|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Забытый чародей. История 2. Призрак офиса.
— Глупый принтер!
Фарида Ибрагимова с видом заправской ведьмы яростно скалилась на старенькую офисную технику. Зелено-карие глаза метали молнии, черные кудри падали на вспотевшее от усилий лицо, руки трясли несчастный картридж, клацая по нему ярко-алыми ноготками.
— Вы не правильно делаете. Надо не вперед, а из стороны в сторону, — встряла молоденькая внештатница Алсу — блондинка с шевелюрой по пояс. Но была одарена та-а-аким безумным взглядом, что предпочла отступить бочком. Девочка обитала в редакции второй месяц. Но почти не постигала азы профессии, а выполняла роль "подай, принеси, прими факс и сбегай в магазин".
— Ненавижу! — простонала Фарида, опуская руки вместе с внутренней частью несговорчивого устройства.
На счастье моей соседки по парте (или наоборот) в кабинет вернулась дизайнер Кадрия — женщина за сорок с густой, черной, как смоль, гривой. Громко ахнула, в мгновение ока оценив ситуацию. Ещё бы, именно она являлась главным спецом по местному принтеру, ведь агрегат был подключен к её компьютеру.
— Суй назад! Суй, говорю! — живо скомандовала дизайнер. — Ибрагимова, коряга ты криворукая, картридж вчера заправили! Точно документ на печать послала?
— А то! — оскорбилась Фарида. — Раз десять! Ян, подтверди!
— Нет уж, — я постаралась не высовывать носа из-за монитора, зная, во-первых, нелюбовь Кадрии к тем, кто портит офисное имущество, а, во-вторых, о хроническом и неоперабельном техническом дебилизме Фариды.
— Наверняка не туда нажала, — продолжила уверять дизайнер. — Вот, гляди! Нет ни одного задания!
— Но как же... Ян!
Обстановку разрядил телефонный звонок.
— Э-э-э-э.... — через десять секунд промямлила Лена Ивушкина — девушка с русым конским хвостом, которой не посчастливилось сидеть сразу и у окна, и под кондиционером. — Тут из рекламного отдела звонят, — она кивнула на левую стену, стараясь сохранить на лице серьезную мину. — Интересуются, какого лешего мы десять раз распечатали текстовый документ на цветном принтере...
Я глаза к потолку возвела, пока Фарида, костеря весь свет, проносилась мимо к выходу. Кадрия покачала головой и ласково погладила видавший виды корпус обиженного зазря устройства. Она свято верила, что у любой техники есть душа, и обижать агрегаты не следует.
Когда все вернулись к работе, прерванной "выступлением" Фариды, я тоже попыталась уткнуться в монитор и сосредоточиться на тексте. Но, увы, с этим делом не желало ладиться. Так часто бывает, если рекламодатель не пришел в восторг от статьи, и нужно вылезти из кожи вон, чтобы переделать собственный брак. Особенно сложно, когда ты свое "произведение" неудачным не считаешь.
Сегодняшний день вообще не задался. Четверг выдался, как никогда, унылым. С утра шел снег с дождем. Вернее, в обратном порядке, ибо воды сверху поступало больше, чем следовало для середины февраля. Не ожидая подлости от небесной канцелярии, я пришла на работу с мокрыми ногами и в взъерошенной, как обиженная зверушка, шубе. В довершении "праздника" позвонила маман — напомнить о дне рождения Мартыновны, приходившемся на ближайшее воскресенье.
У бабушки планировалось столпотворение далеких от адекватности гостей. Включая наше безалаберное семейство. Мне было поручено купить вино и подарок от нас четверых, но сначала самой сообразить, что именно презентовать придирчивой родственнице. У мамы с близнецами идеи закончились. Я сломала всю голову, но ничего путного не придумала. Зная характер Мартыновны, предсказать реакцию было невозможно. Она могла полгода умиляться глупой безделушке и столько же времени фыркать, выражая недовольство подарком дорогим и качественным. В итоге я протянула с покупкой, хотя задача была поставлена три недели назад...
— Всем добрый вечер.
Я снова отклеилась от экрана. Реальность тоже подкинула неожиданность. Порог перешагнула уборщица тётя Тоня, которая обычно приходила драить офисную плитку рано утром или после шести вечера, когда народ расползался по домам. Вопрос читался не только на моём лице. Антонина грохнула об пол наполненным на две трети ведром и проворчала, натягивая резиновые перчатки:
— Ноги моей не будет в этом здании на ночь глядя. Хватит. Позавчера страху на годы вперед натерпелась.
— Ох, теть Тонь, не говорите, что верите в дурацкие россказни о привидении, — поддела уборщицу Лена, вальяжно откидываясь вместе со стулом назад.
— О привидении? — спросили мы в один голос с Кадриёй и Фаридой.
Последняя как раз вернулась в кабинет, наслушавшись от соседнего отдела претензий об использовании ценного цветного картриджа не по назначению. В руках она держала кипу листов с пресловутым текстом.
— Я тоже слышала о призраке! — восторженно оповестила Алсу, радуясь, что ей о чём-то известно больше штатных сотрудниц. — В столовой народ шептался. Говорят, многие в здании с ним встречались! По вечерам поздним!
— Ну вас в болото! — отмахнулась Фарида, не выносившая разговоры о нечисти. — Слушаете идиотов и повторяете за ними, как попугаи.
Щеки уборщицы заалели от обиды.
— Не знаю, кто о чем болтает. Говорю только, что сама видела.
— Что, теть Тонь? — подалась вперед Алсу. И подперла рукой подбородок, приготовившись слушать "занимательную" историю.
— Чертовщину, — выплюнула Антонина, откидывая назад русые с проседью волосы. — Часов восемь было. К этому времени в здании мало кто остается. В отличие от вашей неуемной конторы, народ старается после шести не задерживаться...
Мы дружно хмыкнули и обменялись многозначительными взглядами.
...Иду я, значит, по четвертому этажу с ведром — к крайнему кабинету в левом крыле. Там юристы обитают — вечно напыщенные. Напеваю под нос. Никого не трогаю. И вдруг слышу: вторит мне печальный голосок, не то женский, не то детский. Но ни слова не издает, просто мелодию мычит. Сначала решила — почудилось. Сама петь перестала. Да ОНА не умолкла, продолжила скулить. Я туда-сюда. А нет никого! И, главное, непонятно, откуда звук идёт! А потом меня чуть Кондратий не хватил. Как увидела в правом крыле фигуру белую! В темноте! Я с той стороны свет не включала, знаете ж, как арендодатель не любит, если электроэнергия впустую тратится. Так вот, привидение это постояло чуток и вверх рвануло. Прямиком сквозь потолок! Сама не помню, как вниз по лестнице летела. С перепуга все на свете позабыла. Ох, как охранник потом ругался! Когда ведро пролитое в коридоре нашёл. Но ему что в лоб, что по лбу! Пока с этим чудищем сам не столкнется, не поймет. А то его брату всё шуточки.
Уборщица негодующе крякнула и окунула швабру в пенную воду.
— Почудилось тебе, теть Тонь, — вынесла вердикт Фарида. — Народ болтает, воображение и расшалилось.
— А ты, я посмотрю, недалеко от охранников ушла, — пробурчала Антонина и махнула Лене, чтобы выходила из-за стола и освобождала место для уборки. Но прежде чем приступить к работе, наградила холодным взглядом Фариду. — Вот спустит тебя эта нечисть с лестницы, посмотрю, как заговоришь. Если вообще заговоришь.
Моя соседка по парте от такого премилого пророчества открыла рот, но не придумала, что ответить. Зато быстро сориентировалась Кадрия.
— Типун тебе, теть Тонь! На все места сразу!
На этом разговор закончился. Уборщица фыркнула (почти как моя бабка) и принялась выполнять непосредственные обязанности. Остальные вернулись к работе, стараясь не замечать Антонину. Неудивительно, что она закончила уборку в рекордные сроки, торопясь покинуть не радушный кабинет.
— Ну и выдумщица она у нас, — резюмировала происшествие Кадрия, когда тетя Тоня отправилась к соседям слева. — Хотя, признаться, на неё не похоже...
Вот это и настораживало...
Я тяжело вздохнула и крепко задумалась, послав дикими джунглями недописанную рекламу. Антонина всегда производила впечатление женщины здравомыслящей. Ещё и нас пыталась уму-разуму учить. И вдруг россказни о призраке! На слова других (Алсу, к примеру) я бы и внимания не обратила. Но уборщица историю поведала в деталях. Ладно б одна зрительная галлюцинация фигурировала, а то еще и пение...
Ох, не к добру всё это. Не к добру. А я, наивная, почти поверила, что магические катаклизмы в моей жизни закончились. Полтора месяца ничего не происходило. Ни пророческих снов, ни обещанных Алексеем Даниловичем оборотней. Да и сами обитатели "Забытого чародея" не напоминали о своем существовании. Если б не Ярослава, ставшая катализатором новогоднего мистического безумия, и волшебная кошка Клякса, я бы решила, что те события мне приснились.
— Домой не собираетесь?
В кабинет вплыла бухгалтер Наталья Оскаровна — пятидесятилетняя округлая дама, острая на язык и не признающая авторитетов. Поправила короткие мелированнные волосы, оглядела наши сосредоточенные лица поверх овальных очков.
— Мечты-мечты, — подала голос я, как сидящая ближе всех к двери. — А что?
— У меня тоже работы по горло. Но после дурацких слухов неуютно сидеть в пустом здании одной.
— И вы туда же! — скривилась Фарида.
