2.5 Самые последние каникулы

Петька как о таком решении узнал, чуть с капитанского мостика не свалился, откуда он рулил нашим лайнером. Хрюкает там стоит и ржёт. Подошли поближе, так он... Вот, гад! Я думала, он забыл уже про тот случай, но нет, оказывается, не забыл. Сейчас вот вспомнил, когда услышал, с кем в одной комнате я жить стану. Вам, говорит, вместе в самый раз будет. А потом ещё и рассказал всем ту историю.

Да ну. И вовсе она не смешная, по-моему. Глупая она, а не смешная. Это зимой было, в декабре, мы тогда ещё на старой квартире жили и я Хрюшу на выставку собак водила. Самой Хрюше там не очень понравилось, но вот она, она жюри понравилась. И красивая, и в меру упитанная, и здоровая. Ещё и умная к тому же. В общем, Хрюше там грамоту дали наградную, только очень уж странно её заполнили. На той выставке собак не по кличкам регистрировали, а по именам хозяев. С одной стороны, оно и правильно, а то как этих всех Жучек и Шариков различать, а вот с другой... Петька тогда со мной ходил на выставку, увидел эту грамоту и ржал с неё всю дорогу до дома. Угу, чего бы ему не ржать, не его ведь так "похвалили". Там бумажка такая красивая была, вся такая в завитушках разноцветных. И на той бумажке, подписанной всем жюри, кстати, очень красивым почерком было написано: "Наташа Никонова". И немного пониже добавлено: "Лучшая сука". Обалдеть, как смешно.

Пока Петька веселил всех рассказом о том, какая я "лучшая", мы потихоньку и доплыли уже. Вечер же, темнеет, сегодня нам совсем чуть-чуть отплыть нужно, чтобы хоть не в городе ночевать и чтобы путешествие уже считалось начатым. Там на берегу специальное место было, где туристы часто лагерь разбивали. От города, вообще-то, совсем близко, Переславль отсюда даже и видно немножко. Но дальше сегодня плыть некогда, а то как мы в темноте станем лагерь разбивать?

Пашка согнал Петьку с капитанского места и сам встал к рулю. Или к штурвалу? Неважно, в общем, управление на себя принял. Мы развернулись носом к берегу, замедлили ход, а затем передняя часть нашего "Титаника" плавно выползла на сушу. Приплыли.

Петька и Пашка суетились, как-то крепя наше судно колышками, Валерик пытался им помогать (на самом деле мешая), Артурчик же скрылся в мужской палатке, не забыв перед этим напомнить мне и сёстрам Мороз нашу задачу. И мы все четверо плюс Хрюша потащились в чахлый ельник, пока окончательно не стемнело. За дровами мы пошли, как ещё на воде договорились.

Нет, кухня у нас на "Титанике" была, была и плита с горелкой и порядочный запас сухого спирта тоже был. Только это всё Артурчику не понравилось. Как же так! Он что, за этим в поход пошёл? Чтобы на плите всё готовить? Так на плите он и дома может, это не интересно. Только костёр! Да? А дрова кто соберёт? У нас с собой дров нету, Петька и Пашка будут сначала плот крепить, а потом они ещё и что-то с одним из моторов сделать хотели, он Петьке как-то не нравился. На Валерика надежды мало, на Хрюшу ещё меньше, плюс кто-то и готовить ужин должен. И кто?

Вот тогда Артурчик и предложил сделку. Ужин, говорит, я сам приготовлю, вы мне лишь дрова обеспечьте для костра. А ужин он, мол, умеет. Умеет? Точно умеет? После недавнего конфуза с поиском севера в лесу мы уже как-то совсем слабо Артурчику доверяли. Тот же настаивает на своём и утверждает, что умеет. И он нам сейчас сделает... он нам сделает... он нам сделает... сделает рагу по-ирландски! У него и продукты есть, он специально купил всё необходимое сегодня.

Название своего будущего кулинарного шедевра Артурчик произнёс с таким видом, будто бы это было что-то невероятно вкусное и, плюс, всем известное к тому же. Только его никто не понял. Ну, рагу. Ну, по-ирландски. И что? Да хоть по-татарски, какая разница, съедобно бы было и ладно. А Артур обиделся. Похоже, он рассчитывал на несколько иную нашу реакцию. У него был такой несчастный вид, что мы все четверо тут же, чтобы его утешить, согласились сходить за дровами. Пусть готовит своё несчастное рагу, раз это так важно для него, пусть.

