Иван - Не там и Лихо заморское

ИВАН НЕ ТАМ И ЛИХО ЗАМОРСКОЕ,

или,

о том, что добрый совет в нужный момент — самое главное в жизни,

а также о том, что по-настоящему хорошему человеку никакие чёрные наговоры ведьмаковские не страшны

...За синими морями, за высокими горами, жил в тридевятом царстве Иван Не Там по прозвищу Чурка с глазами. А прозвали его так за глупость. Потому что думал Иван, что творить зло — плохо, а творить добро — хорошо. Как думал, так и делал.

Потому и смеялись над ним все, кто ни попадя, да за спиной пальцем у виска покручивали. Потому что всем известно, что на самом деле хорошо только то, что для тебя выгодно, а плохо — всё, что выгодно не тебе, а другим. Как думали, так и делали.

Поэтому всё у всех было. А у Ивана Не Тама ничего не было. Кроме портков да рубахи. И на той заплата на заплате. Спал Иван под кустом, а столовался в поле чистом краюшкой хлеба. Одним словом, ни кола, ни двора, ни родственников.

Родственникам ведь чего надо? Чтобы было, у кого денег занять, да и не вернуть. А у него, откуда деньгам-то взяться! Батрачил Иван Не Там на добрых людей с утра до вечера, а они дадут ему хлеба краюшку за работу, да и проводят до калитки тумаками. Чурка с глазами, чего с ним церемониться!

И стало однажды Ивану Не Таму совсем тоскливо. Сел он в чистом поле и заплакал. Он-то как лучше хотел. А ему не то, что спасибо, ему ни здрасьте, ни до свиданья не сказали. По шее — это, пожалуйста! Сколько угодно! А доброго слова так и не дождался! Неужели правы люди, а он ошибается! Неужели он и, правда, Чурка с глазами!

Вовсе худо Ивану Не Таму стало. Сидит, смотрит в никуда, а слёзы сами из глаз текут. Отчаялся парень совсем.

И хорошо, что не видел никто, как ему плохо. Потому что обычным людям легче, когда беда у кого-то. А не у них. Даже если и говорят слова утешительные. Сами-то в душе радуются, что не с ними горе приключилось! Что обошло оно их на этот раз, да другим досталось. Только никого ещё на этом свете горе стороною не обходило. Так что зря обычные люди чужим бедам радуются. Ихняя беда от них никуда не денется! Всему своё время.

Только Иван Не Там об этом и не думал вовсе. Ему-то чужие беды больнее собственных были. Поэтому всем, что у него было, он со всеми всегда делился. Поэтому ничего у него и не было.

Да и Бог с ним! Высушило солнце слёзы у Ивана Не Тама на щёках, лёгкий ветерок волосы взъерошил. Птицы поют, кузнечики трещат. А от травы-муравы такой дух идёт густой да тёплый, что опрокинулся он глазами в небо, руки раскинул и подумал: 'До чего жить хорошо!' А что ни здрасьте, ни до свидания ему не сказали, да подзатыльников надавали — не беда! Поймут однажды и обычные люди, что творить зло — плохо, а творить добро — хорошо. Подумал так Иван Не Там, да и заснул.

И снится ему сон необычный. Будто подкралось к нему незаметно Лихо клыкастое, заморское-загорское, да и говорит ласково-ласково:

— Эх, Иван Не Там, жалко мне тебя! Все люди как люди. И всё у них путём. Один ты такой глупый да непонятливый. Учит тебя жизнь, учит, да никак не выучит! Когда же ты поймёшь, что, прежде всего, надо самому о себе позаботиться, а уже потом добро творить! Много ли добра раздетый да разутый сделать может! Нажил бы ты побольше, побольше и раздал бы потом!

— Да как же я наживу-то! Мне за работу иной раз и краюшки хлеба не дадут. Одних тумаков отсыплют да посмеются вслед!

— И то верно! В этих краях вряд ли у тебя что получится. Привыкли уже все Чуркой с глазами тебя обзывать. Разбаловал ты людей Иван Не Там! Одна дорога тебе — за море податься и там новую жизнь начать!

— Да на что же я поеду-то! Ведь ни полушки за душой!