— Не то, чтоб я верила, — поспешила уточнить бухгалтерша. — Но когда вокруг тихо и темно, не по себе становится. Заразы-охранники после семи часов обход делают и везде свет выключают. Сами знаете.
— Руки бы поотрывала, — сердито процедила я. — И за свет, и за лифты.
Это была ещё одна причуда местной администрации. В восьмом часу вечера оба лифта отправляли на боковую. А зажигать на лестнице свет запрещали охранники. Мол, лень им потом подниматься своим ходом и всё выключать. Я однажды в темноте навернулась вниз, шагнув мимо ступеньки. Благо последней, а не самой верхней. Иначе б обычными синяками на коленках не отделалась.
— Что пишешь? — из вежливости поинтересовалась Наталья Оскаровна.
— Геморрой, — прорычала я.
— В смысле, рекламу? Она у вас всегда такая.
— Рекламу. Про геморрой. В прямом смысле. Материал о современных методах лечения. Переделываю.
— Завернули?
— Ага, сказали, не слишком вдохновенно получилось, — я несчастно вздохнула. — Хотят, чтобы красок добавила в описание ощущений до и после...
Бухгалтерша издала смешок и решила не развивать тему, так и не поняв, правду я говорю или издеваюсь.
— Начнете собираться, звоните...
* * *
К восьми вечера в кабинете нас осталось трое: я, Лена и Фарида. Мы не были неисправимыми трудоголиками. Но завтра каждую поджидал новый пласт заданий. Не разделавшись с сегодняшними статьями, мы рисковали устроить себе рабочие выходные. Кадрия ушла час назад, велев, не забыть отключить все пилоты и выдернуть из розетки чайник. Алсу мы сами отправили восвояси, едва пробило шесть. Все равно ничего не делала и остальных баламутила разговорами о призраках.
Покинуть офис в срочном порядке мы решили после звонка Альберта — мужа Фариды, сообщившего, что подъезжает через пять минут.
— Честное слово, в этой конторе против меня ополчилась вся техника! Теперь и компьютер выключаться не хочет! — возмущалась соседка по парте, пока я отправляла рекламодателю письмо с выстраданным текстом во вложении.
Лена сделала мне большие глаза, я ответила легкой усмешкой. Хоть сто лет пройдёт, но в мире не отыщется ни одно техническое устройство, с которым способна поладить Фарида.
— Ой! — я хлопнула себя по лбу. — Надо Оскаровне позвонить.
Кабинет бухгалтерши располагался в другом конце крыла, и идти туда было лень.
Трубку сняли сразу.
— Я не закончила, — несчастно протянули на том конце.
— Долго ещё?
— Минут двадцать-тридцать, — Наталья Оскаровна сделала паузу, во время которой я не нарушала тишины. Но бухгалтерша поняла молчание лучше любых слов. — Альберт за Фаридой приехал? Идите тогда. Они вас до метро довезут. А со мной на своих двоих пойдете.
— Уверена? — с сомнением переспросила я.
— Идите уже! — притворно сердито прикрикнула трубка.
Оскаровна говорила дело. Даже до остановки наземного транспорта идти минут десять, а до станции подземки — почти полчаса. Мы с Леной, если заканчивали работу вовремя, не брезговали длинными пешими прогулками до метро. Все равно добирались домой быстрее, чем на краснобусе. Но поздним вечером и в мерзопакостную погоду марш-броски не рассматривались.
В коридоре седьмого этажа встретила темень. Небольшой просвет давало окно впереди. Но и оно являлось слабым помощником — за ним зимний вечер. На лестницу завернули в тишине и замедлили шаг, аккуратно вставая на каждую ступеньку. Широкий спуск убегал вниз и у окна делился на два узких. Они огибали шахты лифтов — каждый свою — и встречались на следующем этаже. Мы все предпочитали спускаться по правому разветвлению. Быть может, заворачивать налево не к добру?
Я и думать забыла о местном привидении. Шла спокойно, не боясь темноты, но выверяя каждый шаг. Маяком служил Ленкин русый хвост и издаваемые ругательства. Девушка торопилась поскорее покинуть мрачное здание. Я же предпочитала не спешить и разозлилась не на шутку, получив неожиданный, но весьма ощутимый толчок сзади — аккурат по пояснице. Только пропахать пятой точкой половину лестницы не хватало!
— Блин, Фарида! Совсем необязательно в спину толкать!
Мгновение полной тишины. И вдруг:
— Ян, ты чего? Я же сбоку иду.
Я повернула голову, прищурилась и выхватила взглядом темно-красное пальто соседки по парте. Она, и правда, шла на одном уровне со мной, держась за противоположный поручень. При всём желании не сумела бы пихнуть меня сверху. Вот только и позади никого не наблюдалось.
— Между прочим, не смешно, — прохныкала внизу Лена. — Тети Тони хватило!
— Пошли уже, — пробурчала я, ёжась.
Девчонки могли сколько угодно сомневаться в здравости моего рассудка или считать наезд на Фариду шуткой. Но я точно знала, что толчок мне не почудился. Более того, прекрасно понимала, что отсутствие видимого вредителя не означало, что его тут нет. Алексей Данилович ясно дал понять, что чувствительные к магии люди способны замечать необычные вещи.
А я была более чем чувствительной...
Выходить пришлось через гараж, центральный вход охранники неизменно запирали после семи часов. По лицу хлестнул колючий ветер. А как иначе? После дождя обязательно должно наступить резкое похолодание, чтобы завтра слякоть превратилась в сплошной каток.
...К странному происшествию мы с Леной вернулись, простившись с супругами Ибрагимовыми и спустившись в метро. В машине Фарида нарочно трещала о всяких пустяках, чтобы не нагнетать обстановку и не дать нам открыть рты. Но оставшись со мной наедине, Лена не выдержала. Невозможно поверить в необъяснимое, когда стоишь на освещенном перроне центральной станции, где даже в поздний час полно людей.
— Ничего ведь не было, да?
— Не знаю, — соврала я. Огромные серые глазища, взирающие с надеждой, исключали возможность говорить правду. — А вот и моя карета.
Нам обеим нужно было ехать четыре станции. Но в разные стороны. Иногда мы устраивали соревнования — чей поезд раньше придет.
Машинально разглядывая рекламные листовки в вагоне, я вспомнила наказ Устинова — незамедлительно сообщать о любых проявлениях сверхъестественного. Я понимала, что призрак, пытавшийся спустить меня с лестницы, отлично вписывался в выше изложенное. Однако не испытывала ни малейшего желания привлекать магов. Может, неугомонный дух одумается и больше не станет беспокоить работников зеленого офисного здания в семь этажей?
Дома мне удалось просочиться в спальню и запереться изнутри, прежде чем маман успела накинуться с расспросами о Мартыновском подарке.
— Всё нормально? — сонно осведомилась Жозефина-Симона, клубком свернувшаяся в кресле. — Жаром пышешь.
— Катастрофы не случилось. По крайней мере, пока, — поведала я, стягивая свитер и джинсы. Хотелось поскорее облачиться в длинную домашнюю футболку. Душ приму позже, когда родительница отправиться в мир грёз. К счастью, ложилась она раньше меня.
— А может случиться? — кошь следила за мной одним прищуренным зеленым глазом. Второй оставался крепко зажмуренным.
— Не знаю. Спи. Будем решать проблемы по мере поступления...
* * *
И накаркала. Утром нарисовались сразу две проблемы. Почти вселенского масштаба. По светловским меркам.
Разбудили меня громкие крики, доносящиеся с кухни. Мама с Яриком решили ни свет, ни заря выяснить отношения. Пока я шла в направлении бушующей бури, мимо фурией пронеслась Жозефина-Симона, улепетывая от греха подальше. Её примеру последовала и Ярослава, столкнувшаяся со мной на подходе к полю боя. Розовый халатик сестренки был залит утренним кофе. Жирное пятно на подоле свидетельствовало, что туда смачно приземлилась пережаренная гренка.
Я прислонилась к дверному косяку, дабы сначала разобраться, что за претензии нынче предъявляются братцу. И не зря. Учитывая причину и размах ссоры, самым мудрым было притвориться мебелью. Оказалось, Ярослав нанес маман "смертельную" обиду — собрался отделиться от трех родственниц женского пола, перебравшись на ПМЖ к подружке. Той самой, с которой Новый год встречал.
— Запомни, неблагодарный мальчишка, я никогда не приму эту твою Кристину! Пусть не думает, что какой-то швабре позволено отнимать моего единственного сына!
— Швабре? — взъерепенился Ярослав, нервно взлохматив густую шевелюру. — Она интеллигентная девушка! Не то, что некоторые! И зовут её не Кристина, а Регина! И, кстати, у тебя ещё две дочери есть, которые съезжать не собираются!
Ого, как! Я вытаращила глаза. Значит, прикипел Ярик к приспособлению для мытья полов, коли взбеленился до пены у рта. На моей памяти братец кричал на маму, срывая голос, лишь однажды. Когда та поведала его первой девушке, что в детстве он любил примерять наши с Ярославой одежки. И фотографии показала. Наивная женщина не подозревала, что мы с сестренкой Ярика против воли наряжали.
— Даже рассказать не потрудился! — продолжила сыпать обвинениями родительница. — Всё узнаю последняя!
— Ага! Читая чужие сообщения в телефоне! — брат притопнул ногой от негодования. — И после этого, женщина, ты удивляешься, что я мечтаю отсюда съехать?!
Я с тоской посмотрела на чайник на плите и приняла нелегкое решение попить кофе на работе. Главное, успеть в магазинчик от хлебозавода забежать по дороге. Там всегда свежая выпечка продаётся.
