Что ж, средневековая история Шотландии была иной, совсем иной, нежели та, которая была в его мире. И следовало признать, что такая история ему нравилась гораздо больше. Однако предстояло разобраться в том, почему в XXI веке наука и техника (если судить о них по словам аббата) оказались на уровне начала ХХ века? Неужели его вмешательство и спасение одной жизни обернулось замедлением прогресса? И что ему делать в этом мире, где всё настолько отличается от того, к чему он привык?

В 'Истории Андфинна Исповедника' нашему современнику очень понравилась трактовка пророчества, данного им королеве. Кто бы мог подумать, что строфа из стиха 'a Queen in your Fatherland' станет обоснованием принятия потомством Маргариты короны Норвегии. И ведь действительно, после этого дороги назад не было. Колесница истории покатилась по другому пути.

Аббат Томас тоже постоянно думал о дальнейшей судьбе Хьюго. Этот молодой человек разрушил привычную картину мира и вполне мог разрушить устоявшийся порядок вещей, такой привычный и понятный. Если показать его миру, это может послужить торжеству католической церкви, однако это же может вызвать такие политические потрясения, по сравнению с которыми религиозные войны в Империи или кровавый конфликт с неверными на Балканах окажутся мелочью на весах истории. Чего стоит только история о многочисленных еретических учениях, называющих себя христианскими!

Если он примет этот мир и осторожно войдёт в него под контролем католической церкви, то своими знаниями он обогатит страну, а он, простой аббат уважаемого, но не слишком богатого монастыря, усилит свои позиции среди шотландских иерархов. Но если он кинется менять мир (а он, судя по его рассказу, уже один раз сделал это), то лучше будет оставить его в монастыре. В каком качестве — об этом тоже надо подумать. Если он действительно врач, то его умения будут полезны монастырю, а если он авантюрист то, — тут аббат перекрестился и шёпотом попросил прощения у Господа, — он будет полезен монастырю в качестве Хьюго Оркнейского. В склепе он появился и в склепе же найдут его мощи.

На следующий день аббат и наш герой вновь встретились для вечерней беседы. Аббат Томас неважно чувствовал себя, поэтому встретил Хьюго укутанным в плед и сидя в кресле. Ноги его, обутые в тёплые полусапожки, опирались на небольшую скамеечку, рядом с которой стояла старая медная жаровня, наполненная тлеющим углём.

Хьюго поздоровался с аббатом и устроился в кресле напротив.

— Послушайте, сын мой, а как вы представляете себе ваше будущее?

— Пока не знаю, святой отец. Я думал об этом в последние дни, но я пока не решил. У меня нет документов, я не знаю реалий вашего мира. Я бы хотел побывать в Эдинбурге, посетить Глазго, Лондон, посмотреть мир, но и средств на это у меня нет. Я врач и обладаю многими знаниями, которых здесь ещё просто нет, но здесь нет тех лекарств и той аппаратуры, которые используют все врачи...

— Хорошо, что ты понимаешь это. В нашем мире ты никто. Тебя нет. Здесь, в стенах нашей обители, ты можешь жить, но оказавшись в миру, ты будешь подобен котёнку, брошенному безжалостной рукой в реку. Святая церковь — для тебя подобна спасательному кругу в бурном житейском море...

— Но я не хотел бы всю жизнь провести здесь. Конечно, я очень благодарен вам за гостеприимство, — торопливо сказал Хьюго, — но всё же, я не монах, а врач. Выбирая своё будущее, я хотел лечить людей, а не запирать себя в монастырских стенах.

— Лечить бренные тела или исцелять больные души — и то и другое одинаково важно, сын мой. Твоё умение лечить — только слова. Твоя история — тоже только слова. Ты хочешь уйти — но у тебя нет цели, к которой ты пойдёшь.

И потом, как человек, прославленный и беатифицированный католической церковью, может отринуть её и уйти в мир?

