Молодец, ты быстро учишься! — Аки похвалила его и наградила маленькой конфеткой. Глаза Наруто расширились от удивления — сладости в детском доме он видел только по большим праздникам.

— Спасибо! — малыш тут же слопал лакомство и посмотрел на Аки гораздо более теплым взглядом.

— Если поможешь мне убрать в доме — получишь еще. Начни выметать мусор из гостиной в коридор, а я пока займусь кухней.

— Есть! — Наруто тут же побежал выполнять указания няньки. Аки улыбнулась — метод кнута и пряника отлично действовал на маленьких детей. Хотя, пока что хотелось бы обойтись без кнута. Распахнув настежь все окна, она принялась за работу, благо, хорошо оплачиваемую. Запыленное едва ли не до потолка жилище нехотя сдавалось под натиском пары метел, и уже через пару часов пол во всех комнатах был чист. Наруто так упахался, что, сдав метлу Аки, тут же плюхнулся на рассохшийся диван, выбив из него целое облако пыли. Малыш закашлялся и нехотя сполз на пол.

— Еще не все, но осталось совсем чуть-чуть, — подбодрила его Аки, вытаскивая подушки из дивана и кресел, а так же пару матрасов из узких одноместных кроватей. Нагрузив Наруто парой подушек, воспитательница вынесла остальное на улицу, и в течении получаса они вместе выбивали их палками. Малыш так увлекся избиением беспомощного пылесборника, что совсем позабыл о мнимой усталости. Солнце близилось к закату, но и здесь Наруто ждало очередное разочарование.

— Эй, а как же посуда? — спросила Аки, вручая Наруто губку с моющим средством. Женщина кивком указала на низенькую скамеечку, подставленную под мойку так, чтобы малыш доставал до обоих шкафов с посудой.

— Аки-са-ан, я больше не могу-у... — захныкал тот. Женщина присела на корточки перед Наруто и ласково погладила его по волосам, грустно улыбаясь.

— Я знаю, малыш, ты уже хорошо поработал и сильно устал, — Наруто всхлипнул в последний раз и затих, — Но мы должны довести дело до конца, или ты хочешь половину завтрашнего дня провести за уборкой? — задала риторический вопрос воспитательница. Джинчуурики отрицательно помотал головой.

— Тогда потерпи еще немного — осталось помыть посуду, протереть все поверхности и сделать влажную уборку. Тебе и так досталось самое легкое, — обиженно буркнула Аки, на что Наруто несмело улыбнулся, — Вот, держи еще конфетку, а потом мы вместе поужинаем и выпьем чаю со сладостями, — воспитательница вручила ребенку еще одну сладость и распрямилась, вооружившись влажной тряпочкой. Наруто тут же сжевал конфету — он уже успел проголодаться, но пока терпел, понимая, что раз посуда грязная, то и готовить еду негде. Благо, с мытьем тарелок он с грехом пополам справился без всяких подсказок, и закончил как раз тогда, когда помятая и измученная Аки вернулась из чулана, заперев там швабру с ведром. По всему дому стоял терпкий запах лимона от моющего средства, и теперь в нем хотя бы можно было жить.

Воспитательница одарила подопечного широкой улыбкой и ласково потрепала золотистую шевелюру.

— Молодец, Наруто, ты просто молодец! Одна я бы тут целую вечность провозилась! — искренне поблагодарила малыша воспитательница.

— Не за что, Аки-сан, я всегда рад вам помочь! — ответил Наруто, широко улыбаясь, чувствуя свою нужность и важность — то, чего так не хватало всем детям в детском доме.

— Сейчас я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое... — Аки достала из-за угла пакет с продуктами, который принес Мамору, имевший несчастье попасться воспитательнице на глаза. У Наруто слюнки потекли от одного только вида продуктов, выкладываемых на стол. Молоко, сыр, яйца, еще теплый хлеб, всевозможные овощи и даже бекон — прежде о такой еде он мог только мечтать, а уж какой она будет на вкус после готовки — Наруто боялся даже представить. Аки заметила восторженный взгляд подопечного и задорно хихикнула — она любила свою работу, избавлять детей от проблем и делать их счастливыми. Поставив чайник на плиту, воспитательница вооружилась сковородой и решила приготовить простое, но вкусное блюдо — яичницу с беконом. Не слишком полезно, зато быстро, что в данной ситуации было куда важнее — урчание пары пустых желудков наверняка было слышно даже на улице. Через пару минут на стол опустилась пара тарелок, а вода из свистящего чайника была налита в заварник. Наруто мелко подрагивал от нетерпения и сразу же вцепился зубами в еду, оглашая кухню громким чавканьем.

— Ешь прилично! — возмутилась Аки, чинно отрезая аккуратный кусочек от яичницы и подцепляя его вилкой. Наруто стушевался, и последовал ее примеру, хотя тело так и требовало сейчас же затолкать эту вкуснотищу в желудок.

— Молодец! — Аки вновь улыбнулась в знак одобрения, и уже через пару минут тарелки были пусты.

— Уфф... Спасибо, Аки-сан, это был самый вкусный ужин в моей жизни! — тихо пролепетал Наруто, разомлев от чувства насыщения.

— Это еще ерунда, завтра состряпаю что-нибудь поинтереснее... — ответила Аки, разливая по чашкам заварившийся чай, тем не менее, не скрывая удовольствия от полученного комплемента. Ловким движением рук, Аки незаметно вылила крохотный пузырек прозрачной жидкости в кружку ребенка. Наруто встрепенулся, вспомнив об обещанном чае со сладостями. Его ожидания полностью оправдались — Аки поставила кружку с чаем перед ребенком и вручила ему блюдце с десятком шоколадных конфет.

— Спасибо, спасибо огромное, Аки-сан! — воскликнул Наруто, тут же кинувшись разворачивать сладости. Воспитательница не сдержала умиленной улыбки, но уже через пару секунд она сползла с ее лица. Аки поверить не могла, что этого покладистого и веселого малыша сегодня попыталась убить ее предшественница. Каким же нужно быть чудовищем, чтобы поднять руку на ребенка? Хотя, кому как не ей знать, к чему могут приводить психические расстройства без своевременного лечения.

Наруто очень быстро схомячил все сладости и выпил чай, и теперь сидел с видом истинного блаженства на лице, с обожанием глядя на свою покровительницу. Все сомнения и страхи малыша перед новой воспитательницей улетучились без следа. Она была самым добрым и ласковым человеком, с которым он имел дело за всю свою недолгую жизнь. Аки почувствовала это и искренне порадовалась, что ей удалось в первый же день завоевать расположение малыша. Как показывала ее долгая практика, первое впечатление всегда самое важное. Уже через пару минут Наруто начало клонить в сон, и Аки поспешила отвести его на заблаговременно подготовленное спальное место в гостиной. За окном стояла ночная тишина, нарушаемая лишь редким стрекотанием кузнечиков.

— Спасибо за все, Аки-сан, — тихо сказал Наруто, закрывая глаза. Подмешанное в чай снотворное сделало свое дело, и ребенок провалился в глубокий сон без сновидений. Учитывая события сегодняшнего дня, Аки справедливо рассудила, что кошмары ему совершенно ни к чему. Воспитательница укрыла Наруто одеялом и вышла в соседнюю комнату, плотно затворив дверь. Вооружившись тонкой кистью и толстой тетрадкой, Аки коротко законспектировала события сегодняшнего дня, наблюдения за малышом и предпринятые ею действия. — Что же, первый день прошел идеально, надеюсь, что так будет и дальше... — задумчиво пробормотала Аки, ложась в постель и закрывая глаза.