— И ты называла мою мать адекватной? — ехидно поинтересовалась я у Кляксы, пока наводила марафет в своей комнате. Кошь заняла освободившуюся кровать и тоже приводила себя в порядок, старательно вылизывала хвост.
— Я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Но, думаешь, легко, когда дети тебя покидают?
— У тебя они тоже были? — я приподняла брови. Хм. Вот об этом аспекте кошачьей жизни я ни разу не задумывалась.
— А как же, — закивала кошь. — Сначала раз в год, потом реже. Трудно поднимать котят на улице. Я не такая идиотка, как другие, которые каждые три месяца плодятся. Надо о будущем думать, а не о сиюминутном "интересе".
— А в ближайшее время ты не... э-э-э...
— От святого духа что ли? — Клякса попыталась спрятать улыбку в усах, но вышло не убедительно.
Пришлось махнуть на нахалку рукой и продолжить сборы. Ох, пятница, скорей бы ты перетекла в расслабленный вечер! Но, по закону подлости, этот день всегда получается невероятно длинным и нудным. Растягивается ещё на целую рабочую неделю.
...У подъезда обрушилась новая неожиданность. В виде Серафимы Леопольдовны — бывшей закадычной подруги бабки. Той самой, которой Мартыновна шубу проиграла в соревнованиях по завоеванию вдовца Венечки.
— Во сколько Олимпиада в воскресенье гостей собирает?
— А?
Язык прилип к гортани, будто его "моментом" смазали. Во-первых, назвать бабушку полным именем для сведущих являлось преступлением похлеще, чем произнести моё. Во-вторых, старая перечница последние полтора десятка лет показательно меня игнорировала. А, в-третьих (и в главных), ровно столько же любительница поддельных норковых шуб не общалась с Мартыновной. Стало быть, её интерес к празднику бывшей подруги грозил обернуться серьезными потрясениями для всех, кто окажется в радиусе поражения.
— Так во сколько?
— А вам какое дело? Не припоминаю, чтобы видела ваше имя в списке гостей.
— Какая языкастая стала, — старая мымра поправила понтовый белый шарфик. — Давно ли бабкиных ухажеров на велосипеде сбивала?
— А вы давно нежными боками ступеньки пересчитывали?
Пока Леопольдовна хватала ртом холодный воздух, изображая потуги пойманной рыбы, я поспешила к станции метро. Вот, незадача! Только этой кошелки не хватало для абсолютного счастья. Бабкин день рождения и без давней неприятельницы грозил выжать из нас все соки. С приходом Леопольдовны можно было смело прыгать с балкона. Синоптики обещали на выходные снегопады, глядишь, сугробы перед домом вырастут. Всё лучше, чем попасть под замес во время разборок двух заклятых гарпий....
А на работе поджидала настоящая катастрофа. У лифта нагнала заместительница редактора Галина, оставшаяся за главную во время отпуска шефа.
— Что вчера стряслось? Кто тебя на лестнице толкнул? Разглядела?
— А? — я растерянно взирала на начальницу, пока она пыталась поправить скособоченную из-за сильного ветра прическу. Но старания были тщетными: каштановые крашеные пряди продолжали упрямо падать на вытянутое лицо.
— Так ты не в курсе? — сообразила Галина, хмурясь. — Поднимемся, расскажу.
Решение было верным. В вестибюле собралась толпа, готовая от нечего делать погреть уши. Из двух лифтов в очередной раз работал один. На дверях второго красовался лист А4 с надписью от руки: "ремонт". Действующая кабина, судя по показаниям табло, ползла по экскурсионному маршруту, останавливаясь на каждом этаже. Не стал исключением и наш с Галиной рейс. Шестеро из одиннадцати пассажиров выгрузились на третьем, ещё двое на четвёртом. И стоило ждать внизу десять минут! Когда мы вдвоем доехали до верхнего седьмого этажа, у меня из ушей шёл пар. Но долгая поездка оказалась забыта вмиг, едва начальница схватила за руку и оттащила к окну.
— После вашего ухода на Оскаровну напали! — затрещала она взволнованно. — Бедолага все ступеньки пересчитала. Сломала ногу, три ребра, ещё и сотрясение заработала. Лежала на четвертом этаже, пока охранник на обход не пошел! Мобильный в сумке был, а та выше на лестнице осталась.
— Ого! — я присвистнула, признавая, насколько наивными были надежды, что призрак угомонится. Надо было вчера дождаться бухгалтершу, глядишь, не пострадала бы. — Оскаровна в больнице?
— А то! От неё еду. После обеда будут операцию делать на колене.
Я посмотрела вдаль — на покрытую льдом Волгу, на бегущую вдоль неё железную дорогу, где стояла серая пассажирская "гусеница". Уехать бы. От привидений, магов и прочей нечисти, держащей оборотней на коротком поводке.
— Итак, кто был вчера на лестнице? — напомнила о заданном внизу вопросе Галина.
— Не знаю, — я мотнула головой, пытаясь разглядеть локомотив. — Я не уверена, что мне не померещилось. А сама Оскаровна кого видела?
Галина нервно хмыкнула.
— Призрака! В белом платье! Мне чуть дурно не стало, пока Наталья без остановки о нём талдычила. Или и ней, раз в платье? И ревела навзрыд! Сил моих нет в этом дурдоме! Ладно тётя Тоня болтает. Но чтоб и Оскаровна туда же... Что ты так на меня смотришь? Не вздумай говорить, что веришь в эту чушь, — замредактора достала из сумки пудреницу, придирчиво оглядела лицо в зеркальце и устало махнула рукой. — После обеда следователь приедет. Место происшествия осматривать. С вами поговорить хочет — с тобой, Фаридой Ибрагимовой и Леной Ивушкиной. Готовьтесь.
Работать в этот день и просто сосредоточиться было трудно. В кабинет то и дело кто-то заглядывал. Менеджеры по рекламе, коллеги из веб-редакции, сотрудники отдела распространения — все хотели поговорить о случившемся с Оскаровной. Но находили массу обходных путей. Давненько в нашей комнате не искали столько полезных вещей сразу: нож, вазу, штопор, одноразовые стаканчики, салфетки — обычные и влажные, зарядки для телефонов разных фирм, размен денег и многое-многое другое.
Главной зверушкой в зоопарке редакционного разлива была я, как еще одно действующее лицо, соприкоснувшееся с местной мистической достопримечательностью. Толика внимания перепадала и Лене с Фаридой. До тех пор, пока последняя не взорвалась и с криками не выставила очередных визитеров — водителя и новенькую девочку из рекламы. На дверь с обратной стороны Ибрагимова прилепила скотчем объявление, что каждый, кто посмеет заглянуть к злым журналистам и дизайнеру, сам превратится в офисное привидение. Причем, произойдет перевоплощение мучительным способом.
В результате единственной, кто рискнул ступить на опасную территорию, стала уборщица. Но тетю Тоню, как и всех остальных, больше непосредственных обязанностей интересовали вчерашние события.
— Говорила тебе! Предупреждала! — напустилась она на Фариду с порога, в чувственном порыве расплескав полведра.
— Так вы и накаркали, теть Тонь! — не осталась в долгу соседка по парте. — Кто вчера спуском с лестницы стращал? И привидением?! Вот Оскаровне в темноте и померещилось! "Предсказанное" сбылось! И куча травм в придачу!
— А ты всё не веришь! Ох, Фарида, доиграешься...
— Антонина! — взревела бегемотом дизайнер Кадрия. Да так, что все вздрогнули. И откуда в хрупком теле столько мощи взялось? — Пол мой! Молча!
— Так я это... с Яной поговорить хотела, — пролепетала уборщица, шокированная возможностями голосовых связок Кадрии, однако рука машинально окунула швабру в наполовину пустое ведро.
— Есть идея получше! — объявила я, показательно складывая руки на груди. — Может, кто-то у меня интервью возьмет? А потом на наш сайт выложит. Спорим, статья в топ попадет и кликов насобирает!
Вероятно, выражение лица у меня получилось ещё то. Впервые за день народ уткнулся в мониторы и попытался изобразить рабочие потуги. Тетя Тоня тоже смирилась — пошла в дальний угол драить плитку.
* * *
Следователь явился в четвертом часу, но к нам поднялся не сразу. Сначала осмотрел место падения Оскаровны, пообщался с вчерашним охранником, спешно вызванным на работу в выходной, и полистал журнал, где уходящие после семи часов сотрудники обязаны были расписываться. Для беседы с нами Галина устроила гостя в собственном кабинете, а сама ретировалась в рекламный отдел.
Я не сомневалась, что меня следователь оставит на "закуску", и не удивилась, что первой он вызвал Лену, а затем Фариду. От второй подвоха я не ждала, была уверена, что Ибрагимова спустит на мужика собак, едва о привидении заикнётся. А вот Ивушкина отрапортует в деталях. И об Антонининых страшилках, и о том, как меня чуть не отправили пересчитывать ступеньки аккурат перед нападением на бухгалтера. Поэтому первый вопрос сыщика неожиданностью не стал.
— Вы уверены, что вас вчера толкнули на лестнице?
Я посмотрела на собеседника с легкой усмешкой на губах. Он напомнил мне собаку — не слишком опытную, но рвущуюся в бой и виляющую хвостом от возбуждения. Следователь был моложе меня, совсем мальчишка. Пытался выглядеть солидно: зачесал русые волосы назад, старательно смотрел в глаза, сдобрил голос суровыми нотками. Но это была видимость. Я чувствовала: он вот-вот начнет ёрзать на стуле от нетерпения.
— Вы не представились, — огорошила я парня вместо ответа.
