Тинг Победитель

В обычно пустынной бухте Тайянг близ устья реки Ялуцзян, что отделяет Китай от Кореи, утро понедельника 17 сентября 1894 года по христианскому летоисчислению выдалось необычайно шумным. Бухта была переполнена разнообразными судами. Пять больших пароходов, разгружавшихся в глубине залива прикрывали со стороны моря четыре маленькие кургузые канонерки и столько еще меньших миноносцев. Среди этой мелочи возвышались толстяк-монитор с мощным орудием в круглой башне и стройный минный крейсер. Но это было далеко не всё. Вдали, в морской дали на внешнем рейде слабо дымила трубами броненосная эскадра.

Нет, этот грозный флот не принадлежал кому-то из нечестивых европейцев, как только и можно было подумать еще лет десять назад. Под засвежевшим ветром над броненосными кораблями трепетали желтые флаги, на которых извивался, будто живой, синий дракон Поднебесной империи.

Наменстник Северного Китая канцлер Ли Хун Чжан вернул стране почти утраченное в прошлом величие. Он создал вооруженную и обученную по-европейски армию. Создал броненосный флот, не уступающий ни в чем эскадрам западных дьяволов! Хватит им безнаказанно хозяйничать в китайских водах! Чтобы получить эти броненосцы, Китай несколько лет отдавал в морской фонд половину всех пошлин за ввезенный в страну опиум. Ли Хун Чжан был готов сам продавать людям эту отравы ради мечты о флоте. И вот мечта сбылась!

Но как тревожны лица матросов и офицеров на могучих кораблях. Второй месяц идет война с Японией. Алчные японцы покусились на соседнюю Корею, и Китаю пришлось вступиться за своего вассала. Пока боевые действия в Корее шли неудачно. Малочисленные китайские отряды отступали перед превосходящими силами японцев. Суда, которые везли через Желтое море подкрепления, были перехвачены и безжалостно потоплены японскими крейсерами. Тысячи китайских солдат упокоились на морском дне. Немногие спасшиеся твердили о дикой свирепости японцев, нечеловеческой меткости их орудий. Было от чего пасть духом. Война подступала к рубежам самого Китая.

Последний резерв — пятитысячный отряд личной охраны из гарнизона Тяньцзиня — Ли Хун Чжан приказал сопровождать всеми силами своего Бэйянского флота, сильнейшим из четырех китайских флотов. Эскадру вел в поход один из ближайших помощников наместника Ли Хун Чжана — прославленный генерал Тинг Жу Чан, сменивший лет двадцать назад седло боевого коня на мостик военного корабля. Престарелый хайцзюнтиду ("морской генерал") Тинг пристал к берегу и высадил войска, едва флот приблизился к границе Кореи. Освободившись от транспортов, Тинг хотел отправиться дальше на юг, в Желтом море, где японцы вели себя как дома. "Морской генерал" решил, что в море, вдали от осторожного Ли Хун Чжана, на его приказ избегать любых встреч с японскими кораблями можно не обращать внимания.

В то утро эскадра жила обычной жизнью. С камбузов доносились ароматные запахи готовящейся еды, на палубах матросы-новобранцы учились обращаться с орудиями, поворачивали их в разные стороны, щелкали затворами, вставляли и вынимали снаряды. Неожиданно с марсовых площадок сразу нескольких кораблей закричали, что на юге из-за горизонта поднимается огромное дымное облако. Над флагманским броненосцем "Дин-Юань" взвились сигнальные флаги — сигнал к выходу в море. В топках кораблей был заранее загребен жар, поэтому пар в котлах подняли быстро. Скоро из труб повалили густые клубы черного дыма. Уже через час корабли на внешнем рейде стали сниматься с якорей.

КРЕЙСЕР "ЧЖИ-ЮАНЬ"

Первым, как всегда, двинулся в море "Чжи-Юань" — быстроходный двухмачтовый крейсер недавней английской постройки. Его капитан Ден Ши Чан был родом из самой южной провинции Гуандун, и считался на Бэйянском флоте чужаком — большинство офицеров здесь было из Фуцзяни, а матросов набирали в основном из шандунцев. Но капитана Дена ценили за ум и смелость, хотя недолюбливали за прямоту, доходящую до упрямства. На своем корабле он навел блестящий порядок и дисциплину. Следом за "Чжи-Юанем" пришли в движение главные корабли эскадры — казавшиеся колоссальные на фоне окружавших их крейсеров броненосцы "Дин-" и "Чин-Юани". Построенные десять лет назад в Германии они уже считались устаревшими в сравнении с новейшими броненосцами европейских держав, но здесь, на Дальнем Востоке, кораблей такого класса было не много.

