Звезда Чёрного Пса

Звезда Чёрного Пса

Пролог

— Ох... И что же так голова-то трещит... Зарекался же садиться за руль пьяным! — Вяло текли мысли в моей бедной голове.

Но это как в поговорке: "Зарекалась свинья в грязи купаться". Вот и на этот раз не выдержал. После очередного скандала с теперь уже бывшей пассией заехал в байкерский бар в пригороде, назюзюкался. Но в меру — уж себя-то я знаю. Думал — домой доеду без приключений...

— Ага, щаззз! Три раза! — И я мужественно попытался встать хотя бы на четвереньки. Последнее, что помню — фары какой-то фуры, водитель которой явно уснул за рулем, потому что вихлялась она по обеим полосам похлеще меня. А у пьяного меня, увы, не та реакция, чтоб вырулить.

Ну вот — на колени удалось встать, теперь можно попробовать и выпрямиться — если опять не скрутит, прижимая к земле, рвота. Уж не сотрясение ли у меня? Что-то мельтешило перед глазами, мешая осмотреться. Не желая трясти и так пострадавшей головой, поднёс руку к лицу, чтобы убрать эту пелену.

— А, это мои волосы, — опять же вяло отметил я. И тут только сообразил. — Какие волосы?! Я же уже лет пять, как короткую стрижку делаю — вырос из длинных волос. Поднёс прядь поближе к глазам — чёрная. Чёрная?!!! Откуда?! Всегда имел русые волосы.

И почему так светло? Вроде уже темнело, когда я из бара вывалился. Что же это — я на месте аварии всю ночь провалялся? И никто ментов не вызвал? И где это та фура, с которой я повстречался? Она что — дальше поехала? И тот дол... э-э-э... тот водятел даже меня в кювете не заметил? Бросил и смылся. Странно это.

Но вроде соображать уже быстрее стал.

— Думай, Серёга, соображай, — начал уговаривать сам себя, тихонько подхихикивая от нереальности ситуации.

Оглядел окрестности. Во как! Я же зимой ехал — а тут слякоть, будто и не было мороза.

Наткнулся взглядом на крутящееся в стороне колесо, потянулся к нему, чтобы опереться на мотик и встать. И тут мне во второй раз поплохело. Железный конь-то не мой, не тот, который я столько раз собственными руками по деталькам разбирал и собирал в подвале. Неет, этот — навороченный какой-то, с металлическими прибамбасами. Серебристый с синими вставками. Никогда не было у меня такого. Не по карману.

Пытаясь подтянуться, наступил коленом на какую-то щепку. Взвыл от боли. Она мне ногу ниже колена пропорола ещё так! Даже искры из глаз посыпались. Привалился боком к мотоциклу, обнимая колесо. Уже погружаясь в темноту, увидел у своего колена Горлума из фильма. Только с длинными ушами. Не успел как следует удивиться такому видению — лишь подумал, что пора завязывать со спиртным... И отрубился.

Очнулся, лёжа на чём-то очень мягком. Это совсем не напоминало мне жёсткость моего родного диванчика, да и на матрасы больничных коек тоже было не слишком похоже. Плавали, знаем. Довелось побывать.

Да и на водный матрас моей последней пассии не похоже. Ощущения не те. Жарко и душно. Меня словно такой же периной прикрыли.

Попытался приоткрыть глаза — свет, ударивший по ним, заставил меня застонать. Рядом послышалось шуршание ткани. К моему лбу прикоснулась тонкая сухая ладонь.

— Мама, пить — прохрипел я и удивился, насколько странно прозвучали мои слова.

Удивительно, но меня поняли.

Мою голову осторожно приподняли и влили какую-то феерическую гадость. Попытался её выплюнуть, но не вышло. Что-то прикоснулось к горлу. Я сделал судорожный глоток. Гадость благополучно ухнула в желудок, по дороге порядком продрав мне горло и пищевод.

Я даже нашёл в себе силы приоткрыть глаза.

— Сириус, сын мой, — женщина, склонившаяся надо мной, отошла и села в кресло рядом с кроватью. — Вы напугали меня.

— Что?!!! — Хотел завопить я. — Какой, на хрен, Сириус?! Я Сергей!

Но из горла вырвался лишь хрип.

Попал...

Глава 1.

Душевные разговоры

Перед глазами замелькали странные картинки, которых я никогда в жизни не видел.

Я увидел и незнакомых мне людей, с которыми я дружил и враждовал. Проплыли действия и поступки, которые не я совершал, но за которые было стыдно мне.

Ну-у, по имени-то я сразу догадался, о ком идёт речь. Предпоследняя моя была немного зациклена на Гарри Поттере, всё мечтала в Англию на спецтур в "Мир Поттера" попасть. Трещала об этом без умолку. Даже меня всё пыталась в Сириуса перекрестить — прозвище-то у меня среди байкеров Чёрный Пёс. Но я ловко избегал этой участи — вплоть до нашего расставания. Пусть она теперь моего преемника в Драко перекрещивает.

А вот я теперь исполнил её мечту — стал Сириусом. С полным вживанием.

Получается, что теперь от меня будет зависеть всё, что случится? Кстати, а какое сегодня число? Память услужливо подсказала заклинание. На полном автомате пробормотал: "Темпус" — высветилась дата и время.

У леди Блэк расширились глаза, но она ничего не успела сказать. Меня накрыли эмоции того Сириуса. Он-то спешил в Годрикову Лощину, где только что некий Тёмный Лорд угробил Лили и Джеймса Поттеров. Лучших друзей, которые у него были!

А теперь тут я — подкидываю знания канона. Куцые, не спорю. Но то, что он — теперь я — мог попасть в Азкабан, немало встряхнуло нас обоих. А ведь это ещё возможно. Пусть я и не погнался за Питером, и в пылу погони не взорвалась газовая труба, прибив двенадцать человек. Но вот обвинить меня в том, что я выдал Поттеров Лорду, ещё возможно.

"Так, Серёга, собираемся! Работаем и вытаскиваем себя!"

— Матушка, — хрипло простонал я, — я тут давно лежу? Свидетели имеются?

Она вздрогнула, в недоумении рассматривая мои метания. Перевела взгляд к подножию кровати. Я машинально перевёл взгляд вслед за ней и с облегчением вздохнул.

— Мистер Рейли, — невольно расплылся в улыбке, — вы мне дадите мои любимые лакричные тянучки?

Семейный целитель мистер Огастес Рейли мог похвастаться тем, что принимал на свои руки не одно поколение юных Блэков. И матушка, и отец всегда вспоминали о своём детстве с улыбкой и неизменным воспоминанием о лакричных конфетах от мистера Рейли. Нет, он не выглядел дряхлым стариком, но благородная седина присутствовала. Разумеется, и неизменное старомодное пенсне, и старинный стетоскоп в кармашке.

Когда его спрашивали, зачем ему — чистокровному волшебнику — этот магловский инструмент, он только загадочно улыбался.

Но как только он доставал свою волшебную палочку, все вопросы отпадали. Искусство, с которым он выписывал фигуры диагностирующих заклинаний, редкие всплески магии, которые можно было видеть невооружённым взглядом, точный диагноз под конец осмотра.

Мне — то есть ещё тому Сириусу — даже в голову не приходило попытаться обмануть мистера Рейли, приписав себе какую-то неведомую болезнь. И только его мастерству я и Регулус обязаны тем, что у нас нет последствий от драконьей оспы в виде зеленоватой кожи или изуродованных оспинами лиц.

— Регулус... — Простонал Сириус у меня в голове. — Братик... Как ты только смог...

Видно, он добрался до моих знаний о пещере с инферналами и подвиге юного Блэка. Кстати о птичках, смогу ли я сам избавиться от пресловутых хоркруксов, используя свои знания, которых не так уж и много, честно говоря. Но это пока не насущный вопрос. Мне нужно алиби.

И снова перевёл взгляд на мистера Рейли. Тот коротко кивнул, таинственно улыбнулся и достал из своего черного саквояжа небольшую деревянную коробочку, в которой обычно и хранились его знаменитые сладости. Одна из его сестёр была замужем за Амброзиусом Флюмом, тем самым, который владел империей "Сладкое королевство", потому в качестве конфет сомнений не было.

— Мистер Блэк, я помню ваше чрезмерное увлечение сладким, — чуть хрипловатым голосом проговорил он и укоризненно покачал головой. — Злоупотребления сладким, — начал он, подняв вверх указательный палец.

— Ведут к преждевременному обращению к целителю с целью выращивания новых зубов взамен утерянных, — весело подхватил я его любимый спич. Не удержался и жалобно добавил. — Можно, а?

Тот весело улыбнулся и протянул мне открытую коробку, наполненную пастилками самых разных форм. Лишь цвет у них один.

