Тинг Победитель

В обычно пустынной бухте Тайянг близ устья реки Ялуцзян, что отделяет Китай от Кореи, утро понедельника 17 сентября 1894 года по христианскому летоисчислению выдалось необычайно шумным. Бухта была переполнена разнообразными судами. Пять больших пароходов, разгружавшихся в глубине залива прикрывали со стороны моря четыре маленькие кургузые канонерки и столько еще меньших миноносцев. Среди этой мелочи возвышались толстяк-монитор с мощным орудием в круглой башне и стройный минный крейсер. Но это было далеко не всё. Вдали, в морской дали на внешнем рейде слабо дымила трубами броненосная эскадра.

Нет, этот грозный флот не принадлежал кому-то из нечестивых европейцев, как только и можно было подумать еще лет десять назад. Под засвежевшим ветром над броненосными кораблями трепетали желтые флаги, на которых извивался, будто живой, синий дракон Поднебесной империи.

Наменстник Северного Китая канцлер Ли Хун Чжан вернул стране почти утраченное в прошлом величие. Он создал вооруженную и обученную по-европейски армию. Создал броненосный флот, не уступающий ни в чем эскадрам западных дьяволов! Хватит им безнаказанно хозяйничать в китайских водах! Чтобы получить эти броненосцы, Китай несколько лет отдавал в морской фонд половину всех пошлин за ввезенный в страну опиум. Ли Хун Чжан был готов сам продавать людям эту отравы ради мечты о флоте. И вот мечта сбылась!

Но как тревожны лица матросов и офицеров на могучих кораблях. Второй месяц идет война с Японией. Алчные японцы покусились на соседнюю Корею, и Китаю пришлось вступиться за своего вассала. Пока боевые действия в Корее шли неудачно. Малочисленные китайские отряды отступали перед превосходящими силами японцев. Суда, которые везли через Желтое море подкрепления, были перехвачены и безжалостно потоплены японскими крейсерами. Тысячи китайских солдат упокоились на морском дне. Немногие спасшиеся твердили о дикой свирепости японцев, нечеловеческой меткости их орудий. Было от чего пасть духом. Война подступала к рубежам самого Китая.

Последний резерв — пятитысячный отряд личной охраны из гарнизона Тяньцзиня — Ли Хун Чжан приказал сопровождать всеми силами своего Бэйянского флота, сильнейшим из четырех китайских флотов. Эскадру вел в поход один из ближайших помощников наместника Ли Хун Чжана — прославленный генерал Тинг Жу Чан, сменивший лет двадцать назад седло боевого коня на мостик военного корабля. Престарелый хайцзюнтиду ("морской генерал") Тинг пристал к берегу и высадил войска, едва флот приблизился к границе Кореи. Освободившись от транспортов, Тинг хотел отправиться дальше на юг, в Желтом море, где японцы вели себя как дома. "Морской генерал" решил, что в море, вдали от осторожного Ли Хун Чжана, на его приказ избегать любых встреч с японскими кораблями можно не обращать внимания.

В то утро эскадра жила обычной жизнью. С камбузов доносились ароматные запахи готовящейся еды, на палубах матросы-новобранцы учились обращаться с орудиями, поворачивали их в разные стороны, щелкали затворами, вставляли и вынимали снаряды. Неожиданно с марсовых площадок сразу нескольких кораблей закричали, что на юге из-за горизонта поднимается огромное дымное облако. Над флагманским броненосцем "Дин-Юань" взвились сигнальные флаги — сигнал к выходу в море. В топках кораблей был заранее загребен жар, поэтому пар в котлах подняли быстро. Скоро из труб повалили густые клубы черного дыма. Уже через час корабли на внешнем рейде стали сниматься с якорей.

КРЕЙСЕР "ЧЖИ-ЮАНЬ"

Первым, как всегда, двинулся в море "Чжи-Юань" — быстроходный двухмачтовый крейсер недавней английской постройки. Его капитан Ден Ши Чан был родом из самой южной провинции Гуандун, и считался на Бэйянском флоте чужаком — большинство офицеров здесь было из Фуцзяни, а матросов набирали в основном из шандунцев. Но капитана Дена ценили за ум и смелость, хотя недолюбливали за прямоту, доходящую до упрямства. На своем корабле он навел блестящий порядок и дисциплину. Следом за "Чжи-Юанем" пришли в движение главные корабли эскадры — казавшиеся колоссальные на фоне окружавших их крейсеров броненосцы "Дин-" и "Чин-Юани". Построенные десять лет назад в Германии они уже считались устаревшими в сравнении с новейшими броненосцами европейских держав, но здесь, на Дальнем Востоке, кораблей такого класса было не много.

БРОНЕНОСЕЦ "ДИН-ЮАНЬ"

КРЕЙСЕР "ЛАЙ-ЮАНЬ"

Следом за броненосцами вспенили винтами мутную воду двойник "Чжи-Юань" — крейсер "Чинг-Юань" и два одинаковых крейсера с немецких верфей, узкие, как лезвие меча "Лай-" и "Дзин-Юани" с двухорудийными носовыми башнями. Еще один крейсер, поменьше, — "Цзи-Юань" — чуть задержался, подняв на мачте сигнал о неполадках в машине. Этим пожилым крейсером, построенным на одной верфи с броненосцам, командовал капитан Фонг Бо Кан — полная противоположность открытому и отважному капитану Дену. Капитан Фонг пробивал себе путь наверх при помощи интриг и лести начальству. Однако пока он был единственный из китайских капитанов, уже имевший реальный боевой опыт. Полтора месяца назад его крейсер был послан в Корею для прикрытия китайского экспедиционного отряда. Близ Азана "Цзи-Юань" выдержал бой с тремя японскими крейсерами — первое сражение войны. Тогда Фонг сумел ускользнуть от врагов на своем совершенно избитом снарядами крейсере, хотя и бросил доверенный ему конвой. За трусость, за гибель потопленного японцами войскового транспорта Фонга приговорили к смерти, однако потом оправдали. Всё же "Цзи-Юань" сумел повредить преследовавший его японский флагман. Эта была пока единственная удача китайцев. Ну а на "Цзи-Юане" только недавно закончили исправлять тяжелые повреждения.

Всего у адмирала Тинга было восемь кораблей, носящих в название олицетворяющий морскую даль иерогриф "юань". Священное число восемь! В бой идут восемь больших "Юаней"! Нет, пока семь. Последний, восьмой, броненосный крейсер-монитор "Пин-Юань" — первенец китайских верфей, единственный броненосный корабль, построенный в самой Поднебесной, — никак не может выйти из бухты, пробираясь мимо минного крейсера "Гуанбин", канонерок и миноносцев, тоже спешно разводящих пары. Однако адмирал Тинг не собирался ждать. К "Юаням" пристраиваются, стараясь изо всех сил не отстать, самые старые на флоте низкобортные крейсера "Ян-Вей" и "Чао-Юн", больше похожие на канонерки, и такое же устаревшее авизо (посыльное судно) "Гуан-Чиа" с деревянным корпусом.

КОРАБЛИ БЭЙЯНСКОГО ФЛОТА

В полдень впереди увидели идущих навстречу врагов — длинную колонну ярко-белых кораблей, резко контрастирующих с мрачно-серми судами китайцев. Нет, это не обычный отряд охотников за транспортами, как наделся поначалу Тинг. Сразиться предстояло со всем японским флотом. Число главных кораблей у японцев также составляло волшебную цифру восемь. Восемь близких по типу быстроходных бронепалубных крейсеров водоизмещением три-четыре тысячи тонн, каждый с десятком скорострельных средних орудий, а то еще с одним-двумя крупнокалиберными.

А вот китайские Восемь больших "Юаней" — совсем разные корабли. Два — броненосцы в семь с половиной тысяч тонн водоизмещения. По нынешним меркам для эскадренного броненосца это уже немного, да и нет вошедших в последнее время в обычай для всех больших кораблей батареи средних орудий. Так что если и броненосцы, то не эскадренные, а береговой обороны. Но всё же — по величине, по бронированию, по крупнокалиберной артиллерии — таких во вражеской эскадры нет ни одного. Но остальные шесть "Юаней" — крейсера разных немецких и английских проектов, с одинаково малым для своего класса кораблей водозмещением менее трех тысяч тонн, сильно перегруженные двумя-тремя тяжелыми орудиями, из-за которых почти не осталось места для пушек средних калибров — по одной-двум против десяти у японцев, к тому же с большей скорострельностью.

Но самым главным преимуществом японцев была отличная подготовка их эскадры, чего и в помине не было у китайцев. Да, китайские матросы не уступали врагу в храбрости и отваге, а китайские офицеры прошли хорошее обучение, почти все практиковались на английском и американском флотах. Но слишком долго в Поднебесной обкрадывали флот! Сама императрица опустошила Фонд морской обороны, когда понадобились деньги на строительство нового летнего двораца. В результате за последние семь лет не куплено ни одного нового корабля, а уже имеющиеся корабли не получали необходимого ремонта. Не нашлось средств даже на закупку качественных снарядов! На маневрах вместо боевых стрельб учились выстраивать кораблями геометрические фигуры перед инспекцией из Пекина.

АДМИРАЛ ТИНГ ЖУ ЧАН

Вот почему адмирал Тинг шел в бой с фатальностью обреченного. Кое-что, впрочем, он успел сделать. После первого боя у Асана стало известно, что японцы применяют осколочно-фугасные снаряды, поражающие осколками и воспламеняющие всё вокруг. Тинг распорядился оставить на берегу все шлюпки, способные дать огню пищу, — если китайцам суждена победа, шлюпки им не понадобятся, если же их корабли обречены на гибель — нет смысла в спасении! Для защиты от осколков около надстроек выложили брустверы из мешков с песком и углем, на марсах и мостиках натянули матросские койки.

Китайский флот шел навстречу японской эскадре на скорости всего лишь в семь узлов. Но даже на таком тихом ходе корабли не держали строй, образовав что-то вроде вытянутой к противнику дуги. Адмирал Тинг сердито расхаживал по мостику "Дин-Юаня", огороженному теперь железными поручнями вместо привычных деревянных. Позади, за кормой, были видны "Ян-Вей" и "Чао-Юн", которым так и не удавалось нагнать эскадру. Адмирал вспомнил, как он, только что назначенный тогда командующим Морскими силами обороны Севера, ездил в Англию принимать на армстрогновских верфях два этих корабля — первые стальные крейсера Китая, считавшиеся в то время самыми быстроходными, а потому не нуждавшимися в броне. А сейчас "Ян-Вей" и "Чао-Юн" тащатся в самом хвосте эскадры. Тинг повернулся и посмотрел на юг.

Там всё ясней вырисовывалась японская колонна. Впереди восемь современных крейсеров, за ними, в арьергарде, просматривались два старых броненосных корабля, маленькая канонерка и обычный пароход, наверное, транспорт. Тинг отдал приказ о готовности к бою. Пронзительно зазвенели бронзовые гонги. Вверх по стеньгам поползли желтые боевые флаги. Как будто в ответ над далекими еще японскими кораблями тоже заплескалось бело-красным. Самое большое полотнище взвилось над японским флагманом — крейсером "Мацусимой". Красное Восходящее Солнце с расходящимися мечами лучами неслось навстречу Дракону Поднебесной.

На "Дин-Юане" вовсю шли приготовления к сражению. Матросы в платках, закрывавших обмотанные вокруг голов косы, спешно занимали места около своих орудий. Палуба была заранее посыпана песком, чтобы потом не скользить на крови. Впрочем, палубные доски уже были мокрыми — маленькими фонтанами на них лилась вода из раскинутых пожарных рукавов. Молодой офицер на дальномере с боевого марса громко выкрикивал расстояние, оставшееся до врага. Чуть ниже мостика грозно поворачивались башни главного калибра, отслеживая дулами 12-дюймовок передовой японский корабль. Японцы пока не стреляли. Тогда Тинг сам отдал приказ открыть огонь с максимальной дистанции и направился на правое крыло мостика, чтобы лучше видеть, куда полетят снаряды.

Главным калибром на броненосце стреляли редко, и Тинг забыл об опасности дульных газов, вырывавшихся из жерл гигантских орудий. На "Дин-Юане" орудийные башни находились почти посередине корабля и при стрельбе вперед "обдували" носовой мостик. Адмирал не замечал, как прямо под ним поднялись на максимальный угол два внушительных орудийных ствола. Двойной выстрел ударил чудовищным грохотом и раскаленно-жгучей плотной волной. Всё окуталось удушливым кислым дымом. Когда он рассеялся, стало видно лежавшего без чувств адмирала. Рядом стоял на коленях английских инструктор Тейлор, зажимая руками глаза.

— О боже! — выл он. — Я ослеп! Ослеп! Из-за этих косоглазых! Констан! Помоги же мне!

Второй бывший на мостике инструктор — немец Констан фон Генникен, сам с лицом, черным от копоти, бросился к англичанину. Но того уже успокаивал оказавшийся на ногах китайский адмирал, на неожиданно хорошем английском.

— Спокойно, Уильям! Ваши глаза целы, просто засорены гарью. Герр Ганникен проводит вас в каюту, там вы сможете умыться...

Адмирал Тинг, морщась от боли, резко крикнул своим остобеневшим офицерам.

Срочное перестроение! Передайте на "Чин-Юань" — встать нам в кильватер. "Лай-Юаню" в кильватер "Чина", "Дзин-Юаню" — в кильватер "Лая". Капитану Дену на "Чжи-Юань" — встать к нам по левому траверсу. "Чинг-Юаню" — в кильватер "Чжи". Капитану Фонгу на "Цзи-Юань" — уводить "Ян-Вэй", "Чао-Юн" и "Гуан-Кай" на север. Исполнять! Быстро!

Офицеры, разом сбросив с себя оцепенение, бросились передавать команды сигнальщикам. На мачте взвились флажки, отрепетированные другими кораблями. Странное дело, полученные приказы там выполняли так быстро, будто предугадывали, что хочет Тинг. Бэйянский флот стремительно менял построение. Вместо прежнего фронтального строя формировалось две идущие параллельно колонны. В правой двигались броненосцы "Дин-" и "Чин-Юани" и броненосные крейсера "Лай" и "Дзин-Юани" — корабли крепкой немецкой постройки с хорошей защитой при посредственном ходе. Слева от них шли два быстроходных, но слабозащищенных бронепалубных крейсера британской постройки — "Чжи-" и "Чинг-Юани". Малопригодные в бою и уязвимые для врага старые крейсера "Ян-Вэй" и "Чао-Юн", деревянный "Гуан-Кай" под прикрытием слабейшего из башенных кораблей "Цзи-Юаня" отводились назад.

— Что вы делает? — закричал вернувшийся на мостик фон Генникен, ошарашенно гляда за перестроениями эскадры. — Мы же обговорили вчера все тактические вопросы! Адмирал! Почему вы сломали фронт? У нас ведь всё шло будто у великого Тегетхоффа у Лиссы. Наш клин должен был также рассечь японскую колонну, как Тегетхофф перерубил колонну итальянцев...

Перед нами не итальянцы! — отрезал Тинг. — У японских крейсеров почти двойное превосходство в скорости. Они легко уйдут из-под таранного удара.

— Но, адмирал!

— Фон Геннекен! Вам лучше спуститься в броневую рубку. А остальным — срочно перейти на кормовой мостик. Башни, наверное, уже подготовились к новому залпу. И пусть прекратят наконец трещать из скорострелок! Их снаряды сейчас просто не долетают до японцев.

Пока Тинг шел по палубе на корму, торопливо меняя на ходу обожженый мундир,перед внутренним взором адмирала мелькали, будто в слайдшоу, картинки. Воспоминания прошлой жизни, будто их просматривал вместе с ним кто-то посторонний. Вот еле живой от голода пятнадцатилетний Тинг покидает родное село, которое вымерло в страшную засуху. Вот он уже в рядах повстанцев-тайпинов, командует отрядом вооруженных пиками воинов с растрепанными волосами. Вот он вновь с аккуратной косой, офицер правительственных войск, вместе с иностранными советниками обучает своих солдат владению европейским оружием. Тинг — капитан ощетинившегося бронзовыми пушками парохода, шлепающего плитами колес по водам Янцзы. Тинг — адмирал, его броненосцы грозно стоят на рейде Иокагамы, формально дружеский визит в Японию с вполне прозрачным предупреждением. Тинг вспомнил всё.

И еще кое-что. Он знал, как должна была закончиться эта битва. Японцы наносят китайскому флоту непоправимый ущерб, а еще через полгода полностью уничтожают его в гавани Вэйхавэя. Китай проиграет эту войну, после чего на полвека провалится в бездну анархии и распада. Он изучал это. Когда учился в Пекинском университете, потом работал в Институте практической истории. Нет времени на долгие раздумья. Надо делать то, зачем его сюда послали!

Бой постепенно разгорался. "Дин-Юань" дал еще один залп. Различимые в полете черными точками снаряды, описав крутую траекторию, посыпались на японские корабли, поднимая среди них тоненькие водяные столбы. Рядом с одним из вражеских крейсеров вспухло единственное пятнышко разрыва. По броненосцу прокатились радостные крики. На этот раз японцы ответили на огонь. На палубу "Дин-Юаня" вместе с потоками воды от близких разрывов упало несколько шипящих горячих осколков. Японские крейсера густо дымили, набирая ход. Особенно разогнались четыре первых крейсера авангарда, все более удаляющиеся от своей основной эскадры.

ЯПОНСКИЙ ФЛОТ В СТРОЮ

Японский флот в это время был занят собственными перестроениями. Его авангард под командованием контр-адмирала Козо Цубоя окончательно оторвался от основной эскадры. Передовой отряд из кораблей английских проектов не случайно называли "Летучим". Флагман Цубоя "Иосино" считался самым быстроходным крейсером в мире. Остальные три "летучих" крейсера — "Такачихо", "Нанива" и "Акицусима" — также превосходили, не только по скорости, но и по вооружению любой из китайских крейсеров. Целью Цубоя было обойти броненосцы Тинга, уничтожить отставшие слабые суда, а затем — стоящие у берега транспорты, которые, как надеялись японцы, еще не закончили высадку десанта.

Самим Тингом должен был заняться непосредственно японский командующий вице-адмирал Юко Ито. Его главной ударной силой были три большие бронепалубных крейсера, построенные по одному французскому проекту — "Мацусима", "Ицукусима" и "Хасидате". Благодаря стоявшему на каждом корабле тяжелому 12,5-дюймовому орудию эти крейсера считались достойными противниками китайских броненосцев. Между громоздких крейсеров-"французов" терялась небольшая "англичанка" "Чиода", меньший из японских крейсеров. За крейсерами шел арьергард: два старых броненосных судна "Фусо" и "Хией", маленькая канонерка "Акаги" и пароход "Сайкио-мару", на котором недавно прибыл с инспекцией начальник морского штаба Японии адмирал Кабаяма.

АДМИРАЛ СУКЕЮКИ ИТО

Наблюдаемое перестроение китайского флота вызвало у адмирала Ито некоторое удивление. Он познакомился с адмиралом Тингом три года назад, когда китайцы были с визитом в Иокагаме. Тогда японский и китайский адмирал сблизились, между ними завязалась даже дружба, переписку они поддерживали до самой войны. Ито считал, что хорошо разузнал Тинга. Это был человек выдающейся храбрости и решимости, у него была неплохая практическая смекалка, но достоинств флотоводца китаец был полностью лишен. Не лучше были и его иностранные советники — колониальные офицеры низшего звена. Тинг вел свои корабли в бой по старому тегетгофовскому шаблону — построив корабли бронированным клином, чтобы рассечь японский строй и устроить общую свалку, в которой японцы потеряют свое преимущество в лучшей подготовке эскадры. Но ведь при превосходстве в скорости японцы смогут легко уйти из-под таранного удара, окружить противника, сбить в кучу и беспощадно расстрелять с дистанции, наилучше подходящей для скорострельной средней ариллерии, где у Ито — пятикратное превосходство. Но Тинг внезапно сменил фронтальный строй на колонну — такую же, как у японцев.

Эскадры сближались. Как и было задумано, "летучие" крейсера Цубоя пронеслись в стороне от вражеских броненосцев. Увы, первый удар Цубоя, который должен был рассечь правый фланг флота противника, оказался направленным в пустоту. Вместо растянутых слабых фланговых крыльев у китайцев теперь одно грозное копье кильватерной линии. Что же, остается надеяться, что Цубою всё же удастся настигнуть отведенные китайцами назад слабые суда. Самому же Ито предстояло встать на пути самых сильных кораблей Тинга. Ведомая "Мацусимой" колонна главной эскадры шла наперерез строю китайцев, готовая обрушить на их головной броненосец анфиладный огонь всем правым бортом.

Пока еще китайцы были впереди, что создавала большие неудобства для стрельбы. Стрелять, собственно, мог только идущий впереди флагманский крейсер, да и то лишь лищь из 4,7-дюймовых орудий. Главное 12,5-дюймовое орудие у "Мацусимы", в отличие от однотипных "Ицукусимы" и "Хасидате" по прихоте французского конструктора располагалось не на носу, а на корме, и пока вынуждено бездействовало. Возглавлявший китайскую колонну флагман Тинга "Дин-Юань", наоборот, мог стрелять по проходящим впереди него японским крейсерам всем своим главными калибром — четырьмя 12-дюймовыми орудиями. Впрочем, Ито был уверен — китайская артиллерия никуда не годиться — и из-за своей устарелости, и плохой подготовки расчетов. Попадание в "Наниву" на запредельной дистанции в начале боя было явно случайным. Так что стрельба китайского броненосца скорее нанесет ущерб его собственным носовым надстройкам, а не японцам.

Пять 4,7-дюймовых скорострельных пушек, высунувшие тонкие стволы из портов на правом борту "Мацусимы" после короткой пристрелки осыпали "Дин-Юань" градом фугасных снарядов. Один из них эффектно разорвался прямо на марсе грот-мачты броненосца — было видно, как оттуда полетели горящими искрами клочки сигнальных флажков и тел сигнальчиков. Китайский адмирал остался без связи! Следующая серия снарядов разорвалась перед башнями. Весь полубак "Дин-Юаня" окутался дымом пожара, сквозь который то здесь, то там пробивались языки пламени. Японцы били и били по китайскому флагману. Даже если снаряды летели мимо, взрывая водяные фонтаны у борта "Дин-Юаня", их осколки всё равно доставали до суетившихся на палубе пожарных команд.

Горящий "Дин-Юань" был уже практически на траверсе. Можно было пускать в дело крупнокалибеное орудие. Одно удачное попадание 12,5-дюймового снаряда — и китайский броненосец будет поражен насмерть! Массивный ствол пополз на правый борт, создавая кораблю заметный крен. На "Мацусиме" все дружно зажали уши, ожидая выстрел. Он грянул, потрясая большой крейсер до кончика киля. Все напряженно ждали результата. Увы, сильный перелет. Комендоры готовились перезарядить в тяжелое орудие, но к новому выстрелу оно будет готово еще нескоро.

"Дин-Юань" сделал пристрелочный выстрел из носового орудия. 6-дюймовый снаряд лег в неприятной близости от "Мацусимы". Затем ударила одна из 12-дюймовых пушек. Это было почти накрытие. Вставший совсем рядом огромный столб морской воды заставил высокобортную, отягощенную надстройками, массивной мачтой и неподобающем, в общем, крейсеру, крупнокалиберным орудием "Мацусиму" сильно раскачнуться, зарываясь в пенящиеся волны. Потом над морем вдали громыхнул залп трех оставшихся 12-дюймовок "Дин-Юаня". Через несколько секунд два снаряда настигли "Мацусиму". Один пробил ее насквозь на уровне жилых палуб и, вылетев через левый борт, упал болванкой в воду. Повезло! Зато другой лишил японский флагман его главного орудия. Попадание пришлось в прикрывавший его барбет. Толстую броню не пробил даже 12-дюймовый снаряд, однако сильнейшее сотрясение вывело из строя всю сложную гидравлику заряжания и наведения. Управлять же тяжелым орудием вручную было невозможно. 12,5-дюймовому орудию "Мацусимы" не суждено сделать свой второй выстрел. Откуда у китайцев такая меткость?

Флот Тинга менял курс, постепенно забирая влево. Угол схождения эскадр становился более острым. Из-за флагманского "Дин-Юаня" показались другие китайские корабли, готовые присоединиться к обстрелу японской эскадры. Концевые броненосные крейсера со спаренными 8-дюймовками были пока еще малоопасны, а вот идущий сразу за "Дин-Юанем" второй китайский броненосец "Чин-Юань" также повернул на "Мацусиму" все четыре 12-дюймовки обеих мидельных башен, хотя правая из них, стреляя на противоположный борт, рисковала поджечь выстрелами собственную палубу.

В свою очередь, артиллеристы "Мацусимы" не выпускали флагман Тинга из-под накрытий своих скорострельных орудий. Удивительно, но, кажется, град фугасов, из-за которого "Дин-Юань" иногда полностью исчезал в облаке огненных разрывов, не оказывал на него никакого серьезного воздействия! Да, 120-мм снаряды не могли пробить толстую броню башень и цитадели "Дин-Юаня", но непрерывные разрывы, пожары, осколки — всё это должно было ввести китайскую команду в замешательство. Однако бронесец продолжал идти, постепенно сближаясь с японцами, по которым его тяжелые орудия вели редкий, но удивительно точный огонь.

Адмирал Ито уже привык к докладам о всё новых попаданиях. Следовало бы поблагодарить того, кто снабдил китайцев такими боеприпасами — они либо не взрывались совсем, либо наносили ограниченный ущерб. Продырявленные, к счастью, выше ватерлинии борта; пара сбитых малокалиберок на мостике, разнесенные в щепки шлюпки на спардеке; палуба, заваленная обломками тагелажа. Не более десяти раненых. В сущности, ничего страшного, зато потом команда "Мацусимы" сможет с гордостью вспоминать, как побывала под обстрелом аж двух броненосцев.

КРЕЙСЕР "МАЦУСИМА" (ГРАВЮРА)

Внизу негромко бухнул взрыв, потом другой, гораздо сильнее, ударив толчком по подошвам. Из люков батарейной палубы повалил густой дым. Китайцам, наконец, повезло. Их очередной крупнокалиберный снаряд взорвался на батарейной палубе. Чтобы достичь максимума скорострельности снаряды складывали прямо у 4,7-дюймовых орудий. Одна такая боеукладка и сдетонировала. А это уже не китайская болванка, а родные фугасы! Исковерканое орудие, посеченный осколками расчет и, главное, — пожар! Пламя быстро добралось до снарядов у следующего орудия, благо французы не додумались разделить батарею переборками. Грянул новый взрыв, потом еще... Вся батарейная палуба оказалась завалена телами убитых канониров, охвачена огнем. Ситуация становилась чрезвычайно опасной — взрывы раскололи броневой свод над крюйт-камерой. Подоспевшие на выручку матросы музыкальной команды пытались побороть пламя, засовывали сорванную с себя мокрую одежду в трещины брони... Но чуть раньше другой китайский снаряд, пролетев через подшкиперскую, вскрыл по пути масляную цистерну. Пожар, добравшись до масла, вспыхнул с новой силой. Из люков с гулом вырывалось жаркое пламя, побежало, растекаясь, по палубам.

Откуда-то снизу вырвался огненный столб, предвосхищая громовой раскат чудовищного взрыва, на миг заглушившего все остальные звуки. Люди попадали на перекосившуюся, вздыбленную палубу. "Мацусима" быстро погружалась с растущим носовым креном. Дымовая труба опрокинулась на мостик, раздавив адмирала Ито и всех, кто был с ним рядом. Крейсер начал стремительно заваливаться на правый борт. Через большие четырехугольные иллюминаторы, как муравьи, лезли наружу матросы трюмных команд. Потом "Мацусима" перевернулась, обрекая оставшихся внутри на гибель, и быстро затонула. Среди бурлящего водоворота плавала лишь куча обломков, за которые цеплялись немногие уцелевшие. Над местом гибели расползалась дымная туча, из который продолжало падать что-то неразличимо мелкое — то ли разорванные в клочья тела, то ли остатки тагелажа.

На шедшей вслед за флагманом "Чиоде" не сразу смогли понять произошедшее. Казалось, всё шло как надо. Эскадры обменивались огнем, но на каждый китайский выстрел гремело десять японских. Попадания китайских бронебойных снарядов, казалось, не причиняли японцам серьезного вреда, тогда как непрерывно взрывающиеся японские фугасы не оставили живого места на головных кораблях Тинга. Фонтаны огня и облако дыма, внезапно окутавшее "Мацусиму", на "Чиоде" сначала приняли за обычный залп в сторону врага. Но вдруг из этого облака прямо по курсу показался тонущий крейсера. Капитан "Чиоды" Учида немедленно скомандовал дать винтам обратный ход, а сзади уже наседала идущая следом "Ицукусима".

Адмирал Тинг стоял на кормовом мостике "Дин-Юаня". Обзор отсюда был нехорош, но всё же лучше, чем из броневой рубки, зажатой между башнями. А так всё же удалось увидеть потопление вражеского флагмана — первый его очевидный успех в новой реальности. В той, прежней, "Мацусима" всё же уцелела, хотя и получила тяжелые повреждения. А здесь — сделала поворот оверкиль. На искореженную, обожженую палубу броненосца высыпали матросы, показывавшие друг другу на еле заметный уже круг обломков, вновь раздались ликующие крики "ваньсуй!" У самого Тинга к радости от первой победы примешивалась толика горечи. Погибший адмирал Ито, не смотря ни на что, был другом китайского флотоводца, и в памяти Тинга даже после перевоплощения остались картины их бесед и споров о будущем Японии и Китая. Было и другое знание — как в той прошлой реальности, где победа досталась японцам, адмирал Ито устроил в конце войны достойную встречу покончившему с собой Тингу — японская эскадра приспустила флаги перед проходившим мимо катером с телом китайского адмирала. Возможно, также следовало отдать должное храброму врагу, позаботиться об уцелевших. Но бой есть бой! Прежде чем Тинг распорядился возобновить огонь по сгрудившимся в кучу японским кораблям, белые силуэты "Чиоды", "Ицукусимы" и "Хасидате" расцветились вспышками выстрелов. Японцы заждались мщенья.

Стволы орудий "Чиоды" раскалились от непрерывной стрельбы. Канониры, не останавливаясь, вбивали снаряд за снарядом в казенники своих орудий. Никто уже не думал о наводке. Богиня Аматерасу пусть поможет им попасть в цель! Но боги отвернулись от слуг микадо, когда на "Чиоду" обрушился ответный китайский залп. Конечно, попасть в низкий крейсерок китайцам было сложней, чем в приметную "Мацусиму". Но и дистанция боя успела сильно уменьшиться. Сбитая грот-мачта и два попадания в правый борт. Защищавший японский крейсер броневой пояс из мягкой стали оказался бесполезен против крупного калибра. Затоплены угольные ямы и одна из кочегарок, залито половина топок, всё это не считая заметного крена. Капитан Учида посчитал, что его маленькому крейсеру это вполне довольно и заложил круто влево, уходя в сторону от боя.

