Книга первая. Беглец. Главы 20-28

Внезапно я почувствовал некую угрозу, что надвигалась на нас спереди. Резко остановив лошадей, я принялся вглядываться магическим зрением вперед, чтобы обнаружить противника, но абсолютно ничего крупнее белки не попадалось мне на глаза. Странно, подумал я, и велел притихшим детям двигаться за собой. Я поехал медленно, чтобы успеть обнаружить возможную ловушку или еще какую-нибудь дрянь, что подстерегала нас на пути, размышляя, почему же мне вдруг почудилась опасность?

Примерно через сто шагов кусты в сторонке зашевелились, и из них стремительно возникло, нет, вытекло черное гибкое тело и оскалилось на нас, угрожающе зарычав. Я придержал свою лошадь и стал рассматривать этого лесного хищника. Он напоминал нашу пантеру, но был раза в полтора крупнее её. Длинные уши с кисточками, прижавшиеся к голове зверя, сразу напомнили мне кэльвов, с которыми я подружился в самом начале пути. А если и этот зверь разумен, подумал я, и медленно слез с лошади.

— Алекс, назад! — услышал я шепот Алоны, но не обратил на него внимания.

Вместо этого я подошел поближе к зверю и опустился перед ним на колено, одновременно посылая ему свои чувства восхищения его телом, его силой, красивой шерстью... А на шерсть действительно стоило посмотреть — черная, с небольшим белесым пятнышком на правом плече, она вся переливалась даже не находясь на свету, по ней то и дело пробегали маленькие искорки. Что это? Электричество? Или магия? Почему же я его не обнаружил, когда сканировал окрестности? Вопросы так и роились в голове, но я продолжал излучать дружелюбие и отсутствие страха. Зверь перестал рычать, но все так же настороженно продолжал на меня смотреть.

— Привет, — тихо сказал ему я. — Прости, мы, наверное, зашли на твою территорию? Не волнуйся, мы сейчас уйдем и не станем причинять тебе вреда.

Говоря это, я одновременно транслировал свои мысли ему в мозг. Судя по всему, этот зверь разумным не был, так как в ответ я не услышал связных мыслей, а только поймал образ двуногих, с конями, что больно бьют острыми копьями. Я успокаивал зверя, транслируя свои образы — мы друзья, копий у нас нет, скоро уйдем. После этих образов зверь немного расслабился и таким же мягким, текучим движением подошел ко мне. Я не стал делать резких движений, рассматривая шкуру зверя. Да, несомненно, это было порождение магии — плотный черный мех отражал все магические воздействия, направленные на него, как зеркало отражает лучи света. Подойдя ко мне, зверь обнюхал... вернее обнюхала мое лицо, ведь теперь мне было четко видно, что это самка. Я почувствовал, что нападать на меня она не собирается, напряжение покинуло её пушистое тело, а в её эмоциях появилось любопытство. Медленно, чтобы не испугать, я поднял свою руку, а потом нежно почесал у неё за ушком.

Первым её желанием было отдернуться, но я успокоил пантеру, посылая ей свои мысли о том, что не причиню вреда, и продолжал почесывать за ушком. Потом я переместился на шею, пантера уже сама инстинктивно вытянула мордочку вперед, давая мне возможность продолжать. Ободрившись, я подключил к делу вторую руку, став гладить по её электрической шерстке. Странно, но искры, проскакивающие в ней, не причиняли мне вреда, наоборот, они следовали за движениями моих рук, придавая шерсти ощущения нежнейшего бархата. Я услышал, как большая кошка начала мурлыкать, сначала тихо, а затем все громче. Да я и сам получал удовольствие, гладя этого большого и сильного зверя по его странной шкуре. Эх, подумал я, мне бы такую защиту от магии, не пришлось бы защитным коконом пользоваться — тепло и маги не кусают!

Осмелев, я попросил кошку лечь на бок, гладя её по животу и продолжая почесывать шею. Мурлыкание стало еще громче, что я даже улыбнулся:

— Мурлыка! Можно мне тебя так называть? — спросил я зверя.

