Том 3: Продвижение истины

ДУХ НИРНА, ПЛАНА СМЕРТНЫХ

Том 3:

Продвижение Истины

Чем дальше, тем интереснее... Смотри Своими Глазами!

Глава XCVII: Мастер сражения.

Разбег. Удар. Но... что такое? Захват! Переворот! И... Он вновь очутился на циновке.

— Мда, — улыбнулся До'Гвир, протягивая Эриррису руку, — с такими темпами к концу года никого, кроме разве что Ма'Дрира, тебе не одолеть.

— Я стараюсь, учитель, — кряхтя и потирая очередной ушиб, имперец поднялся на ноги. — Но вы слишком быстры, я не успеваю сообразить...

— Ладно, — остановил его тот. — Ещё раз!

Эриррис вновь встал в стойку, оценивающим взглядом посмотрел на своего наставника, думая, как не допустить прошлой ошибки, разбежался и нанёс серию мощных и выверенных, как он сам считал, ударов. Хотел нанести. Но уже после второй атаки, которая, как и первая, была ловко отведена в сторону мастером, имперец обнаружил, что валяется на полу, сверженный простейшей подсечкой. Чёрт, ну конечно, ведь он опять забыл о защите ног.

— Хе-хе, — последовал смешок хаджита.

Но это не остановило молодого бойца — за доли секунды он ловко вскочил на ноги и вновь напал на всё так же улыбающегося мастера, нанося стремительные удары руками. Впрочем, До'Гвир долго ему это проделывать не позволил, схватив его за запястье и заломив руку за спину.

— Думай головой, — мастер отвесил Эриррису хороший щелбан по черепу и толкнул в затылок, выпуская ученика из своей хватки.

Тот, по инерции пробежав несколько метров вперёд, чуть было не рухнул на циновку, но смог удержать равновесие, а потом, уже не тратя времени на пустое обдумывание тактики, ринулся на мастера с яростным боевым криком. Но атаковать не успел.

— Опять двадцать пять! — укоризненно воскликнул мастер, хватанув бестолкового студента за шею и одновременно подставив ему подножку. — Сколько ещё повторять: ярость в бою — не друг тебе!

Это ещё что за техника?! Такого ещё не было! — судорожно подумал Эриррис, поняв, что он вновь позорным образом попался. До чего же глупо выглядит со стороны. Наверное... Дальнейшие его мысли прервал всё тот же До'Гвир: рывком притянул имперца к себе, опрокинув его на свои плечи и одновременно согнув ноги в коленях, а потом разогнулся, как пружина, и отправил тем самым своего ученика в стремительный полёт.

Как же много силы в этом старом кошаке... — пронеслись мысли в сознании Эрирриса, пока он не приземлился в углу павильона, сбив собой пару плетёных корзин и больно ушибив ребро.

— Аах... знаю-знаю, ярость — не друг... — простонал он.

— Да, — кивнул хаджит. — Особенно в бою с превосходящим тебя противником. Хочешь научиться драться как мастер — тогда остуди голову. И отключи сердце.

Последовала пауза.

— Учитель... — переведя дыхание, робко прервал тишину имперец.

— Да, Эрирр?

— Почему?..

— Что почему? — сверкнув зелёными глазами, посмотрел на своего ученика До'Гвир, мастер Кровавого Когтя, Шепчущей Лапы и Дождя Песка, наставник бойцов и лучший воин в деревне.

— Почему вы постоянно твердите о том, что чувства и порывы ярости надо сдерживать и вообще не допускать их проявлений, как будто от этого зависит моё мастерство? В то время как настоящие воины, которые действительно владеют техникой и стилем, ничего подобного с собой не вытворяют. Вот хотя бы С'Омар или Ра'Шаас — они сражаются великолепно и повергают толпы врагов, но я что-то не замечал в их боевом рёве, чтобы они "остужали голову" и "отключали сердце"!

— Хм?