— А? Да, верно. Максим Вересов, — он хотел протянуть руку, но передумал. И добавил, — следователь, — будто для меня это было новостью.
— Что касается вашего вопроса, — я откинулась на спинку и продолжила наблюдать за юным сыщиком сквозь ресницы. Смотреть прямо не хотелось. Слишком смешным казался сотрудник органов. — Нет, я не уверена на сто процентов. Возможно, злую шутку сыграло воображение. Вчера народ болтал о призраке, а на лестнице, да и во всём здании, было темно.
— Почему вы не дождались Наталью Оскаровну? — Вересов подался вперёд.
— За Фаридой приехал муж. У нас с Леной появилась возможность доехать до метро на машине. Это заманчивее, чем сидеть еще полчаса здесь... — я осеклась, заподозрив неладное. — Стойте! Вы же не думаете, что мы специально её бросили? Или сами столкнули? К слову, когда с Оскаровной случилось несчастье, я была в подземке. Подъезжала к своей станции. Это легко проверить. Там везде камеры.
— Думаете, это был несчастный случай? — ответил Вересов вопросом на вопрос.
— Вы следователь, вот и скажите, — съязвила я. Мне наскучил разговор. Я заподозрила, юного сыщика к нам отправили специально, посчитав, что пострадавшая бухгалтерша сама навернулась. Зачем тратить время опытных сотрудников на заведомо провальное дело?
— Где вы живёте? — задал парень новый вопрос.
— На проспекте.
— Каком?
Я постаралась спрятать смешок. Ясно. Он ещё и не местный. В городе четыре проспекта, но когда говорят просто "проспект", все понимают, о каком речь.
— Я живу на Проспекте Победы, но разве это имеет отношение к делу? — я сердито посмотрела на следователя, взирающего на меня во все светло-голубые глаза.
— Хотел выяснить, на какой станции проверять камеры, — бросил он небрежно, но абсолютно фальшиво. И сразу добавил: — Значит, вы уверены, что, уходя, не видели никого в здании?
— Вы об этом раньше не спрашивали, — припечатала я. — Но, да, уверена. Ни странных фигур в темноте, ни кабинетов с включенным светом по дороге не заметила. Это всё? Мне нужно работать.
Он неуверенно кивнул, и я поспешила к выходу. Работать, правда, не пошла. Заглянула в офис на минутку. Вытащила из ящика отложенную на "черный день" сигаретную пачку, накинула куртку, схватила мобильник и отправилась вниз — в уличную курилку. Пока ждала единственный работающий лифт, нервно вдавливая кнопку в панель, чуть сердце в пятки не ушло. На мгновение показалось — кто-то тихо напевает заунывную мелодию в левом крыле....
* * *
Ледяной ветер царапнул пылающие от раздражения щеки. Пришлось надвинуть капюшон на глаза и застегнуть верхнюю клёпку на воротнике. Вот, незадача! Только духа неугомонного не хватало в перенасыщенной адреналином жизни! И откуда взялся? Не припомню, чтобы кто-то умер в нашем семиэтажном офисном здании за два с половиной года, что я тут работаю. Если только жертву не укокошили тайно и не вынесли труп по частям. Иначе зачем призраку по конторе гулять? Терроризировал бы родственников, а не сотрудников нескольких десятков различных структур — от фирмы, предлагающей компьютерную технику, до частного стоматологического кабинета.
На крылечке народ обсуждал толкающуюся нечисть, приписав ей до пущего эффекта клыки и гремящие цепи. Смачно выругавшись (так, чтоб сплетники подпрыгнули), я потопала в летних кедах прочь по свежевыпавшему снегу. Остановилась в нескольких метрах, прикурила сигарету. Подумала немного и завернула за угол — на стоянку. Злясь на весь свет, оглядела здание, приветливо освещающее окнами зимний вечер. Рука сама потянулась в карман за мобильным. Следовало выполнить данное Устинову обещание, пока от обладающего вокальными данными привидения не пострадал кто-то ещё.
— Добрый вечер, Яна, — бархатистый мягкий голос зазвучал не в ухе, а внутри головы, и почудился запах кофе со взбитыми сливками.
— Добрый. Алексей Данилович, скажите, появление агрессивно настроенного призрака входит в список мистических проявлений, по которым следует к вам обращаться?
На том конце повисла недоуменная пауза.
— Чей призрак?
— О! — я выпустила густой дым, чувствуя, что вот-вот закашляюсь. — Если б я знала. Он, а, скорее, она, по офису разгуливает и песни напевает. Вчера её стараниями наша бухгалтерша боками ступеньки пересчитала. Несчастная женщина теперь в больнице лежит, а с нами следователь общается. Правда, совсем молодой и зеленый. Однако факт его присутствия налицо. Как и привидения.
— Вы уверены? Насчет призрака?
— За полчаса до нападения на Наталью Оскаровну меня кто-то подтолкнул в спину на лестнице. Темно было, но сзади точно никто не шёл.
— Та-а-ак... — в трубке глубоко задумались, а я снова принялась изучать окна здания.
Ох, а вдруг мне померещилось? Втяну мага с помощниками в "расследование", а на деле окажется, что нет тут никакого духа. Буду выглядеть паникершей и неврастеничкой.
Взгляд зацепился за темное окно в конце четвертого этажа.
— Проклятье! — громко выругалась я, роняя в снег недокуренную сигарету. — Это она! В окне. Стоит на подоконнике и смотрит на меня... Ой, мамочка!
Кошмарик получился тот ещё. Очертания белой фигуры на фоне черного проёма. Ладони с растопыренными пальцами на стекле. И взгляд... Я его чувствовала. Физически...
— Спокойно. Какое окно?
— А?
Я едва не рухнула. Говорила со мной вовсе не трубка. Маг в мгновение ока переместился сквозь пространство и теперь стоял рядом в черном пальто и щегольской шляпе. Эти потусторонние создания точно решили меня до инфаркта довести!
— Где привидение, Яна? — повторил вопрос Устинов, пока зеленые кошачьи глаза изучали все окна подряд.
— С краю, — махнула я рукой. Посмотрела туда, откуда за мной наблюдали, и не увидела ровном счетом ничего. — Но как же... Я не придумываю... Алексей Данилович!
— Знаю, — ответил он, морщась. — Слепок на стекле остался.
— Что? — переспросила я и подумала, что теперь точно произвожу впечатление перепуганной дурочки.
— Это особенность призраков, за ними всегда тянется след, — терпеливо объяснил маг. — Поэтому не составляет труда подтвердить или опровергнуть факт их присутствия.
— Вы сможете выяснить, кто она? — я вдруг поняла, как сильно замерзли руки, и спрятала их в карманы. Впрочем, трясло меня не только от холода.
— Увы. Эту задачку так просто не решить. Нужны не только магические, но и детективные способности.
— Привлечете Глеба Вениаминовича?
— Да. И кое-кого ещё, — по моему лицу скользнул внимательный взгляд. — Вы дрожите, Яна. Не думал, что девушка, у которой живёт говорящая кошка, боится призраков.
— Смешно, — проворчала я, сердито шмыгая носом. Если не прекращу стоять на ветру в легкой обуви, насморка не избежать. — Это не вас толкнули в темноте.
— Действительно, — Устинов поднял руку и что-то начертил пальцами в воздухе. Мелькнула мысль — уж не защитный ли знак, но через мгновение маг разжал кулак и протянул мне браслет: тоненькую цепочку, на которой висели маленькие ключики разных форм. — На вид — обычная безделушка, но на деле — отличная защита. Призрак больше не посмеет вас обидеть. За безопасность остальных пока не поручусь.
— Ой! — я, забывшись, протянула руку, но вовремя её одернула. Вспомнила, что вышла на короткую "прогулку" без перчаток.
Алексей Данилович сунул украшение мне в карман и проворчал:
— Надо бы решить нашу "маленькую" проблему. Но пока не представляю, с какой стороны к ней подступиться.
По телу прошла судорога, в голову непрошеным колокольчиком постучалось воспоминание о нашем единственном рукопожатии и видении, явившемся в длительном обмороке — об умирающей девушке Насте.
— А мне что делать? — спросила я ворчливо и была одарена по-мальчишески веселым взглядом.
— Не лезть на рожон. Пусть работу выполняют те, кому следует. Поверьте на слово, у призраков обычно отвратительные характеры. Вас, благодаря браслету, задержавшаяся на земле душа не тронет. Но тем, кто окажется рядом, не поздоровится.
— Угу, — буркнула я хрипло. Мог бы и не давать подобных наставлений. Я и без них не рвалась принимать активное участие в расследовании. Напротив, горячо надеялась, что помощники чародея обойдутся без моей вечно попадающей в неприятности персоны.
— Возвращайтесь в офис, — велел Алексей Данилович. — В следующий раз не откладывайте звонок. Бухгалтерша ведь не пять минут назад подверглась нападению, так?
— Так, — пришлось признаться. — Не хотела беспокоить по пустякам.
— Ох, Яна, Яна... — Устинов посмотрел на окно, где недавно зависало привидение. — Любая магия, происходящая рядом с вами — не пустяк. Вполне возможно, духа притянула именно ваша магическая сущность.
— Да ладно, — с губ сорвался нервный смешок. Объяснение показалось надуманным.
— Зря веселитесь, — лицо мага стало суровым. — "Способности" призрака могли дремать годами, а катализатором стала ваша проявившаяся сила. Не смотрите на меня укоризненно, милая барышня. Не я причина вашего странного дара. Я тот, кто пытается облегчить вам жизнь.
