Манга

ФАНФИК 3 "Манга"

Декабрь 1921 года.

Верховный Правитель Югороссии был страшен в гневе.

— Что, генерал, не навоевались? Крови вам мало? — кричал он, наклонившись к самому лицу своего визави.

— Мне с предателями говорить не о чем! — отрезал тот. И заговорил лихорадочно-быстро, опасаясь, что перебьют, не дадут закончить выстраданное. — Вы всех предали, всех! Лавра Георгиевича, Михаила Алексеевича, юнкеров наших, офицеров. Всех! Всех, кто кровь свою проливал за освобождение... Память самую Ледяного похода замарали примиренчеством своим! Вы...

— Ма-алчать!

— Не могу я молчать! И не буду! Теперь, с танками и авиацией, с собственными заводами боеприпасов — мы возьмем Москву! У господ боль-ше-вич-ков нет ничего подобного, мы...

— Заткнитесь, Кутепов, вы мне надоели, — это сказал уже не Верховный правитель, а щелчком выбросившая докуренную до фильтра длинную тонкую сигаретку в открытое окно женщина. Светлые волосы, пострижены коротко, по последней моде — такая прическа называлась "под пажа" — немного не доставали до воротника черного мундира старшего майора ОСВАГА. Приталенный китель сидит на ней как влитой, а брюки — скандально облегают. Впрочем, к этому вызывающему виду все уже привыкли. По сравнению с некоторыми другими привычками фройляйн это были сущие мелочи. — Значит, вам на Москву хочется? Въехать, стало быть, в Первопрестольную на белом танке и короновать в Архангельском соборе какого-нибудь великого князя? Молчать! — этого приказа бывший начальник штаба 3-го моторизованного корпуса ослушаться не смог. Под горящим взглядом фройляйн у него отнялся язык.

— Правитель пытался вам объяснить, как и в чем вы ошиблись. Вы оказались глухи. Что ж, ваш выбор. Я же попытаюсь объяснить вам, что ждет ваших людей. Не вас. Вы уже заработали смертный приговор. И отменять его никто не будет. Итак, все ваши головорезы из РОВС-СК, которых вы готовили для засылки на территорию РСФСР, отныне будут работать на нас.

— На кого именно? — нашел в себе силы криво ухмыльнуться бывший генерал. — На Югороссию? Или вашу неизвестно откуда взявшуюся шайку с вашим дьявольским пароходом?

— Вы не допускаете мысли, что эти две вещи как-то взаимосвязаны, нет? Ну, и ладно. Мир с вами. Господин Врангель... Этот человек вам еще нужен?

— Да нет, фройляйн.

— Аминь, — её движения, как обычно, никто не успел заметить.

Подломившись в коленях, человек в генеральском мундире рухнул на ковер.

— Зачем?

— Вскрытие этого дела не в интересах Югороссии. Зовите врачей, Петр Николаевич. У генерала Кутепова сердечный приступ.

МАРИЯ МИХНО, более известная как БЕШЕННАЯ МАРИЯ

Май 1923 года

Тяжелый "Харлей-Дэвидсон J 1000" образца 1915 года значительно уступал харьковскому "Тайфуну", но выбора не было — ввозимая в Америку иностранная авто и мототехника облагалась такими пошлинами, что позволить себе приобретение того же "Тайфуна" или "ДВМ-Комета" могли только очень богатые люди. Конечно, в нынешних обстоятельствах цена для меня особого значения не имела, зато имела значение незаметность. На "Харлее" или "Индиане" она достигалась, а вот "Тайфун" был бы заметен сразу.

Пол-года назад фирму "Эйс", выпускавшую тяжелые машины с рядным четырехцилиндровым двигателем, приобрела канадская "Вентура Компани", до того специализировавшаяся на выпуске стрелкового оружия. Поскольку "Вентура" являлась собственностью германо-турецкой "Анкара-ДВМ", а та выпускала лицензионные копии русских "Тайфунов" (под названием "Метеор" выпускались машины с рядными двигателями, принципиально аналогичными моторам "Тузов" Хендриксона, "Комета" штамповала V-модели), то можно надеяться, что вскоре я смогу найти себе что-либо более приличное.