Японскую колонну возглавил уже третий по счету корабль — крейсер "Ицукусима". Ее командир — капитан Иоко поднял сигнал, что принимает на себя командование эскадрой. В кильватере "Ицукусимы" шла однотипная "Хасидате", а дальше, сильно отстав, старые броненосные суда "Фусо" и "Хиэй" — всё что осталось от главной эскадры, не считая штабного парохода начморштаба Кабаямы и сопровождающей его малой канонерки. А наперерез шли китайцы — колонна из четырех двухтрубных броненосцев (два больших и два крейсера) да еще пара легких однотрубных крейсеров чуть подалее и в стороне. Капитан Иоко дал приказ дать максимальный ход. "Ицукусиме" с ее хроническими неполадками в машине это будет не просто. Как и "Хасидате", вступившей в войну с двумя нефункционирующими котлами. Но всё же у современных японских крейсеров есть шанс уйти от лобового удара устаревших китайских броненосцевСтреляют китайцы хорошо, посмотрим, так ли хорошо они маневрируют, держат строй. Если удастся растащить вражеский флот по частям, при превосходстве в скорости можно будет их бить по одиночке. Только бы соединиться с "Летучим отрядом".

Близнецы "Ицукусима" и "Хасидате" ушли вперед, прежде чем китайская колонна прорезала кильватерную линию эскадры. Зато теперь прямо на головные китайские броненосцы выходили отставшие корабли японского арьергарда. Исход их встречи с Тингом не вызывал вопросов, но адмирал не мог терять время на потопление этих устаревших, но всё же достаточно крупных и живучих судов. С арьергардом вполне справится и пара легких крейсеров. Тинг отдал приказ о повороте на север вслед за главными силами японцев. Однако китайская броненосная эскадра только начала свою циркуляцию, когда прямо на нее вышел старичок броненосный фрегат "Фусо".

БРОНЕНОСНЫЙ ФРЕГАТ "ФУСО"

Из стелющегося над водой прямо по курсу облака порохового и угольного дыма показались зловещие черные броненосцы. Командиру "Фусо" капитану Араи осталось только уповать на милость богов. Каждый из китайских броненосцев был вдвое больше "Фусо". Конечно, "Юани" казались теперь устаревшими со своими расположенными в центре корпуса башнями 12-дюймовок. Но "Фусо" представлял собой еще более архаичный тип броненосца с совсем только недавно снятым парусным рангоутом и железной броней, уже не защищающей от современных бронебойных снарядов. Четыре главных 9,5-дюймовых орудия "Фусо" стояли над самой водой по углам бронированного каземата. Стрелять из них можно было, разве сойдясь с противником борт в борт. А так оставалось надеяться на две новые 6-дюймовки на верхней палубе.

Капитан Араи дал команду повернуть паралельно к противнику и приготовить к бою орудия правого борта. Такой же маневр проделал и задний мателот — такой же старый броненосный корвет "Хией", команда которого была полна решимости разделить судьбу своего большего товарища. Нет, конечно капитан Араи не надеялся, что ему удастся справиться с броненосной эскадрой противника. Но он расчитывал задержать Тинга и дать уйти штабному судну адмирала Кабаямы. Пароход "Сайкио-мару" уже разворачивался на юг под конвоем канонерки "Акаги"

Адмирал Тинг был не склонен упускать возможность потрепать по дороге японских ветеранов. "Дин" и "Чин-Юани" ударили по "Фусо" двухорудийными залпами своих левых башен. Один из 12-дюймовых снарядов угодил в высокий полубак "Фусо", заставив старый фрегат покачнуться. Второе попадание пришлось прямо в правый спонсон, в результате чего было уничтожено 6-дюймовое орудие. После этого "Фусо" остался практически безоружным, так как редкие выстрелы из неповоротливых 9,5-дюймовок не давали никакого результата.

Когда японский корабль оказался всего в нескольких кабельтовых на траверзе "Дин-Юаня", тот ударил на левый борт из правой башни, добавив разрушений на своей палубе. Китайский снаряд, проломив бортовую броню, влетел в каземат "Фусо" и разлетелся от удара о кран подъемника бомбового погреба. К счастью, снаряд не взорвался. Это спасло от детонации боезапаса, но его 9,5-дюймовые пушки теперь не могли стрелять, из-за поломки крана подавать к ним снаряды из боевого погреба было уже невозможно. После обмена залпами, пространство между противниками заволокло плотной пороховой пеленой. Капитан Араи дал команду применить последнее имеющееся у него оружие. С правого борта в дымное облако была выпущена торпеда из бортового минного аппарата. Взрыва не последовало. Араи ожидал последнего уничтожающего вражеского залпа, однако, когда дым над морем рассеялся, оказалось, что китайская броненосная эскадра разворачивается на север.

Идущий позади "Фусо" "Хией" перестреливаться с замыкавшими колонну Тинга броненосными крейсерами "Лай-" и "Дзин-Юани". Их 8-дюймовки накрыли небольшой японский корабль со второго залпа. Один снаряд свалил взрывом бизань-мачту; второй разорвался в кают-компании. Внутренние деревянные переборки охватил пожар, из пробоины вырывалась наружу пламя, скоро огонь появился и на палубе. Следуя за своими броненосцами, "Лай-" и "Дзин-Юани" повернули на север и прекратили стрельбу. Капитан "Хией" Сакураи понял, что ситуация изменилась. У "Лай" и "Дзин" тяжелые орудия находились на носу, а на корме было всего несколько мелкокалиберок. А вот "Хией", наоборот, обладал мощным ретирадной 7-дюймовкой. Сейчас, когда противники повернулись друг к другу кормами, преимущество было на стороне японцев. Прежде чем корабли разошлись на безопасную дистанцию, один из японских снарядов взорвался на мачте "Дзин-Юаня". Капитан крейсера Лин Юн-Шен мрачно выслушал доклад о повреждениях — сбиты марс и реи, изрешечена осколками задняя дымовая труба и, как следствие, падение тяги и скорости.

Команды "Фусо" и "Хиэй" могли бы праздновать победу, если б не заметили вдруг, как из-за уходящей вдаль колонны вражеских броненосных судов появилось два идущих полным ходом крейсера — "Чинг-" и "Чжи-Юани", устремившиеся в погоню за адмиралом Кабаямой. Охранявшая штабное судно канонерка "Акаги" при всего 600 тонн водоизмещения имела четыре короткоствольных 4,7-дюймовых орудия, что годилось больше для стрельбы по берегу, чем в морском бою. Собственное же вооружение штабной "Сайкио-мару" ограничивалось несколькими малокалиберками. Уйти от двух, пусть и небольших, но достаточно современных 2200-тонных крейсеров английской постройки шансов у "Сайкио" и "Акаги" было немного. Но всё же ситуация не была столь безнадежна, окажись китайские снаряды разрывными, а выпускающие их пушки — скорострельными.

Командующий китайским крейсерским отрядом капитан Ден Ши Чан лично руководил огнем носовой двухорудийной установки "Чжи-Юаня". Он был готов оторвать себе косу с досады. Крейсера "Чжи" и "Чинг" обстреливали незащищенные японские суда из крупнокалиберных пушек, но 8-дюймовые снаряды, казалось, не причиняли жалкой канонерке и деревянному тихоходному пароходу никакого вреда. Они продолжали умело маневрировать, пытаясь выйти из-под обстрела. Да, было видно, что японцам досталось — на "Сайкио" разнесло в щепки ходовую рубку, на "Акаги" сбита мачта и мостик. Однако даже попадая в цель, китайские снаряды просто пролетали тонкобортые суда насквозь, не взрываясь. Вывести их строя могло только прямое попадание в машинное или котельное отделения. Но для этого следовало подойти поближе. Запас 8-дюймовых снарядов на малотоннажных "Чжи" и "Чинге" невелик — 50 штук на ствол. Разбрасываться ими было недопустимо.

КАНОНЕРКА "АКАГИ"

Капитан Ден дал приказ идти на сближение с "Сайкио". Неожиданно между "Чжи-Юанем" и японским штабным судном вклинилась канонерка "Акаги". Все ее четыре стоящих в ряд больших орудия были повернуты на приближающийся китайский крейсер. Ден Ши Чан скомандовал залп. "Чжи-Юань" ударил в канонерку из обоих носовых 8-дюймовок. Над "Акаги" поднялся белый султан пара, показывая, что пробит один из котлов. Но уже через секунду японцы ответили. На этой малой дистанции их укороченные пушки были вполне эффективны. Взрывы 4,7-дюймовых фугасов — у борта, на мостике, на шканцах — на мгновение уподобили "Чжи-Юань" аду, полному огня, едкого дыма и вижжащих смертоносных осколков. Когда крейсер вырвался из дымного облака, на изуродованной палубе среди завалов и тел убитых и раненых жарко запылало сразу несколько пожаров. Но китайские артиллеристы, даже раненые, оставались на своих постах и скоро в сторону совсем близкой "Акаги" разрядилсь прямой наводкой и носовые, и кормовое крупнокалиберные орудие, а также правобортная 6-дюймовка. Японская канонерка представляла собой полную развалину — мачта рухнула за борт, сквозная пробоина в трубе, кормовое орудие сбито, остальные — уже не отвечают на огонь.

Причиной молчания "Акаги" был разорванный паропровод, перекрывший завесой перегретого кипятка подходы к боевому погребу. Но догадливые японцы уже сообразили передавать снаряды по вентиляционной трубе. Первой мыслью Ден Ши Чена было добить наглого врага в упор из орудий или подойти и пустить торпеду. Затем, немного остыв, капитан Ден решил не тратить на "Акаги" времени, предоставив её потопление идущему следом "Чингу", а самому продолжать преследовать "Сайкио". Ден Ши Чан распорядился заняться тушением огня и ранеными. Только сейчас капитан заметил, что вражеские осколки не миновали и его, полоснув по плечу и голове.

Неожиданно вспучившаяся взрывом вода дала понять о прибытии новых участников боя — на выручку Кабаяме спешили "Фусо" и "Хией". Несмотря на полученные ранее повреждения, старые броненосные корабли смотрелись весьма грозно. На "Фусо" в бешеном темпе шел ремонт крана-подъемника, пока же некоторое количество 9,5-дюймовых снарядов подняли из погреба наскоро установленными ручными лебедками. Прежде чем на "Чжи-Юане" разобрались с новой опасности, "Фусо" использовал последнее оставшееся у него современное орудие — левобортную 6-дюймовку.

Японцам повезло. Снаряд угодил "Чжи-Юаню" в орудийный щит сдвоенных носовых орудий. Разлетевшиеся широким веером осколки разбитого щита поразили расчеты и повредиди гидравлику. "Чжи-Юань" сразу лишился двух третей тяжелого вооружения. Вдобавок по крейсеру стал бить издалека из двух носовых 7-дюймовок подходящий следом "Хией". Ден Ши Чен дал приказ отходить, прикрывая отступление огнем последней ретирадной 8-дюймовки. В свою очередь, "Фусо" и "Хией" спешили заслонить своей броней от продолжавшего курсировать рядом второго китайского крейсера — "Чинг-Юань" — "Сайкио-мару" и "Акаги", где наскоро делали ремонт, приводя хоть в какой-то порядок поврежденные механизмы.

Адмирал Тинг в это время умелым маневром пресёк попытку "Ицукусимы" и "Хасидате" повернуть на помощь своему арьергарду. Капитан Иоко на "Ицукусиме" предполагал, что два его 4200-тонных крейсера без труда справятся с меньшими "Чжи-" и "Чинг-Юанем", если только сумеют их догнать. Однако китайские броненосцы кадлый раз преграждали дорогу большим японским крейсерам, а прорывать мимо этих броненосных великанов капитан Иоко, помятуя о судьбе "Мацусимы", уже не решался. Японцы и китайцы попали в замкнутый круг позиционного маневрирования. В сражении наступило короткое равновесие. Но оно легко могло быть нарушено, ведь японцы еще не пустили в ход свой главный резерв — "Летучий" отряд Козо Цубоя.

КРЕЙСЕР "ИОСИНО"

Контр-адмирал Цубой столкнулся в это время с непростой ситуацией. Его быстроходные "летучие" крейсера имели собственную задачу — не дать бежавшим от боя слабым кораблям противника скрыться в бухте, а после потопления этих и любых иных встреченных в море китайцев — прорываться к транспортам и топить их вместе с командами и грузом, а также громить всё что будет в пределах досягаемости на берегу. Китайцы не должны закрепиться на северной границе Кореи!

Крейсера летели по морю, точно выпущенные одна за другой из лука четыре белоперых стрелы, быстро настигая четыре корабля китайцев. Головной "Иосино" открыл огонь из трех носовых 6-дюймовок, едва только самые тихоходные у врага "Ян-Вей" и "Чао-Юн" оказались в пределах досигаемости. Один из китайцев тут же запылал, как соломенная хижина, окутываясь густым облаком черного дыма. Видимо китайцы, по своему обычаю, любовно покрыли деревянные надстройки этих кораблей толстым слоем лака.

Козо Цубой, совсем недавно еще руководивший японской морской академией, задумчиво следил с мостика "Иосино" за стрельбой по обреченным китайцам, которых почти не было видно за клубами дыма и всплесками снарядов. А ведь эти нелепые "Вэй" и "Юн" были изготовлены на тех же эльзвикских верфях, что и великолепные японские крейсера, только на пару лет раньше. Зримое развитие английской конструкторской мысли, оплаченной китайцами, японцами, а также чилийцами и прочими латиноамериканцами! На иностранные деньги кораблестроители фирмы Армстронг, прежде всего знаменитый Джордж Рендел, шли путем создания максимально легкого корабля с максимально мощным вооружением. Вначале для Китая выстроили десяток крошечных "алфавитных" канонерок с единственным крупнокалибреным орудием на носу. Потом тот же Китай вслед за Чили заказал в Англии парочку "ренделовских крейсеров" — "Ян-Вей" и "Чао-Юн", как если бы две прежние канонерки соединили кормой, прибавив тоннажа и скорости.

Похоже, даже китайцы не были в восторге от этих "тянитолкаев", поскольку вместо следующих кораблей такого типа заказали у немцев два броненосца. Но Рендел пошли дальше, и вот уже, вслед за чилийцами, японцы получили первые "эльзвикские крейсера" — "Наниву" и "Такачихо" — стремительные, хотя и низкобортные бронепалубные корабли гораздо большего тоннажа, чем предшествующие "ренделовские". И, наконец, завершение эволюции, крейсера последней постройки — "Иосино" и "Акицусима". Полная противоположность канонерскому предку! Максимальная скорость, а крупнокалиберные пушки, малопригодные на легких судах, полностью заменены на многочисленную скорострельную артиллерию средних калибров.

Исход встречи двух "ренделовских" крейсеров с четырьмя их "эльсвикскими" потомками был вполне предсказуем... Однако в этот момент до чуткого уха Цубоя докатился рокот далеко взрыва необычайной мощности — оттуда, где эскадра адмирала Ито вела бой с главными силами китайцев. Неужели Ито удалось взорвать один из вражеских кораблей? Но с наблюдательного поста на марсе поступил доклад, в который было невозможно поверить. Взорвалась и тонула "Мацусима"! Очевидно, что броненосцы Тинга оказались сильнее, чем предполагали в Японии. Нужно срочно вернуться и помочь основной эскадре... Но как же первая задача? С марса "Иосино" бешенно замелькали сигнальные флажки, передавая приказ адмирала Цубоя на другие корабли отряда: крейсерам "Такачихо" и "Акицусима" — следовать за флагманом, крейсеру "Нанива" — закончить с "Ян-Вэем" и "Чао-Юном", а также другими отставшими от своих китайскими кораблями и атаковать транспорты в бухте.

Командир "Нанивы" капитан Хэйхатиро Того с трудом сдерживался, чтобы не выказать открыто раздражение. Добивать китайские полуканонерки, когда другие будут топить броненосцы! Однако Того понимал своего адмирала. Увы, его "Нанива" — один наименее новых и менее быстроходных крейсеров, которому, к тому же, угораздило в самом начале боя получить с пяти миль дистанции случайный крупнокалиберный снаряд. Он ударил на излете, взрывной заряд его был невелик, но, тем не менее, в правом борту над самой ватерлинией теперь наличествовала изрядная дыра. На такой случай бортовые отсеки-коффердамы наполняла кокосовая целлюлоза, которая должна была, разбухая, затянуть отверстие. Однако "Нанива" был уже немолодым кораблем, и целлюлоза успела слежаться. Теперь на ходу в пробоину захлестывала вода, затапливая через расшатавшиеся переборки угольные ямы. С такой течью лучше максимальную скорость не развивать, если не хочешь чтобы узкий корабль с тяжелым вооружением не потерял устойчивость. За остальными "летучими" "Наниве", увы, теперь не угнаться.

КРЕЙСЕР "НАНИВА". КРЕЙСЕР "ЯН-ВЭЙ"

Что же, оставалось довольствоваться честью в одиночу выполнить то, что должны были сделать четыре "летучих" крейсера. Капитан Того дал команду быть в полной готовности. За время, пока "Нанива" пропускала вперед разворачивающиеся на юг крейсера Цубоя, "Ян-Вэй" и "Чао-Юн" успели скрыться за дымной мглой. Но от немолодой и малость подбитой, однако всё же быстроходной "Нанивы" китайцам было не уйти. Капитан Того не считал, что предстоящий бой доставит ему какие-то трудности. Правда, основное вооружение ренделовских полукрейсеров — "Ян-Вэя" и "Чао-Юна" — составляли те же самые тяжелые 10-дюймовые пушки Армстронга, что стояли и на "Наниве". Но сам Того уже имел возможность убедиться в малопригодности этих крупнокалиберных орудий на корабле крейсерского класса. Разве что стрелять в упор, как по тому пассажирскому пароходу. А ведь у китайцев тоннаж — втрое меньше, чем у "Нанивы"! Никуда они из этих пушек не попадут, как не удалось ни разу попасть "Наниве" в том памятном июльском бою у Асана с "Цзи-Юанем". Тогда китайский крейсер пришлось разделывать из 6-дюймовок, из бортовой трехорудийной батареи. А вот у китайцев средних орудий, чтобы ответить, совсем нет! Только по четыре 40-фунтовые карронады. Так что это будет не бой, а истребление.

Похоже, что китайцы сами понимали полную безнадежность своего положения. Когда из стены дыма перед "Нанивой" выплыл, словно призрак, накренившийся "Ян-Вэй" (или его близнец "Чао-Юн"), стало ясно, что команда покинула свой обреченный корабль, который теперь беспомощно дрейфовал. Китайский "ренделовский крейсер" даже не успел изготовиться к бою — амбразуры его носового и кормового казематов были закрыты заслонками, на палубе не было видно ни одной души. "Нанива" шла теперь малым ходом, капитан Того скомандовал сбавить ход, чтобы, огибая, осмотреть эту плавающую руину. Однако когда японский крейсер проходил мимо "Ян-Вэя", позади него неожиданно обнаружился другой корабль. Это был "Цзи-Юань", по которому "Нанива" так лихо отстрелялась у Азана. Китайцы, не подозревавшие о том, что война уже началась, подпустили тогда "Наниву" почти вплотную. Тогда казалось, что матросов на палубе "Цзи" разрывают на куски даже не снаряды, а пороховые газы из стволов японских орудий. Даже дымовая труба была забрызгана кровью, на ограждении мостика застряла чья-то оторванная голова. И вот теперь коварный капитан Фонг задумал засаду, чтобы отплатить храброму японскому капитану! Нет, подходить к врагу вплотную было бы неразумно.

Того скомандовал полный назад и положил руль вправо, чтобы угостить старого знакомца, как и при Асане, хорошим бортовым залпом. Неожиданно позади ожил уже списанный со счетов "Ян-Вэй". Его винты вспенили воду, и низкий, стоящий почти вровень с водой крейсерок заскользил, выходя на пересечение с отступающей "Нанивой". Ее корма с треском влетела в шкафут китайского недомерка. На палубу "Ян-Вэя" вдруг высыпали матросы, открывшие стрельбу из винтовок и пары митральез. Со скрежетом упали броневые заслонки орудийных казематов, открыв нацеленные на "Наниву" 10-дюймовые жерла армстронговских пушек. Японские канониры успели первыми, наведя тяжелое кормовое орудие прямо перед дымовую трубу "Вэя". Пущенный в упор 10-дюймовый фугас разнес трубу и легкую надстройку вместе с мостиком, вскрыл паубу и взорвал котлы. Капитан Лин Люй Чжун погиб на месте, его смертельно пораженный корабль не на долго пережить своего капитана. Но в последние минуты, погружавшийся в воду "Ян-Вэй" еше держался на плаву, расчеты его носового и кормового орудий дали залп по "Наниве".

Два крупнокалиберных бронебойных снаряда прошли крейсер от кормы до носа. Один из них отрекошетил от броневой палубы и вылетел в куче обломков наверх, вывернув и подбросив в воздух мидельную 6-дюймовку. Второй снаряд прошел по верхней палубе, сметая на пути кормовой мостик, надстройки, стоящие на кильбалках шлюпки... За кормой тонул окутанный пороховым дымом "Чао-Юн". Винты "Нанивы" бешено били воду, но никак не могли освободить руль, который намертво застрял в ренделовском ублюдке. А справа подходил "Цзи-Юань". По нему бесполезно выпалила 10-дюймовка с задранного носа "Нинивы", затем дружно одна за другой ударили бортовые 6-дюймовки. Одно из попаданий вскрыло "Цзи" борт, второе снесло марс на единственной мачте, но китаец продолжал идти вперед, всё ближе и ближе к потерявшему ход японскому крейсеру. 6-дюймовые орудия "Нанивы" были устаревшего, нескорострельного типа. И теперь их расчеты пытались успеть перезарядить свои орудия. С мостика и марсов по близкому китайцу стучали малокалиберные скорострелки, их пули дырявили трубу и настройки "Цзи-Юаня". Тот ответил, когда был совсем уже рядом. Носовая бронированная башня с двумя 8-дюймовыми орудиями развернулась и ударила залпом, сметя вместе с трубой и вентиляторами сразу два 6-дюймоваых орудия. Потом "Цзи" выпустил торпеду из переднего бортового аппарата. Самодвижущая мина, сделав рывок в сторону, ушла вниз. Тогда китайский крейсер гулко застучав машиной, сам пошел вперед и со скрежетом вонзил свой таранный форштевень в "Наниву".

"Нанива" застонала рвущимся металлом, с ее перекошенной палубы посыпались за борт матросы. Сквозь огромную пробоину в трюм хлестала вода, ломая переборки, затапливая отсек за отсеком. Японский крейсер погружался, вслед за затонушем минутой раньше "Ян-Вэем". Дно тут было совсем рядом. На поверхности моря остались торчать мачты, за которые цеплялись уцелевшие. "Цзи-Юань" спешно уходил, даже не задержавшись с оказанием помощи жертвам кораблекрушения. Ими занялись подоспевшие миноносцы "Фулунг" и "Цзо И". Среди немногих вытащенных из воды японцев оказался полуоглушенный капитан Того.

КРЕЙСЕР "ЦЗИ-ЮАНЬ"

Контр-адмирал Цубой не сильно беспокоился, даже когда потерял оставленную в одиночку у берега "Наниву" из вида. Из-за дымной завесы раздавалась канонада, очевидно капитан Того добрался-таки др китайцев. А впереди, на юге, шло основное сражение, в которое Цубой намеревался самым решительным образом вмешаться. В этот момент четыре больших двухтрубных китайских корабля довольно умело пытались подрезать на малом радиусе формирующуюся японскую колонну — крейсера "Ицукусима" и "Хасидате", к которым пыталась пристроиться отставшая "Чиода".

"Летучему" отряду повезло. Ветер гнал над морем густой дым от маневрировавших эскадр. В этом дыму корабли Цубоя подошли, незамеченными, к хвосту китайской броненосной колонны. Ее замыкал, сильно подотстав, броненосный крейсер "Дзин-Юань", с накренившейся задней трубой. Когда за кормой "Дзина" вдруго показался хищный форштевень "Иосино", положение китайцев было незавидным. Носовая башня с 8-дюймовыми назад стрелять не могла, на и двум устревшим 6-дюймовкам на бортовых спонсонах действовать по корме было очень неудобно. "Иосино" вполне воспользовалась выигрышной ситуацией, открыв по "Дзин-Юаню" безответный беглый огонь из трех своих бивших на нос скорострельных орудий. Их 6-дюймовые снаряды, начиненные новейшим английским меленитом, мгновенно превратили корму китайского крейсера в горящие обломки. Узкий броневой пояс "Дзи-Юаня" пока не давал ему затонуть, но выше ватерлинии корпус был изрешечен осколками, из многочисленных пробоин вырывались струйки дыма и языки пламени от внутренних пожаров.

Но "Дзин-Юане" спешно затапливали боевые погреба, оставляя орудия без зарядов. Крейсер потерял ход и управление, выкатившись из китайской колонны, где он шел последним, вправо, навстречу японцам. Настигавшая его "Иосино" также взяла вправо, чтобы избезать столкновения и, проходя мимо, шедро поливала горящий, осевший кормой в воду корабль огнем бортовых 4,7-дюймовок. На дальномерном посту "Иосино" уже выкрикивали дистанцию до следующей цели — однотипного с "Дзином" крейсера "Лай-Юань". Внезапно на объятом пламенем "Дзин-Юане", который Цубой уже списал со счета, зашевелилась его комодоподобная носовая башня. Жерла крупнокалиберных орудий нацелились на проходящий впереди японский крейсер. Показалось, что вырвавшиеся из длинных стволов языки пламени почти достали до "Иосино". В который раз следовала поблагодарить богов, что вражеские снаряды не взрывались. Но и без того повреждения оказались весьма серьезными. Один 8-дюймовый снаряд поразил крейсер у ватерлинии, другой снес со спонсона заднее правое 4,7-дюймовое орудие.

"ДЗИН-ЮАНЬ"

Повторить залп "Дзин-Юаню" не дали. На него обрушили огонь следующие за флагманским кораблем Цубоя крейсера "Такачихо" и "Акицусима". Потерявший мачту и последнюю трубу и низкий китайский корабль почти скрылся за лесом встающих вокруг него фонтанов воды и огненных разрывов. Мостик и покрытая толстым слоем лака деревянная палуба "Дзина" жарко пылали. Но потопить броненосный крейсер было не так просто. Китайцы смогли каким-то образом добавить скорости и повернуть свой корабль на "Иосино", чтобы таранить его. Под новыми залпами "Дзин-Юань" окончательно лишился управления. Его руль был намертво заклинен, охваченный пожаром крейсер беспомощно закружил на месте, изредка отвечая на неприкращавшийся обстрел из двух-трех уцелевших легких орудий. Капитан Лин Юн Шэн отдал приказ команде покинуть корабль, но сделать это на циркуляции было практически невозможно, как и заглушить котлы, отрезанные пламенем. Японцы не прекращали канонаду, ведя огонь вслепую — изувеченный до неузнаваемости "Дзин-Юань" лишь изредко появлялся из дымного круга, рисуемого им над морем. Сквозь многочисленные пробоины захлестывало всё больше воды, длинный узкий крейсер с тяжелым вооружением на палубе терял устойчивость. На очередном повороте накренившийся "Дзин-Юань" зачерпнул волну и вдруг лег на борт, так что была видна подводная часть, потом стал переворачиваться вверх килем. Раздался страшный взрыв — вода добралась до топок котлов. Переломанный напополам корпус исчез в густом облаке дыма и пара. Японцы не прекращали огонь, даже когда на взбаламученной воде оставалась лишь куча обломков. Над японской эскадрой гремели победные крики "банзай!". "Мацусима" была отомщена!

Если подумать, радоваться особо было нечему. Размен большого бронепалубного крейсера новейшей французской постройки на одну кое-как склепанную немцами канонерку, пусть и броненосную, был совершенно неравноценен. Но контр-адмирал Цубой, конечно, не собирался на этом останавливаться. Броненосцы "Дин" и "Чин-Юани" не казались Цубою особенно большими. "Иосино" был заметно длиннее их, хотя и уступал вдвое в водоизмещении. Однако пока Цубой принял решение отойти и перестроить эскадру в мощный кулак.

АДМИРАЛ КОЗО ЦУБОЙ

"Летучий отряд" взял курс на юг, к острову Хайянг, лежащему в море напротив устья Ялу. Туда же двинулись и три других японских крейсера — "Ицукусима", "Хасидате", "Чиода". Странно, что еще не подошла "Нанива". Лишний крейсер сейчас не помешает. Куда же делся Того? Вся остальная эскадра (без погибшей "Мацусимы") была уже в сборе. Подползли с разных сторон и избитые китайскими пушками корабли арьергарда — броненосные старички "Фусо", "Хией", а также канонрка "Акаги" и штабной пароход "Сайкио-мару". Командир "Ицукусимы" капитан Иоко коротко отсемафорил обстоятельства гибели вице-адмирала Ито, предложив контр-адмиралу Цубою принять на себя командование эскадрой. Это подтвердил и формально более старший вице-адмирал Кабаяма с "Сайкио". Цубой, не тратя время на реверансы, поднял сигнал: "Принимаю командование!" Немедленно арьергарду, начальствовать которым продолжал командир "Фусо" капитан Араи, было предложено идти для исправления повреждений на временную базу, а при необходимости — прямо в Японию. Крейсера же должны были обрушиться на Тинга соединенными силами. Цубой не сомневался, что шесть его современных кораблей справятся с парой старых китайских броненосцев, особенно если подойдут поближе и возьмут противника под сосредоточенный обстрел. Панцирь этих плавающих черепах не устоит перед массированным огнем скорострельных армстронговских орудий! А с китайскими крейсерами можно будет быстро покончить потом.

Выстроившись в нестройную колонну, "Фусо", "Хией", "Сайкио" и "Акаги" направились на юг. Цубой тем временем перешел на "Акицусиму" — пораженная "Дзином" "Иосино" всё более сбавляла ход. Японский контр-адмирал инструктировал своих капитанов по сигнальной связи о тактике атаки китайской эскадры. Однако адмирал Тинг не собирался пассивно ждать нападения. С некоторым удивлением Цубой обнаружил на севере приближающиеся дымы. Оба китайских броненосца, сопровождаемые крейсерами, полным ходом шли к Хайянгу. Конечно, тихоходным броненосцам было бессмысленно самим пытаться атаковать японские крейсера, но вот догнать тихоходные и поврежденные корабли арьергарда — на это тяжелым кораблям Тинга хватает скорости. Но Цубой, конечно, не даст китайскому адмиралу такого шанса.

А у Тинга, похоже, подкрепление. Вместо потопленного "Дзин-Юаня" за броненосцами и "Лай-Юанем" шел "Пин-Юань", самый маленький и тихоходный, но и самый крепкобронированный китайский крейсер. А в стороне двигалась вторая китайская колонна — из легких судов: бронепалубные крейсера "Чинг— Юань" и "Цзи-Юань", один ренделовский крейсер и два авизо, а также несколько миноносцев (три малых, один побольше). Легкие суда вызывали определенное беспокойство. Особенно миноносцы и авизо, которые китайцы именовали минными крейсерами. Вполне могут попытаться обойти японские крейсера, занятые боем с броненосцами, и напасть на отходящий арьергард. Однако, где же, наконец, "Нанива"!? Именно ее капитану Того надлежало взять на себя все эти легкие китайские корабли. Ну, ладно, проскочили мимо на всем ходу миноносцы. Но почему уцелели "Цзи" и авизо, которые "Нанива" вполне могла догнать и пустить на дно один за другим? Почему, наконец, до сих пор не потоплен один из ренделовских полукрейсеров? Куда же делась "Нанива"? Не утащили же её китайские демоны на дно моря?!

