Когда зеленокожий закончил вскрытие и отправился докапывать могилу, он испытывал только пустоту и глухое отчаянье. Все внутренние органы отличались формой и размерами, а назначение некоторых невозможно даже предположить. Кровеносные сосуды расположены непривычным образом, и даже мышцы не такие. Весь многолетний опыт врача, все Земные знания оказались не просто бесполезными, но ещё и способными сильно помешать, ведь, ориентируясь на них, легко навредить или даже убить, не желая того. Как, например, случилось сейчас. От понимания сложности сложившейся ситуации у Росса возникло сильный соблазн бросить всё, чем он занимался в прошлой жизни, забыть, отгородиться и переквалифицироваться, например, в охотника, как сделал бывший физик Борис на соседнем острове. Но зеленокожий быстро взял себя в руки. Всё равно он никогда не сможет забыть первой смерти. Если отступить сейчас, то груз неискупленной вины останется с ним до конца. Нет, это не дело: убил и в кусты. Теперь его прямой долг, долг перед самим собой и погибшим другом, попытаться поднять местную медицину. Ведь иначе Роман умер зря.

Почему-то зеленокожему показалось важно хотя бы немного привести тело в порядок перед похоронами и положить в могилу рядом с ним аккуратно завёрнутые в листья два скальпеля и несколько хирургических игл. Нет, он не верил ни в загробную жизнь, ни в перерождение, но на душе всё равно стало легче. Как будто он отдал погибшему последние почести. Засыпав труп землёй и покрыв её толстым слоем красного мха, Росс опустился на колени перед кривым деревянным крестом.

— Я клянусь, что не отступлю, и твоя смерть не будет напрасной.

Теперь, когда друга не стало, на врача навалилось одиночество. Только постоянная необходимость в добыче пищи, сборе хвороста и в соблюдении осторожности, чтобы не попасться хищникам или бродящим по лесу бандитам, не позволила впасть в депрессию. Чтобы хоть как-то развеяться, Росс попытался навестить сначала одну, а потом другую знакомую группу, но, поглядев издали на нервную обстановку в их лагере, и заметив, что болезнь не только не отступила, но и начала деформировать тело, не стал даже подходить близко. Одной из немногих отдушин остался Борис — владелец другого островка тоже испытывал нехватку общества, и мужчины повадились плавать друг к другу в гости. А ещё иногда, при вылазках за добычей, в лесу, удавалось поговорить с одним-двумя людьми (завидев более крупные группы, зеленокожий предпочитал скрыться, не выдавая своего присутствия). Обычно при встрече люди останавливались, не подходя друг к другу, переговаривались и осматривали возможного собеседника, и только убедившись, что он не грабитель, вступали в нормальный диалог. Росс каждый раз пытался найти себе компанию, однако хотя иногда общение проходило приятно, но результата не приносило. А с поиском пары и вовсе не заладилось: все встреченные женщины оказались либо уже заняты, либо не горели желанием перебраться на остров.

Через несколько дней сосед стал жаловаться на дискомфорт в области живота и приставать к Россу с просьбой помочь. Зеленокожий сначала отнекивался, не желая рисковать жизнью пусть не друга, но приятеля, но, в конце концов, осмотрев и придя к выводу, что судя по Земному опыту, похоже на кишечную непроходимость, поделился глистогонным и, на всякий случай, антибиотиком. То ли случай оказался запущенным, то ли ещё по какой-то причине, но предпринятые меры не помогли и, навестив Бориса через несколько дней, Росс застал хозяина в глубоком обмороке. За это время состояние охотника ухудшилось, и стало очевидно, что без срочных мер он не жилец. Некоторое время хирург колебался, но потом решительно перевёз так и не пришедшего в сознание Бориса на свой остров и начал готовиться к операции. На сей раз зеленокожий не обольщался — даже на Земле такие случаи считаются сложными, а уж в условиях антисанитарии и незнакомого организма шансы стремятся к нулю. Но, если человек всё равно умрёт, то почему хотя бы не попытаться?

То ли помог прошлый неприятный опыт, то ли просто удача на сей раз не оставила хирурга: мало того, что крупные сосуды удалось не повредить, но и в целом операция прошла успешно. Борис не приходил в сознание, но задышал спокойнее, и пульс выровнялся, хотя всё равно остался высоким — по крайней мере более частым, чем у Росса. Но через несколько часов у пациента начался жар, его залихорадило. Мужчина то приходил в сознание, то снова проваливался в забытье. Зеленокожий старался не оставлять больного надолго, щедрой рукой тратя на него антисептики и, когда требовалось, анестетики, протирая, подавая воду или мясной бульон, обмывая и следя, чтобы не появились пролежни. Росс даже максимально сократил вылазки за продуктами питания и хворостом, а устраиваясь отдыхать, часто вскакивал, чтобы проверить состояние Бориса и, если нужно, оказать помощь. Из-за недоедания и недосыпания зеленокожий похудел и осунулся.