Да, за дровами-то пошли мы. Только вот как пошли, так и вернулись. Лес странный тут какой-то, на земле вовсе почти хвороста нет, и деревьев нет сухих либо упавших. Больше даже не на лес, а на парк какой-то похоже. В общем, подобрали мы те палочки, что всё же смогли отыскать, да и вернулись обратно, уже вовсе стемнело к тому времени. Вот, Артур, смотри, что мы принесли тебе. Больше там нету.

Нда. Эти палочки даже и поджигать смысла нет никакого, на них и кружку воды не вскипятишь. Однако, Артур сдаваться не желал. Он залез в свою палатку и вскоре выполз оттуда с топором в руке. Сейчас, говорит, я дерево срублю!

Ой, мама! Представив, что будет, если Артурчик лично примется рубить дерево, мне нехорошо стало. А вдруг правда сможет срубить? Маловероятно, но вдруг? Вдруг сумеет? Он же убьётся! Сёстры Мороз, видно, тоже об этом подумали и решили в лес с топором нашего ботаника не пускать. Тот же рвётся, кричит, да ещё и топором махать пытается. Мы отбирать топор, тот не даёт, хочет за дровами идти. У нас уже почти до драки дело дошло, как вдруг...

На шум капитан Пашка пришёл, спас всех. Сам голый по пояс, в каком-то мазуте перемазанный, недовольный. Что, говорит, у вас тут случилось? Объяснили ему и про рагу и про дрова и про топор. Всё объяснили. Он же нас всех придурками обозвал, повертелся немного на берегу и ткнул пальцем в какую-то тёмную кучу метрах в пятидесяти от нас. Вон они, говорит. А деревья здесь рубить нельзя, запрещено.

Вот так. Тёмная куча же оказалась навесом, под котором порядочно так поленьев сложено было. Это, значит, специально для таких вот как мы, для туристов водоплавающих приготовлено. Дровами как раз та турбаза и занимается, где мы "Титаник" взяли. Чтобы, значит, путешествующие нормальные деревья рубить не пытались. Чего, сразу сказать нельзя было, что дрова готовые есть? Мы там как четыре дуры по этим тёмным грязным ёлкам блуждали, а тут всё готовое, оказывается. Пашка, ну ты и гад!

Ладно, помирились мы с Артуром, натаскали к старому кострищу поленьев, разожгли с помощью сухого спирта костёр, сидим рагу ждём. Артурчик же установил треногу, подвесил к ней котелок с водой из озера и скрылся на кухне, продукты готовить.

Молча сидим, все четверо. То есть, пятеро даже, Хрюша тоже тут рядом. Пашка, Петька и Валерик всё ещё в своём моторе копаются при свете электрического фонаря, Артур что-то там режет и чистит на кухне, а мы сидим, в огонь смотрим. Устали мы, потому и молчим.

Не знаю, в другое время я бы, наверное, испугалась. Может, и завизжала бы даже, но сегодня устала слишком. Так что когда это случилось, я и не пошевелилась. Так молча и сижу. И сёстры Мороз такие же.

— Ну, и что это такое? — не меняя позы говорит тихим усталым голосом одна из них.

— Офигеть, — поддерживает её вторая.

— Девки, а как он это сделал? — третья.

Действительно, как Артурчик смог такого добиться? В подвешенном над огнём котелке довольно так бодренько горела наполнявшая его вода...

* * *

А про рагу "по-ирландски" я догадалась, вспомнила потом. Это же опять, из книжки "Трое в лодке", оттуда. Наверное, Артурчик недавно читал её, вот из него воспоминания и прут. Помните, он тогда про "листы дерев" говорил, так оно же тоже оттуда, да. Про рагу мне Хрюша помогла вспомнить, так как Артурчик во время готовки усиленно её куда-то в темноту натравливал, просил принести что-то. Я сначала не понимала, чего он от неё хочет и куда посылает, но вот когда случайно услышала имя "Монморанси", так всё сразу на свои места и встало, в голове у меня щёлкнуло.

