Антитерра

— Всё началось восемнадцать лет назад, — шепнул он Селеции, когда они уже шли в окружении солдат. — Отец тогда прочитал какую-то статью об угрозе бесконтрольного роста населения и начал спорить со мной, разумеется, в шуточной манере. Я тогда не понимал, что он говорит об этом просто так, начал доказывать, что смогу всё изменить. А потом пообещал. Пообещал, что спасу нашу цивилизацию. И вот, как видите...

Он выпрямился, отвёл взгляд от девушки, смотря прямо перед собой.

— Восемнадцать лет назад? Сколько лет вам тогда было? Вы уничтожили целый мир из-за дурацкого обещания, данного вами ещё ребёнком? Вы шутите?

— Я спас целый мир из-за этого обещания, а ваша никчёмная цивилизация всего лишь стояла у меня на пути.

Караульные распахнули перед ними двери, ведущие в просторный светлый зал, заполненный народом. Они вышли к богато украшенной мраморной лестнице, ведущей вниз, где собрались гости. Все они, как только появился диктатор, немедленно замерли, обратив свой взор на него. Ланарис подошёл к краю и, обратившись к собравшимся, произнёс громким торжественным голосом:

— Сегодня мы празднуем победу, которая наконец объединит наш род и нашу цивилизацию. Отныне над обоими мирами будет господствовать одно государство. Я с радостью объявляю о том, что старая республика расформирована и вместо неё создана новая объединённая империя. Слава людскому роду и всем народам, его составляющим.

Ланарис довольно улыбнулся, слегка прищурившись. Он резко вытянул руку, повернув ладонь кверху, протянул её Селеции, не поворачивая головы. Несколько мгновений он ждал, пока, наконец, маленькая женская ладонь оказалась на его руке.

Все мужчины из числа приглашённых, сделав небольшой шаг вперёд и приложив руку к груди, к месту где находится сердце, хором произнесли: 'Боже храни императора! Боже, храни императора! Боже, храни императора!'. Александр гордо поднял голову, продолжая держать девушку за руку, и, сделав глубокий вдох, посмотрел на своих новоиспечённых подданных. Теперь он мог определённо утверждать, что достиг своей цели. Это был день его триумфа. Столько лет он шёл к этому, оставляя позади континенты, залитые кровью. Теперь всё кончено, он император двух миров, объединивший под своей властью всю человеческую цивилизацию, им же спасённую от гибели. То, о чём не могли даже мечтать все короли и правители их мира, удалось осуществить сыну аквилонского капитана, ещё в детстве потерявшего, казалось бы, всё, ради чего ему стоило продолжать жить.

Селеция, тем временем, с ужасом смотрела на людей, в чьих руках оказался её мир. Все её мысли и надежды в тот момент были связаны лишь с одним человеком, который обещал вернуться именно в этот день.

И он вернулся ...

Валенрод, пробираясь в кромешной полуночной тьме, обошёл лавразийские патрули, прошёл через город, уже больше месяца находящийся под оккупацией. Всё шло согласно плану. Присланное из остальных городов Антитерры ополчение постепенно развёртывалось на холмах вокруг города, готовясь атаковать лавразийцев, которые совершенно не ожидали атаки и даже не удосужились выставить стражу по периметру холмов.

У чёрного входа в здание мэрии охраны не было. Сообщник Валенрода отозвали караульных согласно плану. Мятежный лейтенант в парадной военной форме со шпагой на поясе гордо шагал по коридорам резиденции. Напоследок, шёпотом он прочёл себе под нос стишок сочинённый им ещё давно:

Когда жил,не прячась на свете, То и умри как герой. В очередь сукины дети, Я вас всех заберу с собой.

Гвардейцы, стоявшие у одной из дверей, потребовали предъявить документы. Адриан достал своё старое удостоверение, охранники приблизились к лейтенанту, чтобы его рассмотреть и тем самым предрешили свою судьбу. Удостоверение упало на пол, а Валенрод двумя свободными руками выхватил винтовку у одного из лавразийцев, быстро вонзив штык в грудь второго. Резко развернул бывшего хозяина винтовки спиной к себе, подставив под выстрелы подходивших на шум гвардейцев, которые тут же были уничтожены двумя меткими выстрелами.