— А ты наймись матросом на корабль палубу драить да паруса ставить! Так и доберёшься до места. Сойдёшь за морем на берег, а там уже видно будет. Здесь-то тебе точно ловить нечего. Разве что тумаки да подзатыльники. А за морем, глядишь, в люди выйдешь, добра наживёшь. Вернёшься, будет, что добрым людям раздать-подарить, — вздохнуло Лихо, погладило Ивана лапой по щеке и исчезло.

Проснулся Иван Не Там, сел и в затылке чешет. А что, может и, правда, плюнуть на всё, да за море податься! Терять ему нечего. Кроме портков да рубахи. И на той заплата на заплате. На горбу он никого не тащит. Ни родителей, ни братьев у него нету. И жены у него нет. А кому он сдался-то такой? Чурка с глазами! Вот жены и нету. А была бы, так не бродил бы, чай, по дворам! Одним словом, спасибо, Лихо, за добрый совет! Встал Иван Не Там, отряхнулся, да и зашагал на пристань...

Долго ли, коротко ли, корабль на котором Иван Не Там палубу драил, приплыл за море. Получил Иван у капитана две полушки за работу и сошёл на берег. Ходит по пристани, глядит во все глаза, дивится чудесам заморским. И одеты не так все вокруг, и говорят по-тарабарски. Впрочем, тарабарщина — не беда! Даже интересно! А, вообще-то, чтобы человека понять, много слов и не требуется.

Покрутился Иван Не Там по причалам, да и нанялся грузчиком. И по тарабарски быстро гутарить выучился. А что! Нашенский матерный от ихнего не сильно отличается. А других слов в порту и не услышишь!

И стала у Ивана Не Тама жизнь налаживаться. И даже друзья завелись. Такие же грузчики, как и он. И выпить не дураки. Наломается Иван днём на сходнях, мешки ворочая, а вечером ведёт друзей в кабак портовый, угощает на заработанное. Для хороших людей не жалко!

Гуляли они от души! А какая же пьянка без драки? Друзья у Ивана горячие были не в меру, задиристые. Вот и приходилось ему вступаться за них каждый раз. Так что тумаков имел он не меньше, чем в родной сторонке. А то и больше.

И подружки у Ивана Не Тама, откуда ни возьмись, появились. Девки все, как одна, весёлые, разбитные и доступные. Те, которые в кабаке матросов и грузчиков на выпивку раскручивают. А Ивана Не Тама и раскручивать не надо! Он, вообще, какой-то ненормальный! Сам всё раздаёт! Так что чайки эти, портовые, его быстро приметили и вниманием с тех пор не обходили. А даже наоборот.

Не день и не месяц прошёл в угаре этом. А только очнулся однажды Иван среди ночи один-одинёшенек, в канаве, после тяжёлого трудового дня и очередной пьяной драки. Ни друга рядом, ни подружки. И в карманах ни полушки. То ли без денег он ни друзьям, ни подружкам не нужен был?

Встал Иван кое-как, пощупал фингал под глазом, посмотрел на рубаху свою, хоть и без заплат, да всю в грязи, и так муторно ему стало, так безсмысленно! И пошёл Иван Не Там, куда глаза глядят...

Долго брёл. Пока не вышел на берег моря. Окунулся Иван в воду морскую. Сам отмылся и рубаху отстирал. А потом сел на песок и пригорюнился. Что-то опять не так он жизнь свою устроил. А как надо-то? Только и знает Иван, что надо не так. А как, не знает.

Ночь. Тихо на берегу. Лишь волны по песку шуршат...

Прилёг Иван на сухие водоросли, вдохнул их запах морской, солёный, и заснул.

Спит и видит сон необычный. Будто сидит с ним рядом Лихо клыкастое, шерстистое да когтистое и вздыхает:

— Эх, Иван Не там, жалко мне тебя! Учит тебя жизнь, учит, да никак не выучит! Затем ли ты сюда, за море, приплыл, чтобы по кабакам шарахаться с дружками своими непутёвыми? Неужели так и будешь днём вкалывать, а по ночам дрянную самогонку пить, гулящих девок поить да с матроснёй драться? Пока на финку не напорешься или от дурной болезни не загнёшься?

— И сам вижу, Лихо клыкастое! Да, что делать-то? Такая жизнь.