Точно!

Там же тоже так было! Кто-то (кажется, Джордж) готовил это самое рагу по-ирландски и клал в него всякую всячину. И Монморанси притащил ему из леса тушку какого-то зверька, не то крысу, не то выдру, не помню. Только вот у Хрюши его подвиг повторить не получилось, она Артуру, чтобы тот от неё отвязался, притащила в конце концов всего лишь какую-то грязную палочку, и всё. Не знаю, то ли она не поняла его, то ли Монморанси был более продвинутым охотником, то ли с поголовьем водяных крыс на побережье Плещеева озера в этом году туго, не знаю. В общем, строго по книжке у Артура сделать рагу не получилось.

А вообще получилось. Мне понравилось, честно. Оказывается, готовить Артур умеет, замечательное рагу сделал, пусть и со второй попытки. Первый-то котелок с водой нам весь вылить пришлось, да. Оказывается, этот балбес воду в него набрал прямо с борта нашего "Титаника", около мальчишек, что там с мотором возились. А те как раз перед этим в воду какую-то дрянь слили, не то солярку, не то мазут, не поняла. В общем, что-то горючее. И Артурчик этой грязи и черпанул с поверхности озера от души. И она у него потом и загорелась. Фокусник недоделанный. Ещё и котелок после его "опытов" песком и "Золушкой" отмывать сёстрам пришлось, от мазута-то.

Но ничего, покушали. На самом деле у Артура вкусно получилось, он молодец. Будем считать, реабилитировался он за свой провал с поисками севера.

Покушали мы, да и спать пошли, совсем поздно уже было. Сёстры Мороз в свою палатку, мальчишки в свою, а мы с Хрюшей — в свою. Разделась я, в кровать залезла (никаких спальников, вполне нормальные койки тут, с одеялами и с постельным бельём). Всё, спать!

Спать...

Только вот что-то не спится мне никак. Ворочаюсь с бока на бок, заснуть не могу. За окном вода плещется чуть слышно, ветер шумит в ветвях, а я заснуть не могу, хотя и устала сильно за день. Голоса ещё какие-то тихие слышны.

Да что за ботва! Кто там бормочет?

Прислушавшись, поняла, что это Пашка и Петька тихонечко разговаривают друг с другом. Тихонечко-то оно, конечно, тихонечко, только вот по воде звук далеко разносится и мне сквозь открытое окно удаётся разобрать, что они там бормочут, сидя у края плота и болтая в воде ногами.

— ...того не может! — говорит Петька.

— Точно тебе говорю, я сам читал в Сети — возражает Пашка.

— Брешешь, Паш. Таких тупых в мире не бывает.

— Бывает. Они ещё и в Верховный Совет даже обратились с этой дурью, представляешь?

— Не верю.

— Честно, так и было всё. Письмо написали. Детей, мол, нужно оградить от излишней жестокости, а то у них может нервный срыв произойти или что-то вроде того.

— И что в Совете с тем письмом сделали?

— Вот этого не знаю, про то там не было. Наверное, дружно поржали, да и выбросили его в помойку. Хотя я бы на их месте такое письмо в Кунсткамеру бы передал. Там ему самое место, рядом с двухголовым младенцем.

— Хе.

— Петь, там и список произведений был, которых детям читать нельзя, чтобы они, дети, не испугались и не испортились. Они книжки про Карлсона запретить читать детям предлагают, так как Карлсон — вор и хулиган. Про Тома Сойера тоже нельзя, он драчун и хулиган, дурно повлияет на детей. Побег из тюрьмы организовал Джиму, опять же. Ужас! Совсем асоциальный тип.

— Гы-гы!!

— Это ты ещё самое интересное не знаешь. Эти деятели "от литературы" предложили даже на сказку "Волк и семеро козлят" поставить ограничение в двенадцать лет. Сказка, мол, страшная, маленьким деткам читать нельзя.

— Гы-гы-гы!! Паш, а вот мне страшно представить себе человека в возрасте двенадцати лет, который такую сказку читать станет. Это что за дебил-то?

— Тем не менее. На полном серьёзе предлагали поставить на неё ограничение в двенадцать лет. Раньше читать — ни-ни.