Адриан отбросил винтовку и фуражку, практически перейдя на бег, направился в сторону дверей, ведущих в зал для торжественных церемоний, откуда доносилась танцевальная музыка.

Он распахнул двумя руками двери, выйдя на балкон, прокричал во весь голос: 'Ланарис!'. На него тут же уставились стволы десятка лавразийских солдат. Не обращая на них внимания, Валенрод повернулся к балюстраде, посмотрев на танцевавших внизу людей. Музыка оборвалась, все одновременно остановились и посмотрели в сторону незваного гостя. Ланарис встал перед Селецией, рукой придерживая её у себя за спиной, при этом он дал знак солдатам отвести ружья от Адриана.

— Ланарис, — ещё раз прокричал Валенрод после того, как бросил косой взгляд на гвардейцев, которые медленно отступили на шаг, подчинившись приказу.

Лейтенант перемахнул через балюстраду и, съехав вниз по висевшему штандарту, как по канату, прыгнул на пол. При приземлении он слегка пригнулся и медленно выпрямился, огляделся по сторонам.

Люди перед ним расступились, открыв путь к Ланарису. Император сделал шаг вперёд и громким голосом произнёс, раскинув руки как крылья, указывая тем самым на всё вокруг:

— Вы проиграли, всё кончено, Валенрод.

— Разве? — Адриан усмехнулся. Он медленно шёл в сторону тирана, смотря на него исподлобья. — Ну что вы, мы только подошли к кульминации. А точку ставит лишь смерть, — закончил он, вынимая шпагу.

Тем временем вдоль балюстрад на балконах выстроились гвардейцы с винотовками наперевес, будучи готовыми в любой момент нацелиться на незваного гостя. Ланарис, пристально глядя на приближающегося Валенрода, крикнул, обращаясь к командиру охраны:

— Шпагу мне!

Офицер, выйдя вперёд, бросил своему государю клинок, тот поймал его и тут же вынул из ножен. Сделал несколько взмахов, задержав в горизонтальном положении на уровне глаз, улыбнулся, удостоверившись в качестве оружия.

Ланарис пошёл по дуге, проходя вдоль края импровизированной арены, образованной разошедшимися от центра зала гостями. Валенрод шёл напротив него, не спуская глаз со своего противника.

— Уничтожив зеркала, вы обречёте на смерть миллиарды людей и целую цивилизацию. И всё из-за кучки мнительных баб!

— Цивилизацию? — Валенрод улыбнулся дьявольской усмешкой. — Ту, что высасывает все соки из планет, которые она заселяет. Где люди режут друг друга, почём зря, где идеалы меняются чаще, чем времена года. Знаете что: к чёрту вашу цивилизацию.

— Адриан я ... — выкрикнула стоявшая среди гостей Селеция.

— Молчи женщина, — спокойным, но строгим голосом бросил Валенрод.

Улыбка на мгновение появилась на лице Ланариса, когда тот мельком взглянул в сторону девушки, но, тут же, его лицо приняло прежний озлобленный вид:

— Я совершал страшные вещи, но никогда мне не сравняться с тобой, ибо нет греха хуже предательства.

— Предательства, — Валенрод рассмеялся и покачал головой. — Тебе ли говорить о предательстве Ланарис.

На лице императора появилась злоба, его не могла не расстроить неудача в попытке задеть Адриана за живое.

— Подумай ещё раз о тех несчастных. Подумай о нашем мире. Скольких ты обречёшь на смерть?

— Скольких ты обрёк на смерть!

— Потребности большинства превыше потребностей меньшинства.

— Сами расплодились, кто в этом виноват.

— Свой мир ты на смерть ради чужого обрекаешь.

— Что мне твой мир, я никогда не страдал космополитством.

— Среди умерших, Адриан, будут и миллионы аквилонцев. Подумай о них, о Генриетте, или ты забыл.

