Звезда Чёрного Пса

— Да уж, — вздрогнула матушка. — Крилл вдруг упал замертво прямо посреди гостиной. Потом очнулся и заверещал, что не чувствует тебя среди живых. Потом опять впал в ступор. И под самый конец вдруг завопил, что чувствует кровь Хозяина. Переместился к тебе и успел забрать тебя из-под носа у пары магловских авроров.

— А мотоцикл? — Забеспокоился вдруг я. — Там артефакты работы дядюшки Альфарда.

Матушка слегка потемнела лицом, но продолжала:

— Ты так вцепился в колесо, что Крилл перенёс и тебя, и твой агрегат, — Она презрительно фыркнула. — Хорошо, что у него хватило ума выбрать конечным пунктом не твою комнату и не гостиную. Разрушений было бы гораздо больше. А так — твой мотоцикл, — она тщательно выговорила это слово, — он теперь стоит в подвале. В зале для спортивных занятий. Всё равно там пока заниматься некому. — И снова на её глазах блеснули слёзы.

А я опять попросил её вызвать к нам семью Лонгботтом. Настоятельно пригласить. Целиком. Пока не случилось непоправимого.

— Хорошо, — смирилась Вальпурга, — всё равно тебе пока надо отдыхать. Пойду, поговорю с Августой. Но от разговора со мной ты не отвертишься, сынок, — грозно пообещала она, тут же убирая всё грозность лёгким поцелуем в лоб.

Меня напоили тремя зельями из шкатулки. Бррр! Одно другого противней! И оставили на попечении Крилла.

Так не хотелось терять времени, но бороться с зельями не было сил. Закрыл глаза и погрузился в тяжёлый сон. В этом сне я многократно переживал события прошлого — влияние настоящего Сириуса Блэка. И многократно был свидетелем возможных будущих событий. А это уже мой вклад в общую сумятицу в моей многострадальной голове.

Утром с удивлением почувствовал, что не слышу в голове комментариев того, прежнего Сириуса. Это что же получается? Ассимиляция? Или отторжение? То есть тот Сириус ушёл насовсем?

— Ещё чего! — Возмущённо прозвучало у меня в голове. — Пока что ты действуешь не во вред моему Роду, — тихий, но проникновенный вздох, — пока что польза от твоего присутствия перевешивает. Я не могу ещё раз пережить все те ужасы, что увидел у тебя в голове. И, — в голосе послышалось смущение, — пожалуйста, будь помягче с матушкой.

— Да вы же на ножах с ней! — удивился я. — рассорились.

— Да, я слишком сильно хлопнул дверью, уходя из дома — матушка была вправе на меня сердиться. Но ведь я уже успел убедиться, что был неправ. И матушке сейчас будет плохо. Ты же не скроешь от неё, что Регулус погиб.

— Ты прав, не скрою. И про хоркруксы расскажу. У меня на её помощь большие планы. Надеюсь, она уже пригласила Лонгботтомов.

Вскочил, проделал несколько фрагментов из утренней зарядки. Э-э, да зелья-то помогли! Я уже не чувствую себя умирающим лебедем. Энергия так и хлещет — даже кончики пальцев покалывает. Поосторожней надо быть, а то так и до беды недалеко.

Накаркал. Неловкое движение рукой и мне на голову чуть не свалился балдахин моей кровати.

Оглядел свою комнату, чуть снова плохо не стало. Это ж надо было так свою психику алым цветом плакатов гробить!

— Крилл! — щёлкнул пальцами.

Появился тот самый Горлум, которого я увидел в последний момент перед обмороком. Поклонился мне, подметая длинными ушами пол, выпрямился, ожидая приказаний.

— Мне хотелось бы сменить обстановку в комнате. — Неуверенно начал я.

— Что именно хочет молодой Хозяин? — Спокойно спросил Крилл.

— Не знаю, цвет немного изменить бы.

Щелчок длинных костлявых пальцев — алые полотнища исчезли, оставляя после себя серебристо-жемчужную ткань, которой были затянуты стены. Но вот фотографии магловских мотоциклов остались. Я не удержался от улыбки — такими старыми выглядели они для меня. Да и магловские красотки в слишком откровенных для магов купальниках не вызвали у меня интереса. Этот эпатаж Сириуса показался мне таким мелким.