Только через пять суток охотнику полегчало. С души Росса как камень свалился, он съездил на берег и устроил пир, скормив всё самое вкусное (но в небольшом количестве) Борису.

— Спасибо, что всё-таки решил помочь и спас, — улыбнулся тот.

— Я и не надеялся, что получится, — позволив себе наконец расслабиться, признался зеленокожий. — Был уверен, что ты погибнешь.

Пообедав, оба устроились отдыхать и впервые за несколько дней Росс провалился в глубокий сон. А вечером обнаружил, что Бориса снова залихорадило.

На следующий день рядом с первой могилой появилась вторая. Нельзя сказать, что новую смерть зеленокожий перенёс легче, но внешних проявлений на сей раз было гораздо меньше. Только движения стали резче, а взгляд более жёстким. Теперь, при случайных встречах в лесу, Росс не стремился поговорить или найти новую компанию, наоборот, стоило кому-то попытаться познакомиться ближе, как, в ответ, он начинал язвить и всячески показывать свою неприветливость. Не потому, что не хотел заводить друзей, а из страха, что кто-то ещё станет дорог, а потом погибнет. В результате зеленокожий прослыл нелюдимым и даже злобным, о чём не раз переживал в глубине души. Но постепенно маска всё прочнее прирастала к лицу, неприятные комментарии начали получаться сами собой и, чтобы оттолкнуть, уже не приходилось применять столько же усилий, как вначале.

Однажды, вернувшись на остров с добычей, Росс обнаружил вместо лагеря — пустую поляну. Пропало всё наследие керелей — от палатки до банки с репеллентом и даже хирургических игл. А на влажной золе у костра чётко отпечатался след сапога. Естественно, такое зеленокожий терпеть не собирался и бросился на поиски воров. Нет, он не тешил себя надеждой, что сможет справиться с несколькими противниками, но вдруг повезёт, и они хотя бы на некоторое время оставят вещи без присмотра.

Выследить воров удалось без особого труда. Группа из семи любителей чужого имущества расположилась недалеко от места преступления, на берегу реки, и праздновала успешную вылазку. Сидя в кустах, Росс скрипел зубами от злости, крепко сжимая в одной руке скальпель, а в другой — дубину, которую использовал для оглушения змей. Не самое лучшее оружие, особенно учитывая, что четверо противников — мужчины, и у них есть сабли, топоры и даже лук. Остается только ждать.

Зеленокожего заметили не сразу, но когда это произошло, бандиты не стали терять времени, тут же вооружились (при этом почему-то напрочь проигнорировав лук) и направились в его сторону. Росс тоже встал, оценил свои шансы и, поняв, что они очень малы, кинулся наутёк. Вслед ему полетело два топора. К счастью, один из бандитов промахнулся, а другой хотя и попал, но не лезвием, а обухом в плечо. Однако топор оказался тяжёлым, и удар получился такой силы, что в суставе что-то хрустнуло, а зеленокожего чуть не швырнуло на землю: он споткнулся, но тут же выровнялся и снова побежал. Оторваться удалось не сразу, ещё больше времени потребовалось, чтобы преследователи потеряли его из виду. Забившись в заросли густых колючих кустов, Росс пытался отдышаться и, одновременно, не привлечь к себе внимания тех, кто его искал. Бандиты пробежали мимо, но зеленокожий не спешил вылезать, дождавшись, пока преследователи пройдут и в обратном направлении. И только после этого покинул такое неприятное, травмирующее, но спасительное убежище.

К этому времени первое возбуждение спало, и пришла боль. Болела исцарапанная кожа с многочисленными занозами, ступня, которую пропорола какая-то колючка, но особенно сильно — правое плечо. Оно опухло и острыми приступами реагировало на каждое движение руки. Ощупав место повреждения, врач решил, что перелома всё же нет, скорее всего, разрыв связок и вывихнутый сустав. Но тут, в диком лесу, да ещё и в окружении бандитов, и этого вполне достаточно, чтобы погибнуть. Особенно учитывая, что и вырезанная дубина и скальпель исчезли — может быть, Росс выронил их у лагеря бандитов, может — потерял по дороге. Когда зеленокожий понял, что остался не просто раненным, но и без какого-либо орудия, то чуть не взвыл от досады.