Многим знакомы лакричные леденцы, которым славятся все магазины империи, но вот лакричные тянучки — этот товар только для своих. И семья Блэк входит в число Избранных. Эти иссиня-чёрные конфетки не вязкие, к зубам не липнут, начинка не тягучая. При этом внутри можно найти самые разные вкусы — от лимонной нуги с кусочками миндаля до розовой пастилы с вишнёвым вареньем. И пусть тут не бывает того разнообразия, что последние лет двадцать пропагандирует Берти Ботт в своих "Всевкусных драже", зато и неприятного вкуса мокрых носков или ещё чего похлеще тут тоже не будет. Только благородный сказочно-сладкий вкус.

Я в предвкушении прикрыл глаза. Эти леденцы и тянучки имеют только одно общее — лакричный привкус — совсем легкий. Без той солоноватости, которая обычно свойственна всем сладостям на основе солодки.

И поскольку эти вкусные конфетки снимают боль в горле, в данный момент это то, что требуется моему многострадальному горлу, ободранному в бессильных криках и стонах, когда я осознал, что моих друзей больше нет.

М-м-м, какая прелесть. Я бросил в рот конфетку в форме ракушки. Прикрывая глаза, успел заметить, как многозначительно переглянулись леди Блэк и целитель. А сам я тщательно изображал наслаждение, удерживая прежнее выражение на лице.

Ну и гадость же эти конфеты. По мне — так классический шоколад намного лучше. Что-то прежний Сириус часто одерживает верх. А с другой стороны — так будет меньше вопросов о моей подлинности. Мало ли что могло случиться на той дороге.

Кстати — да, а почему там вдруг Сириус-то рухнул? У него ведь всякие магические артефакты на мотоцикле были. И вдруг такая авария, что даже потребовалось моё вселение. При этом и оригинал никуда не делся — остался маячить на заднем плане. Ну — хоть телом я управляю. И голосом. И то хлеб.

— Я могу засвидетельствовать, что был вызван к постели больного, — своим тихим голосом начал мистер Рейли, — и провёл возле него всю ночь и весь день. Точное время надо указывать?

— Э-м-м... матушка, — перевёл я взгляд на Вальпургу. — когда я тут появился?

— Тебя перенёс твой личный домовик Крилл, — дёрнула она плечом. — Вместе с той чудовищной машиной, что чуть не убила тебя. Увы, но твоя волшебная палочка не пережила падения с высоты, на которой ты обычно лихачил. Остались одни осколки.

Ух, ты, матушка-то уже смягчилась. И меня на "ты" называет! Прогресс.

— Тогда, — задумался я. — возможно, мне потребовалась помощь за час до того, как я свалился вам на головы?

— Это возможно, — качнул головой мистер Рейли, — ведь вас могли видеть где-то ещё. Час я могу прибавить без ущерба для своей репутации.

Крилл? Не может быть! Тут уже я вздрогнул. Кто же дал бедняге это имя из компьютерной игры? Помнится мне, что эти агрессивные летающие стайные существа были способны обглодать жертву до костей за считанные секунды. Впрочем, если мне не изменяет память Сириуса, то домовиков причислить к ангелам было бы большой ошибкой.

Кричер — был личным домовиком Регулуса, у Вальпурги была привязана домовушка по имени Коррал, моим личным имуществом как раз и был этот Крилл. Припомнилось, что после смерти отца — я с натугой подумал об Орионе Блэке, как об отце — так вот после его смерти домовик, привязанный непосредственно к нему, стал хиреть и перестал справляться со своими обязанностями. Пришлось оказать ему последнюю милость. Таким образом, и его голова пополнила страшный ряд трофеев над лестницей.

А ведь именно то, что Кричер не умер, поддерживало Вальпургу, давая ей возможность думать, что Регулус жив — просто где-то скрывается. А там просто Кричер не мог противиться последнему желанию умирающего хозяина — уничтожить медальон. Потому и остался жить в доме даже после смерти Вальбурги. И её домовушки, разумеется. А мой Крилл, когда Сириус попал в Азкабан, сгинул, потому что не мог поддерживать связь с хозяином.

Стройная теория, имеет право на существование.

Вальпурга, видя, что я погрузился в размышления, тихонько поговорила с целителем, приняла от него шкатулку с флаконами зелий. Мистер Рейли тщательно расписал порядок приёма лекарств и откланялся.

Сама же леди Блэк наклонилась к моей постели, хотела поцеловать в лоб перед сном, как делала это каждый вечер, пока я был маленьким. Но я удержал её за руку, не давая покинуть ей мою комнату.

— Матушка, — с каждым разом мне всё легче даётся это слово, — пожалуйста, пригласите к нам в дом семью Лонгботтом. Всю семью. Пока не поздно. Они следующие. Мне страшно за них. Да и вы были подругами с миссис Лонгботтом.

— Так это верно? — она резко выпрямляется и с недоверием смотрит на меня. — Ты и впрямь один из последователей этого Тёмного Лорда? Как их там называют? Пожиратели Смерти?

— Нет, матушка, вы же сами видели мои руки — Метки у меня нет. И никогда уже не будет. Ведь Тёмный Лорд погиб в доме у Поттеров, — горло перехватило. — Я слышал, — перевожу разговор, — когда-то эти маги называли себя Орденом Вальпургиевых Рыцарей.

Она на самом деле смутилась и попыталась вырвать у меня руку. Но я оказался сильнее.

— Да, — отвернулась леди Блэк.— Когда-то мы все учились на Слизерине. Кто-то курсом-двумя старше, кто-то был ровесником Тома Риддла, кто-то присоединился позже.

— Том Риддл? — Переспросил я, гадая, что она ещё может сказать о таком недавнем прошлом.

— Да, Том Риддл. Только он давно уже не называет себя так. Требует, чтобы его называли только Лорд Волдеморт, наследник Слизерина.

— А он имеет на это право?

— Не знаю, — она тяжело вздохнула. — Ни на одном из гобеленов Древних Родов он не отмечен. Если бы он был Наследником такого Древнего рода, — она мечтательно закатила глаза, — у тебя сейчас была бы другая фамилия.

Глава 2.

Повороты Судьбы

После таких слов у меня буквально глаза на лоб полезли.

Я откинулся на подушку и опять задумался. Это что же получается — я сын Лорда?!!! Не может быть!

С дрожью в голосе озвучил своё предположение. И убедился, что матушку и впрямь называли Неистовой Вальпургой. Раньше.

Только моё лежачее состояние уберегло меня от пары оплеух, которые и раньше Сириусу прилетали за несдержанный язык. Теперь-то понятно, почему он так из дома стремился. Неосознанный протест? Вполне-вполне.

Матушка немного успокоилась и согласилась принять мои нижайшие извинения и уверения, что я вовсе не пытался её оскорбить.

— Нет, я говорила только о том, что признание Тома наследником значительно повысило бы его брачный статус. Тогда и мой отец мог бы рассмотреть вариант с брачным контрактом. — Она опять мечтательно закатила глаза. — Для такого Рода расторгли бы помолвку с Орионом. А так — свадьба с кузеном была неизбежна. Но Красавчика Тома я не забывала. Хоть он теперь и сильно изменился... Регулус говорил. — Она отвернулась и украдкой смахнула слезинку с щеки.

— Просто после этого падения у меня порядком мозги встряхнуло, — пожаловался я негромко.

— Да уж, — вздрогнула матушка. — Крилл вдруг упал замертво прямо посреди гостиной. Потом очнулся и заверещал, что не чувствует тебя среди живых. Потом опять впал в ступор. И под самый конец вдруг завопил, что чувствует кровь Хозяина. Переместился к тебе и успел забрать тебя из-под носа у пары магловских авроров.

— А мотоцикл? — Забеспокоился вдруг я. — Там артефакты работы дядюшки Альфарда.

Матушка слегка потемнела лицом, но продолжала:

— Ты так вцепился в колесо, что Крилл перенёс и тебя, и твой агрегат, — Она презрительно фыркнула. — Хорошо, что у него хватило ума выбрать конечным пунктом не твою комнату и не гостиную. Разрушений было бы гораздо больше. А так — твой мотоцикл, — она тщательно выговорила это слово, — он теперь стоит в подвале. В зале для спортивных занятий. Всё равно там пока заниматься некому. — И снова на её глазах блеснули слёзы.

А я опять попросил её вызвать к нам семью Лонгботтом. Настоятельно пригласить. Целиком. Пока не случилось непоправимого.

— Хорошо, — смирилась Вальпурга, — всё равно тебе пока надо отдыхать. Пойду, поговорю с Августой. Но от разговора со мной ты не отвертишься, сынок, — грозно пообещала она, тут же убирая всё грозность лёгким поцелуем в лоб.

Меня напоили тремя зельями из шкатулки. Бррр! Одно другого противней! И оставили на попечении Крилла.