Приходилось разделять свои силы. Поврежденные "Иосино" и "Чиода", которым лучше не соваться близко к броненосцам (случайный 12-дюймовый снаряд вполне способен стать для них фатальным), должны будут перехватить легкие силы китайцев. Остальные четыре крейсера атакуют броненосцы и броненосные крейсера. "Акицусима", "Такатихо", "Ицукусима" и "Хасидате" устремились к кораблям Тинга, огибая их по широкой дуге, чтобы обрушить на противника весь свой бортовой залп. Когда эскадры сблизились до 15 кабельтовых, над морем вновь загрохотала канонада. Сквозь частую стрельбу скорострельных японских пушек лишь изредка пробивался грохот китайской артиллерии. Над морем плыл белый пороховой дым, смешиваясь с черным дымом из труб кораблей и чадом разгорающихся пожаров, так что канонирам приходилось наводить, ориентируясь по видневшимся над дымным слоем верхушкам мачт и посылать в плотную мглу снаряд за снарядом.

Идущие впереди японской колонны "Акицусима" и "Такачихо" сосредоточили огонь на флагманском броненосце Тинга "Дин-Юане", "Ицукусима" расстреливала "Чин-Юань", а "Хасидате" засыпала снарядами замыкающие китайскую колонну крейсера "Лай-" и "Пин-Юани". "Лаю", похоже, приходилось хуже всего. Слабое бронирование и обширная деревянная палуба делала его легкой добычей, крупные пожары вспыхивали на нем после каждого удачного попадания японского фугаса. "Лай" уже не отвечал на обстрел, но и не покидал строя, упорно держась следом за броненосцами. А вот "Пин", хотя и получил гораздо меньшие повреждения, всё более отставал из-за маломощных машин. Хотя адмирал Тинг вел свои корабли по меньшему радиусу, что позволяло на циркуляции держать быстроходного противника на траверсе, броненосцам из-за отстающих крейсеров пришлось еще сбавить и без того скромный ход. Цубой, обнаружив это, решил с двумя "летучими" крейсерами обойти китайцев с головы, поставив их под двойной огонь. Японский адмирал велел передать по эскадре последние распоряжения — увеличить интенсивность огня скорострельной артиллерии, чтобы хотя бы на время подавить 12-дюймовые орудия броненосцев, а потом подойти к ним ближе и пустить в дело свои тяжелые пушки — две 10-дюймовки "Такатихо" и по одной 12,5-дюймовке на "Иосино" и "Хасидате". На короткой дистанции можно попасть даже с неустойчивого крейсера, а крупнокалиберные снаряды пробьют броню и потопят броненосцы. В конце-концов можно будет добить их и торпедами!

БРОНЕНОСЕЦ "ДИН-ЮАНЬ"

В сражении наступил решающий момент. Безжалостный японский обстрел, казалось, не оставил на флагманском "Дин-Юане" живого места. В трюмах, в котельных и машинном отделениях под раскалившейся броней не сбавляли темпа тяжелой работы машинисты и кочегары, хотя температура там приближалась к ста градусам Цельсия. А на палубе, где бушевал огненный вихрь, матросы прятались от смертоносных осколков за мешками с песком. Но большинство брустверов было уже раскидано близкими разрывами. По приказу Тинга, чтобы избежать лишних жертв, всем лишним было приказано уйти с палубы под защиту брони. Отозвали вниз расчеты бесполезных против больших кораблей малокалиберные скорострелок на марсах и мостиках. Но на палубе непрерывно работали пожарные дивизионы, самоотверженно бросавшиеся на тушение вспыхивавших то здесь, то там пожаров. Именно они гибли в первую очередь от огня и осколков, но павших тут же заменяли новые матросы.

Смерть не обходила стороной и канониров в башнях главного калибра, которые сноровисто вели неспешную работу, каждые шесть-семь минут делая по выстрелу из своих тяжелых 12-дюймовых орудий. Японские среднекалиберные снаряды не могли пробить толстую башенную броню, но раскаленные осколки временами всё же залетали сквозь амбразуры. Погиб на посту командир правой башни, наблюдавший за боем привязанным к боковой стойке над верхним краем брони. Случайный осколок срезал ему голову, фонтанирующее кровью тело повисло на ремнях. Тотчас другой офицер перерезал ремни, передал погибшего вниз и занял его место, направляя орудия на цель.

Артиллеристам "Дин-Юаня" было почти невозможно накрыть из своих тяжелых орудий стремительно перемещавшуюся вокруг броненосца низкую "Акицусиму", почти не видимую в клубах дыма, гонимых ветром над волнами. Чтобы не тратить даром снаряды, броненосец перенес огонь на выдвинувшуюся вперед "Ицукусиму", приметную по возвышавшейся над дымной пеленой высокой массивной мачте. Эту мачту и сбили при очередном залпе прямым попаданием в марс. Еще один 12-дюймовый снаряд, пробив бронепалубу, достал до машинного отделения "Ицукусимы". Если бы он взорвался, крейсер наверняка потерял бы способность к самостоятельному ходу. А так — лишь пришлось чуть сбавить обороты. А в это время "Акицусима", описав вокруг "Дина" сужаюшуюся петлю, открыла по броненосцу злую и меткую стрельбу всем своим левым бортом — двумя 6-дюймовыми и четырьмя 4,7-дюймовыми орудиями.

КРЕЙСЕР "АКИЦУСИМА"

Прямое попадание пробило тонкую броню носовой башенки "Дин-Юаня", где стояло короткоствольная старая 6-дюймовка. Весь ее расчет погиб на месте. Взрывы фугасов взметнули стену огня и разящей стали от форштевня до фок-мачты. Осколки смели пожарных, перебили пожарные рукава. Прежде чем очередная смена протянула новые шланги, пожар охватил весь полубак "Дин-Юаня". Потушить огонь вовремя помешало то, что артиллеристы правой башни, пытаясь достать "Акицусиму", продолжали стрелять на противоположный борт через всю палубу, не давая пройти пожарным. Потом разгоревшееся пламя загудело в тесных проходах между боевой рубкой и башнями, страшный жар и дым гнал людей оттуда. Пока не потушили пожар, стрельбу главным калибром пришлось прекратить. На броненосце продолжала вести огонь лишь кормовая башни со старой 6-дюймовкой.

При виде, что китайский флагман прекратил стрельбу главным калибром и окутался дымом, к "Дин-Юаню" стали приближаться "Такачихо" и "Ицукусима". Подтягивалась и "Хасидате", оставив объятый пламенем "Лай-Юань". Нетерпеливые японцы поспешили дать залп крупным калибром. 10-дюймовые снаряды с "Такачихо" пронеслись мимо цели, а вот 12,5-дюймовый с "Ицукусимы" наконец попал, пробив навылет переднюю надстройку "Дин-Юаня". Но на помощь Тингу уже спешил "Чин-Юань". Его залп ударил прямо в борт "Ицукусимы". Главное орудия японского крейсера было сброшено со станины прошедшей через барбет 12-дюймовой болванкой, другая такая же болванка снесла изрядный кусок дымовой трубы. Ход "Ицукусимы" еще более упал. Она отвернула в сторону, спасаясь от грозного противника, ломая строй японской эскадры. Зря адмирал Цубой слал гневные приказы продолжать атаку. Подавить артиллерию второго китайского броненосца японцам не удалось, а без этого приближаться на дистанцию результативной стрельбы из крупнокалиберных пушек или, тем более, торпедного пуска они не решались.

Два выделенных для прикрытия аръергарда японских крейсера — "Чиода" и "Иосино" — шли наперерез пяти китайским. Но японских капитанов не испугать многочисленностью врага. Из китайских кораблей лишь один был более-менее боеспособным — бронепалубный крейсер "Чинг-Юань". Построенный лишь чуть раньше "Чиоды" и "Иосино" на тех же английских верфях, "Чинг" лишь незначительно уступал им в скорости (а учитывая повреждения японцев, можно сказать, и не уступал). Однако при равном с "Чиодой" тоннаже и скорости "Чинг" поразительно проигрывал ей в силе огня. Зачем китайцы потребовали установить на маленький крейсерок три тяжелых 8-дюймовки? После этого у них осталось запаса лишь на пару устаревших 6-дюймовок. А вот "Чиода", на которой вовсе отказались от тяжелого вооружения, имела десять скорострельных 4,7-дюймовок, да еще была защищена бронепоясом. Что касается "Иосино", то при вдвое большем тоннаже, ее превосходство над "Чингом", да и любым другим китайским кораблем было абсолютным. Что там у китайцев еще? Тихоходный бронепалубник "Цзи-Юань", уже битый японцами при Асане да пара китайских самоделок — "минные крейсера" "Гуан-Кай" и "Гуан-Бин" — без защиты и серьезного вооружения. Ну а старичка "Чао-Юна" можно вообще списать со счетов.

Японские и китайские крейсера открыли стрельбу на сходящихся курсах. Так китайцы могли надеяться использовать особенности своих кораблей, приспособленных к ведению преимущественно носового огня. "Чинг-Юань" мог бить вперед четырьмя орудиями из пяти, а "Цзи-Юань", "Гуан-Бин" и "Гуан-Кай" — двумя из трех каждый. И "Чиода", и "Иосино" могли вести носовой огонь тремя орудиями. Проигрывая противнику в числе стволов и в калибре (у китайцев было четыре 8-дюймовки!), японцы вполне могли отыграться за счет скорострельности и большей эффективности своих фугасов. Для начала "Иосино" припугнула слабые минные крейсера, накрыв их залпом своих 6-дюймовок. Легкие китайские суда сразу повернули назад, спасаясь от рвущихся вокруг снарядов. Поражение фугасом и обязательный в таких случаях пожар имели бы, особенно для деревянного "Кая", самые тяжелые последствия. Потом пришел черед бронепалубников. Редкие выстрелы их 8-дюймовок не имели никакие шансы попасть в бегущие навстречу китайцам японские крейсера, а вот японцы добивались одного попадания за другим. Вскоре пораженный прямо в носовую башню "Цзи-Юань" тоже стал отворачивать в сторону. Следом менял курс и "Чинг-Юань". "Чиода" и чуть отставшая "Иосино" готовились к маневру, чтобы добить противника гораздо более мощным бортовым залпом. На японских судах царило радостное оживление. Два китайских крейсера дымили пожарами, а поодаль, где вел бой адмирал Цубой, почти скрылись в туче дыма и огня броненосцы Тинга. Скоро детям Ямато праздновать победу!

И вдруг, совершенно неожиданно со стороны, из летящих над водой клубов дыма появился серо-черный силуэт еще одного китайского крейсера. Быстроходный "Чжи-Юань", наскоро исправив повреждения, спешил вернуться в бой. Капитан Ден Ши Чен быстро оценил ситуацию. "Чжи-Юань" ринулся на оказавшуюся у него на траверзе "Иосино". Там приближающийся китайский крейсер заметили не сразу, только когда "Чжи" громыхнул носовой пушкой, послав в противника бронебойный 8-дюймовый снаряд. "Иосино" содрогнулась от тяжелого удара. Одна из кочегарок мгновенно заполнилась перегретым паром из разорванной магистрали. Но теперь слово было за японцами! Пока на китайском корабле перезаряжали свое тяжелое орудие, японские скорострельные 6— и 4,7-дюймовки превращали надстройки "Чжи" в пылающий ад!

Китайский крейсер летел вперед, не меняя курса. На "Иосино" уже поняли намерения китайского капитана — он шел на таран. Командир "Иосины" капитан Кавара пытался увести свой корабль от столкновения. Ранее это не составило бы труда — скорость "Чжи-Юаня" составляла всего 18 узлов, тогда как "Иосино" с 23 узлами считалась самым быстрым крейсером в мире. Но флагман Цубоя — быстроходный крейсер-разведчик, не предназначенный для эскадренного боя, успел получить уже слишком много попаданий, лишивших корабль прежней стремительности. Тем не менее, казалось, что "Иосино" всё же успевает уйти из-под удара. Общий крик ужаса вырвался из сотен уст японских моряков, когда они заметили торпеду, выброшенную из носового аппарата "Чжи". Торпеда шла прямо в корму, но была отброшена в сторону винтами "Иосино". Тогда, используя свое последнее оружие, капитан Ден бросил "Чжи" вперед, настигая уходящего вперед японца.

Корабли, казалось, лишь чуть задели друг друга. Форштевень "Чжи-Юаня" скользнул по корме "Иосино", отсёкая ее выступающую нижнюю частб, после чего крейсера стали расходиться. Задняя 8-дюймовка "Чжи" развернулась, но тут же исчезла в огненной вспышке от прямого попадания японской кормовой 6-дюймовки. Сбитые с ног таранным ударом моряки на "Иосино", не отойдя еще от шока, бросились к своим орудиям, посылая снаряд за снарядом во вражеский корабль, который быстро уходил в сторону главного боя, намереваясь теперь, видимо, помочь и своим броненосцам. А для "Иосино" столкновение, очевидно, стало роковым. Запас живучести длинного узкого судна, слишком обремененного при его стремительных параметрах многочисленной артиллерий, уже давно подошел к критическому пределу. Море, пробивая своим мощным напором переборки, заполняла отсек за отсеком. Погасли котлы. "Иосино" всё более кренилась, с палубы за борт сыпались разложенные у орудий снаряды. Начали спускать шлюпки. "Чиода", отгоняя легкие суда китайцев беглым огнем, подошла, чтобы принимать спасающихся. Капитан Кавара до последнего оставался на мостике. Внезапно глубоко осевшая в воде "Иосино" пришла в движение, стремительно перевернулась и сразу пошла вниз. Нв поверхности возник гигантский водоворот, затянувший плавающих и даже две из трех шлюпок.

Гибель "Иосино" произошла на глазах у обоих эскадр. С китайских кораблей вновь неслось ликующее "вансуй!" в адрес отважного "Чжи-Юаня". Тому наперерез уже тяжело разворачивались три больших японских крейсера — "Хасидате", "Ицукусима" и "Такатихо", готовые встретить маленький крейсерок ливнем огня.

ТОНУЩИЙ "ЧЖИ-ЮАНЬ"

У бортов и на палубе "Чжи-Юане" разорвалось сразу несколько снарядов. Была сбита со спонсона левобортная 6-дюймовка, осколки изрешетили кожух дымовой трубы, достав до кочегарок и котлов, хлестнули в амбразуру боевой рубки, убив рулевого у штурвала. В трех местах задымили пожары. Крейсер потерял ход и управление, из трюмных люков валил обжигающий пар. Капитан Ден суетился на носу, помогая заряжать вручную последнее действующую 8-дюймовку. Оказавшийся ближайшим к "Чжи-Юаню" крейсер "Хасидате" решил применить не только бортовые 4,7-дюймовки, но и главное свое орудие. На этот раз оно не промахнулось. 12,5-дюймовый снаряд ударил "Чжи-Юаню" под полубак, пробил бронепалубу и взорвался в трюме, разворотя мощным зарядом переборки, раздирая листы обшивки. После глухого внутреннего взрыва "Чжи-Юань" стал быстро, вперед носом тонуть, задирая вверх корму с остановившимися винтами. Но японцам было не до того, чтобы любоваться радостным зрелищем гибели врага. Прежде чем китайский крейсер исчез из вида, с его уходящей под воду палубы почти в упор ударила 8-дюймовка. Снаряд попал "Хасидате" в траверзный торпедный аппарат. Его труба была уже выдвинута в гнездо, крышка торпедного отсека поднята.

Из борта "Хасидате" выплеснул язык пламени. Китайцы умудрились напоследок поразить японский крейсер прямо в минный порт! 8-дюймовый снаряд не только снес аппарат вместе с расчетом. Он взорвал снаряженную торпеду. Ее осколки издырявили расположенные ниже стеллажи с неснаряженными минами. Их зарядные части хранились под защитой брони в боевых погребах, но и взрыв сжатого воздуха в резервуарах вызвал большие разрушения на жилой палубе, выбил в борту над самой ватерлинией огромную пробоину. Так что, в момент, когда "Чжи-Юань" скрылся под водой, японцам было не до ликования. Перед угрозой гибели оказался их очередной крейсер.

КРЕЙСЕРА "ХАСИДАТЕ" И "ЧЖИ-ЮАНЬ" (ЯПОНСКАЯ ЛИТОГРАФИЯ)

"Ицукусима" спешила на помощь своему систершипу. Между тем китайские броненосцы меняли курс, поворачивая вслед за японцами. Впереди шел обгоревший, но всё такой же грозный "Дин-Юань". Флагман Тинга уже справился с пожаром, его главный калибр снова был готов к бою. За ним неторопливо двигались "Чин-Юаня" и крейсер "Пин-Юань", прикрывая поврежденный "Лай-Юань". Весь план Цубоя по организованной атаке броненосного ядра эскадры Тинга летел к демонам. Теперь самим японцам нужно было думать об обороне. Пока вражеские броненосцы не подошли на дистанцию выстрела, с "Ицукусимы" спустили шлюпки, чтобы забрать выживших с "Чжи-Юаня". Против желания японцы восхищались их отваге — надо же погибая, поразили сразу два крейсера. Среди поднятых из воды оказался и командир "Чжи" Ден Ши Чен. Кое-кто из его команды удивлялся, что капитан Ден, как известно, не умевший плавать, вдруг научился этому и не только спасся сам, но и помогал держаться другим. Выловили, к недоумению японцев и капитана Того. Его, как важного пленника, успел ранее передать на "Чжи" китайский миноносец. Освобожденный из короткого плена капитан Того сообщил печальную весть, что Япония, вдобавок, лишилась и "Нанивы". Прочитав это по семафлору адмирал Цубой понял, что уже не успевает считать потери.

Не ясно было, что делать с "Хасидате". Неустойчивая из-за своего слишком тяжелого для крейсера орудия, с гигантской пробоиной от взыва торпед, она могла затонуть в любую минуту, при первой же попытке набрать ход, чтобы уйти от надвигавшихся китайцев. Защищать же ее от броненосцев означало лишить эскадру преимущества хода, обречь другие корабли на гибель в лобовом столкновении с лучше защищенным противником. Адмирал Цубой предложил командиру "Хасидате" капитану Хидака покинуть корабль. Тот в ответ почтительно попросил остаться. К капитану дружно присоединились остальные члены команды. На "Хасидате" готовились принять последний бой. На мачте были подняты все флаги. На корме выстроился корабельный оркестр. Капитан Хидака обменялся рукопожатиями с находившимися на мостике офицерами. Они проводили взглядами уходящие на юг белоснежные японские корабли. С севера медленно приближались черно-серые дымящиеся громады китайских броненосцев.

Японцы спешно расстреливали снаряды, которые успели поднять из полузатопленных погребов. Несколько раз по обреченному крейсера прокатывалось "банзай!" — когда казалось, что их снаряды находили цель. В ответ тяжело громыхнули 12-дюймовки "Дин-" и "Чин-Юаня". Крейсер был поражен в правую раковину и сразу стал переворачиваться. В фонтане взметнувшихся брызг мелькнул киль, будто горб какого-то чудовища, а через несколько минут первый построенный в Японии большой бронепалубный корабль ушел на дно.

Японские корабли оторвались от эскадры Тинга и нагнали свой уходивший на юг арьергард. "Акицусима", "Такачихо", "Ицукусиме" и "Чиода" — всё, что осталось от японских крейсерских сил. Китайский флот упорно двигался следом. В его центре шла броненосная колонна, где за броненосцами опять пристроились сильно выгоревший "Лай-Юань" и маленький "Пин", а на флангах держались легкие корабли и миноносцы.

КИТАЙСКИЕ МАТРОСЫ.

ЯПОНСКИЕ МАТРОСЫ

Пользуясь минутами передышки, команды занялись неотложными делами — откачкой воды из трюмов, заделкой пробоин, окончательным тушением тлеющих еще кое-где пожаров. Адмирал Тинг Жу Чан обходил свой корабль, приветствуя полуголых, покрытых сажей матросов. Несмотря на усталость, на не смытую с палубы кровь товарищей и царящее вокруг опустошение, закопченные лица китайских моряков освещало предвкушение победы. Другим было настроение на японских кораблях. У многих там возникло ощущение безнадежности. Они проиграли! В это трудно было поверить, если сравнивать вид китайских и японских судов. Броненосцы и крейсера Тинга смотрелись обожжеными руинами, которые только каким-то чудом держались на плаву. Повреждения японских кораблей, напротив, казались незначительными — следы китайских снарядов выглядели как небольшие, аккуратные пробоины. Однако, как оказалось, японский крейсер мог быть уничтожен единственным удачным попаданием, тогда как китайские броненосцы сохраняли живучесть даже под долгим обстрелом, изуродованные до неузнаваемости. Конечно, можно было продолжать атаки этих бронированных гигантов и даже пустить, наконец, одного из них на дно. Только во что это обойдется японцам, и так потерявшим уже половину своих крейсеров?

В реальности положение японской эскадры было еще более тяжелым, чем это представлялось на первый взгляд. Адмирал Цубой не мог позволить себе не только атаку, но даже и организованное отступление. Да, конечно, четверка оставшихся в строю, хотя и порядком избитых снарядами крейсеров легко бы ушла, оставив за кормой тихоходные китайские броненосцы. Но что было делать с поврежденными судами арьергарда? Допустим, крейсера могли прикрывать их отход, как-то сдерживая главный отряд Тинга. Но легкие китайские корабли — бронепалубные "Чинг" и "Цзи-Юани", минные "Гуан-Кай" и "Гуан-Пин", да еще миноносцы. Для охраны от них аръергардных тихоходов нужно было опять выделить один-два крейсера, но это означало бы вновь разделить силы японской эскадры. А справится ли Цубой двумя-тремя крейсерами, если вновь навалятся бронированные махины Тинга? Как бы не пришлось, вслед за "Хасидате" бросать на съедение врагу последний свой большой крейсер — "Ицукусиму"

Прикрывая арьергард, Цубой бросался со своими крейсерами то против неотвязно следовавших за ним броненосцев Тинга, то против китайского крейсерского отряда. Потом на японских кораблях стали кончаться снаряды. Большая скорострельность имела и свои недостатки. Обнаружив, что японцы почти прекратили огонь, китайцы возобновили преследование, особенно дерзко дейстивовали быстроходный "Чинг-Юань" и минные крейсера. сопровождаемые миноносцами. Адмирал Цубой дал приказ крейсерам уходить, предоставив арьергард своей судьбе. Преступно было бы жертвовать ради слабых тихоходных судов оставшимися современными крейсерами. Адмиралу Кабаяме предложили перейти на один из крейсеров, но начальник морштаба отказался оставить "Сайкио-Мару". "Ицукусима", "Акицусима", "Такатихо" и "Чиода" стали удаляться, покидая медленно бредущие по морской глади "Фусо", "Хией", "Акаги" и "Сайкио". Сзади, под черной тучей из дымовых труб, грозно приближался преследующий китайский флот.

Командовавший арьергардом капитан Араи пытался повторить тактику Тинга, прикрывая слабые корабли своим "Фусо". Старый броненосец в меру сил поддерживали сильно поврежденные "Хией" и "Акаги". Штабная "Сайкио" могла участвовать в сражении только несколькими малокалиберными орудиями. 12-дюймовый снаряд с "Чин-Юаня" разорвался внутри батарейного каземата "Фусо", повалив расположенную в его центре дымовую трубу. Японский броненосец потерял ход, его цитадель наполнилась удушающим дымом, который заставил расчеты покинуть батарею. Еще одно попадание пробило броню на уровне ватерлинии. Уже в сумерках японский арьергард подошел к корейскому берегу, который, как никто из японцев не сомневася, скоро будет занят японскими войсками. Местные лоции японцы, во всяком случае, знали лучше китайцев. Попытавшийся отрезать японские корабли от берега авизо "Гуан-Кай" налетел на подводную скалу, пробил дно и прочно засел на камнях. Адмирал Тинг распорядился большим кораблям прекратить преследование. Однако китайские миноносцы продолжали атаки.

МИНОНОСЕЦ "ФУЛУНГ"

Наиболее активно действовал самый крупный из них — "Фулунг" под командованием капитана Цай Ти Кана. Миноносец устремился в атаку на штабное судно "Сайкио-мару", с палубы и надстроек которой яростно трещали скорострелки Гатлинга. Подойдя всего на 500 ярдов, "Фулунг" выпустил обе торпеды из носовых аппаратов. Одна из них прошла у самого борта "Сайкио-мару", вторая поднырнула под килем, потому что была настроена на стрельбу по более глубокосидящим судам. "Фулунг" развернулся и, пройдя мимо "Сайкио", бросился вдогонку за "Фусо", настиг его и стал идти рядом, у самого борта. Капитан Цай знал, что у старого японского броненосца есть "мертвая зона" — ровно посередине между глядящими из казематных бойниц 9,5-дюймовыми орудиями. В этой зоне по подкравшемуся миноносцу можно было стрелять разве что из винтовок. В отличие от других китайских миноносцев, "Фулунг", помимо уже разряженных неподвижных носовых торпедных аппаратов, имел еще поворотный аппарат на корме. Торпеду в ней в последний раз тщательно проверили, после чего выстрелили в центр корпуса "Фусо". У его борта громыхнул взрыв, поднявший фонтан воды выше мачт. "Фусо" стал быстро погружаться, заваливаясь на бок. Капитан Араи направил свой корабль к берегу, и вскоре "Фусо" затонул.

ЗАТОНУВШИЙ "ФУСО"

Второй японский броненосный корабль — корвет "Хией" — отошел задним ходом в оканчивавшейся мелью небольшой проливчик между двух скал. Разбитая корма заскребла песок. а на вход в пролив корвет нацелил обе свои 7-дюймовых орудия на спонсонах полубака. Атаковать "Хмей" можно было только в лоб. Малые китайские миноносцы не осмелились на такое безрассудство. На "Фулунге" перезарядили торпедные аппараты. после чего капитан Цай осторожно повел его вперед. Японцы дали залп, затянув проливчик пеленой порохового дыма. Когда дым рассеялся, миноносец был уже совсем рядом. Японцы не успевали перезарядить тяделые орудия. Огонь почти в упор вела только скорострелка с носа "Хией". "Фулунг" медленно разворачивался на месте. отрабатывая винтом задний ход. Наводить неподвижные аппараты можно было только вместе с корпусом миноносца. Наконец торпеды выскользнули из труб аппаратов, погрузились в воду и понеслись вперед. Скользившие под водой как морские змеи торпеды через несколько секунд добрались до корвета и разнесли ему всю переднюю часть с левого борта. "Хией" стал опрокидываться, его две уцелевшие мачтс с треском сломались, упершись в оборывистый берег. Уже глубокой ночью среди кораблей китайской эскадры внезапно обнаружилась дрейфующая канонерка "Акаги". Будучи обнаруженной, она открыла огонь на оба борта из еще действовавших орудий. После нескольких попаданий "Акаги" загорелась и сразу стала хорошо видна в темноте. Ее добивали уже все оказавшиеся поблизости корабли. Впрочем, свой долг канонерка выполнила до конца, отвлекая внимание китайцев от штабной "Сайкио-мару". Пароход адмирала Кабаямы, воспользовавшись темнотой, сумел уйти.

ШТАБНОЕ СУДНО "САЙКИО-МАРУ"

На следуюзий день после Хайянгского сражения четыре японских крейсера добрались до маленького острова Гайятонг у западного побережья Кореи. Здесь ныне покойный адмирал Ито предусмотрительно устроил передовую базу для пополнения запасов и текущего ремонта, для чего тут стояли пароходы-угольщики, плавучие склады и специальные инженерные транспорты с мастерскими. Местонахождение стоянки хранилось в строжайшей тайне, но, на всякий случай, проход в удобную бухту с гладким песчаным дном перегораживали сети и минные заграждения.

На Гайятонге команды смогли расслабиться после трудного испытания. Оставалось надеяться, что всё самое тяжелого осталось позади, но как это забыть — гибель половины эскадры, смерть сотен товарищей. Настроение на эскадре чуть поднялось, когда на Гайятонг прибыл миноносец из флотилии капитана Хабоямы. Флотилия из мелкосидящих канонеркок и миноносцев была послана вверх по реке Тайдонг, чтобы поддержать наступление на ключевой пункт китайской обороны в Корее — Пхеньян. Миноносец принес радостную весть: 15 сентября японские войска успешно форсировали Тайдонг и одержали у Пхеньяна полную победу над китайской армией генерала Е Чжи Чао. Передовая дивизия генерала Нодзу, преследуя бегущих китайцев, быстро продвигалась к северной границе Кореи. Адмирал Цубой отослал миноносец в Цинампо с приказом канонеркам и миноносцам речной флотилии идти к Гайянгу. На эскадре приступили к исправлению боевых повреждений — наиболее пострадавшую "Ицукусиму" следовало подготовить к переходу в Японию, а остальные крейсера ремонтировать на месте.

РЕНДЕЛОВСКИЙ КРЕЙСЕР

Следующим ранним утром в море показались идущие с востока корабли. Дозорные распознали в них ожидавшийся отряд капитана Хабомаи. Впереди шел старый ренделовский крейсер "Цукуси", однотипный с китайскими "Ян-Веем" и "Чао-Юном", за ним три канонерки и миноносцы. Катера стали разводить сети, показывая проход в бухту. Первыми туда скользнули маленькие низкие миноносцы. За ними стала втягиваться "Цукуси". Похоже, морякам на Тайдонге пришлось несладко. Борта и пробитые снарядами надстройки сильно обгорели. На "Цукуси" не осталось и следа от покрывавшей ее, как это принято в японском флоте, белой краски.

КИТАЙСКИЙ МИНОНОСЕЦ

Миноносцы ходили по бухте, будто не замечая сигналы катеров, определяющие им стоянку. Вместо того, чтобы бросить якоря в дальнем углу залива, миноносцы почему-то разделились и встали каждый у одного из крейсеров. Первым неладное заподозрил капитан Того, который теперь командовал катером с крейсера "Такатихо". Того заметил, что все три прошедших в бухту миноносца были немецкой постройки, но ведь у японского флота, предпочитавшего заказывать корабли у англичан и французов, в строю числилось всего два таких корабля! А вот у китайцев почти все миноносцы были из Германии. Потом Того обратил внимание на силуэты однотрубных канонерок. Какие-то они коротковатые для судов японской постройки. К тому же у "Майи" должен быть надстроенный высокий полубак. Да это же не наши, это китайские алфавитные канонерки! А ренделовский крейсер — это вовсе не "Цукуси", а "Чао-Юн", двойник "Ян-Вэя", погубившего его "Наниву"!!!

Того поднял тревогу ракетами и приказал опустить по носу шестовую мину, взяв курс на вставший посередине бухты "Чао-Юн". Однако прежде чем катер добрался до него, миноносцы успели почти в упор разрядить свои аппараты по японским крейсерам. Три оглушительных взрыва прокатились грохотом по сонной еще недавно бухте. У бортов "Ицукусимы", "Такатихо", "Акицусимы" опадали высокие водяные столбы, в воздухе расходились облака желтоватого дыма. Не была подорвана одна "Чиода", но на нее уже нацеливались тяжелые 10-дюймовые орудия "Чао-Юна". Однако катер капитана Того, наконец-то подошел к ренделовскому крейсеру. С него выпалила 40-фунтовая пушка из малого бортового каземата, затрещали скорострелки Гатлинга с мостика, но мина на длинном шесте уже уперлась в корпус китайца. Бухту потряс новый взрыв. В широкой пробоине в борту "Ян-Вэя" заклокотала вода, и старый корабль стал быстро заваливаться набок, погружаясь во взбаламученные волны.

