Жестокая игра

Дома... Открывая дверь, я тихо хмыкнула. У меня не было дома. А все эти квартиры, что здесь, в Москве, что в Лондоне, что в Нью-Йорке, что во множестве других миров всего лишь временные убежища.

Я залезла под душ и тихо мурлыкала себе нос, чувствуя, как вода смывает грязь, засохшую кровь и запах больницы, которым я насквозь пропиталась. За что люблю техногенные миры, так это за льющую из крана обжигающе горячую воду.

Выйдя из душа, я надела короткие джинсовые шорты и майку без бретелек, затем сварила себе кофе, налила горячую жидкость в большую красную чашку с белой надписью "Мила" (что поделать, чашку с именем "Милена" мне найти не удалось) и сделала глоток, затем затянулась сигаретой. Наконец, жизнь начала наполнятся смыслом. Мне все еще требовался отдых, но до него у меня было еще одно неотложное дело. Встреча. Жаль, посетитель, как обычно, запаздывал.

Зато было время подумать о деле, в которое меня втравили!

К сожалению, на данный момент ничего определенного я не знала. Кто-то из демонов проникнул в этот мир — вот и все. Но странно, что ради одного проникновения меня оторвали от отдыха. Должно было случиться что-то еще! В конечном счете, подобные происшествия происходили постоянно: мелкие бесы не раз и не два гуляли по нашим мирам. Точно так же и юные ангелочки порой проникали в мир демонов. Любопытство свойственно всем детям. На это смотрели сквозь пальцы. Уничтожить мир дети не смогут, а одним пожаром меньше, одним больше — не важно.

Проникновение взрослых низших демонов тоже не составляло больших проблем. Суккубы, инкубы, демоны кошмаров... — люди часто вызывали их. Иногда по глупости, иногда по ошибке.

Мои раздумья прервал звонок в двери. Я отставила кофе и пятую по счету сигарету в сторону и пошла открывать.

— Велизар?

На пороге, опершись о стену, стоял парнишка лет двенадцати. Вьющиеся рыжие волосы., забавные веснушки на щеках, зеленые глаза с длинными ресницами. Он был похож на юного хулигана, который забавы ради прикрепляет жвачки на поручни лестницы и прижигает кнопки в лифтах. Точнее... Он был бы похож на него, если бы не едва видимая застыглость в чертах его лица, насмешливая холодность в глазах.

— Он самый, — ангел оттеснил меня в сторону и вторгся в квартиру, не подумав спросить разрешение. — Ну, и как смертные отреагировали на чудо?

— Им понравилось, — фыркнула я, пока мы прошли на кухню, и я вновь вернулась к кофе. — Ты пришел, чтобы спросить об этом или рассказать подробности дела?

— Ты знаешь, — он кивнул на мою чашку. — Не предложишь и мне кофе?

— Обойдешься, — я сделала еще один глоток. — Твоей оболочке осталось недолго. С таким-то хозяином! А твоей сущности пища не нужна.

— Разумно, — Велизар медленно присел на стул, что совершенно не шло к поведению шаловливому подростку, чье тело он захватил. — Но как же правила вежливости?

Я проигнорировала его вопрос.

— Расскажи о деле.

— Как всегда, вся в работе, — Велизар все же перешел к сути. — Кто-то решил вызвать в этот мир демона. Одного из Высших. Кого именно, точно не известно. Наши просто засекли точку разрыва в этой реальности.

— Кто вызывающий?

— Неизвестно. Но точка разрыва в этом мире. Точнее разузнаешь сама.

— Подожди, — я прервала Велизара, подняв руку. — Вы не знаете, кто вызывающий, кого вызывают, где это происходит... А что-то важное вообще случилось? Или все дело в том, что какой-то идиот решил повеселиться и, скажем, на спор вызвать демона. Или какая-то идиотка, поссорившись с "парнем своей жизни", предпочла найти себя в магии?

— Конечно, и эти идиоты на пару. На спор, — с ухмылкой уточнил Велизар. — Уже замочили десятерых для того, чтобы хватило сил на вызов. Эти идиоты на седьмой ступени силы и у них ключ Соломона.