БРОНЕНОСЕЦ "ДИН-ЮАНЬ"

КРЕЙСЕР "ЛАЙ-ЮАНЬ"

Следом за броненосцами вспенили винтами мутную воду двойник "Чжи-Юань" — крейсер "Чинг-Юань" и два одинаковых крейсера с немецких верфей, узкие, как лезвие меча "Лай-" и "Дзин-Юани" с двухорудийными носовыми башнями. Еще один крейсер, поменьше, — "Цзи-Юань" — чуть задержался, подняв на мачте сигнал о неполадках в машине. Этим пожилым крейсером, построенным на одной верфи с броненосцам, командовал капитан Фонг Бо Кан — полная противоположность открытому и отважному капитану Дену. Капитан Фонг пробивал себе путь наверх при помощи интриг и лести начальству. Однако пока он был единственный из китайских капитанов, уже имевший реальный боевой опыт. Полтора месяца назад его крейсер был послан в Корею для прикрытия китайского экспедиционного отряда. Близ Азана "Цзи-Юань" выдержал бой с тремя японскими крейсерами — первое сражение войны. Тогда Фонг сумел ускользнуть от врагов на своем совершенно избитом снарядами крейсере, хотя и бросил доверенный ему конвой. За трусость, за гибель потопленного японцами войскового транспорта Фонга приговорили к смерти, однако потом оправдали. Всё же "Цзи-Юань" сумел повредить преследовавший его японский флагман. Эта была пока единственная удача китайцев. Ну а на "Цзи-Юане" только недавно закончили исправлять тяжелые повреждения.

Всего у адмирала Тинга было восемь кораблей, носящих в название олицетворяющий морскую даль иерогриф "юань". Священное число восемь! В бой идут восемь больших "Юаней"! Нет, пока семь. Последний, восьмой, броненосный крейсер-монитор "Пин-Юань" — первенец китайских верфей, единственный броненосный корабль, построенный в самой Поднебесной, — никак не может выйти из бухты, пробираясь мимо минного крейсера "Гуанбин", канонерок и миноносцев, тоже спешно разводящих пары. Однако адмирал Тинг не собирался ждать. К "Юаням" пристраиваются, стараясь изо всех сил не отстать, самые старые на флоте низкобортные крейсера "Ян-Вей" и "Чао-Юн", больше похожие на канонерки, и такое же устаревшее авизо (посыльное судно) "Гуан-Чиа" с деревянным корпусом.

КОРАБЛИ БЭЙЯНСКОГО ФЛОТА

В полдень впереди увидели идущих навстречу врагов — длинную колонну ярко-белых кораблей, резко контрастирующих с мрачно-серми судами китайцев. Нет, это не обычный отряд охотников за транспортами, как наделся поначалу Тинг. Сразиться предстояло со всем японским флотом. Число главных кораблей у японцев также составляло волшебную цифру восемь. Восемь близких по типу быстроходных бронепалубных крейсеров водоизмещением три-четыре тысячи тонн, каждый с десятком скорострельных средних орудий, а то еще с одним-двумя крупнокалиберными.

А вот китайские Восемь больших "Юаней" — совсем разные корабли. Два — броненосцы в семь с половиной тысяч тонн водоизмещения. По нынешним меркам для эскадренного броненосца это уже немного, да и нет вошедших в последнее время в обычай для всех больших кораблей батареи средних орудий. Так что если и броненосцы, то не эскадренные, а береговой обороны. Но всё же — по величине, по бронированию, по крупнокалиберной артиллерии — таких во вражеской эскадры нет ни одного. Но остальные шесть "Юаней" — крейсера разных немецких и английских проектов, с одинаково малым для своего класса кораблей водозмещением менее трех тысяч тонн, сильно перегруженные двумя-тремя тяжелыми орудиями, из-за которых почти не осталось места для пушек средних калибров — по одной-двум против десяти у японцев, к тому же с большей скорострельностью.