Поднятые по тревоги японские команды бросились к скорострельным орудиям и открыли огонь по всему, что казалось им подозрительным. На трех подорванных крейсерах в бешеном темпе суетились аварийные партии, однако повреждения были серьезные, всем трем кораблям, чтобы избежать затопления, пришлось выбрасываться на низкий берег. Четвертый крейсер — "Чиода" — расклепав якорные цепи, набирал ход на дежурных котлах, преследуя беглым огнем уходящие миноносцы. У входа в бухту отступали в море задним ходом три китайские канонерки. Неожиданно на них вспухли большие белые клубы порохового дыма, через секунду донесся троекратный гром выстрела. Китайцы дали залп из своих старых дульнозарядных 11-дюймовок! Древнее орудие на такой дистанции оказалось весьма опасным для маленького японского крейсера. У его носа вздыбилось два высоченных фонтана, а третий снаряд ударил в мостик и снес дымовую трубу. "Чиода" потеряла ход, двум подоспевшим катерам пришлось брать ее на буксир. С других катера стреляли по плавающим в воде китайцам с затонувшего "Чао-Юна". Однако свое дело они выполнили — остававшиеся у японцев крейсера выведены из строя. Каким дьявольским образом враг узнал о месте стоянки японской эскадры?! Теперь у японцев не осталось ни одного боеспособного корабля. Они даже не могли выйти в море, чтобы догнать и потопить тихоходные китайские канонерки! Однако что-то много дымов видно на горизонте...

КИТАЙСКАЯ ЭСКАДРА ПРОХОДИТ ПРОЛИВ

Скособоченный от полученных в позавчерашней битве ранений (треснувшие ребра стягивал плотный корсет, ожоги закрыты бинтами с целебными мазями) адмирал Тинг с трудом пробирался по искареженной палубе флагманского броненосца. В этом был немалый риск — вместо ремонта в Люйшуне вести поврежденные корабли к берегам Кореи. Однако начатое надо было довести до конца! Он знал, куда японская эскада пойдет зализывать раны и этим необходимо было воспользоваться. Капитан Хуан Цзянсюнь предложил воспользоваться сходством его "Чао-Юна" с японской "Цукуси", чтобы нанести неожиданный первый удар, провести в бухту канонерки и миноносцы, выдав их за отряд Хабомаи. Теперь японцы уже не сумеют уйти с Гайятонга. К острову подходил весь китайский флот — израненные, но по прежнему грозные боевые корабли, за которыми следовали транспорты с десантом — несколько батальонов из переброшенных к устью Ялу, а также присланный из Люйшуня буксиры и понтоны.

Прикрывая высадку в стороне от бухты, броненосцы и крейсера открыли по берегу огонь из тяжелых орудий. За снарядами пришлось срочно посылать миноносцы, арсеналы Люйшуня и Талиеваня выгребли подчистую. Японцы — матросы из экипажей крейсеров — заняли оборону, встречая лодки с десантниками дружными винтовочными залпами, даже подтащили несколько пулеметов и картечниц, которые успели снять со своих кораблей. Но огонь морской артиллерии способен подавить любое сопротивление. К тому же десантники — бойцы отборных частей наместника Ли Хун Чжана — не уступали врагу ни в храбрости, ни в выучке. Средь прибрежных холмов дошло до кровавой рукопашной, в которой китайцы в штыковой атаке взяли верх над японскими матросами,отбивавшимися прикладами, топорами и банниками. Офицеров, отличившихся в рубке на самурайских мечах, взяли числом или в поединках с такими же мастерами фехтования.

Оттеснив японцев от берега, китайцы завершили высадку и двинулись в сторону бухты. С приткнувшихся у берега крейсеров в сторону наступающих прогремело несколько выстрелов, а потом загрохотали внутренние взрывы, японцы стремились уничтожить свои корабли, чтобы они не достались врагу. Но сделать это было не так просто — боевые погреба после сражения оставались практически пустыми, а новых снарядов туда еще не загружали. Впечатляющее взорвался в бухте только один минный транспорт. В море успели уйти несколько перегруженных катеров, одни из них были перехвачены курсировавшими рядом китайскими крейсерами, другим удалось уйти. Капитан Того сумел избежать позора вторичного плена. К вечеру положение оборонявшихся в гавани стало совсем безнадежным. Адмирал Цубой выслал к адмиралу Тингу парламентера в сопровождении пленного капитана Ден Ши Чана. Японский адмирал требовал гарантий безопасности при сдаче. Поручителями должны были стать иностранные инструктора на китайской эскадре. Тинг, советники Генникен, Тейлор и Мак-Гиффин поручились за гуманное отношение к сдавшимся японцам. Правда, китайский адмирал тут же добавил, что европейские нормы по отношению к пленным будут приниматься только если японцы немедленно прекратят уничтожение военного имущества. Получив ответ, адмирал Цубой вызвал к себе капитанов кораблей, дал подробные инструкции по сдаче, призвав сохранить жизни подчиненных для императора и Японии, после чего удалился в свою палатку и застрелился. Так же поступили и практически все старшие командиры японской эскадры, взрезав себе по-старинке животы или, в новом духе, пустив пулю в лоб. Младшие офицеры и рядовой состав сложили оружие. Их под конвоем вели на транспорты мимо холма, осененного плещущим на ветру желтым драконовым знаменем. Адмирал Тинг распорядился отдать совершившим самоубийство японским командирам положенные воинские почести, после чего отправился осматривать трофеи, главными из которых были, конечно, четыре полузатопленных крейсера.

КИТАЙСКИЙ ЗНАМЕНОСЕЦ. 1894

— Потому, что при любом исходе сражения у Лиссы итоги войны оставались бы неизменными. Австрийцы так и так капитулировали перед Пруссией, а итальянцы получали Венецию. В общем, воевали у Лиссы, по большому счету, из чистого интереса. Прямо как мы!

ФЛАГ ИМПЕРАТОРСКОГО КИТАЯ

"Ныне мы удостоились любви Неба! На сердце у Нас царит радость. Борьба с японскими варварами всегда была трудным делом. Японцы неоднократно беспокоили Нас, намеревались захватить корейские земли, близкие от мест возникновения Нашей династии. Если бы эта опасность не была устранена, спокойствие Поднебесной могло быть нарушено. Мы постоянно уделяли этому вопросу серьезное внимание. Мы тщательно подготовились к войне, снарядили боевые корабли и военные части. После этого по точному расчету было начато решительное наступление, подняты в поход войска и использована благоприятная обстановка. Так как войско Наше было отборным и сильным, имело надежное и превосходное оружие, то японцы не могли противостоять Нам и вынуждены были молить о пощаде".

В восточном зале дворца Илуандянь, где собрались многочисленные военные и гражданские чиновники, адмирал Тинг коленопреклонно слушал указ по случаю своей победы. Впереди, спиной к украшенным тонкой резьбой широким окнам сидели на своих яшмовых тронах император Гуан Сюй и вдовствующая императрицы Цы Си в парадных раззолоченных одеждах. Плечи Тинга также покрывал теперь золототканый кафтан, а голову бархатная шапочка с драгоценным трехочковым павлиньим пером — знак высшей императорской милости. Рядом находились отличившиеся морские офицеры и иностранные советники — фон Ганнекен, Тейлор, Мак-Гиффин, еще не отошедшие от удивления от произошедшего. Вот кому Тинг сейчас завидовал — не орденам Двойного Дракона, полученным иностранцами, конечно, а то, что им позволили сидеть на специально поданых стульях. В отличие от привычных к придворному ритуалу чиновников, адмиралу было страшно тяжело так долго стоять на коленях с застывшей радостной улыбкой. Радоваться, по большому счету, тоже было нечему.

Гладкие торжественные фразы о закономерной победе Поднебесной над варварами противно было слушать. Выигранное сражение Китаю принесли несколько кораблей с экипажами из перерожденных. Война же в целом складывалась далеко не лучшим образом. Японцы заняли Корею и теперь вот-вот могли ворваться в Китай. Конечно, японцы не смогли бы успешно наступать, если бы удалось перерезать их коммуникации с метрополией, лишить подвоза боеприпасов, снаряжения, продовольствия. Прокормится самим в разоренной гражданскими войнами, жестоко голодающей Корее было весьма трудно. Но после памятного сражения корабли Тинга вынуждены были встать в очередь на ремонт, которого, вдобавок, ожидали и трофейные японские крейсера, с большим трудом отбуксированные с Гайятонга

Пока же на море по-прежнему господстовали японцы. Тинг посылал на вражеские коммуникации отряд из наименее пострадавших крейсеров "Чинг-Юань", "Цзи-Юань" и "Гуан-Пин" (тихоходный "Пин-Юань" не смог догнать бы ни одного транспорта), но их успехи сводились пока к поставкам нескольких минных банок на подходах к корейским портам. У рейдеров Тинга не хватало сил, чтобы успешно атаковать конвои, которые японцы теперь отправляли под сильной охраной всех оставшихся у них боевых судов. Наиболее результативным был поход к корейскому побережью самого большого у китайцев миноносца "Фулунг" (120 т. водоизмещения). Подойдя ночью к Цинампо, "Фулунг" торпедировал стоящий в дозоре старый корвет "Цукуба", но сам потом еле ушел от быстроходной "Яйеямы". Сами японцы активно использовали это скоростное авизо, за которым не мог угнаться ни один китайский корабль, для разведки и демонстрации своего могущества на море. "Яйеяма" нападала на рыболовные джонки и каботажные суда даже во внутреннем китайском море — Бохайском заливе, а однажды появилась в виду Таку — морских ворот столицы Поднебесной.

Итак, японцы демонстрировали готовность продолжать войну, а Тингу приходилось терять время в Пекине, где придворные были больше заняты подготовкой к торжествам по случаю 60-летия вдовствующей императрицы. Только Ли Хун Чжан оказывал содействие,в частности — в закупке боеприпасов, срочном выделении оборудования и материалов для ремонта. Чувствовалось, что наместник Ли удивлен преображением своего адмирала, хотя и прежний Тинг проявлял, если надо, настойчивость в требованиях. Но прежний Тинг никогда бы не рискнул активно выступить против Чжан Пей Луна, зятя Ли Хун Чжана.

Чжан Пей Лун был злым гением Бэйянской эскадры и китайского флота вообще. Десять лет назад, во время войны с Францией, Чжан командовал Фуцзянской эскадрой. Эту эскадру французы пустили на дно всего за 10 минут боя. Сам Чжан в это время мирно проводил время на берегу. Пей Луна разжаловали в рядовые и отправили в дальний гарнизон на границе с Тибетом. Но через некоторое время его приблизил к себе всемогущий Ли Хун Чжан, отдал ему в жену одну из своих дочерей, назначил начальником Тяньцзинского арсенала — крупнейшего центра производства оружия и боеприпасов. Чжан увлекался литературой и получил известность как поэт, но снаряды из его арсенала никуда не годились. Да и тех, что производилось в Тяньцзине, — не хватало. Адмирал Тинг решительно потребовал от Ли Хун Чжана убрать зятя от боеприпасов. На снарядное производство Тинг предлагал своих людей и обещал, что они будут выпускать фугасы не меньше и не хуже, чем у японцев.

Щадя родственные чувства наместника Ли, адмирал Тинг предложил сделать Пей Луна командущим нового 2-го северного флота. В настоящий момент большая часть Бэйянской эскадры находится на ремонте, и кораблей на севере не хватает. Но их можно взять на время из бездействовавших южно-китайских флотилий. Да, они устаревших типов, но сейчас, когда японцы лишились своих лучших крейсеров, и старые корабли вполне могут успешно действовать на коммуникациях между Японией и Кореей. В Наньянском флоте — семь больших безбронных крейсеров, которые будут посильнее корветов, что только и остались из больших судов у японцев. Со своей стороны Бэйянский флот может поделиться офицерами с кораблей, которые пока стоят на ремонте. Ли Хун Чжан сослался на то, что южные флоты подчиняются тамошним провинциальным наместником, которые не очень-то прислушиваются даже к прямым приказам из Пекина. Но, впрочем, после успеха Тинга и осыпавшего Бэйянский флот императорских наград, наверное, и южанам покажется заманчивым попробовать повоевать с японцами. Кроме того, Чжан Пей Лун — известное на юге лицо. До того, как его приблизил Ли Хун Чжан, Пей Лун входил в круг покойного Цзо Цзу Тана, лидера губернаторов южных провинций.

АДМИРАЛ С. КАБАЯМА

Начальник морского штаба Японии вице-адмирал Сукенори Кабаяма расхаживал по мостику флагманского "Ямато". Вот до чего дошло, флагман Объединенного императорского флота — парусно-винтовой корвет! Разве что громкое название... Да и весь флот — одно названье! Из современных кораблей — лишь два безбронных авизо, ну еще миноносцы... Остальное — единственный оставшийся старый броненосный корвет "Конго", парусно-винтовые корветы и канонерки. Тем не менее, сейчас этот флот, стоящий в Удзине, портовом пригороде Хиросимы, был готов выйти в море, чтобы сопровождать транспорты со 2-й японской армией генерала Ивао Оямы.

2-я армия начала формироваться в Хиросиме, главном мобилизационном пункте Японии, сразу после отправки за море 1-й армии Аритомо Ямагато. 1-армия должна была завоевать Корею, а 2-я — нанести удар уже по самому Китаю. 15 сентября в Хиросиму прибыл император Муцухито, чтобы лично руководить отправкой войск. Когда были получены сообщения о победе 1-й армии под Пхеньяном, ликованию в Хиросиме не было границ. Солдаты и офицеры 2-й армии боялись одного — что после такого разгрома Китай сразу капитулирует, и они не успеют попасть на войну. Потом пришли вести о морском сражении в устье Ялу, о гибели адмирала Ито, потерях современных кораблей. Еще через несколько дней стало известно, что Япония осталась фактически без флота... Император Муцухито не выходил из своей по военному скромной резиденции — на втором этаже здания местной префектуры. По слухам, император непрерывно пил сакэ.

При дворе заговорили о возможности заключения мира. Поражение на море не отменило победу на суше. Китайцы трусливы, достаточно лишь с ними твердо держаться. Пообещать, что уйдем из Кореи, потребовать за это контрибуции... Несколько лет потом готовиться к новой войне, построить новый флот. На японских верфях достраиваются бронепалубный крейсер "Сумо" и безбронный "Мияко". Скоро должна прийти купленная у Чили пожилая "Эсмеральда" — первенец из серии эльсвикских бронепалубных крейсеров. Самое же главное — перед войной в Англии по японскому заказу заложены два новейших броненосца — "Фудзи" и "Ясима". Они были бы способны справиться со старыми китайскими броненосцами за несколько минут! Но, увы, "Фудзи" и "Ясимо" будут достроены только через несколько лет, к тому же, во время войны англичане не станут передавать Японии новые корабли. Они даже задержали уже вышедшую с верфи быстроходную канонерку "Тацуто"! Поэтому Японии нужен мир. Мир, чтобы лучше подготовиться к новой войне...

Прибывший в Хиросиму адмирал Кабаяма выступил решительным противником подобных мнений. У Японии нет даже нескольких лет на мир. Если японцы сейчас отступят, Корею да и Китай будут делить без них — алчные европейцы. Кабаяма подготовил доклад, который немедленно подал императору. Не надо падать духом! — такая была главная мысль доклада. Да, война пошла не совсем так, как предполагали в штабах. Японский флот потерял свои лучшие корабли, которые стоили стране колоссальных трат. Однако и китайские корабли получили в бою серьезные повреждения и вынуждены будут встать на долгий ремонт. А вот судоремонтная база у китайцев очень слабая, едва ли способная за короткое время справиться с такой задачей. Значит, в ближайшие месяцы китайский флот не сможет выйти в море. Этого времени вполне хватит для переброски на материк полноценной экспедиционной армии и решительной победы над Китаем. Значит, японский императорский флот, хотя и понес тяжелые потери, выполнил свою задачу!

Морское командование настаивало, чтобы война шла по прежним оперативным планам. Флот брал на себя ответственность поддержать и обеспечить сухопутные войска на материке, гарантировать переброску подкреплений, доставку боеприпасов и снаряжения, проведение десантных операций. Армия же должна была помочь флоту справиться с его главным врагом — китайской броненосной эскадрой. Обстановка требовала решительных действий. Так же как Тингу удалось захватить врасплох японские крейсера, так и японцы теперь должны были повторить Гайятонг в еще большем масштабе — захватить Люйшунь (европейцы зовут его Порт-Артур) вместе со всем ремонтирующимся там китайским флотом.

20-тысячная армия генерала Ивао Оямы высадится в Китае и возьмет Порт-Артур ударом с суши. А чтобы Тинг не успел отвести оттуда свою эскадру, Кабаяме придется сыграть последней оставшейся у него козырной картой — сильной минной флотилией. К Артуру будут направлены все боеспособные миноносцы. Они ворвутся во внутреннюю бухту ночью, во время прилива, пройдя по большой воде над минными заграждениями, и пустят в ход торпеды. Но даже, если в гавани кто-то уцелеет, на этот случай на узком фарватере — единственном выходе из бухты — затопят пароходы, груженые камнями.

ЯПОНСКИЙ МИНОНОСЕЦ

При том что в японском флоте насчитывалось три десятка миноносцев и миноносок, выйти в море из них могла лишь половина. Самый большой и единственный носивший собственное имя миноносец "Котака" можно было назвать минным крейсером. Корабль английской постройки имел 200 тонн водоизмещения, шесть торпедных аппаратов, шесть 37-миллиметровых орудий и даже тонкую броневую защиту палубы и бортов. Четыре миноносца были по 80 тонн с 3 торпедными аппаратами: два англичанина и два немца — номера 21, 22, 23 и 24. Остальные десять миноносцев — малыши французской постройки по 50 тонн, с парой торпедных аппаратов.

Минной флотилией командовал капитан Мочибара. Он сразу сказал командирам крошечных кораблей, чтобы они не рассчитывали вернуться живыми из похода. Накануне выхода в поход экипажи веселились и гуляли в порту Сасебо, вечером им был устроен общий прощальный обед. Матросы и офицеры попрощались со своими товарищами, передали им свои личные вещи и разошлись по своим кораблям. Чтобы сберечь машины, большую часть пути по Желтому морю миноносцы шли на буксирах пароходов, которым будет потом уготовано лечь на фарватере у Порт-Артура. Минную флотилию сопровождал авизо "Яйеяма", способный соперничать с быстроходными миноносцами в скорости и поддержать их, если надо, тремя 4,7-дюймовыми орудиями. На короткой стоянке в Цинампо были сделаны последние приготовления, командам дан короткий отдых и, наконец, минная флотилия взяла курс на запад.

АВИЗО "ЯЙЕЯМА"

К Порт-Артуру миноносцы вышли глубокой ночью. На фоне сумрачного неба густой тенью возвышалась гора Ляотяшань. Китайских судов на внешнем рейде замечено не было. Оставив позади "Яйеяму" с транспортами, миноносцы двинулись вперед на малом ходу, чтобы не выдать себя искрами из труб для наблюдателей с береговых батарей. Хотя легкие корабли в прилив должны были пройти над минами, японцы внимательно всматривались в черную воду. Они не знали, что Тинг распорядился снять у Люйшуня минные заграждения, так как не ожидал появления больших понских кораблей, за отсутствием более оных. Снятые мины были выставлены у Цинампо и Чемульпо, но показали полную неэффективность из-за плохого качества. Пройдя незамеченными к самому обрывистому берегу, миноносцы затаились в ожидании захода луны, чтобы прорываться через узкий проход во внутреннюю бухту.

Миноносцы были разделены на три отряда — 1-й, с самыми опытными командами, составляли большие миноносцы во главе с "Котакой", 2-й и 3-й — малые. Первыми в атаку должны были идти десять малых миноносцев. По переданному потайным фонарем сигналу они рванули в проход. Четыре судна, взяв неверный курс, вылетели на прибрежные камни. Еще один миноносец только задел риф, погнув дно и выбив руль. Командир, оценив повреждения, повернул назад. В Японии на членов его команды и их семьи легло неизгладимое пятно позора. Во внутренний бассейн прорвалось всего пять малых миноносцев. Почти сразу их осветили прожекторами, стоявшие у берега китайские корабли открыли огонь из легких орудий. По низким теням стремительных японских корабликов стреляли даже из винтовок и револьверов!

ЯПОНСКИЕ МИНОНОСЦЫ В ГАВАНИ ПОРТ-АРТУРА. 1894.

Главной целью японцев были броненосцы, уже выведенные после срочного ремонта из дока. "Дин-Юань" атаковало сразу три миноносца. Два других, чуть погодя, помчались к "Чин-Юаню". Первый торпедный пуск — из носовых аппаратов — был неудачен. Выпущенные на полной скорости торпеды или тут же уходили в сторону, или ломались пополам, а одна даже застряла при выходе из аппарата. Чтобы использовать бортовые аппараты, миноносцам приходилось разворачиваться под огнем китайских кораблей, дырявивших их снарядами скорострелок. При повороте один из миноносцев, шедших на "Дин-Юань", задел кормой торчащую из аппарата торпеду на носу другого. Грянул взрыв, разнесший на куски оба кораблика. Однако последний миноносец, развернувшись всего в полутора кабельтовых от высокого борта броненосца, послал в него мину. Торпеда пошла по широкой дуге мимо "Дина", у наблюдавших за ней с борта китайцев даже родилась надежда, что она вовсе минует их корабль. Но торпеда всё же задела броненосец в носовой части. С рокочущим грохотом ударил подводный взрыв, мерцающий в свете прожекторов столб вознесся высоко над палубой.

Поднятый внезапной тревогой адмирал Тинг распорядился подвести подорванный броненосец ближе к берегу. Экипаж боролся за живучесть корабля, спешно задраивая двери в водонепроницаемых перегородках. С близкого японского миноносца звучали крики "банзай!", заглушенные трескотней скорострельных орудий. Получив множество попаданий, окутанный парым из пробитых котлов миноносец номер 11 затонул рядом с торпедированным им китайским флагманом. Не так повезло двум миноносцам, атаковавшим "Чин-Юань". Они искади броненосец в месте, он должен был находиться, согласно переданной голубиной почтой сообщению японского шпиона в Порт-Артуре. Но в последний момент тут встал учебный корабль "Вэй-Юань". Получив торпеду в деревянный борт, "Вэй" затонул до середины мачт и кончика трубы. Второя торпеда досталась оказавшемуся рядом маленькому транспорту "Хайцзин" — старой разоруженной канонерке.Выпустив торпеды, миноносцы повернули к выходу из бухты, но уйти оказалось не так то просто. Бухту наполнили китайские катера и шлюпки. Одна из них оказалась на пути мчавшегося на всем ходу миноносца, который после столкновения потерял управление и врезался в берег среди стоявших там судов. Второй был расстрелян в упор картечным выстрелом с крейсера "Лай-Юань", который выдвинулся к выходу из бухты.

Пока малые миноносцы вели бой в бухте, оттягивая на себя всё внимание китайцев, "Котака" и четырех других миноносца 1-го отряда потихоньку пробирались через проход. Они оставались незамеченными вплоть до того момента, пока их не осветили прожекторы "Лай-Юаня". Головной "Котака" отреагировал мгновенно, выпустив носовые торпеды в борт крейсера. Одна из них не взорвалась (японцы то и дело забывали удалять перед пуском шпильку взрывателя), зато вторая проделала в корпусе китайского корабля большую пробоину. Командир "Лай-Юаня" капитан Цю Бао Жен знал, что его судно склонно к опрокидыванию (в реальной, неизмененной истории так погибли оба систершипа — и "Дзин", и "Лай"). Немедленно после подрыва капитан Лю распорядился затопить для предотвращения крена отсеки противоположного борта. "Лай-Юань" устоял на киле и доковылял до берега.

МИНОНОСЕЦ "КОТАКА"

Капитан Мочибара просигналил с флагманского 24-го миноносца не тратить торпеды на малоценные суда, а искать броненосцы. Японцы маневрировали среди китайских кораблей под огнем малокалиберных орудий, пулеметов и даже винтовок. Обнаружив, что "Дин-Юань" уже поражен, капитан Мочибара повел свои корабли в атаку на обнаруженный, наконец, "Чин-Юань". Подобраться к нему было непросто. Это удалось одному 22-му — немецкой постройки. Он выпустил торпеду в корму "Чин-Юаню". Мина взорвалась на бочке рядом с корпусом, но сила взрыва была такой, что на броненосце разошлись в подводной части листы обшивки, было затоплено румпельное отделения. Ответный огонь китайцев был точен и безжалостен. Миноносец встал с разбитой машиной вблизи "Чин-Иена" и был уничтожен несколькими выстрелами его кормового орудия.

Посчитав, что и со вторым китайским броненосцев покончено, Мочибара дал команду атаковать следующие по важности суда. Определив по характерному силуэту единственный у китайцев быстроходный крейсер "Чинг-Юань",японцы устремились к нему, на ходу расстреливая из 37-миллиметровок шлюпки, которые пытались преградить им дорогу. "Чинг-Юань" набрал ход и уклонился от первых торпед, но "Котака", развернувшись, дал полный залп из четырех спаренных поворотных аппаратов. У носа "Чинга" вспучился водяной пузырь. Через несколько минут крейсер затонул на мелководье до мостика.

ЗАТОНУВШИЙ "ЧИНГ-ЮАНЬ"

Оставаться миноносцам в бухте было уже слишком опасно. Воздух пел от свиста пуль и снарядов. Мочибара дал приказ отходить. Послав оставшиеся торпеды в сторону доков судоремонтного завода, миноносцы устремились к выходу, ведя огонь из 37-миллиметровок по огням разбуженного взрывами порта. На обратном пути японцы попали под плотный огонь проснувшихся береговых батарей. Два миноносца — англичанин и немец — попали под их залпы и тут же затонули от многочисленных пробоин. Мочибара отметил, что у китайцев появились разрывные снаряды. Это было неприятно. Но в целом командир минной флотилией был доволен. Да, из атаки вернулись только "Котака" и 24-й — всего два миноносца из пятнадцати (о миноносце-дезертире Мочибара не знал), но зато потоплено оба броненосца и два самых сильных крейсера китайцев! Меч Тинга сломан!

Адмирал Тинг был подавлен. Ведь он должен был помнить, что в реальной истории японские миноносцы прорывались в Порт-Артур! Хотя город в том мире был уже фактически сдан, а гавань пуста. Но ведь японцы могут попробовать и то, что они предпринимали в реальности следующей, русско-японской войны — закрыть брандерами фарватер из артурской гавани. Адмирал немедленно приказ всем готовым к выходу судам выдвигаться на внешний рейд. Из крупных боевых кораблей у китайцев остались лишь два крейсера — "Пин-" и "Цин-Юани", да еще минный крейсер "Гуан-Пин". Легкий "Гуан-Пин" первый выбрался на рейд. К нему приблизились три миноносца китайского дежурного отряда, в момент вражеской атаки курсировавшие у Ляотяшаня. Не разобравшись, "Гуан-Бин" и береговые батареи открыли по ним огонь, но после сигналов ракет, прекратили.

Миноносцы "Цзо-И", "Цзо-Эр" и "Цзо-Сань" готовы были преследовать врага, но, уступая японским миноносцам и в скорости, и в вооружении, едва ли справились с ними, даже если бы смогли разыскать в ночном море. Командир "Гуан-Бина" Чэн Би Гуан приказал минному отряду держаться дозор у входа в пролив. Вскоре капиатан "Цзо-Эра" Ли Шуан обнаружил приближающиеся корабли с погашенными огнями. Приблизившись, с миноносца услышали японскую речь и, более не колебаясь, пустили торпеду. Первый из японских брандеров был потоплен, не дойдя до фарватера. Два других китайских миноносца устремились в атаку вслед за "Эром". Японские пароходы отстреливались из установленных на палубах малокалиберок. Брандеры поддержала подоспевшая "Яйеяма". Гулкие выстрелы ее 4,7-дюймовок заставили миноносцы отойти. Тогда в бой вступил "Гуан-Бин". Тут уже бой шел на равных. Как и "Яйеяма", "Гуан-Бин", относившейся к тому же типу придуманных англичанами торпедных канонерок, был вооружен тремя 4,7-дюймовками. "Яйеяма" обладала превосходством только в скорости хода, чем и воспользовалась, уйдя в море вслед за своими миноносцами, когда над морем загрохотали 8-дюймовки вышедшего из бухты "Цзи-Юаня". Брандерам пришлось затапливаться где придется, в стороне от фарватера, надеясь всё-таки затруднить китайцам судоходство. Один всё же попытался пройти к выходу из порт-артурской гавани под берегом, но сел на мель и был расстрелян береговой батареей. В море было перехвачено несколько шлюпок с японцами, пытавшихся уйти с потопленных брандеров или севших на скалы миноносцев...

ЧЖАН ПЕЙ ЛУН

Адмирал Тинг мог предполагать, что последует за такой диверсией против его флота. Японцы наверняка готовятся в ближайшее время начать высадку под Порт-Артуром. Прикрыть всё побережье имеющимися сухопутными частями невозможно, а перехватить конвои в море — у Тинга теперь тоже нет сил. У него ныне всего-навсего три маленьких крейсера против десятка кораблей у японцев! Ли Хун Чжану были срочно отправлены телеграммы — необходимо немедленная переброска 2-й эскадры из кораблей южно-китайских флотилий. Эта эскадра под командованием Чжан Пей Луна уже собралась на Вузунском рейде под Шанхаем, где откомандированные Тингом офицеры помогали ей готовиться к выходу в море. В ее составе эскадры было семь самых сильных южных крейсеров водоизмещением в 2200-2500 тонн: "Нань-Дин" и "Нан-Чин", купленные 10 лет назад в Германии и построенные по их образцу в самом Китае "Цян-Таи", "Цы-Син", "Фу-Чжин", "Ян-Бао" и "Кан-Чи". Вооружение у них было достаточно сильное, от одного ди трех крупнокалиберных орудий и семь-восемь пушек среднего калибра. Кроме того в южную эскадру были включены и крейсера поменьшие, "Хуан-Таи" и "Хын-Хай" с двумя 6-дюймовыми и пятью 4,7-дюймовых орудиями каждый. По большой счету, все восемь тихоходных "крейсеров" с полным отсутствием брони, но способные ходить под парусами, представляли вчерашний день кораблестроения. Однако, если бы сейчас они появились в Порт-Артуре, японцы едва ли рискнули бы проводить десантную операцию.

Однако вместо того, чтобы идти на помощь Тингу, Чжан Пей Лун, отправился к Ликейским островам или архипелагу Рюкю, лежащему южнее Японии и ей принадлежащему. Оставалась надежда, что увидев врага у своих собственных берегов, японцы отзовут назад эскадру Кабаямы. Однако тот, продолжая готовиться к высадке у Артура, посоветовал метрополии отражать противника имеющимися силами. Некоторое время Чжан Пей Лун крейсировал в архипелаге, распугивая местных рыбаков, пока, наконец, не решился на более серьезную акцию. Эскадра подошла к главному острову Окинава и приблизилась к гавани порта Нахо, более защищенная подводными скалами, чем слабеньким недостроенным фортом со старыми орудиями.

Тем не менее, японские пушки сразу же открыли огонь по китайским кораблям, осторожно маневрирующим в поисках прохода. Когда рядом с безбронными крейсерами стали вставать фонтаны, а один из снарядов сбил рею на мачте флагманского "Кай-Чи", впавший вдруг в панику адмирал Пей Лун скомандовал отступление. Китайские корабли сгрудились на узком фарватере, и дело могло кончиться плохо. Но тут крейсер "Хуан-Таи" (его капитаном был бывший командир "Гуан-Кая" Цзин Чжун) пошел к берегу и, хотя и задел пару раз днищем о скалы, встал бортом к японской батарее и стал бить по ней из 6-дюймовой и трех 4,7-дюймовых орудий. Другие китайские крейсера, воодушевленные поступком Цзин Чжуна, тоже подошли ближе и открыли ураганную стрельбу. Скоро от форта остались лишь дымящиеся развали. Китайцы перенесли огонь на порт. Не выдержав обстрела, японцы отступили вглубь острова..