Но той было, по-моему, все равно. Она просто получала наслаждение от моих поглаживаний и почесываний. Главное, чтобы её сородичи не набежали, подумал я, припомнив, сколько прошло времени, пока я перегладил всех моих знакомых кэльвов. Через минут десять я поднялся, ловя от Мурлыки сожаление, что все так быстро закончилось.

— Мне пора уходить, — сказал я, дублируя речь мыслями. — Скоро мы покинем твою территорию и не будем на ней охотиться.

Погладив на прощание большую черную кошку по голове, я пожелал ей удачной охоты и вернулся к своим, краем глаза замечая их отвисшие челюсти. Запрыгнув на лошадь, я тронул её с места, и мы продолжили наш путь, провожаемые взглядом Мурлыки. Через минут пятнадцать после встречи со зверем к Алоне вернулась речь.

— Алекс, — потрясенно выдохнула она. — Что я еще о тебе не знаю?

— Многое, — ответил я. — Большинство из этого вообще настолько неприличное, что ты его никогда и не узнаешь. А что тебя так удивило?

— Да ты... — у принцессы даже дыхание перехватило. — Ты только что запросто общался с самым опасным хищником лесов Мардинана и еще спрашиваешь, что в этом удивительного?

— Ну, мне она чересчур опасной не показалась. Да и всего лишь защищала свою территорию, так что нападать все равно не стала бы.

— Да все люди знают, что кашн почти невозможно убить! — подал голос Ален. — Только иногда, когда эти звери начинают охотиться на людей, король может собрать отряд профессиональных охотников в три-четыре сотни человек, которые могут окружить кашну и забить насмерть, потеряв при этом в самом удачном случае двадцать-тридцать человек.

— А маги? — уточнил я.

— Шкуру кашна не берет никакая магия, — просветила меня Алона. — Поэтому она очень дорого ценится. Охотники, убившие одного такого зверя, могут больше не работать до конца жизни!

Понятно, почему! Я бы тоже от такой шкурки не отказался. А если... Я вспомнил урчание Мурлыки, блаженствующей под моими руками, и признался себе, что убить я её просто не смогу. Мне всегда нравились кошки, а теперь еще выяснилось, что чем больше кошка, тем сильнее она мне нравится.

— А что-нибудь крупнее этой кашны в здешних лесах водится? — спросил я знатоков.

— А что, тебе ее одной уже мало? — ехидно спросила Алона.

— Так она у меня не одна, — так же ехидно ответил я. — У меня еще стая кэльвов в друзьях числится!

Проехав метров пятнадцать, я обнаружил, что остался один. Оглянувшись, я увидел, что лица Алоны и Алена стали очень похожи друг на друга и на людей в деревне. Да что же вы так кэльвов боитесь-то, подумал я. Прямо суеверие какое-то! Такие милые зверюшки... Ну, перемещаются быстро, что и взглядом не уследишь, когти и зубы имеют острые, так и что в этом такого?

— Чего застыли? — осведомился я, глядя на детей. — Пошли дальше, скоро солнце сядет.

Глянув на небо, я понял, что дождя нам не избежать. Все оно было затянуто облаками, а на горизонте еще показалась темная туча, догоняющая нас.

— Если не хотите промокнуть, живо за мной! — приказал я и погнал лошадь дальше.

Вскоре я услышал частый стук копыт за спиной. Догнав меня, дети поскакали рядом, но все так же молча, только Ален поглядывал с восхищением. Проскакав так полчаса, я совсем отчаялся и предпринял попытку проломать стену их отчуждения, а то вон и Алона смотрит недоуменно. Глядишь, совсем разговаривать перестанет!

— Ну что такого вы во мне увидели, что превратило меня в чудовище? — осведомился я у них.

— Вы... ты не чудовище! — с восторгом ответил Ален. — Ты — Повелитель Зверей.

— Кто? — не врубился я с первой попытки.

— Повелитель Зверей, — мрачно повторила Алона. — Это такой маг, который может на равных общаться со всеми зверями и приказывать им все, что пожелает!