Но самым главным преимуществом японцев была отличная подготовка их эскадры, чего и в помине не было у китайцев. Да, китайские матросы не уступали врагу в храбрости и отваге, а китайские офицеры прошли хорошее обучение, почти все практиковались на английском и американском флотах. Но слишком долго в Поднебесной обкрадывали флот! Сама императрица опустошила Фонд морской обороны, когда понадобились деньги на строительство нового летнего двораца. В результате за последние семь лет не куплено ни одного нового корабля, а уже имеющиеся корабли не получали необходимого ремонта. Не нашлось средств даже на закупку качественных снарядов! На маневрах вместо боевых стрельб учились выстраивать кораблями геометрические фигуры перед инспекцией из Пекина.

АДМИРАЛ ТИНГ ЖУ ЧАН

Вот почему адмирал Тинг шел в бой с фатальностью обреченного. Кое-что, впрочем, он успел сделать. После первого боя у Асана стало известно, что японцы применяют осколочно-фугасные снаряды, поражающие осколками и воспламеняющие всё вокруг. Тинг распорядился оставить на берегу все шлюпки, способные дать огню пищу, — если китайцам суждена победа, шлюпки им не понадобятся, если же их корабли обречены на гибель — нет смысла в спасении! Для защиты от осколков около надстроек выложили брустверы из мешков с песком и углем, на марсах и мостиках натянули матросские койки.

Китайский флот шел навстречу японской эскадре на скорости всего лишь в семь узлов. Но даже на таком тихом ходе корабли не держали строй, образовав что-то вроде вытянутой к противнику дуги. Адмирал Тинг сердито расхаживал по мостику "Дин-Юаня", огороженному теперь железными поручнями вместо привычных деревянных. Позади, за кормой, были видны "Ян-Вей" и "Чао-Юн", которым так и не удавалось нагнать эскадру. Адмирал вспомнил, как он, только что назначенный тогда командующим Морскими силами обороны Севера, ездил в Англию принимать на армстрогновских верфях два этих корабля — первые стальные крейсера Китая, считавшиеся в то время самыми быстроходными, а потому не нуждавшимися в броне. А сейчас "Ян-Вей" и "Чао-Юн" тащатся в самом хвосте эскадры. Тинг повернулся и посмотрел на юг.

Там всё ясней вырисовывалась японская колонна. Впереди восемь современных крейсеров, за ними, в арьергарде, просматривались два старых броненосных корабля, маленькая канонерка и обычный пароход, наверное, транспорт. Тинг отдал приказ о готовности к бою. Пронзительно зазвенели бронзовые гонги. Вверх по стеньгам поползли желтые боевые флаги. Как будто в ответ над далекими еще японскими кораблями тоже заплескалось бело-красным. Самое большое полотнище взвилось над японским флагманом — крейсером "Мацусимой". Красное Восходящее Солнце с расходящимися мечами лучами неслось навстречу Дракону Поднебесной.

На "Дин-Юане" вовсю шли приготовления к сражению. Матросы в платках, закрывавших обмотанные вокруг голов косы, спешно занимали места около своих орудий. Палуба была заранее посыпана песком, чтобы потом не скользить на крови. Впрочем, палубные доски уже были мокрыми — маленькими фонтанами на них лилась вода из раскинутых пожарных рукавов. Молодой офицер на дальномере с боевого марса громко выкрикивал расстояние, оставшееся до врага. Чуть ниже мостика грозно поворачивались башни главного калибра, отслеживая дулами 12-дюймовок передовой японский корабль. Японцы пока не стреляли. Тогда Тинг сам отдал приказ открыть огонь с максимальной дистанции и направился на правое крыло мостика, чтобы лучше видеть, куда полетят снаряды.