Заняв Нахо, эскадра Чжан Пей Луна занялась перевозкой на Ликеи с Тайваня отрядов известного в прошлом разбойника-тайпина Лю Юн Фу, ныне провинциального генерала. Китайские войска начали наступление на бывшую столицу Окинавы — замок Сюри. Там Чжан Пей Лун и Лю Юн Фу провозгласили возрождение Ликейского королевства, которое до аннексии Японией в 1875 г. находилось под покровительством Поднебесной империи. Окинавцы, похоже, не были рады восстановлению своей независимости. Местные жители вместе с бывшими на островах немногочисленными японскими войсками начали партизанскую войну против китайцев. Японские газеты живописали зверства китайских захватчиков на Окинаве. В Токио простонародье устраивало демонстрации и погромы, требуя от армии и флота немедленно освободить от захватчиков южные острова. Того же требовала оппозиция, выступив в парламенте с резкой критикой правительства и военного командования. Но адмирал Кабаяма и генерал Ояма не обращали внимания на всё это. Главные события войны происходили не на Окинаве, а гораздо севернее.

ЯПОНСКИЕ КОРАБЛИ У БЕРЕГОВ КОРЕИ

Кабаяма сам не ожидал такого успеха своих миноносцев в Порт-Артуре. Китайский флот выведен из игры торпедами японских героев. Кабаяма требовал максимально ускорить отправку в Китай 2-й армии. В Цинампо было сосредоточено достаточное количество транспортных судов. Генерал Ояма всё еще колебался, настоял на переносе места высадки из Бидзыво в более удобное Коенко (хотя достоинства обоих в плане протяженного мелководья были одинаково сомнительными). Наконец 1-я бригада 2-й армии погрузилась на транспорты и отправилась от гористых берегов Кореи к низменному побережью Китая.

Транспорты под охраной 12 боевых кораблей: старый броненосный корвет "Конго" (2,2 тыс. тонн водоизмещения, три 7— и шесть 6-дюймовых орудий), корветы "Ямато", "Мусаи", "Кацураги" (по 1,5 тыс. тонн, два 7— и пять 4,7-дюймовых орудий), малые крейсера "Цукуси" (1,5 тыс. тонн, два 10— и четыре 4,7-дюймовых орудия) и "Такао" (1,8 тыс. тонн, четыре 6— и одно 4,7-дюймовое орудие), быстроходный авизо "Яйеяма" (1,6 тыс. тонн, три 4,7-дюймовых орудия, 20 узлов), 600-тонные канонерки "Осима" (четыре 4,7-дюймовых орудия), "Чокай", "Бандзё" (по одному 8— и одно 4,7-дюймовому орудиям), "Майя" (два 6-дюймовых) и "Иваки" (по одному 6— и 4,7-дюймовым). Во время перехода на горизонте заметили неизвестный миноносец. В его сторону направилась быстроходная "Яйеяма", но миноносец успел уйти в сторону Порт-Артура. Очевидно, дозорный китаец принесет туда весть о начале вторжения. Возможно, Тинг решит убраться из Артура со всем, что есть у него на плаву. Заманчиво было бы сейчас заблокировать китайский порт с моря. Но для этого у Кабаямы всё же маловато сил. Ладно, пусть китайцы спасают, что могут. Охрана конвоя важнее.

Получив с прибывшего "Фулунга" сообщение о начале вторжения, Тинг расколол кулаком лакированный столик. Чжан Пей Луну удалось всё же погубить его флот! Восемь южных крейсеров должны были быть здесь, а не на Окинаве. А так — Бэйянская эскадра могла рассчитывать только на свои силы, ничтожные даже по сравнению с накопанными японцами старьем. Итак, у Тинга было на ходу всего три более-менее серьезных корабля: малый тихоходный броненосный крейсер "Пин-Юань" (2,1 тыс. тонн водоизмещения, одно 10-дюймовое и два 6-дюймовых орудия), старый малый крейсер-бронепалубник "Цзи-Юань" (2,3 тыс. тонн, два 8-дюймовых, одно 6-дюймовое орудие), минный крейсер "Гуан-Бин" — фактически мореходная канонерка(1,4 тыс. тонн, три 4,7-дюймовых орудия). Еще есть шесть старых "алфавитных" канонерских лодок, способных действовать только у берега в тихую погоду (по 450 тонн, по одному дульнозарядному 11-дюймовому орудию) и несколько еще более дрених деревянных канонерок, отведенных под транспорты. Часть из них сейчас на Ялуцзяне — поддерживают оборону армии Сун Цина на пограничной с Кореей реке. Провести их из Ялуцзяна в Артур сейчас было бы рисковано, да и серьезного значения в эскадренному бою. даже со старыми судами, "алфавитки" бы не сыграли.

У Коенко японцы не встретили никакого сопротивления. В пустом городке не было ни жителей, ни солдат. При высадке японцы столкнулись с большими проблемами. Из-за мелководья транспорты не могли подойти к берегу ближе 5 миль. Дальше надо было пересаживаться на шлюпки и катера, число которых было, увы, ограничено. При отливе последнюю милю солдаты шли до берега пешком, увязая в иле. Начали строить длинную плавучую платформу от берега до глубокого места, чтобы сгружать с транспортов прямо на берег, однако это требовало дополнительного времени. На суше же сразу возникли проблемы с питьевой водой. Несколько жалких колодцев тут же иссякли. Однако в целом операция развивалась по плану. С наступлением темноты, опасаясь китайских миноносцев, корабли окружили сетями, но ночь прошла спокойно.

Через день Кабаяма привел из Цинампо следующий эшелоном войск. Уже под вечер при подходе к китайскому берегу заметили дымы. Рассмотрев сигналы с шедшей впереди "Яйеямы" адмирал Кабаяма не смог сдержать восхищения своим противником. Тинг всё же решился. Он пришел-таки к Коенко, чтобы помешать дальнейшей высадке. У китайцев было только три корабля: "Пин-Юань", "Цзи-Юань" и еще легкая авизо-канонерка. Против двенадцати японских! Видимо, китайский адмирал желал погибнуть в бою. Что же, Кабаяма был готов оказать ему эту услугу.

Оставив транспорты под охраной канонерок, Кабаяма просигналил на корветы и крейсера приказ атаковать противника. "Яйеяме" пока была в резерве в резерве на случай появления китайских миноносцев. Японцев без нее и канонерок и так шесть против трех! Перестроится из походного охранного ордера в боевой получилось не сразу, и за это время китайские "Цзи-Юань" и "Гуан-Пин", обогнав тихоходный "Пин-Юань" успели подойти к японской эскадре и напали на левофланговые корабли — ренделовский крейсер "Цукуси" и первый безбронный крейсер собственно японской постройки "Такао".

БЕЗБРОННЫЙ КРЕЙСЕР "ТАКАО"

"Цзи-Юань" открыл огонь с дальней дистанции. Китайцы применили новые 8-дюймовые фугасы, взрывающиеся даже на воде. Прежде чем "Такао" смог ответить из своих 6-дюймовок (10-дюймовки "Цукуси" едва ли были способны к прицельной стрельбе ближе нескольких кабельтовых), "Цзи-" добился накрытия. Один из снарядов взорвался у самого борта "Такао", изрешетив ему незащищенный борт. Следующий залп попал в корму, повалив мачту и выкосил расчеты обоих кормовых 6-дюймовых орудий. Китайцы подошли ближе, в бой вступил идущий за "Цзи-Юанем" "Гуан-Пин". "Такао" запарил пробитыми магистралями, заметно накренился и осел в воду. Он развернулся и стал отходить за строй разворачивавшихся в колонну японских корветов. Китайцы перенесли огонь на "Цукуси". Ренделовская полуканонерка успела только неприцельно громыхнуть своими тяжелыми орудиями, как получила один 8-дюймовый и два 4,7-дюймовых фугасных снаряда в середину корпуса. Для маленькго кораблика это было фатально. Изрыгая пар из пробитых котлов, "Цукуси" погружалась в воду. Китайцы стреляли отлично — Тинг лично отбирал лучших наводчиков с торпедированных кораблей. Впрочем, служивший на "Цзи-Юане" канонир Ван Го Чен и до перерождения уже прославился меткостью. Еще в первом бою у Асана он клал снаряды прямо в мостик атакующей "Иосино", чем спас свой корабль.

БРОНЕНОСНЫЙ КОРВЕТ "КОНГО"

Однако в сражение уже готовы были включиться японские корветы, среди которых выделялся броненосный "Конго". Пока "Цзи" с "Гуаном" громили "Такао" и топили "Цукуси", Кабаяма успел развернуть свою эскадру, чтобы встретить противника бортовым залпом, а он у четырех японских кораблей составлял семнадцати орудий средних калибров, пусть и устаревших. Командир "Цзи-Юаня" Фонг Бо Кан мог расчитывать на преимущество башенного размещения артиллерии своего корабля — все три его пушки стреляли на оба борта, к тому же были дальнобойней японских, установленных в бортовых батареях. После нескольких минут боя на "Конге" уже разгорался пожар, грозивший кораблю с деревянной обшивкой верной гибелью. Однако пожар был потушен, с палубы убрали обломки такелажа, тела убитых и раненых. Места у уцелевших орудий заняли новые расчеты. Умелым маневром адмирал Кабаяма сблизил дистанцию боя. Высокобортный броненосный корвет хлестнул по низкому "Цзи-Юаню" пятиорудийным залпом. Китайский бронепалубный крейсер содрогнулся от прямого попадания. В броне рубки дымилась пробина. Капитан Фонг был ранен, его второй помошник Хуан Цзю Лян — убит. Через короткое время еще один снаряд с "Конго" угодил прямо в ствол носовой 8-дюймовки, перерубив его пополам, был погнут и ствол соседнего орудия. "Цзи" оказался почти обезоружен. Избитый крейсер потерял управление и выкатился в сторону. Японцы перенесли огонь на идущий следом "Гуан-Пин". Тому под безжалостным обстрелом японских корветов пришлось еще хуже. Адмирал Тинг с подошедшего, наконец, "Пин-Юаня" просигналил капитану Чэн Гуану отойти под прикрытие его карликового броненосца.

БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР "ПИН-ЮАНЬ"

Тинга отговаривали от личного участия в почти безнадежном походе. Но адмирал верил в свою судьбу. К тому же, проиграй китайцы сегодня бой, оставаться ему в этой реальности будет всё равно незачем... Тинг поднялся из тесной рубки "Пин-Юаня" на мостик, непривычно низкий после мостика "Дин-Юаня". Да, после флагманского броненосца этот кораблик кажется совсем крошечным. Но у команда "Пина" — собственная гордость, всё же первый броненосный корабль, построенный в самом Китае. В Японии, кстати, своих броненосцев пока не строили. При всех недостатках "Пин-Юань" имел хорошее бронирование и мощное вооружение. Скоро кое-кому из японцев этот пришлось почувствовать на себе. Меткий выстрел 10-дюймового орудия носовой башни "Пина" привел концевой "Муцаи" в самое жалкое состояние. Корвет покинул линию с горящей, развороченной кормой и сбитой за борт бизань-мачтой. Однако и японцы не остались в долгу, засыпав угрюмый крейсер-монитор градом снарядов. Один из них разорвался на броне башни, выведя из строя ее гидравлику. Теперь наводить грозную 10-дюймовку можно было только вручную, а значит — стрельба сильно замедлится. Огонь продолжала вести только 6-дюймовка на правом борту. Из одной кормовой 6-дюймовки продолжал стрелять и "Цзи-Юань", вставший у "Пина" за кормой. Тинг с сожалением рассмотрел изуродованный нос второго своего крейсера. Опять ему, невезучему, досталось! Потом на два китайских корабля обрушился новый залп. Мостик заволокло дымом, снаряд взовался совсем рядом с Тингом. Из рубки вынесли капитана Ли Хэ, осколок попал ему в живот. Хотели нести капитана в лазарет в кают-компании, но следующий взрыв, произошедший на корме, разнес там всё в щепки. Командование "Пином" принял старший помощник Ян Юн Нань.

Адмирал Кабаяма был склонен считать дело сделанным. Оба вражеских корабля с тяжелой артиллерией уже лишились таковой, превратившись в теряющие ход железные коробки. Легкое авизо, успевшее получить при отходе с "Конго" хороший 7-дюймовый гостинец, едва держалось на плаву. Собственно, адмирал Тинг сделал всё, что мог, довольно сильно потрепав на последок японскую эскадру, но теперь его положение совершенно безнадежно. "Конго" окутался новым бортовым залпом. "Пин" потерял трубу, мачту, зарыскал по курсу, сзади на него наваливался так же поврежденный "Цзи-Юань". Корветы "Ямато" и "Кацураги" стали обходить потерявших ход китайцев, чтобы поставить их в два огня. Отходящий в сторону "Гуан-Пин" готовилась перехватить заходящая с юга "Яйеяма".

Внезапно с "Яйеямы" стали в бешенном темпе сигналить что-то непонятное. Адмирал Кабаяма старался разобрать. Что, китайцы всё же решили поддержать свои крейсера миноносцами? Но "Яйеяма" вполне может справиться с такой атакой в одиночку. А если кто-то и прорвется — транспорты прикрыты канонерками. Почему такое беспокойство? Японский адмирал отвлекся от зрелища полуразрушенного "Пин-Юаня" и стал обводить биноклем горизонт. Да есть дымы... Можно различить и очертания кораблей — слишком хорошо знакомых для японских морских офицеров. Два крейсера, еще недавно — гордость флота — "Чиода" и "Такатихо", теперь захваченные противником. Китайцы всё же сумели вернуть их в строй. Появление крейсеров-ренегатов полностью меняло ситуацию. Схватка с такими современными боевыми машинами для устаревших корветов и канонерок может иметь лишь один финал. Кабаяма с сожалением посмотрел на уже не отвечавший на огонь "Пин-Юань". Если бы еще полчаса... Но времени на добивание корабля Тинга уже не было. Необходимо было готовиться отражать атаку бывших японских кораблей.

Тинг не верил до конца, что капитан Ден Ши Чен всё же успеет. Не так-то просто было отремонтировать трофейные корабли, используя лишь ресурсы механической мастерской Вэйхайвэя да захваченных на том же Гайятонге японских инженерных судов. Сразу взялись за два наименее пострадавших — "Чиоду" и "Такатихо". За отсутствием в Вэйхайвэе дока, чтобы залать торпедную пробоину, к борту "Такатихо" пристроили, к удивлению иностранных спецов, временный кессон. Да, крейсера еще имели массу недоделок, но капитан Ден, получив по телеграфусообщение от Тинга , посчитал, что бывшие "Чиода" и "Такачихо" одним своим появлением приведут противника в панику. Японцы, впрочем, действовали организованно. Транспорты уходили в море, расходясь в разные стороны. Почти каждое судно сопровождала канонерка. Корветы, прикрывая отход, повернули навстречу крейсерам.

Первым делом те подошли к своим поврежденным кораблям. Адмирал Тинг С "Пин-Юаня" передал приказ атаковать противника, но проявлять осторожность, беречь трофеи. На первый раз можно было бы ограничиться демонстрацией, чтобы японцы поняли — безопасных коммуникаций на море у них не будет! Но если демонстрация, то впечатляющая! Капитан Ден повел свой новый "Чжи-Юань" (бывшую "Чиоду") прямо на головной японский корабль, ушел стремительным маневром от залпа и сам стал молотить по громозкому "Конго" из всех шести бьющих по траверсу 4,7-дюймовых орудий. Град фугасные снаряды превращали старый броненосный корвет в горящий костер. Он лишился всех мачт, с разбитой батарейной палубы не отвечало больше ни одно орудие. Точку в судьбе "Конго" поставил подошедший чуть позже новый "Дзин-Юань" (бывший "Такачихо"). Подойдя поближе и сбавив скорость, его артиллеристы точно навели тяжелое 10-дюймовое оудие под трубу "Конго". Старая железная броня "Конга" была плохой защитой от бронебойного снаряда крупного калибра. Внутри корпуса глухо рванули котлы, и корабль стал быстро переворачиваться. С вставшей дыбом горящей палубы сыпались в воду матросы.

Потом "Дзин-Юань" вступил в бой с корветами "Кацураги" и "Ямато", а также приставший к ним безбронный крейсер "Такао". Тут бой шел скорее на равных. Нескорострельные 6-дюймовки "Дзина", конечно, нанесли противнику немалый ущерб, но ни один из японских кораблей не был выведен из строя. Их дружный огонь заставлял "Дзин" держаться на расстоянии и не давал пустить в ход тяжелую артиллерию. Ну а "Чжи-Юань" в это время азартно добивал полузатопленный корвет "Муцаи" — детонация боезапаса разломила его пополам. Затем "Чжи" устремился вдогонку за пароходом "Кобэ-мару". Защищавшая транспорт маленькая деревянная канонерка "Ивати" приняла неравный бой и была потоплена всего за несколько минут. Следом пошел на дно и "Кобэ". Сначало капитан Ден лишил его хода несколькими выстрелами по корме, а потом приказал пустить в борт торпеду. С тонущего парохода вел по крейсеру огонь из винтовок японский полубатальон, пока не скрылся вместе с судном под водой.

Капитан Ден Ши Чен поостерегся уодить вдогонку за транспортами от трех поврежденных кораблей адмирала Тинга. Быстроходная "Яйеяма" уже продемонстрировала, что может напасть на них, если новые китайские крейсера слишком удалятся. Возникла та же ситуация, что у японцев в битве у Ялуцзяна — тихоходные поврежденные суда связывали крейсера. "Чжи-" и "Дзин-Юаням" пришлось удовольствоваться достигнутым и поворачивать назад. Атака трофейных крейсеров и так была, по большому счету, импровизацией. Не следовало больше рисковать кораблями, едва лишь возвращенными к жизни. Японцы всё же успели нанести им кое-какие повреждения, правда, в основном несерьезные, из малокалиберных орудий. Но и достигнуто было немало! Потеряв три корабля и большой транспорт, расстроенная японская эскадра отходила к Цинанпо. Высаженные в Коенко японские войска оказались отрезанными от своих.

ЯПОНСКИЕ СОЛДАТЫ И ОФИЦЕРЫ. 1894

Связь с высаженным авангардом 2-й японской армии — 1-й бригадой генерала Ноги держали по ночам через "Яйеяму" и "Котаку". Адмирал Кабаяма предлагал бригаде наступать на юг — в торону Порт-Артура. 6 тысяч солдат Ноги вполне могли успеть взять город и покончить со стоявшими в доках броненосцами раньще, чем к Артуру подоспеет подкрепление. Однако генерал Ояма приказал Ноги идти на север, в тыл главной китайской армии, занимавшей оборону на Ялуцзяне. Армия желала поскорее устроить генеральное сражение, не понимая, что все завоевания Японии на суше превратятся в ничто, если Китай удержит за собой море. Но к мнению флота после последнего поражения от Тинга уже никто не прислушивался.

Без припасов в бесплодной местности солдаты Ноги терпели тяжелые лишения, однако всё же дошли до Дагушаня и оказались на тыловых коммуникациях генерала Сун Цина, стоявшего с главной китайской армией на корейской границе у Тюренчена. Напротив Тюренчена, у Видзы на левом берегу Ялуцзяна были сосредоточены соединенные армии генералов Аритомо Ямагато и Ивао Оямы. Японцы имели численное превосходство, к тому же были гораздо лучше подготовлены и вооружены. Армия Сун Цина была наспех сформирована из отрядов разных провинций, которые действовали несогласовано друг от друга. Однако японцам было трудно форсировать Ялуцзян, чтобы нанести по противнику решающий удар. На реке стояли китайские канонерки, которыми командовал капитан Вэн Шоу Юй. Их древние, но мощные орудия сметали полевые японские батареи, стоило им появиться на низком и открытом левом берегу Ялуцзяна. А наступать без поддержки артиллерии японцы не решались.

Ямагато и Ояме оставалось искать переправы выше по реке, там, куда из-за мелководья китайские канонерки не смогли бы подняться. В ночь на 5 ноября лучшая японская дивизия генерала Нодзу форсировала Ялуцзян у Сукочина, в 25 милях выше от Видзы. Здесь река уже сильно сужалась, кроме того, имелся брод. Капитан Вэн всё же попыталась сорвать переправу. С канонерок были спущены катера и лодки, которые поднялись до Сукочина. Моряки вели огонь по форсировавшим Ялуцзян японцам из поставленных на катера митральез и легких пушек. В месте переправы вода вскипала от картечи. В какой-то момент река там стала красной от крови. Потом Нодзу развернул на берегу несколько горных батарей, и уже японцы закидали вражескую флотилию шрапнелью. Китайские моряки, потеряв несколько лодок, отошли вниз по реке. А японцы быстро наводили понтонный мост.

Прежде чем Сун Цин успел перебросить подкрепления на свой левый фланг, на китайский берег Ялуцзяна переправилась вся дивизия Нодзу. Японцы немедленно перешли в наступление, стремясь опрокинуть китайцев фланговым ударом. Жестокие бои разгорелись за ключевую высоту — гору Хоуэршань, где оборонялись отборные части из столичных войск Ли Хун Чжана. Этими отрядами командовал храбрый генерал Не Ши Чен, уже отличившийся в Корее. В какой-то момент в сражении наступило равновесие. Обескровленные части Нодзу уже не могли вновь и вновь штурмовать неприступную гору, откуда на них сыпались пули, гранаты и простые камни. Однако в это время бригада Ноги ударила в тыл китайских позиций, и главнокомандующий Сун Цин отдал приказ об общем отходе. Китайские отряды, бросая артиллерию и обозы, стали отступать на северо-запад по дороге на Хайчен. В аръергарде, отбивая атаки японской кавалерии, шли войска Не Ши Чена. Канонерки Вэн Шоу Юя спустились в море и взяли курс на Люйшунь.

Япония ликовала целую неделю. Улицы во всех городах и селениях были украшены праздничными фонариками, бумажными портретами генералов Ямагато, Оямы, Нодзу и Ноги. Все ждали, что японские войска вот-вот войдут в Пекин, где и завершат победой войну. В самом Пекину императрица Цы Си, рассвирипевшая от пришедших в разгар празднования ее 60-летия сообщений о поражении, требовала сурово наказать виновных. Ли Хун Чжан впал в немилость, его даже лишили части прошлых наград. Новым верховным главнокомандующим был назначен нанкинский наместник Лю Кун. Досталось и Тингу, адмиралу с трудом удалось спасти от суда и казни капитана Вэна.

КИТАЙСКИЕ СОЛДАТЫ И ОФИЦЕРЫ. 1894

После переправы через Ялуцзян японцы стремительно наступали. 1-я армия генерала Ямагато, преследуя китайские войска, шла на запад, намереваясь пройти через всю Южную Манчжурию. 2-я армия генерала Оямы повернула на юг и двинулась вдоль моря к Люйшуню. Японцы рвались вперед на одном энтузиазме. Припасы для них приходилось доставлять через всю Корею, из Пусана. Все порты севернее оказались закрыты для транспортов — в Желтом море действовали китайские крейсера, противопоставить которым японцы уже ничего не могли. Но адмирал Кабаяма еще надеялся, что когда генерал Ояма вступит, наконец, в Порт-Артур, в тамошней гавани найдутся богатые трофеи.

В конце ноября 2-я японская армия вышла к Цзинчжоу — узкому, шириной всего в 2 мили, перешейку, за которым лежал Квантунский полуостров и, чуть далее, — Порт-Артур. Перед перешейком находился сам городок Цзинчжоу, опоясанный старинной каменной стеной. Других укреплений замечено не было. Атакующие японские колонны ринулись в атаку, не обращая внимания на меткую стрельбу со стен. Чтобы подавить этих стрелков, вперед выдвинулась полевая артиллерия, однако прежде, чем она изготовилась открыть огонь, в гуще разворачивающихся пушек, зарядных ящиков и не успевших отъехать ездовых лошадей вдруг вспух черный клуб мощного взрыва. Затем другой, третий, пока на месте батареи не осталось ничего, кроме нескольких гигантских воронок. Огонь вели с моря, вернее, с мелководных заливов по обе стороны от перешейка. Там бросили якоря "алфавитные" китайские канонерки: "Чжэнь-Дун", "Чжень-Нань", "Чжень-Си" — в западном (Цзинчжоусском) заливе, "Чжень-Бэй", "Чжень-Бень" и "Чжень-Чжун" — в восточном (Талиеванском). Они заранее пристрелялись по ограниченной площади перешейка. Огонь тяжелых 11-дюймовых орудий корректировала невиданная диковинка — поднятый на троссе над китайскими позициями воздушный шар. На канонерках без суеты и спешки шла боевая работа. Расположившиеся на носовом железном скате матросы деловито загружали при помощи грузовой стеньги в 11-дюймовое жерло пушки картузы черного пороха и снаряд. Потом канониры дружно бежали на ют. Маленькая канонерка приседала от выстрела орудия, всё заволакивалась дымом, установленная прямо над орудием мачта долго ходила ходуном. А матросы снова бежали на нос, класть в дуло следующий снаряд.

КИТАЙСКИЕ "АЛФАВИТНЫЕ" КАНОНЕРКИ

Вместе с большими кораблями работали и "алфавитные" канонерки. Наступать под таким обстрелом было невозможно. Генарал Ояма приказал дожидаться отлива. Когда он настал, вместе с морем ушли к далекому горизонту и канонерки. Японские войска выдвигались к рубежу атаки. Полевая артиллерия крошила снарядами стены Цзинчжоу, из горящего города побежали китайцы. Преследуя их и обходя с двух сторон полуразрушенный городок японцы двинулись на перешеек, празднуя уже победу. Но перед ними вдруг открылась незамеченная ранее главная китайская позиция. Ее и легко было не заметить. Вместо обычных окруженных высокими валами редутов и люнетов китайцы выкопали на гряде невысоких холмов что-то вроде ломанной линии глубоких траншей. Впереди них на колья была натянута в несколько рядом проволока с торчащими острыми шипами. Прежде чем добежать то этих траншей и проволоки, немало японцев покалечилось на крошечных минах, взрывавшихся под ногами. А когда солдаты оказались перед железными колючками, по ним открыли плотный винтовочный огонь из траншей почти невидимые оттуда китайцы. Затрещали митральезы, также укрытые в траншеях, лишь над самой землей плясало изрыгающее огонь дуло. Из-за холмов стала густо посылать снаряды поверх голов своих солдат полевая артиллерия китайцев — прямо в наступающие японские колонны.

Японцы были слишком горды, чтобы отступить сразу. Может, они надеялись, что отсталые китайцы не умеют стрелять. Или что у них закончатся снаряды. Даже когда командующий Ояма дал приказ на отход, батальоны продолжали рваться вперед, под пули и снаряды, на шипы проволоки, которую рвали голыми рукками. Казалось, еще чуть-чуть и китайцы побегут, не выдержав этого напора, творящегося перед их траншеями кровавого самопожертвования. Видя неудачу лобового удара — передовая бригада генерала Ниши была выбита практически целиком — генерал Ояма приказал обойти противника с флангов — по обнажившимуся при отливе дну мелководных бухт по обе стороны от перешейка.

Японские солдаты пошли вперед, по этой вязкой ледяной грязи, погружаясь в нее по колени, а то и по пояс, высоко поднимая над головами свои винтовки. Те, кто выбивался из сил, падал и больше не поднимался, затянутый илом. Неимоверными усилиями японцы добрались до твердого берега в тылу у врага. Но вымотанные переходом солдаты падали с ног. Офицеры не могли заставить их подняться и идти дальше. Китайцы успели подтянуть резервы, подкатили митральезы и легкие орудия, ударили в упор картечью.

А за спиной поднималась вода — наступал прилив, а вместе с ней вот-вот должны были вернуться "алфавитки". Чтобы спасти хоть кого-то, Ояма послал в заливы лодки и наскоро сбитые плоты. Те перестреливались с уже подходившими с моря канонерками. Одна из них, "Чжен-Нань", спеша ударить по отрезанным японцам с тыла, так увлеклась, что села на мель. Воодушевленные зрелишем попавшего в ловушку врага, японцы ринулись к канонерке — кто в лодках, кто вплавь, кто вброд с берега. Китайцы яростно отстреливались из всего имеющегося на борту оружия. На выручку "Чжен-Наню" спешили "Чжен-Дун" и "Чжен-Син", осыпая японцев снарядами малокалиберных скорострелок. Пока кипал бой за канонерку, у японцев появился шанс эвакуировать остатки своего отряда у западного залива. Тот, что был отрезан на берегу восточной бухты, погиб целиком.

КИТАЙСКАЯ МИТРАЛЬЕЗА

Адмиралу Тингу потребовалось больших трудов поставить под свой контроль генералов, командовавших гарнизоном в Люйшуне, Талиеване и Цзинчжоу, которые хотели воевать по старинке, закрывшись по отдельности в своих крепостях. Нет, все сухопутные части были сконцентрированы на перешейке и укреплены отрядами морской пехоты и артиллерии. Морские офицеры руководили созданием укреплений нового типа, которые еще не родились в этой реальности. Так появилась несокрушимая оборонительная позиция. Но всё же японцам едва не удалось ее преодолеть. Храбрости на это у них хватало. Не хватало тяжелого вооружения — осадная артиллерия так и осталась в Японии.

Снабжение вообще стало больным местом японских экспедиционных войск. Китайцы уже ввели в строй трофейные крейсера "Акицусима" (переименована в "Фэй-Юань") и "Ицукусима" (стала "Ю-Юань"), были подняты и отремонтированы собственные "Чинг-Юань" и "Лай-Юань". Они активно действовали в районе Цинампо, Чумульпо и Асана на западе Корем, сумев перехватить за два месяца блокады семнадцать пароходов, не считая джонок и парусных судов. Японцы, не имея возможности дать конвоям вооруженное сопровождение, отказались от них совсем. Из Японии через Желтое море теперь прорывались отдельные пароходы. Чаще всего они не осмеливались забираться на север дальше Пусана на самом юге Кореи. Доставка грузов по суше через весь Корейский полуостров занимала несколько недель работы тысяч носильщиков. Транспорты стали перенаправлять в Японское море. Под место выгрузки срочно оборудовали Гензан, откуда боеприпасы, снаряжение и продовольстве перевозили через горы к Пхеньяну, далее — до Ялуцзяну и потом уже — на фронт. <

2-я армия генерала Оямы отползала от Цзинчжоусских позиций, где в свежих могилах осталось несколько тысяч погибших. Европейские и североамериканские журналисты спешили живописать на страницах своих журналов макамбрические ужасы бойни, которую могли устроить между собой исключительно азиаты, получив в руки современные вооружения. Ояма твердо решил держаться подальше от Тинга, одно имя которого вызывало теперь у японцев не только ненависть, но и мистический ужас. Однако остальные китайские полководцы остались прежними. Значит, их и надо по-прежнему бить!

От Цзинчжоу 2-я армия Оямы двинулась на север, вдоль побережья Ляодунского залива, чтобы соединиться у устья Ляохэ с 1-й армией Ямагато, теснившего войска наместника Лю Куна с востока. Наступление японских войск шло в тяжелейших зимних условиях, по заснеженному горному бездорожью. Японцы несли колоссальные потери больными и обмороженными. Недостаток в боевых припасах они могли восполнят только за счет трофеев — многочисленных, но зачастую неприменимых из-за чрезвычайного разнообразия систем вооружений, которым страдала китайская армия. Генерал Не Ши Чен попытался со своим отрядом перейти в контрнаступление, ударить в стык двух японских армий, отрезав Ояму и Ямагато друг от друга. Однако сражение у Сюяня закончилось в пользу японцев. Оставленная в резерве бригада генерала Ноги отбила все атаки китайцев и отбросила их назад.