— Но ведь не все воспитанники оставались в монастырях?

— А разве ты наш воспитанник? Ты знаешь догматы христианства? Ты следуешь предписаниям церкви? Наши воспитанники знают всё это, а ты — нет. Некоторые твои высказывания можно трактовать, как заблуждения, если не хуже. А твои рассказы о другом мире... В лучшем случае, тебя сочтут сумасшедшим, а в худшем... В общем, прежде, чем ты сможешь безопасно выйти в мир, тебе надо многому учиться.

Хьюго вынужден был признать, что аббат абсолютно прав, но осознавать, что ему придётся сидеть на острове несколько лет, прежде, чем он сможет покинуть монастырские стены и вернуться в мир, было неприятно. Крайне неприятно. Поэтому, немного помолчав, обдумывая слова аббата, он сказал:

— Получается, что здесь и сейчас я бесполезен?

— Ты сам это сказал, сын мой. Ты чужд нашему миру и тебе предстоит многое узнать, чтобы мир принял тебя.

— Может, мне стоит вернуться обратно в свой мир?

— Как ты сможешь сделать? По твоим словам, ты изменил мир, когда исцелил королеву Маргариту. Чтобы появился твой мир надо, чтобы ты не смог её исцелить, то есть ты должен остановить себя и обречь королеву на смерть. Ты сам себе противоречишь и не понимаешь, чего хочешь!

— Простите, святой отец, но очень тяжело осознавать себя абсолютно бесполезным и ненужным. Возможно, вы правы, и мне стоит обдумать свою дальнейшую жизнь.

— Бог простит, сын мой. Пока ты поживёшь здесь, в моём монастыре. Если ты искусный врач, то можешь доказать это. Брат Иаков болен, у него с утра жар, братья Климент и Тибо тоже нездоровы, да и у меня, похоже, какая-то инфлюэнца. Иди, помоги им и облегчи их страдания. Это отвлечёт тебя от тяжёлых мыслей.

— Спасибо за беседу, святой отец. Я постараюсь помочь им.

Хьюго встал, поклонился аббату и вышел из покоев настоятеля.

* * *

Пять дней спустя монастырь напоминал лазарет. Из двенадцати монахов двое уже предстали перед апостолом Петром, а остальные либо лежали пластом в своих кельях, либо медленно, подобно теням, передвигались по территории монастыря, кашляя, чихая и кутаясь в тёплые вещи. Единственный, кого не затронула болезнь, был наш современник. Банальный грипп, с которым успешно боролись в его мире, здесь свалил всех, до кого мог добраться. И самое ужасное, что Хьюго ничем не мог помочь несчастным монахам. У него не было привычных лекарств, а жаропонижающие отвары лишь незначительно облегчали симптомы болезни.

Позавчера, после смерти брата Иакова, он опять разговаривал с аббатом и честно признался, что он не имеет лекарства от этой болезни. Сегодня, после смерти брата Оливера, самого старого из насельников монастыря, он понял, что виной случившейся эпидемии является он сам. Вирус, принесённый им в себе из другого мира. Его иммунитет не замечал вируса, а для замкнутого островного мирка грипп оказался страшной опасностью, от которого не было лекарства. И как исправить случившееся он не знал.

Узнав о смерти брата Оливера, аббат Томас спросил нашего современника, откуда в монастыре появилась болезнь. Хьюго не хотел признаваться в том, что причиной стал он сам, поэтому отговорился незнанием и какой-то околомедицинской терминологией, но настоятель почувствовал в его словах ложь. Решив, что болезнь — эта кара Господня за его грехи, прежде всего за принятие в стенах монастыря человека, нарушившего божественный порядок, аббат Томас решил исправить эту ошибку.

Следующей ночью спящий Хьюго был заперт в своей келье, где и провёл последние двадцать семь дней своей жизни без тепла, еды и воды. Его попытки выбраться наружу были неудачны, а на крики и призывы о помощи никто не откликнулся.