— Это она потому у тебя такая, что к другой не готов ты ещё! А, может быть, и готов уже, коли задумался. А коли готов, так давай, и живи по-другому!

— Да, как же по другому-то? Я и не знаю как!

— Во-первых, Иван Не Там, пора тебе из города этого портового подальше убираться. Слишком хорошо тебя здесь узнали. Не дадут тебе твои дружки-собутыльники и девки весёлые другую жизнь начать. Кто их поить-то будет? Во-вторых, пора тебе к делу какому-нибудь стоящему приспособиться. Хватит уже в грузчиках околачиваться!

— Да к какому делу-то? Я ведь кроме как батрачить, палубу драить да мешки ворочать, ничего и не умею!

— Это ничего! Пока ты на пристани мешки ворочал, силу накачал. И драться по кабакам научился. А били тебя, потому что пьяный был. Трезвый ты от кого угодно отмахаешься! Наймись к купцам в охрану, да и поезжай с ними. Глядишь, судьбу свою в дороге и найдёшь! — погладило Лихо Ивана лапой по щеке, вздохнуло и исчезло.

Проснулся Иван, сел и в затылке чешет. А что, может и, правда, плюнуть на всё, да к купцам в охранники податься! Терять ему нечего. Потому как ничего у него и нету. А дружки да подружки и без него как-нибудь перебьются. Не он им нужен был, а полушки его. Спасибо, Лихо, за добрый совет! Встал Иван Не Там, отряхнулся, да и зашагал на рыночную площадь...

Крепкие парни в купеческом ремесле всегда нужны. Потому как много лихих людей вдоль дорог купцов караулят, поживиться хотят. Нанялся Иван к купцу молодому и пока ещё небогатому. Потому как богатые купцы за большие деньги опытных охранников нанимают, а Иван в этом деле — новичок.

Купец оказался не жадный. Наверное, потому, что ещё не разбогател. Справил он Ивану Не Таму одёжку новую, а матросскую робу его, самогонкой, солью да потом провонявшую, на помойку выкинул.

Повезло Ивану Не Таму. Был у купца в доле верный человек, не старый ещё вояка. Купец торговал, а вояка охраной заведовал. Дело своё он знал крепко, и стал Ивана Не Тама разным охранным премудростям учить. Как нож да саблю держать, как из самострела стрелять. Обучил он его не только приёмам сабельным, и честным и не очень, но и тому, как голыми руками в драке одному с целой ватагой управиться. А ещё научил, как рожи разбойные в толпе по глазам вычислять. Так что вскоре наш Иван Не Там стал ему хорошим помощником.

К этому времени купец все свои дела уладил, погрузил товары разные на три телеги и отправился в дальний путь. Охраняли товар вояка с Иваном Не Тамом.

А путь был не близкий. Потому как если недалеко товар везти, так и прибыль не велика будет. А путь был опасный. Потому что только тогда за товар хорошую цену дадут, когда его издалека с большими опасностями привезут.

Рисковый человек был купец, к которому Иван Не Там в охрану нанялся. Впрочем, только таким и фартит по-настоящему. Или наоборот, поют вечную память, если найдётся, кому в церкви её заказать. Такое, вот, ремесло! Или пан, или пропал!

Долго ли, коротко ли, заехали они в глухомань. Купец много уже товаров распродал по дороге. Много, да не всё. А цены на них всё росли и росли. Вот и ехали они всё дальше и дальше, пока совсем глухие места не начались.

Оставался ещё один город, в котором они до сих пор не были. Да только дорога к нему лежала через чащобу лесную. Дорога нехоженая, неезженая. И вояка, и купец, и даже Иван, много уже за это время повидавший, чертыхались про себя, что занесло их в эти края, Богом забытые. Но обратно не повернули. Подумали, авось пронесёт!

Не пронесло.

Поздним вечером, когда уже совсем стемнело, и почернел лес и поднялся над ними стеной, когда заухали птицы ночные и зашуршали хищные лапы по опавшей листве, решил купец встать на ночлег. И совсем уже было собрались наши путешественники свернуть с дороги на поляну какую-нибудь и костёр развести побольше, чтобы дикое зверьё не подкралось в темноте, как увидели огонёк впереди, за деревьями.