Так не хотелось терять времени, но бороться с зельями не было сил. Закрыл глаза и погрузился в тяжёлый сон. В этом сне я многократно переживал события прошлого — влияние настоящего Сириуса Блэка. И многократно был свидетелем возможных будущих событий. А это уже мой вклад в общую сумятицу в моей многострадальной голове.

Утром с удивлением почувствовал, что не слышу в голове комментариев того, прежнего Сириуса. Это что же получается? Ассимиляция? Или отторжение? То есть тот Сириус ушёл насовсем?

— Ещё чего! — Возмущённо прозвучало у меня в голове. — Пока что ты действуешь не во вред моему Роду, — тихий, но проникновенный вздох, — пока что польза от твоего присутствия перевешивает. Я не могу ещё раз пережить все те ужасы, что увидел у тебя в голове. И, — в голосе послышалось смущение, — пожалуйста, будь помягче с матушкой.

— Да вы же на ножах с ней! — удивился я. — рассорились.

— Да, я слишком сильно хлопнул дверью, уходя из дома — матушка была вправе на меня сердиться. Но ведь я уже успел убедиться, что был неправ. И матушке сейчас будет плохо. Ты же не скроешь от неё, что Регулус погиб.

— Ты прав, не скрою. И про хоркруксы расскажу. У меня на её помощь большие планы. Надеюсь, она уже пригласила Лонгботтомов.

Вскочил, проделал несколько фрагментов из утренней зарядки. Э-э, да зелья-то помогли! Я уже не чувствую себя умирающим лебедем. Энергия так и хлещет — даже кончики пальцев покалывает. Поосторожней надо быть, а то так и до беды недалеко.

Накаркал. Неловкое движение рукой и мне на голову чуть не свалился балдахин моей кровати.

Оглядел свою комнату, чуть снова плохо не стало. Это ж надо было так свою психику алым цветом плакатов гробить!

— Крилл! — щёлкнул пальцами.

Появился тот самый Горлум, которого я увидел в последний момент перед обмороком. Поклонился мне, подметая длинными ушами пол, выпрямился, ожидая приказаний.

— Мне хотелось бы сменить обстановку в комнате. — Неуверенно начал я.

— Что именно хочет молодой Хозяин? — Спокойно спросил Крилл.

— Не знаю, цвет немного изменить бы.

Щелчок длинных костлявых пальцев — алые полотнища исчезли, оставляя после себя серебристо-жемчужную ткань, которой были затянуты стены. Но вот фотографии магловских мотоциклов остались. Я не удержался от улыбки — такими старыми выглядели они для меня. Да и магловские красотки в слишком откровенных для магов купальниках не вызвали у меня интереса. Этот эпатаж Сириуса показался мне таким мелким.

— А теперь кровать — можно убрать лишние перины? Слишком мягко было ночью, — уже смелей предложил я.

И это было сделано. Большая кровать с резной деревянной спинкой в изголовье избавилась от половины перин. А высокое окно, задернутое длинными бархатными шторами, засияло чистотой.

— Постой, — спохватился я, — а моя палочка? Где она?

Крилл протянул мне небольшой поднос, сняв его с тумбочки, что стояла у изголовья кровати.

Увы, от моей волшебной палочки остались одни щепки. Инстинктивно потянулся посмотреть — что же там у меня с коленом? Ничего. Но я же помню, что боль была страшная! А теперь даже и царапины не осталось. Это сколько же я лежал?!

Машинально взмахнул рукой, засветилась табличка с цифрами.

Второе ноября, восемь утра. Понедельник. В горле что-то сжалось. Хеллоуин был позавчера. Вчера утром я очнулся у перевернутого мотоцикла, а потом оказался в этом доме. Под наблюдением семейного целителя.

И с леди Блэк ухитрился не поругаться — уже в плюс. Теперь остаётся только попробовать объяснить ей про Гарри Поттера. А самое трудное — объяснить, откуда мне это всё известно.

Вздохнул, попросил проводить меня в столовую, отговорившись тем, что в голове всё ещё гиппогрифы скачут. Вслед за Криллом вышел на площадку. Поднял глаза вверх, вспоминая. Выше моей комнаты — только чердак. С него так удобно было наблюдать за звёздами!

Вздрогнул, обратив внимание на дверь напротив. Табличка на ней выглядела эффектно, надпись на ней была аккуратно выведена от руки:

Не входить

без ясно выраженного разрешения

Регулуса Арктуруса Блэка

И опять память о брате. Я прикрыл глаза, собираясь с духом. Я должен!

Мы спустились ещё на два этажа в малую столовую — только для членов семьи. Другое дело, что иногда этих членов семьи в ней собиралось слишком много. Звучали детские голоса, но всё было чинно и благородно. Как и полагается в Древнейшем и Благороднейшем семействе.

Леди Блэк уже ожидала меня, сидя во главе стола.

Поддавшись внезапному чувству, я подошёл к ней и опустился на колени, взяв обеими руками её левую руку.

— Матушка! Простите меня... — Прижался лицом к складкам её любимого платья, вдохнул такой знакомый аромат её духов.

Краем глаза заметил, движение её правой руки. Она как будто хотела прикоснуться к моим волосам — как раньше.

Не успела.

В камине вспыхнуло зелёное пламя, раздался женский голос:

— Вальпурга, ты здесь? Это я, Августа Лайон-Лонгботтом.

Матушка осторожно высвободила у меня свою руку, отвернулась к домовушке:

— Коррал, впусти гостей. Я разрешаю войти семье Лонгботтом, — негромко произнесла она.

Я поёжился, вспоминая Чары, которыми был прикрыт наш камин. Если бы кто-то попытался войти без разрешения, его ждали бы весьма неприятные ощущения. Возможно, что и со смертельным исходом.

Пришлось и мне нехотя подниматься на ноги, встречая гостей.

Первым из зелёных клубов вышел высокий молодой человек. Я хмыкнул — с годами Фрэнки стал просто копией своего отца — Харфанга Младшего. И ничего не осталось от бабушки Каллидоры Лонгботтом, урождённой Блэк. Темные задумчивые глаза, прямой нос, широкий лоб. Непослушные светлые волосы слегка завивались на концах. Но он стеснялся этих кудрей, считая такую причёску совершенно не подходящей для аврора, поэтому стригся очень коротко.

Вслед за ним настороженно вышла хрупкая фигурка с ребёнком на руках — Алиса Лонгботтом, урождённая Оуэн. Светленький пушок на затылке ребёнка выглядел так трогательно, что я стиснул зубы, вспомнив о другом маленьком мальчике — только черноволосом. Гарри.

Последней в клубах зелёного облака показалась крепкая фигура Августы Лонгботтом. Как обычно после смерти супруга она была одета в платье тёмного цвета, не без изящества отделанного дорогим кружевом. Хоть она пришла и с помощью камина, но голову её украшала неизменная роскошная шляпа — на этот раз с восковыми фруктами, а не с привычным мне чучелом грифона. На сгибе локтя у неё висела большая красная сумка — семейный артефакт, который вмещал в себя гораздо больше вещей, чем можно было судить по виду сумки.

Коррал сразу же запечатала камин.

— Сириус Блэк! — Вскинулся Фрэнк, пытаясь нащупать свою волшебную палочку, но был остановлен крепкой рукой миссис Лонгботтом. — Тебя разыскивают по обвинению...

— Абсолютно надуманному и глупому! — Прервала его Вальпурга. — Мой сын пострадал в аварии и провёл всё это время в постели, под присмотром семейного целителя. Только сейчас ему было разрешено встать.

Фрэнк выглядел растерянным, но тут Августа отодвинула его в сторону, расцеловала Вальпургу, мимоходом потрепала меня по плечу.

Матушка пригласила гостей к столу, попросив доверить Невилла попечению нашей домовушки. Алиса робко отдала ребёнка. Коррал мгновенно исчезла из столовой.

Я сел по правую руку от матери, Августа была приглашена занять место напротив Вальпургии, а Фрэнк и Алиса, обменявшись взглядами, сели напротив меня.

Глава 3.

Повороты Судьбы

(продолжение)

Я неторопливо жевал что-то, совершенно не чувствуя вкуса.

Размышлял — ведь ещё вчера я чётко разделял свои мысли и мысли Сириуса. А уже сегодня его воспоминания о школьных годах я воспринимаю, как свои собственные. И Алису вспомнил, и Фрэнка. Для меня — Серёги Чернова — они чужие люди. А Сириус неплохо ладил с обоими. Там ведь ещё и родство имеется. Пусть дальнее, но именно оно сейчас даёт возможность принять эту семью в семейном Убежище.