На том и расстались. Увы, заверения чародея впечатления не произвели. Я до конца жизни буду признательна Алексею Даниловичу за спасение сестры. Но душу не желало покидать ощущение, что Устинов что-то скрыл от меня. Я и моя сила были нужны чародею не меньше его помощи в моих магических злоключениях.
И почему нельзя вернуть старую жизнь? Простую и понятную. Учитывая родственников и работу, скучной она никогда не была...
* * *
На следующий день в обед позвонила Мартыновна. Минут пятнадцать рассуждала, стоит ли заменить салат с крабовым мясом или оливье на винегрет. Иначе на столе получится слишком много блюд с майонезом. Может, кто-то из гостей за здоровую пищу? Я слушала и размышляла, надо ли предупредить бабку об интересе Леопольдовны к её празднику. Но решила не делать лишних телодвижений. Может, старая кляча и не явится, а я взбаламучу далёкую от адекватности родственницу.
— Кстати, вы мне подарок приобрели? — огорошила вопросом Мартыновна.
— Ну, знаешь, — протянула я, удивившись интересу. Бабка прежде никогда не выясняла заранее, что ей собираются презентовать.
— Я вчера пальто присмотрела осеннее, — принялась она восторженно кудахтать. — И шарфик к нему. Но, как говорится, страшнее жабы зверя нет.
— И ты вспомнила, что есть отличный способ обновить гардеробчик?
— Что-то имеешь против? — насторожилась трубка.
— Нет, — я пожала плечами, глядя на взъерошенное после субботней уборки отражение. В конце концов, мы не придумали подарок от всех нас.
— Тогда собирайся. Едем в магазин.
— Сейчас? Погоди, мне надо...
Но бабка выяснила всё, что хотела, и теперь слышала исключительно себя.
— Внизу через двадцать минут. За такси платишь ты.
Я беззвучно хмыкнула и положила трубку. Ну, конечно! Разве можно представить бабулю в метро, а тем более, в краснобусе! Скорее, общественный транспорт в городе перекрасят в другой цвет!
Марафет пришлось наводить в рекордные сроки, что было непросто, учитывая внешний вид. Быстро умылась, немного намочила стоящие дыбом волосы, схватила фен. Тоналка, пудра, карандаш, тушь. Придирчивый взгляд в зеркало. Насмешливая гримаса, подаренная самой себе. Руки ловко принялись перебирать украшения в ящике. Потянулись за сережками и ненароком схватились за кольцо, лежащее особняком. Золотое, тоненькое. С сердечком. То самое, которое подарил Антон на день рождения.
Ну и намучилась я, стаскивая его с пальца в январе. Приняла непростое решение — не носить, потому что не хотела отвечать на любопытные вопросы коллег и знакомых. А так одна мама удивлялась, с чего я вдруг достала колечко из шкафа в её спальне. Правда, не слишком активно. Мой бывший жених продолжал оставаться для родственников темой запретной и опасной. Никто не забыл, как пришлось "собирать" меня по кусочкам после его гибели.
Сережки остались лежать в ящике. Настроение испортилось жутко, и я решила, что ограничусь браслетом Устинова. Не на смотрины же собираюсь, а с бабкой — на скучнейший и заунывный шопинг...
До магазина, расположенного в центре города, добрались без приключений. Почти. Названный идиотом таксист не в счет. Бабуля его брата и не такими эпитетами награждала. Пока я расплачивалась, она успела выпорхнуть наружу и прийти в ужас, обнаружив, что забыла сигаретную пачку. Для верности перетряхнув сумку по второму кругу, Мартыновна с укором глянула на меня.
— Ага, моя вина, — проворчала я игриво, зная, что всерьез бабка нападать не будет, пока обновку не купим.
— Не моя же! Из-за тебя торопилась, чтоб у подъезда не мерзла! И вообще, не брось ты курить, сейчас и вопросов не возникло бы.
Пришлось тяжко вздохнуть и топать до ближайшего магазина, пока Мартыновна метеором рванула примерять приглянувшееся пальто. Главной проблемой было разобраться, в какую сторону отправляться. С тех пор как город объявил войну киоскам, мелочевку, вроде жвачки, шоколада или сигарет, на каждом шагу не купишь.
Всю ночь валил снег, улицы выглядели чистыми и посвежевшими. Невидимый художник несколькими взмахами волшебной кисти облагородил всё вокруг, стерев грязь и добавив яркого белого цвета. Люблю я зиму. Несмотря на гололед и переполненные кашицей тротуары. Даже жаль, что холодное время года близится к концу. Но впереди целый март, который регулярно дарит столько белых мух, что февралю не снилось.
Как назло, времени ушел целый вагон. В минимаркете пришлось отстоять длинную очередь, а последняя тетка потратила ещё минут пять перед кассой, выбирая то между ореховыми и сливочными вафлями, то между тремя сортами колбасы. Под конец, она вспомнила, что не купила йогурт и принялась выспрашивать у продавщицы, какие есть в наличие, и чем они отличаются друг от друга. Ещё чуть-чуть, и магазинчик, как и наш офис, обзавелся бы персональным призраком. Но, к счастью для минимаркета, настырная тетка убрала корму от прилавка.
А на выходе из магазинчика мне в глаза глянула собака. Нет, не черная, как обещал Устинов. Обычная рыжая дворняга. Но посмотрела столь пристально, что телефон, гневно взывающий к совести, кувыркнулся из рук в сугроб. Я потянулась за ним, и собачья морда оказалась на уровне лица. Сердце свернулось в трубочку, щёку обожгло горячее дыхание, звериные клыки оказались близко-близко. Псина скалилась и смотрела с ненавистью.
— Не твоё, — прохрипела собака, и зубы яростно щёлкнули возле запястья. — За магию придется заплатить.
Ошалев от неожиданного сообщения, я не сразу сообразила, что взгляд дворняги направлен на браслет. Ужас сразу схлынул. Вспомнились слова чародея, что украшение защитит меня от призрака. Быть может, и при встрече с оборотнем станет подмогой? Ведь псина не трогает пока, а только зубами лязгает.
— Откуда знаешь о браслете?
— Понимаешь... Стало быть, магичка...
— Кто ты? — коричневые глаза становились страшнее с каждой секундой, но я не собиралась тушеваться.
— Старый друг и старый враг твоего могущественного покровителя, — острые клыки сжались с хрустом. — Не надейся на счастливый исход. Он приносит несчастья всем женщинам, которыми дорожит. А, тем более, любит. Он сам — проклятье.
— Я не... Ты не... — язык онемел, и я смогла выразить мысль по-человечески.
Из минимаркета выскочил охранник с лопатой в руках. Замахнулся на дворнягу, но та не стала дожидаться расправы.
— Увидимся, — бросила она и затрусила прочь, а я осталась сидеть на четвереньках в снегу, растерянно глядя псине вслед.
— Вы в порядке? Не покусала? — сильная рука подхватила под локоть и поставила на ноги.
— Нет, — ответ дался с неимоверным трудом.
— Мерзкая шавка! Не в первый клиентов пугает. Тут псов полно бегает. Но все собаки, как собаки. Попрошайки. Но эта злая...
Когда я добралась под возобновившимся снегопадом до магазина, где оставила Мартыновну, бабка достигла точки кипения. Прежде чем приступить к заключительной части шопинга (примерке при мне и покупки), выхватила из рук сигаретную пачку и рванула на улицу выпускать пар. И дым. Я подошла к широкому окну и задумалась, глядя на проезжающие мимо машины.
В голове была жуткая каша, мысли налетали одна на другую и отскакивали, как шарики на бильярдном столе. Хотелось крепко зажмуриться, потом открыть глаза и понять, что всё увиденное — сон. Но, увы, такое счастье мне не грозило. Завтра ждал кошмарный день рождения Мартыновны, а магическая ловушка, в которой в геометрической прогрессии появлялись жуткие персонажи, захлопнулась.
Но, ничего! Вернемся домой, позвоню Устинову и задам жару! Дворняга — его врагиня! Мне было совершенно фиолетово, за какие грехи псина точит на чародея клыки. Не волновали и её слова о проклятье мага. В чём бы не убедила себя собака, меня в личном плане Алексей Данилович не интересовал абсолютно. Во-первых, не в моем вкусе. Во-вторых, кому нужен мужчина, стареющий в разы медленнее тебя?
Машины бежали друг за другом, активно работая дворниками. Метель усиливалась, грозя растянуться на многие часы. А мне представилось лето. Те же деревья, но зеленые и низкие, мои ладони на стекле, ставшие гораздо меньше, и мужчина за окном с больным лицом, словно посыпанным пылью. Губы сжимались в тонкую линию, глубоко посаженные чёрные глаза смотрели с ненавистью и злорадством.
— Яна!
Я обернулась и увидела маму в примерочной. Она никак не могла выбрать, какое из двух платьев купить: однотонное темно-синее или в полоску. Стаскивала одно, цепляясь за ворот сережкой. Одевала другое, но всё равно не могла решить...
Вдруг картинка схлынула, пробежала водой по стеклу. На меня глянули тревожные бабушкины глаза.
— Янина, ты меня слышишь? Ты белая, как призрак!
Мир накренился и вновь вернулся назад.
— Конечно, слышу, — шепнули губы почти без моего участия. — Жду, когда ты, наконец, покажешь пальто...
Бабка поверила, ринулась за будущей обновкой. А я на мгновение закрыла глаза. В ушах продолжал стоять злой громкий смех.
* * *
Я лежала в постели, ощущая уставшими ногами нежную ткань простыни. Из ноута ненавязчиво играла музыка, успокаивая возбужденный рассудок. Сейчас не хотелось думать ни о чем на свете. Лишь наслаждаться медленной мелодией, следовать за ней в страну грез, прокручивая в голове ноту за нотой.