На этой обнадеживающей мысли я задержалась до такой степени, что едва не проехала нужной точки. С вершины этого холма весь город был виден как на ладони. Город, ха! Меньше тысячи жителей!

Бинокль мгновенно приблизил к глазам единственную улицу города, естественным образом возникшую из проходящей через город дороги. Я освежила в памяти вычитанную из справочника информацию. 997 жителей... неверно, на щите написано, что уже 1022. С прибавлением! Два банка, почта, телеграф, телефонная станция, автобусная станция, две бензоколонки — на въезде и выезде из города — и одна автомастерская с продажей бензина. Полицейский участок. На широкой террасе сидят шериф с помощником, оба при кобурах. Интересно, зачем они им в этаком захолустье, где и кража курицы — преступление века? Так, а где электростанция? А, вот. Ещё что-нибудь интересное?

О да, и даже очень. Кукольные фигурки на крыльце участка задергались, одна упала со стула, обе вскочили... Так, и куда мы бежим с пистолетами наголо? К банку? А... Вот дьявол!!!

— Господа, противник нам с кем-то изменяет!

— Чего?

— Один из наших банков кто-то уже грабит!

— Зар-раза!!!

Вновь приникнув к биноклю, я обнаружила, что в нашу сторону движется большой черный легковой автомобиль, слегка похожий на гроб. За ним бежали двое полицейских, на ходу стреляя из револьверов. Из гробовидного броневика в ответ палили из автомата, но попасть никак не могли.

Наш бравый атаман скомандовал развернуть один из двух наших авто поперек дороги даже раньше, чем я догадалась ему это посоветовать. В машине занял место пулеметчик, за ней встали двое с "Томпсонами", на ходу подсоединяя стозарядные диски. Я быстро подсоединила к своему "Махновцу" приклад, вставила магазин и прикинула, с какой линии нужно начать стрелять. Выходило, что с дальней — американцы очень любят большие тяжелые автомобили, обладающие, вдобавок к прочим недостаткам, чудовищной инерцией. Не остановишь загодя — сметет с дороги к чертовой матери.

В этот момент откуда-то сзади раздался злобный автомобильный гудок чрезвычайно мерзкого оттенка. Этакий козлетон, осложненный дребезжанием.

Гудел незаметно подъехавший к нашей группе фермерский пикап, нагруженный клетками, в которых возились и кудахтали куры. За рулем пикапа сидел дедусь в синем комбинезоне и соломенной шляпе, жевал травинку и меланхолично, но ни на секунду не останавливаясь, жал на клаксон.

По общему молчаливому согласию на боевых с людьми всегда разговариваю я — остальные у нас нервные, сразу лезут на рожон. А я тихая такая, белая, пушистая. И тех, кто не нарывается, не убиваю. Достаю из специально нашитого на рукав кармана звезду федерального маршала, креплю к куртке.

— Чего надо?

— Проехать.

Удивительное спокойствие. Полтора десятка людей с автоматами, а ему — хоть бы хны. Непуганый народ. Захолустье — оно захолустье и есть.

— Чуть погоди, мы закончим — и езжай куда хочешь. А пока брось гудеть, а то нам засаду испортишь.

— Мы — это кто?

Ну... флегма!

— Спецгруппа федеральных маршалов по борьбе с бандитизмом. Ловим известного грабителя банков Джимми Блая по кличке Джимми Блад.

— Никогда не слышал.

Ещё бы ты о нем слышал, если я его только что придумала!

— Он у вас тут сейчас банк грабить будет.

— Какой, городской или национальный?

Ого, оживился дедок!

— Черт его знает, но вроде городской.

— Так им и надо, кровопийцам поганым...

Неизвестные личности, ограбившие "наш" банк, перевалили гребень холма. Из открытого "Предатора" тут же загрохотал "Льюис", стоявшие за капотом автоматчики открыли огонь из "Томпсонов". Гроб на колесиках резко повернул, взорвались простреленные покрышки, машина накренилась и опрокинулась на бок. Из бокового — ныне верхнего — окна и через выбитое лобовое стекло торчали чьи-то останки, оглашая окрестности бодрыми стонами.