Да, ведь Каллидора Блэк, вышедшая замуж за деда Фрэнка, была двоюродной сестрой обоим моим дедам — Поллуксу и Арктурусу. То есть — и Вальпурга, и Орион были в троюродном родстве с Харфангом Младшим. Ну, а уж у нас родство считалось в четвёртом колене, что позволяло нам в общении опускать все эти подробности, упоминая только слово "кузен" по отношению друг к другу. Фрэнк был старше меня на несколько лет, учился на Гриффиндоре — кто бы сомневался, ухмыльнулся, припоминая некоторые из его "подвигов". Стал неплохим боевиком. Алиса — моя ровесница, тоже Гриффиндор, жила в одной спальне с Лили, ходили всё время вместе — вместе и свадьбы играли. И сыновья у них родились с интервалом в один день..

И опять нахлынули воспоминания, которые принадлежали Сириусу. Вот маленький годовалый мальчик вцепился обеими ручками в подаренную мной на день рождения игрушечную метлу. Закладывает виражи, хоть она и не предусматривает поднятие выше полутора метров, но ему и этого хватает. Сшибает всё на своём пути, уворачивается и от меня, и от рук отца. Скалится в беззубой улыбке:

— Си-ии!!! Авва-ав!

Я даже застонал, прикрыв глаза — так встала передо мной эта картина.

— Сириус! — встревоженный голос Вальпурги вырвал меня из этих — пусть горьких, но таких живых воспоминаний. — Тебе плохо? Ты принял все зелья, которые тебе прописал мистер Рейли?

У меня не было слов — горло перехватило, поэтому я только кивнул, извиняюще улыбаясь гостям. И Алиса, и миссис Лонгботтом тоже с тревогой смотрели на меня. Да и из глаз Фрэнка уходила злость.

— Я и сам не мог понять, как мог ты, Сириус, связаться с Тем-Кого-нельзя-называть, — задумчиво произнёс он. — В Хогвартсе мы были приятелями.

Я плюнул про себя и быстро закатал рукав, показывая чистое предплечье без метки. Его глаза расширились:

— Но как тогда Он смог попасть в дом Поттеров?! Они же сидели под Фиделиусом. — Я коротко кивнул. — А Хранителем был ты. — Я отчаянно замотал головой, всё ещё боясь произнести хоть слово, чтобы не разрыдаться.

— Не ты? — удивилась Алиса. — Тогда кто?

— Ремус? — выбрал вариант Фрэнк. И тут же сам отказался от него. — Вряд ли. Помнится, что после Школы вся ваша дружная компания отдалилась от него по неизвестной мне причине.

Я опять кивнул.

— У него было задание от директора, — хрипло пробормотал я, — среди оборотней. А я — я был слишком предсказуемым вариантом. Поэтому-то мы посовещались и решили, что Хранителем их дома станет Питер.

— Петтигрю? — удивилась Алиса. — Никогда бы не подумала на него.

— На это и был расчёт, — у меня получалось говорить всё лучше. — На него не подумают, потому и не тронут. А за мной могут и погнаться, да я смогу увернуться. Да и тайну не выдам.

— А он выдал эту тайну Тёмному Лорду, — задумчиво произнесла Вальпурга.

Меня и Фрэнка перекосило. Только по разным причинам.

— Только его последователи называют его так! — В запальчивости выкрикнул кузен.

Я же наоборот — произнёс почти шёпотом:

— Какой же он Лорд? Полукровка... Хоть и талантливый, не спорю. И Род его не принял.

Мать бросила на меня странный взгляд, а Алиса удивилась:

— Он — и вдруг полукровка?!!! Тогда почему он приказывает убивать маглорождённых и полукровок?

— Ты уверена, что это его приказ? — одновременно произнесли мы с матушкой.

И снова непонятный взгляд в мою сторону.

— Так все говорят, — протянула Алиса. Было видно, что она усиленно размышляет над сказанным.

— А его программа, — вздохнула Августа, — привела на его сторону многих чистокровных. Даже я, обучаясь в Хогвартсе, хотела присоединиться к его Ордену.— Она бросила быстрый взгляд на Вальпургу. — Искала туда пути.

— Что?!!! — Фрэнк и Алиса явно не ожидали такого признания от неё.

— А что такого — у него было всё правильно сказано. Мы — чистокровные, мы можем выучить гораздо больше, чем другие, почему мы должны получить меньше знаний, чем те, кто учился до нас? Почему знания наших предков называют Темными? Запрещают проводить Ритуалы на крови? Приносить старинные жертвы духам дома? Подпитывать старинные охранные заклинания жертвенной кровью — не обязательно же это будет кровь врага. — И она мило улыбнулась.

Молодые Лонгботтомы в священном ужасе переводили взгляд с Августы на Вальпургу, а матушка кивала, подписываясь под каждым словом старой приятельницы.

— Мама, — пробормотал Фрэнк, — ты говоришь сейчас такие вещи... — Он перевёл взгляд на меня. — Сириус, ну хоть ты скажи им, — обратился он ко мне за поддержкой.

Но я лишь пожал плечами.

— Твоя матушка права, Фрэнк.

Теперь на меня смотрели все четверо. Лёгкая улыбка скользнула по губам обеих почтенных леди. Они переглянулись, что-то передавая друг другу мысленно. И у меня от их многозначительных взглядов по спине пробежали мурашки.

Тут ещё к их переглядываниям в полной тишине присоединилась и Алиса. И мне чуть дурно не стало. Наверно, зелья так действуют.

Вот матушка кивнула и обратилась к моему домовику:

— Крилл, покажи комнаты нашим гостям. Пусть располагаются.

Фрэнк вскинулся:

— Мы же ещё не решили, останемся ли мы!

Но Алиса ладошкой запечатала ему рот — очень нежно, сама же поблагодарила матушку с большим жаром. И буквально поволокла мужа вслед за Криллом.

Я остался один на один с маститыми волшебницами. Нет, не старыми, у меня язык не повернулся бы так охарактеризовать матушку и — да, пожалуй — тётушку. Сам ведь только что родство высчитывал.

Обе смотрели на меня с каким-то очень нехорошим любопытством.

Начала разговор, как ни странно, миссис Лонгботтом:

— Сириус, на правах родственницы я могу тебя так называть? — Но голову она наклонила в сторону матушки. Когда та кивнула, продолжила: — Если судить по рассказам моего Фрэнки, то на свете нет гриффиндорца правовернее тебя. И тут вдруг я слышу, что ты уважительно отзываешься об идеях некоего Тёмного Лорда, соглашаясь с моей оценкой его идей. Хотя его самого называешь полукровкой. А это — не всем и каждому известно.

— То, что я вдруг повзрослел и всё осознал — не годится? — Я попытался свести эту часть разговора к весёлой шутке.

Но обе женщины даже не улыбнулись. Тогда и я резко выпрямился, стирая с лица усмешку, становясь предельно серьёзным.

— Возможно, что вас, милые дамы, убедит тот факт, что свалившись прошлой ночью с мотоцикла, я немного умер.

Матушка схватилась за сердце, я подал ей один из флаконов укрепляющего зелья, что был предназначен мне. Я не случайно прихватил его с собой — знал, что пригодится.

— Помнишь, что Крилл перестал меня чувствовать на мгновение? — Матушка судорожно кивнула, не сводя с меня испуганных глаз. — Так вот — за это мгновения я успел отлететь весьма далеко. Там я увидел, как я добрался до домика Поттеров, найдя его в развалинах, а перед ним — Хагрид, который только что достал Гарри из развалин. Я отдал ему мотоцикл, а сам погнался за предателем — Питером Питтегрю, который был Хранителем тайны у моих друзей. А сам выдал их Лорду, привёл того в их дом. Нагнать-то я его нагнал — у маглов. Да тот запустил Бомбарду в газовую трубу устроил взрыв, который убил двенадцать маглов, а сам обернулся крысой — это его анимагическая форма такая. А сам скрылся где-то в канаве. А меня ждал Азкабан.

Обе дамы синхронно прижали руки к щекам.

Я опустил голову. Чёрные волосы густой пеленой свесились мне на лицо.

— О, меня допросили. И даже с Веритасерумом. Виновен ли я? А как быть, если я только себя считал виновным в том, что не настоял на своей кандидатуре в качестве Хранителя? Пошёл на поводу у Джеймса. Двенадцать лет меня мучили дементоры, — я начал раскачиваться на стуле, не забывая присматриваться к реакции благородных леди.

— А потом я сбежал — на меня устроили охоту. Ведь я считался правой рукой самого Лорда! Поскольку я в камере говорил о Гарри и Хогвартсе, где он уже начал учиться, в Министерстве сочли, что я сбежал, чтобы убить Гарри Поттера. И привели под стены Хогвартса сотни дементоров Азкабана.

Теперь флакон с зельем опрокинула и Августа.

— Почти год мне удавалось избежать их объятий, пока однажды я не встретил Гарри за пределами Школы. Гарри и его приятеля, в семье которого все эти годы проживал питомец — крыс без одного пальца на лапке.

— Питер? — прошептала миссис Лонгботтом.