Но, увы, в дверь бесцеремонно постучали. Табличку что ли повесить: "Не беспокоить"? Хотя моих родственников таким не проймешь. Им что в лоб, что по лбу.
— Яна, ужин готов, — послышался мамин голос. — Ярослава накладывает. Садись.
Я приподнялась на локте, недоумевая, с чего родительнице приспичило приглашать меня вместе со всеми. В последние годы я трапезничала отдельно, забирая тарелку к себе в комнату. Раздражала мамина манера заводить за столом разговоры, совершенно не улучшающие пищеварительный процесс.
— Не пойду! — крикнула я закрытой двери.
— Ещё как пойдешь! — не согласились с той стороны. — Полчаса от твоей бабки претензии по телефону выслушивала. Мол, ты бледная. Небось, я тебя голодом морю. Поднимайся и марш на кухню!
Я возвела глаза к потолку. Раз подключилась Мартыновна, придется подчиниться. Маман, наверняка, в бешенстве. А нам с ней завтра нужно бабкин день рождения пережить. Сообща. Делать это лучше, не перессорившись друг с другом.
Ярика на семейном ужине, к счастью, не оказалось. Иначе пришлось бы слушать их с мамой споры о будущем братца со "шваброй". Пока я без вдохновения ковырялась в тарелке, родительница обсуждала с Яськой последние дворовые сплетни. Новый роман соседки снизу и развод жильцов с первого этажа, сопровождающийся громогласным разделом имущества. Но потом маман заметила мою апатию и отсутствие аппетита.
— А у тебя что стряслось? — осведомилась она грозно.
Я не удивлялась её паршивому настроению, учитывая "предательство" сына и завтрашний "праздник", однако ответила в тон.
— Тебе тоже будет "весело", когда сотрудница по лестнице кубарем скатится, а на контору следователя натравят, чтобы разобрался, кто полету посодействовал, — я яростно проткнула вилкой котлету. — Лучше ответь на вопрос. Помнишь, как ходила со мной маленькой в магазин за платьем? Тебе сразу два приглянулись, и ты не знала, которое купить...
— Синее или в полоску?
— Точно!
— Яна, ты издеваешься?
Я вытаращила глаза. Теперь маман рассвирепела всерьез. Крашенные светлые волосы приготовились встать дыбом.
— И не думала. А что?
— Ты мне в детстве весь мозг проела этой историей! — родительница поднялась и с грохотом поставила пустую тарелку в раковину. — Рассказывала всем, как я платья мерила, а потом пришёл дядька-колдун и всех разогнал.
— Кто пришёл? — благоговейно переспросила Ярослава, переводя подозрительный взгляд с меня на главу семейства. Сестренке-то было известно, что сверхъестественные силы очень даже существуют.
— Никто! — маман в порыве чувств швырнула младшенькой полотенце, хотя та в нем не нуждалась. — Доедай рис! А ты! — она ткнула пальцем в мою сторону. — Запомни раз и навсегда: не было никакого магазина! Прекращай говорить глупости. А то не посмотрю, что выше меня вымахала, поставлю в угол за враньё! Или Мартыновне расскажу, что это не я, а ты разбила её убогий сервиз с розочками. Тот, за которым она во времена дефицита очередь в ЦУМе отстояла!
— Ну и дела, — протянула сестренка, когда маман удалилась, хлопнув сначала кухонной дверью, а потом и той, что вела в её спальню. — Что за колдун?
— Ты же слышала, — я отодвинула недоеденный ужин, — я его придумала.
— Ага, — Ярослава насмешливо сузила глаза.
Но я не стала ничего объяснять. Последовала примеру родительницы, но без издевательства над дверьми. Очень хотелось выплеснуть негодование на того, кто, во-первых, разбирался в магических катаклизмах, а, во-вторых, этого заслуживал. И пусть больше не жалуется, что не звоню сразу!
Алексей Данилович ответил после первого гудка и без единого возражения выслушал всё, что накипело. И гневный пересказ последних событий (исключая слова рыжей собаки о его персональном проклятье), и обиженное шипение на злодейку-судьбу, а заодно магов, вторгшихся в мою жизнь без приглашения. Заговорил чародей лишь, когда я устала от собственного ворчания и многозначительно примолкла.
— Яна, я задам несколько вопросов. Не отвечайте сразу, если трудно вспомнить. Позвольте памяти вести вас. Но аккуратно. Представьте, что распутываете клубок. Если сильно потянуть, нить порвется. Итак, первая встреча с Вольдемаром произошла в том самом магазине?
Сначала мысль о позднем "интервью" показалась неуместной. Но едва я мысленно вернулась к забытым событиям, раздражение ослабило хватку.
— Думаю, да. Но выглядело всё по-другому. Простые декорации советского детства. Помню платье на вешалке с жуткими ромбами. Ужас!
— Литвинов находился внутри?
— Нет, — я устроилась кровати, постаравшись не задеть ногами Жозефину-Симону. — Стоял на улице. Смотрел сквозь стекло на... — я представила больное, "пыльное" лицо с ввалившимися глазами. Они глядели мимо меня. За спиной кто-то был. Сидел на полу? — Простите, Алексей Данилович, но эта ниточка не хочет тянуться. Тут блок.
— Я так и думал. Не мучайте себя. Попробуйте вспомнить, сколько вам было лет?
— Не больше семи, — долгих раздумий не требовалось. — На мне было любимое матросское платье — в синюю полоску и корабликами. Я из него выросла в первом классе. Вот горе-то было!
— Что ж, — задумчиво вздохнули в трубке. — Значит, это случилось когда... Когда я слышал о Вольдемаре в последний раз. Я не сумел выяснить, что заставило его выползти из укрытия. Но раз он спокойно стоял посреди улицы, в магазине произошло нечто крайне важное. Впрочем, удивляет меня другое. Почему ребенком вы изводили мать разговорами о "колдуне", а потом всё забыли. Манипуляции моего старого неприятеля стирают воспоминания сразу.
— Думаю, дело в моей родительнице, — я грустно хмыкнула. — Она спустя двадцать лет взъерепенилась... пардон, рассердилась при одном упоминании о магазине и двух платьях. Наверняка, мне здорово доставалось в детстве за болтовню о "небылицах", и я сама захотела всё забыть. Заблокировала остатки воспоминаний.
Устинов задумался. Я ему не мешала. Закатила глаза, демонстрируя Кляксе, как утомилась от магических дел. Кошь задергала хвостом, шепча под нос гадости о магах, от которых не стоит ждать добра, ибо у них сплошные тайны на уме.
— Полагаю, вы правы, Яна, — изрёк Устинов, когда моя разговорчивая питомица принялась изобличать остальных обитателей "Забытого чародея". Особенно досталось Ольге Алексеевне, которую Жозефина-Симона невзлюбила с первой встречи. — В другой ситуации я бы попробовал прибегнуть... нет-нет, не к магии. К обычному гипнозу. Но добровольно забытые воспоминания соседствуют с теми, что пытался стереть Вольдемар. Это слишком опасно. Что касается рыжей собаки, клянусь, я не знаю, кто она. Но не переживайте, милая барышня, я разберусь. Не многим из ныне живущих доводилось видеть браслет и знать о его предназначении.
— Опять темнит? — ворчливо поинтересовалась Клякса, когда я попрощалась с Алексеем Даниловичем. — Ты вообще уверена, что он светлый маг?
— Смешно, — откликнулась я в тон кошке, а сама задумалась.
Что я вообще знаю о делах Устинова? О его прошлом? Противостоянии с Литвиновым? О помощниках чародея? Помнится, он говорил, в их рядах и ведьма имеется. По закону сказочного жанра этот персонаж редко отличается добрыми намерениями и культурой поведения.
— Ты это... — напомнила о себе Клякса и положила когтистую лапу на мою ногу. — Завтра не забудь прихватить что-нибудь с праздничного стола. Ногу куриную иль крылышко. Колбаса тоже пойдёт. Но не обрезки! Я теперь кошка домашняя, а не помойная, как раньше. Ещё можно...
Но я не слушала. Обхватила голову руками и застонала. Вот почему, спрашивается, Мартыновна не может организовать скромный день рождения в узком семейном кругу? Что б ни безумных на все седые головы приятельниц, ни старинных поклонников, из которых песок сыпется, ни завуалированных под подруг врагинь. А только мы — неуемные и со странностями, но зато свои в доску...
* * *
К середине следующего дня я чувствовала себя золушкой, получившей разрешение сходить на бал, как переделает гору дел, с которой и целая гвардия не управится. И ненавидела всех родственников! Вместе взятых и каждого в отдельности! Мартыновну, четвертый час наводившую марафет и раздающую указания направо и налево. Злющую маму, которая, накрывая на стол, грохнула об пол десяток новых тарелок. Взмыленную Яську, горестно вздыхающую и бесконечно путающуюся под ногами. Нахала Ярика, делегированного в магазин за соком с пирогами и канувшего вместе с ними в неизвестность.
Когда порог перешагнули первые гости — Владимир и Николай (оба Дмитричи) — давние бабулины поклонники, я готова была накостылять кому-нибудь на несколько лет вперёд. Сестренка забыла вовремя выключить курицу, и та покрылась чересчур запеченной корочкой, а гарнир мы с маман умудрились посолить дважды. К счастью, с салатами не произошло ничего незапланированного, и их можно было поглощать без риска для пищеварительной системы.
— Не урони! — зашипела я на Яську, пока она, отчаянно улыбаясь бабке, просачивалась из кухни в зал, схватив сразу две внушительные салатницы.