Шипя сквозь стиснутые от боли зубы, мужчина выбрал несколько гибких лиан потоньше, перегрыз их и, выбрав дерево поудобнее, кое-как привязал предплечье пострадавшей руки к толстому воздушному корню. Потом Росс согнул колени, медленно вытягивая и поворачивая конечность, чтобы вернуть на место плечевой сустав. Цели своей зеленокожий достиг, хотя и не сразу. Освободившись от импровизированной верёвки, мужчина сел на мох, обливаясь потом от боли, а встав, с горечью констатировал, что это ещё не конец. Повреждение оказалось слишком сильным и стоило неаккуратно пошевелиться, как кость снова выпала из сустава. После повторного вправления, Росс соорудил из тех же лиан слабое подобие поддерживающей фиксирующей повязки и постарался поменьше тревожить пострадавшую конечность.

Подумав, зеленокожий решил вернуться в разграбленный лагерь — он даст хоть какую-то безопасность, да и вряд ли его снова посетят бандиты. Путь отнял много времени: Росс хромал на раненную ногу, а когда всё-таки добрался до реки, выяснилось, что грести одной рукой очень сложно. Потом, уже на острове, долго сидел у потухшего, пока не было хозяина, костра. Не сохранилось ни одного уголька, и даже пепел почти остыл, а зажечь новый огонь нечем. На мужчину навалилась слабость, его знобило, мучила жажда, и из-за того, что действие старого репеллента кончилось, а нового взять неоткуда, напали насекомые. Сон долго не шёл, и, кое-как промыв рану на стопе, зеленокожий до полной темноты вынимал из своего тела многочисленные занозы. Под конец он сдался и напился сырой воды из реки. Всё равно ни фильтра, ни котелка, ни даже костра нет, обеззаразить воду не удастся, и вряд ли такая возможность появится в ближайшие дни, а погибать от жажды, когда рядом река, просто глупо.

На следующее утро Росс обыскал лагерь, но бандиты не оставили ничего, кроме нескольких раковин и пары папортофельных корок. Долго ли протянет раненый человек без укрытия, без репеллента (что уже сильно сказывалось), голым, невооружённым, без огня и голодным? На зеленокожего навалилась апатия, но через несколько часов в голову пришла идея, как можно хотя бы попытаться выжить, и мужчина направился к могиле Романа. Мерзкое чувство, что он занимается мародёрством, не оставляло Росса всё то время, которое он докапывался до уже до костей очищенного подземными обитателями тела друга и забирал то, что когда-то похоронил вместе с ним.

— Прости, но мне это сейчас нужнее, — невольно оправдываясь, извинился он перед мёртвым.

Два скальпеля и пять хирургических игл — немного, но и не мало, учитывая, что ещё недавно не было и этого. Зеленокожий хотел выжить, просто выжить, и решил постараться использовать для этого все возможности. Точнее не абсолютно все, а все те, что не причинят вреда другим таким же жертвам леса и бандитов, а также просто мирным людям.

Сначала Росс думал отсидеться на острове до тех пор, пока воспаление не спадёт, но за два дня состояние почти не улучшилось, и голод погнал на большую землю, на поиски пищи. Добывать её с одной действующей рукой оказалось трудно, а охотиться и вовсе почти невозможно. А уж о какой-то гигиене даже речи не шло. Зеленокожий начал быстро слабеть от недоедания: трава, коренья, ягоды и черви оказались не способны надолго насытить, так что приходилось почти всё время бодрствования искать, что бы съесть, или скрываться от врагов и хищников. Росс прятался или убегал, стоило ему заметить больных — их состояние за это время сильно ухудшилось, агрессивность ещё возросла, и теперь они мало походили на людей — скорее уродливых троллей. Да и с прочими в контакт вступать не стремился, даже наоборот. Он трезво оценивал свои возможности и состояние, прекрасно понимая, что ещё одной встречи с агрессорами просто не переживёт.

В один из таких походов за пищей, Росс нашёл свежий труп сородича. Человек погиб не просто так, его убили и, скорее всего, ради вещей. Зеленокожий аж скрипнул зубами от накатившего гнева. Очень возможно, что вся вина мёртвого человека состояла в том, что не захотел расставаться со своим имуществом. Так что на этом месте вполне могло оказаться тело Росса. Почему хорошие люди гибнут, а аморальные бандиты процветают?!

Уже собравшись уходить, зеленокожий в последний раз оглянулся на тело... и вернулся. Да, этот человек погиб, но если хотя бы после смерти поможет продержаться другому, то погиб не зря. А если Россу не удастся найти нормальную пищу, то его жизнь тоже может прерваться. На мгновение перед мысленным взором мужчины всколыхнулись воспоминания о том, что людоедство на Земле считается аморальным и гнусным поступком, но они так и не наполнились эмоциональной окраской, в отличии от непрекращающихся мук голода. Поэтому зеленокожий лишь криво усмехнулся и склонился над телом.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