— Да, — коротко ответил я. — Мне удалось объяснить всё Гарри, но потом всё пошло не так. Дементоры чуть не высосали из нас обоих душу. Но он отогнал дементоров патронусом. А ведь он только на третьем курсе. — Я с гордостью за крестника посмотрел на матушку. У неё блеснули глаза.

— Потом с полгода я провёл за границей. Поскольку крыс сбежал во время нападения дементоров, никак не получалось запустить оправдательный процесс. А потом я поселился здесь — на Гриммо двенадцать.

— Ты помирился со мной, сынок? — Слёзы текли из глаз матери, но она не обращала на них внимания.

Я снова встал, опустился перед ней на колени, зарылся лицом в складки её платья.

— Увы, я не успел поговорить с Вами, матушка. — Голос мой звучал глухо. — Вы умерли ещё в восемьдесят пятом году, пока я был в Азкабане. Одна в этом доме. Лишь Кричер выжил из всех домовиков нашего дома. Он и охранял дом. Но плохо справлялся с этим делом. Я остался последним из Блэков, носящим эту фамилию.

Матушка откинулась в кресле. Августа захлопотала возле неё, шикнув на меня. Начала методично отпаивать её зельями, пока Вальпурга не почувствовала себя лучше. Так, что смогла крепко схватить меня за руку и спросить, лихорадочно блестя глазами:

— Но ты, ты смог дать Роду наследника?

— Это после Азкабана-то? — грустно усмехнулся я. — Да ещё и с клеймом Предателя? Кто бы пошёл за меня? Я назначил своим Наследником крестника — Гарри Поттера. А сам... — проглотил комок, вдруг появившийся в горле, — сам погиб весной девяносто шестого года, упав в Арку Смерти.

Глава 4.

Семейные тайны

(предупреждение: много канона)

За спиной послышался тихий вскрик:

— Упал в Арку? Это смертельно?

Оглянулся. Это Августа Лонгботтом. Она осмотрела меня с ног до головы:

— Но ты вот смог как-то вернуться. — Её растерянность заставила меня собраться.

— Да, только я вернулся не в тот зал к Гарри и его спутникам, а почему-то именно сюда.

— Это может означать только одно, сын мой. — Матушка уже полностью взяла себя в руки и сидела в своём кресле, отчаянно выпрямившись. Совсем как прежде.

— Я и сам это понял, — буркнул я, тяжело поднимаясь с колен. — Вот только что именно мне надо делать? Раз уж у меня появился второй шанс.

Вопрос повис в воздухе. Тишина, дамы обдумывали мои слова.

Скосив глаза, увидел за спинкой кресла Вальпурги домовика. Вгляделся — да это же Кричер, тот домовик, который закреплён за Регулусом. Подслушивал? Почему? Точнее — почему он остался жив?

— Матушка, — осторожно начал я, — простите, что задаю глупые вопросы, а Кричера кто-нибудь отсёк от Регулуса? — И вытащил за лапку упирающегося домовика.

— Что?!! — Вскинулась Вальпурга. — Регулус?! Ты что-то знаешь о нём? — И она с безумной надеждой посмотрела на меня.

Трудно было лишать её этой надежды, но я медленно покачал головой.

— Если его удерживает только долг перед Хозяином, он может погибнуть, стоит ему только выполнить последний приказ Господина. А мне не хотелось бы терять его, хоть он меня и недолюбливает.

Да уж — и этот вариант Кричера уже подвергся влиянию медальона. Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

Он бормотал себе что-то неразборчивое под нос, но время от времени прорезались некоторые фразы или отдельные слова.

— Бедный старый Кричер... Что он может сделать... Кричер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэк...

Матушка с ужасом всплеснула руками.

— Я и не знала, что он так изменился! — проговорила она. — Я чувствовала, что он жив. И это давало мне надежду, что Регулус тоже не ушёл из жизни. Но сам он мне не попадался на глаза. А теперь. Когда я вижу ЭТО, — голос её прервался.

Кричер кинулся ей в ноги, прижался к её ступням всем хрупким тельцем, продолжая причитать:

— Молодой господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце...

— Довольно! — резко остановила его Вальпурга.

И он замолк, не в силах противиться старшей в Роду. Но он так выворачивал свои длинные уши, что я испугался — не оторвёт ли.

Матушка вскинула волшебную палочку, произнесла заклинание. Я внимательно вслушивался. Запомнил.

Кричер сразу перестал трястись как в припадке, выпрямился, его грязная наволочка с гербом рода Блэк вновь стала белоснежной, словно новенькая. Но он опять бухнулся на колени перед матушкой и завыл, причитая:

— Бедный молодой хозяин, бедный мастер Регулус!!!

— Регулус! — Простонала она. — Что ты знаешь о нём? Говори!

И снова домовик не смог противиться магии Блэков. Он сел, сжался в комок, опустил мокрое лицо между коленей и принялся раскачиваться взад и вперед. Когда он заговорил, голос его звучал приглушенно, но в тихой и гулкой комнате различался достаточно ясно.

— Молодой хозяин Сириус сбежал, и скатертью дорога, он был плохой мальчик, он разбил сердце моей хозяйки своим неподобающим поведением. А хозяин Регулус был истинной гордостью семьи, — Кричер гордо вскинул голову, но потом снова уткнулся в колени. — Он знал свой долг перед именем Блэка, знал, в чем величие чистой крови. Много раз он беседовал с Тёмным Лордом, который собирался вывести волшебников из тени, чтобы они правили маглами и магловскими выродками. А когда ему исполнилось шестнадцать, хозяин Регулус присоединился к Тёмному Лорду. Он так гордился, так гордился, так счастлив был послужить ему... И однажды, через год после вступления в ряды, хозяин Регулус пришел на кухню, чтобы поговорить с Кричером. И хозяин Регулус сказал... сказал... — Старый домовик начал раскачиваться намного быстрее. — Он сказал, что Тёмному Лорду нужен домовик.

— Ему понадобился домовик? — Переспросила Вальпурга, оглянувшись на Августу, а та выглядела не менее растерянной, чем матушка.

— О да, — простонал Кричер. — И хозяин Регулус предложил ему Кричера. Это высокая честь, сказал хозяин Регулус, честь для него и для Кричера, который должен сделать всё, что прикажет ему Тёмный Лорд, а потом ве-ве-вернуться домой.

Кричер закачался совсем уж быстро, теперь дыхание его перебивалось рыданиями.

— И Кричер отправился к Тёмному Лорду. Тёмный Лорд не сказал Кричеру, что они станут делать, но взял Кричера с собой в пещеру у моря. А за той пещерой была другая, гораздо больше, и в этой пещере было огромное черное озеро...

У меня неплохое воображение, подкреплённое фильмами о Гарри Поттере, да и книги всё же просматривал — пусть по диагонали. Так и вставало перед глазами всё то, о чём лепетал дрожащим голоском домовик.

Скользкие стены туннеля, которые привели в небольшую пещерку, потом магия Лорда — и открылся проход в другую пещеру. В центре этой второй пещеры было чёрное озеро — до того огромное, что другого берега домовику так и не удалось разглядеть. Озеро это находилось в очень высокой пещере, даже потолок ее терялся из виду. Вдалеке, быть может в самой середине озера, различался мглистый зеленоватый проблеск, отражавшийся в совершенно неподвижной воде. Мрак в пещере был почему-то плотнее обычного.

— ...и там была лодка...

Конечно, там была лодка — даже я помнил её: крохотную, призрачно зеленую, заколдованную так, чтобы она могла нести к центру озера лишь одного чародея и одну его жертву. Теперь понятно, как Лорд решил проверить средства защиты своего хоркрукса — позаимствовав никому не нужное, бросовое существо, домовика...

— На том островке стояла ча-ча-чаша, полная зелья. И Тё-тёмный Лорд велел Кричеру пить его... — Это существо тряслось всё сильнее, заикаясь и проглатывая куски слов. — Кричер пил, и пока он пил, он видел страшное... Кричер горел изнутри... Кричер кричал, молил хозяина Регулуса спасти его, молил хозяйку Блэк, но Тёмный Лорд только смеялся... Он заставил Кричера выпить всё зелье... И бросил в пустую чашу медальон... И опять наполнил её зельем. А потом Тёмный Лорд уплыл, оставив Кричера на острове...

Я видел всё как наяву. Видел белое змеиное лицо самозваного Лорда, исчезавшее во тьме, видел безжалостные красные глаза, не отрывавшиеся от сотрясаемого корчами домовика, которому оставалось до смерти лишь несколько минут, потому что по истечении их он уступит безумной жажде, насылаемой жгучим зельем на своих жертв...

И злоба на врага поднималась откуда-то из самых глубин моего сознания.

— Кричер хотел воды, он подполз к берегу острова и пил из тёмного озера... И руки, мёртвые руки, высунулись оттуда и утащили Кричера под воду...