— Интересно, — я задумчиво прищурилась, осознав серьезность происходящего. — Когда будет проводиться вызов?

— А вот это уже должна узнать ты.

— И узнаю, — я отхлебнула еще немного кофе. Поморщилась, заметив, что он уже успел остыть. Одна из возможностей ангелов — охлаждение. Хотя, конечно, будучи в оболочках, они способны глушить эту силу. Велизар не стал. — Это все?

— Удачи, полукровка!

Я не пошевелилась, привычно не обратив внимания на оскорбление. Только когда ангел поднялся, окликнула его:

— Велизар, что случилось с твоей предыдущей оболочкой?

— А что могло случиться? Она лишилась меня, — самоуверенно ответил ангел.

— Где она? Ее не было в машине, когда до нее добрались медики.

— Значит, в этом городе появился некрофил, — фыркнул Велизар. — Забудь о ней. Оболочки — ничто. Это ведь не мертвый мир, где живые существа наперечет, а если из-за моего прихода в этом мире умрет на одного человека больше, я не стану горевать. Смертные этого не стоят.

— До встречи, Велизар.

— Еще раз удачи, — он отсалютировал мне рукой, а затем подошел к окну, в одно мгновение залез на подоконник и привычно спрыгнул вниз.

Для перехода в Высший мир нужна смерть. Я обхожусь клиническими, Велизар — настоящими. Это ждет каждую из его оболочек — смерть. Даже если некоторыми он пользовался всего пару минут!

Я затянулась сигаретой и подошла к окну. Далеко внизу суетились люди, разглядывая погибшего. Казалось, я могла слышать их разговоры:

— Такой молодой, а с крыши сиганул.

— Это все наркотики! Вот мои дети...

— Может, его еще можно спасти?

Нельзя! Нельзя спасти смертного, который уже покинул свой мир. Нельзя спасти того, чье тело приглянулось ангелу. Ничего нельзя. Только и попытаться найти тех, кто за свою жизнь успел убить в тысячи раз меньше смертных существ, чем мой бывший любовник!

Что ж...

Я глотнула холодный кофе и поставила пустую чашку на стол. Дело есть дело!

Глава 3. Ищейка

Наметив план действия на день, я покемарила в кресле, так и не дойдя до кровати. Как ни странно, но Высшим, точно так же, как и смертным, требуется сон. К тому же Паша часов до девяти-десяти вечера и нос на улицу не сунет. Значит, и мне там появляться не стоит. Время терпит. До насыщения тайной печати Соломона — символа, дающего поистине огромную силу — нужно совершить не менее пятидесяти убийств. Хотелось бы поймать психа или психов быстрее, но это не столь важно. Люди каждый день мрут как мухи. Если их сгинет на пару человек больше, мир не перевернется с ног на голову. К тому же других знакомых дилеров, кроме Пашки, у меня в этом городе не было.

Проснулась я, когда на землю спустились сумерки. Выпила еще одну чашку кофе с бутербродом. Затем сделала себе яркий макияж — чтоб сойти за подростка. Пашка знает меня именно под этой личиной — вчерашняя школьница, забившая на поступление в университет и увлеченная лишь тем, как быстрее потратить деньги родителей.

Черная тушь, карандаш и серые тени, немного пудры, чтобы закрыть румянец — перед вами подросток лет семнадцати-восемнадцати увлекающийся готикой. Или попросту "гот натуральный" одна штука.

Днем такой макияж меня не спас бы. Но ночью никто в жизнь не догадается, что мое лицо помолодело лет на семь.

Нацепив шпильки и вызвав из дома такси, я отправилась в "Рай" — постоянное место обитания Пашки. Золотой остров приветствовал меня яркими, слепящими глаза прожекторами и громкой музыкой. Еще не увидев здание клуба, но разглядев знакомые лица, я поняла: мы на месте. Расплатившись с таксистом, я вышла из машины.

Deep inside, you cry, cry, cry

Don't let your hopes, die, die, die

Deep inside, you cry, cry, cry

Don't let your hopes, die, die, die...

Доносилось до меня из неплотно прикрытой двери, пока я расплачивалась за вход, и полный охранник ставил мне на кисть круглую печать.