— По-моему, — всё смелее и резче продолжал Эриррис, — они так хороши, потому что их учили сражаться с противником, а не с собственными эмоциями, а вы... вы не учите меня техникам, а только заставляете перетаскать эти проклятые брёвна, нападать на вас и падать на чёртову циновку, хотя даже не объясняете толком, почему и зачем мне это всё надо!

Эриррис остановился. До'Гвир нахмурил брови. Только сейчас молодой имперец понял, что малость наговорил лишнего. Или не такую уж и малость. Даэдрот, да он же только что упрекнул своего наставника в том, что он его ничему не обучает! Вот это дерзость... А ведь, зная нрав своего учителя, имперец вполне мог догадаться, как он поступит. Отказ от него было бы вполне ожидаемым вариантом, учитывая степень таланта нерадивого ученика. И что тогда? Неужели опять провал? О, Азура... Эриррис опустил глаза в ожидании, чем всё закончится. Но почему он ничего не говорит, почему учитель тянет с ответом?

— Хе-хех, — раздался приглушённый смешок.

Что? Смех? — мысленно удивился Эриррис, видя улыбку на лице До'Гвира. — Этого хаджита нельзя недооценивать, он может быть и весёлым и строгим, да ещё и имеет удивительный талант переключаться между этими двумя режимами за какие-то секунды...

— Ха-ха, ха-ха-ха-ха! — теперь наставник смеялся во всю глотку. Нет, сейчас это точно До'Гвир-весельчак, а не До'Гвир-мучитель.

— Учитель? — Эриррис тоже позволил себе слегка улыбнуться.

— Эрирр! А-ха-ха! — не переставая ржать, проговорил катай-рат. — С ума сойти! Ты первый из моих учеников, кто так откровенно заявляет о некомпетентности учителя и позволяет себе такие вольности! Хе-хе, соотношение наглости к умению в тебе просто поражает! По-хорошему, мне следовало бы выкинуть тебя отсюда за шкирку, как шкодливого котёнка...

— Э-э-э... — замялся тот, теперь уже окончательно теряясь в догадках.

— Но! — резко сказал наставник, подняв когтистый палец вверх. — Ты также первый из моих учеников, кто спросил меня об этом. Первый, кто задал вопрос о сдерживании и контроле эмоций — о главном аспекте моего учения.

Эриррис вопросительно уставился на До'Гвира.

— Остальные тупо следовали моим инструкциям, стараясь выполнить то, о чём я непрестанно талдычил. Некоторые просто игнорировали все указания и только делали вид. Иные вообще не понимали, о чём речь. Так или иначе, все они оказались безнадёжны, и никто не удосужился даже поинтересоваться, а в чём, собственно, состоит задача?

— И в чём же она состоит? — удачно воспользовался моментом имперец.

— Ага! Вот оно! — довольно потёр лапами До'Гвир, видя заинтересованный взгляд ученика, присел на стул в углу и спокойно продолжил: — Ты не похож на моих прошлых учеников. Приятное исключение. В некотором роде. Что же — я расскажу тебе об истинной сути того, чему ты должен научиться.

— О сути сражения?

— Да. Что бы там не говорили так называемые мудрецы и философы, суть сражения проста до безобразия. Она в том, чтобы как можно ловчее и быстрее убить своего противника, — добродушно улыбнулся мастер. — А теперь, прежде чем мы перейдём к сути сдерживания и контроля над собой, ответь мне: что ты чувствуешь, когда несёшься в атаку, словно бешеный ягуар, и когда пропускаешь удар? Но отвечай честно.

— Ярость, — сразу же сказал Эриррис. Немного подумал. — Раздражение... — ещё небольшая пауза. — Злость. Гнев, — твёрдо сказал он.

— Именно! Всё это есть проявления желания убить, уничтожить оппонента, доставляющего неприятности. А теперь, можешь ли ты сказать, что есть сами ярость, злость и гнев? И зачем они нужны?

— ...

— Ну? — после небольшой паузы с интересом ещё раз спросил До'Гвир.

— Что это, наставник? — не особо напрягая свой разум, вопросительно посмотрел на него тот.