Главным калибром на броненосце стреляли редко, и Тинг забыл об опасности дульных газов, вырывавшихся из жерл гигантских орудий. На "Дин-Юане" орудийные башни находились почти посередине корабля и при стрельбе вперед "обдували" носовой мостик. Адмирал не замечал, как прямо под ним поднялись на максимальный угол два внушительных орудийных ствола. Двойной выстрел ударил чудовищным грохотом и раскаленно-жгучей плотной волной. Всё окуталось удушливым кислым дымом. Когда он рассеялся, стало видно лежавшего без чувств адмирала. Рядом стоял на коленях английских инструктор Тейлор, зажимая руками глаза.

— О боже! — выл он. — Я ослеп! Ослеп! Из-за этих косоглазых! Констан! Помоги же мне!

Второй бывший на мостике инструктор — немец Констан фон Генникен, сам с лицом, черным от копоти, бросился к англичанину. Но того уже успокаивал оказавшийся на ногах китайский адмирал, на неожиданно хорошем английском.

— Спокойно, Уильям! Ваши глаза целы, просто засорены гарью. Герр Ганникен проводит вас в каюту, там вы сможете умыться...

Адмирал Тинг, морщась от боли, резко крикнул своим остобеневшим офицерам.

Срочное перестроение! Передайте на "Чин-Юань" — встать нам в кильватер. "Лай-Юаню" в кильватер "Чина", "Дзин-Юаню" — в кильватер "Лая". Капитану Дену на "Чжи-Юань" — встать к нам по левому траверсу. "Чинг-Юаню" — в кильватер "Чжи". Капитану Фонгу на "Цзи-Юань" — уводить "Ян-Вэй", "Чао-Юн" и "Гуан-Кай" на север. Исполнять! Быстро!

Офицеры, разом сбросив с себя оцепенение, бросились передавать команды сигнальщикам. На мачте взвились флажки, отрепетированные другими кораблями. Странное дело, полученные приказы там выполняли так быстро, будто предугадывали, что хочет Тинг. Бэйянский флот стремительно менял построение. Вместо прежнего фронтального строя формировалось две идущие параллельно колонны. В правой двигались броненосцы "Дин-" и "Чин-Юани" и броненосные крейсера "Лай" и "Дзин-Юани" — корабли крепкой немецкой постройки с хорошей защитой при посредственном ходе. Слева от них шли два быстроходных, но слабозащищенных бронепалубных крейсера британской постройки — "Чжи-" и "Чинг-Юани". Малопригодные в бою и уязвимые для врага старые крейсера "Ян-Вэй" и "Чао-Юн", деревянный "Гуан-Кай" под прикрытием слабейшего из башенных кораблей "Цзи-Юаня" отводились назад.

— Что вы делает? — закричал вернувшийся на мостик фон Генникен, ошарашенно гляда за перестроениями эскадры. — Мы же обговорили вчера все тактические вопросы! Адмирал! Почему вы сломали фронт? У нас ведь всё шло будто у великого Тегетхоффа у Лиссы. Наш клин должен был также рассечь японскую колонну, как Тегетхофф перерубил колонну итальянцев...

Перед нами не итальянцы! — отрезал Тинг. — У японских крейсеров почти двойное превосходство в скорости. Они легко уйдут из-под таранного удара.

— Но, адмирал!

— Фон Геннекен! Вам лучше спуститься в броневую рубку. А остальным — срочно перейти на кормовой мостик. Башни, наверное, уже подготовились к новому залпу. И пусть прекратят наконец трещать из скорострелок! Их снаряды сейчас просто не долетают до японцев.

Пока Тинг шел по палубе на корму, торопливо меняя на ходу обожженый мундир,перед внутренним взором адмирала мелькали, будто в слайдшоу, картинки. Воспоминания прошлой жизни, будто их просматривал вместе с ним кто-то посторонний. Вот еле живой от голода пятнадцатилетний Тинг покидает родное село, которое вымерло в страшную засуху. Вот он уже в рядах повстанцев-тайпинов, командует отрядом вооруженных пиками воинов с растрепанными волосами. Вот он вновь с аккуратной косой, офицер правительственных войск, вместе с иностранными советниками обучает своих солдат владению европейским оружием. Тинг — капитан ощетинившегося бронзовыми пушками парохода, шлепающего плитами колес по водам Янцзы. Тинг — адмирал, его броненосцы грозно стоят на рейде Иокагамы, формально дружеский визит в Японию с вполне прозрачным предупреждением. Тинг вспомнил всё.