Дверь захлопнулась за моей спиной. Глаза на мгновение ослепли от яркого зеленого света. А затем в уши ударило:

She fell in love for the first time

He was older than her

Na, na, na, na, na, na, na

Na, na, na, na, na, na, na...*

Громкая музыка. Десятки смертных существ, не способных совладать со своими пороками. Это был мир, сводящий меня с ума так же, как людей сводит с ума наркотик.

"К черту Пашу!"

Я завертелась в такт бешеному ритму. Поворот вправо, влево. Я резко присела, а затем медленно приподнялась, тряхнув волосами и наслаждаясь густым туманом.

Многоцветная, многоликая реальность...

Я купалась в ней. Вдыхала... Кроваво-алый гнев. Изумрудную зависть. Сапфировую боль. Аметистовую гордыню. Золото затмевающей глаза алчности. И бесконечную похоть... Смертные грехи, пороки, человеческие страсти. Сверкающие искры наслаждения и оседавшая на пол боль.

Мгновение тишины, недоступное человеческому уху.

Мгновение...

И мощный, сотрясающий пространство, взрыв.

Nothing to hide

I'm broken, I'm broken

My heart is oh, oh, oh

I'm broken, I'm broken

There's nothing left inside

Oh, oh, oh, oh, oh, oh

Save me...**

Блеснул аметист на покрытых блеском губах. Засверкали жемчужные пряди, выплясывая только им ведомый танец. Гнев обжог, заставляя тяжело дышать и вдыхать еще больше пороков. Наслаждаться ими, до изнеможения покусывая губы.

По телу каплями стекал пот, сверкая в свете огней. Майка прилипла к коже, обрисовывая окаменевшую грудь. Мокрые пальцы скользили по жаждущему наслаждения телу, даря короткие, как летние ночи, ласки.

Нежданное опьяняющее прикосновение и...

— Оргазм?

Официантка поднесла к моей руке поднос с вышеназванным коктейлем и кивнула на полноватого мужчину за стойкой.

Махнула головой.

— Обойдусь!

Даритель пожал плечами:

— Не больно-то надо. Другую дуру найду.

Я слизала каплю пота с губ. Прищурила ставшие на миг рубиновыми глаза и, словно округлый пятак, закружилась на месте, то прячась в изменчивом тумане, то вновь притягивая к себе взгляд незнакомца. Будто простой суккуб, пьющий похоть, что искажала черты лица неведомого дарителя.

Всего-навсего человек...

Смертный!

И новое прикосновение. Хриплый шепот, плохо угадываемый в грохоте музыке. Чужая, такая сладостная боль. Короткий шаг, отделяющий от падения в бездну. И слабость пусть вечного, но грешного тела!

Белое от пудры и исколотое пирсингом квадратное лицо обнимающего меня гуляки вернуло меня из забытия. В одно мгновение я оттолкнула незнакомца от себя и врезалась в толпу. В голову пришла первая разумная за последний час мысль: "Надо найти Пашку!"

Беловолосый крашеный парень с черными игриво-презрительными глазами, металлическим ошейником с шипами и порванной во многих местах рубахой вертелся вокруг вип-зоны. Заметив меня, он кивнул и, просигналив бармену, что его место занято, приблизился. Поцелуй. Едва укололась об один из шипов на его ошейнике, но лишь улыбнулась.

— Скучаешь? — он потерся носом о мою щеку и приблизил свои губы к моему уху, зная, что иначе я его не услышу. — У меня здесь, — он кивнул на вип-зону, на миг отстранившись, — двое парней. Дадут, что захочешь. Коктейли, дурь. Брюлики, если извернешься.

— Представляю, — в ответ и я прильнула к нему. — А в придачу к цацкам одарят тем, что я не просила.

— Это как повезет, — будто змей-искуситель прошептал местный сводник и наркобарон.

— Ты сегодня только сводишь? — перешла я к интересующей меня теме.

— Обижаешь, — соблазнительно протянул Пашка. — Экстези, ЛСД, кока

* * *

...

— Герыч.

— Как всегда неизменна, — Паша провел ладонью по моему животу, будто незаметно проникая сквозь майку к голому телу. — Только знаешь, цены растут.