— А теперь кровать — можно убрать лишние перины? Слишком мягко было ночью, — уже смелей предложил я.

И это было сделано. Большая кровать с резной деревянной спинкой в изголовье избавилась от половины перин. А высокое окно, задернутое длинными бархатными шторами, засияло чистотой.

— Постой, — спохватился я, — а моя палочка? Где она?

Крилл протянул мне небольшой поднос, сняв его с тумбочки, что стояла у изголовья кровати.

Увы, от моей волшебной палочки остались одни щепки. Инстинктивно потянулся посмотреть — что же там у меня с коленом? Ничего. Но я же помню, что боль была страшная! А теперь даже и царапины не осталось. Это сколько же я лежал?!

Машинально взмахнул рукой, засветилась табличка с цифрами.

Второе ноября, восемь утра. Понедельник. В горле что-то сжалось. Хеллоуин был позавчера. Вчера утром я очнулся у перевернутого мотоцикла, а потом оказался в этом доме. Под наблюдением семейного целителя.

И с леди Блэк ухитрился не поругаться — уже в плюс. Теперь остаётся только попробовать объяснить ей про Гарри Поттера. А самое трудное — объяснить, откуда мне это всё известно.

Вздохнул, попросил проводить меня в столовую, отговорившись тем, что в голове всё ещё гиппогрифы скачут. Вслед за Криллом вышел на площадку. Поднял глаза вверх, вспоминая. Выше моей комнаты — только чердак. С него так удобно было наблюдать за звёздами!

Вздрогнул, обратив внимание на дверь напротив. Табличка на ней выглядела эффектно, надпись на ней была аккуратно выведена от руки:

Не входить

без ясно выраженного разрешения

Регулуса Арктуруса Блэка

И опять память о брате. Я прикрыл глаза, собираясь с духом. Я должен!

Мы спустились ещё на два этажа в малую столовую — только для членов семьи. Другое дело, что иногда этих членов семьи в ней собиралось слишком много. Звучали детские голоса, но всё было чинно и благородно. Как и полагается в Древнейшем и Благороднейшем семействе.

Леди Блэк уже ожидала меня, сидя во главе стола.

Поддавшись внезапному чувству, я подошёл к ней и опустился на колени, взяв обеими руками её левую руку.

— Матушка! Простите меня... — Прижался лицом к складкам её любимого платья, вдохнул такой знакомый аромат её духов.

Краем глаза заметил, движение её правой руки. Она как будто хотела прикоснуться к моим волосам — как раньше.

Не успела.

В камине вспыхнуло зелёное пламя, раздался женский голос:

— Вальпурга, ты здесь? Это я, Августа Лайон-Лонгботтом.

Матушка осторожно высвободила у меня свою руку, отвернулась к домовушке:

— Коррал, впусти гостей. Я разрешаю войти семье Лонгботтом, — негромко произнесла она.

Я поёжился, вспоминая Чары, которыми был прикрыт наш камин. Если бы кто-то попытался войти без разрешения, его ждали бы весьма неприятные ощущения. Возможно, что и со смертельным исходом.

Пришлось и мне нехотя подниматься на ноги, встречая гостей.

Первым из зелёных клубов вышел высокий молодой человек. Я хмыкнул — с годами Фрэнки стал просто копией своего отца — Харфанга Младшего. И ничего не осталось от бабушки Каллидоры Лонгботтом, урождённой Блэк. Темные задумчивые глаза, прямой нос, широкий лоб. Непослушные светлые волосы слегка завивались на концах. Но он стеснялся этих кудрей, считая такую причёску совершенно не подходящей для аврора, поэтому стригся очень коротко.

Вслед за ним настороженно вышла хрупкая фигурка с ребёнком на руках — Алиса Лонгботтом, урождённая Оуэн. Светленький пушок на затылке ребёнка выглядел так трогательно, что я стиснул зубы, вспомнив о другом маленьком мальчике — только черноволосом. Гарри.