— Смешно.

— Угу.

— А вообще, они правы.

— ??

— Смотри, ты просто невнимательно читал. Там же литераторы эти наверняка умудрённые жизненным опытом все, они на нижний слой смысла сказки проникли, а ты не донырнул до него просто, Паш.

— До чего не донырнул?

— До нижнего слоя смысла сказки.

— Это как?

— А вот я сейчас разберу её тебе, как такую сказку "литераторы" прочитали. Итак, смотри. Коза собирается уйти куда-то (куда?) за молоком. Почему у неё нет своего молока? Продала уже? Ладно, допустим, что она болеет, своего молока нет. Перед уходом она своим деткам говорит, что как вернётся, споёт им песенку, чтобы дверку ей открыли. Тут есть два варианта. Либо Коза предполагает, что когда она вернётся, то будет уже в таком состоянии и виде, что её родные детки не признают. Либо думает, что за время её отсутствия козлята успеют себя привести в такое состояние, что по внешнему виду опознать маму будут не способны. Всю сцену трогательного прощания из кустов внимательно наблюдает Волк. Коза уходит. Тут Волк подбегает к дверям и начинает гнусавить: "Козлятушки-ребятушки, ваша мама пришла, молочка принесла!". Но Волк поторопился, слишком рано припёрся, эти будущие козлы и козлихи ещё не успели дойти до нужной кондиции, потому они отвечают ему что-то вроде: "Твой голос на мамин совсем не похож, у мамы тоненький голосок, а у тебя толстый! И вообще, волчара позорный, мы тебя в окошко видим!". Слова про окошко Волк благополучно пропустил мимо ушей, но вот про тоненький голосок запомнил. И решил сделать себе тоже тоненький голосок. К кому бы нормальный человек обратился с такой проблемой? Для начала, к отоларингологу, наверное. Но наш Волк не таков, нет! Тут мы подходим к кульминации сказки, к самому ужасному её месту. Волк галопом несётся к ближайшему кузнецу и просит того сделать ему тоненький голосок. Кузнеца, ага! Ну, кузнецу же не трудно, он это может. Почесав в затылке и утонив у Волка, уверен ли тот в своём выборе и получив твёрдый ответ: "ДА!!", кузнец проблему решил. Всего лишь одним твёрдым мастерским ударом молота кузнец сделал Волку тоненький голосок. А в качестве бесплатного приза, дополнительно, Волк после этого получил ещё и отличные шансы в будущем стать самым лучшим в Лесу танцором. Скажи, Паш, разве это не страшная сказка?

— Гы-гы-гы-хрю-хрю-гы-гы!!!

Вот так вот под невнятное бормотание мальчишек я потихонечку и уснула...

Глава 10

"Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт"

Я думала, что ночью спать плохо буду, но нет, спала я отлично, замечательно выспалась. Проснулась же я от воплей Артура, который что-то там невнятно верещал. Выглянула из палатки — а там наш капитан и старший матрос Лом, в смысле, старший матрос Петька, оба в плавках и с мокрыми головами, за руки и за ноги раскачивают Артурчика.

ПЛЮХ!!!

Артурчик с кормы полетел за борт. Блин, а эти придурки вообще поинтересовались, умеет ли тот плавать? Впрочем, мои опасения оказались напрасными, через пару секунд над водой показалась голова Артурчика, который стоял на дне (ему там было примерно по пояс), отплёвывался, тёр глаза кулаками и ругался нехорошими словами. Фу!! Оказывается, он и такие слова знает. Фу ещё раз! Грубиян. Понимаю, что не хотел купаться, но всё равно нехорошо, в конце концов, его же тут девочки слушают, как не стыдно!

Артурчик проругался, вылез из воды и, обиженный на весь белый свет, потащился вытираться. Потом у нас завтрак был. Я накрывала на стол, Ленка сварила какао в кастрюльке (на этот раз с костром не заморачивались, штатную плиту на сухом спирте раскочегарили), а Машка и Светка вскрыли две банки консервов и бутерброды с паштетом из гусиной печёнки намазали всем. Впоследствии, правда, оказалось, что какао на финальной фазе доваривала уже не Ленка, а Машка, но это не важно, они постоянно перепутываются, я уже привыкла.