В конце концов, за столом расположилось двенадцать человек, включая нас пятерых (Ярослав довольный собой вернулся аккурат к началу пиршества). Солировала, разумеется, Мартыновна. Наиболее активно ей помогали Николай Дмитриевич и Ариадна Сергеевна — рыжая крашенная мымра вроде Леопольдовны. С ней бабка поддерживала приятельские отношения с девичества. Кажется, их отцы вместе работали на заре прошлого века.
Я эту корову не жаловала, сколько себя помню. В детстве она со мной сюсюкалась, называя деточкой, позже стала бесконечно укорять за спортивный стиль одежды и полное отсутствие вкуса. При каждой встрече твердила, что такую ненормальную девушку никакой парень в жены не возьмет. Я кипела, но, предвидя бабушкину реакцию на ответную грубость, молчала. Можно подумать, Ариадна сама была эталоном красоты и элегантности! Накрутится, как пудель, накрасит губы блеклой розовой помадой и считает, что прекрасна!
Пока Ярик с видом джентльмена разливал вино и сок всем желающим, а мама предлагала салаты с холодными закусками, старики сплетничали об общих знакомых. Долго вспоминали некую Тамару, годами уводившую чужих мужей, а под конец жизни оставшуюся в одиночестве в коммуналке. Потом переключились на знаменитых актеров прошлого, рассуждая преимущественно не о творчестве, а о личной жизни.
— Она, конечно, красавица была, — говорил Николай Дмитриевич об очередной звезде советского кино (о которой именно, я пропустила). — Но однозначно не сравнится с нашей Лимпой.
— И не говори! — вставил Владимир Дмитриевич, поднимая бокал за именинницу.
Я посмотрела на притихшую Ярославу. По глазам прочла, что думаем об одном и том же. Как же мы не любили бабкиных друзей! За одним столом такие милые и очаровательные, а по отдельности столько грязи могли вылить друг на друга, что уши вяли. Дмитричи, правда, Мартыновну любили искренне. Оба смирились с ролью скромных поклонников. Да и Ариадна за нашу бабулю могла любого по ветру развеять. Не плохо, что они сегодня здесь. Рискнет заявиться Леопольдовна, точно не поздоровится.
Но, увы. Всё вышло иначе, чем присутствующие рассчитывали. А всё из-за пресловутого магического браслета. Угораздило Устинова сказать, что о безделушке знают единицы!
— А ты, Янина, замуж не собираешься? — спросила Ариадна, решившая сменить тему, когда гости принялись сплетничать о её любимой актрисе и идоле.
В голове яростно грохнул молот. Из-за полного имени. И дурацкого вопроса. Если б замужество входило в ближайшие планы, Мартыновна успела бы просветить подругу. Но вертевшейся на языке гадости было не суждено стать всеобщим достоянием, по щиколотке пришелся предупредительный удар маминой туфли.
— Планирую уступить эту честь Ярославе или Ярославу, — я подарила бабушкиной гостье улыбку чеширского кота, с наслаждением наблюдая за реакцией младшеньких.
Братец едва не подавился вином, пока мама сердито взирала на него, вспомнив "швабру". Сестренка, избегающая ухажеров, как огня, после истории с Игорем и Сёмочкой, что-то фыркнула под нос и поставила перед Ариадной чашку с чаем.
— Холодный? — поинтересовалась мымра.
— Как заказывали, — выдохнула Яська устало, чем заслужила недовольный бабкин взгляд.
— Всё нужно делать вовремя, — наставительно продолжила вредная перечница. — Не успеешь оглянуться, как вчерашние дети станут первыми красавицами, за которыми тебе не угнаться. Впрочем, у тебя еще есть пара лет в запасе, — решила Ариадна смягчиться и попросила положить ей сладкий пирог.
А потом за очень короткий промежуток времени произошло сразу несколько событий. В мою протянутую с тарелкой руку глубоко вонзились острые ногти старушки. Я дернулась, взмахнула свободной конечностью, подарив знатную оплеуху Николаю Дмитриевичу. А заодно подпрыгнула на месте, отдавив ногу брату. Мужчины тоже постарались. Бабулин хахаль, не ожидая нападения, завалился на спину вместе со стулом, не хило приложившись затылком об пол. Ярик задел бутылку с красным вином, та опрокинулась и радостно плеснула на любимую скатерть именинницы и новое мамино платье — нежного бежевого цвета.
Ох, и запрыгали все. Вокруг маман и второго Дмитрича. Во главе с Мартыновной. Никто не замечал нашей внутренней с Ариадной разборки, пока она не завопила дурным голосом.
— Ведьма! Ведьма!
— Где? — испуганно ахнула Яська, обильно посыпающая солью мамин наряд, будто это могло помочь избавится от винного пятна. Вернее, целого "пятнища"!
— Да отцепись ты! — потребовала я, отчаянно шлепая по пальцам, пленившим мою руку.
— Ведьма! — продолжала вопить старуха, сильнее вонзая ногти в плоть.
Травмированный гость и искалеченное платье оказались забыты.
— Адочка! — возмутилась Мартыновна, заметив подругину атаку.
И пока Ариадна оборачивалась на крик именинницы, первый Дмитрич, который Владимир, сумел ловко высвободить мою руку. Тарелка с пирогом под протестующий звон приземлилась на стол, а взвинченная гостья навалилась на спинку стула.
— Адочка! — бабка рванула на помощь подруге. — Что с тобой? Чего испугалась-то?
— Ведьма! — упрямо повторила Ариадна, указывая на меня пальцем. — Ведьмин браслет. Подарок колдуна!
Я нервно хихикнула, не веря ушам. Вчера собака прицепилась к украшению. Теперь эта перечница! Кто следующий?
— Выпей чай, — велела бабка, двигая блюдце с чашкой к гостье. — Сразу легче станет.
Старушка послушалась. Взяла чашку дрожащими руками. Но прежде чем сделать глоток, глянула на меня с ненавистью — не хуже вчерашней шавки.
— Гореть тебе в огне, нечистая сила! — припечатала она под громкие протестующие возгласы моего семейства.
— Сама сгори! — возмутилась я, устав от странных нападок.
Пожелала смачно. Со зла. В следующий миг квартиру огласил истошный вопль Ариадны. Чашка лопнула в старушечьих руках, и кипяток плеснул вниз, оставляя уродливую красноту на коже бабулиной гостьи...
— Я холодный чай наливала! Клянусь! — ревела через двадцать минут на кухне Ярослава, пока маман костерила её отборными ругательствами.
В зале хозяйничали врачи "скорой помощи". Они пришли к решению госпитализировать Ариадну Сергеевну в ожоговое отделение. И Николая Дмитриевича заодно — в "травму" с подозрением на сотрясение мозга. Остальные гости скромно устроились в углу и с тоской поглядывали в сторону коридора. Праздник явно завершился, не успев добраться до середины. Зато "кульминация" всем запомнится надолго!
— Удался у бабули день рождения, — проворчал Ярослав, выгребая из холодильника сложенные в банку излишки оливье. — Даже поесть толком не успел, все разливал, да освежал. Кстати, может, медикам намекнуть, чтоб эту паникершу не в ожоговое везли, а сразу в психбольницу? Или хотя бы врача соответствующего к ней направили?
— Ярослав! — возмутилась маман, надевшая фартук, чтобы скрыть позорное винное пятно.
— А что? Вдруг Ариадна посреди ночи других пациентов укокошит! Решит, что они вампиры или драконы огнедышащие!
— Не смешно, — захныкала Яська и сердито глянула на меня. — А чай всё равно холодный был.
— Ага, — снисходительно заметил брат. — Он сам собой закипел.
— Может, и не сам.
Взгляд сестренки с каждой секундой становился выразительнее. Я решила не дожидаться, пока она ляпнет лишнего, и ретировалась от греха. Тихо, правда, уйти не дали. Бегом спускаясь по лестнице, я отчетливо слышала мамины крики на весь подъезд, чтоб немедленно возвращала назад вторые девяносто.
Входную дверь я открывала с ноги. И вовремя. В подъезд вознамерились зайти очередные бабулины гости, пусть и не званые: вредительница Леопольдовна в компании Венечки — вдовца, которого я в детстве сбила на велосипеде. Вот и сегодня с ним вышел казус. Я опомниться не успела, как дверь впечаталась в лоб деда. Он взмахнул руками и на спине проехал вниз по ступенькам, обильно припорошенным снегом. Я не была уверена, что это смягчило падение. Но выяснять не стала. По лестнице как раз спускались врачи — пусть и разбираются с очередным травмированным гостем.
Остаток дня я провела у подруги Дины Сабировой, которой всегда блестяще удавалось заставить меня напрочь забыть о проблемах. Эта способность сегодня была особенно актуальна, помнить я не хотела слишком многое. Домой я вернулась за полночь, надеясь не столкнуться с грозной родительницей. Мне повезло. Бодрствовал один Ярослав, утроившийся с ноутбуком на кухне. Он не стал ничего говорить, только понимающе хмыкнул.
Зато Жозефина-Симона за словом в карман не полезла, успев за вечер понять не мало из бурного общения моих родственников.
— Что ты хочешь услышать?! — яростно осведомилась я, упав на кровать. — Да, кажется, это я вскипятила чай. Силой мысли! Нет, не буду звонить Устинову. Не сегодня. И не завтра. Ну этих магов с их помощью. Одни неприятности из-за браслета!
Я с ненавистью посмотрела на украшение, ставшего причиной заварушки. Но снимать не стала. Завтра понедельник. Никто не даст гарантию, что офисное пугало не пойдёт на меня войной.