АТАКА КИТАЙСКОЙ КАВАЛЕРИИ

За зиму в Китае и Корее умерли от голода, холода и болезней почти двадцать тысяч японских солдат. Тяжелое положение было и в самой Японии, которая продолжала войну из последних сил. Страна была в тяжелейшем финансовом кризисе. Закупки военных материалов за границей прекратились даже без вражеской блокады. Казна была пуста. Войну японцы самонадеянно начали даже без военного займа — на одних бюджетных остатках. Простой народ терял терпение. Войне давно пора бы кончиться, ведь газеты непрерывно пишут о победах японского оружия! Но вместо сообщений о взятии Пекина и пленении китайского императора — лишь новые налоги и всё более растущие цены. Крайние политики предлагали императору Муцухито самому отправиться в Китай и лично повести свои войска под стены Пекина, раз генералы никак не могут довести дело до конца.

Обе японские армии, преодолевая глубокие снега, продолжали медленно продвигаться вперед, приблизившись к замерзшей реке Ляохэ, впадающей с севера в Ляодунский залив. Это была последняя преграда на пути к Великой Китайской стене, за которой лежала столичная провинция Поднебесной. Но путь во Внутренний Китай японцам преграждала главная китайская армия наместника Лю Куна, доведенная до 100 тысяч солдат, правда, в основном из плохообученных новобранцев. Из центральной Маньчжурии, над всеми японскими коммуникациями нависал отошедший к хребту Ланьшангуань генерал Не Ши Чен, пополнивший свои войска за счет мукденских войск. В декабре генерал Ноги отбросил Не Ши Чена на север, взяв штурмом Мотинлингский перевал. Не Ши Чен отступил к Ляояну. Ноги не решился идти дальше в горы из-за обильных снегов и лютых морозов. Через неделю японцы покинули перевал и стали отходить на юг, преследуемые маньчжурской и монгольской конницей, привычной к холодам. Отступление превратилось в бегство. Опередив японцев, конница Не Ши Чена ворвалась на окраины Фыехуанчена и подожгла накопленные там склады военного имущества и боеприпасов. Только подоспевшие подкрепления отбросили Не Ши Чена обратно на север.

АТАКА ЯПОНСКОЙ ПЕХОТЫ

С подорванным тылом и ополовиненным из-за потерь составом японские армии по-прежнему шли вперед. После упорных встречных боев генерал Ямагато в конце декабря 1894 года овладел, наконец, Хайченом, а 2-я армия генерала Оямы взяла Гайпин. Разъезды обеих японских армий встретились друг с другом. Две армиии соедились, но китайские силы избежали окружения, их сопротивление только нарастало. В начале января 1895 года в жестокие 25-градусные морозы дивизия Нодзи вышла к реке Ляохэ у Ньючжуна. Город был превращен китайцами в мощный узел обороны, сломить которую японцы так и не смогли. На залпы китайских крепостных батарей японские горные орудия отвечали редкими выстрелами, да и то — пока окончательно не кончились снаряды. Солдати Нодзи ринулись в решающий штурм, действуя больше холодным оружием. Однако оборонявшие Ньючжуан войска генерала Сун Цина отразили этот приступ и, почувстввав истощение сил противника, сами перешли в контрнаступление, продвигаясь к Хайчену, где уже успела разместиться штаб-квартира 1-й японской армии. Генералу Ямагато пришлось срочно эвакуировать из города только-только развернутые штабные учреждения и тыловые структуры.

Узнав о проблемах 1-й армии, генерал Ояма решил оттянуть на себя китайские резервы внезапной атакой Инкоу. Наступление на этот портовый город в устье Ляохэ, защищенный фортами береговой обороны, дорого обошлось 2-й армии. Тяжелая артиллерия береговых батарей сметала атакующие японские цепи. Только ночью под прикрытием темноты японцам удалось обойти форты и ворваться в город. Уличные бои там шли за каждый дом. Засевшие на крышах китайские стрелки выбивали офицеров. Через несколько дней к Инкоу подошло подкрепление, и японцы были отброшены назад. Теперь китайцы сами наступали на Гайпин. Убедившись, что угроза японского прорыва за Ляохэ снята, Лю Кун (после настойчивых советов Тинга) дал согласие на переброски части своих войск из Шанхайгуаня морем на Квантунский полуостров. При поддержке прибывших в Люйшунь генерал Ма Ю Кун отбросил слабый японский отряд у Цзиньчжоу и начал наступать с юга во фланг главной группы японских войск. Подкрепления получил и действовавший от Мукдена и Ляояна Не Ши Чен, готовый вновь ударить с севера. Генералы Ямагато и Ояма почтительно доносили, что ситуация может имет самые нежелательные последствия. Из Токио армию приободрили — продержитесь еще чуть чуть. Скоро положение дел снова переменится в пользу Японии.

Между тем, японскому правительству удалось немыслимое. Еще осенью Великобритания, озабоченная слишком явным усилением Китая, согласилась выделить японцам новые беспрецендентные кредиты. Крупный заем дали и американцы — под залог имущества японских пароходных компаний. Полученные средства было решено потратить на экстренное возрождение флота, чтобы переломить ход войны. В конце января в Иокосуку прибыл давно ожидавшийся бронепалубный крейсер "Идзумо", бывшая чилийская "Эсмеральда" — 3 тыс. тонн, 18-узловый ход, два 10-дюймовых и шесть 6-дюймовых орудий. Однако "Идзумо" сопровождали и другие корабли, приобретенные в Южной Америке. Япония, не скупясь и не торгуясь, заполучила себе практически все имевшиеся там эльсвикские крейсера — класс кораблей, считающийся ныне "совершеннейшей боевой машиной".

Бывшую аргентинскую "Вентисинсо де Майо" в Эльсвике заказали еще греки и назывался тогда корабль "Никосией". Аргентинцы перекупили его прямо в Англии на стапели, а теперь согласились уступить японцам. При тех же 3 тыс. тонн водоизмещения, что и "Идзумо" крейсер был гораздо моложе и быстроходнее — 22 узла. Его основное вооружение состояло, помимо двух 8-дюймовок, из восьми 4,7-дюймовых орудий. Два других крейсера — чилиец "Бланко Энкаладо" и аргентинец "Нуэве де Хулио"— были похоже на потерянную японцами "Иосино", покрупнее, по 4,5 тыс. тонн каждый, с 22-узловым ходом. Особенно был похож на "Иосино" аргентинский крейсер с практически аналогичным вооружением — четыре 6-дюймовые и восемь 4,7-дюймовых орудий. Вооружение чилийского крейсера было более консервативно — два 8-дюймовых и десять 6-дюймовых орудий.

С получением четырех новых кораблей Япония возвращала себе превосходство в крейсерах. Приобретенные у Чили и Аргентины корабли (кроме, разве что, старенькой "Идзуми") были и быстроходнее, и сильнее вооружены чем имевшиеся у китайцев четыре трофейных крейсера. Да и "Идзуми" была не хуже бывшего "Такатихо". Конечно, у Тинга были еще его броненосцы. Японцы не собирались повторять ошибки покойного адмирала Ито и атаковать броненосцы крейсерами. Но ведь броненосцы не выведешь на перехват конвоев. А защитить идущие в Корею транспорты от китайских крейсеров новые японские корабли могли бы с легкостью. Оставалось только поскорее провести их испытания и подготовить команды. С экипажами в Японии были проблемы — сликом велики оказались потери. К счастью часть морских офицеров удалось вернуть из китайского плена — в этом помогли действующие в Китае филантропические организации англичан и американцев. Они требовали передачи в свои госпитали всех пленных, заявивших себя больными, а потом по тихому переправляли их в Японию. Пополнения военному флоту дали и моряки с торговых судов. Японцы льстили себя надеждами, что китайцы, при компектовании команд своих трофейных крейсеров сталкиваются с еще большими трудностями. С подготовленными по-европейски кадрами в Поднебесной было многократно хуже, чем в Японии.

Времени на возрождение флота катастрофически не хватало. Крейсера после перехода через Тихий океан нуждались в ремонте. Команды только начинали осваивать новую для себя технику. Первые стрельбы показали неутешительные результаты. Машины не показывали полной мощности. Пришлось вернуться к уже забытой в Японии практики приглашения на флот иностранных специалистов. Адмирал Кабаяма отводил на подготовку своей эскадры минимум полгода. Однако вступать в свой первый бой крейсерам "Идзуми", "Асо" (бывший "Бланко Эскаладо"), "Аоба" ("Нуэве де Хулио") и "Анэгава" ("Вентисинсо де Майо") пришлось уже в феврале.

КАПИТАН ДЕН ШИ ЧЕН

Адмирал Тинг согласился с предложением капитана Ден Ши Чена о проведении его крейсерским отрядом дальнего рейда в Японское море. Получаемая из Кореи информация подтверждала, что основные поставки для японских экспедиционных войск идут через Гензан (корейский Вонсан), где японцы чувствуют себя в полной безопасности. Необходимо было разуверить противника в этом заблуждении. Бэйянский флот был как никогда силен. Оба броненосца с окончанием затянувшегося ремонта в Люйшуне перешли на главную базу в Вэйхайвэй. Туда же, наконец, явилась и эскадра южнокитайский устаревших кораблей Чжан Пей Луна. Ссылаясь на обострившуюся болезнь печени, Пей Лун отбыл из Вэйхайвэя к тестю — Ли Хун Чжану. Без него крейсеров южнокитайских флотилий оказались в полном распоряжении Тинга, который стал активно высылать их для крейсерских операций к западным берегам Кореи. С остававшимися там у японцев двумя корветами и несколькими канонерками семь устаревших безбронных крейсеров вполне справлялись, надежно блокируя Корею со стороны Желтого моря.

Высвободившиеся трофейные бронепалубники вполне можно было отправить в Японское море, чтобы сделать блокаду всеобщей. В дальний поход Ден Ши Чан повел три крейсера: "Чжи-Юань" ("Чиоду"), "Дзин-Юань" ("Такачихо") и "Фэй-Юань" ("Акицусиму"). Громозкий и довольно тихоходный в сравнении с остальными крейсер "Ю-Юань" ("Ицукусиму") оставили в Вэйхайвэе. Тинг решил оставить на базе и "Чинг-Юань", на котором еще не закончились послеремонтные испытания. В походе тройку крейсеров капитана Дена сопровождали четыре парохода угольщика — "Фу-Пин", "Кай-Пин", "Юн-Пин" и "Бей-Пин". В дальнейшем Тинг намеревался создать временную базу на одном из островов в Корейском проливе, например в Комундо (у европейцев Порт-Гамильтон), чтобы сделать крейсерские операции в Японском море постоянными.

Три трофейных крейсера шли экономным ходом, чтобы максимально сберечь запас угля. Пройдя Корейский пролив, "Чжи-", "Дзин-" и "Фэй-Юани" развернулись возможно широким фронтом, лишь бы не терять друг друга из вида. Так были максимальны шансы перехватить случайный вражеский транспорт. Однако Японское море оставалось пустынным, к тому же поднявшийся туман заставил крейсера держаться ближе друг к другу. На случай, если корабли всё же разойдутся, было предписано встречаться у Гензана. Наконец на горизонте показались белеющие снегом вершины корейских гор.

Подойдя к бухте и остановившись с крейсерами близ островов у ее входа, капитан Ден выслал на разведку пароход-угольщик "Юн-Пин", поднявший русский флаг. Вернувшись после короткого осмотра, командир угольщика доложил, что не заметил каких-то мер, принятых японцами к обороне. Гавань не была укреплена, береговые батареи отсутствовали. Тогда крейсера вошли в бухту, подняв на стеньгах китайские флаги. Сопротивление оказали лишь солдаты одной из только что прибывших в Гензан частей, которые открыли с берега винтовочный огонь по показавшимся военным кораблям. Была сделана попытка развернуть у пристани недавно выгруженную полевую батарею, но огонь крейсеров уничтожил ее раньше, чем японцы отыскали снаряды. Все находившиеся в гавани семь японских транспортов были захвачены . Пять пароходов китайцы потопили подрывными зарядами, выведя из гавани; на двух оставшихся, которые еще не успели разгрузить, разместились призовые партии.

Обстрелы с крейсеров заставили японский гарнизон уйти из Гензана, город был занят высаженным с кораблей десантом. Матросы были рады после долгого плавания хоть на короткое время почувствовать под ногами землю. В порту обнаружились значительные запасы провианта, военного снаряжения и боеприпасов, которые японцы еще не успели отправить вглубь Кореи. Все эти склады были уничтожены. Между тем японцы у города накапливали силы, на окраинах непрерывно слышалась стрельба. Опасаясь, что с наступлением темноты противник может попытаться устроить диверсию, например, выставить с лодок мины в проходах меж островами, капитан Ден распорядился поджечь город и уйти из бухты. Крейсера оставались вблизи гавани весь следующий день, пользуясь штилем, с угольщиков перегружали уголь. Задержка была вознаграждена прибывшим к Гензану большим пароходом, на котором не знали о появлении китайцев. Сделавшее попытку скрыться судно было потоплено торпедой с "Фэй-Юаня". Затем крейсера отряда капитана Дена отправились в обратный путь.

РЕЙД КИТАЙСКИХ КРЕЙСЕРОВ В ЯПОНСКОЕ МОРЕ.

Телеграмма о появлении трех китайских крейсеров в Гензане в тот же день пришло на базу японского флота в Сасебо. Адмирал Кабаяма, не теряя времени, отдал приказ о срочной подготовке к выходу в море. Грех не воспользоваться шансом перехватить китайцев, когда они пойдут мимо Цусимы обратно в Желтое море. Конечно, три крейсера могут пройти широким проливом и незамеченными, но что-то говорило Кабаяме — китайцы обязательно где-то себя обнаружат. Они слишком привыкли за последние месяцы быть полными хозяевами на море. Пора им от этого отвыкать.

Капитан Ден действительно не удержался, чтобы не подойти на обратном пути к Пусану, порт которого японцы также иногда использовали, рискуя проводить корабли через Корейский пролив за одну ночь. Впрочем, транспортов у Пусана китайцы не встретили, сам город был хорошо защищен с моря. Чтобы оправлять затраченное на осмотр окрестной акватории время, китайцы подцепили кошками кабель проходившего по дну пролива из Японии в Корею телеграфного кабеля, подняли и перерубили его, чтобы создать японцам лишние проблемы. Но сообщение о китайских кораблях из Пусана всё же успели отправить. Четыре крейсера в Сасебо уже разводили пары.

Отряд Ден Ши Чена шел по Корейскому проливу на юг с крейскорской 10-узловой скоростью в кильватерной колонне. Впереди — самый маленький и быстроходный "Чжи-Юань", за ним "Фэй-Юань" — чуть побольше и послабее ходом, потом — самый большой и тихоходный из трех трофейных крейсеров "Дзин-Юань". А следом тянулись, стараясь не отстать угольщики и призовые суда. На востоке обозначились идущие параллельным курсом корабли. Капитан Ден распорядился прибавить хода и идти на сближение. Вдруг повезло встретить японский конвой... Подозрительно, что и неизвестные не только не собираются спасаться бегством от китайских крейсеров, но сами идут на пересечение курсов. Уже можно разглядеть, не транспорты, двухтрубные военные корабли. Английская эскадра? Но над мачтами взвились японские флаги. Дену оставалось только объявить тревогу и готовиться к бою.

Угольщикам и призам было приказано взять курс на вест и разойтись. Авось японцам будет сейчас не до них, в сражении на счету каждый боевой корабль. На мостике "Чжи-Юаня" уже распознавали врага. Да, о приобретении японцами чилийских и аргентинских бронепалубников все слышали, но не предполагали встретиться с ними там быстро. Думали, на эту войну южноамериканские крейсера уже не успеют. Так, если ход японской эскадры будет определять концевая старая "Идзуме", никакого преимущества в скорости у противника не будет, а китайцы смогут спокойно отойти. Ден чуть успокоился. Но нет, "Идзуми" повернула вслед за угольщиками. Японцы будут драться тремя крейсерами против трех. Прибавив хода, "Аоба", "Асо" и "Анэгава" устремились наперерез китайской колонне.

Бортовой залп трех японских крейсеров составлял 20 стволов среднего и крупного калибра против 17 у китайцев. Кажется, примерное равенство, но у японцев более современная артиллерия. И более мощная! В крупном калибре четыре новых 8-дюймовки против двух старых и малогодных 10-дюймовок "Дзина". Три современные скорострельные 6-дюймовки у "Аобы" против трех нескорострельных у "Дзина" же. И только в 4,7-дюймовых орудиях в бортовом залпе паритет — тринадцать японских орудий десяти таких же у китайцев. Но четыре узла преимущества в скорости! Ведь тихоходный "Дзин" более быстрые "Чжи-" и "Фэй-Юани" бросать не собирались...

Сражение не успело начаться, как в него вмешался еще один игрок — погода. Ветер засвежел, на море поднялось волнение. Казалось, оба отряда вели бой, как и собирались. Три японские крейсера старались обойти три китайских с хвоста, концентрируя обстрел на самом слабом концевом "Дзин-Юане". Сначала японцы вели огонь 8-дюймовками, потом, приблизившись, стали пристреливаться из 6-дюймовых и 4,7-дюймовых орудий. Китайцы энергично отвечали, маневрируя, чтобы держать противника на траверсе. Над морем грохотали залпы, плыли облака порохового дыма. Но потом, минут через двадцать. со стороны могло показаться, что эскадры не сражаются всерьез, а ведут приближенные к боевым действиям маневры, участвуют в грандиозном батальном спектакле.

За двадцать минут перестрелки ни японцам, ни китайцам ни разу не удалось добиться попадания своих обильно выпускаемых снарядов. Качка слишком сильно раскачивала неприспобленные к бурной погоде вытянутые и узкие эльсвикские крейсера. Огонь их пушек оказывался слишком рассеянным. При таких услових попадания могли быть только случайными. А погода, между тем, всё более ухудшалась. Орудийная пальба становилась всё более редкой, а потом совсем замолкла. Волны захлестывали орудия, размещенные на низких палубах. Крейсера не могли уже держать строй, расходились, борясь с непогодой в разные стороны. Сражение закончилось ничем, хлынувший с неба дождь заслонил эскадры друг от друга. Потеряв китайцев, адмирал Кабаяма повернул в Сасебо. Во всяком случае, он преподал китайцам урок. К тому же "Идзуми" успел настичь и потопить два угольщика а также вернул японцам оба призовых судна. Через два дня крейсера капитана Дена вернулись в Вэйхайвэй. Поход был признан удачным — японский порт в Гензане разгромлен, встреча с превосходящими силами противника обошлась дешево — несколько осколочных пробоин от разорвавшихся снарядов, сбитая стеньга на "Чжи-Юане". От шторма отряд пострадал сильнее — волны ломали фальшборт, гнули шлюпбалки. Худшее — потеря двух угольщиков и призовых команд. И что еще хуже — сильный японский флот вновь стал действующим игроком в этой войне.

Разгадать стратегический замысел японцев не составило для адмирала Тинга особого труда. Дело даже не в том, что у китайских крейсеров появился опасный враг. Рейды отряда Ден Ши Чена действительно становились слишком рискованными, и в последний-то раз его спасла лишь наставшая вовремя непогода. Но японцам важно другое — обеспечение поставок своим экспедиционным войскам в Маньчжурии. Расположенный на востоке Корее, за горным хребтом Гензан в любом случае не мог удовлетворить их как порт. Не удовлетворял и южный Пусан. Для нормального снабжения японской армии требовался порт на северо-западе Кореи или, в крайнем случае, на западе. Именно для проведения туда конвоев японцы и купили на заемные деньги новые корабли. Остановить такой конвой броненосцам Тинга не хватит скорости, а крейсерам — силы. Значит военная мощь японцев на материке будет расти. Когда в южной Маньчжурии станет тепло, надо будет ждать нового японского наступления. Где удастся его остановить — у Шанхайгуаня или под стенами Пекина? Помешать японцам могло только одно — активные действия китайского флота. Ведь несмотря на все преимущества крейсеров, господство на море достигается линейными силами. Надо только не побояться пустить эту силу в ход, перейти от пассивной обороны к наступлению. Понятно, Высший имперский совет никогда не согласится на подобные действия, в начале войны пекинские сановники вообще запретили Тингу удаляться от китайских берегов. Так что возвращаться из похода можно будет только с победой. Неудачу ему не простят, и наказание будет соответствовать здешним средневековым нравам.

БОМБАРДИРОВКА БЕРЕГОВЫХ ПОЗИЦИЙ КИТАЙСКОЙ ЭСКАДРОЙ. 1895

Япония готовилась к решающему наступлению. Мобилизация 3-й армии происходила в атмосфере всеобщего энтузиазма. На призывных пунктах выстраивались длинные очереди добровольцев, убежденных, что именно они будут штурмовать китайскую столицу. Сформированные части стекались в главный армейский лагерь в Хиросиме, где готовились к переброске в Китай. Было собрано почти полсотни транспортных судов, готовых принять две полностью снаряженные пехотные дивизии с приданной кавалерией, артиллерийским и инженерным парком. Сам император Муцухито прибыл из Токио в Хиросиму, чтобы напутствовать своих воинов.

У Симоносекского пролива выходящий из Внутреннего японского моря огромный конвой транспортов должна была встретить и взять под охрану на всё время перехода до Цинанпо эскадра адмирала Кабаямы. На базе в Сасебо на крейсерах заканчивали последние приготовления к походу. Матросы и офицеры надеялись, что китайцы попытается помешать им исполнить задуманное и, конечно же, будут разбит. Японскому флоту давно пора смыть со своих знамен позор прошлых поражений!

Сообщение об огромном облаке дыма, поднимающеся из-за горизонта на северо-западе, из-за гор Китататсура, вызвало у адмирала Кабаямы полное недоумение. Неужели конвой транспортов прошел Симоносеки раньше времени?! Но ведь всё было точно определено! Адмирал срочно отбил телеграмму в Хиросиму, а заодно выслал к показавшимся многочисленным судам дежурный катер. Тот едва успел вернуться назад. За ним почти до самой гавани гналась бывшая "Чиода", с вызывающе поднятым на стенге грот-мачты желтым флагом. Следом за крейсером-ренегатов шел весь китайский флот во главе с махинами броненосцев. Кабаяма не мог поверить в неслыханную дерзость Тинга. Он сам явился к японским берегам! Стоявшие на внешнем рейде суда спешно втягивались во внутреннюю гавань. Китайцы, держа строй, продефилировали мимо берега, потом развернулись и встали, выстроившись полукольцом в отдалении, блокируя Сасабо.

Адмирал Тинг привел всё, что у него было — оба броненосца, четыре своих и четыре трофейных крейсера, восемь безбронных крейсеров южно-китайских флотилий, канонерки, миноносцы, транспорты, угольщики. На маленьком островке Куросима к западу от японского порта китайцы устроили временную базу. На следующий день Тинг провел первую бомбардировку. Особенно отличилось огромное 12,5-дюймовое орудие орудие трофейного "Ю-Юаня" (бывшей "Ицукусимы"). Для стрельбы по неподвижным береговым позициям эта сверхтяжелая пушка оказалась вполне подходящей. Затем на на японские батареи обрушили 12-дюймовые снаряды своего главного калибра китайские броненосцы. К ним постепенно присоединились все корабляи с крупнокалиберными орудиями. Крейсера "Пин-Юань" и "Дзин-Юань" вели огонь из 10-дюймовых, а "Чинг-Юань", "Лай-Юань", "Цзи-Юань" — из 8-дюймовых орудий. Наконец, кним присоединились и вооруженные 8-дюймовками безбронные южнокитайские крейсера — "Фу-Чжин", "Ян-Бао", "Нан-Дин", "Нан-Чин", "Цы-Син". Каждый корабль сделал в сторону японского берега лишь несколько выстрелов с дальней дистанции, будто отмечая свое участие в бомбардировке Сасебо.

Дым из многих труб создавал с берега вид стоявшей над морем грозовой тучи, откуда сверкали, как молнии, вспышки выстрелов, раскатывался гром выстрелов тяжелых орудий. Побережья вскоре тоже окутала поднятая взрывами плотная пелена. Береговые батареи вели ответный огонь почти вслепую. Японские канониры мечтали поразить дерзких захватчиков, но их снаряды обычно не долетали до врага. Современные дальнобойные орудия предназначались для флота, а на береговую оборону шли устаревшие пушки. Японцам удалось добиться лишь нескольких накрытий по державшимся ближе к берегу "Пин-" и "Цзи-Юаню". Бомбардировка закончилась только к вечеру. Ущерб для батарей и портовых окраин был незначительным — китайцы явно экономили снаряды. На батареях, пользуясь затишьем, шел спешный ремонт — обкладывали мешками с песком пробитые брустверы, извлекали из-под обломков засыпанные орудия. Гораздо тяжелее оказалась психологическая травма. Вражеские корабли стреляли по священной земле Ямато! Это ведь не далекая Окинава, а Сасебо, префектура Нагасаки — "входные двери" Японии. Большинство китайских кораблей на ночь отходили в темное море, где стояли без огней. Несколько прожекторов с малых судов ярко освещали вход в бухту.

Адмирал Кабаяма не верил, что Тинг решится на прорыв в бухту. Батареи Сасебо не были подавлены, а как говаривал Нельсон, одна пушка на берегу стоит корабля в море. Если китайцы, рискуя нарваться на мину, будут всё же прорываться в гавань, их встретят с близкой дистанции не только батареи, но и пушки стоящих в гавани крейсеров. Конечно, у китайцев неплохие шансы раскатать здесь всё под ноль главным калибром своих броненосцев. Но эти броненосцы обязательно получат в бою серьезные повреждения, исправить который Тинг сможет только в Порт-Артур. А до Порт-Артура поврежденные корабли имеют все шансы не дойти. Очень соблазнительно было бы в этой связи попробовать достать китайскую эскадру в море. Особенно хороши были бы для этого миноносцы — рисковать крейсерами Кабаяма не хотел в любом случае. Но, увы, большинство миноносцев погибло при нападении на Порт-Артур. В Сасебо сейчас были лишь четыре 40-тонных маломореходных миноносца старой английской постройки. Кабаяма предпочитал держать их в гавани.

ГАВАНЬ САСЕБО

На первый взгляд, положение находившихся на своей базе японцев было вполне благоприятным. Блокада Сасабе казалась весьма условной. Порт сохранял железнодорожную связь с Нагасаки и остальной Японией. Каких-то попыток высадиться на берег и осадить Сасебо с суши китайцы не предпринимали, так что спешно переброшенные к гавани части гвардейской дивизии стояли без дела. По мнению адмирала Кабаямы, Тинг проводил лишь демонстрацию, надеясь спровоцировать японскую крейсерскую эскадру на генеральное сражение со своими броненосцами. И это у него чуть не удалось — команды новых крейсеров жаждали боя и мщения. Кабаяма едва сдерживал этот порыв своих подчиненных. Очевидно, если японцы не поддадутся на эту провокацию, китайцы, истощив запасы угля, вынуждены будут в скором времени вернуться в Вэйхайвэй или Порт-Артур.

Однако, спокойно отсиживаться в Сасебо крейсерам пришлось недолго. В блокаде они не могли сопровождать собранный конвой транспортных судов, который должен был со дня на день отправиться с 3-й армией в Китай. Промедление с отправкой подкреплений могло закончиться катастрофой. Китайцы уже трижды атаковали Хайчен — ключевой пункт японских войск в Маньчжурии. Три раза наступление отражалось огнем японских полевых батарей, но снарядов для них уже практически не осталось, как не осталось и резервов в 1-й армии генерала Ямагато. Не лучше было положение и у 2-й армии, отброшенной к пригородам Гайпина. Чтобы удержать фронт, свежая 3-я армия должна была попасть в Маньчжурию не позднее, чем через две недели, включая время морского перехода, выгрузки и марша на позиции. Обо всём этом адмирал Кабаяма был проинформирован верховным командованием. Адмиралу предельно жестко поставили условие — 3-я армия должна любой ценой попасть в Китай.

Предложение отправить транспорты без сопровождения — поскольку весь китайский флот всё равно стоял у Сасебо — не вызвало поддержки. У японской базы находились броненосцы и крейсера Бэйянской эскадры, но 2-я китайская эскадра, из устаревших кораблей южно-китайских флотилий, по данным наблюдателей курсировала вдоль западного побережья Кюсю. Эта эскадра вполне могла перехватить конвой после выхода из Внутреннего Японского моря прямо у Симоносекского пролива. Из-за такой угрозы транспортные суда было решено отправить через пролив Бунго — в обход Кюсю. Однако даже в открытом море риск встречи незащищенного конвоя с китайскими крейсерами во время долгого перехода был сочтен слишком велик. Когда конвой, огибая Кюсю, миновал Кагосиму, адмирал Кабаяма получил приказ уйти из Сасебо и, встретив транспорты в море у Квельпарта, конвоировать их дальше к устью Ялу. Кабаяме не оставалось ничего другого, как подчиниться распоряжению верховного командования. В конце-концов, уйти из Сасебо для его быстроходных крейсеров было не особенно трудным.

В ночь на 5 марта 1895 г. погасившие все огни японские крейсера стали один за другим выходить на внешний рейд. Впереди эскадры двигались миноносцы, сопровождаемые авизо "Яйеяма", они проверяли, не выставили китайцы мины. Затем шел 4500-тонный крейсер "Аоба" под адмиральским флагом, за ним, ориентируясь на единственный кормовой фонарь, — равный по тоннажу бронепалубник "Асо", третьей — меньшая 3000-тонная "Анэгава", замыкала колонну старая "Идзуми", первенец эльсвикских крейсеров. Протралив фарватер, миноносцы удалились на север. Вскоре оттуда донесся треск скорострельных малокалиберок, а затем гул выстрелов более серьезных орудий. Несколько прожекторов с дозорных китайских судов скрестили лучи там, где скользили, стелясь черным дымом над еще более густой чернотой волн низкие стремительные тени.

Миноносцы отвлекали на себя внимание китайских дозоров, пока японская крейсерская эскадра шла на юг под самым берегом, в тени высоких прибрежных скал. Китайцы заметили ее слишком поздно. На перехват двинулись ближайшие из блокирующих кораблей, их силуэты вполне можно было различить на фоне уже светлеющего неба. Это были два малых башенных крейсера немецкой постройки — "Лай-Юань" и "Цзи-Юань". Они тщетно старались угнаться за уходящей из Сасебо эскадрой, обстреливая из 8-дюймовок концевую "Идзуми". Та ответила из ретирадной 10-дюймовки. После этого стрельба началась по всей японской эскадры. Перед выходом адмирал Кабаяма стражайше запретил открывать без необходимости огонь — но, когда бой уже фактически начался, молодых артиллеристов трудно было удержать, хотя сейчас оставшийся за кормой противник находился практически вне досягаемости большинства орудий эскадры. Сигналы, переданные фонарями на "Аобу" с задних мателотов, запрашивали адмирала на разворот и сближение с преследующими китайцами, чтобы по быстрому потопить парочку этих канонерок-переростков. Однако Кабаяма слишком хорошо представлял, как сейчас поднимают пары на броненосцах Тинга, и мрачные громады приходят в движение, разворачивают в поисках цели башни главного калибра. Нет, пока на японцев еще не посыпались снаряды 12-дюймового калибра, надо, не задерживаясь, уходить в открытое море.