— Что заставляют делать тебя все эти эмоции? Нападать! С удвоенной, а то и с утроенной силой! Они — ключ к энергии твоей души, которую ты потратишь на свои убийственные замыслы. Что нужно для успешных действий? Энергия! Разъяряясь и выливая свою злость наружу, ты пускаешь поток своей силы на убийство врага!

— Но постойте, учитель! Так что это получается, нормальные боевые эмоции дают энергию для битвы? И вы предлагаете отказаться от этой энергии?

— Именно! — с улыбкой на лице сказал учитель.

— Но почему? — искренне удивился Эриррис.

— А вот теперь, мой юный ученик, когда ты действительно жаждешь узнать ответ, пришло время вывести твоё обучение на новый уровень. Слушай внимательно. И запоминай.

Эриррис уселся рядом на полу (стул — роскошь, доступная только мастеру-наставнику) и приготовился следовать совету хаджита.

— Ярость — это энергия. Казалось бы, надо не сдерживать её, но поступать совершенно противоположно, давая ей выход. Почти все воины так и делают. Они не знают одного нюанса. Ярость — это капкан. Причём двусторонний. Для противника он страшен тем, что боец, находящийся в гневе, получает значительное усиление своих боевых качеств. Иногда до сверхчеловеческого уровня. Берсерки севера и орки Ротгариана — тому подтверждение. Непоколебимая выносливость, невосприимчивость к боли, звериная сила, скорость и рефлексы — всего этого можно достичь путём контролируемого накопления и высвобождения уничтожающих эмоций. Но есть и вторая сторона монеты — угроза для самого воина, практикующего эту технику. И угроза эта скрыта от глаз. Многолетняя практика и опыт позволили мне увидеть её следы. Разрушительная сила чувств не проходит для воина бесследно: она оставляет своего рода "отметины" на его судьбе. Не знаю, как это происходит, но точно знаю — это так. Эти следы — не есть что-то метафорическое, они реально меняют судьбу и создают ситуации вокруг тебя. Уничтожающие ситуации. В точности того же характера, что делает воин с противником. Словно вся агрессия, когда-либо направленная против кого-то, невидимым бумерангом разворачивается и бьёт по тебе! А в жизни воина полным-полно агрессии. Понимаешь, что это означает?

— Немного... то есть, суть боя, желание убить... разворачивается против самого убийцы? И как же это выглядит? — спросил имперец.

— Это просто, — продолжил До'Гвир. — Опасные ситуации. Сражение — сплошная опасная ситуация, в которой риск погибнуть не просто возрастает — сам смысл сражения состоит в доведении этого риска до абсолюта. Поэтому агрессия может развернуться тривиально просто: боец совершит ошибку и будет убит. Или противник окажется слишком хорош. Впрочем, это уже не так важно...

— Выглядит всё как-то мистически, — с сомнением в голосе пожал плечами Эриррис. — Как эта штука действует? Почему она... существует?

— Я не знаю, — после небольшой паузы ответил мастер сражения. — Я только обнаружил это и научился использовать в целях войны, как ни парадоксально. В остальном же могу добавить одно: знание об этом механизме есть в каждом из нас — где-то глубоко в душе мы все отторгаем мысль убийства и желание уничтожения. Ты, как, впрочем, и любой другой человек или мер, сам можешь почувствовать это. Я могу лишь предположить, что агрессия рвёт некие мистические связи с миром и людьми, необходимые для выживания. Потому желание убийства и является для нас противоестественным...

— Но это же... — хотел было что-то возразить Эриррис, но До'Гвир его прервал:

— Знаю, мистицизм тебе пока ещё не понятен, и, не скрою, мне тоже не подвластны его сокровенные тайны, поэтому не будем о нём. О магии поговори с Дро'Виром, я же обучаю тебя искусству боя. Думаю, ты уже понял, что от тебя требуется. Суть такова: во время боя блокируй эмоции, которые неизбежно приобретут разрушительный оттенок. Пускай врага убивает клинок и коготь, но не твоя душа. И пусть царапины и зазубрины останутся только на клинке и когте, но не в душе. Просто сдерживай порывы. Ты имперец, Эриррис, не хаджит. Твоя импульсивная звериная натура куда слабее, чем в нас. И тебе будет проще понять и ощутить то, что я тебе говорю. Именно поэтому я не учу тебя частным техникам, ожидая пока ты познаешь саму основу боя! Но потом, когда это будет сделано, я обучу тебя стилям, и эти знания предстанут перед тобой в новом качестве.