— О них легенды ходят, а последний умер всего несколько столетий назад! — добавил Ален. — Я читал о них!

— Так! Теперь мне хоть стала понятной ваша реакция. В общем, это неправда! — огорчил я детей. — Я вовсе не Повелитель Зверей, как вы считаете, и приказывать я им не могу. Просто я всегда стараюсь с ними подружиться, чтобы они на меня не нападали — и все!

— Но... — сопротивлялся Ален.

— Я обычный маг, который просто умеет с ними договариваться, и закончим на этом. А если в дальнейшем намерены пускать про меня всякие сплетни, — я обращался главным образом к Алену, так как видел, что глаза Алоны немного потеплели, — То уж лучше сразу скажите, чтобы я опять стер вам ваши воспоминания.

Ага, вскинулись, побледнели! Теперь тема Повелителя Зверей забыта, дети будут усиленно думать, когда же это я им стирал память? Правильно говорят, что свежая парадоксальная новость вытесняет из головы все предыдущие, чем активно пользуются газетчики. Часа полтора у меня есть, а потом нужно будет объяснить, что я просто пошутил, иначе до конца путешествия бояться будут.

Все эти полтора часа я выжимал из лошади все возможное, но понял, что этого все равно будет мало, чтобы убежать от надвигающейся тучи, значит, нам придется вымокнуть! Плюнув, я сбавил темп и просто пошел спокойной рысью, давая лошадям отдых. До вечера оставалось еще часа три, поэтому я не собирался останавливаться и делать привал, теряя драгоценное время. Осталось меньше двух дней, прежде чем мы достигнем Вернара, причем уже к завтрашнему вечеру я планировал выйти на ровную дорогу, ведущую прямиком к пункту назначения. Все, что можно выиграть от скитаний по лесам, мы уже выиграли, обеспечив себе спокойные дни, а дальше нужно надеяться только на удачу.

Туча настигла нас через два часа, когда мы уже весело болтали. Рассказав детям, что я просто пошутил, и приведя несколько железных доводов в пользу этого, я добился у них прощения и понимания. Больше к теме Повелителя мы не возвращались, зато я узнал много нового и интересного об отношениях в этом мире. Поочередно, то Алона, то Ален вываливали на меня ведра информации, а я запоминал и усваивал её, подозревая, что в этом мире мне придется жить до самой смерти. Когда сверху на нас начал капать дождик, я вспомнил, что все-таки являюсь магом и сформировал своеобразный защитный зонтик, привязав его к себе и накрыв остальных. Так мы с комфортом ехали еще несколько часов, пока лошади не стали в темноте спотыкаться о корни. Тогда я решил устроить привал, выбрав дерево с широкими ветками, раскинувшимися практически параллельно земле. Понимая, что держать зонтик всю ночь будет глупо, я нашел местечко и закрепил сверху расстеленный эльфийских плащ, который не пропускал воду, а под ним на траву кинул немного веток и листьев, постелив на них одну из своих курток. Поужинав запасами мяса, мы устроились на этой лежанке, тесно прижавшись друг к другу, и заснули под тихий шелест дождя, а темнота рядом с нами сторожила наш сон.

Глава 25. Святой отец.

Утром я проснулся продрогшим от сырости, что царила вокруг. Хоть я и повесил над нами плащ, но он все же не смог защитить нас от капель, заносимых ветром под наше укрытие. Все вещи отсырели и были неприятно влажными. Я осторожно высвободился из объятий Алоны, скинул с себя мокрую куртку, затем снял почти сухие жилетку и рубашку и укрыл ими все еще спящих детей. Наступало раннее утро, дождь кончился, но небо было все также затянуто облаками. Потанцевав немного с мечами, я размялся и подумал, что эти танцы мне ничего не дают, кроме возвращения гибкости и скорости тела, привычных по эльфийской жизни. Чтобы хоть чему-нибудь научиться, мне просто необходима практика, желательно с опытным партнером или хотя бы просто с реальным противником.