Лицо Валенрода помутнело, взор стал суровым как никогда прежде, оскалил зубы, опустил взгляд и выдержал паузу, медленно поднял его, всматриваясь в императора, и подвёл черту тихим, но выражающим, решительность голосом:

— Это уже пустое, всё предрешено, я должен тебя убить.

— Взаимно, — ответил Ланарис и, подняв шпагу, двинулся на противника.

Звон клинков огласил своды зала. Двое, схватившихся друг с другом, быстро перемещались по центральному кругу, словно плясали в смертельном танце. Ланарис был хладнокровен, он медленно отходил и быстро возвращался, делал выпады, которые Адриан с трудом, но всё-таки отбивал, и только кончик шпаги императора смог разорвать китель и оставить царапину на плече лейтенанта.

Валенрод знал: Ланарис такой же аквилонец, как и он, а значит, в ближнем бою не уступает. Он не рассчитывал, что, став диктатором, тот перестанет заниматься фехтованием. Уж слишком хорошо Адриан изучил своего друга ещё в детстве.

Лейтенант контратаковал, Ланарис отбил удар и, скрестив шпаги, сошёлся с Адрианом вплотную, повернувшись со всей силы, врезал ему локтем в бок, так что у Валенрода перехватило дыхание. Он на мгновение согнулся, и тут же император уже стоявший сбоку от него, ударил его ногой сзади на уровне колена, одновременно с этим выбивая оружие из рук Адриана.

Шпага со звоном отлетела в сторону. Ланарис отойдя на пару шагов, с торжественным видом прошёлся вокруг поверженного противника, который откашливаясь, с трудом дыша, медленно пытался приподняться.

— Вот теперь друг мой думаю самое время поставить точку, — произнёс уверенным голосом Ланарис, проходя по залу. — Признайте, ваше благородие, всё было предрешено, ваша жалкая попытка не могла ничего изменить, — тень улыбки скользнула по лицу тирана.

— Предрешено, — усмехнулся Валенрод, чуть приподнявшись и тут же откашлявшись, продолжил. — Вот тут вы правы. Всё было предрешено и предсказано давно, очень давно. О том, как появится человек, который развяжет войну и дана будет ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. Впрочем, думаю, остальное вы сами знаете, Ланарис, и сможете сложить два и два, имеющий очи да увидит.

Император остановился, торжественное выражение мигом исчезло с его лица. Уставившись взглядом в Валенрода, он встал неподвижно, тяжело дыша. Так стоял он с минуту, пока лицо его не приняло совершенно потерянный вид, и одними губами он проговорил: 'Не может быть'.

Ланарис разжал руку, и шпага со звоном упала на пол. Его лицо вдруг перекосилось от злости, он наклонился, выхватил из-за голенища нож, продолжая смотреть на Адриана взглядом полным одновременно злости и отчаяния, что только делало его ещё более угрожающим.

— Нож за голенищем, — с улыбкой на лице сказал Адриан, явно довольный реакцией своего противника. — Всё-таки осталось вас что-то аквилонское.

Император быстро двинулся вперёд, оскалившись, словно раненый волк перед броском. Он кинулся на Валенрода, готовясь вонзить в него клинок и тут же Адриан, рукой, которая в ожидании лежала чуть выше сапога, выхватил нож и, отстранившись в сторону, бросился навстречу Ланарису.

Лезвие ножа прошлось по правому боку императора чуть выше пояса, и на мраморный пол упала россыпь красных капель. Ланарис рухнул на пол, и проехал несколько метров, оставив за собой красный след, но, тут же, не обращая внимания на весьма глубокую рану, вскочил и бросился на Валенрода. Повалил того навзничь и смотря тому прямо в глаза горящим взглядом. Прижав руку Адриана с ножом к полу и несколько раз, ударив, выбил клинок, и, схватившись за свой нож двумя руками, занёс его над лежащим противником. Он быстро опустил его, но Валенрод, подставив блок, отвёл удар в сторону.