Чуял Иван Не Там, что не стоит им на этот огонёк заглядывать, да промолчал. Потому как самый молодой был. Его ли дело купца да вояку учить, что к чему!

Вояка и сам засомневался, но поскольку калач был тёртый, махнул рукой. Разберёмся! Сабля у него острая на боку и самострел за спиной, если что!

И купцу не по себе было. Но поглядел он на товарищей своих и подумал, что негоже ему трусить, коли они ничего не боятся. Он и сам с саблей и самострелом управляться умел. Так что голыми руками их не взять. И, вообще, или пан, или пропал!

Взяли они лошадей под уздцы, и пошли на огонёк. Оказалось, что это фонарь над воротами в постоялый двор.

— Эй, хозяин! — прокричал купец. — Отворяй ворота, встречай гостей!

Никто ему не ответил. Только ворота скрипнули незапертые.

Пожал купец плечами и махнул вояке и Ивану, давайте, дескать, сами, без спросу, зайдём. Раз не очень гостеприимные хозяева на постоялом дворе этом. Или глухие.

Завели они телеги под навес, задали овса лошадям и пошли в избу.

А изба тоже пустая стоит. Только лучина светится. Куда это, интересно, хозяева подевались? А, впрочем, не беда! Ворота они за собой заперли, лошадей устроили, крыша над головой имеется, а харчами и своими обойдутся. Поужинали они, чем Бог послал, да и завалились спать, уговорившись дежурить по очереди. На всякий случай.

Первому дежурить, как обычно, выпало Ивану Не Таму. Потому что молодой ещё. Затем — купцу. А вояке — самое сонливое время досталось, потому как опытнее всех.

Сидит Иван на лавке, караулит. В одной руке — сабля, в другой — самострел. Храпят товарищи, намаялись за день с телегами на дороге непроезжей. И его в сон клонит, но держится Иван Не Там, не сдаётся. А спать хочется, сил нет! Плеснул он себе ковшик воды ледяной в лицо, да за шиворот, и вышел на крыльцо. На холодок.

Посмотрел в небо, а звёзд не видать, затянуло всё тучами. Деревья за оградой шуршат во тьме, ветвями голыми об забор скребут. Из лесу доносится уханье и подвывание — зверьё дикое веселится, друг на друга охотится.

Вдруг Ивану у крыльца шорох какой-то послышался. Смотрит, а перед ним два огонька маячат, пристальные.

Тут-то мороз у него по всему телу и пробежал. Хочет саблю поднять, самострел нацелить, да только силы в руках не осталось. А огоньки всё ближе. Хочет за дверь отступить, запереться, да только ноги, словно к полу приросли. А огоньки всё ближе и ближе. Хочет товарищей разбудить-предупредить, позвать на помощь, да только язык не слушается. А огоньки совсем уже рядом.

Смотрит Иван, а это Лихо клыкастое, заморское-загорское, шерстистое да когтистое, перед ним во всей своей красе. И не во сне, а наяву.

Подкралось Лихо вплотную и говорит:

— Ну, здравствуй, Иван! Вот и свиделись, наконец! Или ты не рад?

— Зд-д-дравствуй, — пробормотал Иван. А у самого зуб на зуб не попадает. То ли от сырости ночной, то ли от ужаса.

— Или напугало я тебя? А во сне ты меня совсем не боялся!

— Я и с-сейчас н-не б-боюсь! Просто с-сыро что-то на дворе! Значит, это т-ты нас сюда завело?

— Сам-то как считаешь? — ощерило клыки Лихо. Улыбнулось, видимо.

— Да кому ещё! — перестали стучать зубы вдруг у Ивана. — Чего хочешь-то?

— Расскажу! Не зря же ты здесь оказался! Не спеши, Иван Не Там! А, впрочем, тебя не так уже зовут.

— А как же?.. — спросил Иван и вдруг сам догадался. — Похоже, что зовут меня теперь Иван Уже Там?

— Точно! — кивнуло Лихо. — И предстоит тебе Иван Уже Там дело трудное-претрудное. Затем ты здесь и оказался. Потому что, кроме тебя, никому на свете дела этого не свершить! Дело — трудное, зато и награда под стать! Ну, а коли откажешься, не безпокойся, отпущу с миром. Рискнёшь?

— Рискну!