Мой выход. Люди у нас, несмотря что нервные, на добивании работать решительно отказываются. Мол, мы тут честные солдаты, а раненных достреливать пусть эта бешенная полячка ходит.

Кстати, не представилась. Меня тут знают как Викторию Ифигению Варшавски, дочь отца-поляка и матери-итальянки, анархистку, суфражистку, немного нимфоманку и абсолютно сумасшедшую убийцу из Города Ветров. Узнаю, кто мне эту легенду подсунул — убью с особой жестокостью, благо, теперь умею.

Добивать, в принципе, можно по-разному, я лично предпочитаю эффекты. Забравшись внутрь, первым делом я извлекла из-под одного ещё не совсем покойника и выкинула наружу почти целый "Томпсон" — кривая винтовочная пуля расколола его приклад пополам, но в остальном автомат был вполне боеспособен. Таак. А где у нас денежки? Денежки у нас в саквояже. И тут же — два здоровенных автоматических кольта. Ненавижу эти мортиры. Я выкинула саквояж, выползла сама. Теперь — время для спецэффектов. Достаю гранату, по пути выдергивая прицепленную к специально вшитому в карман колечку чеку, и не глядя швыряю её за спину. Подбираю автомат и саквояжик и прогулочным шагом шествую к мотоциклу. И — раз. И — два. И — три. И — четыре.

Грохот. Вспышка, над моей головой свистят осколки. Главное в выполнении этого в общем-то нехитрого фокуса — точный расчет. Метнуть гранату надо точно в окно машины, затем точно рассчитать время взрыва и находится в нужный момент в нужном месте... И, конечно, никогда, никогда не путать гранату "для фокусов", и хранящуюся в соседнем кармашке боевую, с неснятой осколочной рубашкой.

Как шутила незабвенная Ева Могилевска, прозванная Апельсинкой за любовь к одноименным ручным гранатам, у наемника нет ничего, кроме его репутации. Свою репутацию она оправдывала на все 200% — портреты с подписью "Evita Naranja, террористка, убийца, грабительница банков — 10 000 $ за живую или мертвую", висели уже в семи штатах.

По дороге во всю мочь, подпрыгивая на колдобинах, улепетывал давешний пикап, теряя по дороге клетки с курами.

Ребята уже разобрались, ждали только меня. Автомат и саквояжик полетели в командирский "Предатор", и он немедленно рванул вперед. За ним — полугрузовой "Рейнджер" и массивный пятитонный "Гарфилд" с закрытым кузовом. Мое звено — два тяжелых "Индиана" с колясками и два одиночных "Харлей-Дэвидсон J" -дисциплинированно дождались, пока я оседлаю свою капризную зверюгу, и только тогда дали по газам.

Этот городок со счета скидываем. Что у нас остается? Ещё две-три похожих дыры, на один-два, редко на три банка каждая, и в этом штате — все. Военное положение, мобилизация национальной гвардии и полные штаны веселья.

Честно, не понимаю я этого. Один специалист группы "Л" стоит больше, чем мы выручим с этого штата, грабя по банку каждый день до окончания своей паскудной жизни (а жизнь у нас теперь будет ох длинная...). Никаких осмысленных функций наша яркая деятельность здесь не несет. Так какого черта?

Нас, полторы дюжины выпускниц "Академии Вольфшанце", переправили в Канаду на норвежском лесовозе. Затем через границу на Великих озерах в Чикаго, и уже оттуда мы разлетелись по Штатам вольными пташками. Или фуриями, выпущенными за ворота Ада во временную командировку. Мой контакт был там же, в Чикаго, и задачу он мне поставил крайне интересную — ликвидировать главу местного преступного сообщества, занимающегося торговлей "живым товаром". Ликвидировать показательно, громко, желательно — со всем окружением.

Ладно, приказ есть приказ, сказано — ликвидировать громко, значит — ликвидировать громко. Помню, как контакт злобно шипел, что меня не просили взрывать газовую магистраль и разрушать целых три квартала городской застройки. Попробовал бы он сам ликвиднуть этого типа с его тремя совершенно одинаковыми гробовиками, причем непонятно, в какой машине едет он, а в каких — охрана...