— Охх, — слитно вздохнули Августа и Вальпурга.

— Как же ты выбрался? — спросил я, потому что именно этого все ждали от меня.

И я нисколько не удивился, обнаружив, что задал этот вопрос шепотом.

Кричер поднял уродливую голову и взглянул на меня большими, налитыми кровью глазами.

— Хозяин Регулус позвал Кричера назад, — сказал он.

— Понятно, но как тебе удалось спастись от инферналов? — Опять тихий женский вздох разнёсся по комнате.

А Кричер, похоже, не понимал, о чем его спрашивают.

— Хозяин Регулус позвал Кричера назад, — повторял он, уже не просто покачиваясь. Его трясло мелкой дрожью с головы до ног.

— Понятно, и все-таки...

— Это же очевидно, Сириус, — сказала матушка, утирая слёзы, градом катившиеся из глаз. — Он смог переместиться.

— Но... из той пещере нельзя переместиться, — задумчиво проговорила Августа, — иначе бы и сам Тёмный Лорд... — Она несколько раз кивнула каким-то своим мыслям.

И опять молчание повисло в комнате.

— Я всегда знала, что у домовиков магия сильно отличается от нашей. — Прервала молчание Августа. — Помнится, в Хогвартсе они всегда перемещались свободно в любое помещение, а мы не могли.

— Разумеется, почти все чистокровные считали ниже своего достоинства вникать в особенности домовиков, — хмыкнул я, — большей частью относясь к ним, как к животным. Нам и в голову не могло прийти, что они могут обладать магией, о которой мы ничего не знаем.

— Высший закон домовика — приказ хозяина, — нараспев сообщил Кричер. — Кричеру велели идти домой, Кричер пошел домой...

— Вот видишь, ты сделал, что тебе велели, ведь так? — ласково сказала Августа. — Значит, в невыполнении приказа ты не повинен!

Кричер, раскачиваясь все с той же скоростью, потряс головой.

— Что произошло, когда ты вернулся? — Вмешалась Вальпурга. — Какими словами ответил Регулус на твой рассказ о случившемся?

— Хозяин Регулус очень встревожился, очень, — залепетал Кричер. — Хозяин Регулус велел Кричеру спрятаться, из дома не выходить. А потом... это было немного позже... хозяин Регулус ночью пришел к чулану Кричера, и хозяин Регулус был странный, не как обычно, в расстройстве ума, сказал бы Кричер ... и он попросил Кричера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кричер был с Тёмным Лордом...

Разумеется, они отправились туда, никого не предупредив. Теперь я видел всё совершенно ясно — испуганного старого домовика и худого смуглого младшего братца, который когда-то — в далёком детстве так хотел походить на меня. И сердце моё обливалось кровью — ведь я-то знал, что Регулус так и погиб в пещере.

Кричер теперь знал, как открыть потаённый вход в пещеру, знал, как поднять со дна крохотную лодчонку, и на этот раз к острову, на котором стояла чаша с ядом, с ним плыл его обожаемый хозяин Регулус.

— И он заставил тебя выпить зелье? — Поёжилась Августа.

Но Кричер лишь покачал головой и заплакал. Матушка прижала ладонь ко рту — похоже, она что-то поняла.

— Хо-хозяин Регулус достал из кармана медальон, такой же, как у Тёмного Лорда, — сказал Кричер, слезы уже текли по обеим сторонам его сморщенного личика. — И он велел Кричеру взять его. И-и-и, когда чаша опустеет, поменять медальоны...

Рыдания Кричера обратились в подобие скрежета, нам приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова.

— И он приказал... Кричеру уйти... без него. И он велел Кричеру... идти домой... и никогда не говорить хозяйке... что он сделал... но уничтожить... первый медальон. И он выпил... всё зелье... а Кричер поменял медальоны... и смотрел, как хозяина Регулуса... утаскивали под воду... и...

Домовик лежал на полу, задыхаясь и дрожа, вокруг его носа поблескивала зеленая слизь, на мертвенно-бледном лбу, которым он колотился об пол, набухали ссадины, налитые кровью глаза припухли, наполнились слезами.

— Итак, ты принес медальон домой, — вкрадчиво начал я. Да, я и так всё знал, но мне надо было его признание. — И попытался уничтожить его?

— Что ни делал Кричер, он не смог даже царапину на нем оставить, — простонал несчастный домовик. — Кричер перепробовал всё-всё, что знал, и ничего, ничего не помогало — так много могучих заклятий было наложено на крышку медальона. Кричер был уверен: чтобы уничтожить медальон, нужно его открыть, а он не открывался... Кричер наказал себя и попробовал ещё раз, потом ещё наказал и опять попробовал. Кричер не смог выполнить приказ, Кричер не уничтожил медальон! А его хозяйка сходила с ума от горя, потому что хозяин Регулус пропал, а Кричер не мог рассказать ей, что случилось, нет, потому что хозяин Регулус ве-ве-велел ему не говорить никому в се-семье о том, что было в пе-пещере...

Кричер зарыдал так, что произносить связных слов больше уже не мог. По щекам смотревшей на него Вальпурги текли слезы, она уже даже не вытирала их.

— ...и медальон, медальон хозяина Регулуса, Кричер поступил дурно, Кричер не выполнил приказа!

— Медальон. — Сказал я почти шёпотом, обращаясь к домовику. — Принеси медальон сюда.

Тем разительнее был результат.

Глава 5.

Некоторые секреты

Кричер выслушал мой приказ, согнувшись и припав к полу.

— Как будет угодно молодому господину, — пробормотал он яростно. — Молодой господин Сириус недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа... — Он снова взвыл и попытался побиться головой об пол.

— Довольно, — произнесла матушка суровым голосом, — Кричер должен выполнять и приказы моего сына Сириуса. Как мои, — добавила она, помолчав секунду и посмотрев на меня...

Я вздрогнул. Неспроста такая милость. Но снова повернулся к домовику и опять приказал принести медальон.

— Тот, что передал тебе мой бедный брат, — уточнил я, чтобы домовик не смог увильнуть от приказа.

Тот сразу выпрямился, блеснул выпуклыми глазищами и... исчез. Только полы белоснежной тоги взметнулись. Абсолютно беззвучно.

— Ну-у, надо же, — только и успела сказать Августа Лонгботтом, как Кричер вернулся в комнату.

В дрожащих лапках он держал очень симпатичную вещичку — золотой медальон размером с куриное яйцо. На передней части, обращённой к нам, причудливо изгибалась зелёная змейка, образуя собой стилизованную латинскую букву С.

— Какая прелесть! — В один голос сказали обе дамы и потянулись посмотреть на медальон поближе.

Я не мог этого допустить — дёрнул Кричера за тонкое плечико, отталкивая от обеих волшебниц.

— Что такое, Сириус? — удивилась матушка.

А её подруга мгновенно приготовила волшебную палочку.

— Ну-ка, посмотрим, — прошептала она, накладывая сканирующие плетения на медальон.

Сбилась, начала сначала. Глядя на неё, и матушка начала выписывать сложные фигуры заклинаний над медальоном, который Кричер продолжал держать в ладошках, но уже на некотором расстоянии от нас.

— Это невозможно! — поражённо вздохнула Вальпурга. — Это же... Я чувствую здесь магию Тома. — И она ещё раз наложила проверочные заклинания. — Но откуда?!

— Хоркрукс, — опять одними губами произнёс я.

Но меня услышали. И тишина превратилась в оглушительную.

Краем глаза заметил движение на большой картине, висевшей в столовой на стене напротив входа. Там был нарисован стол, казавшийся продолжением нашего обеденного стола. И в спокойном состоянии на картине могло присесть за этот стол где-то десять предков. Чинно и благородно.

Другое дело, что далеко не все представители предшествующих поколений изъявляли желание присутствовать на семейных обедах. Одни посещали только детские комнаты, наблюдая за становлением характера у потомков. Кто-то проводил время в зале для тренировок, гоняя юных отпрысков семьи Блэк с помощью магии домовиков, которыми они могли управлять. Если на это было разрешение действующего Главы Рода.

Да что там говорить — даже в библиотеке и в кабинете Главы Рода на общих полотнах одновременно могло присутствовать всего пара наблюдателей.

Но только не сегодня! Разумеется, все предки не поместились бы и на этом полотне. Но вот такого количества нарисованных родичей на одном полотне мне ещё видеть не приходилось.

И присутствовали тихо, стараясь уловить каждое слово из нашего разговора, сами ничем не выдавая своего интереса.

Первой отмерла матушка. Она резко дёрнула рукой с волшебной палочкой и подтащила меня к себе поближе.

— Отвечай, — прошипела она мне в ухо, — что ты знаешь про, — она запнулась, не желая называть страшное слово, — о хоркруксах. И как к этому привязан Регулус?