Положив клинки и прихватив лук, я отправился на охоту. Вскоре обнаружив недалеко от себя несколько кроличьих нор, я вынул из них четырех жирных и сонных обитателей, пожалев, что тащил лук с собой. Видимо, я тоже был еще сонным, как эти ушастые. Освежевав по-быстрому кроличьи тушки, я вернулся с ними к лагерю и натаскал веток с округи. Они были мокрыми, моими камешками не зажигались, поэтому, разозлившись, я просто сформировал огненный шар и метнул в хворост, заставив костер ярко вспыхнуть. Подбрасывая в него ветки, я оставил мысль о шашлыках и просто повесил тушки над огнем, посолив и добавив специй, изредка их поворачивая. Усмехнувшись, я накрыл костер сверху силовым зонтиком, не дававшим жару растрачиваться попусту, и вскоре кролики запеклись, как в обычной духовке. Приятно быть магом, подумал я, вдыхая прекрасный аромат и периодически сглатывая слюну.

Вкусные запахи подняли детей, которые вылезли из укрытия и стали греться у костра, глядя на кроликов жадными глазами.

— Налетайте! — разрешил я, в очередной раз проверив готовность.

Общими усилиями мы разделались с двумя кроликами, решив оставить половину на обед. Мясо было вкусным и нежным, настоящий деликатес! Правда, есть его было непривычно без хлеба и без какого-нибудь гарнира, потому что оно было слегка жирноватым, о чем мне и поведал Ален.

— Ну, я же тебе не золотая рыбка! — усмехнулся я в ответ. — Радуйтесь, что хоть голодными не останетесь!

Жуя, Алона все же поинтересовалась, кто такая золотая рыбка. Пришлось рассказывать им сказку, которая произвела на них прямо неизгладимое впечатление — они даже жевать перестали! Закончив, я подумал, что сказочный фольклор у них здесь весьма небогат, раз весьма обычная сказка вызывает такой жгучий интерес.

Прогревшись и позавтракав, мы вновь оседлали лошадей и поехали дальше через лес искать дорогу к Вернару. К вечеру, по самым пессимистичным предположениям, мы её уже должны обнаружить. Сложно было определиться с нашим местонахождением, так как моя карта была явно не магической и не показывала на себе точку нашего местонахождения. Это не "Готика", подумал я, все тут приходится определять на глазок. По дороге я рассказывал детям сказки, какие смог вспомнить. Особое впечатление произвели на них Конек-Горбунок, который на общем звучал как Горбатый Жеребенок и пушкинские "Руслан и Людмила". Заслушавшись, Алона с Аленом даже пропустили время обеда, а я и не стал их разочаровывать, прерывая рассказ.

Незаметно мы вышли к дороге, что стало для меня приятным сюрпризом. Досказав сказку до конца, я достал карту из сумки и решил проверить, на ту ли дорогу мы вышли? Оказалось, что действительно, эта дорога вела в Вернар, так как других поблизости просто не было. Во всяком случае, так было нарисовано на карте. Однако меня все еще терзали смутные сомнения, что на карте просто много чего не отмечено, поэтому мы можем спокойно зарулить совсем не туда, куда нужно. Проехав еще полчасика, я совсем отчаялся — людей на дороге совсем не было, как не было указателей или дорожных столбов. Именно поэтому, увидев далеко впереди одинокую фигуру на лошади, я поторопил свое четвероногое и кинулся догонять попутчика. Дети припустили за мной, не отставая.

Догнав фигуру на лошади, я опознал в ней толстого человека лет сорока с большим пузом и большим серебряным медальоном, что висел у него на цепи поверх черного плаща. На медальоне был выгравирован большой глаз, а сам человек больше всего напоминал служителя секты. Ну и ничего страшного, подумал я, мне бы только дорогу узнать...

— Святой отец, — обратился я к человеку, притормозив рядом с его медленно плетущейся лошадкой, чувствуя, как Алона остановилась рядом. — Не подскажете ли путникам, далеко ли до Вернара?