"Цзи-" и "Лай-Юань" быстро отставали от уходившей в море эскадры. Край солнца, вставшего из-за темнеющих на горизонте холмистой полоски Кюсю, озарил красноватыми лучами колонну идущих на запад кораблей. Погони — трофейных крейсеров, которые, единственные у китайцев, могли бы попытаться преследовать Кабаяму, не было видно. С "Идзуми" передали только о вельботе, разбитом на спардеке. Что же, прорыв из Сасебо для японцев обошелся не слишком дорого. Это был успех, пока Тинг разбирается что к чему, уводит свою, ставшую бесполезной эскадру, к себе в Вэйхайвэй, конвой с 3-й японской армией уже доберется под прикрытием крейсеров до Китая и постучится победным штыком в его Великую стену. Кабаяма, преисполненной радостным чувством, прогуливался по мостику "Аобы", стараясь не обращать внимания на мрачные лица своих офицеров и остальной команды. Глупцы, они думают, что победа — это потопить несколько страх китайских калош на виду у Сасебо. Они думают, что флот покрыл себя позором, не приняв боя с превосходящими силами врагов, бежав под покровом ночи из своей базы! Ничего, скоро они убедятся в правоте своего адмирала!

Впереди справа по курсу обозначились многочисленные дымы. Кто бы это мог быть? Возможно, эскадра одной из европейских держав. В последнее время, встревоженные продолжающейся войной, Англия, Германия, Россия стали всё чаще направлять в японские воды свои военные корабли... А, может, это китайский конвой, везущий Тингу уголь и боеприпасы. Кабаяма передал на "Яйеяму" приказ приблизиться и осмотреть неизвестные суда. Считавшееся совсем недавно быстроходным авизо едва поспевало за новыми крейсерами, так что исполнять при них обязанности разведчика "Яйеяма" продолжала по одной причине — своей меньшей ценности. "Яйеяма" набрала ход и ушла в сторону загадочных дымов. Когда она вернулась к продолжавшей идти на экономных 10 узлах эскадре, сигналы с "Яйеямы" привлекли внимание на всех японских кораблях. Авизо передавала, что в море им встретилась 2-я китайская эскадра из устаревших кораблей южного Наньянского флота — семь больших трехмачтовых безбронных крейсеров (собственно, винтовых корветов) и два корабля поменьше.

НАНЬЯНСКИЙ (ЮЖНОКИТАЙСКИЙ) ФЛОТ

Адмирал Кабаяма чувствовал, как на него смотрит стоящий рядом капитан "Аобы". своих флаг-офицеров. Приказ из Токио категорически требовал скорейшего соединения с транспортами, которые в этот момент уже шли к Квельпарту от Канегосимы. Сейчас эскадре было нужно, пользуясь превосходством в скорости, уклониться от устаревших китайских кораблей, которые, конечно, запишут уход японцев, как свою очередную победу. С другой стороны, чем Кабаяма рискует? Конечно, у него всего пять кораблей (если считать вместе с легковооруженной "Яйеямой") против девяти китайских. Но каждый современный бронепалубный крейсер стоит нескольких тихоходных небронированных корветов! Можно представить как воодушевит народ Японии уничтожение китайской эскадры меньшими силами японцев. И как отреагируют на такой разгром в Пекине! Кабаяма вспомнил, что, по докладам разведки, командование китайским флотом взял на себя глава Хайцзюньямыня (китайского морского министерства) князь императорской крови (7-й сын прошлого императора Тунчжи) И Гуан, решивший лично отправиться в плавание. Если с ним что случиться, не сносить головы самому Тингу. Это стоило небольшого опоздания на рандеву с конвоем.

— Курс на северо-запад! Поднять ход! Готовность к бою!

На стеньгах японских кораблей поползли вверх боевые флагу. С палуб крейсеров неслось радостное: "Банзай!"

Китайцы выстраивали из походной колонны что-то вроде фронтального построения, очевидно, надеясь встретить приближающуюся японскую эскадру носовым огнем. Большинство китайских кораблей имели по два 8-дюймовых орудия на спонсонах полубака. Но Кабаяма не собирался атаковать в лоб, его крейсера огибали эскадру князя Гуана, чтобы обрушить анфиладный огонь по правому ее флангу. Не дожидаясь этого, китайцы стали торопливо перестраиваться обратно в колонну, стараясь держать японцев под прицелом своего бортового огня. В отличии от крейсеров-мониторов северной Бэйянской эскадры крейсера Наньянского флота имели довольно серьезные батареи орудий среднего калибра. Общий бортовой залп девяти кораблей эскадры составлял одно 10-дюймовое, восемь 8-дюймовых, одно 7-дюймовое, пять 6-дюймовых и двадцать девять 4,7-дюймовых орудий. Всего 44 ствола крупного и среднего калибра против 27 стволов японского бортового залпа (двух 10-дюймовых, четырех 8-дюймовых, шести 6-дюймовых и пятнадцати 4,7-дюймовых орудий). Однако, исключая старую "Идзуми", японские корабли были вооружены новейшими английскими скорострельными орудиями, с большей дальнобойностью и взрывной мощью снарядов. Ну а германская фирма Крупп, которая обеспечивала артиллерий китайский флот, поставляла туда орудия устаревших типов — недальнобойными и нескорострельными. К тому же бездымных порох японских пушек не скрывал подолгу цели, как это было у стреляющих черным порохом китайских. Главное же, растянувшаяся китайская колонна шла на 14 узлах, когда японцы выдавали 18, а без "Идзуми" и "Яйеямы" могли разогнаться до 22 узлов и бить врага с любой удобной для себя позиции. Китайцы, как видно, совсем не готовились к бою. Парусный тагелаж не был спущен, верхняя палуба загромождена тентами и ящиками с припасами. Всё это послужит хорошей пищей огню!

КНЯЗЬ И ГУАН

Глава военно-морского ведомства Китая князь Гуан выбрал в качестве флагмана не самый новый, но самый большой и тяжело вооруженный корабль эскадры, ветеран франко-китайской войны "Кай-Чи". На его полубаке было установлено 10-дюймовое орудие, а на батарейной палубе стояло шесть 6-дюймовых пушек, а не 4,7-дюймовые, как у остальных. Откровенно говоря, Гуан не думал, что ему придется принять участие в какой-нибудь битве. Тинг заверил его, что операция будет совершенно безопасной. Японский флот слаб и боится сражения с объединенными силами двух китайских эскадр. Поэтому Гуан и счел для себя возможным, вопреки обычаям, самолично возглавить поход к берегам Японии. Железные коробки Бэйянских броненосцев его не привлекали, а вот красивые парусники Наньянского флота показались вполне достойными для морского путешествия. Считаясь верховным командующим, Гуан предоставил Тингу всю рутину непосредственно руководства блокадой Сасебо. Сам князь лишь однажды принял участие в обстреле японского побережья. Оглушительные выстрелы пушек, далекие взрывы — это его позабавило, но и утомило. Последующие дни Наньянская эскадра курсировали от Симоносек до Нагасаки, перекрывая путь японским транспортам.

Ничто не предвещало беды, как вдруг этим злосчастным утром на юге появились непонятные дымы, а затем и вражеские корабли, которых Тинг должен был накрепко держать в Сасебо. Князь Гуан выдумывал самые изощренные казни, которым бы он подверг Тинга за его измену. Как можно было верить этому простолюдину, воевавшему в юности за разбойников-тайпинов?! Но, увы, пока Тинг был в недосягаемости, а японские корабли, наоборот, становилось видно всё лучше. Ноги Гуана подкосились от страха. Он не мог оторвать глаз, завороженный зловещей красотой приближающихся белых крейсеров — низких, стремительных, совсем не похожих на высокомачтовые черные корабли его собственного флота. Гуан визгливо закричал на подобострастно склонившегося перед ним капитана "Кай-Чи", требуя немедленно поднять ход. Увы, несмотря на все усилия кочегаров и мощную 3000-сильную паровую машину, стоявшую на "Кай-Чи", она не могла разогнать громозкий корабль более, чем на 15 узлов. Японцы быстро приближались. Князь Гуан потребовал повернуть прочь от врага, на север. Идущие за своим флагамном китайские корабли так же стали разворачиваться, подставляя под вражеский огонь концевые суда. Увидев это, И Гуан чуть перевел дух. Если японцы начнут истреблять его флот с хвоста, до головы могут вообще не дойти!

БЕЗБРОННЫЙ КРЕЙСЕР "ХУАН-ТАИ"

Китайскую колонну замыкал крейсер "Хуан-Таи" — самый маленький, самый слабовооруженный и самый тихоходный в эскадре. Но его капитан Чзин Чжун, один из перерожденных Тинга, решил дорого продать свою жизнь. Японцы, настигая китайские корабли, смело шли на сближение, и тут на "Аобе" заметили впереди след торпеды. Пришлось отворачивать, ломая строй. А выпустивший торпеду "Хуан-Таи" шел наперерез. Две его носовые 6-дюймовки со второго залпа накрыли "Аоби", осыпав мостик фонтанами воды и горячими осколками. Японские крейсера стали обходить "Хуан-Таи" по кругу, по очереди обрушивая на него полные бортовые залпы. Увы, Кабаяма в очередно раз пожален, как его молодым канонирам не хватает подготовки. Из десяти снарядов хорошо, если попадал один, хотя вражеский корабль был всего в десятке кабельтовых. Чтобы добить его понадобилось почти полчаса. За это время китайская эскадра успела удалиться, хотя дымный шлейф над морем ясно указывал ее местонахождение. Дерзкий крейсерок лишь ненадолго отсрочил ее конец. "Хуан-Таи" уже лишился всех мачт и дымовой трубы, окутался дымом пожаров и паром из пробитых котлов. Но с палубы еще гремело несколько пушек. Наконец, замолкли и они. Но упрямый крейсер всё никак не хотел тонуть. Чтобы добить его, подошла державшаяся в стороне во время боя "Яйеяма" и выпустила торпеду. После взрыва в небо взлетели доски и куски деревянной обшивки "Хуан-Таи". Китайский крейсер был переломан почти пополам. Корма и средняя часть затонула почти сразу, а нос еще какое-то время держался на воде, облепленный спасающимися матросами. "Яйеяма" поливала плавающий обломок из своих митральез, пока тот не исчез в волнах.

МИНОНОСЕЦ "ФУЛУНГ"

Князь Гуан засопел в чубук раскуренной для него трубки. Японская эскадра отстала. Хотя и не пропала из виду. Вот если бы и другие китайские корабли остались задержать врага, тогда "Кан-Чи" с князем вполне мог бы уйти на безопасное расстояние. Трусы и предатели! Нет, чтобы всем отдать жизни за своего полководца! Гуан заметил идущий на полной скорости вдоль колонны его кораблей миноносец "Фулунг", приданный Наньянской эскадре для связи с Тингом. А что толку! Пока "Фулунг" сбегает к Тингу, пока Тинг пришлет сюда подкрепление, японцы успеют перетопить все устаревшие суда. Разве что... Гуан присмотрелся к вздымающему острым буруны "Фулунгу". А кораблик то быстроходный! На таком вполне можно ускользнуть даже от новых японских крейсеров. Гуан какое-то время колебался. Маленький низкий миноносец представлялся ему не особо надежным судном в сравнении с большим "Кай-Чи". Но надежда скоро оказаться далеко отсюда и от японцев взяла верх над страхом. Гуан распорядился передать на "Фулунг" сигнал подойти и взять командующего. Однако миноносец прошел мимо, будто не понимая приказа. Более того, неожиданно над его мачтой взвился флаг командующего Бэйянским флотом — флаг адмирала Тинга!

ФЛАГ КОМАНДУЮЩЕГО БЭЙЯНСКИМ ФЛОТОМ

Князь Гуан протер глаза. Конечно, про Тинга рассказывали всякие чудеса, мол, он знает наперед будущее и неуязвим в бою. Но не мог же он незаметно перелететь над морем из-под Сасебо и очутиться на миноносце!!! Между тем "Фулунг" под адмиральским флагом передавал указания кораблям следовать за ним новым курсом. Гуан, когда ему разъяснили, что передавали с миноносца, задохнулся от ярости. Этих изменников надо немедленно потопить! Но корабли, видя флаг Тинга, один за другим поворачивали вслед за "Фулунгом". Гуан бросился на мостик, но командир "Кан-Чи" прятал глаза. Флагман шел вместе с повернувшей за миноносцем эскадрой.

Адмиралу Кабаяме доложили, что китайцы снова сменили курс — теперь на северо-запад. Прикинув по карте, Кабаяма довольно улыбнулся. Наньянский флот сам не понимал, в какую он шел ловушку. Впереди подковой в сотню миль лежал остров Накадорисима. Оставалось только не дать принцу Гуану свернуть и прижать к берегу. Конечно, Кабаяма еще более уклоняется от первоначального маршрута — на соединение с конвоем, но уничтожение китайской эскадры займет даже меньше времени, чем предполагалось. Оглядывая в бинокль дымящую колонну вражеских парусно-винтовых судов, Кабаяма обратил внимание на идущий впереди них миноносец, почему-то с большим полосатым полотнищем флага. Присмотревшись, японский адмирал убедился, что это флаг треклятого Тинга. Неужели китайский адмирал здесь? Но нет! Это уловка китайцев, привычных к коварству. Хотя или запугать японских моряков одним видом флага своего грозного адмирала или думают, что они все дружно сейчас погонятся за этим миноносцем, оставив остальные корабли в покое... Кабаяма распорядился о перестроении эскадры. Крейсера теперь шли широкой цепью, чтобы отсечь китайцам самую возможность повернуть в сторону. А впереди на горизонте уже темнели вершины гор Накадори.

Китайская эскадра пыталась пройти мимо острова на север, но японские крейсера уже обходили ее на сходящихся курсах. С 50 кабельтовых японцы открыли огонь. Флагманская "Аоба", чей максимальный калибр составляли только 6-дюймовые орудия, и, тем более "Яйеяма" со своими тремя 4,7-дюймовками, пока молчали. Стреляли "Асо", "Анэгава" и "Идзуми" из крупнокалиберных носовых и кормовых орудий. Попасть на такой дистанции неопытным японским артиллеристам было маловероятно, но Кабаяма надеялся, что китайцы, стремясь выйти из-под обстрела, будут всё более обстрел уклониться в сторону Накадорисимы. Наньянский флот действительно брал всё более влево, пока, наконец, китайцы не заметили ловушки. Дальше путь на север им преграждал длинный скалистый мыс, а с юга их уже охватывали нагоняющие японцы. Пришло время для битвы!

— Огонь из всех орудий! — произнес адмирал Кабаяма.

БЕЗБРОННЫЙ КРЕЙСЕР "КАЙ-ЧИ"

Первым под удар попал державшийся в стороне флагман "Кай-Чи". Он попытался, было, укрыться за линией своих кораблей, резко повернув в сторону, но тут посланный из носового орудия "Асо" 8-дюймовый снаряд взорвался у него на корме. "Кай-Чи" потерял руль. Управляться машиной китайский флагман не мог, у старого корабля был всего один винт. Из-за заклиненного руля "Кай-Чи" беспомощно закружил на месте под анфиладным огнем проходяивших по траверсу японских крейсеров. У "Кай-Чи" рухнула за борт фок-мачта, сбитая прямым попаданием; взрыв в подшкиперской зажег сложенные там паруса. Пожар уже никто не тушил, и скоро пламя вырвалось на палубу, охватив всю носовую часть. Не тратя время на добивание обреченного корабля, японцы устремились вперед, спеша окончательно загнать в ловушку весь Наньянский флот.

Под прикрытием дыма всё более разгорающего пожара к дрейфующему с остановленной машиной "Кай-Чи" подошел миноносец "Фулунг". На низкую палубу миноносца стали прыгать столпившиеся на корме крейсера уцелевшие матросы и командиры. На веревке, продетой подмышки спустили и князя И Гуана. Очутившись на миноносце, Гуан, только что готовый молиться его команде за свое спасение, тут же накинулся на командира "Фулунга" Цай Ти Кана, приказав своим офицерам немедленно отрубить ему голову как изменнику. Только чуть остыв, Гуан соблаговолил выслушать объяснения капитана Цай.

— Так ты говоришь, у тебя магический прибор? Можно говорить на сотню ли? Покажи! Эта пищалка? Как называется — радио? И что, хайцзюн тиду Тинг передавал тебе приказы по этому ящичку? Смотри, ты отвечаешь головой за свои слова!

КАПИТАН ЦАЙ ТИ КАН

До слуха адмирала Кабаямы донесся гул сильнейшего взрыва. Он невольно оглянулся, пройдя на крыло мостика. Горящий китайский флагман только что взлетел на воздух! Видимо, пожар там добрался до боезапаса. А сражение шло своим положеным чередом. Китайские корабли, потеряв строй, сгрудились у берега. Лишившись командования, они даже не могли определить, какую лучше позицию занять. Одни делали ставку на крупнокалиберную артиллерию и разворачивались к японцам форштевнями, чтобы стрелять из обоих стоящих побортно 8-дюймовок. Другие становились бортом, предполагая, что недействующее в такой позиции тяжелое орудие другого борта вполне заменят четыре введенные в бой 4,7-дюймовки бортовой батареи. Японские крейсера на полной скорости, чтобы сбить врагу наводку, проходили мимо китайцев в колонне в 20 кабельтовых, ведя огонь левым бортом, затем разворачивались и шли обратным курсом уже в 10 кабельтовых, стреляя из правобортных орудий; потом вновь меняли галс и к обстрелу опять приступали, после короткого перерыва, батареи другого борта. Не знали отдыха только расчеты носовых и кормовых орудий, зазворачивая их тяжелые стволы на другой борт с каждым галсом.

Китайцы отвечали, только когда японская эскадра в своем кружении подходила поближе. Выстрелы двух десятков орудий заволакивали китайские корабли клубами порохового дыма. Хотя море вокруг японских крейсеров пенилось от всплесков падающих снарядов, попаданий было немного. А, может, на них просто не обращали внимания, ведь дело заканчивалось без взрыва — аккуратной дырой в борту иди надстройке. Машины и механизмы надежно защищались 3,5-дюймовой броневой палубой, отражавшей все снаряды, пытавшиеся пробиться в трюм. Кого-то при этом сбивало с ног, кто-то был ранен отлетевшим железным обломком или острой щепой от разбитого настила — да и только! Напротив, попадания японцев давали красочные разрывы; на китайских крейсерах после них бушевали пожары, горели разбитые шлюпки, кренились мачты, превращались в решето трубы. Вот так и должно было выглядеть морское сражение с китайцами, как оно представлялось японцам до начала войны.

От китайской эскадры отделился один из кораблей — "Фу-Чжин", самый новый из крейсеров китайской постройки, с мощным вооружением из трех 8-дюймовых и восьми 4,7-дюймовых орудий. Он шел на сближение с японской колонной, стремясь остановить ее смертоносное кружение. На "Фу-Чжин" разом обрушился огонь всех крейсеров, китайскому кораблю не помогла и полудюймовая броневая палуба. Японские снаряды пробили ее насквозь, взорвав котлы. Окутанный свистящим паром "Фу-Чжин" накренился и стал быстро тонуть. По воде поплыли клетки с кудахтавшими курами и вижжащими свиньями, стоявшие раньше на палубе. За них цеплялись люди... Сопротивление врага было почти сломлено. У шести остававшихся китайских кораблей был выбор только спустить флаг или выбрасываться на берег.

ЯПОНСКИЕ КОРАБЛИ УНИЧТОЖАЮТ КИТАЙСКИЙ ФЛОТ (ЛИТОГРАФИЯ. 1895)

Приятные размышления адмирала Кабаямы прервал прорвавшийся сквозь грохот канонады тревожный крик сигнальщика с марса фок-мачты. Сигральщик указывался куда-то на юг, в сторону открытого моря. Кабаяма оторвался от сладостного зрелища уничтожения Наньянского флота и стал вглядываться в поднимающиеся на горизонте силуэты. Кого это еще несёт? Подкрутил линзы бинокля, крепче вдавил окуляры, до боли в глазах вглядываясь и еще не веря... С юго-востока к Накадорисиме шли четыре хорошо знакомых крейсера — захваченные китайцами "Акицусима", "Чиода", "Такачихо" и собственный китайский "Чинг-Юань". Японская эскадра немеленно стала разворачиваться, оставив в покое устаревшие наньянские корабли.

Разгоряченные боем офицеры в рубке "Аобы" радостно обсуждали перспективы боя с невесть как появившимися китайскими быстроходными крейсерами. Это, дескать, более достойный противник, чем устаревшие корветы. Тем выше будет слава победы. Но Кабаяма хотел одного — поскорей уйти на соединение с транспортами. Он уже начинал раскаиваться, что соблазнился погоней за 2-й китайской эскадрой. Конечно, четыре его крейсера ("Яйеяма" — не в счет) сильнее, чем четыре китайских, но боезапас японской эскадры сильно исчерпан, да и угольные ямы заметно опустели. А им ведь еще плыть в Корею. Нет, уходить, не принимая бой!

Однако уйти японцам было не так просто. Хотя их новые крейсера (исключая "Идзуми") по нормативам были немного быстрее бывшей "Акицусимы" и заметно — остальных китайских кораблей, но несколько часов сражения японцам кое-что стоили. Машинисты и кочегары уже не могли держать максимальный ход. К тому же обнаружилось, что пробоины, которые успели наделать в бортах крейсеров неврывающиеся китайские снаряды, вовсе не так безобидны. На полном ходу валких узких кораблей в них то и дело заплескивались волны, отсеки заполнялись водой. Трюмные команды срочно заделывали пробоины, подкрепляли переборки, но пока скорость приходилось сбрасывать. В результате китайские крейсера, сделав поворот, и теперь постепенно сближались, готовые открыть огонь правым бортом. На стеньгах бились на ветру боевые желтые флаги.

КРЕЙСЕР "ФЭЙ-ЮАНЬ" (БЫВШ. "АКИЦУСИМА")

Адмиралу Кабаяме оставалось положиться на силу своих орудий. Идущая на траверсе его флагманского крейсера "Акицусима" была на тысячу с лишним тонн легче "Аобы", а при равенстве бьющих на борт 4,7-дюймовых орудий (по четыре у каждого) у "Аобы" было три 6-дюймовки против двух у "Акицусимы". Ренегат "Такатихо" точно соответствовал по конструкции и вооружению "Идзуми" (два 10-дюймовых, три 6-дюймовых орудия). А вот "Чиода" и "Чинг-Юань", одинакого тоннажа, но с совершенно разным вооружением (на двоих три 8-дюймовых, одно 6-дюймовое и шесть 4,7-дюймовых орудий бортового залпа) были заметно слабее более крупных "Асо" и "Анэгавы" (четыре 8-дюймовых, пять 6-дюймовых и четыре 4,7-дюймовых орудий, бьющих на борт). И это еще без учета "Яйеямы" (плюс пара 4,7-дюймовок)!

По силуэтам вражеских кораблей прокатились вспышки первых пристрелочных выстрелов. Пристрелялись китайцы быстро. Вторым, уже полным залпом крейсера Кабаямы попали под накрытие. И это уже были не прежние болванки, а отличные британские фугасы, начиненные меленитом. Палубы заволокло удушливым дымом, доски настила окрасилась кровью — осколки рвущихся снарядов находили свои жертвы.

Под шквалом огня многие из канониров, недавно пришедшие из торгового флота, растерялись. Нет, они не оставили своих расчетов, не бросились вниз, под прикрытие бронепалубы. Они остервенело, сжав зубы, вели в бешенном темпе ответный огонь, сменяя погибших товарищей, не замечая собственных ранений, но эта стрельба велась без всякой корректировки, практически без прицела. Офицеры бегали меж орудий, останавливая силой, заставляя слушать, наводить по команде. К начавшемуся на спардеке пожару (горели разбитые шлюпки) бросился, разматывая шланги, пожарный дивизион.

Две крейсерские эскадры шли параллельными курсами, разделенные 30 кабельтовыми холодной морской воды. Вздымая на полном ходу буруны своими форштевнями, корабли непрерывно осыпали друг друга фугасных снарядов. Их действие на слабобронированные крейсера было самым разрушительным. В немного лучшем положении, чем другие участники боя, была только бывшая "Чиода" со своим тонким броневым поясом, закрывавшем ватерлинию от осколков. Если бы не этот пояс, после близкого разрыва 8-дюймового снаряда с "Асо" новый "Чжи-Юань" вполне мог бы повторить судьбу прежнего китайского крейсера с этим названием. Впрочем, дистанция боя еще не сократилась настолько, чтобы с легких судов, подверженных качке, можно было успешно целиться из тяжелых 8-дюймовок. А сближаться, чтобы перевести бой в более острую форму, китайцы не хотели. Похоже, им и без того крепко доставалось. Первым вышел из боя "Чинг-Юань". Под залпами четырех 4,7-дюймовых орудий идущей у него на траверсе "Анэгавы" "Чинг" задымил пожаром и ушел за линию. Его отступление вызвало на японких кораблях ликование и крики "банзай!" Заметно реже стала стрелять "Чиода", огонь палубных орудий ослаб, пока в расчеты не прибыла смена убитым и раненым. Не стреляла и половина орудий "Акицусимы", к тому же там появился белый султан пробитого паропровода. И только "Такачихо" всё также неторопливо перестреливался из старых 6-дюймовок с другим "первоэльсвиком" — "Идзуми".

Впрочем, и японцам перестрелка обошлась слишком дорого. В борту "Аобы" зияла дыра от попадания 6-дюймового снаряда с "Акицусимы". Пожар был, наконец, потушен, но близкие разрывы вывели из строя два 4,7-дюймовых орудия. На всей левобортной батарее была велика убыль в расчетах; пришлось переводить туда канониров с нестреляющего пока правого борта. Не лучше обстояли дела и на других крейсерах. "Асо" зарывалась носом, "Анэгава" шла с заметным креном, а на концевой "Идзуми" что-то случилось с ее старыми машинами, так что бывшая "Эсмеральда" всё более отставала от остальных. Идеальное состояние было только у "Яйеямы", предусмотрительно вставшей во время боя за линией бронепалубников. Адмирал Кабаяма просигналил "Яйеяме" выйти вперед и встать в дозор. Хотелось бы надеяться, что все неприятные неожиданности на сегодня закончились, однако Кабаяму мучило нехорошее предчувствие.

Оно не обмануло. Китайские крейсера синхронно сбавили ход, будто пропуская японскую эскадру вперед, а затем вновь набрали скорость, обходить уже справа, срезая путь со стороны острова. Но японцы уже не следили за вражеским маневром. Слева, со стороны моря им открылся вид, который был способен вселить ужас в самое мужественное сердце. Там, еще далеко, шел с востока, густо дымя из труб, весь Бэйянский флот: броненосцы "Дин-Юань" и "Чин-Юань", два малых крейсера — "Лай-Юань" и "Цзи-Юань" и трофейный большой крейсер "Ицукусима". Над флагманским броненосцем можно было угадать флаг адмирала Тинга.

БРОНЕНОСЕЦ "ДИН-ЮАНЬ"

Тингу было откровенно жалко адмирала Кабаяму. Уже второй раз тому едва не удавалось повернуть практически проигранную японцами морскую войну в свою сторону. Вот и сейчас Кабаяме блестяще удался прорыв блокады Сасебо и выход крейсерской эскадры на оперативный простор. Кабаяме просто банально не повезло. Он встретил в море курсирующие без дела корабли И Гуана и соблазнился на заведомо выигрышное сражение, не зная, конечно, что у Тинга появилось несколько первых в этом мире радиопередатчиков. Теперь здесь самая жалкая посудина грозила встреченному флоту серьезной бедой — передачей сведений о его местонахождении. Получая с сопровождавшего Наньянский флот И Гуана "Фулунга" информацию о появлениии японских крейсеров и предугадав действия Кабаямы, Тинг велел капитану Цай Ти Кану отходить к Накадори, куда срочно вышел с блокирующей эскадрой. На мачте флагманского броненосца был поднят сигнал: "Это сражение решит исход войны! Бейтесь как тигры! Пусть слава об этом дне дойдет до Неба!" Капитану Ден Ши Чану, командиру высланного вперед отряда быстроходных крейсеров, адмирал Тинг передал приказ — задержать противника любой ценой, сбивать ему ход. Только так Тинг успеет подойти со своими броненосцами. Японцы, загнавшие устаревший Наниянский флот в ловушку, сами окажутся в западне!

Кабаяма связался с главным механиком и потребовал от него, если надо, заклепать у котлов предохранительные клапаны, но дать максимальный ход. От китайских броненосцев лучше держаться подальше! А ведь к ним и теснят японцев обходящие справа крейсера! Надо разобраться пока с ними. Кабаяма распорядился вновь перевести орудийные расчеты на правый борт. Ближайший из броненосцев "Дин-Юань", идущий чуть впереди и слева в кабельтовых где-то 40-50 был пока еще неопасен. На такой дистанции китайским 12-дюймовкам не попасть. В памятном прошлогоднем бою в устье Ялуцзяна китайские броненосцы начинали прицельно стрелять главным калибром лишь где-то на 10 кабельтовых. Так что не будем отвлекаться.

В хвосте японской колонны в этот момент вновь разгорелся бой с обходившими заднии мателоты китайскими крейсерами. Неожиданно оказавшася под угрозой обстрела легкая "Яйеяма" решила уйти на другую сторону, прорезав эскадренную линию впереди "Идзуми". Той, чтобы избежать столкновения, пришлось сбавить свой и без того небольшой ход. По "Идзуми" открыли огонь из носовых орудий сразу два китайских крейсера — "Чинг-Юань" и бывшая "Такатихо", а головные у врага экс-"Акицусима" и экс-"Чиода" вышли вперед и вступили в бой необстрелянными бортами с "Анэгавой" и "Асо". Адмирал Кабаяма решил чуть вывести свою флагманскую "Аобу" из линии, чтобы она тоже смогла участвовать в перестрелке кормовыми орудиями, дав перевес своей эскадре. Странно, но "Акуцусима", точнее "Фэй-Юаню" — так, кажется, переименовали ее китайцы, будто не замечала стреляющую по ней "Аобу", даже не задействовав по ней правую носовую 6-дюймовку, которая в этот момент не могла бить по "Асо" или "Анэгаве". Зато по "Аобе" выстрелил далекий "Дин-Юань" — не тяжелыми орудиями, а из 6-дюймовки башенки над форштевнем. Всплекс лег с недолетом. Через полминуты второй пристрелочный выстрел оттуда-же, перелет... Капитан Того, командир "Аобы", потянулся к машинному телеграфу, чтобы сбавить ход, сбить прицел. Адмирал запрещающе покачал головой. Нет, будет потеряно время! Быстрей оторваться! Китайцы просто пугают, чтобы задержать...

КРЕЙСЕР "АОБА"("НУЭВЕ ДЕ ХУЛИО")

На черном силуэте броненосца вспухли клубы дыма, мелькнули вырвавшееся из 12-дюймовых стволов языки пламени. "Дин-Юань" ударил обеими башнями главного калибра. Через несколько мгновений до японского крейсера докатился могучий грохот выстрелов. А еще через миг рядом с "Аобой" стали падать крупнокалиберные снаряды. Это были не прежние, невзрывающие болванки, а фугасы с добрым зарядом меленита, взрывающиеся на воде с впечатляющим фонтаном из тонн морской воды. Чудовищный грохот и удар. Кажется, что на крейсер обрушилось небо! Попадание!