— Так ведь он первым догадался, матушка, — ответил я тихим голосом, но чётко выговаривая каждое слово. — Догадался и начал действовать самостоятельно. Не поставив никого в известность. Вот и дело не доделал, и сам погиб. — И грустно вздохнул.

Мне и впрямь было жаль Регулуса Блэка. И как брата Сириуса, и как мага с большим потенциалом. Смог ведь он догадаться о хоркруксах. А ведь читал те же книги, что и Сириус. Впрочем, вряд ли у прежнего Блэка было много возможностей поработать с книгами после его феерического поступления на Гриффиндор. А потом полного разрыва с семьёй после пятого курса, когда он практически переехал к Джеймсу Поттеру.

Всё это промелькнуло у меня в голове, а я продолжал удерживать на лице печальное выражение.

— Хоркрукс? — Переспросила и Августа. — Что-то знакомое. Что-то из Тёмной магии, да?

Матушка со стоном откинулась в кресле, прикрыв лицо рукой. Но отклонила помощь подруги, сказав, что просто сильно расстроена.

Немного помолчав, она рассказал, что сама знала о "якорях", которые на самом деле таковыми не являлись.

— Первым магом, который создал Хоркрукс, был Герпий Злостный или Омерзительный.

— Герпий? — Тут же удивилась Августа. — Я помню — про него так интересно рассказывал наш профессор по магозоологии.

Она мечтательно прикрыла глаза и тоном прилежной ученицы заученно оттарабанила:

— Этот волшебник родился в Древней Греции и с самого детства считал себя исключительным. Об этом ему сообщили пифии, к которым мальчика привели родители: было предсказано, что труды Герпия магическое сообщество будет вспоминать даже через тысячу лет. Только Пифия в Дельфах не захотела ничего сказать о будущем мальчика. Ходили слухи, что она только плакала кровавыми слезами и молчала. А другие предсказательницы не обманули. Уничтожение одного небольшого городка, которое произошло во время работы над хоркруксом, несколько убитых маглов, пострадавших во время эксперимента по выведению первого василиска помнят до сих пор. Впрочем, как бы удивительно это не звучало, но помнят в основном именно темные маги — в истории магии имя Герпия Злостного и подробности его экспериментов стыдливо замалчиваются. Безусловно, деяния Герпия ужасны. Даже с точки зрения его современников: не зря же они наградили волшебника таким прозвищем. — И она лукаво улыбнулась. — Помню ведь всё, что учили, хоть и не связала свою жизнь с разведением магических существ.

— О, это прозвище не случайно — ведь именно Герпия маги называют Отцом василисков. — Матушка грустно улыбнулась. — После долгих экспериментов Герпий выяснил, что из куриного яйца, высиженного жабой, появляется на свет гигантская змея, отличающаяся крайне опасными свойствами — василиск. Считается, что василиск Герпия Злостного прожил почти девятьсот лет.

— Тогда василиск Салазара чуть-чуть поменьше будет, — буркнул я себе под нос.

Недостаточно тихо. Меня услышали, но не приняли во внимание. Пока что. Я это э-м-м... пятой точкой почувствовал.

— Но другим деянием Герпия, за которое его сильно недолюбливают в магическом мире, — продолжила матушка, — это создание теории о продлении жизни любого мага с помощью создания неких якорей — хоркруксов.

— Герпий в своё время был известен как один из самых мощных и влиятельных практиков темных искусств в истории. — Кивнула Августа.

— Именно Герпий был тем первым волшебником, который когда-то успешно создал хоркрукс. И, возможно, это он — тот волшебник, который изобрёл методы такого процесса, изложив материалы своих исследований в некоторых, оставшихся после него свитках.

— Это "Волхование всех презлейшее" Годелота? — Засомневалась Августа. — Я как-то видела эту книгу в годы учёбы в Хогвартсе — в Запретной секции. Там встречалось имя Герпия.

— Именно в той книге были использованы материалы, которые Годелот смог найти в нашей библиотеке, — кивнула Вальпурга и горделиво огляделась. — Не хочу хвастать по-пустому, но именно в нашей семье сохранились копии всех работ Герпия, которые когда-то имелись в Александрийской библиотеке. Разумеется, записи были на греческом языке — его архаичной форме. Хоть среди моих предков были настоящие энтузиасты, сделавшие переводы всех материалов на разные языки. В том числе и на современный английский. Кстати, стоит также добавить, что Герпий был и змееустом. Перу этого волшебника принадлежало три свитка, в которых подробно описываются заклинания вызова змей и их использование в боевых целях. Увы, на парселтанге. Они так и остались не переведены ни на один язык. — Она в испуге поднесла руку к губам и прошептала, — Том Риддл. Он бывал в нашем доме по приглашению Ориона и Альфарда. Том сумел очаровать и их тоже. У него был доступ к нашей библиотеке.

Я размышлял. Память Сириуса открывала передо мной такие пласты из семейной истории, что я диву давался. Это ж надо — рукописи из Александрийской библиотеки! При этом — не только магловские рукописи, но и множество работ магов. Каким же образом они оказались в нашей семье?

Один из моих предков, тот, что тогда носил прозвище Чёрный — на французский манер, а именно — Тьерри Нерра. Он был сыном благородного рода и получил воспитание и образование в Королевской Академии Карла Великого. После ее окончания он был посвящен в рыцари и вошел в число рыцарей Круглого Стола — братства, которое было создано Карлом после обретения Грааля. Брат Тьерри (увы, он не был магом) — граф Жоффруа Анжуец — являлся при Карле одним из двенадцати пэров Франции и погиб вместе с Роландом в ущелье Ронсеваль в семьсот семьдесят восьмом году. Именно Тьерри Черный от имени рыцарей Круглого Стола перед лицом Карла обвинил графа Ганелона в предательстве, повлекшем за собой трагедию в Ронсельвальском ущелье. На судебном поединке Тьерри, продемонстрировав чудеса магического и ратного искусства, победил и убил паладина Пинабеля, защитника графа Ганелона. И потому смог претендовать на шатёр графа и на его сундуки, в которых нашлось немало интересного. Оказалось, что граф Ганелон, вступив в союз со злейшими врагами Карла, предал своего сюзерена королю мавров Марсилию. И получил в награду за предательство не только золото, но и знания, заключённые в книгах и свитках из считавшейся погибшей библиотеки.

Тьерри Нерра сумел правильно оценить богатство, попавшее к нему в руки. Несомненно, эти тайные знания былых веков послужили основой для магического роста. Вскоре он стал не только советником своего племянника — нового графа Анжуйского, но и сам стал правителем этой богатой франкской провинции. Правда, в руках его потомков графская корона не удержалась — из-за бешеного нрава они умудрились рассориться с соседями-маглами, на земли которых регулярно насылали моровую язву, смерчи и снегопады. Да и с королем из рода Капетов, которого именовали не иначе как "коронованный осел", отношения не сложились..

Вот и пришлось искать удачи за Ла-Маншем. Нерра первоначально не планировали перебираться к родичам на Остров. Однако в самом начале тринадцатого столетия дела Плантагенетов на континенте стали выглядеть совершенно удручающе. Король Франции захватывал принадлежащие королю Иоанну владения одно за другим.

Тогда ещё в роду Блэк — фамилию пришлось сменить на английский манер, ибо слово "французы" во времена правления Иоанна Безземельного и Генриха Плантагенета считалось синонимом слова "магглы" — не появилось традиции называть детей "звёздными" именами. Вот и можем мы увидеть имена Корвуса и Ареса Блэк на гобелене. На том его варианте, что находится в зале с Родовым камнем. А не на той безделице, которая висит в гостиной и охватывает лишь последние семь поколений нашей семьи.

Глава 6.

Семейный Совет

Размышления о славном прошлом семьи Блэк не мешали мне искоса поглядывать на портреты достопочтенных представителей этого семейства. И это увиденное не слишком мне нравилось. На картине, что висело прямо перед столом, как бы продолжая его, уже скопилось неестественно большое количество моих предков. И они молчали. Даже не пытались что-то обсудить. Слушали и молчали.

Странно это.

Наконец мои взгляды в ту сторону заметила и Августа Лонгботтом. Умнейшая женщина!

Она сразу поняла, что Блэкам есть о чём поговорить в семье. Поэтому обратилась к матушке с просьбой помочь ей попасть в комнаты, предназначенные для её семьи.

— Надо присмотреть за детьми, — ласково сказал она.

— Особенно за Фрэнком, — тихонько шепнул я. — Как бы он не решил, что ему надо всё рассказать директору. — Голос мой окреп. — А сейчас это нам невыгодно. Надо затаиться. Ведь и Гарри, и Невилл подходят под это проклятое Мордредом пророчество!

— Пророчество? — Уцепилось за мою "оговорку" Августа. — Сириус, какое пророчество?

— А Вы не знаете, тётушка? — Горько усмехнулся я. — "Грядет тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... Он будет рождён на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов... Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..."