Император одной рукой ударил Адриана по рукам, отводя их в стороны, и тут же вновь попытался ударить Валенрода ножом на этот раз, держа рукоять одной рукою. Кончик лезвия ударился в мраморный пол в паре сантиметров от виска лейтенанта. Двое противников замерли, ожесточённо смотря друг другу в глаза.

Постепенно лицо императора становилось всё более спокойным, он встал, не спуская глаз с Валенрода, обратился к офицеру гвардии:

— Принесите наградной пистолет для лейтенанта Валенрода.

Через минуту из толпы вышел гвардейский капитан с пистолетом в руках, на котором была выгравирована надпись.

— Этот пистолет я должен вручить вам как награду за ваш вклад в покорение нашей державой Антитерры. Думаю, без разведданных добытой вашей группой о вторжении и вовсе не могло было быть речи, — произнёс Ланарис, взяв в руку пистолет. — С другой стороны, несмотря на ваши заслуги перед республикой предательство всё равно остаётся худшим из грехов и как честный офицер вы должны застрелиться. Но так как самоубийцам в ад прямая дорога, то я дам вам всё-таки шанс. Вы знаете, как играть в аквилонскую рулетку, в барабане семь патронов из семи, если выживите, ступайте на все стороны.

Ланарис, чьё лицо до того было сморщено от боли, яростно оскалился. Левая рука, которой он зажимал рану от ножа, уже вся была в крови, как и мундир вокруг. Он швырнул револьвер к Адриану, и ещё раз появилась злобная усмешка, проступавшая сквозь искажённое от боли выражение лица

Валенрод поднял пистолет и встал на ноги, окинув собравшихся взглядом полным ненависти и презрения. Только посмотрев на Селецию, которая испуганно глядела на него, казалось, будучи готовой, кинуться ему навстречу, он слабо улыбнулся и слегка подмигнул девушке. Лейтенант повернул барабан, ухмыльнулся и, в последний раз окинув взглядом Ланариса и его приближённых, качнул головой, после чего поднеся ствол к шее, крикнул на весь зал:

— Долгих дней диктатору!

И спустил курок.

Вместо выстрела последовал глухой щелчок, осечка. Вокруг повисла тишина, потом гости вдруг начали оживлённо перешёптываться и переглядываться. Ланарис недоумённо

посмотрел сначала на Адриана, потом по сторонам, словно ища подсказку, что же ему теперь делать.

Только Валенрод посмотрев на императора исподлобья, сухим констатирующим голосом сказал: 'Всё кончено, Саша'.

Откуда-то со стороны донеслись глухие звуки выстрелов, а потом прогремело два взрыва, от которых слегка задрожал пол, и затряслась люстра под потолком. Гости тут же испуганно стали озираться по сторонам не понимая, что произошло.

В зал вбежал раненый гвардеец и истошным голосом закричал: 'Нас атаковали! Это повстанцы!'.

Испуг гостей только усилился, и уже недалеко было до начала всеобщей паники. Ланарис потерянно озирался по сторонам, потом остановился взглядом на Адриане, который продолжал стоять неподвижно и повторил тихим голосом: 'Всё кончено, Саша, всё кончено'.

Император сделал глубокий вдох, яростным взглядом посмотрел Валенрода и тут же обернувшись к стоявшим на балконах солдатам, прокричал голосом более похожим на вопль паникующего, чем на приказ:

— Немедленно в вестибюль, быстро, кретины, остановите их, перебейте всех!

Он в бешенстве кружился, размахивая свободной рукой, второй продолжая прикрывать рану. Солдаты быстро покинули свои позиции, освободив балконы. Большинство офицеров, из числа гостей, быстро разбежались, направившись в вестибюль и штаб налаживать связь с войсками. В зале осталась всего пара десятков человек.

— Как страшно должно быть осознавать, что находишься так близко и так далеко от осуществления своей мечты, — произнёс Валенрод негромким голосом, сначала взглянув на давший осечку пистолет, а потом поднявший глаза и посмотрел на Ланариса, медленно шагнув в его сторону.