Адмирал Кабаяма, перешагнув через убитого сигнальщика, выбежал из боевой рубки в дымную пелену. Сверху, с исковерканного мостика бежал кровавый ручеек. По залитым кровью ступенькам Кабаяма поднялся на мостик (живых там не было), чтобы осмотреть последствия попадания. Недавно еще белоснежный крейсер был весь покрыт грязно-черным угольным налетом. Насколько можно было судить, 12-дюймовый снаряд разорвался между передней дымовой трубой и фок-мачтой. Перебитая фок-мачта свободно раскачивалась на вантах, грозя в любую минуту обрушиться на палубу. Были выведены из строя обе передних 6-дюймовки — и на левом, и на правом борту. Но сейчас Кабаяму больше всего волновали переднее котельное отделение.

Труба и вентиляторы превратились в груду исковерканного железа, оттуда вырывался клубами дым пополам с горячей угольной пылью, шипели гейзеры рвущегося наружу пара. Что творилось под всем этим внизу, в котельной, — страшно было представить. Несколько котлов, во всяком случае, выведено из строя. Скорость крейсера быстро падала. Да всё заметный крен показывал, что "Аоба" набирает в свой корпус забортную воду. Команда быстро оправлялась от страшного удара, по палубе вновь бегали матросы, тушили разгоравшиеся в обломках пожары, обновленные орудийные расчеты готовы были вести огонь из уцелевших орудий. Но "Аоба" была уже обречена. Сейчас она могла выдавать не более 8-10 узлов, от броненосцев на такой скорости не уйти. Кабаяма приказал повернуть к Накадорисиме, чтобы у экипажа были шансы добраться до берега. Был пераден сигнал на "Асо" — вести эскадру дальше!

За кормой промелькнули китайские крейсера, "Аоба" пересекала курс их колонне. Кабаяма предполагал, что они не упустят возможности добить его флагман. Однако капитан Ден твердо следовал распоряжениям адмирала Тинга — быстроходным кораблям действовать против быстроходного противника, потерявшими ход японскими кораблями должны заниматься броненосцы и башенные крейсера. Вот и сейчас отходящую к острову "Аобу" неторопливо настигал на 14-узловом ходе флагманский броненосец "Дин-Юань" и два малых крейсера с тяжелой башенной артиллерией — "Лай-Юань" и "Цзи-Юань". На "Дине" продолжалось ликование от первого удачного залпа, поразившего головной японский крейсер. Однако дело нужно было довести до конца. Китайские матросы помнили, какими опасными могут быть вражеские корабли со своей скорострельной артиллерией. В прошлогоднем бою у устья Ялуцзяна в "Дин-Юань" попало около 200 японских снарядов среднего калибра. Хотя они и не смогли пробить броню, но вызвали пожары и превратили палубу и надстройки броненосца в развалины. Но тогда преимущество в ходе было у японцев, и они сами могли выбирать условия боя. На этот раз всё будет по-другому.

КРЕЙСЕР "ЛАЙ-ЮАНЬ"

За кормой "Аобы" теперь неотрывно следовала пара башенных китайских крейсеров — "Лай-Юань" и "Цзи-Юань", выбирая удобную позицию для стрельбы из четырех своих 8-дюймовок. НЕ дожидаясь, пока его полностью лишат хода, адмирал Кабаяма развернул свой флагман прямо на "дин-Юань". Он еще дорого отплатит врагу за свою гибель! "Аоба" готовилась открыть огонь по броненосцу неповрежденным правым бортом — из двух 6-дюймовых и четырех 4,7-дюймовых орудий. "Дин-Юань" молчал, пока пристреливались "Лай" и "Цзин", а потом повернул массивные башни и удалил поочередно двумя двухорудийными залпами. Близкий разрыв разворотил "Аобе" борт. Крейсер накренился, его орудия, успевшие сделать по врагу лишь несколько выстрелов, не могли вести огонь, стволы почти касались воды. Сзади загрохотали пушки "Лай-" и "Цзи-Юаня". Еще два попадания. Затоплено рулевое отделение, рухнула на палубу подбитая мачта; поредевшая команда не успевала тушить пожары. Адмирал Кабаяма приказал капитану Того подготовить крейсер к затоплению. Команда бросалась в воду, держась за спасательные круги, обломки шлюпок использовали как плотики. "Аоба" всё более ложилась на правый борт. Китайцы уже прекратили огонь. Убедившись, что японский крейсер тонет, броненосец и два малых башенных корабля стали уходить на юг, откуда доносилась канонада главного сражения. Команда "Аобы", оставив погрузившийся в воду корабль, благополучно добралась до берега Накадорисимы, где нашла приют у местных жителей.

КРЕЙСЕР "АСО" ("БЛАНКО ЭСКАЛАДО"),

Сражение в это время превратилось в охоту за разбегающимися в разные стороны японскими кораблями. Китайские крейсера разделились на две двойки — из корабля с крупнокалиберным вооружением и второго, с новой скорострельной артиллерией. Добивать потерявших ход японцев должны были броненосцы. Крейсер "Асо", когда пораженная 12-дюймовым снарядом "Аоба" свернула в сторону, рискнул прорваться перед самым носом "Дин-Юаня", где в этот момент как раз перезаряжали тяжелые орудия. Японский крейсер выпустил торпеду, заставив "Дин" повернуть в маневре уклонения, и на полном ходу пронесся мимо. За "Асо" шли, постепенно обходя со стороны берега, "Фэй-" и "Дзин-Юани". Скорострельные 6— и 4,7-дюймовые орудия бывшей "Акицусимы" не выпускали "Асо" из-под обстрела. Вся середина крейсера была охвачена огнем, дым от пожаров и разбитых труб который мешал японцам отстреливаться из оставшихся пушек. Потом удачного попадания удалось добиться артилеристам "Дзина" (бывшего "Такачихо"). 10-дюймовый снаряд его носового орудия ударил "Асо" над форштевнем и взорвался в отделении минного аппарата. Торпеда из аппарата была уже выпущена, но взрыв разворотил японскому крейсеру всю носовую часть. Напор воды был так силен, что внутренние переборки стали расходиться, "Асо" будто насаживался на водяное копье, всё глубже входящее в его отсеки. Вся передняя часть крейсера глубоко осела, по ней перекатывались волны, ход упал до нескольких узлов. "Фэй" и "Дзин" кружили вокруг, непрекращая огонь с циркуляции.

КРЕЙСЕР"ДЗИН-ЮАНЬ" (БЫВШ. "ТАКАЧИХО")

Наконец, в дело вступил подошедший броненосец "Чин-Юань". Его командир Лин Тай Цэн приказал для экономии стрелять учебными практическими снарядами — без взрывчатки. Они легко пробивали у "Асо" небронированные борта, полупустые угольные ямы и 4-дюймовые скосы бронепалубы, разбивали трюмные перегородки. Фактически артиллеристы "Чин-Юаня" провели для себя учебные стрельбы. Остававшиеся рядом трофейные крейсера продолжали осыпать палубу бывшего чилийца градом разрывных снарядов, не давая японцам ответить на огонь. Несколько выстрелов с "Асо" не дали ни одного попадания. Завершающий удар милосердия по "Асо" нанесла бывшая "Чиода" — "Чжи-Юань", который подошел и выпустив торпеду из носового аппарата. После взрыва "Асо" стал быстро погружаться носом и затонул, не спуская флага. "Чжи" подошел, чтобы принять уцелевших, но японцы плыли прочь к своему берегу.

КРЕЙСЕРА "ЧИНГ-ЮАНЬ" и "ЧЖИ-ЮАНЬ"(БЫВШ. "ЧИОДА")

Третий японский крейсер "Анэгава", оставил ведущего мателота "Асо" и рванул в открытое море, сделав ставку на свою быстроходность. Однако за кормой у меньшего из японских кораблей возник такой же небольшой "Чинг-Юань". В этой догоняющей позиции заметно уступавший японскому кораблю в тоннаже, китайский крейсер имел существенное превосходство — против единственной 8-дюймовки на корме "Анэгавы" у "Чинг-Юаня" было два таких же ствола в носовой установке. Ну а двум скорострельным 4,7-дюймовкам, способным бить у японцев на корму, китайский крейсер мог возразисть двумя менее скорострельными, но зато и более мощными 6-дюймовыми орудиями.

Свою роль играла и лучшая подготовка перерожденных китайских артиллеристов перед только что пришедшими на военный флот японцами. Скоро ретирадное 8-дюймовое орудие "Анэгавы" было сбито прямым попаданием, еще один китайский снаряд разнес взрывом в щепки кормовой мостик. Японцы пытались маневрировать, чтобы поставить "Чинга" под мощный бортовой залп, но вместе этого вышли на подоспевшего "Чжи — Юаня". Оказавшись на траверсе "Анэгасивы" бывшая "Чиода" ударила залпом из шести 4,7-дюймовых орудий. В этом момент 8-дюймовый снаряд с "Чинга", пробив бронепалубу, взорвался в правом машинном отделении "Анэгавы", оставив японский крейсер без половины мощности. Дальнейшее шло уже по привычному сценарию. "Чинг" и "Дзин" кружили вокруг подбитого крейсера, пока не подошли броненосцы. На этот раз японцам предложили сдаться, но что "Анэгасива" ответила выстрелом в носовую надстройку "Дин-Юаня". Ответный залп левой башни броненосца разворотил "Анэгаве" полубак, взорвал мостик и боевую рубку, сбил фок-мачту. Комендоры правой башни броненосца жаждали тоже ударить по крейсеру, но адмирал Тинг запретил без необходимости стрелять через палубу на противоположный борт. В левой же башне шла спешная работа, расчет торопился перезарядить орудия для повторного залпа, прежде чем пораженный крейсер пойдет ко дну. Они почти успели, но, похоже, японцы сами открыли кингстоны. С палубы крейсера стали прыгать матросы, спеша отплыть в сторону от готового уйти под воду корабля. "Анэгава" вздрогнула, легла на поврежденную сторону, так что на поверхности какое-то время оставался другой борт с задранными стволами орудий, затонула.

КРЕЙСЕРА "АНЭГАВА" ("ВЕНТИСИНСО ДЕ МАЙО") И "ИДЗУМИ" ("ЭСМЕРАЛЬДА")

Единственными, кто спасся в этой бойне были наименее ценные корабли — старый "Идзуми" и маленькая безбронная "Яйеяма". Крейсера отряда капитана Дена слишком увлеклись преследованием трех новейших быстроходных кораблей, решив оставив тихоходную "Идзуми" напоследок. Однако капитан "Идзуми" сообразил сразу сменить курс, уходя от места сражения. На перехват старому крейсеру пошел бывший в тактическом резерве адмирала Тинга трофейный крейсер "Ю-Юань" — бывший "Ицукусима". Этот корабль новой французской постройки оказался не в силах догнать старый крейсер с британской верфи. "Ю-Юань" только сделал вдогонку пару выстрелов из своей сверх-тяжелой 12,5-дюймовки, от которой было трудно ждать попадания. Еще более безуспешны были попытки догнать уходящие на запад "Идзуми" и "Яйеяму" тихоходных башенных крейсеров немецкой постройки — "Лай-Юань" и "Цзи-Юань", высвободившихся после потопления "Аобы". Быстроходные крейсера готовы были направиться в погоню, когда японцы успели удалитьяс на значительное расстояние. Учитывая, что скорость "Чжи-Юаня" лишь на узел превышала скорость "Идзуми", а одному "Фэй-Юаню" было бы сражаться затруднительно, адмирал Тинг отозвал капитана Дена назад. Сделано и так было не мало. К броненосцу "Дин-Юань" подошел маленький миноносец "Фулунг", и Тинг поспрешил спуститься к князю Гуану — поздравить его высочество с одержанной блестящей победой.

Предоставив князю Гуану праздновать в адмиральском салоне "Дин-Юаня", Тинг перебрался на более быстроходный "Чинг-Юань" (выбирать флагманом трофейные суда адмирал считал предосудительным) и занялся неотложными делами. Флот надо было скорейшим образом уводить из японских вод. В сражении многие корабли получили серьезные повреждения (особенно это касалось Наньянской эскадры, но также и крейсеров капитана Дена) и морской переход для них не обещал быть простым. Одновременно следовало позаботиться и об усилении блокады Кореи, в том числе — со стороны Японского моря. Для этого уже сейчас следовало занять частью крейсерских сил острова Комундо (или Гамильтона, как называли их европейцы). Текущий ремонт можно провести и там. Сейчас наилучшее время для создания у входа в Корейский пролив маневренной базы китайского флота. С организованным сопротивлением японцев на море после сражения у Накадорисиме покончена, теперь крайне важно воспользоваться плодами этой победы — намертво отсечь японскую армию на континенте от метрополии.

ДЕЙСТВИЯ ФЛОТОВ ПЕРЕД БИТВОЙ У НАКАДОРИСИМЫ

Когда "Идзуми" и "Яйеяма" прибыли тем же вечером в Нагасаки и передали весть о гибели крейсерской эскадры, Япония погрузилась в траур. Вышедшие на завтрашний день газеты живописали героизм пяти японских крейсеров, которым пришлось принять неравный бой против китайского флота из семнадцати кораблей. Несмотря на бодрый тон статей, радостно сообщавших, что вражеские корабли понесли большие потери и отброшены от священных берегов Японии, было ясно, что война проиграна. Император Муцухито в своем обращении призвал японцев смириться с волей богов. Парламент, где начались выступления с резкой критикой правительства, был немедленно распущен; прибывшему с Накадорисимы адмиралу Кабаяме отказано в его просьбе с разрешением на самоубийство. Министр иностранных дел Японии Мутсу обратился через посланников в Токио к иностранным державам с просьбой о мирном посредничестве.

Однако оставалась еще проблема отправленной на континент 3-й армии. На вышедших из Кагосимы судах еще не знали о разгроме крейсерской эскадры. Не встретив конвойные суда у Квельпарта, транспорты дошли до ближайшего порта Мокпо на юго-западе Кореи. Там, наконец, были получены сообщения про произошедшее у Накадорисиме и что вооруженного сопровождения для войсковых транспортов не будет. Прежде чем японское командование обсуждало вопрос — высаживать ли 3-ю армию в Мокпо или попробовать вернуть транспорта в Японию, поблизости, у острова Чжиньдо, появились разведовательные корабли китайцев. В Мокпо началась спешная выгрузка, однако удалось высадить полностью лишь личный состав. Ночью транспорты были атакованы китайской минной флотилией из семи миноносцев. Противостоять этим атакам могли лишь несколько вооруженных пароходов и четыре миноносца, спешно переброшенные с Цусимы. Бронированный "Котака", заметно превосходивший тоннажем и вооружением китайские миноносцы, смело вышел навстречу им в море, вступив в бой с головным "Фулунгом" на 37-мм скорострельных орудиях. Пока "Фулунг" отвлекал устремившийся за ним "Котаку", шестерка меньших китайских миноносцев прошла в гавань и выпустила торпеды до освещенным прожекторами транспортам. Четыре из них было подорвано, три к утру потонули. Еще четыре транспорта японцы затопили сами, чтобы перекрыть проходы в бухту Мокпо. Это, впрочем, мало помогло. когда туда вслед за миноносцами пришли китайские корабли с тяжелой артиллерией — броненосцы и бывшая "Ицукусима" с 12,5-дюймовым орудием. Их крупнокалиберные снаряды рвались среди стоявших на якорях транспортов, один за другим отправляя их на дно бухты. Попытка атаковать тяжелые китайские корабли минной флотилией были остановлены залповым огнем бортовой батареи "Ицукусимы"

Уцелевшие японские суда были оставлены и подорваны. Их команды влились в состав 3-й армии. Высаженные на берег практически без снаряжения войска были сразу поставлены в крайне трудное положение. Чтобы добраться до фронта им предстояло проделать своим ходом марш через всю Корею, причем дороги от Мокпо до Сеула практически не существовало. Не было у 3-й армии и собственного командующего. Им должен был стать генерал Ояма, передав бывшую свою 2-ю армию под начало командующего 1-й армией генерала Ямагато. Но положение двух этих армий, сражавшихся в Маньчжурии, стало настолько сложным, что Ояма отказался выезжать к 3-й армии, раз ожидать ее на фронте можно было еще очень нескоро.

Оставшись без обещанного подкрепления японские войска в Маньчжурии оказались перед лицом полной катастрофы. Испытывая недостаток теплого снаряжения и продовольствия, армии ежедневно теряли сотни людей от холода, голода и болезней. Главнокомандующий китайскими силами в Маньчжурии наместник Лю Кун сумел, наконец, организовать общее наступления. Корпус Ма Ю Куна давил на японцев с юга от Порт-Артур, генерал Не Ши Чен — с севера от Ляояна, а генерал Сун Цин наступал на восток, отбив у врага Хайчен и Гайпин. Остановить продвижение многочисленных, хотя и слабоорганизованных китайских армиий у японцев уже не было сил. Их тылы были дезорганизованы действиями монгольской и маньчжурской конницы. Ходили слухи, что на реке Ялуцзян вот-вот появятся канонерки Тинга, отрезая 1-й и 2-й армии пути отступления в Корею.

Китайцы действительно создали угрозу всему стратегическому тылу японской группировки, но высадились не на границе Корее, а гораздо южнее. Отстраненный от командования китайскими силами в Маньчжурии Чжилийский наместник Ли Хун Чжан не терял надежды вернуть себе славу главного полководца Поднебесной. Для этого был сформирован небольшой, но хорошо подготовленный десантный корпус под началом бывшего китайского резидента в Корее генерала Юань Ши Кая. В этот корпус вошли последние элитные резервы наместника Ли, в том числе — курсанты тяньцзиньских военных училищ. Погрузившись на пароходы, войска, сопровождаемые лишь несколькими старыми канонерками, отправились в корейский Чемульпо. Отбросив размещенные в этом опустевшем из-за блокады портовом городе тыловые японские части, Юань Ши Кай начал наступление на Сеул. Отряд китайской кавалерии с налета захватил загородный дворец, где уже полгода жила под японской охраной корейская королевская семья. Освобожденный корейский король Коджон заявил, что объявление им войны Китаю было вызвано исключительно японским давлением. Теперь же, наоборот, Корея является союзником Поднебесной.

Пользы от корейцев, как союзников, впрочем, оказалось немного. Корейские гарнизоны в провинциальных центрах были тут же разоружены находившимися там же японскими отрядами. Из Пхеньяна, где размещалась штаб-квартира японских оккупационных войск в Кореи, на Сеул двинулась усиленная пехотная бригада генерала Епи. Другоя японская бригада под командованием генерала Одера из состава высаженной в Мокпо 3-й японской армии ускоренным маршем продвигалась к Сеулу с юга. Юань Ши Кай очистил Сеул и отступил к Чемульпо. Однако сбросить китайцев в море Епи и Одеру не удалось. Они с удивлением обнаружили, что перед уже другие китайские войска,которые дерутся не хуже японцев. К тому японские войска остро чувствовали недостаток боеприпасов и снаряжения, тогда китайский корпус получал по морю всё необходимое, включая новые подкрепления. С моря части Юань Ши Кая поддерживали огнем 11-дюймовых орудий "алфавитные" канонерки. Китайцы перебросили главные свои силы на юг, против бригады Одера. Понеся тяжелые потери (в бою погиб и сам генерал Одер), южная японская бригада отступила к Асану, а потом и по дороге к Мокпо. Вновь перегруппировав войска, Юань Ши Кай начал второе наступление на Сеул и вновь овладел им, отрезав север Кореи от юга. Китайцы обозначили продвижение и на Пхеньян — прямо в тыл всей главной японской группировки.

Теснимые и с севера, и с юга, отрезанные от своих баз японские войска были уже в крайней степени деморализации. Предельно дисциплинированные прежде солдаты теперь всё чаще бросали позиции и мелкими отрядами продвигались на северо-запад, в сторону российской границы, чтобы, в крайнем случае, интернироваться и найти спасение в России. Перспектива получить в пустынном Уссурийском крае несколько десятков тысяч голодных японских ртов всерьез обеспокоила русские власти. Только что назначенный министром иностранных дел России князь Лобанов-Ростовский ультимативно потребовал от Китая не препятствовать эвакуации японской армии из Кореи. Обеспокоенная чрезвычайным усилением Китая за счет поражения японцев Россия настаивала на скорейшем прекращении войны. С одной стороны, Петербург предлагал мирное посредничество, с другой — русские корабли, зимовавшие в японских портах, получили приказ к их защите в случае нападения со стороны китайцев.

Другие великие державы также сосредотачивали в японских водах свои военно-морские силы. Впрочем, было неясно, должны эти крейсера и канонерки остановить китайскую агрессию или же принудить к покорности саму Японию. Страна Восходящего Солнца оказалась в крайне сложном положении. От нее потребовали определиться с выплатами процентов по военным займам. Поскольку Япония оказалась банкротом, Великобритания первым делом денонсировала заключенное перед самй войной англо-японское соглашение о постепенном переходе таможень в руки японцев. Речь шла и об установлении международного контроля над сбором налогом и государственными расходами, то есть — о введении в Японии внешнего управления, как это было уже с признанными банкротами Грецией и рядом республик Южной Америки. Когда японцы узнали, что их страну фактически хотят лишить независимости, почти забытая неприязнь к иностранцам вспыхнула в народе с новой силой. Японцы организовали бойкот иностранных товаров,были разгромлены десятки магазинов, принадлежащих европейцам. В ответ Англия, Франция, Россия, САСШ и Германия ввели отряды своих моряков в Иокогаму, Нагасаки, другие портовые города, где жили иностранцы. А немецкой канонерке "Ильтис" в Кагосиме даже пришлось ответить на огонь береговой батареи, где решили отогнать ненавистное иностранное судно.

Всё более сильное давление оказывалось и на Китай. Британский посол и, одновременно, управляющий китайскими морскими таможнями Роберт Харт требовал от Пекина скорейшего заключения перемирия. Требование было подкреплено прибытием в Вэйхайвэй английской эскадры адмирала Фримендаля во главе с новейшим броненосцем "Центурион".Командующий главной армией нанкинский наместник Лю Кун и большинство китайских генералов жаждали продолжения войны, но осторожный Ли Хун Чжан, опасавшийся напряженности во взаимоотношениях с европейскими державами, настоял на том, чтобы императорский двор дал ему полномочия заключить перемирие и вести переговоры с японскими представителями. Переговоры немедленно начались в китайском Чифу, куда прибыл на американском пароходе японский министр иностранных дел Муцсу. Обсуждалась в основном сумма репарации, которую Китай должен был получить от Японии. Американские и британские банки предлагали в этом свои услуги. Одновременно шла эвакуация японских войск из Маньчжурии и Кореи. Транспорты сопровождали военные корабли Великобритании и России.

Последняя вспышкой почти угасшей войны стала попытка японцев к конце марта вернуть себе Ликейские острова (Рюкю). При этом японское правительство заявляло, что заключило перемирие для Северного Китая и Кореи, но не для южных островов. Сформировав корпус из наиболее боеспособных частей под командованием генерала Ошима, японцы отправили его к Окинаве под прикрытием оставшихся у них кораблей: бронепалубного крейсера "Идзуми", безбронных "Яйеямы" и "Такао", корветов "Ямато", "Кацураги", "Тенрю", "Каймон" и четырех канонерок. По численному составу эскадра получилась вполне солидная, и японцы надеялись отвоевать Окинаву назад без серьезных проблем. Однако адмирал Тинг, получив радиограмму через дежуривших в море суда-ретрансляторы, немедленно вышел с флотом из Порт-Гамильтона к Цусиме. Остров был захвачен в течении нескольких часов. Гарнизон, устрашенный видом китайских броненосцев и крейсеров, не оказал сопротивления. Явившиеся на Цусиму на английской канонерке японские представители попросили Тинга прекратить военные действия, адмирал ответил, что не он первый нарушил перемирие. Только когда генерал Ошима покинул Окинаву, Тинг подтвердил возобновление прекращения огня. Цусима, однако, осталась занятой китайцами. Наконец в Чифу в присутствии британских дипломатов был подписан мир между Китаей и Японией, завершивший войну. По условиям мирного договора подтверждались особые интересы Китая в Корее, а исключительные права японских подданных там отменялись. Япония обязывалась выплатить Китаю контрибуцию в 200 миллионов лан серебром. Корея уступала Китаю острова Комундо (Гамильтон), а Япония — остров Цусима. Восстанавливалось Королевство Рюкю, которое охватывало все Ликейские острова (кроме оставшихся за японцами северных Амами и Осима) и находилось под общим протекторатом императоров Китая и Японии.

ЯПОНО-КИТАЙСКИЕ МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ. 1895

Из лекции Н. Кладо "Боевые действия на море во время последней китайско-японской войны". СПб., Типография Морского министерства. 1896

Адмирал Тинг обсуждал с начальником Тяньцзинского военно-морского училища Янь Фу вопрос об организации издания газеты "Говэнь бао" — "Государственные новости". В неизмененной реальности после поражения Китая в войне Янь Фу станет известнейшим публицистом и борцом за реформы. Было важно, чтобы и теперь, после победы таланты Янь Фу не пропали даром. Не зря к концу жизни его будут называть "Старцем, побеждающим дикость". А ведь начинал как один из первых китайских капитанов дальнего плавания.

Тингу не понадобилось слишком стараться, чтобы убедить Янь Бао в относительности первых успехов и необходимости дальнейших преобразований.

— История Поднебесной обращается по кругу, хайцзюн тиду, — грустно улыбнулся Янь Бао. — Триста лет назад Китай уже воевал с Японией из-за Кореи. Всё было очень похоже на то, что произошло сейчас. Вначале японцы с легкостью захватили всю Корею и собирались уже покорять Китай. Но адмирал Ли Сун Син с флотилией кораблей-черепах потопил весь японский флот и обрек оставшуюся на материке армию великого Хидэёси на поражение. После той победы над Японией Поднебесная впала в благодушное самоуспокоение, и вскоре была завоевана новым врагом — северными маньчжурами, ставшими основателями нынешней императорской династии...

Тинг кивнул. Он уже сравнивал себя с Ли Сун Сином из конца 16-го столетия. Может, так вовремя появившийся адмирал Ли, как и Тинг, был перерожденным, засланцем из будущего? Героически погибший в последнем бою Ли Сун Син победил в своей войне, но не смог изменить судьбу страны. Наверное, чтобы повернуть историю, мало одних талантов флотоводца. Надо повернуть страну с круга повторяющейся истории вперед — к прогрессу!

ПОРТ ВЭЙХАЙВЭЙ

По набережной Вэйхавея прогуливался отставной офицер-инструктор Бэйянского флота Фило Мак-Гиффин, разглядывая стоявшие в бухте новые корабли. Еще полгода назад он видел их под японскими флагами, готовыми отправить беднягу Фило прямиком на дно морское. Тогда, в устье Ялу Мак-Гиффин получил тяжелые ожоги — бросился с брандспойтом тушить пожар на полубаке броненосца "Чин-Юань". Из-за своих ожогов он провалялся прошлую осень и зиму в американском госпитале в Тяньцзине, пропустил всю войну, только что завершившуюся самым необычным образом. Уж он-то, хорошо представлявший состояние китайского флота, никогда бы не поверил, что его ученики способны побить японцев, потопить или захватить их лучшие корабли. Впрочем, Фило Мак-Гиффину следует возблагодарить Господа, что всё сложилось таким образом. Раньше он был военно-морским инструктором в третьеразрядной стране, над которым посмеивались за утверждения, что и китайские моряки чего-то стоят. Теперь же он один из создателей флота, только что одержавшего выдающуюся победу. Самое время выйти в отставку. Его и раньше ждали в Аннаполисе как первого американца, имевшего практический опыт войны на мореходных броненосцах. Теперь же он сможет ставить для жаждущих его консультаций любые условия!

Неожиданно Мак-Гиффин увидел сцену, которая его безмерно удивила. Впереди стояли и спокойно разговаривали два хорошо знакомых китайских офицера — Ден Ши Чен и Фонг Бо Кан. Мак-Гиффину было, конечно, известно, в каких отношениях друг с другом находятся два капитана. Будь они американцы и беседуй так где-нибудь в Калифорнии или Неваде, столь дружеский разговор их мог бы касаться разве что условий перестрелки на револьверах. Но в Китае... Этого просто не могло быть! Но вот стоят и беседуют совсем как закадычные приятели. Заметив Мак-Гиффина, капитан Ден улыбнулся и взмахнул рукой, подзывая к себе

— Как поживаете, Фило? Поправились? Жалко, что вас не было с нами у Гайятонга!

Мак-Гиффину не оставалось ничего другого, как присоединиться к компании

— Тоже рад вас видеть в добром здравии, господа. Мне повезло встретить вас перед отъездом. Завтра отплываю в Шанхай, а оттуда — во Фриско.

Тогда сегодня мы должны устроить вам надлежащие проводы! — засмеялся капитан Ден. — Отказ не принимается! Начнем прямо сейчас.

Как показалось Мак-Гиффину, в ресторан его позвали не только, чтобы отметить отъезд. Действительно, когда, плотно отужинав, они закурили толстые гаванские сигары, отмалчивавшийся до той поры капитан Фонг вдруг заговорил на каком-то слишком безупречном английском, тогда как ранее еле на нем изъяснялся:

— Мистер Мак-Гиффин! Мы знаем, что вам будет предложено консультировать северо-американские судостроительные фирмы. Я думаю, что вы можете им передать наши предложения. Получилось так, что у нас имеется некоторая техническая документация, которая наверняка многих заинтересует. Такого нет нигде, ни у кого в этом мире. У нас пока отсутствуют возможности воплотить такое в металле. Но вот, например, господину Крампу это вполне по силам. Помимо весьма щедрой оплаты он получает ценнейшую информацию.

Мак-Гиффин откашлялся, размышляя, а не взялись ли его разыгрывать два уважаемых китайских джентльмена:

— Позвольте узнать, откуда же у вас взялись эти документы? Наследство покойного изобретателя?

— В этом году, мистер Мак-Гиффин будет издана книга пока еще неизвестного писателя, Герберта Уэллса. Обязательно почитайте. Она называется "Машина времени". Так вот, эти сведения, можно сказать, были доставлены сюда на машине времени. Только этой машиной стали наши собственные головы. В них — информация о будущем...

— Китайские чудеса! — натужно засмеялся Мак-Гиффин. — Меня поднимут на смех или сочтут сумасшедшим. когда я заговорю про эти фокусы-покусы...

— Наша победа в войне тоже фокусы? — глаза Фонга превратились в узенькие щелочки.

И тут Мак-Гиффину вдруг вспомнился судоремонтный завод в Порт-Артуре, куда он заехал по дороге из Пекина. Завод было не узнать! Фило не очень разбирался в тонкостях кораблестроения, но китайцы явно применяли какие-то неизвестные ему новшества. Да и как иначе еще можно объяснить немыслимые темпы ввода в строй поврежденных кораблей во время этой войны? Здесь, в Вейхавее, маленькая механическая мастерская для сборки миноносцев тоже превратилась в отлаженное производство. Обо всём этом в любом случае надо рассказать в Штатах.

— Пожалуйста, можете не верить, — продолжал Фонг. — Просто передайте наше письмо господину Крампу! И кое-какие чертежи, пусть проверяет. Нас, китайцев, он действительно не воспримет всерьез, а Вас выслушает. Вы не пожалеете, если станете нашим представителем в Штатах. У нас большие планы, большие заказы, широкие перспективы. Вот, лучше, возьмите задаток!

Мак-Гиффин потянулся за толстой пачкой облигаций Американо-Шанхайского банка. Почему-то он чувствовал в этот момент, что продает душу дьяволу.