Обе женщины совершенно одинаковым жестом прижали руки к губам, сдерживая рвущийся вскрик. А я продолжил:

— Это Пророчество произнесла Сибилла Трелони, когда проходила собеседование на должность профессора Прорицаний в Хогвартсе.

— И ты был при этом? — отмерла Августа, судорожно прижимая руки к груди.

— Кто бы мне позволил? — усмехнулся я.

— Сибилла Трелони, — задумчиво произнесла Вальбурга, — родственница пророчицы Кассандры Трелони?

— Да, — подхватила миссис Лонгботтом, — и свой Род они выводят к той самой Кассандре из Трои.

Я вздрогнул. Ничего хорошего ТОЙ Кассандре пророческий дар не принёс. Бедная женщина! Отказать в любви самому Аполлону, чтобы стать постельной игрушкой в армии Агамемнона.

— Насколько я помню, этот Дар у них уже давно не проявлялся, — заметила матушка, видя, что я задумался.

Я кивнул, соглашаясь.

— И вот что странно — это собеседование проходило не в Хогвартс — "самом безопасном и защищённом месте". Нет, почему-то они были приглашены именно в "Кабанью Голову" в Хогсмид. Не самое приличное место, скажу я вам.

Обе синхронно кивнули.

— Они? — опять на мою "оговорку" обратили внимание.

— Да, тогда же на собеседование был ещё приглашён и Нюн.. — помолчал, исправился, — Северус Снейп. На место профессора Слагхорна.

Матушка понимающе кивнула.

— Славный Старина Слагги. Он уже и в наше время постоянно заговаривал об отставке. — Она переглянулась с подругой. — Да всё достойного кандидата на своё место не видел.

— А тут вот нашёл, — подтвердил я. — Да неудачно. Снейп не успел пройти собеседование, но, ожидая его, услышал часть Пророчества от Трелони.

— Услышал?!!

— Часть?!!

Дуэтом произнесли обе дамы, переглянулись и с вопросом в глазах уставились на меня. Я поёжился. Что-что, а силу этих двух леди я просто чувствовал на своей коже.

— Владелец "Кабаньей Головы" — Аберфорт обнаружил Снейпа подслушивающим под дверью и тут же вышвырнул того вон. Тот успел услышать только начало — ту часть, где предсказывается рождение мальчика в конце июля у людей, трижды бросавших вызов Тёмному Лорду. Ну, а тот сразу доложил о подслушанном своему Хозяину.

Матушка схватилась за сердце.

— Этот Снейп — Пожиратель Смерти? — деловито осведомилась Августа.

— Да, — я пожал плечами. — И при этом — как я узнал, проживая здесь после побега из Азкабана, был шпионом Дамблдора среди соратников Лорда. Он и в Школу-то пришёл устраиваться по его заданию.

— Чьему — Лорда или Дамблдора? — усмехнулась побелевшими губами Вальбурга.

— А вот это осталось мне неизвестно, — вернул я ей усмешку.

Августа тряхнула головой.

— Надо всё хорошенько обдумать! Постарайтесь не принимать решений без нашего участия. — И она торжественно выплыла из комнаты, следуя за домовушкой, которая терпеливо ждала её у двери.

Мы остались вдвоём с матерью.

Как только Августа вышла из комнаты, я отошёл от кресла матери и сразу направился к картине с предками.

Опустился на одно колено, низко склонил голову. Присутствующие на картине расступились, давая возможность выйти вперёд практически моей копии. Точнее — это я был один в один как тот маг, что стоял сейчас на переднем плане. Только костюм у того был роскошным и сшит по моде, отстоящей от наших дней на всю тысячу лет.

Я услышал, как матушка вскрикнула, хоть и чуть слышно:

— Сам Тьерри Нерра! — И в испуге зажала себе рот рукой.

Я искоса наблюдал за магом, а тот разразился весьма экспрессивной речью, подкрепляя свои слова выпадами левой руки, затянутой в латную перчатку.

На правой же руке, которую он тоже в возбуждении вздымал вверх, сверкало большое золотое кольцо с геральдическим украшением Блэков.

Жаль, что я не мог разобрать, что именно он там вещает, ибо эта речь была произнесена на старофранцузском языке, который у нас в семье уже давно не изучался. С тех самых пор, как наша ветвь семьи обосновалась в Британии и стала именоваться Блэками.

Когда же маг выдохся, и выражения в его речи стали повторяться — конечно, я судил об этом только на слух, я осмелился приподнять низко опущенную голову и прервать разбушевавшегося предка робким приветствием на латыни:

— Ave!

Сработало. Тот осёкся на полуслове. Шумно вдохнул-выдохнул пару раз. Наконец заговорил на немного старомодной латыни, которую я уже мог распознать, хоть и встречались там архаичные обороты. Но было уже проще понимать, что хочет этот предок. И сопровождающие его лица.

После нескольких вопросов, уточняющих подробности того, о чём я рассказывал дамам, Тьерри весь подобрался и задал главный интересующий его вопрос.

— А скажи-ка мне, мой милый потомок, что ты собираешься теперь сделать, чтобы твой Род не угас? Не прекратил своё существование, как ты увидел в своих метаниях за Гранью. — И голосом так выделил это "за Гранью", что мне стало понятно, что он вряд ли полностью поверил моему рассказу.

Приплыли. Если я выражу сейчас желание отыскать Гарри, боюсь, что это примут за предательство по отношению к Роду, к семье. Да и вообще — нужно ли это сейчас делать?

Ну, заберу я Гарри от Дурслей, а что потом? Податься в бега вместе с малышом? Меня ведь охарактеризовали как Пожирателя Смерти. И скитаться по заграницам, благо имеются и средства и дома, разбросанные по всему миру?

Или всё же сначала реабилитировать себя, укрепить семью — тут к гадалке не ходи — заставят жениться. А что — женатому главе семейства будет проще и Гарри воспитывать, размышлял я. Другое дело, что самому Сириусу, который гнездился где-то на задворках моего мозга, этот вариант не понравился. И он попытался возражать. Сильно. А тут уже ситуация не понравилась мне.

С чего бы молодому и красивому парню так рьяно отбрыкиваться от брачного союза? Уж не был ли Сириус и вправду геем?!

Это моё предположение мгновенно заставило голос в моей голове затихнуть, а я сделал заметочку на будущее: проверить состояние нашего общего сознания. Не нравятся мне эти взбрыки прежнего хозяина тела. Как бы не наворотил дел.

С надеждой взглянул на матушку, которая всё это время стояла за моим плечом, чувствительно сжимая его своей рукой. То ли для того, чтобы я побольше молчал, то ли для того, что бы опереться на меня.

Но тут она выступила вперёд и заявила, смело глядя прямо на Тьерри:

— Мной уже рассмотрены несколько кандидатур девушек, которые могли бы подойти моему сыну Сириусу в жёны.

Я чуть не сел от удивления. И когда только успела? Видимо, я пробормотал эту фразу вслух, ибо матушка, даже не посмотрев на меня, продолжила:

— Когда его домовик доставил мне тело сына, я подумала, что пришел конец Роду Блэк. Но пришедший целитель обнадёжил меня тем, что Сириус будет жить. И тогда я дала обет, что в честь его выздоровления постараюсь осуществить его брак с достойной волшебницей. И сама постараюсь не уйти на тот свет, — она чуть слышно всхлипнула, — пока не появятся на свет мои внуки. Пока я не смогу передать им славу и честь нашей семьи. — И она поднесла к глазам белый платок. — У меня был целый вечер, чтобы начать действовать, — с достоинством продолжила она. — Я списалась с родственниками во Франции и со своими знакомыми здесь, в Британии. Хотя мне меньше всего хочется связываться с нашей британской знатью.

Вот это финт! Матушка дала обет. И теперь, чтобы ей не пришёл откат, мне придётся жениться и наделать детишек. Нет, сам процесс приятен, не спорю. Но ведь какая ответственность за будущих детей! Сириус был к такому не готов. А я?

Я погрузился в размышления и не сразу услышал, что говорит Тьерри. И только сильный удар локтем по моим многострадальным рёбрам от матушки привёл меня чувство. А тот разливался соловьём:

— ... да и жена Наследника Рода — тоже плюс при желании получить твоего крестника на воспитание.

Упс! Я-то чуть не пропустил самое интересное в разговоре. О Гарри и без меня завели речь. Разумеется, в нём же тоже есть кровь нашей семьи.

И без перехода:

— Согласен?

Я истово закивал, соглашаясь со всем.

Матушка вздохнула с огорчением.

— Назвать первенца Тьерри — конечно, этому Предку будет приятно такое уважение, но как же тогда наша традиция звёздных имён? — Чуть слышно прошипела она мне в ухо, практически не раскрывая рта и приятно улыбаясь всем присутствующим на картине родственникам.