— Так и я не беднею, — я едва касалась его тела своими губами. — Сколько?

— Двести.

— Всего-то? Стоило вспоминать! Хоть не разбавлял ничем?

— Герыч — сказка, — мгновение, Пашка поднес указательный палец к моим губам. — Ну-ка, проверь.

Открываю рот, чувствуя, как палец заходит внутрь и утыкается в зубы. Облизываю его и приподнимаю кончиком языка, чтобы подушечка коснулась десен. Тру его о ней и вмиг отпускаю!

Ничего. Знакомый душный танцпол, где уже в двух шагах не слышно, что творится.

— Что ты су... — не договорила.

Ослепла.

Оглохла.

Онемела.

Не люди — безликая толпа. Вертящиеся из стороны в сторону марионетки. Тряпичные куклы, холодные, как мраморные плиты на старом кладбище.

Смертники!

— Товарец что надо, — Павел улыбнулся, видя, что я пришла в себя.

— Давай, — согласно кивнула. — Тройную дозу.

Я вышла из клуба, спрятав пакетик с герычем в лифчик. Главное — сейчас на ментов не нарваться. Герыч, понятно, я им не отдам, да и от этой встречи хуже будет не мне, а им. Но попусту терять силы не хотелось. Ловить такси и возвращаться домой я не стала. Вместо этого зашла в ближайший темный переулок. Развернула пакетик с отравой. Впрочем... Отравой эта дрянь была только для людей. Для меня же возможность стать ищейкой, чувствовать свою цель, идти к ней, не заботясь обо всех остальных. Видеть правду сквозь килограммы штукатурки на лицах и звонкое постукивание золотых брюликов.

Цель... Облизав палец и сунув его в пакетик, я прошептала:

— Последняя жертва заклинателей.

Я вытянула палец из пакета и втерла дозу герыча в десна.

Закрыла глаза.

Бездонная тьма. Тишина. Смерть... То, чего боятся все Высшие — засасывающая в себя мгла. Глухая пустота в груди. Не боль — ничто. Я вся скрючилась и трупом упала на землю.

Боль!

Она бывает разной. Острой, как удар молнии. Режущей, как прикосновение зверя. Сладостной, как первый секс. Воспламеняющей, как укус вампира. Мучительной, как пытки на столе инквизитора.

Мгновенной.

Вечной.

Смертельной!

Я проносилась мимо смертных, не замечая их. Только стук тысячей сердец звучал в голове, как бесконечная канонада. Одно затихло. Еще одно...

А этому осталось лишь пара мгновений!

Я чувствовала приближение старухи с косой. Не для себя — бессмертной — для них: пестрых ночных мотыльков и пузатых папиков, горстки малолеток, отчаянно хотевших стать взрослыми и пьяных бомжей, лежащий прямо на тротуаре.

Новой приступ боли!

Мир завертелся перед глазами, лишая и без того непрочных ориентиров. Замер, как последний, соленый от слез, поцелуй ангела перед прощанием. Как ласковое прикосновение перед ударом плети. Как последний укол перед ломкой...

Задохнувшись, я вновь полетела на землю. Ударилась головой об острый камень и на мгновение потеряла сознание.

Ненадолго!

Я чувствовала горячую кровь, струящуюся из раны на затылке на лицо и дальше — на шею и грудь. Чувствовала соленый привкус на покусанных губах. Вот только боли не чувствовала. Хороший герыч, Пашка не солгал. Быстро, пока тело не лишилось жизненно-важного количества крови, я стянула края раны. Убрала оттуда кусочки каменной крошки и, как могла, вытерла кровь с волос.

Затем осмотрелась, в глубине души надеясь, что инстинкты Высшей вкупе с человеческим наркотиком на этот раз подвели.

Отнюдь!

Он лежал в нескольких метрах от меня. Мальчуган лет двенадцати. В грязи, как и я. С широкооткрытыми голубыми глазами и посиневшим опухшим телом. Торс мальчугана был нагим. Руки и ноги разведены в разные стороны и привязаны к вбитым в землю колышкам. Его грудь и живот покрывали кровавые раны. На губах застыла непонятная радостно-предвкушающая улыбка.