Клякса решила не спорить. Глянула сочувственно. И свернулась клубком в ногах.
* * *
Утром маман упорно не замечала моего присутствия, что ни капельки не огорчало. Зная характер родительницы, лучше так, чем бесконечно высказываемые претензии. Пройдет пара дней, и сама заговорит. Будет делать вид, что никакой прохлады в отношениях не наблюдалось. Зато Ярослава дулась показательно. Глядела исподлобья, шептала что-то под нос. Но напрямую обвинений не предъявляла. Не доказывать же на глазах у остальных членов семейства, что это я наколдовала кипяток.
На работе ждали сразу несколько новостей. Во-первых, заявление об уходе подал один из охранников, повстречавшийся в выходные нос к носу с призраком. Во-вторых, претензии арендодателям предъявило руководство расположенной в здании риэлторской конторы. Утром сотрудники обнаружили погром в одном из кабинетов, хотя дверь была заперта и, на первый взгляд, не тронута. В-третьих, у нас появилась новая бухгалтерша. Точнее, временная, пока Оскаровна не залечит физические и душевные раны и не вернется к обязанностям.
— Не то Лена, не то Леся, — объявила Кадрия, разбирая стопку заданий для верстки, оставленную отделом рекламы. — Рыженькая такая. Сами увидите, когда приведут знакомиться.
Девицу привели ближе к обеду, когда все погрузились в работу по самые уши. Мозги кипели, пальцы в разнобой стучали по клавиатурам. Читатели обрывали телефоны, высказывая самые разнообразные, а иногда и неожиданные пожелания. В общем, знакомиться с новенькой всем было некогда. Одна Алсу принялась проявлять любезность, явно решив, что временная сотрудница — её новый идеал.
Я глянула на девушку мельком, чтобы запомнить, как выглядит, и едва не присвистнула. Никогда бы не подумала, что она бухгалтер. Приняла бы за модель. Хотя новенькая и постаралась выглядеть по-деловому. Строгий темно-серый костюм сидел на точенной, как статуэтка, фигуре потрясающе, рыжие волосы были собраны в аккуратный хвост, косметики на лице самый минимум. С другой стороны, подведи она ярко-зеленые глаза и сильнее накрась идеально вычерченные губы, выглядела бы вызывающе и вульгарно.
— Я — Валерия, можно просто Лера, — объявила девушка, когда замредактора Галина представила каждую из нас. — Я здесь временно, но, надеюсь, мы сработаемся.
Смотрела рыжая псевдомодель исключительно на меня. Остановились-то они с начальницей у моего стола, как у ближайшего к двери. Мне пристальное внимание не понравилось, и я демонстративно уткнулась в монитор. Зато соседка по парте напрочь забыла о собственном неоконченном материале, едва оценила внешность бухгалтерши. Пошла в наступление, усомнившись в профессионализме новенькой. Вообще-то, Фарида у нас девушка мировая. Но коли переклинит, вежливости не жди.
— Как вас на временную работу устроиться угораздило? — поинтересовалась она без яда, но все догадались, что это наезд и проверка на прочность.
Однако смутить Валерию оказалось не просто. Она игриво повела плечами. Глянула из-под ресниц. Странно так, будто прицеливалась.
— Шеф сюда командировал. Просил помочь. Пока у вас всё не устаканится.
Спросить новые подробности Фарида не успела. С ней приключился казус, едва не обернувшийся серьезным ЧП. У кресла, на котором девушка обожала перекатываться туда-сюда, отломилось колесико. Травмированная мебель потеряла равновесие и кувыркнулась вместе с хозяйкой.
Громче всех закричала замредактора Галина, перепугавшись, что редакция лишится очередной ценной сотрудницы, а Алсу продемонстрировала способность к разрушениям. Взвизгнула, вскакивая со стула, и не рассчитала. Опрокинула полную чашку кофе — аккурат на клавиатуру. Ладно хоть с Фаридой обошлось — отделалась ушибленными локтем и коленкой. Ну и самолюбие, разумеется, пострадало.
Следующие часа полтора мы работали в гробовом молчание. Только соседка сердито ерзала на стуле, позаимствованном в отделе распространения. Да внештатница хлюпала носом, ибо Галина пообещала вычесть стоимость испорченного имущества из ее мизерной зарплаты. Кадрия, правда, постаралась исправить ситуацию: разобрала пострадавшую технику на запчасти и разложила на окне сушиться, но никаких гарантий не дала.
— Феном бы просушить, — проворчала я, наблюдая за манипуляциями дизайнера. — Серьезно. На старой Яриковой клаве проверяли.
— Может, и укладку сделать? — не оценила предложения Кадрия и, демонстративно не глядя на Алсу, вернулась на рабочее место.
Стараясь не замечать никого и ничего вокруг, я погрузилась в работу. Получилось не без труда, но через час я стукнула в аську Галине, чтобы посмотрела готовый текст. С чувством выполненного долга откинулась на спинку стула и задумалась о происшествии с Фаридой, посмотрев на кувырок соседки под иным углом. Странно получилось. Сказала гадость новенькой, и полетела на пол. Не обладает ли Валерия магическими способностями? Или же чужие недобрые намерения отскакивают от неё бумерангом?
Додумать настораживающую мысль до конца не вышло, зазвонил телефон — длинным сигналом внутриредакционной связи. Я сняла трубку и подпрыгнула на стуле.
— Яна, ещё раз здравствуйте. Это Лера. Временный бухгалтер. Не зайдете? Нужно подписать кое-какие документы.
Захотелось соврать и сослаться на срочную работу. Но отругав себя за глупое суеверие, я пообещала быть через минуту. Однако времени, чтобы добраться до кабинета Оскаровны, ангажированного рыжей девицей, потребовалось больше. В коридоре на меня налетела тетя Тоня, громыхающая (вот напасть!) пустым ведром.
— Следующим, кто отсюда уволится, буду я, — оповестила она, не потрудившись извиниться на причиненное неудобство. — Бедный охранник страху натерпелся из-за женщины призрачной. Теперь его ещё в воровстве обвиняют. Говорят, он проник к риэлторам. А если нет, значит, пьяный был. Пропустил, как по зданию посторонние шастали. Ещё что-нибудь стрясется, и меня крайней сделают. Начальник риэлторов горло луженое надрывал! Они ж только пару недель как переехали. И вот поди ж ты...
В обитель Валерии я заходила, продолжая размышлять о расшалившемся призраке. Две недели назад вселились, говорите? Не стараниями ли риэторов-новичков наше офисное здание обзавелось персональным пугалом?
— Здрасьте, — выдала я первое, что пришло на ум, ибо обнаружила за бухгалтерским столом не рыженькую девицу, а даму в летах, напоминающую Оскаровну комплекцией и очками на носу. Сама новенькая устроилась на стуле для посетителей с зеркальцем в одной руке и карандашом для бровей в другой.
— О! — расцвела она при виде моей реакции. — Так и знала, что ты увидишь нашу Фому-неверующую. Во-о-от! — повернулась она к даме за столом. — Магичка она. Самая настоящая! Правда, что делать умеет, непонятно пока. Ян, знакомься. Это Инесса Павловна — штатный бухгалтер "Забытого чародея". Сама магическими способностями не обладает, но дела ведет, не подкопаешься. А я специалист по проникновению, вынюхиванию, облапошиванию и...
— Ведьма она, — припечатала настоящая бухгалтерша. — Потомственная ведьма. У которой руки чешутся сделать гадость ближнему.
Наверное, стоило шлепнуть себя по лбу. Устинов говорил об этой помощнице. Имя её называл. А еще упоминал, что подкрепление отправит для охоты на призрака. Вот уж, действительно, ум за разум зашел. Должна была сопоставить. Но не срослось.
— Вы.. ты... — заговорила я с Лерой, пытаясь сообразить, как к ней лучше обращаться, а потом вспомнила, что она первая перешла на "ты". — Почему я не должна была заметить Инессу Павловну?
— На ней чары, — Валерия сложила зеркальце и карандаш в косметичку. — Остальные, глядя на неё, видят меня. А я в присутствии нашей королевы цифр становлюсь невидимкой. Кому-то же надо бухгалтерией заниматься, пока мы с тобой привидение будем ловить. Знаю-знаю, Алексей говорил...
Бухгалтерша предостерегающе кашлянула.
— В смысле Данилович... Шеф не уверен, что тебя стоит привлекать к поискам. Но он перестраховывается. А я считаю, раз неугомонная душа приставала, значит, твое участие предопределено. Да и Руфинка тебя с призраком разглядела в стеклянном шаре.
Инесса Павловна снова издала характерные звуки.
— Пошутить нельзя, — притворно возмутилась Лера. — Наша предсказательница тоже уверена, что тебя надо подключать. К тому же Алексей... э-э-э... Данилович тебе не начальник. Ты не обязана его слушаться.
Не знаю, чего мне хотелось больше — обругать самонадеянную девчонку или расхохотаться. Почему мне везет на неуемных личностей? Ведь не отстанет. Постарается заставить переквалифицироваться в охотника за нечистью. Хм. А её саму так можно назвать? Не волшебница же, а ведьма...
— Пойдем чего-нибудь съедим, — объявила Лера тоном исключающем отказы.
— У меня работа.
— Подумаешь, двадцать минут, — пожала девица плечами. — Хочешь сделаю так, чтобы все думали, что ты сидишь за столом и печатаешь в поте лица?
— Нет! — воспротивилась я. — Сегодня ты уже сделала. С Фаридой.
— Она первая начала, — Валерия послала навострившей уши бухгалтерше воздушный поцелуй и потянула меня за руку в коридор.
* * *
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