В результате эпидемии монастырь потерял семь монахов из двенадцати. Выжившие, в том числе и настоятель, отслужили не один благодарственный молебен 'об избавлении от болезни'.

Через неделю после смерти нашего современника его тело, очень худое и лёгкое, было погребено в дальнем конце склепа под простой каменной плитой, на которой была выбита надпись 'Хьюго Оркнейский'. Его мешок и одежда тоже были брошены в могилу к своему незадачливому хозяину.

* * *

Прошло одиннадцать лет. Новый амбициозный настоятель, аббат Бенедикт, изучая хозяйство, оставленное им предшественником, обнаружил в склепе простую могилу. Так как никого из монахов, видевших Хьюго, уже не было в живых, его никто не остановил. По приказу Бенедикта могилу вскрыли и обнаружили иссохшее тело, нетронутое тленом.

Несколько дней спустя Генрих, кардинал Шотландский, получил известие об обретении 'нетленных мощей блаженного Хьюго Оркнейского'.

В следующем году разразившаяся эпидемия гриппа унесла свыше тридцати миллионов жизней по всему миру.

* * *

> Краткая история жизни и правления Маргариты

После того, как Хьюго исчез с острова, Маргарита продолжила свой путь и в октябре благополучно добралась до Эдинбурга. При коронации, случившейся в тот же год на Рождество, было подтверждено соглашение с Эдуардом I, однако прибытие к английскому двору было отложено до исполнения обета, данного ей по выздоровлении.

Летом следующего года юная королева с многочисленной свитой посетила Северный Роналдсай, совместно с епископом Андфинном заложила первый камень нового монастыря и передала весь остров монахам. Как было сказано в учебнике 'С тех пор монастырь блаженного Хьюго Оркнейского является одним из старейших действующих монастырей Шотландии'.

В 1292 году Маргарита прибыла к английскому двору, где познакомилась с принцем Эдуардом — своим будущем мужем, и где ей предстояло пройти обучение и получить воспитание, достойное королевы. В 'Житии' подчёркивалась чистоплотность юной королевы и её благоволение церкви.

После конфирмации Маргариты и Эдуарда летом 1297 года состоялось их бракосочетание. По условиям брачного договора Маргарита оставалась правящей королевой вплоть до совершеннолетия своего старшего сына, который должен был унаследовать короны Шотландии, Англии и Уэльса. Тогда же Эдуард I, известный в нашей истории как 'Длинноногий', получил прозвище 'Великий', поскольку помимо столь важного династического брака он вёл очень активную и весьма успешную политику в Аквитании и Фландрии (ему не требовалось держать на северной границе войска, здесь не случилось Старого союза и шотландские горцы участвовали в походах Эдуарда I на материк), а также заключил морской союз с Норвегией.

В 1299 году умер Эйрик II Магнуссон, отец Маргариты, и на престол вступил его брат Хакон V (как и в нашей истории получивший прозвище Святой). Поскольку Маргарита оставалась старшей из дочерей Эйрика II, а Хакон не имел сыновей, она оказалась первой в очереди наследования короны Норвегии и земель Исландии. Вместе с мужем и многочисленным посольством она отправилась на коронацию своего дяди в Осло, где и прожила целый год. Итогом этой поездки стало подтверждение всех ранее заключенных договоров, а также официальным признанием прав на наследование норвежского трона за ней и её детьми.

В 1302 году началась война между Францией и союзом Англии, Шотландии, Норвегии и Фландрии, в ходе которой войска Филиппа IV потерпели несколько крупных поражений. Английскими войсками впервые самостоятельно командовал принц Эдуард. Маргарита находилась в положении и потому не последовала за мужем во Францию.

В феврале следующего года на свет появился первенец Маргариты и Эдуарда, в крещении названный Хьюго. Восприемником младенца из купели стал архиепископ Андфинн Шотландский. В июне того же года, после заключения мира с Францией, принц Эдуард вернулся на родину.