— Начинаю понимать. Обмануть механизм разрушения судьбы. Вот, в чём замысел.

— Могу поздравить тебя, ты начал делать успехи, — улыбнулся мастер. — Но всё же, сначала попробуй выполнить это, потом уже будешь судить, понял или нет. Для этого придётся работать головой, Эрирр. Наш мир переполняет жестокость, и поводов применить насилие хоть отбавляй. Поэтому, если ты реально хочешь провернуть то, о чём я тебе говорю, тебе придётся сражаться и одновременно придумывать железное оправдание на каждый такой повод. Да, именно так, ты не ослышался: нужно отключить осуждение, обиды, раздражение, ненависть и гнев по отношению ко всем источникам агрессии — всё, что побуждает тебя хвататься за меч. Только так. И учти, не перепутай контроль над чувствами с их подавлением! — Иначе вместо врагов быстро возненавидишь себя, а тогда умрёшь ещё быстрее. Знаю, выглядит сурово и жёстко, но это лучше, чем пустить всё на самотёк и повторить печальную судьбу тысяч и тысяч воителей.

— И стать чёрствым безжалостным и бессердечным негодяем, мастером Дождя Песка, убивающим всех направо-навлево? Конечно, хотелось бы сражаться за правое дело, но сдаётся мне, со стороны особой разницы не будет заметно. Но... — Эриррис задумался. — Но всё же я хочу овладеть такой техникой! Мастер, вы научите меня этому контролю?

— Да... — вздохнул До'Гвир. — Так уж получилось, что ты сам избрал этот путь, путь воина... Я вижу в тебе великое стремление к силе. Но у каждого стремления есть свои определённые последствия. Я обучу тебя всему, что нужно, но должен предупредить: никакая это не техника и даже не философия боя. Это новая философия жизни. По сути, я предлагаю тебе научиться играть в смертельную игру с Судьбой, балансируя на грани лезвия кинжала. По сути, я предлагаю тебе обмануть саму смерть.

Пока смерть сама не обманет меня... — мрачно подумал Эриррис.

Не открывая глаз, в полудрёме убийца проговорил что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок. Сон продолжался.

Катай-рат, да к тому же ещё и берсеркер. Такого котейку лучше не злить...

Глава XCVIII: Новый день.

— Да-да, именно так, с теми самыми грибами! Похоже, это самое лучшее, что есть в тавернах на этом острове. Угу, трёх штук хватит, я думаю. Да. А ещё я буду шейн.

Трактирщик посмотрел на Амшегара странным оценивающим взглядом.

— Редко кто делает такие заказы. Обычно это телванни и странствующие маги. Говорят, эти грибы стимулируют магические способности или что-то типа того.

— Магические способности? Так это же как раз то, что мне и нужно!

— Но если переборщить, то могут возникнуть галлюцинации и другие, гораздо менее приятные последствия.

— Хм, вчера ничего такого не было. Ладно, последствия как-нибудь переживу. Итак, я буду три пирожка с этими чудесными грибами и большую кружку шейна, — настоял на своём герой.

— Что же, это ваш выбор, — пожал плечами имперец-трактирщик. — С вас восемь дрейков.

— Вот деньги, — довольный данмер, предвкушающий вкусный завтрак положил на стол несколько маленьких монет. — А это правда, ну, насчёт магических способностей? Меня тут ждёт одно специфическое дельце...

— Правда или нет, не знаю, — ответил бармен, пододвигая к Амшегару наполненную до краёв кружку, — но одно могу сказать точно: алкоголь не добавит вам магии, скорее наоборот.