Так. Вечер воспоминаний откладывается. Погоня. Интересно, какого черта?.. Раз, два, три — три "морских свинки". В том городишке таких сил нет по определению, там и одной-то машины быть не может! Ага, понятно — полиция штата. Эти идиоты, что, даже телефон не отрезали?

Ненавижу непрофессионалов!!!

Обхожу колонну, махаю главному. Старшой у нас парень с опытом, прошел всю Европейскую компанию, от звонка до звонка... А потом его вышибли. Оказывается, не те политические убеждения!!! Нехорошо нынче в Америке быть коммунистом, просто неприлично. Да и социалистом — тоже не сладко. А хуже всего — профсоюзным агитатором или, не дай бог, активистом. Таких здесь регулярно убивают и ещё более регулярно сажают в тюрьмы. В классе прикладной политологии у нас висел плакат с цитатой из трудов неизвестного мне, но явно умного типа: "Если сделать мирную революцию невозможной, жестокая революция станет неизбежной". Здешние бонзы делали все, чтобы приблизить эту самую "жестокую революцию".

Колонна уходит дальше, а мы ввосьмером — я, шестеро моих и сержант с пулеметом — занимаем позиции в кювете. Метров за пятьдесят устанавливаю на двух рогульках автомобильную растяжку. Растяжки, вообще говоря, бывают двух видов — автомобильные и пешеходные. Отличаются они тем, что при установке пешеходной объект взрыва ближе к земле, более внимателен и имеет малую скорость. Из-за всего этого проволочку, натянутую поперек дороги, крепим к чеке. Человек идет, задевает проволочку, та выдергивает чеку, и граната взрывается.

В том случае, если вам необходимо установить ловушку на автомобиль, проволока (потолще) натягивается поперек дороги чуть выше уровня капота, и крепится непосредственно к гранатам. Автомобиль едет, цепляет проволоку вместе с гранатами и утаскивает их с собой.

Здесь задача облегчалась тем, что дорога была довольно узкая, а за канавой, изображавшей собой кювет, начинались заросли густых и довольно колючих кустов, в которых замаскировать пару рогулек с протянутой через них проволокой — плюнуть раз.

Вот первая "морская свинка" миновала приметный куст на обочине, мелькнули яйцевидные "апельсинки", забрасываемые в салон обернувшейся вокруг лобового стекла проволокой, слитно шандарахнуло...

И загрохотали, сливаясь злобным хором наши автоматы и пулемет. Не люблю сорок пятого калибра, но вынуждена признать — пистолет-пулемет под патрон .45 АКП является одним из самых смертоносных видов оружия ближней дистанции. Конечно, весит он восемь с лишним кг, стоит почти триста баксов и на дистанции свыше пятидесяти метров из него и в слона промажешь... Зато человек, в которого попала пара пуль сорок пятого калибра, падает, и, что характерно, более не встает.

Мой "второй номер", М1920N2 при той же прицельности (вызванной дешевизной и технологичностью изготовления) имеет два огромных преимущества. Он очень компактный — отдели только магазин и приклад, и его можно свободно носить под курткой — и очень дешевый (изготовляется из стальных труб, штампованных деталей и простых в изготовлении частей, за что и прозван "мечтой водопроводчика"). Это делает его идеальным оружием для массовых армий, начинающих бандитов и исполнителей узкоспециальных задач — для армий и уличной шпаны ценна его дешевизна, а для людей особого назначения ценна в первую очередь компактность. За это же ценю его и я.

Собирать оружие с трупов отправили, конечно же, меня. Оружия оказалось довольно много, но в основном — револьверы и пистолеты сорок пятого калибра. Кроме них, имелись ещё два дробовика (стандартные помпы двенадцатого калибра) и один рычажный "Марлин" под патрон .45 ЛК. Небогато. В добивании, кажется, нуждались только трое ещё шевелившихся, однако, поскольку щупать пульс мне было некогда, для полной уверенности пришлось просто всадить по пуле в голову каждому, у кого она сохранилась.