Последней в клубах зелёного облака показалась крепкая фигура Августы Лонгботтом. Как обычно после смерти супруга она была одета в платье тёмного цвета, не без изящества отделанного дорогим кружевом. Хоть она пришла и с помощью камина, но голову её украшала неизменная роскошная шляпа — на этот раз с восковыми фруктами, а не с привычным мне чучелом грифона. На сгибе локтя у неё висела большая красная сумка — семейный артефакт, который вмещал в себя гораздо больше вещей, чем можно было судить по виду сумки.

Коррал сразу же запечатала камин.

— Сириус Блэк! — Вскинулся Фрэнк, пытаясь нащупать свою волшебную палочку, но был остановлен крепкой рукой миссис Лонгботтом. — Тебя разыскивают по обвинению...

— Абсолютно надуманному и глупому! — Прервала его Вальпурга. — Мой сын пострадал в аварии и провёл всё это время в постели, под присмотром семейного целителя. Только сейчас ему было разрешено встать.

Фрэнк выглядел растерянным, но тут Августа отодвинула его в сторону, расцеловала Вальпургу, мимоходом потрепала меня по плечу.

Матушка пригласила гостей к столу, попросив доверить Невилла попечению нашей домовушки. Алиса робко отдала ребёнка. Коррал мгновенно исчезла из столовой.

Я сел по правую руку от матери, Августа была приглашена занять место напротив Вальпургии, а Фрэнк и Алиса, обменявшись взглядами, сели напротив меня.

Глава 3.

Повороты Судьбы

(продолжение)

Я неторопливо жевал что-то, совершенно не чувствуя вкуса.

Размышлял — ведь ещё вчера я чётко разделял свои мысли и мысли Сириуса. А уже сегодня его воспоминания о школьных годах я воспринимаю, как свои собственные. И Алису вспомнил, и Фрэнка. Для меня — Серёги Чернова — они чужие люди. А Сириус неплохо ладил с обоими. Там ведь ещё и родство имеется. Пусть дальнее, но именно оно сейчас даёт возможность принять эту семью в семейном Убежище.

Да, ведь Каллидора Блэк, вышедшая замуж за деда Фрэнка, была двоюродной сестрой обоим моим дедам — Поллуксу и Арктурусу. То есть — и Вальпурга, и Орион были в троюродном родстве с Харфангом Младшим. Ну, а уж у нас родство считалось в четвёртом колене, что позволяло нам в общении опускать все эти подробности, упоминая только слово "кузен" по отношению друг к другу. Фрэнк был старше меня на несколько лет, учился на Гриффиндоре — кто бы сомневался, ухмыльнулся, припоминая некоторые из его "подвигов". Стал неплохим боевиком. Алиса — моя ровесница, тоже Гриффиндор, жила в одной спальне с Лили, ходили всё время вместе — вместе и свадьбы играли. И сыновья у них родились с интервалом в один день..

И опять нахлынули воспоминания, которые принадлежали Сириусу. Вот маленький годовалый мальчик вцепился обеими ручками в подаренную мной на день рождения игрушечную метлу. Закладывает виражи, хоть она и не предусматривает поднятие выше полутора метров, но ему и этого хватает. Сшибает всё на своём пути, уворачивается и от меня, и от рук отца. Скалится в беззубой улыбке:

— Си-ии!!! Авва-ав!

Я даже застонал, прикрыв глаза — так встала передо мной эта картина.

— Сириус! — встревоженный голос Вальпурги вырвал меня из этих — пусть горьких, но таких живых воспоминаний. — Тебе плохо? Ты принял все зелья, которые тебе прописал мистер Рейли?

У меня не было слов — горло перехватило, поэтому я только кивнул, извиняюще улыбаясь гостям. И Алиса, и миссис Лонгботтом тоже с тревогой смотрели на меня. Да и из глаз Фрэнка уходила злость.

— Я и сам не мог понять, как мог ты, Сириус, связаться с Тем-Кого-нельзя-называть, — задумчиво произнёс он. — В Хогвартсе мы были приятелями.