В том же году произошёл знаменитый конфликт между Филиппом Французским и Бонифацией VIII, который чуть было вновь не привёл к войне, однако смерть Бонифация и избрание Бенедикта XI несколько притушили конфликт. Тогда же к новому Папе в Перуджу было направлено совместное посольство Шотландии и Англии с ходатайством о возведении Архиепископа Андфинна в сан кардинала. Новый папа, желая укрепить своё положение, пошёл навстречу просьбе двух монархов, в результате чего в июне 1304 года у Шотландии появился первый кардинал.

В 1305 году скончался Эдуард I и на престол вступил Эдуард II. Маргарита стала королевой Англии и Шотландии, а её сын Хьюго к своему титулу 'герцог Эдинбургский' получил титул принца Уэльского и стал наследником двух корон. В том же году у Маргариты родился сын, названный Эдуардом.

На следующий год королевская семья посетила Шотландию, где шотландской знати был представлен юный герцог Эдинбургский. В качестве жеста, призванного упрочить связь двух монархий, в Эдинбург был возвращён Сконский камень, а в Эдинбургском меморандуме было определено, что все будущие короли Шотландии должны будут короноваться в Эдинбурге независимо от того суверенами ещё каких стран они являются.

В 1307 году разразился знаменитый кризис с Орденом тамплиеров, когда Филипп IV c согласия Климента V произвёл массовые аресты тамплиеров и конфискацию их имущества. Англия и Шотландия заняли выжидательную позицию. По поручению Эдуарда и Маргариты весной следующего года Андфинн отправился в Рим на встречу с Папой. В июле Андфинн удостоился аудиенции, после которой внезапно умер, а на его место в коллегии кардиналов был назначен молодой французский епископ, приходившийся родственником Клименту.

Эта смерть породила крупный кризис в отношениях между Маргаритой и Климентом. Маргарита обвинила папу в непотизме и симонии, а также открыто говорила о том, что смерть любимого кардинала была выгодна Франции. Климент наложил на Маргариту епитимью и отправил в Шотландию нового архиепископа, по 'счастливой случайности', также состоявшем в родстве с Климентом.

Маргарет не смирилась, не приняла нового архиепископа, а к ведущим правящим домам Европы направила послания, в которых обвиняла Папу во множестве преступлений и требовала смены главы католического мира. Маргариту поддержали муж, дядя, король Арагона, Валенсии, Сицилии и Сардинии Хайме II Справедливый, Генуэзская республика и ряд более мелких, но не менее владетельных и влиятельных лиц. Более того, Маргарет объявила, что в своих землях берёт под свою защиту тамплиеров, которые были названы 'жертвами алчности и чудовищного оговора'. В ответ Климент V заявил об отлучении Маргарет от церкви.

В течение следующих трех лет территория Франции и Италии стала ареной войны. Филипп IV при поддержке Папы объявил крестовый поход против Шотландии и начал войну, атаковав английские владения в Аквитании. В ответ англо-шотландская армия высадилась в Пикардии. Норвежский флот, направленный в следующем году Хоконом V на помощь племяннице, опустошил побережье Франции вплоть до Бретани. Арагонская армия совместно с сицилийской армией высадились в Калабрии и начали совместные действия против Неаполитанского королевства.

Маргарита нанесла страшный удар по папской казне, забрав десятину, собираемую в Шотландии. Она заявила, что эти деньги получит церковь, но не Папа, после чего на эти деньги был сформирован двухтысячный рыцарский отряд, костяк которого составляли тамплиеры. Этот отряд отличился в Пикардии, разорив графство Валуа — аппанаж Карла Валуа, брата Филиппа IV, а также решил исход крупного сражения на границе Нормандии и Пикардии.

Тогда же враги дали Маргарет прозвище 'Шотландская валькирия'.