Я плюнул про себя и быстро закатал рукав, показывая чистое предплечье без метки. Его глаза расширились:

— Но как тогда Он смог попасть в дом Поттеров?! Они же сидели под Фиделиусом. — Я коротко кивнул. — А Хранителем был ты. — Я отчаянно замотал головой, всё ещё боясь произнести хоть слово, чтобы не разрыдаться.

— Не ты? — удивилась Алиса. — Тогда кто?

— Ремус? — выбрал вариант Фрэнк. И тут же сам отказался от него. — Вряд ли. Помнится, что после Школы вся ваша дружная компания отдалилась от него по неизвестной мне причине.

Я опять кивнул.

— У него было задание от директора, — хрипло пробормотал я, — среди оборотней. А я — я был слишком предсказуемым вариантом. Поэтому-то мы посовещались и решили, что Хранителем их дома станет Питер.

— Петтигрю? — удивилась Алиса. — Никогда бы не подумала на него.

— На это и был расчёт, — у меня получалось говорить всё лучше. — На него не подумают, потому и не тронут. А за мной могут и погнаться, да я смогу увернуться. Да и тайну не выдам.

— А он выдал эту тайну Тёмному Лорду, — задумчиво произнесла Вальпурга.

Меня и Фрэнка перекосило. Только по разным причинам.

— Только его последователи называют его так! — В запальчивости выкрикнул кузен.

Я же наоборот — произнёс почти шёпотом:

— Какой же он Лорд? Полукровка... Хоть и талантливый, не спорю. И Род его не принял.

Мать бросила на меня странный взгляд, а Алиса удивилась:

— Он — и вдруг полукровка?!!! Тогда почему он приказывает убивать маглорождённых и полукровок?

— Ты уверена, что это его приказ? — одновременно произнесли мы с матушкой.

И снова непонятный взгляд в мою сторону.

— Так все говорят, — протянула Алиса. Было видно, что она усиленно размышляет над сказанным.

— А его программа, — вздохнула Августа, — привела на его сторону многих чистокровных. Даже я, обучаясь в Хогвартсе, хотела присоединиться к его Ордену.— Она бросила быстрый взгляд на Вальпургу. — Искала туда пути.

— Что?!!! — Фрэнк и Алиса явно не ожидали такого признания от неё.

— А что такого — у него было всё правильно сказано. Мы — чистокровные, мы можем выучить гораздо больше, чем другие, почему мы должны получить меньше знаний, чем те, кто учился до нас? Почему знания наших предков называют Темными? Запрещают проводить Ритуалы на крови? Приносить старинные жертвы духам дома? Подпитывать старинные охранные заклинания жертвенной кровью — не обязательно же это будет кровь врага. — И она мило улыбнулась.

Молодые Лонгботтомы в священном ужасе переводили взгляд с Августы на Вальпургу, а матушка кивала, подписываясь под каждым словом старой приятельницы.

— Мама, — пробормотал Фрэнк, — ты говоришь сейчас такие вещи... — Он перевёл взгляд на меня. — Сириус, ну хоть ты скажи им, — обратился он ко мне за поддержкой.

Но я лишь пожал плечами.

— Твоя матушка права, Фрэнк.

Теперь на меня смотрели все четверо. Лёгкая улыбка скользнула по губам обеих почтенных леди. Они переглянулись, что-то передавая друг другу мысленно. И у меня от их многозначительных взглядов по спине пробежали мурашки.

Тут ещё к их переглядываниям в полной тишине присоединилась и Алиса. И мне чуть дурно не стало. Наверно, зелья так действуют.

Вот матушка кивнула и обратилась к моему домовику:

— Крилл, покажи комнаты нашим гостям. Пусть располагаются.

Фрэнк вскинулся:

— Мы же ещё не решили, останемся ли мы!

Но Алиса ладошкой запечатала ему рот — очень нежно, сама же поблагодарила матушку с большим жаром. И буквально поволокла мужа вслед за Криллом.

Я остался один на один с маститыми волшебницами. Нет, не старыми, у меня язык не повернулся бы так охарактеризовать матушку и — да, пожалуй — тётушку. Сам ведь только что родство высчитывал.

Обе смотрели на меня с каким-то очень нехорошим любопытством.

Начала разговор, как ни странно, миссис Лонгботтом: