Подарки судьбы. Часть 5.

Древний лес был суров и мрачен. Ни травинки, ни пожелтевшего к осени кустика, ни веселого мухоморчика у гнилушечных пней. Огромные вековые ели тянулись ввысь, почти закрывая небо своими темными лапами и погружая все вокруг в вечные сумерки. Строгая колоннада их стволов придавала месту сходство с гигантским заупокойным храмом. И тишина здесь стояла под стать — вязкая, всепоглощающая, не располагающая к разговорам.

Потому, наверное, и ехали молча. Собственно, необходимые распоряжения Повелитель отдал еще в лагере. Коротко, четко, не вдаваясь больше в объяснения и подробности. Хор лишь кивал, чувствуя его растущее напряжение, показывая, что запомнил. И как запереть на ночь магический барьер, отгораживающий их стоянку на берегу ручья от внешнего мира, и чем прежде всего опасны вурдалаки, во множестве выходящие на охоту с наступлением темноты. И что, в крайнем случае, на то, чтобы вытащить обессиленного демона за пределы ритуального круга, у него будет не больше минуты. А если не получится, пусть уходит один. Как можно быстрее и дальше. Чтоб через сутки духу его в этом лесу не было.

Хор считал, что Повелитель здорово рисковал, взяв с собой в столь опасное путешествие только его. Разведчик не владел магией, не обладал сверхъестественной силой, а избегать возможных неприятностей ему чаще всего помогало не знание, а чутье. Но демон его скепсиса по отношению к собственной персоне не разделял.

— Поверь, я долго думал. И пришел к выводу, что для меня это самый надежный вариант, — сказал он с ухмылкой, когда они с Хором миновали третий по счету Портал в глуши неприсоединенных земель, — В прошлый раз со мной было пятеро телохранителей, проверенных и, как мне казалось, преданных до фанатизма. Но когда я очнулся после обряда, то обнаружил, что валяюсь под деревом всего в полумиле от ритуальной поляны, рядом лежат два трупа, а остальные трое охранников продолжают спорить между собой на повышенных тонах, тряся окровавленными мечами. Более удачного момента, чтобы избавиться от короля, действительно было не придумать. И как я понял, заманчивая мысль пришла таки в голову кому-то из нашей верхушки. А эта троица просто выполняла их указания. Правда, кто за всем этим стоял, я так и не узнал. Уловив, что я пришел в себя, предатели перепугались и дали деру. Напрасно, кстати. Я все равно был совершенно беспомощен, даже перекатиться на бок сил не хватало, не то что защищаться или нападать.

— А магия? — спросил разведчик.

— Хор, я не смогу колдовать после этого, — покачал головой Мэрлин.

— Долго?

— Сутки как минимум. А потом функция начнет восстанавливаться, но очень медленно. В свое нормальное состояние я приду где-то через месяц, не раньше. Так что поначалу рассчитывать придется только на оружие и на ограниченный набор заклинаний, заложенный в клинках, — демон похлопал ладонью по рукоятке кинжала, висевшего у него на поясе, — Имей это ввиду.

Мантикр углубился в раздумья. Идея сопровождать короля к месту совершения какого-то древнего ритуала показалась ему подозрительной с самого начала. Но Мэрлин настаивал, подчеркивая, что просит его как друга, и представлял дело в виде пусть и длительной, но вполне невинной прогулки. Разумеется, пришлось согласиться. Вот только от "невинности" предполагаемого путешествия не осталось и следа, едва демон начал делиться деталями. Он выдавал их неспеша, в день по штуке, словно боялся, как бы разведчик, услышав что-то уж совсем сногсшибательное и жуткое, не повернул назад, пока обратный путь домой еще измерялся сутками, а не неделями. Однажды Хор не выдержал. Он решительно остановил коня и заявил, что покуда ему не расскажут все как есть, дальше он не поедет. Мэрлин вздохнул, разом скинул маску напускной веселости и выдал в сердцах:

— Если б ты знал, как я это ненавижу! Но выбора у меня нет. Оплодотворять эту чертову куклу — священная обязанность Повелителя демонов.

— Что?! — опешил разведчик.

— Так прописано в договоре. Его заключили в незапамятные времена, чуть ли не в первую эпоху. И с тех пор каждый наш король раз в двести сезонов должен вливать мощь демонов в лоно Великой Матери, поддерживая ее род. Никаких других способов размножаться у них нет.

— Так ты там собираешься плодить новых демонов? — окончательно обалдел Хор.

— Я бы не назвал их демонами, — скривился Повелитель, — Скорее, архаичными смешанными существами, имеющими общие с нами корни и сходные принципы поглощения энергий. Причем, существуют они исключительно в женском варианте. Этакий тотальный матриархат. Шутка природы.

Судя по выражению лица, которое имел Мэрлин, произнося заключительную фразу, шутку он считал дурной. Но демон больше и не пытался ничего скрывать.

Тем более, что цель была уже близко. Последний постоялый двор, больше напоминавший прогнивший грязный сарай, а не место для достойного ночлега, остался позади три дня назад. Еще через сутки исчезли намеки на дорогу. Теперь путников со всех сторон окружал лес, девственный, полный сухостоя и прикрытого опадающей осенней листвой бурелома, будто нехотя расступающийся перед копытами коней. А потом кончились и листья, сменившись приглушающей звуки хвойной подложкой под величественными стволами елей. И тогда Повелитель объявил, что они прибыли.

Лагерь для последней ночевки разбили у ручья. Демон сказал, что в округе это единственный источник, из которого можно брать воду не рискуя отравиться. Да и несколько кустов, жмущихся к берегу и еще не успевших окончательно осыпаться в преддверии зимы, пришлись кстати, позволив соорудить отдаленное подобие шалаша. Уж больно тут было неуютно и холодно.

С утра Мэрлин казался угрюмым, есть ничего не стал, свой меч, так же, как и кинжал, оставил в шалаше, объяснив, что в круг с оружием его не пустят, а после ему все равно будет не до того. И ехал всю дорогу молча, с какой-то отрешенной сосредоточенностью глядя под ноги коню. Лишь в последний момент, уже передавая Хору повод в десяти шагах от края поляны, вдруг вскинул голову и попросил чуть севшим голосом:

— Пожалуйста, не смотри. Ты и так поймешь, когда все закончится.

По контрасту с мрачноватой строгостью леса ритуальная поляна выглядела даже нарядно. Все ее пространство покрывали белые гравиевые дорожки, выложенные в форме огромной паутины. По периметру в землю были вкопаны шесты с развевающимися алыми лентами и венками диких трав на макушках. Две дюжины девиц, облаченных в меха и замшу, мерно раскачивались и притоптывали, отзванивая пока еще еле уловимый ритм притороченными к одежде колокольчиками. За наброшенными на их головы кисейными покрывалами лиц было не разглядеть, но женщин выдавали руки. Молодые, ухоженные, унизанные браслетами, в нетерпении подрагивавшие в такт зарождавшемуся танцу.

Алтарь из серого, грубо отесанного камня, потрескавшегося от времени и заново отполированного дождями, возвышался в самом центре. Он тоже был украшен цветами, гроздями неизвестных ярко-пурпурных ягод и, кажется, омелой. Но при одном взгляде на то, что сидело сверху, на алой шелковой драпировке, у Хора грива встала дыбом.

Больше всего существо на алтаре напоминало огромную паучиху. Четыре бездонных черных глаза отражали пустоту, угловатые конечности в количестве восьми штук покрывала длинная жесткая щетина, несоразмерно раздутое брюхо блестело хитином. Рот Великой Матери, в который легко прошла бы голова быка, был растянут в жутком оскале и пестрел костяными наростами различной величины и формы. Вероятно, это означало приветственную улыбку.

Повелителя открывшийся вид не смутил. Хотя и радости от долгожданной встречи на его физиономии не наблюдалось. Быстро обменявшись ритуальными фразами с одной из девиц, он ступил на дорожку паутины. Та мгновенно ожила, запульсировала, по внешнему краю прокатилась волна пламени, изолируя поляну от остального мира. И тут раздался рев. Оглушительный, призывный, требовательный. Сотрясая все вокруг, он не смолкал с четверть часа, заставляя вибрировать внутренности и бешено колотиться сердце.

Привязанные неподалеку кони метались и жалобно ржали. Бросив попытки их успокоить, мантикр опустился рядом на землю и закрыл ладонями уши. Помогло это слабо и он понял: еще немного и его стошнит. Так что зря он завтракал, надо было следовать примеру демона.

Между тем рев перешел в протяжный вой, а после сменился нечленораздельными утробными звуками, утонувшими в нарастающем звоне колокольчиков. Теперь уже они задавали темп, ускоряли его, проторивая путь от смутного томления к откровенному сладострастию, всепоглощающему экстазу, вершине торжества.

И тогда Хор услышал, как орет демон. Во всю глотку, перекрывая безумный, уже застрявший на одной высокой ноте звон. В его крике была не страсть. В нем была невыносимая боль.

Мэрлин сумел выйти из разомкнувшегося на минуту круга самостоятельно, шатаясь, с потухшим блуждающим взором. И рухнул, как подкошенный, всего в паре шагов. Стараясь не отвлекаться на лязгающие звуки челюстей Великой Матери, собравшейся было поживиться кавалером, разведчик подхватил демона подмышки, доволок до присмиревшего коня и перекинул через седло. Его самого била крупная дрожь, к спине прилипла насквозь промокшая от пота рубашка, но перевести дух пока не светило. Нужно было убираться как можно быстрее. На лес, расправив крылья, стремительно опускалась ночь.

Хор провел ее у костра рядом с шалашом, в котором лежал заботливо укрытый плащом король. Тот был весь в синяках и глубоких царапинах, ближе к рассвету начал бредить и наклонившегося к нему мантикра неожиданно схватил за глотку. Пришлось врезать ему по скуле, добавляя еще один фингал, чтобы избавиться от железных объятий судорожно сжимающихся пальцев. После чего демон снова затих и погрузился в забытье.

В следующий раз Повелитель продемонстрировал признаки жизни в районе полудня, вполне осмысленно попросил пить, а через час даже поднялся на ноги. Сделав пяток неуверенных шагов, он отлил за шалашом, вернулся, на протесты разведчика, что он мог бы помочь, процедил сквозь зубы: "Не дождутся!" и упал, отключаясь, теперь уже до вечера.

Последующая ночь почти не отличалась от первой. Из чащи иногда доносились подозрительные звуки и отдаленный вой, но Хор, свято веривший в надежность состряпанного демоном магического барьера, особого внимания на них не обращал и к утру задремал, свернувшись возле лениво потрескивавших углей. Разбудил его Мэрлин. Он вылез из шалаша, подсел рядом и то ли констатировал, то ли пожаловался:

— Я есть хочу.

Мантикр молча протянул последний кусок слегка заветрившейся брынзы на успевшей изрядно подсохнуть горбушке.

— Давай сниматься, — предложил Повелитель, дожевав неприглядный бутерброд.

— Ты еле на ногах держишься, — возразил разведчик.

— Плевать. Меня мутит от этого вида, — демон широким жестом обвел окружавший стоянку лес.

— Едем назад?

— Нет. Я хочу показать тебе одно место. Оно называется Озерный край.

Хор замер. Конечно, он слышал легенды о некой волшебной земле вулканов и горных озер, первобытной обители огненных демонов. Но всегда относил подобные рассказы скорее к разряду мифов, чем к реальности. Край, затерянный в стороне заходящего солнца, искали многие. По разным причинам, но, в основном, в надежде на очищение. Болтали, что искупавшись в тамошних водах можно снять любое проклятье, избавиться от болезней. Но из рискнувших ввязаться в авантюру почти никто не возвращался. А те, кто вернулись, вернулись ни с чем. Они не нашли пути. Священная земля так и осталась для них красивой сказкой.

— Ты уверен? — глухо переспросил мантикр. Он не ждал благодарности за свои труды. А уж что она выразится в такой форме и помыслить не мог.

— Послушай, хватит прикидываться, а? — отозвался демон, — Ты же отлично все понимаешь. Тебе достаточно было лишь спихнуть меня обратно в круг и Великая Мать с удовольствием пополнила бы личный список проглоченных деликатесов моей головой. Или просто оставить в качестве ужина вурдалакам. Мне много чего есть тебе сказать, но в данном случае слова слишком легковесны. Тут нужно что-то куда более существенное.

Хор опустил глаза. Приходилось признать, что благодарил король по-королевски.

Они двинулись на юг спустя два часа. И чем дальше уезжали, тем становилось теплее. Лес поредел, наполнился звуками и яркими красками осени, сквозь кроны начали пробиваться солнечные лучи. Словом, в окружающий пейзаж вернулась жизнь.

Мэрлин тоже постепенно преображался. Он уже не казался бледным, как полотно, руки перестали дрожать после приложения любого мало-мальски серьезного усилия и со лба больше не лил холодный пот. Костер на третьем по счету привале он развел сам, отстранив разведчика с огнивом и привычным движением щелкнув пальцами над дровами.

— Ну хоть что-то, — обрадовался он, — Еще бы перекусить... Я, вроде, слышу зайца. За нами, в овраге.

Хор принял предложение и отправился на охоту. В отличие от зайца, перемещался он практически бесшумно, что заранее гарантировало успех. Так что зверь стал едой, даже не успев заметить, кто же, собственно, насадил его на шпагу, метнув ее с десяти шагов.

Организованную таким образом трапезу пришлось прервать на середине. К костру внезапно заявилась девица, затянутая в замшевый, отороченный мехом жакет, прекрасно подчеркивающий ее пышные формы. Волосы у нее были длинные и черные, как смоль, а глаза имели цвет бархатной южной ночи. Они непроизвольно притягивали взгляд, производя странное впечатление. Казалось, что отраженные блики огня где-то в их бездонной глубине разгораются искорками звезд.

Несмотря на то, что она придерживалась какого-то неведомого этикета, от девицы за версту веяло неприкрытой сексуальностью. В каждом ее жесте, в походке, в плавном повороте головы содержался некий посыл, приглашение, высказанное на языке тела. Зыркнув на Повелителя, она присела в подобии книксона и вручила ему нить жемчужных бус. После чего ретировалась в чащу, призывно покачивая бедрами.

Хор открыл, было, рот, но демон его опередил.

— Это уведомление, — пояснил он, перебирая пальцами бусины, — Великая Мать извещает, что к весне ее род пополнится еще двумя-тремя сотнями очаровательных дочек. Таких же, как эта.

— Так они, в некотором смысле, твои потомки? — не удержался от вопроса изумленный разведчик.

Ответом ему неожиданно стал совершенно убийственный горящий взгляд. Хор понял, что нечаянно затронул больную тему. Но пока он соображал, что лучше: спустить ее на тормозах или сразу извиниться, Мэрлин уже взял себя в руки и перевел все в шутку.

— А что, вполне ладненькие девчонки, — криво усмехнулся он, — Немного вульгарны, конечно. Но людям нравятся.

— Людям? — мантикр ушам не поверил.

— Ну да. Арахны, в большинстве своем, промышляют на другой стороне. Здесь их чары мало на кого действуют. А люди ловятся моментально, иногда одного взгляда достаточно. И готово, кушать подано, через день или два у человека уже крыша съезжает от постоянного желания этой красоткой обладать. Он даже не замечает, что его выжимают, как губку, вытягивают все соки. А потом выбрасывают объедки и переходят к следующему блюду, — демон помолчал и вдруг хлопнул себя по лбу, — Кстати, я напрочь забыл, что в тебе половина крови — человеческая. Тебе не стоит смотреть им в глаза.

Хор пожал плечами.

— Девка, как девка. Что в ней такого?

— Если она тебя зацепит, ты очень быстро поймешь, "что такого". Только поздно будет. Так что не рискуй.

Мантикр равнодушно кивнул, соглашаясь, и вернулся к недоеденному зайцу. Он считал, что демон излишне сгущает краски. Возможно потому, что ненавидит все, что связано с проклятым ритуалом. Но, если говорить объективно, арахны, по сравнению с их мамашей, выглядели чуть ли не ангелочками.

Первое сомнение в правильности сделанных выводов закралось к Хору где-то спустя час, когда он приторачивал к седлу Повелителя дорожный мешок. Внезапный приступ желания, острого, ничем не спровоцированного и ни на кого конкретно не направленного накрыл его, подержался с минуту и неожиданно отступил, оставив в недоумении. Поразмышляв, разведчик списал все на разговоры с пикантным подтекстом, которыми сопровождался обед, и продолжил подтягивать ремешки.

Следующая волна пришла, когда они уже ехали, не спеша пробивая дорогу через слишком густой подлесок. Она была такой мощной, что Хор непроизвольно вцепился в гриву коня. Тот всхрапнул и удивленно скосил глаз. Разведчику стало стыдно.

А ближе к закату страшно. Он буквально сполз на землю и простонал едва слышно:

— Мэрлин, я больше не могу.

Демон обернулся, зрачки его расширились.

— Какого черта! — выругался он, — Почему ты молчал столько времени?

— А что я должен был сказать? Что мне приспичило? — огрызнулся Хор, — Я и так себя чувствую идиотом.

Мэрлин его не слушал. Он спешился, разметал сапогом листву, обнажая рыхлую, чуть влажную почву, острием кинжала вычертил кружок размером с тарелку и ковырнул в центре, образуя небольшое углубление. Бросив туда бусину, сорванную с поднесенной ему нити, он наконец перевел взгляд на мантикра.

— Вот сюда, — демон указал на ямку, — Все до капли. Да побыстрее.

Хор густо покраснел и замотал головой.

— Не дури. Инвалидом останешься, — строго предупредил Мэрлин, сдвинув брови, — Если вообще выживешь.

Он демонстративно развернулся на каблуках, по пути накинул поводья обоих коней на ближайший куст и бросил через плечо:

— Пойду прогуляюсь.

В первом же селении, встретившемся по дороге, демон отыскал убогий трактир и надрался до безобразия. Для начала он ударился в самобичевание, прося у разведчика прощения, утверждая, что в истории с арахной виноват лично и обещал "достать нахальную стерву из-под земли". На резонный вопрос, чего она ему так далась, Повелитель поведал с мрачным видом, что до конца порчу бессовестных девиц снять практически невозможно и несмотря на предпринятые им действия приступы могут повторяться. И взял с Хора обещание в следующий раз, если вдруг он случится, сразу обращаться к нему, а не ждать, пока "пройдет само". Отпустив пошловатую шутку и, таким образом, закрыв, наконец, тему, демон уделил пристальное внимание очередному кувшину вина.

Вино, как и следовало ожидать, было паршивым. От него разило сивухой и какой-то травой, очевидно добавляемой для повышения крепости. Но Повелителя сей факт не волновал. Он подозвал подавалку и потребовал еще. Женщина, очень миловидная, хотя, разумеется, и смешанная, румяная и свеженькая, как только что вынутая из печки булочка, вздохнула украдкой. Она полагала, и надо заметить, справедливо, что местное пойло не достойно такого важного господина. Каким бы помятым и пьяным он не был, от демона все равно разило аристократизмом за милю. Да и манера общения выдавала привычку командовать.

Вино женщина, конечно, принесла. В попытке угодить принялась разливать его по кружкам, плеснула мимо и в результате, перепугавшись, чуть не опрокинула весь кувшин. Подавалка была на сносях, на последнем месяце, и огромный живот явно стеснял ее движения.

— Отпустил бы он тебя. Ты ж родишь вот-вот, — пробурчал Мэрлин, устремляя взгляд на хозяина заведения, полноватого неопрятного мужика возрастом под полтинник. Тот уже час протирал несвежей тряпкой одну и ту же посудину и все время косился из-за стойки на солидных клиентов, слишком редких в этой глухомани.

— Это мой муж, — опустила глаза женщина, — Нужно помогать.

— Чего тут помогать-то? — скривил физиономию демон, жестом обводя небольшой зал. Кроме них с Хором в трактире действительно сидело всего пятеро, вероятно, местные торговцы. Они что-то шумно праздновали и периодически обменивались репликами с хозяином.

Женщина покраснела.

— А ну-ка, присядь,— решил Повелитель, двигаясь на лавке и хлопая ладонью рядом с собой, — Как тебя зовут?

— Мил, — женщина зарделась, подобно утренней заре, но отказать не решилась и скромно пристроилась на самом краю, теребя передник.

Демон вдруг развеселился. Начал сыпать остротами, ввернул пару комплиментов, грубоватых, но вполне уместных и под конец приобнял Мил за бедро, привлекая поближе к себе. При этом он периодически поглядывал на хозяина и гаденько скалился. Но тот всякий раз отвечал подобострастной улыбкой. Из-за жены ссориться с клиентом, вероятно, было не в его правилах.

— А ребеночек-то не его, — вполголоса сообщил довольный Мэрлин, когда Мил была отослана за следующей порцией выпивки.

— А чей? — тупо спросил Хор. Он понимал, конечно, что Повелитель развлекается, нарываясь на скандал. Но лапать беременную бабу с его точки зрения ради этого не стоило.

Трактирщик оказался не столь щепетилен. Вместо того, чтобы самостоятельно подать подвыпившим гостям заказ, он отправил назад Мил. Еще и подтолкнул в спину, мол, давай шевелись, не заставляй господ ждать. А сам демонстративно ретировался на кухню.

Теперь уже и разведчик разозлился. Останавливало его лишь простое соображение: они с демоном уедут утром, а несчастной женщине достанется. Побитый муж непременно выместит на ней злобу, обвинив во всех грехах. Хотя сам же ее и подставил.

Мэрлин тем временем продолжал расточать похвалы и в какой-то момент обнаглел окончательно, откровенно заявив, что не представляет, как такая "лапуля" могла выйти за "этого козла".

— Я тогда совсем молоденькая была. И за душой ничего. А он мужчина состоятельный, его у нас уважают, в прошлом сезоне, вон, в общинный совет выбрали. Многие считали, что мне повезло, господин, — удовлетворила Мил любопытство клиента и, помолчав, добавила, — Когда дочка родилась, мне совсем деваться некуда стало. До того-то он руку на меня не поднимал, боялся, наверное, что убегу. Не люб он мне, господин, — вдруг призналась женщина. Отчаянно, сокрушенно, так, что у Хора, вполуха слушавшего откровения, сердце в груди екнуло.

А она продолжала, быстрой скороговоркой, уже не в силах остановиться, будто прорвалась в ней какая-то неведомая плотина, выпуская наружу всю накопившуюся боль:

— Я бы утопилась. Но доченьку жалко, ей ведь девять всего. А теперь вот еще мальчишечка будет. Я точно знаю, что мальчишечка, я уже и имя придумала. И Лохан согласился так назвать. Это отец его, он хороший, добрый. Мы бы жили, он вдовый давно, но муж меня не отпустит. Ему работница нужна. По хозяйству, готовить, за хлевом ходить, полы мыть в трактире. Труда много. Если бы Лохану было, чем заплатить, муж бы, может, и отступил, он жадный. Но там нечего дать, совсем. Лохан плотник, руки золотые, а заработка нет. В округе уже третий сезон к ряду неурожай, обеднели все. Кто ж строить будет, когда есть-то не на что? Лохан с девочкой своей всю зиму прошлую голодали. Уж я ей то яичко принесу, то каравай втихаря суну. А все равно она худющая, как жердочка. Того гляди, душа-то отлетит. Так что мне кобениться не с руки. Прикажет муж — по комнатам пойду клиентов ублажать, лишь бы дети сыты были. Вот как оно, — закончила Мил с вызовом.

Какое впечатление на демона произвел рассказ, определить было сложно. Но расплатился он щедро, кинув на заляпанный стол целую пригоршню обменных шариков. Каждый из них заключал в себе по заклинанию, самому простому, но необходимому в быту. Более крупная валюта здесь все равно не ходила.

Хор проснулся среди ночи от непонятной возни за стеной. Приглушенный шепот, скрип отодвигаемого стула и последовавшие жалобные всхлипы показались ему подозрительными. А когда он понял, что плачет ребенок, больше не медлил. Он схватил свой кинжал и опрометью кинулся в расположенный за перегородкой чулан.

Картина, открывшаяся на пороге, развеяла последние сомнения. В малюсенькой комнатушке стояли трактирщик и еще один мужик в полуспущенных штанах, кажется, из тех торговцев, что вечером выпивали в дальнем углу зала. А на топчанчике, вжавшись в стену и подтянув к подбородку коленки, сидела маленькая девочка в коротенькой рубашонке и мелко тряслась. Она повторяла: "Не надо!", но у нее так стучали зубы, что слов было практически не разобрать.

Разрулил ситуацию Хор быстро. Ухваченный за шиворот торговец пытался протестовать, доказывая, что честно выиграл этот приз в кости, но пинком был выдворен вон. Трактирщик же сдуру заявил: "Моя девка, что хочу, то и делаю". После чего получил кулаком в морду. Знатно, от души. Пока он ощупывал разбитое лицо, скуля и причитая, Хор подхватил девочку на руки и вышел, жахнув дверью.

— Где мама-то твоя? — спросил он, осторожно убирая слипшиеся волосы с зареванного детского личика.

— Наверху. У нее голова болела, а папаша ее каким-то зельем напоил. И теперь она не просыпается, — пожаловалась девочка.

Про себя разведчик выругался, подумав, не стоит ли добавить заботливому отцу семейства еще и с левой, а вслух сказал:

— Иди к ней. И ничего не бойся.

— А тот дяденька не вернется?

— Пусть попробует! — Хор сверкнул глазами.

Успокоенная таким образом девчушка наконец отпустила шею своего спасителя, сползла на пол и вскоре затопала босыми ножками по скрипучей лестнице. Мантикр же еще долго не мог уснуть.

— Слушай, поехали отсюда поскорее, а? — говорил он с утра лениво развалившемуся на кровати Повелителю, — Здесь черти что творится, аж с души воротит. Я ночью хозяину рожу начистил, еще день тут проторчу — вообще прибью кого-нибудь.

— Ага, стало быть, трактирщик все-таки свое огреб! — оживился демон, — Ну-ка, поподробнее.

— Да чего тут рассказывать-то? — Хор скорчил презрительную мину, — Этот ублюдок свою дочку в кости на кон поставил. И проиграл. А ночью привел победителя выигрыш получать. Ну, я услышал, как девчушка за стенкой заходится и врезал ему как следует.

— Почему ты его не убил? — очень серьезно спросил Мэрлин, меняясь в лице. Кажется, подробности ему не понравились.

Разведчик пожал плечами.

— Знаешь, если тут справедливость начать восстанавливать, так пол селения придется перебить. Это тебе не цивилизованные земли.

Мантикр, конечно, был прав. Но демон все равно сказал упрямо:

— Детьми торговать запрещено. Даже здесь.

— Так он и не торговал. Он ее просто использовал как ставку в игре.

— Это одно и то же.

Разведчик вздохнул, опуская голову. Ему вдруг подумалось, что если дело касалось ребенка, Повелитель всегда проявлял внимание. А порой и чуткую, какую-то трогательную заботу, не поддающуюся логическому объяснению. Наверное, он любил детей. Всех, кроме собственных. Хотя, какие-нибудь арахны в его любви совершенно не нуждались, а были ли еще какие-то варианты, более схожие с традиционными, мантикр понятия не имел. И решил рискнуть.

— Наверное, хорошо быть королем, — начал он издалека, словно рассуждая на ходу, — Можно любой закон прописать. И трактовать его, как угодно.

— Не любой, — возразил демон, — Есть устоявшиеся веками, базовые вещи. Переть против них — значит сломать себе шею. Или посеять хаос. Так что в некоторых вопросах я куда более несвободен, чем эти убогие местные поселяне.

— Например? — разведчик поднял бровь.

— Да далеко ходить не надо. Та же Мил вон рожает от кого хочет. И никто ей не указ. А я, сам знаешь, чем недавно занимался.

— Но, помимо этого, ты ведь можешь выбирать? — не унимался мантикр.

— Нет. То есть, могу, но не так, — Мэрлин помолчал с полминуты и вдруг взорвался, — Меня достали эти чертовы правила! Все только и требуют от меня воспроизводства, словно я какой-то породистый жеребец. И мне в стойло одну за другой приводят подходящих кобыл. Хрен им!

В глазах демона бушевало пламя, а в голосе — ярость.

Хор поежился. Он уже пожалел, что затеял этот разговор. Но Повелитель неожиданно сам расставил все точки над "и", сказав, как отрубив:

— Они получат наследников. Но мой первенец родится от той, кого я люблю. И если для этого придется ждать еще сто сезонов, я подожду.

— А если плюнуть на корону? — робко предложил мантикр.

— Ты не понимаешь. От трона я могу отказаться в любой момент. Но я не могу отречься от клана, — пояснил Мэрлин, остывая, и попросил, — Принеси, пожалуйста, воды. В горле пересохло.

Мил, стоявшая сегодня за стойкой, была бледна. Увидев Хора, она вздрогнула, руки, споро протиравшие посуду, застыли.

— Спасибо, что девочку мою..., — начала она и не договорила, не смогла, слезы ручейками потекли по щекам.

Разведчик хотел сказать что-нибудь ободряющее, но подходящего на ум ничего не пришло. Он знал, что его ночные разборки, по большому счету, лишь оттянули неизбежное. И она тоже это знала.

Он попросил набрать воды, спросил, пока она возилась, где ж хозяин.

— Ушел с Лохана долг требовать. Он пять сезонов назад взаймы брал, жрецам на молебны. Жена его перед смертью болела сильно. Он часть-то отдал, козу сменял. А остальное — нечем. Не знаю, что будет, — закончила Мил бесцветным тоном.

— А лекарь-то что ж, не помог? — поинтересовался Хор. Медицину он уважал куда больше, чем богов, чьи бесчисленные, часто весьма экзотические культы процветали на нейтральных землях.

— Нет у нас лекаря. Травница есть, за холмом живет, у часовни. Она и наговорить может, и обереги делает.

— Ну и как, есть прок?

— По весне соседку вурдалак в лесу задрал. Днем, да у самой околицы. А оберег-то в кармашке у нее лежал. Вот сам и суди...

Мантикр вздохнул тяжело, принял кувшин и уже развернувшись, чтобы уйти, услышал, как по лестнице торопливо стучат босые ножки. Последние две ступеньки девочка перепрыгнула, подбежала, на ходу раскрывая объятья, и ткнулась разведчику личиком в живот. Поцеловала, дохнув теплом через рубашку, потом прижалась щечкой. И отступила, протягивая деревянную куколку, некогда ярко раскрашенную, а теперь потертую, со множеством выщербленок и царапин.

— Возьми лялечку. Она ручками умеет двигать. Вот так, — продемонстрировала девочка нехитрый механизм.

Хор растерялся. Ребенок явно отдавал самое дорогое, что у него есть. Так просто и искренне, что дух захватывало. Не принять подарок было невозможно. Но и лишать девочку любимой игрушки казалось нелепым. Разведчику она, конечно же, была абсолютно ни к чему. Он глянул на Мил, ища совета. Та слабо улыбнулась.

— Фила все утро говорила только о тебе. Возьми.

Мантикр вернулся в комнату со странным чувством. Словно, уезжая сейчас, предает эту маленькую девчушку. Чушь, конечно, он никому ничего не обещал. Подойдя к кровати, он бережно положил куклу на подушку и принялся рыться в дорожном мешке, прикидывая, во что бы ее завернуть.

Повелитель неожиданно заинтересовался подарком. Он поводил над игрушкой рукой, вроде, удивился, и повторил действие еще раз, теперь очень медленно и сосредоточенно.

— На ней заговор на удачу, — сообщил он в конце концов, — Очень неумелый и слабенький. Но совсем свежий — не больше получаса назад наложили. Кто?

— Девочка, — Хор закусил клыком губу, помедлил и вдруг сказал глухо, — Мэрлин, прошу тебя, давай останемся до вечера. Мне надо кое-что уладить.

Демон изумленно вскинул бровь, потом перевел взгляд на куклу и кивнул.

— Хоть до утра, — согласился он.

Трактирщик, с которым предполагалось "улаживать" вопросы, куда-то запропастился, и чтобы не ждать в зале, снова вливая в себя кислое пойло, после обеда мантикр решил прогуляться. Он обследовал близлежащие улочки, заглянул в пару лавчонок, заваленных непрезентабельным товаром и вышел к центральной площади. Ее границы отмечали два здания, развернутые фасадами друг к другу: двухэтажное бревенчатое, принадлежавшее общинному совету, и каменное, своей архитектурой выдававшее храм. Между ними, почти посередине площади чернел помост, а над ним высилась безупречно отесанная виселица. Она стояла тут давно, вероятно, являясь неотъемлемой частью ансамбля, успела посереть и чуток покоситься. Но впечатление по-прежнему производила. Решив, что виселица присутствует для острастки, намекая на неотвратимость возмездия, Хор усмехнулся изобретательности местных властей и направился к храму.

Культ его не интересовал. Но витраж в круглом окошке над входом показался примечательным и разведчику захотелось рассмотреть его поближе. Сложный рисунок, больше всего напоминавший герб, был воспроизведен с большой старательностью и умением. Центр его занимал щит, выпуклый, с золотой насечкой, имитирующей клинопись, а к краям расходились мастерски набранные языки огня. В лучах уже начавшего заходить солнца они играли и переливались, словно настоящие, отсвечивая то рыжим, то ярко красным, то багряным.

Поцокав языком в знак признания великолепия работы, плохо вязавшейся с примитивностью остальной постройки, Хор из любопытства заглянул внутрь. Но в самом храме ничего интересного не было. На алтаре горели свечки, к стене за ним был прикреплен гобелен, такой ветхий, что разобрать, изображен на нем рыцарь на коне или чудище на каком-то экзотическом звере, уже не представлялось возможным. Выщербленный пол еще хранил кое-где следы мозаики, многократно повторявшей стилизацию витражного рисунка. В ней присутствовало что-то знакомое и пока мантикр, застыв, пытался определить, что именно, к нему подвалил местный жрец.

Разведчик поморщился, ожидая, что сейчас его начнут склонять к единственно правильной вере и наставлять на путь истинный. Но служитель культа, уже весьма пожилой и опытный, с первого взгляда определив, что на легкую добычу рассчитывать нечего, обязанности свои выполнил весьма формально. Благословил путника именем, звучащим, как набор шипящих, и как подозревал Хор, воспроизведенным неправильно, а затем рассказал легенду, стоящую у истоков здешней религии.

Якобы, проезжал тут некогда великий святой, а может, и кто покруче, попросился на ночлег, как простой бродяга, а когда его послали куда подальше, осерчал и сотворил огонь. Сначала вспыхнул сеновал на отшибе, от него занялось еще что-то. А потом загорелся лес. Верховой пожар пошел на селение и насмерть перепуганные местные жители попадали ниц, моля о пощаде. Святой, или кто он там был, сжалился, пламя укротил и уехал своей дорогой. Но с тех пор всех путешественников тут, на всякий случай, привечают и в постое не отказывают. Традицию соблюдают неукоснительно, жертвы за чудесное избавление приносят регулярно и молятся по понедельникам. Вроде, дело происходило именно в этот день недели. Ну, да не важно, главное, что за все прошедшие с тех пор века у них больше ни одного пожара не случилось.

Под конец Хор уже не слушал. Он внезапно вспомнил, где видел символ, похожий на те, что пестрели у него под ногами. С трудом сдерживаясь, он протянул ошарашенному жрецу целых два обменных шарика и поспешил убраться. Чтобы не нарушать гомерическим хохотом священный покой культового сооружения.

На площади, несмотря на уже наступивший вечер, царило оживление. Напротив, у общинного совета, толкалось и судачило штук пятнадцать мужиков и несколько женщин в застиранных чепцах. На крыльце стояли еще трое, одетые чуть получше и, скорее всего, представлявшие местную администрацию, а рядом с ними, оживленно жестикулируя, что-то вещал трактирщик. Глянув на его лицо, Хор удовлетворенно крякнул. Начавший синеть кровоподтек занимал почти четверть физиономии и виден был издалека.

Пока разведчик любовался на дело своих рук, а вернее, кулаков, к виселице в центре откуда-то подтащили лестницу. Молодой сноровистый парнишка залез по ней и оседлал верхнюю перекладину. Ему подали веревку с готовой уже петлей. Парнишка закрепил конец, победно, сверху вниз, оглядел площадь и спрыгнул на мягко спружинивший помост. Ни трепета, ни какого-либо особого почтения к средству казни Хор за ним не подметил, выбрал момент и подходя вплотную, спросил равнодушно:

— Вешать кого-то будете?

— Не знаю пока. Как суд решит, — добродушно ответил парнишка, заправляя за пояс слишком короткую рубаху, — Но на всякий случай подготовиться надо. Чтобы, ежели чего, без проволочек, — он неожиданно подмигнул, улыбаясь при этом самой безмятежной улыбкой.

Разведчика передернуло. Столь своеобразного уважения к правосудию, выражавшегося в немедленном исполнении смертных приговоров, он не разделял. Но коль уж на его вопросы так охотно отвечали, поинтересовался, часто ли здесь такое случается.

— Не очень, — отозвался паренек, не скрывая разочарования, — В последний раз еще в прошлом сезоне. Салин залог собрать не сумел. Вздернули только так.

— Какой еще залог? — не понял Хор.

— Ну, чтоб от казни откупиться.

— А от нее можно откупиться?

— От всего можно откупиться. Было б чем, — хмыкнул парень.

От услышанного Хор настолько обалдел, что чуть не забыл узнать, когда суд.

— Завтра утром. Приходи. Жрецы говорят, на казнь смотреть — к удаче, — радушно поделился сведениями любитель острых зрелищ.

— Мэрлин, можешь объяснить, что это значит? — спросил разведчик, указывая на рукоять королевского меча. Ее венчал стилизованный рисунок, точно такой, какой он видел в храме. С той лишь разницей, что клинопись здесь была настоящей.

— Конечно, — пожал плечами демон, — Это символ моего клана. Прочитать тебе девиз?

— Не надо, — отмахнулся Хор, — А скажи, ты тут раньше никогда не проезжал? Примерно века четыре назад?

— Издеваешься? Думаешь, я помню каждый свой шаг? Я ж где только не был, — развел руками Повелитель, — Да и местность за такое время иногда меняется до неузнаваемости.

— Я понимаю. Ладно, тогда по-другому, — продолжил допытываться мантикр, — Ты верховой пожар можешь остановить?

— Сейчас нет. Затормозить — еще куда ни шло. А на остальное сил пока не хватит, — признался демон, — А вообще, приходилось. Ты к чему клонишь-то? Горим, что ли?

Хор отрицательно мотнул головой.

— Тогда расскажи, зачем расспрашивал. Мне же интересно, — потребовал король.

— Хорошо. Вот тебе история. Ехал себе некий демон, устал, решил отдохнуть на сеновале. А голыдьба смешанная его погнала, не разобравшись. Еще и обложила недостойными словами. Демон разозлился и сжег тот сеновал. А заодно, и деревню. Ничего не напоминает?

— Точно, было. Давно, правда. И, кстати, пожар тогда начался знатный, как раз верховой. Я его прохлопал, потом повозиться пришлось, чтобы затушить. Ну, погорячился малость, — ухмыльнулся демон, — А ты-то откуда узнал?

— Мэрлин, ты — местный святой, — объявил Хор, давясь от смеха.

— Что?! — вытаращился демон.

— Честно. Они тебе молятся, подношения носят. Так что имеешь полное право забрать. В храме, на центральной площади. Там немного, но на пару приличных обедов хватит.

— Идиоты, — простонал Повелитель, хватаясь за голову, — Кто ж молится демонам?! Проку же никакого. И храм больше ни на что не пригоден. Только сносить.

— Ну, положим, для жрецов очень даже есть прок, — возразил разведчик, — Гарантированная пожизненная работа и доходец стабильный. Да и нам польза: можем хоть месяц тут торчать и не платить ничего, никто не выгонит. У них теперь путника на улицу выставить — самый страшный грех из всех возможных.

— Что-то не припомню, чтобы я когда-нибудь такую околесицу нес, — захлопал глазами Мэрлин.

— Какая разница? Зато твое показательное выступление имело беспрецедентный воспитательный эффект, — снова засмеялся Хор.

Мантикру, в отличие от демона, намеченные воспитательные меры осуществить так и не удалось. Он как раз собирался сходить узнать, не вернулся ли, наконец, хозяин, когда в дверь постучали и вошла Мил. Взгляд ее, полный неподдельного ужаса, поблуждал по комнате и остановился на Повелителе.

— Спаси его, господин. Я все отдам. Только спаси его, — произнесла женщина. Не умоляюще, а отстранено как-то и попыталась опуститься на колени.

С ее огромным животом сделать это было мудрено. Чтобы сохранить равновесие, она оперлась о кровать, потом об пол, но в конце концов все же приняла желаемую позу.

— Кого? — не понял Мэрлин, садясь на постели.

— Лохана. Муж прошение в суд подал, — путано объяснила Мил.

— Ну и что?

— Его повесят.

— За что? — изумился демон.

— Он должен много. А муж в совет входит, его послушают.

— Так чем я-то могу помочь? Должен — пусть платит, — пожал плечами Повелитель, — В крайнем случае батрачить пойдет. Кто ж за это вешает?

— Мэрлин, его, и правда, повесят, — неожиданно подтвердил Хор, — Тут это запросто. У них виселица дежурная посреди площади стоит и при любом удобном случае на нее веревку накидывают. Любимое развлечение.

Демон надолго задумался.

— Не стой так, простудишься. По полу тянет, — вдруг спохватился он и подождав, пока женщина поднимется, пристально глянул ей в глаза, — Сама-то чем расплачиваться собираешься?

Мил побледнела, потом покраснела и слегка приподняла юбку, и без того спереди поддернутую за счет живота. Получилось чуть ниже колена и очень неуклюже.

— Нет, так не пойдет. Ты нам покажи товар лицом, — потребовал Повелитель.

Хор онемел. В голосе демона он не услышал ни юмора, ни снисхождения. Тот говорил вполне серьезно, зло, презрительно. Так разговаривали с дешевыми шлюхами, если они чем-то не устраивали клиента.

Мил с каменным лицом начала развязывать шнурок у ворота блузки. Запуталась, затянула узел. Отчаянным движением разорвала тесемку вместе с тканью, обнажая ложбинку между полных грудей.

Разведчик больше не мог на это смотреть. Он вскочил, сжимая кулаки. Конечно, он понимал, что остановить безобразие ему не удастся, но по крайне мере, принимать в нем участие его бы не заставил даже Повелитель.

— Стой! — вдруг рявкнул демон и добавил очень мягко, просяще, — Подожди.

Одним движением он дорвал на Мил блузку, засунул ей руку запазуху и заорал:

— Дура! Еще проститутку тут изображать надумала! У тебя грудь, как железо, горит вся. Куда любовник твой смотрит!

— Я застудила, — еле слышно выдавила женщина.

Мэрлин отмахнулся безнадежно, зажал ей рот ладонью и приник губами к соску.

— Черт! До чего же народ темный, — произнес он через минуту, отплевываясь, — Еще немного и резать бы пришлось, — и пояснил, оборачиваясь к Хору, — Я еще вчера почувствовал, что что-то не так. Когда она рядом сидела. Едва задел ее, так она от боли чуть к потолку не взвилась.

Демон еще раз ощупал грудь, осторожно надавил и вдруг получил в лицо тонкой белой струей.

— Ух ты, молоко! — он облизнулся, прищурился хитро и спросил, — Дашь попить? Все равно ведь пропадет добро. Родишь-то дня через три, не раньше.

Мил, растрепанная, с выступившими на глазах слезами, с покрасневшим носом, внезапно одарила его светлой, какой-то детской улыбкой.

— Отчего ж не дать, господин? Мне не жалко.

Судилище на площади вызвало широкий общественный интерес. Собралось чуть не пол поселения и народ продолжал подтягиваться, заполняя пространство возле храма и эшафота. Последний служил местом, где располагался обвиняемый, с заранее связанными руками, словно опасный рецидивист, притом, уже приговоренный. Впрочем, это имело некоторый практический смысл: с высокого помоста его было хорошо видно толпе. Угрюмый мужчина среднего возраста, давно не стриженный, с опущенной головой, являл собой образчик безнадежного равнодушия. Иногда он поднимал глаза, ища кого-то среди зрителей, но, по-видимому, так и не найдя, снова устремлял взор под ноги, на почерневшие доски эшафота.

Судья, он же глава общинного совета, восседал за столом, выставленным на широкое крыльцо административного здания. Ему помогали еще двое — секретарь и эксперт по магии, а попросту, меняла, тщедушный вислоухий тип с заискивающим лицом.

По знаку шефа секретарь прокашлялся, прочищая горло, и громким, ровным голосом приступил к чтению обвинительного заключения. "Член общины, Лохан-плотник, взявший взаймы у трактирщика такого-то пятьсот единиц обменных универсальных, жрецами, да пребудет с ними благословение святого, одобренных, в договоренный срок означенного не вернул. Скрыться не пытался. В отработке долга истец отказал. Принять в возмещение жилище ответчика не желает, мотивируя тем, что хибара ветхая и не покроет расходов на ремонт. Требует взыскать сумму целиком немедленно, плюс компенсацию за проволочку, плюс залог в пользу общинного совета. Итого, двадцать пять тысяч пятьсот единиц условных. Лохан, что ты можешь сказать в свое оправдание?"

Названная цифра была столь огромной, что по толпе прокатился рокот. Возгласы и изумленные присвисты не смолкали несколько минут, полностью заглушив тихий ответ плотника: "Ничего".

— Готов ли ты платить? — выдержав паузу, задал следующий вопрос секретарь.

— Нет.

— Есть у тебя поручители, которые взяли бы на себя твои обязательства?

— Нет.

— Может быть, кто-то из почтенных общинников согласен выкупить Лохана-плотника, покрыв иск? — обратился секретарь к толпе.

Ответом, разумеется, стала тишина. Напряженная и даже какая-то испуганная. На указанную сумму можно было скупить четверть поселения, с особнячком совета и храмом в придачу.

Выждав для порядка еще немного, секретарь что-то пометил в бумагах и передал бразды правления судье. Тот, очевидно, проникся к обвиняемому некоторым сочувствием. Во всяком случае, он еще потянул время, порассуждав о законе и его равной применимости для всех, отметил, что справедливость — главная обязанность суда и, наконец, ударил по столу каменным молотком, вынося вердикт: "Повесить".

Отшумев, обсуждая решение, зрители в очередной раз смолкли, когда молоденький парнишка, взобравшись на эшафот, начал накидывать на шею Лохана веревку. Он был ниже ростом, к тому же лавка, на которую поставили приговоренного, добавляла еще полтора локтя высоты и получалось у парня как-то неловко.

— Черти-что! — вдруг раздался из толпы сердитый голос.

К столу судьи, распихав зевак, подошел Мэрлин. Он выглядел утомленным и злым, поправил перевязь меча, подавая намек, что шутить не следует и сказал коротко:

— Я заплачу.

Следовавший за ним Хор удивленно округлил глаза. Он был уверен, что демон просто заберет то, что хочет, а если, паче чаяния, найдутся недовольные, порубит их в капусту. Собственно, он уже держал кинжал наготове и при необходимости обеспечил бы вооруженную поддержку.

У судьи отвисла челюсть. Кое-как взяв себя в руки, он проблеял: "Ваше имя, господин?" и уткнулся в протокол, собираясь записывать.

— Тебе ни к чему мое имя, — Повелитель сорвал со своего плаща круглую массивную застежку и швырнул на стол, — Вот.

— А она не фальшивая? — внезапно подал голос секретарь.

Реплика его говорила о невеликом уме, что, по большому счету, его и спасло. Демон, оскалившись было, в итоге не ответил и лишь глянул на секретаря с презрительной жалостью.

Тщедушный меняла понял паузу как приглашение исполнить свои обязанности. Он взял пряжку в руки, ощупал, попробовал на зуб и не нашел ничего лучше, как попытаться распечатать заключенную в ней силу. Первое же сработавшее заклинание шибануло его током, следующее тряхнуло стол вместе с крыльцом, третье разом выбило в здании все окна вместе с рамами. Повелитель щелкнул пальцами, останавливая вырывающийся наружу магический поток.

— Поосторожнее с этим, — посоветовал он небрежно.

И тут очень некстати возник трактирщик. Поняв, что дело проиграно, он пошел ва банк, наступая и лопоча, что господа — пришлые, под местный закон не подпадают и выкупать преступника потому права не имеют. А у него, между прочим, какие-то лиходеи намедни со двора свели жену и теперь он вообще не представляет, как жить, обнищал совсем и по миру пойдет. И где же справедливость.

— Я знаю закон, — сверкнул глазами Повелитель, — И я тебя засужу. Ты детьми торгуешь.

Трактирщик побелел, отступая на шаг, а увидев, как оживился судья, изъявляя готовность снова вершить правосудие, подался в толпу и вскоре совсем исчез из виду.

— Забирай его, — распорядился Мэрлин, оборачиваясь к виселице.

Разведчик скинул с шеи Лохана так и не использованную петлю и легонько подталкивая в бок, повел его с площади под растерянное молчание присмиревших зевак.

Бурной радости по поводу своего чудесного спасения Лохан не выказал. Избежав виселицы он угодил в невольники, без перспективы когда-либо выкупиться на свободу. О чем честно и поставил демона в известность, сказав:

— Мне расплатиться нечем, добрый господин, совсем. У меня ничего нет.

— Ну, не прибедняйся, — заметил Повелитель почти дружелюбно, — У тебя скоро сын родится.

Поняв реплику превратно, плотник вскинулся и произнес глухо, с мрачной решимостью:

— Не трогай младенчика, добрый господин. А не то я удавлюсь. С мертвых долги не стребуешь.

— Кто ж тебе даст-то теперь? Раньше надо было, — хохотнул Мэрлин.

Они дошли уже почти до края селения и последние любопытные, следовавшие за ними в отдалении, наконец, отстали, осознав, что представление окончено. Лишь темноволосая девчушка сезонов тринадцати в заношенной юбке мешком и висящем на ней как на вешалке залатанном жакете продолжала плестись следом. Хор, наблюдавший за ней краем глаза, указал на странное сопровождение Повелителю. Тот остановился.

— Дозволь с дочкой попрощаться, добрый господин, — попросил Лохан, предваряя его вопрос.

Демон не возражал. Уловив его приглашающее движение, девочка подалась вперед, потом притормозила и последние несколько шагов преодолела совсем медленно, не сводя с отца огромных карих глаз. В них не было слез, только глухая, обреченная тоска и жалость.

— Умрет с голоду, — констатировал разведчик вполголоса, пока Лохан в сторонке объяснялся с дочерью на языке молчания.

Ему действительно было нечего сказать. И сделать для нее он ничего уже больше не мог. Разве что, попросить прощения за то, что все так вышло. Он оставлял ее без поддержки и помощи, среди чужих, равнодушных, а иногда и враждебно настроенных поселян. И, как верно заметил мантикр, скорее всего, к весне ее ждала голодная смерть. Сироту, дочь уведенного раба, вряд ли бы стал кто-то подкармливать. Да еще внешность у девчонки была нетрадиционной, вызывающей, даже для пестрого разнообразия местных смешанных. Лицо ее, обрамленное густыми, жесткими прядями, скорее напоминавшими гриву, хранило неуместное выражение некоего затаенного достоинства, а из под юбки торчал конец длинного хвоста. Обычного, кошачьего.

Покосившись на этот хвост, Повелитель вопросительно глянул на Хора.

— Мать, похоже, была из наших, — подтвердил разведчик его догадку, — А связалась с простым вислоухим сбродом. Удивительно, как вообще что-то получилось. Смешанное от смешанного, так сказать.

— Ладно, эту тоже забираем, — решил Мэрлин, — Правда, до Ворот четверо суток и все время лесом. Чем кормить-то будем? — он подмигнул, толкая мантикра в плечо.

Разведчик улыбнулся, показывая, что идея ему по душе, а часть забот он готов взять на себя.

Девочку звали Алиша. Отправленная демоном собирать пожитки, она вернулась буквально через полчаса, держа в руках узелок. Его скромные размеры говорили о царившей в доме бедности красноречивее всего. Еще подмышкой у нее была книга, завернутая в обрывки какой-то тряпки.

Лохан поблагодарил Повелителя молча, поклонившись до земли. А книгу отдал Хору, почтительно, будто тот тоже имел какое-то отношение к их дальнейшей судьбе. И взяв дочь за руку, бодро вступил вслед за демоном в лес, ни разу не оглянувшись.

Шли почти до полудня. Пока за желтеющими деревьями не показалась полянка, окруженная мерцающим магическим барьером. У края ее переминались стреноженные кони, пожевывая последнюю зеленую траву. А в середине, на горке тюков, обнимая друг друга, спали безмятежным сном Мил и маленькая Фила.

Увидев картину, Лохан замер у границы круга.

— Она за тебя себя не пожалела. Обидишь ее — придушу. Собственными руками, — сообщил Мэрлин, глядя на спящую женщину.

Лохан кивнул и приложил ладонь к груди. Странный был жест. Так обычно клялись мантикры.

Впрочем, странностей хватало и без этого. Хор, например, никак не мог понять, почему Повелитель, вместо того, чтобы разогнать к чертовой матери всю эту камарилью, Лохана выкупил. Демон объяснил просто, мол, не хотел подавать дурной пример, чиня самоуправство.

— Закон есть закон, — заметил он философски.

Разведчик возразил, что законы там царят не самые лучшие, и чуть не сострил в том духе, что демон с успехом поддержал реноме святого. Но вовремя остановился, почувствовав, что не стоит переходить границу. Можно и по шее огрести, причем вполне заслуженно. Между правом сильного и силой права Мэрлин выбрал последнее. На то он и был королем.

Хотя, тоже не лишенным слабостей. Его одолевало любопытство, что за книгу получил в подарок Хор. Он долго рассматривал набор пунктиров и кривых, выбитых тиснением на обложке, почесал в затылке и сдался, спросив:

— Это ведь надпись?

Мантикр утвердительно опустил подбородок и зарычал.

— Что-что? — не понял Повелитель.

Хор повторил еще раз.

— Родословная?! — переспросил пораженный демон, — Чья?

Разведчик показал глазами на Алишу.

— У вас что, есть родословные? — Мэрлин даже не пытался скрыть удивления, обнаружив огромную дыру в своем образовании.

— Есть, — хмыкнул Хор и прорычал еще что-то.

— Нет, я не думал, что только демоны такие крутые, — ответил Повелитель на поддевку, переводя ее на нормальный язык, — Хотя... Ну да, ты прав. Я всегда считал, что свои родословные ведут исключительно чистые расы.

— Ты ошибался, — пожал плечами мантикр.

— А можешь научить меня это читать? — демон полистал книгу. Внутри, с точки зрения понимания, было не лучше, чем снаружи.

— Нет. Прости.

Судя по тому, как Мэрлин наклонил голову, чего-то подобного он и ожидал.

— А самостоятельно попробовать расшифровать позволишь?

Хор рассмеялся.

— Пожалуйста, сколько угодно. Если у тебя получится, ты станешь первым, кому это удалось.

Повелитель решил про себя, что как-нибудь на досуге все же рискнет. По крайней мере, неудача в попытке проникнуть в тайны ключей языка профессиональных шпионов не ударила бы по его самолюбию. Ну обломается, так обломается.

— Зачем тебе отдали чужую родословную? — тем временем продолжил он заделывать образовательный пробел.

— На хранение. Если Алиша сойдется с чистокровным мантикром, род ее матери еще может быть восстановлен. Тогда я ее передам. Это позволит их детям мужского пола иметь право на посвящение. Хотя, наверное, для тебя слово "чистокровный" в нашем отношении звучит, как издевательство, — беззлобно заметил разведчик.

— Нет, Хор. Чем дольше я живу, тем больше понимаю, что в чем-то мы, чистые, просто напыщенные придурки. Мы слишком многого не знаем. И по правде говоря, сегодня ты мне помог в этом понимании здорово продвинуться, — откровенно признался Мэрлин.

Сумасшедшая идея взять с собой Мил, а заодно и всю остальную компанию, пришла в голову Повелителю накануне. Может быть, на его умственные способности так своеобразно повлияло грудное молоко. Но король был упрям, и если уж за что-то брался, то обычно доводил дело до конца. Или до полного абсурда, смешивая все планы. Имея на руках беременную женщину, вот-вот готовую родить, двух девчонок и молчаливого плотника, обладавшего весьма ограниченным набором прочих навыков, придерживаться первоначального маршрута было невозможно. Необходимость пристроить где-нибудь "святое" семейство вынуждало сделать солидный крюк и потерять как минимум две недели времени. Но Мэрлин на жертвы не скупился.

Рассказав Хору, что все равно собирался при случае посетить рудники, которыми владело Объединенное королевство и которые он никогда не видел по причине их крайне удаленного расположения, демон предупредил, что въехать туда собирается, по-прежнему сохраняя инкогнито. Заодно провести инспекцию, так сказать. Из всей тамошней публики лично он знал только Наместника, коего сам же и назначил сезонов пятнадцать назад с правом подгонки законодательства под местную специфику. И надеялся, что тот навел достойный порядок и в округе, и в рабочем поселке. Раньше там, по слухам, творилось черт знает что, а воровство достигло поистине одиозных масштабов. Правда, там не вешали за долги. Зато, насколько мог судить Повелитель из докладов, начали вешать за кражи. По крайней мере, за кражи у демонов.

Чтобы добраться до вспомогательных Ворот, открывающих дорогу к намеченной цели, действительно нужно было четыре дня. А с ночевками и привалами все семь. Провизии, спешно прихваченной из трактира во время организованного демоном ночного бегства на такой срок бы не хватило. По идее, надо было экономить. Но глядя на худую как щепка Алишу или Мил, которой есть вообще полагалось за двоих, становилось очевидным, что это путь непродуктивный. Так что на первой же стоянке мантикр занялся охотой.

Добычу, естественно, разделили на всех. Но Лохан к своей порции не притронулся, даже к импровизированному столу, накрытому на какой-то дерюге, не подходил. Хору пришлось самому его звать.

— Благодарю, господин. Мне не хочется, — потупился плотник.

— Не артачься, ослабеешь, — посоветовал разведчик и добавил, — Кстати, господин из меня тот еще.

— Брось его. Черти круг, да укладываемся. Завтра всех на рассвете подниму, — оторвал его Мэрлин от раздачи благих советов.

Защитный барьер демон мог давно сотворить и сам, причем мгновенно. Магическая сила возвращалась к нему чуть ли не потоком, иногда такими внушительным, что заставляла вздрагивать. Но мощь необходимо было еще структурировать, как бы раскладывать по полочкам, и от этого процесса Мэрлин уставал физически. А нарушенный внутренний баланс проявлялся в частой смене настроений. На данный момент, кажется, наблюдался подъем. Болтавший с Филой демон вдруг подхватил ее на руки, поднял над собой и закружил. Девочка залилась звонким смехом, а после, уже поставленная обратно на землю, протянула восхищенно:

— Ты такой большо-о-й...

— В смысле? — удивился Мэрлин.

— Очень, очень большой. Внутри, — девчушка приложила пятерню к его груди.

Демон глянул на ребенка озадачено, гадая, на что еще распространяется данное ей природой чутье.

Разведчик тем временем закончил с кругом, оживил его и вытер шпагу о край плаща. Функцию создания барьеров Повелитель добавил в ее магический арсенал совсем недавно и хотел, чтобы Хор попрактиковался. Кроме того, круг, рожденный при помощи собственного клинка, в случае необходимости разведчик мог разомкнуть самостоятельно.

— Это от зверья? — поинтересовалась наблюдавшая за его действиями Мил, зевая.

— Мм...да, — ответил мантикр, несколько слукавив. Ему не хотелось женщину волновать.

— От вурдалаков, — внезапно раскрыла истину Фила.

— Ты знаешь про вурдалаков? — изумился Повелитель.

— Я их чувствую. Их много. Вон там, — девочка беспечно махнула в ту сторону, где еще совсем недавно промышлял Хор, расставляя силки.

— Почему же ты не сказала?! Ведь его задрать могли! — возмущенно закричала Мил на дочку.

— Он мою лялечку с собой носит. С ним ничего плохого не случится, — с наивной убежденностью заявила Фила.

Мэрлин не разделял ее оптимизма. Он удвоил осторожность, дальше, чем на двадцать шагов никого, кроме Хора, не отпускал даже днем, а детей, если им нужно было "в кустики", сопровождал лично.

С вурдалаками шутки были плохи. Огромные звери, в два раза крупнее матерого волка, стремительные и коварные, имели в жизни одну цель — убивать. Когти их входили в любую плоть, как в масло, а ядовитые клыки довершали дело. Впрочем, если добыча была слишком крупной, вроде дикого быка или медведя, вурдалаки не утруждали себя борьбой. Достаточно было хоть раз прихватить жертву зубами. А потом спокойно дожидаться, когда она, полностью парализованная распространившимся ядом, станет пригодна к употреблению без лишних хлопот.

Пока непосредственной встречи с мерзкими хищниками удавалось избегать. Для охоты они предпочитали темное время, а по ночам путники обычно спали под защитой круга.

Привычный распорядок был нарушен на четвертые сутки. Далеко за полночь Повелителя растолкал растерянный, перепуганный Лохан. У Мил неожиданно начались роды.

— Кто принимать будет? — спросил демон, протерев глаза в попытке изгнать остатки сна и в упор глядя на плотника.

Тот попятился.

— Ясно. Все приходится делать самому, — вздохнул король, нехотя поднимаясь и встряхивая плащ, — Руби палатку.

Лохан уже метнулся было к ближайшему деревцу, но вдруг застыл, обнаружив, что рубить-то ему нечем. С перепугу он плохо соображал.

— Меч мой возьми, — пришел ему на помощь демон.

— Затупится, — обеспокоился плотник исправностью хозяйского имущества.

— Как затупится, так и заточится, — отмахнулся Повелитель, открывая тайну нашпигованного магией предмета.

Приготовленные шесты, воткнув полукругом, связали торочным ремнем для надежности, сверху набросили плащ. Воду нагрели прямо в бурдюке, проснувшимся девчонкам велели провести ревизию барахла и найти подходящие тряпки. Короче, справились.

Родившегося под утро младенца Мэрлин завернул в свою рубашку и протягивая вконец одуревшему Лохану, предупредил:

— Подрастет — в храм служить не отдавай, болеть станет. Я, кажись, с защитой перестарался.

Плотник хотел поклониться, но внезапно качнулся и грохнулся в обморок. Последний стресс в сочетании с пятидневным постом его добил.

Больше Лохан есть не отказывался. То ли срок странного, одному ему ведомого и неизвестно кому данного обета закончился с рождением ребенка, то ли неожиданная отключка заставила его перетрухнуть и отбросить патологическую скромность. А может, Повелитель подлил масла в огонь, пригрозив, что если плотник не перестанет идиотничать, он начнет кормить его насильно. Проблем и без этого хватало.

В какой-то степени компании повезло. Неподалеку оказалась речка, в которой было полно рыбы. Алиша, с появлением на свет брата почувствовавшая себя жутко взрослой, пропадала на ней по полдня. Стоя по колено в потоке, она била лещей, насаживая их на шпагу Хора. Холодная вода ее не смущала. И получалось отлично. Гордая собой, она неизменно приносила к обеду пару-тройку рыбин. Видимо, быстрота реакции, необходимая в таком деле, передалась ей от матери.

Сниматься с места сейчас было бессмысленно. Мил, слишком слабая после родов, больше двух часов в седле не продержалась бы все равно. Так что, приходилось смириться и по возможности налаживать сносное существование. Как прикидывал Повелитель, где-то на неделю.

Хор продолжал охотиться. Обнаружив в миле от разбитого лагеря характерные следы, он увлекся заманчивой идеей загнать кабана. И нарвался на вурдалака. Тот отдыхал в низинке, бурая шкура с серыми подпалинами сливалась по цвету с перегнившей листвой, и разведчик заметил его в последний момент. Отдавая себе отчет, что близкое знакомство не сулит ничего приятного, он попытался отступить. Но было поздно. Вурдалак уже вскочил, легко, пружинисто, явно не собираясь пропускать внеочередную трапезу. И прыгнул. Хор, никак не ожидавший, что столь массивный зверь пролетит почти десять шагов, еле успел увернуться. Пригибаясь и держа перед собой кинжал, он посмотрел твари в глаза. Желтые, горящие, с узким зрачком щелкой, они не выражали ничего.

Вурдалаку страх был неведом. Даже когда при следующей попытке настичь жертву он чуть не лишился лапы и по шкуре заструилась кровь, его намерения ничуть не изменились. Да и вторая рана на брюхе, длинная, почти доставшая до внутренностей, к тому же нанесенная эльфийским кинжалом, сверкнувшим разрядившейся магией, его ослабила, но не остановила. Проклятая тварь продолжала нападать.

Дело принимало скверный оборот. Разведчик уже подумывал, не попытаться ли ему взобраться на какое-нибудь дерево, отдышаться и переждать, но рассудил, что не успеет. Уж слишком быстро двигался его противник в атаке, почти как он сам. И пока это мизерное преимущество еще существовало, не отнятое усталостью, он решил рискнуть. Под следующий прыжок он подставился, на этот раз целя в сердце. И попал бы, не будь оно у вурдалаков с другой стороны.

Тварь упала, подминая Хора под себя. Взвыла, перекатываясь в отчаянном усилии, с застрявшим между ребер пульсирующим кинжалом. Клацнула зубами, роняя кровавую пену. Но не торопилась умирать.

Оглушенный разведчик понял, что подняться не в состоянии. Определить, успел ли вурдалак его тяпнуть или просто его вес оказался непомерным, на данный момент было не так уж важно. Главное, что чувствовал он себя отвратительно, будто по нему со всей дури заехали бревном. А зверь уже рычал, демонстрируя, что не прочь продолжить схватку.

Он, конечно, хорохорился. После всех нанесенных увечий передвигался он ползком и еле-еле. И пасть, готовую к долгожданному укусу, разинул слишком широко. Хор врезал ему ногой по верхней челюсти. И услышал, как хрустят кости. Случилось то, на что он совершенно не надеялся: от резкого толчка у вурдалака сломалась шея.

Когда обеспокоенный тем, что его слишком долго нет, разведчика нашел Повелитель, тот все еще лежал в низине. Задрав рубашку, под которой темнел здоровенный кровоподтек и осмотрев прочие повреждения, демон вынес вердикт: ядовитыми зубами вурдалак его не достал, а встать Хор не может потому, что у него просто нет сил.

— Я дам тебе крови. Должно помочь, — поведал Мэрлин о намеченных терапевтических мерах.

— Чьей? — напрягся мантикр, с трудом приподнимаясь на локте.

— Ну, не его же, — демон пнул сапогом поверженную тварь.

— Не надо, — запротестовал разведчик, — Я отлежусь.

Король хмыкнул, надрезал себе палец кинжалом и предупредил:

— Будет горячо. По идее, развести бы нужно, но за водой тащиться больно далеко. Открывай рот.

Спорить дальше было глупо. А теперь еще и поздно. Хор покорно проглотил пять обжигающих капель, почувствовал, как перехватывает дыхание и по телу пробегает горячечная волна. И наконец смог сесть.

— Хорошо ты его покромсал, — заметил довольный демон, переключая внимание на вурдалака.

Он выдернул из туши уже переставший мигать клинок разведчика и протянул его хозяину, — На, забирай трофеи.

— Какие трофеи? — удивился Хор.

— Глаза. Это лучший оберег от этих чертовых хищников. Стоит целое состояние, особенно здесь, где их полно. Чуя бесславный конец сородича, они ближе, чем на полмили не подходят. Так что, ты решил проблему защиты. Барьер нам больше не понадобится, — Мэрлин улыбнулся, протянул руку и рывком поставил разведчика на ноги.

Хор стал героем вечера. Мил испуганно причитала; Алиша, многозначительно косясь, рассуждала, что с вурдалаком не справится даже медведь; Фила, взобравшись на колени, гладила по гриве и трогательно целовала в щеку. Плотник, как всегда, высказался молча. Он подал разведчику плошку с водой, но в жесте было столько уважения, что перед ним действительно померкли бы любые слова.

Трофеи Хор поделил: один глаз оставил себе, а второй, поболтав в речке, чтобы придать презентабельный вид, передал Лохану.

— Он очень дорогой...господин, — глухо подал голос плотник.

— Ну, не дороже же, чем ваши жизни, — резонно заметил мантикр. Резонно с его точки зрения. Судя по печальной полуухмылке плотника, на мгновение коснувшейся губ, тот не был в этом уверен. Во всяком случае, его личный опыт говорил об обратном.

Ночь выдалась холодная. Опавшие листья покрылись инеем, налетающий иногда легкий ветерок дышал морозцем и норовил проверить, так ли уж тепла на путниках одежда. Сонный демон пробурчал ему что-то недовольное, сгреб в охапку лежащую рядом Филу и снова затих.

Хору не спалось. То ли сказывалось дневное напряжение, то ли кровь Повелителя имела чересчур сильный тонизирующий эффект, но он долго сидел у костра, в задумчивости наблюдая его затихающий танец.

Неожиданно, зябко кутаясь в побитую молью шаль, подошла Алиша. Пристроилась напротив, протягивая руки к огню, помолчала, собралась с духом. И выдала чуть дрогнувшим голосом:

— А это очень больно?

— Что? — поднял голову разведчик.

— Через Ворота проходить?

— Кто тебе сказал такую глупость? — опешил мантикр.

— Жрец в храме. Я уйти хотела. Меня мама научила, как Ворота искать, когда я еще маленькая была. А жрец пугать начал. Что там жар страшный и мука. И вообще, это грех.

— Грех Порталами пользоваться?

— Да. Из нашего селения никто бы не решился. У кого ни спрашивала, все руками машут. А многие и не верят, что они есть.

Разведчик в который раз за свою жизнь поразился подлой изобретательности служителей культов. Чтобы сохранить паству, они готовы были на любую ложь, стращали, унижали. Но такого бреда он еще не слышал.

— Не волнуйся, — он улыбнулся девочке и подмигнул, — Это совсем не больно. И интересно. Тебе понравится.

Алиша пересела поближе, глянула благодарно, притулилась плечиком, словно обретая в лице Хора некую опору и защиту. Тот обнял, прижал крепче, потом расслабил руку, так и оставив ее лежать поверх шали. Девочка вдруг смутилась. Но не шевелилась, не пыталась отстраниться, замерев в неудобной позе и судорожно сжав коленки.

— Что такое? — насторожился разведчик, всматриваясь в ее напряженное личико с проступившими розовыми пятнами на скулах.

Алиша молчала, уставившись себе под ноги.

— Да объясни, я не понимаю, — Хор развернулся, теперь глядя в упор.

— Отец сказал, если ты...ну, захочешь со мной...чтоб я не перечила, — выдавила девочка.

Мантикр зарычал. Что это — нецензурное ругательство, Алиша догадалась по тону. Испугалась, дернулась, нервно задвигала пальцами, оправляя юбку.

— Я не...я ничего, я просто, — залепетала она, краснея в полную силу, задыхаясь от жгучего стыда.

Разведчик не ожидал такой реакции. Девочка явно поняла его неправильно, приняла все на свой счет. Чтобы хоть как-то выкрутиться из двусмысленной ситуации, он сказал очень серьезно, придавая голосу ноты доверительной откровенности:

— Алиша, ты мне нравишься. Но ничего не выйдет. И дело тут не в том, что ты еще мала. Просто у меня есть женщина, которую я люблю. И мы давно живем вместе.

Кажется, получилось вполне достойно. И, к тому же, честно.

Утром Хор отвел Лохана к речке и безо всякого вступления заехал ему кулаком в лицо. Тот отступил на шаг, утерся молча, покорно, не поднимая головы.

— Тоже детьми платишь? — процедил разъяренный мантикр.

Плотник заморгал непонимающе. А потом выдохнул:

— Ох...это не то. То — подарок, за него платить добром надо, — замолчал, переводя дух, будто придавленный таким количеством сказанных подряд слов и все же продолжил, — Я дочку-то не неволю. Но ты ей помочь можешь. Из меня теперь помощник плохой, господин.

— Послушай, ей тринадцать сезонов всего, — продолжал возмущаться разведчик, но уже потише.

— Так что ж? Одна совсем пропадет, — изрек плотник. Озвучивать все остальные свои соображения он, видимо, считал излишним.

— Да позабочусь я о ней, когда время придет. Расскажу, кому надо. И так, без этого, — постарался успокоить его мантикр.

Плотник то ли поклонился, то ли кивнул, давая знать, что принял сказанное к сведению.

— Ты извини. Я просто не разобрался, — покаялся Хор после долгой паузы.

Лохан вдруг поднял ясные, полные какого-то глубокого умиротворения глаза и улыбнулся. Открытой, тихой улыбкой, показывая, что не держит зла, что уже простил.

— Если бы ты почаще открывал рот, это пошло бы на пользу твоей роже, — подавая дельный совет, рассмеялся разведчик и протянул плотнику руку.

Издали увидев арку Хор остановился. Так неожиданно, что его конь, серый в яблоках, которого он вел в поводу, не успел сбавить шаг и ткнулся мордой в спину хозяина. А поразила разведчика красота. Вызолоченный лучами заходящего солнца каменный свод, иссеченный глубокими морщинами трещин, был увит диким плющим, распустившем багровое кружево листьев по массивным блокам, смягчая их древнее величие. Слева разросся раскидистый куст шиповника, уже изрядно пожелтевший, с яркими алыми бусинами вызревших плодов, закрывавший часть прохода. А за ним, в обрамлении арки, в еле уловимо подрагивавшем пространстве стоял олень, изумленно глядя на приближающуюся кавалькаду. Через несколько мгновений он опомнился, стукнул копытом и внезапно исчез. Ворота были свободны.

— Меня туда тянет, — сообщила Фила, пытаясь сползти с коня.

— Под арку не суйся, можешь потеряться, — предупредил Хор, помогая ей спуститься.

Девочка побежала вперед, потрогала каменную кладку, укололась шиповником, обошла вокруг и вернулась в полном недоумении.

— С другой стороны то же самое. Меня было видно?

— Конечно, — засмеялся разведчик, — Ты же деревья видишь, которые за ней стоят?

— А куда же олень делся? Он что, так быстро убежал?

— Скоро поймешь, — пообещал Повелитель, — А теперь слушайте все внимательно. Мы с Хором ведем коней. Проход узкий, так что пойдем друг за другом. Лохан, ты садишься за Мил на моего, а девочки остаются на сером. Собственно, все.

— А если я захочу в кустики? — озаботилась Фила.

Демон рассмеялся.

— Это займет не больше минуты. А потом — сколько угодно. Я думаю, с той стороны полно кустиков.

— Что там вообще за ориентиры? — решил на всякий случай уточнить Хор.

— Понятия не имею, — признался Мэрлин, — Я буду настраиваться на ауру места, как я ее себе представляю. Должно сработать. Если не получится — повторим.

Повторять ничего не пришлось. Выйдя из прохода демон быстро огляделся и известил:

— Вроде, оно. Правда, с кустиками не густо.

Они действительно стояли на склоне холма, поросшего исключительно разлапистыми елками. Между ними вниз от Ворот шла широкая утоптанная тропа, упираясь в грязную, раскисшую по осени проезжую дорогу. По ней тащилось штук пять подвод, утопая ободами в липкой жиже. Влажный воздух обдавал моросью. Дождь здесь только что закончился.

С первого взгляда было ясно, что несмотря на грязь, место тут куда более оживленное и цивилизованное. Выбравшись на дорогу, компания обнаружила указательный столб. На нем было прибито целых пять табличек, указывающих в обе стороны. Все надписи дублировались аж на трех языках, первой шла демоническая клинопись. Причем Мэрлин, изучив их, насчитал всего-то две ошибки. И определился с направлением.

Заночевать он предложил на постоялом дворе, судя по указателю, ожидавшемуся через три мили, а в поселок отправиться попозже, когда осмотрятся.

Хор начал осматриваться сразу. Заметил, что у проезжавших и проходивших навстречу демон никакого интереса не вызывает, как впрочем и остальные. Вывод был прост: представителей огненной расы здесь полно, смешанных всех мастей — тоже, а совместные передвижения в составе одной команды являются делом обычным. В подтверждение этой мысли, мимо, обдавая их брызгами, проскакали трое на очень приличных лошадях. Первым оказался демон в длинной накидке с капюшоном, а за ним двигалась парочка, явно не вышедшая породой, зато примечательная. По тому, как они зыркали по сторонам, разведчик смело отнес их к воровскому миру. Да и одеты они были странно: чуть ли не роскошные вещи сочетались с откровенными обносками, а у одного из них за пояс был заткнут кинжал в дорогих, но плохо подходящих ножнах. Он, кстати, несколько раз оглянулся и Хор понял, что смотрит он не на него, а на его шпагу. Если этот тип что-то смыслил в магии, то должен был почувствовать, что клинок не простой.

Постоялый двор оказался достаточно респектабельным и даже имел название. Правда, глянув на исполненную в пурпурных тонах вывеску "Королевский ковер", разведчик впал в состояние шока, а шесть звезд, намалеванных сверху полуоблезшей золотистой краской вообще его доканали. У Хора начался приступ истерического хохота и рекламный слоган, растянутый над входом "У нас дешевле, чем через две мили", он уже по достоинству оценить не смог.

Мэрлин, очевидно, не знакомый с тонкостями гостиничного бизнеса другой стороны, комизма ситуации не прочувствовал. Сняв две комнаты на втором этаже, одну большую для семейства Лохана, и поменьше, для них с Хором, он оглядел интерьер и чиркнул сапогом по потертому ковру.

— На королевский не тянет, — заметил Повелитель, — Но камин хорош. Не замерзнем.

Помимо камина, возле которого была сложена аккуратная кучка дров, тут наличествовало две кровати, два кресла и столик на изогнутых ножках между ними, чуть хромоватый, но не без претензии на элегантность. Сбросив вещи и наскоро умывшись, путешественники, наконец, спустились вниз, в таверну, в надежде на долгожданный ужин.

Кормили в "Ковре" неплохо. И вино здесь было не в пример лучше, чем в трактире у Мил. И судя по тому, с каким энтузиазмом его начала потреблять подвалившая где-то через час местная компашка, оно пользовалось заслуженной популярностью.

Компания набралась быстро. Даже подозрительно быстро. Вскоре четверо смешанных, одним из которых оказался тип с неподходящими ножнами, уже базарила во весь голос, пыталась петь и громко стучала кружками по столу.

За их непрерывным гомоним мантикр, со своим исключительным слухом, едва уловил наверху странный звук. Будто скрипнул ставень, но слишком коротко, придержанный заботливой рукой. Расслабившийся разведчик специально не прислушивался, но когда звук повторился, профессиональная привычка взяла свое. Через минуту он уже не сомневался: в одной из комнат на втором этаже что-то происходит.

Тем временем выпивохи за столом напротив окончательно потеряли стыд. Они галдели так, что Хор, задавая Повелителю вопрос, едва мог расслышать собственный голос.

— Может, закруглимся? Мне не нравятся эти ухари, — признался он, — И у стойки мужики какие-то мутные.

— Да я вижу, что это ворье, — отозвался Мэрлин, ухмыляясь, — Не обращай внимания. Наверное, особенности местного колорита.

— Тебе наплевать?

— Я это учел. Уходя, барьеры накинул. И на дверь, и на окно.

— Никто не войдет? — обрадовался Хор предусмотрительности демона.

— Никто не выйдет, — широко улыбаясь, самым невинным тоном сообщил Повелитель.

Тем, что в его ловушку никто не попался, Мэрлин был несколько разочарован. Хотя и не удивлен. За кражу у демона на этих землях светила виселица, так что потенциальные преступники, прежде чем ломиться к постояльцам, наверняка подстраховались, узнав, кто какую комнату снимает. Это было делом пяти минут. Таким образом, на имущество, включая шпагу Хора, оставленную на кровати, никто не покусился. Правда, по возвращении мантикру показалось, что клинок лежит немного не так. Но, если быть честным, он специально не запоминал, а его мысли перед уходом целиком занимала предстоящая трапеза.

Повелитель скинул сапоги, растянулся на кровати и ударился в пространные рассуждения о торжестве закона.

— По-моему, после ваших преобразований воров тут меньше не стало, — заметил разведчик скептически. Время было к полуночи и вступать в длинную дискуссию ему не хотелось. Но то, что демон игнорирует очевидное, его возмутило.

— По крайней мере, теперь они обносят только проезжающих торговцев. Или друг друга, — выдвинул король смелое предположение, — Хотя, я бы не прочь узнать, чем сегодня поживилась та шайка, что гуляла внизу. Если, конечно, поживилась. Эх, накрыть бы их...

— И повесить? — криво ухмыльнулся Хор.

— Не обязательно. Можно отправить на рудники. А то мне докладывали, что местные совсем обленились, ничего делать не хотят. Привыкли переть, что не попадя.

— Подрывают авторитет Королевства? — съязвил разведчик.

— Напрасно смеешься. Территория-то под нашим протекторатом. Получается, мы косвенно отвечаем за все, что тут делается. Хорош имидж...

В принципе, с позицией Повелителя Хор был согласен. Воров он не любил. Сами мантикры воровали очень редко и всегда на заказ. Все прочие варианты считались в их среде недостойными, а тех, кто был в этом замечен, презирали. Кроме того, рекомендации часто передавались по цепочке и получить приличный контракт такому отщепенцу не светило. За кражу же у своего вообще сразу рубили хвост.

Король наверняка все это знал. Но неожиданно проявил академический интерес. Задумчиво посмотрев на свой меч, беспечно пристроенный на вешалке у двери, он вдруг спросил:

— Как считаешь, кто-нибудь посмел бы стянуть его? — он указал на оружие.

Хор вытаращил глаза.

— Нет, конечно.

— Почему?

— Да на нем большими буквами по всей длине написано "Не трожь — убьет". Его не продашь, не обменяешь. Издали видно, что он именной, огненной магией набит под завязку и, стало быть, принадлежит какому-то ну о-очень крутому демону. С ним по улице-то не пройдешь. Мгновенно настучат кому надо, а ваши поймают и кишки выпустят. На любых землях.

— А если под заказ, в коллекцию? — не унимался Мэрлин.

— Кому ж такой коллекцией похвастаешься? — привел разведчик весомый довод.

— Ну, мало ли, встречаются же сумасшедшие собиратели раритетов. Вот и будет такой по ночам окна зашторивать и любоваться в одиночестве на меч Повелителя, трясясь в экстазе, — рассмеялся демон.

— А по нему понятно, что он — именно твой? — поинтересовался Хор.

— Тем, кто в геральдике хоть немного разбирается — понятно. На рукоятке символ клана и знак приоритета. А от какого клана у нас король — ни для кого не секрет. Я потому его и оставил тут, что раскрываться не хочу раньше времени.

— Ты еще и глава клана? — изумился мантикр.

— Разумеется, — кивнул Мэрлин, — Иначе как бы меня королем выбрали? На эту должность только Верховные могут претендовать.

— Ну, вот видишь, ты сам ответил, — мантикр потянулся, зевая, — Никто на твою штуковину не позарится. Дураков нет. Объединенное королевство кому хочешь башку открутит.

— Короче, ты бы не решился? — прищурился демон.

Разведчик застыл, открыв рот.

— Да ты не подумай чего, — поспешил Мэрлин развеять его подозрения, — У меня в мыслях нет тебя обидеть. Я знаю, что тебе в голову никогда ничего подобного не придет. Я рассуждаю чисто гипотетически. Предположим, ты бы меня не знал, тебя бы просто попытались нанять.

— Отказался бы сразу, — покачал головой Хор.

— А если б приперли?

— Подобные контракты вслепую не заключают, — просветил мантикр и добавил, помолчав, — Если б лопухнулся, подписавшись, на тот свет бы себя отправил. Чем скорее, тем лучше. Но за мечом бы не полез. У меня всегда выбор есть, как не подставляй. Это ты хотел услышать?

— В общем, да, — вздохнул Мэрлин, — Ты прости, если что... Я, честно, ничего такого не имел ввиду.

Разведчик отмахнулся, давая понять, что никаких претензий не имеет. То, что король в своих расспросах пошел до конца, его совсем не удивило. Обычно Мэрлин так и поступал. Он любил ясность, говоря, что знание помогает ему принимать правильные решения. А цена этих решений, учитывая его статус, порой была очень велика.

Совершенно неожиданно серьезные последствия повлекло одно из них, самое тривиальное. Собираясь укладываться спать, Повелитель растопил камин. Заботился он скорее о Хоре, чем о себе — демоны мерзли редко, по необходимости греясь за счет внутреннего огня. Сухие дрова затрещали, мгновенно окутываясь пламенем, пахнуло дымком, но совсем чуть-чуть, демонстрируя хорошую тягу. Можно было отдыхать.

Но вместо этого король и разведчик одновременно замерли, переглянулись и уставились куда-то под потолок. Там проходила каминная труба, выведенная на крышу. А в трубе кто-то был. Посторонние звуки сначала походили на поскребывание, потом на суетливую возню. И вдруг раздался стон. Громкий, наполненный болью, сходящий на нет в обреченном бессилии. А еще секунды через три на полыхающие дрова из раструба вывалилось обмякшее тело.

Хор отволок его на ковер, гася тлеющие искры, осмотрел и глазам не поверил. Это был парнишка, совсем молоденький, не старше пятнадцати сезонов, худой и бледный как дьявольская поганка. Светлые, почти белые волосы, кое-где припаленные и вымазанные сажей, обрамляли запрокинутое лицо, синюшные губы не шевелились, за полуоткрытыми веками темнели полукружья закатившихся кошачьих глаз с узкими зрачками. А между ног вытянулся в струнку длинный мохнатый хвост, оканчивавшийся заостренным жалом в форме гарпуна. Парнишка был мантикром.

Хор рыкнул и приложил два пальца к его шее.

— Умер? — спросил Повелитель.

— Нет, — покачал головой разведчик, — Слишком мал, яд не дозрел. Но отходняк будет тот еще.

— Шпион? — демон удивленно приподнял бровь. Он слабо представлял, кто бы мог за ним следить в этой глуши, да еще организовав все так быстро. С тех пор, как они тут оказались, прошло-то всего шесть часов. И конспирацию в отношении собственной персоны король соблюдал тщательно.

— Скорее, воришка. Для слежки у него опыта еще маловато, никто не свяжется, — пояснил Хор свой вывод, — Он же прокололся сразу. Залез в окно, даже не проверив, как убираться будет в случае чего. Назад его барьер не пустил, а дымоход сверху сужается. Он просто в нем застрял. И сидел до последнего. А когда от жара совсем невтерпеж стало, себя ужалил.

— Почему он не задохнулся? — выразил недоумение Мэрлин, — И дым, вроде, нормально уходил.

— Тут отвод сложный, трубы из соседних комнат соединяются в одну, а потом снова расходятся. Похоже, что систему перестраивали и на уровне перекрытия карман образовался. Наверное, поленились заложить.

Повелитель несколько опешил.

— Как ты это определил? — спросил он изумленно.

— На слух. Когда камин топится, дымоход гудит, — поделился разведчик в общем-то широко известной истиной и добавил с ноткой иронии, видя, как у короля округляются глаза, — Если от таких мелочей зависит твоя жизнь, очень быстро учишься обращать на них внимание.

Хор, в отличие от парнишки, был настоящим профессионалом, умеющим просчитывать ходы хотя бы на несколько шагов вперед. И глядя на распластанное на ковре тело задумался, что же ждет соплеменника, когда тот оклемается. К сожалению, ничего хорошего ему не светило.

Демон догадался о чувствах разведчика по его унылому лицу. По правде говоря, ему и самому пацана было жалко.

— Плохо, что не узнаю, кто его послал. Он ведь наверняка поклялся, заказчика не выдаст. Теперь сам на виселицу пойдет, а наниматель нипричем останется. Несправедливо, конечно, — заметил он грустно.

Хор вскинул голову, закусил губу клыком, чуть прищурился, смотря Повелителю в глаза.

— Закон есть закон, — развел тот руками.

Разведчик не ответил. Он поднял на руки безвольно обвисшее тело, подошел к окну и поставил ногу на подоконник. Обернулся и еще раз встретился с демоном долгим взглядом. Он не просил и не требовал. Он ждал.

Мэрлин скрипнул зубами. А потом щелкнул пальцами, снимая барьер.

Рискнуть, да еще так отчаянно, Хора заставил один факт, своевременно им обнаруженный: мальчишка не был посвящен. И пока этого не понял Повелитель, нужно было убрать пацана подальше с его глаз. В противном случае незадачливого воришку перед смертью ждали пытки, так как появлялся шанс, что он расколется, раз не связан клятвой. На фоне предстоящих ему мучений еще и это казалось уже явным перебором.

А что мучиться он будет долго и жестоко, разведчик не сомневался. Яд, так и не убивший его, все же должен был почти дозреть и устроить в отравленном им организме бурю.

У Хора на сей счет был собственный печальный опыт. Однажды, еще на той стороне, где его в детстве шпыняли все, кому не лень, ему стало так паршиво, что он решил покончить со всем разом. Простым, всегда доступным мантикрам способом. О том, что яд становится пригодным для этих целей только с возрастом, он понятия не имел. Иначе бы, без затей, прыгнул со скалы. И хотя разведчик был тогда помладше чем этот пацан сезона на три, воспоминания у него остались, мягко говоря, неприятные.

Мальчишка должен был вот-вот прийти в себя. Поэтому Хор пересек дорогу и направился в лес чуть ли не бегом, стремясь убраться за оставшееся у него время как можно дальше от постоялого двора. К тому моменту, когда парень первый раз дернулся у него на руках, Хор успел пройти почти милю. Поискав место посуше, он осторожно пристроил ношу под ближайшей елкой. И опустился рядом, прислушиваясь. Но лес, погруженный в ночную дрему, хранил молчание.

Чего нельзя было сказать о пацане. Очнувшись, он застонал, потом по телу пробежала волна конвульсий, словно пробуя его на прочность в каждом сочленении, и мальчишка подавился собственным криком.

— Скули потише. Мы всего в миле от дороги, — предупредил Хор и отвернулся. На данный момент он больше ничем помочь не мог.

Спустя два часа дело было все еще плохо. Воришка выл, судорожно ловил воздух искусанными в кровь губами и трогая разведчика за рукав, стонал умоляюще:

— Убей меня.

— Не клянчи, — рыкнул на него Хор, — Сам виноват.

Мальчишка всхлипнул в отчаянии, будто потерял последнюю надежду. Из покрасневших, замутненных слезами глаз хлынул новый поток, а потом его начало выворачивать.

Зная, что это хороший признак, разведчик выждал еще с полчаса. И спросил чуть мягче:

— Ну что, полегчало?

Пацан промычал нечто неопределенное, с трудом приподнимаясь на дрожащем локте.

— Зачем лазил? — внезапно приступил Хор к допросу. Наверное решил, что время как раз подходящее.

— За шпагой, — еле выговорил парнишка, борясь с очередным приступом мучительной тошноты.

— Заказали?

Ответом стал кивок. Движение оказалось неосторожным и мальчишку снова вывернуло.

— В банде демон главный? — продолжил разведчик, не обращая внимания на такие мелочи.

На этот раз воришка просто утвердительно моргнул. Во избежание побочных эффектов.

— Ладно, даю еще час, — неожиданно отстал Хор, — Потом уходим. К утру тебя начнут искать. И чужие, и свои.

Отведенного срока мальчишке хватило, чтобы быть способным кое-как подняться на ноги. Разведчик шел быстро, не оглядываясь и продолжая на ходу задавать вопросы. Он держал путь к ручью, чье слабое журчание расслышал в темноте. Когда его спутник совсем уж отставал, он останавливался, морщился недовольно, и использовал вынужденную паузу для воспроизведения очередного ругательства.

Из сбивчивого рассказа парнишки Хор уяснил, что тот согласился попытать счастья на воровском поприще из-за отца, который заключил крайне неудачный контракт с главарем банды. Контракт предусматривал, по меньшей мере, несколько ходок, а может, и вообще был бессрочным. Подробностей парень, разумеется, не знал. Зато знал, что отец очень этой работой тяготится. Сам он уже три недели, как уехал, вроде, на другую сторону, и вместо него на очередное подвернувшееся дело вызвали мальчишку. Демон, что держал банду, не брезгующую порой и разбоем, обещал: если дельце выгорит, он отпустит отца, разорвав контракт. Врал, конечно. Но, видать, так хотел получить клинок, что не побоялся связаться с непосвященным. Хотя, риск был минимальным. В случае чего, юный мантикр, так наивно купившийся на его посулы, наверняка бы себя убил. И как показало дальнейшее, расчет был верен — мальчишке это почти удалось.

Добравшись до ручья, Хор загнал пацана в воду, заставив отмыться. Ледяная ванна пошла тому на пользу. И пусть он теперь дрожал, стуча зубами, зато в остальном чувствовал себя куда лучше. Даже начал кое-что соображать.

— За ручей н-нельзя, — предупредил он, заикаясь, — Т-там вур-рдалаки. С-с-схавают.

— Не схавают, — отмахнулся разведчик, привычным движением проверяя, легко ли выходит кинжал из ножен.

— У тебя жала нет, — вдруг заметил парнишка. Наверное, перед возможной схваткой с хищником он мысленно начал производить ревизию всего имевшегося в их распоряжении арсенала.

— Оттяпали. Давно уже, — коротко бросил Хор.

— Значит, ты не мог меня убить? — сделал неожиданный вывод мальчишка, вспомнив, о чем он еще два часа назад так отчаянно просил.

— Бестолочь белобрысая, а это на что? — снова обругал его разведчик, щелкая по рукоятке клинка. И пока парень хлопал глазами, спросил, — Где живешь?

— На закат от поселка, за отвалом.

— Отец когда вернется?

— Не знаю. Должен скоро. Он говорил, что на пару-тройку недель всего отлучится, — пацан вдруг остановился, пораженный внезапной мыслью, а потом прошептал растеряно, — Его заставят самого за шпагой лезть.

— Думаешь, ваш главарь дурак совсем? — засомневался Хор.

— Он на ней помешался, гнал меня пинком, даже осмотреться времени не дал. Все боялся, что вы уедете, — мальчишка хлюпнул носом и промямлил жалобно, — Что же мне делать? Отца предупредить надо.

На этот раз разведчик матерился просто виртуозно.

— Черт с тобой. Ладно. Сам не суйся, — в конце концов определился он, — У дома на засыпку что стоит?

— В ста шагах к югу дерево с дуплом. В нем камень белый, — выдал тайну парень.

Хор огляделся. Вроде, они достаточно углубились в царство вурдалаков и можно было предположить, что тут пацана искать не станут. Он уже собирался озвучить последние инструкции, когда тот поинтересовался:

— А зачем...тому демону, который с тобой был, шпага нужна? У него же меч есть. Я его видел, на вешалке у двери.

Разведчик скривился. Он и забыл, что мальчишка, сидя в дымоходе, слышал весь их с Мэрлином разговор. И теперь знал то, что знать ему было совершенно ни к чему. Впрочем, несмотря на свою неопытность, он и сам это понимал, потому так осторожно и сформулировал вопрос.

— Про "того демона" помалкивай. Рот откроешь — виселица раем покажется, — на случай, если его соплеменник все же не до конца осознал серьезность ситуации, предупредил Хор, — А шпага моя.

Мальчишка вдруг в ужасе вытаращил глаза, затрясся и упал на колени.

— Я не знал, я, честное слово, не знал, — через минуту причитал он, вцепившись пальцами в свою белую гриву.

Разведчик смотрел на него в полном недоумении.

— Ты мне хвост прямо сейчас отрубишь? — наконец спросил пацан обреченно.

— Вот бестолочь, — выругался Хор, — Да не буду я ничего рубить. Ты ж ее не взял. А вообще, это уметь надо так попасть. Залезть в комнату к демону, чтобы украсть шпагу у мантикра.

Мальчишка совсем осел на землю, обхватил руками голову. И заплакал. Горько-горько.

Разведчик присел рядом на корточки, вздохнул и похлопал его по плечу.

— Не реви. Жди меня тут три дня. Если не приду — уходи через Ворота. На, возьми вот, — он протянул парнишке глаз вурдалака.

Тот утер слезы, рассматривая оберег.

— А ты как же?

— Я пока обойдусь. Вернешь при случае.

Пацан кивнул, опустил глаз в карман куртки и сказал тихо:

— Я дурак. Отец меня прибьет.

— Ты просто мал еще. Научишься, — усмехнулся Хор.

— Почему ты меня спас?

— Потому, что ты мантикр. Мы между собой сами разберемся, — подмигнул разведчик и добавил, вставая, — Мне пора возвращаться. Пойду попробую прикрыть твой белобрысый хвост.

Прежде, чем вернуться в "Королевский ковер", Хор сделал крюк к поселку. Издали оглядев спящие еще дома, темную громаду доменной печи и мрачное монументальное сооружение прямоугольной формы, вероятно, служащее конторой при рудниках, он пробежал вдоль горы отвала, ссыпанного прямо на окраине леса и увидел за ней дом. В кособокой раме окошка мигала свечка. У крыльца топталась привязанная к перилам нерасседланная лошадь. Сделав ей знак, чтоб не шумела, разведчик подкрался поближе и заглянул в окно.

Вся шайка была в сборе. Шесть или семь малоприятных типов, частью уже знакомых Хору по "Ковру", заполнили все пространство маленькой комнатушки и приглушенно перекидывались фразами. На единственном стуле посередине сидел, расставив ноги, демон в черном плаще с капюшоном. Его одутловатое лицо периодически искажала злобная гримаса, а рука нервно сжимала длинный кинжал.

— Где же этот чертов сосунок? Рассветет скоро, — зашипел он, — Появится — придушу.

— Говорил же тебе, надо Вада дождаться, — заметил один из воров, вероятно, первый помощник главаря. По крайней мере, держался он наиболее уверенно.

— Мало ли, что ты говорил, — огрызнулся демон, — А вдруг они уедут сегодня? Что этому аристократу в такой глуши делать? На рудники, что ли, любоваться? Выменяет себе сталита на новую шпагу и отвалит.

— Почему ты считаешь, что он аристократ? — удивился помощник.

— Дурак. Ты коня его видел? А седло? Только такой как ты купится, что если на нем баба какая-то смешанная с младенцем сидит, она какое-то отношение к этому имеет. Подобрал небось по дороге, подвез, да и все. И телохранитель у него из мантикров.

— Может, это его шпага? — выдвинул смелое предположение помощник.

— Нет, ты точно, кретин. Откуда у хвостатого такой клинок? Он же целое состояние стоит, он именной, за милю видать. Без формулы передачи у такого сброда, как вы, он и работать-то ни за что не будет, — презрительно фыркнул демон.

Очевидно, чтобы не нарываться на новые оскорбления, помощник дискуссию свернул. Зато какой-то другой бандит, вислоухий, со свежим шрамом через щеку, пробубнил монотонно:

— Чую я, попался сосунок. Ноги делать надо.

Оторванный от раздумий столь неприятным предположением, главарь вздрогнул.

— Если попался — сдох давно, — произнес он, сплевывая на пол.

— А если нет?

— Сдох. Вада то он за собой не потянет. Не захочет, чай, чтоб отца повесили. А мы все одной веревкой связаны, — успокоил демон подельников.

Хор отошел от окна. Он уже устал ругаться. В предрассветных сумерках отсчитал расстояние, беззвучно ступая по сырым еловым иголкам, достал из дупла белый голяш и зажав его в кулаке, двинулся было по лесу вдоль дороги. Но не успел сделать и десяти шагов. Далеко впереди мелькнула темная фигура, хрустнула ветка. Разведчик спрятался за дерево и решил переждать. А когда смог разглядеть светловолосого мужика сезонов сорока пяти, в новых камуфляжных штанах, явно только что приобретенных на другой стороне, больше не сомневался. И тихо рыкнул. Мужчина остановился, как вкопанный.

— Вад? — чуть прищурился разведчик, подходя к нему.

Тот кивнул, глядя исподлобья карими кошачьими глазами. Сын был очень на него похож.

Хор молча протянул ему камень. Вад уставился на него на несколько секунд, потом вдруг дернул хвостом и как-то сразу ссутулился, поник. Разведчику оставалось лишь подтвердить его невеселую догадку.

— Твой пацан засыпался, — сообщил он бесстрастно.

— Умер? — спросил Вад, еле шевеля губами.

— Нет.

— Значит, повесили, — выдохнул мужчина обессиленно.

— Тоже нет.

— Его еще пытают? Да говори же, где он! — не выдержал Вад, скаля клыки.

— Ты уверен, что действительно хочешь это знать? — Хор намекал на контракт, заключенный Вадом. Мало ли, какие там могли быть условия. Не хватало еще, чтобы отцу пришлось рассказать шайке, где прячется его сын.

— Да, — ответил Вад твердо. И понимая, что собеседник и без того располагает немалым объемом сведений, объяснил, — Я не обязан ни на кого стучать. И у меня еще четыре дня. Я должен вернуться к концу месяца.

— Не густо, — вздохнул разведчик. И когда поймал полный тревожного нетерпения взгляд, сжалился, наконец, — На юг до ручья, вдоль него примерно две мили до раздвоенной елки, на другой берег и прямо почти столько же. Свистнешь — он выйдет.

— Как он там оказался? — опешил Вад.

— Он сам тебе расскажет.

— Прибью дурака, — внезапно зарычал Вад, сжимая кулаки.

Разведчик тихо рассмеялся, услышав знакомые слова.

— Не ругай его, ему и так хватило, — попросил он за мальчишку, собираясь уходить, — А, кстати, на всякий случай: в доме что-нибудь ценное есть?

— Шкатулка в комоде в нижнем ящике, — без раздумий выдал Вад.

— Удачи, — Хор уже протянул руку и улыбнулся напоследок, — Хороший у тебя парень.

Разведчик хотел вернуться в "Ковер" тем же путем, что и вышел, то есть через окно. Но не тут то было. Разозленный демон перевернул барьер — теперь в комнату нельзя было войти. Пришлось стучаться, подтянувшись на узком карнизе. Долго, между прочим, минут пять, пока король, наконец, не соизволил его впустить. При этом жест, снимающий защиту, был нарочито небрежен, а в качестве приветствия Хор не удостоился даже кивка.

Впрочем, на жаркие объятья он и не рассчитывал. Быстро прикрыв ставни, разведчик прошел два шага и рухнул в кресло, блаженно вытягивая ноги. Бурная ночь его порядком вымотала.

— Ты еще хочешь накрыть шайку? — спросил он, тоже опуская формальности.

Ответом послужило невнятное: "Мм?".

— Тогда мне нужны гарантии.

— Что?! — от такой наглости Повелитель аж поперхнулся. Глаза его полыхнули огнем, костяшки непроизвольно сжатых в кулак пальцев побелели. До расправы было рукой подать.

— Мне нужно знать, что повесят всех, кого поймают. Не взирая на лица, — продолжил Хор невозмутимо.

Чтобы остыть, королю понадобилось три минуты. Многовато, учитывая, сколько он успел бы за такое время натворить. Опрокинув в себя полкружки вина, он прошелся по комнате и, наконец, занял второе кресло.

— К чему такое странное условие? — спросил он ледяным тоном, все еще злясь, правда, теперь уже непонятно, на кого больше — на мантикра или на себя самого.

— Главарь — демон, — коротко пояснил Хор.

— Этого не может быть! — Повелитель снова вспыхнул.

Разведчик молчал, уставившись на рисунок ковра. Он и не думал, что новость будет для короля приятной.

— Я не могу дать таких гарантий, — заявил Мэрлин, справившись с очередным приступом негодования.

— "Что позволено Юпитеру, не позволено быку"? — процитировал Хор бытовавшее на стороне людей древнее изречение.

— Демонов не вешают, им рубят головы, — отверг Повелитель неверно понятую причину отказа.

— То есть, этого нельзя сделать технически? — несколько опешил разведчик.

— Технически — можно. Имя заранее наговаривается на веревку. Раньше этот прием часто применялся при заказных убийствах. Но повешение — позорная казнь, для смешанных. А мы, все-таки, чистая раса, — закончил Мэрлин с едва уловимой небрежностью.

— Намекаешь, что я слишком многого прошу? — ухмыльнулся Хор, выводя разговор на уровень неприличной откровенности, — Ну, что ж, ладно. Топор, так топор, все лучше, чем ничего. Хотя, я не понимаю, чем ваш подонок краше нашего.

— Ты что, специально? Хочешь, чтобы я тебя пришиб? — Мэрлин глянул исподлобья чуть удивленно. И вдруг до него дошло: это именно так, Хор его провоцирует, — Кто? — рявкнул он, демонстрируя, как опасно играть с огнем.

— Имени не знаю, — покачал головой разведчик, — Но судя по медальону, какой-то мелкий начальник или приказчик. Могу картинку нарисовать, сам разбирайся с иероглифами.

— Как ты узнал? — попытался продолжить допрос Повелитель, но в ответ получил тишину.

Мантикр держал паузу, вернувшись к созерцанию ковра.

— Мальчишка..., — вскоре пришел к самостоятельному выводу демон, — Подожди...он что, не посвящен?!

Вот теперь действительно стоило бы поберечь шкуру. Хотя разведчик и позаботился о том, чтобы Мэрлин заранее спустил пар, сейчас этого казалось мало. Поняв, что его обманули, король взбеленился окончательно. О том, что его ярость стала холодной, а потому куда более опасной, Хор догадался по его голосу, когда он произносил, выпрямившись в кресле:

— Ну, ты и гад...

Возразить было нечего. В каком-то смысле, разведчик пришел с повинной. Ему оставалось лишь ждать решения.

— Где этот висельник? Не скажешь? Так я из тебя вытрясу, — продолжал сквозь зубы цедить Повелитель, — Или нет. Я тебя Наместнику скормлю, как укрывателя. Даже не представляешь, как наши пытать умеют. Все выложишь.

Хор вздохнул, давая понять, что представляет.

— Твоя воля, — тихо сказал он, поднимая на демона глаза. И медленно вытащил из ножен свой кинжал. А потом приставил острие к груди, туда, где билось его охваченное болью сердце. Уж очень непросто было дружить с королем.

Причем, трудность эта касалась их обоих. Мэрлин тоже знал, что они все время балансируют на грани. И ценил Хора за то, что тот мог жить, почти никогда эту грань не переходя. А сейчас демон в припадке ярости, кажется, перешел ее сам.

Из абсурдной ситуации надо было как-то выбираться. И Повелитель, к его чести, понимал, что виноват, что вспылив, наговорил глупостей, обидных и незаслуженных. Но все равно молчал еще две минуты, собираясь с духом.

— В этой позе ты похож на воплощение голоса совести, — заметил он немного глухо, — Опусти, пожалуйста.

Разведчик ухмыльнулся, прикидывая вид со стороны. Получалось, и правда, неприятно. Зато наглядно.

Кинжал он убрал. И длинно, обстоятельно рассказал все, что мог рассказать, походя выявляя простую истину: своим поступком он избавил короля от выбора между законом и справедливостью. Так сказать, прикрыл его. А теперь просил прикрытия для себя.

Мэрлин легко согласился на все условия.

Форсировать события, заведомо нарываясь на гнев еще не обретшего своего обычного внутреннего равновесия Повелителя, Хора заставило поджимавшее время. Но тут ему неожиданно повезло. Воплощению затейливого плана поспособствовала глупость главаря.

Тот никак не мог уразуметь, что же все-таки случилось с подосланным им воришкой. За "Ковром" следили с самого утра, по двору и коридорам шныряли какие-то подозрительные типы, а долговязый парень, служащий на местной конюшне, вместо того, чтобы обихаживать лошадей постояльцев, весь день маячил под окнами. Безрезультатно. Мэрлин, хохоча, накинул на проем еще один барьер, пообещав, что у любого любопытствующего от его художеств волосы дыбом встанут.

А еще он позвал Алишу. Поставив перед девочкой кружку с вином, он попросил ее покричать.

— У тебя голос подходящий, — объяснил он, — Нужно, чтобы было негромко, но жалобно. А то от наших с Хором воплей весь "Ковер" сбежится, еще и стражу вызовут. Короче, пробуй. Можешь бормотать что-нибудь, ныть, подвывать. Две минуты веселимся, час отдыхаем. Это для вдохновения, — стукнул он по кружке, — Обед я тебе сюда принесу.

Разведчик несколько раз спускался вниз, даже смотался в поселок, провожаемый косыми взглядами едва ли не из каждого угла, насчитал там, по крайней мере, еще троих соглядатаев, проявивших нездоровый интерес к его персоне. И вернулся довольный, нагруженный выменянными для детей подарками. Шпаги при нем не было.

В общем, спектакль удался на славу. К вечеру главарь не выдержал и поперся выяснять все сам. Ногой распахнув дверь таверны, он обнаружил Мэрлина, чинно поедающего ужин в компании угрюмого плотника. На роль "телохранителя" тот никак не тянул, но разведчик специально остался в комнате, от нечего делать травя Алише анекдоты. Девчонка от смеха уже повизгивала, катаясь по кровати. А за стенкой верещал младенец, внося еще больший хаос в какофонию звуков. Так что на слух полагаться было нечего.

Главарь прошел к стойке и заказал вина. По тому, как почтительно ему подавали, становилось очевидно, что его тут отлично знают и побаиваются. Подхватив кувшин, он направился к Мэрлину.

— Это мое место, я всегда здесь сижу, — заявил он громогласно, бухая сосуд на стол.

Повелитель посмотрел на него с некоторым интересом. И жестом остановил начавшего было подниматься Лохана.

— Я не знал, что тут занято. Но, похоже, сегодня тебе придется нарушить традицию. Мы уже начали есть, — сказал он спокойно.

Учитывая полупустой зал, его позиция была вполне оправдана, а претензии вновьприбывшего несерьезны.

— Еще чего, — бросил тот, грубо спихнул плотника с лавки и уселся, широко расставив ноги. Наверное, хотел узнать, как далеко простирается терпение "аристократа".

В зале стало заметно тише. Даже ложки по тарелкам теперь звякали как-то иначе, выдавая напряжение публики перед готовым разразиться на их глазах скандалом.

— Уйди, — посоветовал Мэрлин ровным голосом.

— Черта с два, — наглец вытащил из ножен короткий меч и демонстративно положил его рядом с собой. Стало ясно, что он ждет дуэли.

— Убирайся, — повторил Повелитель, используя более доходчивое выражение.

— Что, слабо за оружие взяться? Назови свое имя и дерись, — потребовал главарь на весь зал.

Дуэли между демонами были делом обыденным, хотя и не слишком частым. Правила достаточно широко варьировались. Обычно, если противники друг друга не знали, полагалось назвать свое имя или статус. Главарь рванул у ворота рубаху, выставляя напоказ медальон.

Рассмотрев его, Мэрлин, наконец, все понял. Тот, кого он поначалу принял за местного забияку, нахального и глупого, хотевшего покрасоваться и укрепить авторитет, оказался попавшейся к ним с Хором в сети добычей. И ему позарез было нужно, чтобы Повелитель послал за шпагой. Или не послал, если на данный момент у него таковой не имелось.

— Много чести, — произнес Мэрлин высокомерно. И одним небрежным щелчком пальцев вдребезги разнес кувшин и выбил из под главаря лавку.

Тот был несколько растерян, но не сдался.

— Ах, ты так, — пробасил он, поднимаясь на ноги, — Получи.

Пущенный им разряд Повелитель поймал, зажимая в кулаке, а потом отослал назад хозяину, усилив раз в десять. Судя по тому, как главарь после этого трясся, снова оказавшись на полу, эффект был рассчитан верно.

Обстановка вокруг накалилась. Перепуганные клиенты таверны, в подавляющем большинстве, смешанные, забыли о тарелках, спеша убраться с линии возможного огня. Бармен, пожилой усатый дядька в кожаном фартуке, полез под стойку, якобы что-то ища. Спускавшаяся с лестницы уборщица выронила ведро и грязный поток хлынул вниз, обдав брызгами наименее расторопных посетителей.

Главарь явно предпочитал магии оружие. Снова приняв вертикальное положение, он схватился за меч и встал в стойку. Прорычал что-то, приглашая продолжавшего сидеть Мэрлина к бою, показательно врезал по столу, выбив фонтан щепок. Начал обходить его, смещаясь вправо и вдруг застыл, вытаращив глаза.

— Ты ищешь это, не правда ли? — ехидно усмехнулся Повелитель, откидываясь на лавке и отводя полу плаща. Сзади за пояс у него была заткнута шпага. С любой другой точки о ее присутствии просто невозможно было догадаться. Складки длинной и широкой королевской накидки полностью скрывали ее от любопытных взглядов.

Несколько секунд бандиту понадобилось на осмысление услышанной фразы. После чего, доперев, что игра окончена, он бросился бежать, прорубая себе дорогу мечом. Пострадал какой-то смешанный ротозей, схлопотавший удар плашмя и вешалка у двери, о которую он споткнулся.

Оглядев поле битвы, усыпанное черепками и залитое вином, в котором плавали щепки, Мэрлин брезгливо поморщился и все-таки пересел.

Стражу, скорее всего, вызвал кто-то из посетителей, чьи ряды после произошедшей в таверне свары значительно поредели. Повелитель слышал возню у коновязи и топот копыт, удаляющийся в сторону поселка. Но аппетита это ему не испортило. Заказав вторую порцию баранины, он спросил у Лохана, скромно ограничившегося одной тарелкой и сейчас, как всегда, молча сидевшего напротив:

— Пойдешь на рудник стропильщиком?

— Пойду, господин, коль возьмут, — без эмоций согласился плотник.

— Куда они денутся? — засмеялся Мэрлин, — Правда, там в ближайшее время намечается значительное пополнение рабочей силы, но с моей протекцией тебе место гарантировано. И с заработком не обидят.

Лохан вдруг часто заморгал.

— Ты хочешь отпустить меня, господин? — сообразил он.

— Мне рабы не нужны. И без них забот хватает, — поделился Повелитель.

Обалдевший плотник поклонился, чуть не стукнувшись лбом о стол. Вообще-то не мешало бы встать перед поклоном, но сил, чтобы это сделать, у него не нашлось.

И тут в дверях показалась стража. Двое рядовых и сержант с нашивками службы Наместника выглядели внушительно, черная форма была подогнана по фигуре, а мечи блестели накладками сталита. Металл этот, кстати, недешевый, как раз и добывался в местных рудниках. Его часто добавляли в сплавы для прочности и иногда использовали как украшение, подчеркивая качество оружия.

Сержант огляделся, оценивая результаты учиненного погрома, часть из которых к его приходу успели ликвидировать, недовольно дернул губой и направился к бармену. Собственно, делать ему тут было нечего, разнимать некого, да и ущерб оказался минимальным. Но, раз уж приперлись...

Бармен затараторил приглушенной скороговоркой, косясь на Мэрлина через зал. Мол, поспорили клиенты, бывает, но приезжий начал магией швыряться, господина надзирателя уложил. А надзиратель, ну да, тот, что над плавильней главный, он же уважаемый, начальник. Нехорошо это. И надо бы приезжего-то проверить. Нет, не он первый начал. А, может, и он, бармен не следил, его дело вино разливать.

Прервав поток льющихся на него сведений, сержант развернулся и пошел к указанному столу, гулко топая сапогами. От этих звуков Лохан совсем сжался. С появлением стражи он и так сидел, втянув голову в плечи, и бросал на Мэрлина затравленные взгляды, будто искал поддержки. Наверное, демонов в форме он в жизни никогда не видел.

Но сержант на него даже не посмотрел, все внимание сосредоточив на хозяине.

— Именем Наместника, назови себя, — приказал он громко.

— Именем Повелителя...иди к черту, — беззлобно отозвался Мэрлин и вновь сосредоточился на бараньей косточке, которую обгладывал.

Сержант запнулся. Сказанное означало, что перед ним наделенный полномочиями чиновник из метрополии, с какой-то официальной миссией, а возможно, с проверкой. Грубить в таком случае не стоило. Но показать, что дело здесь поставлено не абы как, и порядок силами местной стражи поддерживается на должном уровне, не мешало.

— Объяви свой статус, — озвучил он прописанное в уставе для подобных случаев требование.

— Спорим, если я его объявлю, ты упадешь? — усмехнулся Мэрлин, наконец оставляя в покое кость.

Это уже было хамство. Сержант действовал в рамках закона и оскорблять его в качестве представителя власти не пристало никому. Строго посмотрев на приезжего, он открыл было рот, но тот поманил его пальцем. Расстегнув крючок у ворота шелковой рубашки, он повернулся так, чтобы видно было только сержанту, и подтянув цепочку, показал медальон. Сержант выкатил глаза и действительно упал. На колено.

Жестом велев ему встать, Повелитель отвел стражника в сторонку. И долго шептал что-то, наклонившись к самому уху. Тот кивал, под конец отдал честь и прихватив своих топтавшихся у двери помощников кинулся выполнять распоряжения. А Мэрлин, на ходу застегивая рубашку, вернулся к столу. У него появилась слабая надежда, что теперь, наконец-то, удастся закончить ужин.

Лохан с уходом стражи воспрял духом. Да и поведение хозяина прибавило ему уверенности. Желая все же удостоверится, что им ничего не грозит, он решился спросить:

— Господин, ты очень важный демон?

Повелитель приподнял бровь, оценивающе оглядывая плотника.

— Да, Лохан. Я король, — ответил он, безмятежно улыбаясь.

Мэрлин рассудил, что риска нет. Во-первых, плотник был крайне не болтлив. А во-вторых, они хорошо поели.

Тем, как сработала запущенная им властная машина, Повелитель, в целом, остался доволен. Пока не поднимая шума, как и было велено, сержант привлек из казармы еще пятерых солдат и они оцепили квартал, в котором жил надзиратель. А потом нагрянули с обыском к нему домой. Сам хозяин отсутствовал, зато краденого добра нашлась целая куча. Включая серебряный подстаканник из парадного сервиза Наместника и картину "Арахна верхом на вурдалаке", принадлежавшую управляющему рудниками. Тот очень сокрушался, когда она исчезла со стены в гостиной, говорил, что она старая, да и просто девица на звере его вдохновляет. На что, правда, не уточнял.

Отправив изъятые ценности на временное хранение в казарму под охраной, сержант явился в "Ковер" для получения дальнейших указаний.

— Я знаю, где он прячется, — сообщил Хор, поставленный Мэрлином в известность о текущем состоянии дел, — Я проведу. Мне все равно там кое-что забрать нужно.

Он пристегнул к поясу возвращенную ему шпагу, по привычке обшарил глазами комнату, проверяя, не забыл ли чего, и отметил, что на вешалке у двери больше не висит меч. Время сохранения Повелителем инкогнито подходило к концу. А напоследок он захотел порезвиться. Во всяком случае, в аресте главаря Мэрлин собирался принять личное участие.

— Их может быть много, — предупредил его разведчик.

— Тем лучше. Меньше виселиц придется ставить, — отозвался тот и повернулся к переминавшемуся на пороге сержанту, — Но учти, надзирателя брать живым.

В лесу за отвалом было темно, хоть глаз выколи и свечной огонек в окошке маячил издалека.

— Вот дурак, уж не светился бы, — заметил Хор, приближаясь к дому Вада. По дороге он все время прислушивался и сейчас мог утверждать с уверенностью, что главарь все-таки скрывается один.

— Точно, дурак, — согласился Мэрлин, обнажая меч, — Я не понимаю, почему он не свалил до сих пор.

— Ему деваться некуда. Пока совсем не стемнело, он к Воротам боялся соваться, а потом вы на подходе стражу выставили. По дороге разъезды шныряют. А по лесу ночью далеко не убежишь. Да он и не знает наверняка, куда бежать-то, — брезгливо скривился разведчик.

— Ну, допустим. Хотя, в лесу-то как раз можно затеряться, — привел разумный довод демон.

— Ага. Навсегда. Тут вурдалаков — пруд пруди. Это к поселку они не подходят. А чуть дальше — сколько хочешь.

— Но здесь-то чего ему делать? — все пытался развеять Мэрлин свое недоумение.

Хор приостановился и ответил, больше не желая скрывать правду:

— Он ждет проводника.

До Повелителя дошло быстро. И кем мог бы в данном случае быть проводник, и что означает сделанное разведчиком признание. Едва заметно кивнув, уведомляя, что обо всем догадался, "Ну ты и гад" он больше не повторил. Напротив, в его взгляде, брошенном на Хора, сквозил намек на восхищение.

Стражники, тем временем, со всех сторон окружили дом, а сержант, приосанившись, постучался. Отклика не последовало, если не считать таковым поднявшуюся внутри возню. Повторная попытка проникнуть в жилище пристойным образом тоже провалилась и дверь пришлось выбить. Проявив нетерпение, Повелитель сотворил чересчур резкий жест и она с треском влетела в сени вместе с косяком.

Главарь держался поразительно нагло. Не дослушав сержанта, объявлявшего об аресте языком официального протокола, он уселся на стул посреди комнаты и заявил:

— Не имеешь права. Ты меня со швалью не равняй. Мало ли, что у меня дома нашли. Я уже месяц там не был, все на службе пропадаю. Можешь соседей спросить, они подтвердят. А что там кто-то воровской притон устроил в мое отсутствие — твоя забота. Лучше нужно за порядком смотреть, — и не снижая напора, продолжил, переводя взгляд на Мэрлина, стоявшего в проеме с мечом в руке, — Или это ты меня обвиняешь? В чем? В краже? Так у тебя все на месте. А сосунок врет. Пусть попробует подтвердить под присягой. А коли нет, и говорить не о чем. Что сброд смешанный слушать.

Главарь выдохнул, закончив заранее продуманную речь. При озвученном им раскладе его и под стражу-то никто не взял бы до суда. Раз он все отрицает, расследование затянется, по крайней мере, на несколько дней. Пока еще соберут доказательства, свидетелей опросят. Он успеет смыться.

Не учел надзиратель только одного. Вернее, не мог учесть. Мэрлин неожиданно сделал шаг вперед и сунул ему под нос рукоять своего меча.

— Я обвиняю тебя не в краже, — произнес он с плохо скрываемым презрением, — Я обвиняю тебя в нападении на короля.

Когда пребывавшего после этого заявления в прострации главаря связали и выволокли вон, в комнату, наконец, прошел Хор. Выдвинул нижний ящик комода, пошарил внутри, ища скрытый механизм тайника. И сунул подмышку вывалившуюся ему прямо в руку шкатулку.

— Имей ввиду, максимум через четыре часа он всех сдаст, — сообщил до того в молчании наблюдавший за его действиями Повелитель.

— Этого достаточно, — сказал разведчик. И сочтя, что благодарить при посторонних не к месту, протолкался между стражниками и скрылся в темноте.

Дальнейшее его не касалось.

Наместника среди ночи поднял Первый помощник, седовласый, морщинистый, чинный и почтительный до отвращения, смахивающий скорее на дворецкого, чем на высокое должностное лицо. Он достался ставленнику метрополии от предшественника и обоснованного повода удалить его не нашлось. Хотя порой и очень хотелось. Но сейчас помощник растерял весь свой обычный лоск. Нарушая все мыслимые протоколы да и просто элементарные правила приличия, он ворвался в спальню и глядя на шефа лихорадочно горящими глазами, заверещал:

— Скорее, скорее, вставай! Там Повелитель надзирателя притащил. Злой, как черт. Сейчас такое будет... Ты почему меня не предупредил? Мы бы концы подчистили, все бы в лучшем виде... а теперь...

— Какой Повелитель, Холд? Какой надзиратель, какие концы? — спросоня ничего не понял Наместник и уже сев на постели, внезапно застыл, — Повелитель? Сам?!

Холд отмахнулся с обреченным видом, демонстрируя, что шеф, по его мнению, безнадежен, и бросился вон, путаясь в складках косо накинутого плаща. Наверное, побежал концы подчищать.

Что в его резиденции происходит нечто неординарное, Наместник мог бы заметить по нарастающему гулу испуганных голосов, хлопанью дверей и звяканью клинков благополучно проспавшей событие внутренней охраны. А в передней, развалясь на диване и закинув ногу на ногу, действительно сидел король. По лицу его иногда пробегала тень, но однозначно сказать, что он в ярости, было бы преувеличением. Просто его строгие черты, когда он о чем-нибудь отстраненно думал, приобретали излишнюю резкость и это вводило окружающих в заблуждение.

Рядом с диваном по струнке вытянулся сержант. А в углу у двери в окружении троих рядовых стоял на коленях надзиратель с потухшим бессмысленным взором и связанными сзади руками. Его мыслительный процесс остановился, похоже, еще в доме Вада, когда он увидел королевский меч, и восстановится ли когда-либо эта функция предсказать сейчас не взялся бы никто.

Наместник знал Повелителя лично, а потому, произнеся официальное приветствие и выполнив формальности, попросту поинтересовался, что случилось. Мэрлин кивнул на сержанта, тот доложил. У Наместника глаза на лоб полезли.

— Что прикажешь, Повелитель? — спросил он растеряно.

— А что гласит закон? — король явно намекал, что не собирается устраивать немедленную расправу, поддавшись приступу обоснованного, в общем-то, раздражения.

— Допрос с пристрастием и смертная казнь, — выдал справку Наместник.

— Действуйте, — равнодушно пожал плечами Мэрлин.

Сыграно было безупречно. О том, какая буря бушевала у него внутри, не догадался бы и самый внимательный наблюдатель. Король отметил с удовлетворением, что наконец-то полностью владеет собой.

Чего никак нельзя было сказать о Холде. Он носился как угорелый, раздавал приказания слугам и охране, вышвырнул из гостевых покоев на втором этаже пыльный, сезонов сто не чищенный ковер вместе со спящим на нем котом, и досрочно отозвал из отпуска заплечных дел мастера.

Последний явился быстро, так как жил по соседству, и приступил к исполнению обязанностей. Судя по тому, как спустя час бегала по поселку стража, врываясь в спящие дома, специалистом он был отменным.

Проявив служебное рвение, Холд вел допрос сам, формулируя вопросы и просто передавая имена по цепочке, начиная от охранника, дежурившего у входа в подвал. К рассвету их набралось два десятка, включая три, принадлежавших демонам, что очень расстроило и Первого помощника и его начальника. Тот отправился к Повелителю с предложением, раз дело приняло такой серьезный оборот, поприсутствовать на дознании. Но король скорчил настолько красноречивую мину, что Наместник моментально отстал. А Мэрлин, пройдя в приготовленные покои и прихватив с собой неприкаянно бродившего по коридору черного кота, завалился спать. К котам, в отличие от Холда, он относился с пиететом.

У Хора тоже выдалась беспокойная ночь, вторая кряду. Прошагав две мили вдоль ручья, он перебрался на другой берег, недобрым словом поминая ледяную воду, отжал замоченные выше колена штаны и уже через полчаса наткнулся на белобрысого мальчишку. Тот крепко спал, свернувшись под елкой, и на появление в непосредственной близости разведчика никак не отреагировал. Хор негромко рыкнул. Потом поддел сапогом валявшуюся рядом шишку. Ничего. Парень даже ухом не повел, продолжая безмятежно посапывать. Такое беспечное отношение к собственной безопасности разведчика добило. Он поднял еще одну шишку и со всей дури запустил соне в голову. Пацан вскочил, шипя, оступился, неловко замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. И взметнул готовый к отражению нападения хвост. Жало было нацелено разведчику аккурат в район шеи.

Хор не стал церемониться. Скользнув вперед, он одним движением сбил мальчишку с ног, прижал к земле и наступил на хвост коленом. Поближе к жалу, так, чтоб им и дернуть было невозможно. После чего просто замер на несколько секунд, давая противнику время осознать, что же произошло.

Пацан, со сна не успевший испугаться и двигавшийся на инстинктах, теперь смотрел на разведчика расширенными глазами. То, что он натворил, было очень, очень некрасиво. Если не сказать хуже.

— Так не делай. Хвост сломаю и шею сверну, — предупредил Хор серьезно, отпуская несостоявшуюся жертву.

— Я нечаянно, — проблеял мальчишка, — Я не разглядел, что это ты.

— Знаю. Но твоя расхлябанность тебе жизни может стоить. Или кому-то еще.

О второй возможности парень, кажется, никогда не задумывался. Потому что вид сейчас имел совершенно растерянный и побитый.

Разведчик вздохнул и просветил, считая, что дальнейшее пребывание в иллюзиях действительно может мальчишке слишком дорого обойтись:

— Запомни, если мантикр на соплеменника жало поднял, значит, собирается биться насмерть. Убивай, не раздумывая, не жди. Понял?

— Но ты же..., — начал пацан.

— Считай, что это был последний раз. Добро пожаловать во взрослую жизнь, — Хор развел руками и спросил, переводя разговор на другую тему, — Вад где?

— На вурдалака охотится, — шмыгнул носом парень.

— Что?!

— Он меня тут оставил и велел с места не сходить. А сам какую-то ловушку соорудил в полумиле. Сказал, что зверя на нее погонит, — объяснил мальчишка.

— Еще кто кого погонит, — хмыкнул разведчик. Но красота плана его зацепила. Поймать тварь, если что, уходя под прикрытие оберега, было делом очень рискованным и требовало ювелирного расчета. Но Вад, судя по всему, опыт охоты имел богатый, да и робостью не отличался.

— Пойду подсоблю, — решил Хор и отстегнув ножны, бросил к ногам парнишки шпагу, — Посторожи пока, — попросил он и рассмеялся, наблюдая, как у того меняется цвет лица.

Разведчик оставил клинок по практической причине — с ним неудобно было бегать. А бегать вскоре пришлось. И очень быстро. Услышав в отдалении знакомый вой, Хор бросился на звук, на ходу выдергивая кинжал. Интуитивно проскочил в двух шагах от ловушки, заметив, что бревно, на которое надо наступить, чтобы привести ее в действие, пожалуй, коротковато. Подскользнулся на раздавленной не им поганке. И успел как раз к моменту, когда Вад вылетел навстречу тяжело дыша и уже явно проигрывая в скорости гнавшемуся за ним зверю. До ловушки он бы точно добраться не успел. Не долго думая, разведчик метнул кинжал, попав вурдалаку между ребер. На этот раз, с нужной стороны. Он понимал, конечно, что с такого угла до сердца не достанет, но сверкнувший магией клинок, по крайней мере, должен был заставить хищника притормозить. Что и получилось. Вурдалак взвыл, сбился с бега, перебрал на месте заплетающимися лапами. И устремил на Хора взгляд своих горящих, ничего не выражающих глаз. Добычи у него внезапно стало две, и он выбирал, какая ближе.

Спор за внимание твари разведчик проиграл. Из-за чего, впрочем, совершенно не расстроился. Вад и без него теперь дотянул до нужного места, прыгнул из последних сил, всем своим весом налегая на конец бревна, и привел ловушку в действие. Поднявшийся частокол пришелся вурдалаку точно поперек туловища, проткнув его сразу в пяти местах почти насквозь. После такого остаться в живых у него шансов не было.

Понаблюдав, как зверь дергается в агонии, Хор плюнул сквозь зубы и направился к лежащему ничком чуть поодаль соплеменнику. Тот никак не мог отдышаться. Так что, прежде, чем начинать беседу, пришлось подождать.

— Ну ты даешь! — сказал Хор в конце концов, садясь рядом на землю, — А если б он тебя укусил?

— У меня иммунитет, — прохрипел Вад.

— Как это? — обалдел разведчик.

— В детстве щенок тяпнул. Сожрать не успел — отогнали. Но думали, не выживу. Говорят, шанс один на тысячу. Обошлось...

— Все равно, одному рискованно, — покачал головой Хор, — И ушел ты далеко. Пацан твой не услышал бы. Хотя, он и меня-то не услышал...

— Спал? — довольно усмехнулся Вад, — Я его опоил. Чтоб не лез, куда не надо. А то он, дурачок, все помогать рвется...

Хор помолчал и произнес задумчиво:

— Посвящать его пора.

— Пора, — согласился Вад, — Я ему поручителя никак не сыщу. В округе наших нет. Вслепую — никто не свяжется. И обряд здесь проводить некому. На всех западных землях вообще одно место осталось, где еще собираются. Я ему объяснил, как найти.

— А сам?

— Не успею. Туда от ближайшего выхода почти неделю топать. А у меня два дня осталось. Только из Ворот выскочу и назад. Эх, знал бы, что так выйдет..., — Вад не договорил и удрученно мотнул светлой гривой.

И тогда Хор, наконец, понял, почему его собеседник пошел на безумный риск в отчаянной попытке добыть вурдалака. Он считал, что сына больше не увидит и хотел хоть что-то ему оставить, обеспечить его. Непосвященный, не введенный в круг их закрытой касты, парень не мог рассчитывать ни на работу, ни на протекцию. Конечно, рано или поздно, через обряд бы его провели. Но до этого момента нужно было на что-то существовать. Да еще в чужих местах, где до его белобрысого хвоста никому дела не было. Пара бессмысленных вурдалачьих глаз в этом свете приобретала вполне ощутимый смысл.

— Вад, тебе не придется возвращаться, — заверил разведчик, — Уходите спокойно.

— Думаешь, ты уговоришь этого ублюдка разорвать мой контракт? И не надейся, — отмахнулся соплеменник.

— Я не уговорю. Топор уговорит, — жестко произнес Хор и встал, показывая, что пора шевелиться. Как он и ожидал, больше его ни о чем не спросили.

Страшноватые обереги забрали, кинжал, спасший еще одну жизнь, тоже, тушу оставили на съедение более мелким хищникам. Когда пришли, мальчишка сидел под той же елкой, рассматривая вынутую из ножен шпагу.

— Она? — Вад нагнулся над блестевшим в темноте клинком и замер на миг, завороженный переливающейся по его лезвию вязью.

— Да, — кинул разведчик через плечо. Он сквозь узор нависающих еловых лап изучал звезды.

— Трофей?

— Подарили. Вот что, брей-ка его быстренько. Еще успеем, — определился со временем Хор. Он аккуратно срезал полосу с голенища сапога и передал кинжал почему-то с поклоном принявшему его Ваду. А сам чуть в стороне начал складывать костер.

Парнишка, судя по его недоуменному виду, ни о чем не догадался и когда отец резко нагнул ему голову вперед, так что подбородок стукнулся о грудь, зарычал. Это был вопрос, но заданный очень недовольным тоном. Он успел лишиться нескольких густых прядей на затылке, прежде чем Вад соизволил ответить:

— Он готов за тебя поручиться. Его метка навсегда останется тут, под гривой. Никогда никому ее не показывай, кроме тех, кому положено будет ее увидеть во время посвящения. Да не крутись ты, порежу ведь, — добавил он сердито, поудобнее перехватывая клинок.

Пораженный до глубины души, мальчишка больше не шелохнулся. Правда, это его не спасло. Хор уже основательно прогрел над костром исходящий черным дымом лоскут срезанной с сапога кожи, соскреб в ладонь копоть, обжигаясь и пару раз плюнув на пальцы, а потом еще и отлил, добавив несколько капель в гремучую смесь.

— Терпи, — приказал он. Острием кинжала сделал на выбритом месте надрезы — три косых штриха и извилистую кривую между ними. Промокнул свисающими прядями белой гривы выступившую кровь. И крепко приложил к надрезам ладонь. Пацан зашипел. Не обращая внимания на его страдания, Хор продолжал втирать копоть до тех пор, пока не извел ее всю.

— Лишнее выйдет, — успокоил он, удовлетворенно оглядывая поле деятельности, — А теперь приберись и уходите.

"Прибраться" на его языке означало спалить срезанные локоны, затушить и закидать влажными елочными иголками костер, набросать обратно под дерево шишек. Короче, по возможности уничтожить следы их пребывания.

Вад сыну не помогал. Он вообще ни во что больше не вмешивался, на время полностью передав бразды правления разведчику. И лишь когда перешли ручей, молча открыл принесенную шкатулку, показывая Хору содержимое. Там лежало золотое обручальное кольцо с другой стороны, если ориентироваться на размер — его, и фотография очень симпатичной белокурой женщины, улыбающейся, счастливой. Разведчик перевел взгляд на пацана. И увидел ту же улыбку. Юный мантикр, радостный и преисполненный гордости, в этот момент был похож на мать.

Хор похлопал парнишку по плечу. Отныне он будет стоять за ним, учить и помогать по мере сил, будет его советчиком и связным. А залогом этой связи станет сделанная в вурдалачьем лесу татуировка.

Отсыпался разведчик в "Ковре". Он вернулся перед восходом и по привычке влез в окно. Благо, Мэрлин, уходя, снял барьеры, а Хор набросил свои, прочертив их шпагой. В искоренение патологической вороватости местных с помощью показательной порки он почему-то не верил.

К середине дня в комнату робко поскреблась уборщица, получившая от ворот поворот, а еще чуть позже постучал Лохан. Он молча протянул разведчику сложенный вдвое листок, на котором было накорябано: "У мерина в полночь" и стояла дата начала следующего месяца. То есть, послезавтра.

— Утром под дверь сунули, — лаконично пояснил плотник.

— Наверное, ошиблись комнатой, — предположил Хор, изучая криво выведенные буквы. Писали в неудобной позе, возможно, на коленке, но судя по почерку, автор записки имел постоянную практику в этом деле. Характерные завитушки и дополнительные черточки над вязью выдавали его с головой. Полуграмотный крестьянин или лавочник, едва умеющий держать перо, никогда бы такого не сотворил.

Пожав плечами разведчик засунул листок в карман и отправился на конюшню.

Там его ждал еще один сюрприз: долговязый конюх, накануне бродивший у них под окном, все еще был на месте. Демонстрируя частокол кривых зубов, он с самым простецким видом нахваливал серого в яблоках. Забрав коня, озадаченный Хор поскакал в поселок.

Здесь царило оживление. Народ стекался на площадь перед прямоугольной, мрачновато смотревшейся даже при свете дня конторой управления рудниками. Темно-серое здание в два высоких этажа подавляло своей монументальной тяжеловесностью и имело единственное украшение — рад круглых окошек на фасаде под крышей, забранных запыленными, задрапированными клочьями паутины витражами. Всего витражей, призванных продемонстрировать, что демонам тоже не чуждо чувство прекрасного, некогда было семь, но сейчас одного не хватало и на его месте зияла черная дыра. Остальные же потрескались и выцвели. Впрочем, разобрать, что на них было изображено, под слоем грязи все равно не удалось бы при всем желании.

Посреди площади белел свежеструганными досками широкий настил, на который уже установили виселицы. Пересчитав их, Хор отругал себя за то, что так сильно ошибся в предполагаемом количестве членов банды. Дюжина раскачивающихся на ветру петель красноречиво свидетельствовала о его промахе. А на почетном месте в центре возвышалась колода. В ее назначении сомневаться не приходилось и разведчик в очередной раз отметил, что король держит слово.

В густеющей толпе судачили о драконовских мерах, принятых Наместником. Якобы еще утром шестнадцать смешанных, попавшихся на кражах, заковали в цепи и отправили на дальний рудник. Работа там, и правда, была каторжная, штрек осыпался и давал трещины, раз в три месяца кусок отвалившейся породы давил кого-нибудь насмерть. Так что рудник остро нуждался в пополнении трудовыми ресурсами.

Еще обсуждали обменный курс на картошку и новый плащ Первого помощника Холда, с пелериной, отороченный соболем. Помощника здесь не любили, но сходились на том, что плащ ему идет. О тех же, кого собирались повесить, отзывались почти исключительно нецензурно. Банда, как оказалось, давно держала в страхе всю округу, не давая "честным ворам" нормально работать. Хотя признавалось, что с ее исчезновением дань с навара все равно придется платить, никуда не денешься.

Через час на площадь явилось начальство и подвезли набитых в клетку осужденных. Отдельно доставили имевшего жалкий вид надзирателя. В глазах его стояла мутная поволока и было неясно, осознает ли он на данный момент хоть что-нибудь. После оглашения приговора, зачитанного самим Наместником, на вопрос, понимает ли он суть судебного решения, он бесцветным голосом ответил "Да" и спустя пять минут его голова уже катилась по струганным доскам настила.

Остальных вешали. Не спеша, с чувством и расстановкой. Словно вынужденно признав неприятный факт, что главарь был из демонов, его постарались побыстрее замять, а теперь отыгрывались на смешанных, с удовольствием макая их в собственное дерьмо.

Поморщившись, мантикр начал выбираться из толпы, проталкиваясь к трактиру, возле которого привязал серого. И почувствовал, что кто-то буквально обыскивает его, следуя по пятам. Когда дело дошло до правого кармана куртки, Хор поймал вора за руку, со всей силы сжал запястье и оглянулся. На него в неподдельном изумлении смотрел краснолиций детина, этакий деревенский увалень, простодушный и глуповатый. Разведчик указал ему глазами на ряд виселиц, где уже болталось трое приговоренных и вот-вот должна была наступить очередь четвертого. И неожиданно в ответ получил широкую, обескураживающую своей откровенностью улыбку. Вор вовсе не был таким тупым, каким старался казаться, всю пикантность ситуации понимал и намек оценил по достоинству. Нахальство было просто неслыханное и разведчик едва не устроил расправу прямо в гуще зевак, не сходя с места. Но в последнюю секунду передумал и излишнее внимание окружающих все же решил не привлекать. Не разжимая хватки, доволок карманника до трактира и тогда уже врезал. Немного не рассчитал, от возмущения, наверное, выбил ему два зуба, а себе рассадил кулак. Вор охнул, выплюнул зубы вместе с кровью и посмотрел на Хора с уважением. После чего вернул носовой платок, огниво и ключ от комнаты в "Ковре". А еще через полминуты исчез в толпе. По видимому, пошел работать дальше.

Веселье продолжалось. Кривозубая улыбка конюха на постоялом дворе стала еще более радушной. Кряжистый фуражир с озабоченной физиономией, привезший овес лошадям и теперь разгружавший телегу, спросил у Хора, закончили ли уже с казнью, и получив утвердительный ответ, расцвел прямо на глазах. Словно только и ждал радостного известия. А когда мантикр, перекусив куриной ножкой, попытался проникнуть к себе в комнату, обнаружил, что не может открыть замок. Нет, барьер-то его шпага разомкнула. Но вот ключ упорно отказывался поворачиваться в скважине. Поковырявшись минуты две, Хор уставился на безмозглую железяку, вопрошая, какого рожна ей еще надо. И вдруг заметил, что она немного другой формы. Карманник на площади, возвращая украденный набор, попросту перепутал ключи. Оба были самыми простыми, без каких-либо изысков. И тот, что достался разведчику, мог отпирать что угодно, хоть сундук в какой-нибудь лавке.

Совершенно не надеясь на успех, так сказать, для очистки совести, Хор прошел по коридору, пробуя все двери подряд. И обомлел, когда с легким скрипом неожиданно поддалась последняя, в противоположном конце. Помещение за ней оказалось совсем маленьким, смахивающим скорее на чулан. Правда, здесь имелось окно, сейчас наглухо закрытое ставнями. Слой пыли покрывал колченогий стул, притулившийся в углу, и спинку застеленной кровати. На стуле стоял поднос, хранивший следы мышиного интереса к недоеденной кем-то усохшей буханке, брошенной на нем. Постучав ногтем по сухарю, разведчик определил, что продукт примерно трехнедельной давности. Больше тут зацепиться было не за что. Вид из окна, ограниченный щелью между ставнями, тоже не добавлял информации, включая лишь край навеса конюшни, вытоптанную полоску земли и согнутую спину фуражира, тащившего очередной мешок.

Разведчик уже собрался уходить, но задержался, услышав приближающиеся шаги в коридоре. Поискал глазами, куда бы, если что, спрятаться и остался разочарован ограниченностью выбора. Здесь даже камина не было. Так что, когда постучались в дверь, пришлось закатиться под кровать.

Вовремя. Не смутившись ни отсутствием отклика, ни тем, что комната оказалась не заперта, незваный визитер уверенно прошел внутрь, потоптался у стула, возясь с подносом, и удалился, шаркая по полу стоптанными сапогами, выпачканными в конском навозе.

Прежде, чем покидать убежище, Хор пролежал еще минут пять, глотая пыль и зажимая нос, чтобы не расчихаться. А когда вылез, поливая себя последними словами, обнаружил свежий каравай, заменивший сухарь. Кроме этого ничего не изменилось. Но не мышей же, черт подери, тут кормили!

На раздумья разведчик, вынужденный вскрыть замок на собственной двери кинжалом, убил почти весь остаток дня. Получалось, что либо надзиратель перед смертью выдал далеко не всех, либо всех никогда и не знал, командуя лишь своей ограниченной бандой. Отлаженный механизм продолжал исправно работать, поддерживая связи, систему оповещения и надежно замаскированные явки, где, заодно, можно было отсидеться в случае провала. Хор не сомневался, что обнаруженная им комната предназначалась как раз для этих целей. И записка, принесенная Лоханом, была адресована тому, кто сейчас должен был там скрываться. Курьер же, вероятно, посторонний и не знакомый с местом, просто спутал концы коридора.

Дальше логическая цепочка рассыпалась. По идее, раз этот "кто-то" прятался, значит, его искали. Следовательно, он все-таки входил в список, озвученный казненным главарем, был членом его ближнего круга, имел к нему самое непосредственное отношение. Но в "Ковер" он не пришел, возможно, предпочтя какой-то другой вариант. А конюх, которого мантикр узнал по сапогам, об этом не догадался. Может быть то, что дверь оказалась открыта, как раз и ввело его в заблуждение. Посчитав это достаточным признаком, конюх исполнил акт благотворительности и убрался восвояси.

Сам собой напрашивался вопрос: кто из банды мог знать, что на рассвете всех схватят и успел улизнуть из-под носа стражи? Кого, не найдя среди повешенных и отправленных на рудник, теперь ожидали в "Ковре"? Учитывая имевшиеся у разведчика сведения, ответ был очевиден. Только Вада.

Наконец-то, концы более менее сходились. Оставалось выяснить, кому же так приспичило провернуть очередное дельце, что он не стал дожидаться, пока уляжется шум. И почему он сам не явился сюда для обсуждения деталей. Вывод гласил: либо его тоже объявили в розыск, либо он был слишком известен здесь и одним своим посещением засветил бы явку.

Узнать наверняка, кого из названных надзирателем еще не поймали, Хор мог у Повелителя. А вот что за "мерин" упоминался в записке, оставалось полной тайной. Мантикр специально навестил серого под предлогом угостить его яблоком, улучив момент, осмотрел все стойла, но никого подходящего не нашел. Так что конюшня, как место встречи, отпадала. Бросив пока разгадывать эту загадку, уже в сумерках разведчик отправился пообщаться с королем.

Наместник пришел к нему гораздо раньше, докладывая о ходе расследования и произведенных расправах. Пришлось признаться, что порученное дело сделано, прямо скажем, не блестяще. Нет, с исполнением приговоров все было в порядке. И надзирателя, как и было велено, хоть и осудили скоренько по другой статье, казнили вместе с ворами. Но из названных им на допросе троих демонов в поселке утром присутствовал лишь один. И тот, через час после получения уведомления, что ему запрещено покидать пределы поселения до окончания разбирательства, был найден мертвым у себя на квартире. Если принимать в расчет, что представители огненной расы не могли покончить с собой, выглядело это, мягко говоря, подозрительно.

— Надо было арестовать, — заметил Повелитель по данному поводу.

— Ты сам требовал все делать по закону, — возразил Наместник, оправдываясь, — Наших по такому обвинению до суда брать под стражу не положено. Да и вообще, где это видано, чтобы демоны воровали!

Мэрлин бросил на него холодный взгляд, и Наместник понял, какую глупость только что сморозил. Просто происходящее до сих пор не укладывалось у него в голове. Когда он ужесточал законодательство, вводя смертную казнь за кражи, ему бы в страшном сне не приснилось, что это может коснуться демонов. Собственно, сама оговорка по поводу подписки о невыезде была добавлена в последний момент, на случай возникновения каких-то недоразумений. Зато смешанных можно было тут же вздернуть на основании простого заявления.

— Копай дальше, — видя замешательство своего ставленника приказал король, — Раз кто-то убирает свидетелей, значит, сидит хорошо, местом своим дорожит и расставаться с ним не собирается. Иначе бы убежал, вернулся в королевство. Ясно же, что он демон. Там-то казнь ему не грозит. Скорее всего, дома этим вообще никто заниматься не будет. Но огласка обеспечена. Позор, конечно, будь здоров, не отмоешься. В армии выше рядового не поднимется никогда, о гражданских должностях и подавно можно забыть. Так что ему в любом случае мало не покажется.

На лице Наместника последовательно отразились ужас, презрение и обреченность. Наверное, он примерил перспективу на себя. А вернувшись в действительность протянул несколько обиженно:

— Если бы ты очертил мне рамки... где копать, где не копать... А то я как крот слепой тыкаюсь.

— Не понял, — признался Повелитель, — Ну ка, еще раз...

— Чего тут понимать-то, — проворчал Наместник, и как в пропасть, кинулся в откровенность, продиктованную отчаянием, — Чем ты оглушил надзирателя? Он до последнего момента не соображал ничего, будто поганок дьявольских объелся. Я потому тебя и на дознание приглашал, думал, ты свое заклинание снимешь. С ним же невозможно было работать!

Мэрлин очень удивился.

— Я ничего не делал. Зачем? — ответил он вопросом на вопрос.

Наместник замялся, не зная, как бы это помягче выразиться, и выдал:

— Мало ли...

— Я не намерен тебя ограничивать. Когда я говорил о законе, я имел ввиду именно закон, каким бы он ни был, — заверил его Повелитель, — Так что действуй смело. И давай доводить дело до конца. Кстати, из тех, кого надзиратель назвал, всех выловили?

— Кроме демонов, одного только не нашли. Местные говорят, его уже недели три тут не видели. Он мантикр вроде, гуляет туда-сюда, — отчитался Наместник. Легкую усмешку, коснувшуюся губ короля, он принял за намек на снисходительное осуждение и поспешил добавить, — Как появится, сразу возьмем.

— Ну-ну, — уже откровенно рассмеялся Повелитель.

— Я хотел сказать, живым или мертвым, — поправился Наместник. В его положении не стоило обещать невозможного. Он и так прокололся с этой бандой, хотя все минувшее время исправно слал в канцелярию Повелителя победные реляции о значительных успехах в борьбе с преступностью. И по окончании разбирательства его, вероятнее всего, ждала отставка. Он уже почти смирился с ней, но надеялся уйти, не потеряв лица.

— А кто вел допрос? — неожиданно поинтересовался король.

— Первый помощник Холд.

— Это который все суетился, седой? — не скрывая недовольства, впрочем, строго дозированного, произнес Повелитель. Он был не против бурной деятельности, но в тоне метавшегося в попытках угодить и орущего на обслугу помощника накануне уловил уже совершенно истерические ноты.

— Вообще-то он толковый. Прослужил тут сезонов сто, здешнюю специфику лучше всех знает, — отдал должное подчиненному Наместник. Заодно и себя прикрыл, объясняя, почему именно Холду поручил дознание.

— Вот и узнай у него поконкретней, что там не так было с надзирателем. И пусть прикинет, кто мог свидетеля укокошить, да еще так быстро. Кто его имя слышал, помимо палача, разумеется, кто уведомление приносил, — король потянулся, разминая спину и давая таким образом понять, что разговор окончен.

Наместник поклонился и выдохнул с облегчением. По крайней мере, пока его от должности не отстранили. А некоторые подробности он и сам знал. Например, что в курсе происходящего в подвале была внутренняя охрана и кое-кто из поселковой стражи. И что уведомление подозреваемому в кражах демону вручал Первый помощник Холд.

Хор добрался до резиденции когда уже совсем стемнело, что значительно облегчило ему задачу по поиску нужных покоев. Обойдя внушительных размеров дом, он обнаружил Мэрлина, маячившего в проеме ярко освещенного стрельчатого окна второго этажа. Судя по жестикуляции, тот с кем-то беседовал, и в ожидании, пока царственная особа освободится, разведчик углубился в примыкающий к особняку регулярный парк.

Парк был старым и запущенным настолько, что сразу становилось понятно: Наместник им ничуть не дорожил. Впрочем, с архитектурой и искусством у демонов вообще были сложные отношения. Они все время кидались из крайности в крайность, сочетая вычурную помпезность с возведением громоздких сооружений с толстенными стенами, словно собирались при случае каждое из них превратить в неприступный бастион. Безупречным вкусом обладал, пожалуй, только Повелитель. Но и ему в большой степени приходилось поддерживать традиции, ограничившись в своих пристрастиях оформлением внутреннего убранства собственного дворца.

Утопающий в опавшей листве парк служил отличной иллюстрацией демонских пристрастий. Отсыпанные мраморной крошкой дорожки, обрамленные живой изгородью, сейчас уже ни на что не похожей, были слишком широкими; многие сезоны нечищеный фонтан имел лишний ярус и в сочетании с аляповатым декором издали производил впечатление так и не съеденного именинного торта, рассчитанного на три тысячи персон. А апофеозом бездарной попытки продемонстрировать величие форм была конная статуя, венчающая центральную аллею. Огромный гранитный постамент, к тому же, плохо отесанный, никак не вязался с водруженной на него скульптурой. Та некогда была достаточно искусно выточена из мягкого камня, по цвету напоминавшего известняк и в деталях хранила намек на изящество. Правда, теперь голову всадника так засидели птицы, что определить его расовую принадлежность не смог бы даже эксперт, меч в его руке обломился у рукояти, а у коня отсутствовали ухо, переднее правое копыто и еще одна деталь, собственно, и делавшая его конем в полном смысле слова.

Горестно вздохнув в адрес погибшего образчика монументального искусства, Хор посочувствовал коню и побрел назад к резиденции.

Король как раз закончил разговор с Наместником и продолжая перебирать про себя различные варианты развития событий, стоял у окна, потягивая вино. В темноте видел он несколько хуже, чем разведчик, но его мелькающую в недрах парка черную тень разглядел. И даже руку подал, когда мантикр подтянулся, намереваясь перемахнуть через подоконник.

— Ты мог бы войти, как все, — сказал демон, отстраняясь и протягивая гостю бокал.

— А что, парадная лестница чем-то примечательна? — усмехнулся Хор. Покрутил головой, осматриваясь, и воззрился на черного кота, спавшего нагло растянувшись на королевском ложе.

Тот повел ухом, зевнул и вдруг вскочил, как ошпаренный. Зашипел, выгнув спину, пробежал по кровати и мгновенно взлетел по драпировавшему стену гобелену к потолку. Под тяжестью ошалевшего кота гобелен не выдержал и с треском оторвался от крепившей его сверху планки. Перепуганный покоритель высот, покачавшись пару секунд на болтающемся краю, отцепил когти, спрыгнул на пол и юркнул под кровать. Хотя, преследование за учиненный погром ему не грозило. Повелитель и разведчик, тут же забыв про него, изучали зияющую в обнажившейся стене дырку размером с пол ладони.

— В лучших традициях, — заметил Мэрлин и попробовал засунуть туда кинжал. Клинок ушел целиком, звякая о неровности пробитой кладки, — Правда, ракурс неудачный.

— Зато слышно хорошо, — оценил Хор обнаруженное средство слежки за гостями, простукав перегородку, — А то стена в локоть, да еще двухслойная, все звуки глушит. Интересно, что за ней?

— Наверное, просто комната, — выдвинул версию демон, — Подожди минутку.

Он вышел в полутемный коридор и вскоре вернулся очень озадаченный.

— Ничего подобного, — доложился король, — За ближайшей дверью столовая, но между ней и этой спальней четыре шага лишних. Не может быть такой толщины у переборки. Даже у меня во дворце стены тоньше.

— Может, магия? — предположил разведчик.

— Имеешь ввиду, как в замке у Татьяны? Нет. Наши редко так строят, слишком затратно с точки зрения энергий, — демон на всякий случай медленно провел рукой вдоль гобелена и подтвердил, — Магией и не пахнет.

— Значит, там еще одна клетушка вмурована, — подытожил мантикр результаты осмотра местности, — И где, по-твоему, вход в обитель тайных знаний?

— Или на первом этаже, или вообще в подвале. Поищем, когда все улягутся? — предложил снедаемый любопытством Повелитель.

— Как скажешь, — пожал плечами Хор, наконец поднося к губам оставленный им на подоконнике бокал, — А вино-то у Наместника хорошее.

— Это его помощник расстарался, — склеил кислую мину демон, — Не знаю, где он его добыл. Лучше бы о деле думал.

— Седой, в плаще с пелериной? — описал разведчик приметы.

— Да. А ты откуда знаешь? — удивился Мэрлин.

— Видел его на площади во время казни. Он там процессом управлял. Важно так, со значением. Будто всех воров в округе отловил и теперь последних вешает.

— Ну, последних — не последних, но после такого здесь действительно станет потише, — довольно заметил Повелитель.

Хор рассмеялся.

— Ага, сейчас. Я когда на казнь ходил поглазеть, карманника поймал за руку. Там же, в двух шагах от виселиц.

— Страже сдал?

— Нет, отвел в сторонку и по роже заехал. Попал по зубам, кулак, вон, рассадил, — поморщился разведчик, — Да что ему было бы за меня? Я же смешанный.

— Штраф бы взыскали и на рудник отправили, — просветил Мэрлин.

— Они и так дань платят, — поделился информацией Хор, — Тут вообще дело на широкую ногу поставлено. У меня такое впечатление сложилось, что местные воры в шайки по территориальному принципу организованны. Через отдельных представителей они пересекаются, координируют действия. Если какая-то ячейка, вроде той банды, что вы накрыли, рушится, они отсекают концы и перестраиваются, походя пытаясь спасти наиболее ценные кадры. И судя по тому, с какой скоростью это происходит, у них очень толковые руководители. А наверху кто-то совсем серьезный стоит, наверняка из ваших. Уж больно все по уму сделано.

Демон округлил глаза и протянул, не скрывая изумления:

— Ээ... И все это ты раскопал за один день?

— Я работал, — хмыкнул мантикр, залпом допил вино и протянул бокал за следующей порцией. Вдруг увидел, с каким расстроенным лицом после его заявления стоит задетый за живое король. И высказал, что думал, — Казнями вы ничего не решите. Если хотите порядка, Наместнику придется завести полицию.

Повелитель надолго ушел в размышления. Предложенная идея, в принципе, была продуктивной. Но не своевременной. Не имея представления, кто из управляющей верхушки связан с воровским сообществом, у Наместника были все шансы утвердить во главе вновь организуемой структуры именно его. Выбор кадров тут был очень невелик, ограничиваясь десятком владеющих хоть каким-то опытом сородичей. И то, большинство из них занималось рудниками. Остальные же демоны здесь просто расслаблялись, лениво гоняли местных и взваливать на себя дополнительные обязанности вовсе не стремились.

— Я не понимаю, как наши могли докатиться до воровства, — в конце концов вздохнул Мэрлин сокрушенно, — У Объединенного королевства полно таких территорий. Шахты, лесозаготовки, просто удобно расположенные анклавы на торговых путях. Но нигде ничего подобного не происходит. Тут же уже пятый век бардак. А теперь вообще опустились ниже некуда. Наместника, что-ли, еще раз сменить? Хотя, не поможет, наверное. При предыдущем почти то же самое было.

— Я когда-то выражение слышал: "Если не можешь остановить толпу, ее надо возглавить", — отозвался Хор.

— Издеваешься? — сверкнул глазами Повелитель.

— Нет. Я серьезно. Думаю, кто-то из тех, что пытались пресечь кражи, пошел именно этим путем. Не нашел лучшего способа контролировать ситуацию. И настолько вжился в роль, что в итоге завяз по уши, — выложил разведчик свои соображения.

Мэрлин внезапно оживился.

— Слушай, если ты прав, круг подозреваемых заметно сужается. За все время за борьбу с преступностью отвечали всего несколько должностных лиц.

— И Наместник?

— И он тоже. Хотя, прямая его функция — осуществлять общее руководство. Остальное, так сказать, прилагается, — объяснил демон. И удовлетворенный результатами совещания, разлил по бокалам остатки вина. За разговорами они с Хором незаметно прикончили всю бутылку, закупоренную, судя по этикетке, двадцать сезонов назад где-то на южных эльфийских виноградниках.

Предложение прогуляться по резиденции ночью разведчика раззадорило. Они с демоном даже поспорили, кто из них раньше найдет проход в потайную комнату, не привлекая внимания. Выиграл Повелитель, применив не совсем честный прием. Чтобы не сталкиваться с охранником, дежурившим на площадке лестницы, он крутанулся на месте и исчез, перемещаясь к началу первого пролета напротив парадной двери. И здорово об этом пожалел. Привычное, в общем-то, действие обернулось таким головокружением, что он еле на ногах устоял. Приходилось признать, что до полного обретения былой формы ему еще далеко и со спецэффектами пока надо повременить.

Мантикр поступил проще. Он воспользовался черным ходом, имевшемся в столовой рядом с гостевыми покоями. Понятно, что блюда с кухни, находящейся, судя по запахам, в подвале, через весь дом по устланным ковровыми дорожками коридорам никто бы таскать не стал. Так что в наличии альтернативного пути вниз разведчик не сомневался с самого начала. И проделав этот путь, оказался в большом помещении без окон, зато с огромной печью, разделочным столом и стройными рядами кастрюль на полках. Его, как и предполагалось, никто не охранял. В последний момент удержавшись от того, чтобы отщипнуть горбушку от источавшего дивный аромат свежеиспеченного батона, накрытого полотенцем, Хор пробежал вдоль ряда кладовых и столкнулся с Мэрлином. Тот уже возился с амбарным замком, навешенным на скобы низенькой дверцы и подозрительно тяжело дышал. Разведчик поднял руки вверх, признавая поражение.

Замок, как выяснилось, отпирался магией, но с этим демон справился без проблем. Хотя и сдвинул брови, разрядив заклинание. Жестом показав Хору, что объяснит позже, он толкнул дверцу и заглянул внутрь. Узкая винтовая лестница, начинавшаяся в шаге от порога, уходила наверх, в кромешную темноту. На первой ступеньке белел брошенный кем-то огарок свечи. Все углы густо оплетала пропыленная паутина. Собственно, ничего другого увидеть Мэрлин и не ожидал.

Мантикр, первым делом, прикрыл дверь. А потом заинтересовался огарком. Помяв его пальцами и понюхав фитилек, он шепотом произнес: "Сегодня" и начал быстро подниматься. Он больше не нуждался в объяснении демона, который хотел сказать то же самое в отношении запирающего заклинания на замке. Его наложили не более шести часов назад.

Лестница заканчивалась небольшой площадкой на уровне второго этажа. Тут даже были перила из неструганной доски, которые украшала пара клочков темной шерсти, а места как раз хватало, чтобы уместиться вдвоем. Через дыру в стене, ярко выделявшуюся ореолом света, просматривался край кровати в спальне, туалетный столик и пустая бутылка на нем. Кота, по-прежнему, видно не было.

Обмен мнениями оставили до возвращения в покои. Проходя через кухню, Повелитель не стал мелочиться и забрал всю буханку целиком, а заодно наполнил вином кувшин из стоявшей в углу дубовой бочки. Претензий к нему быть не могло: содержалась резиденция за счет королевства, а действия короля вполне укладывались в понятие о самообслуживании.

— Кто начинает? — спросил он, водружая на столик добытый поздний ужин.

— Ты, — попросил разведчик, все-таки оторвал горбушку и жуя, уселся на кровать.

— Хорошо. У нашего шпиона туго с магией. Заклинание запирания самое простое, выменянное в соседней лавке. Сверху прилеплен обрывок дополнительного, но целиком на место оно не встало. Так что либо ему сложно работать с готовой формой, либо он очень торопился, — поделился демон впечатлениями.

Хор дожевал откушенный кусок и принял эстафету:

— Или он смешанный, или плохо видит. Иначе зачем ему свечка? Пока ты за мной поднимался, не оступился ни разу, я бы услышал.

— Я тоже подумал об этом, — отозвался Мэрлин, — Когда у демонов портится зрение, первым выпадает как раз спектр, отвечающий за видение в темноте. Конечно, ночью в двадцати шагах почти никто из наших так и так деталей не разглядит. Но чтоб у себя под ногами... И опять же, о колдовстве. Я не стал бы со свечой возиться, просто сделал бы вот так, — он щелкнул пальцами и раскрыл ладонь. Над ней плясал язычок пламени, обдуваемый сквозняком.

Разведчик залюбовался на картину.

— Долго ты его можешь держать? — полюбопытствовал он.

— До утра дотяну, — усмехнулся Повелитель, — Правда, это отвлекает. А вообще, длительность зависит от прочности контакта со стихией, — он подбросил пламя к потолку, поймал и задул.

— Получается, он все-таки не смешанный, — продолжил рассуждать Хор, — Спичек в местных лавках нет, я проверял. Вашим они ни к чему, а остальные пользуются стандартными обменными шариками. Но качество у них — караул, они с таким треском лопаются, что оглохнуть можно. Если бы он эту дрянь за стенкой разрядил, ты бы обязательно обратил внимание. Но огонь-то он все-таки добыл, причем два раза, чтобы пройти по лестнице сюда и обратно. Пока он тут торчал, свеча не горела. На площадке ни капли воска нет, а пыль кругом обтерта. Значит, пробыл он здесь не меньше часа, устал стоять столбом и прислонялся то к стене, то к перилам. За такое время с огарка бы целая лужа натекла.

— Ну, на такой примитив, как фитиль поджечь, он разумеется, сподобился. И, кстати, это ни о чем не говорит, на это и смешанные многие способны. Вон, та же Фила через пару-тройку сезонов наверняка печку начнет затапливать, не пользуясь огнивом. Дар к магии иногда проявляется в самых немыслимых помесях. Тут не угадаешь.

— Тогда мы вернулись к тому, с чего начали, — подытожил разведчик, отламывая еще кусок хлеба.

— Почти, — кивнул Повелитель, — Я даже не уверен, что он шпионил именно за мной. Может, ему важно было узнать, что скажет тот, кто ко мне приходил. А за день тут полно народу перебывало. Помимо Наместника, управляющий рудниками, еще один демон, которого назначили вместо казненного главаря за плавильным цехом присматривать, Холд забегал два раза. А, еще сержант из поселковой стражи. Ну, обслугу можно не считать, — он сделал паузу, дегустируя содержимое принесенного кувшина, остался доволен и продолжил, — Я сейчас пытаюсь вспомнить, что сам-то говорил. И, знаешь, если наш шпион — тот, кто с ворами связан, он должен чувствовать себя очень неуютно. Можно надеяться, что он задергается и сам себя выдаст каким-нибудь неосторожным движением. А с информацией мы его обломаем.

Мэрлин подошел к стене, расправил свисающий гобелен, оскалился, изучив образованное редкими переплетениями солнце на рисунке, приходящееся как раз на дыру. И принялся колдовать, водя рукой так, словно штопал это место невидимыми нитями. Дело заняло минут пятнадцать и, судя по гаденькой усмешке в конце, демон наплел такого, что у бедного соглядатая, решись он повторить свой фокус, глаза бы на лоб вылезли и уши заложило дня на три. Удовлетворенно осмотрев работу, король пришпилил гобелен обратно к планке.

Хор завершил визит через полчаса, сиганув в окно. Напоследок просил следующей ночью его не закрывать, чтоб не пришлось стучаться, и заблаговременно удалить из комнаты кота. Коты от него всегда шарахались, хотя причины разведчик не знал. Так что отшутился, говоря, что они не выдерживают с ним конкуренции.

Наместник очень плохо спал. Ему снились кошмары, потом привиделся палач, просовывающий его голову в петлю. Ощущение, что намыленная веревка скользит по шее было таким натуральным, что Наместник проснулся с криком и долго еще утирал струящийся со лба холодный пот. В итоге, утром он был похож на всех чертей, пришедшему с докладом Холду отвечал невпопад и никак не мог сообразить, что ему следует сделать в первую очередь. Его затруднение разрешил Повелитель, собиравшийся прогуляться по поселку и предложивший себя сопровождать.

Первым пунктом экскурсии стал рабочий квартал, где король на сезон снял хибарку с палисадничком. Причем домовладелец, торговец средней руки из смешанных, так перетрусил при виде столь представительных съемщиков, что продешевил вполовину. Зато на договоре, наскоро составленном и включавшем самые лаконичные формулировки, Повелитель поставил свою подпись. Так что торговец в накладе не остался — по истечении указанного срока документ на "ура" ушел бы как раритет. Еще Мэрлин написал записку Лохану с указанием собирать манатки и переселяться, подумал, на всякий случай продублировал текст еще на двух языках и уже тогда запечатал и с мальчишкой-посыльным отослал в "Ковер". Просто до демона вдруг дошло, что он понятия не имеет, умеет ли вообще плотник читать. Но Мил, вроде, умела.

Следующим местом, куда потянуло короля, была площадь перед конторой управления рудниками. Тела повешенных, разумеется, уже убрали, колоду укатили еще раньше с глаз долой, но ряд виселиц еще стоял. Неожиданно Повелитель предложил Наместнику не разбирать их, а оставить в качестве наглядной агитации хотя бы до зимы. Тот промямлил что-то про отличную идею, но при этом почему-то бледным был, как разведенное водой молоко, и все время тер рукой шею под подбородком.

Далее Мэрлин обратил свой взор на здание конторы. Долго вглядывался в практически неразличимые рисунки витражей под крышей, вдруг сдвинул брови, произнес: "Это черт знает, что такое", и вломившись в управление, устроил жуткий разнос. Для начала он спросил, сколько веков тут не мылись окна. Потом объявил конкурс среди служащих: кто угадает, что изображено на витражах, и грозился всех, ответивших неправильно, немедленно отправить эти самые витражи отдраивать. А так как победителей не нашлось, через полчаса коллектив ставил леса вдоль фасада полным составом — по-другому до окон было не добраться.

Наместник втянул голову в плечи, уже готовый к тому, что ему самому сейчас придется браться за тряпку, но его ждал другой сюрприз. Чтобы не засорять лес и не портить экологию, весь отвал пустой породы король приказал сгрести и высыпать на дорогу, ведущую к дальнему руднику. Желательно, в недельный срок. Для этих целей он порекомендовал согнать смешанных, шлявшихся без дела и шаривших по чужим карманам, выдать каждому по лопате и заставить, наконец, работать. А те, кому лопат не достанется, пусть руками разгребают.

Еще была осмотрена доменная печь, где, кажется, все обошлось, и тот самый дальний рудник. До него было шесть миль, но Повелителя это не смутило. Он подождал, пока из резиденции приведут коней, вскочил в седло и понесся по дороге так, что только грязь из-под копыт летела. Наместник отстал, держа дистанцию, но все равно к шахте подъехал выпачканный с ног до головы. Впрочем, ему уже было наплевать.

Особенно, после того, как король заявил, что хочет спуститься в штрек. И спустился. Лазил там чуть ли не час вместе с начальником смены, пожилым смешанным из числа старых шахтеров; заметил, что крепь никуда не годится, и что воду надо откачивать быстрее, а коль не получается, проложить еще один дренаж. Что Повелитель смыслит в горном деле, Наместнику бы в голову никогда не пришло. Он лишь дрожал при мысли об очередном обвале, который мог произойти в любой момент. В этом случае ему оставалось бы только позвать палача и положить голову на плаху.

На обратном пути, милостиво пустив коня шагом, Мэрлин поинтересовался, как продвигается расследование.

— Я вчера вечером поручил Холду составить список всех, кто мог про убитого демона знать. Получилось двенадцать имен, — отчитался Наместник.

— А себя он в этот список включил? — вдруг зло прищурился Повелитель.

— Ээ...нет, — Наместник растерялся. А потом опустил голову под пристальным взглядом короля. Больше всего он боялся, что следующим вопросом станет "А тебя?".

Но вопрос был другой:

— Что Холд по поводу заклинания сказал?

— Сказал — не знает, разбираться не посмел, решив, что оно — твое, — вздохнул чиновник. Очень тяжело вздохнул, понимая, что ответ, в общем-то, никакой критики не выдерживает.

— Чушь какая-то, — тут же реализовал Мэрлин его опасения, — Я еще поверил бы, если б оно действительно было. Но я этого главаря даже не касался. Он и без того в ступор впал, едва мой меч увидел. Вот признайся честно, ты сам хоть какую-то магию там почувствовал?

— Я не проверял, — с видимым трудом выжал из себя чиновник.

Повелитель посмотрел на него со смесью недоумения и жалости. Но, хоть без подозрения.

До самого поселка король больше не проронил ни слова, а уже въехав на узкую улочку, застроенную лепившимися друг к другу лачугами самого бедного района, внезапно решил узнать, есть ли здесь травник.

— Двое, — подсказал чиновник, — Один лавку держит возле площади, второй где-то тут обретается.

— Найди, — коротко приказал Повелитель.

Наведя справки у какого-то чумазого мальчишки, Наместник свернул в ближайший проулок и тут же осадил коня. Дальше было не проехать. Груды мусора пополам с нечистотами преграждали дорогу, возле вонючей лужи деловито жевала заплесневелую корку жирная крыса, а на веревках, растянутых поперек проулка, сушилось белье.

— Жди здесь, я сам схожу, — в очередной раз огорошил король, отдал повод и, перепрыгнув через лужу, исчез за пологом из простыней.

Вернулся он довольно скоро и, кажется, в несколько менее угрожающем настроении.

— Знаешь, что это? — протянул он Наместнику маленький пузырек темного стекла, в котором переливалась густая сероватая жидкость.

Тот отрицательно потряс головой.

— Вытяжка из дьявольской поганки. Смешанные применяют ее как одурманивающее средство при зубной боли. Но это в малых дозах. А если весь пузырек выдуть, крыша съедет на три дня у любого. Гарантированно. Так что, ты был прав, когда говорил, что надзиратель ничего не соображал. Его просто опоили.

Наместник покачнулся в седле и чуть не упал, едва успев вцепиться коню в гриву.

— Кто? — выдохнул он одними губами.

— Вот и думай — кто. По идее, твой список должен значительно подсократиться, — обнадежил Повелитель, кое-как отряхивая сапоги.

Где должна состояться назначенная встреча, Хор сообразил в последний момент. И понимая, что на своих двоих уже не успеет, бросился на конюшню за серым. Тот недовольно фыркнул, оторванный от поедания только что засыпанного овса, но по дороге пошел резво, не смущаясь ни грязью, ни полуночной темнотой. Добравшись таким образом до резиденции Наместника, разведчик потрепал коня по гриве и велел возвращаться, а сам углубился в парк.

Дошел до центральной аллеи, свернул под прикрытие живой изгороди и, стараясь не шуметь, медленно направился к белевшей вдалеке статуе. После того, как он разгадал смысл записки, называть ее конной у разведчика больше язык не поворачивался.

В принципе, им двигало любопытство. Расследование в отношении местной воровской иерархии, которое он начал по причине удачно сложившихся обстоятельств, жаль было бросать на середине. Да и Мэрлин ясно дал понять, что в нем заинтересован. Тем более, что в данном случае Хор, как он думал, особо ничем не рисковал. Но уж больно подворачивался удобный случай поглядеть на нетерпеливого демона, одного из тех двоих, кого выдал казненный надзиратель и кого так и не поймали. Что это кто-то из них, разведчик давно уже не сомневался. И остолбенел, выйдя навстречу закутанной в плащ фигуре. На него, не мигая, смотрели в упор горящие глаза Первого помощника Холда.

— Ты опоздал на две минуты. Больше так не делай, — предупредил тот с легкой угрозой в голосе.

Мантикр чуть поклонился, лихорадочно соображая, что происходит.

— Отныне будешь работать на меня. Пересидишь пока на постоялом дворе. Потом я что-нибудь придумаю.

Разведчику не оставалось ничего, кроме как изобразить еще один поклон.

Приняв это за знак покорности, Первый помощник продолжил:

— Первый этаж, от парадной лестницы третья дверь направо, еще раз направо до конца анфилады. Или через окно. Мне нужно, чтобы ты управился до утра.

Холд повозился в складках плаща с пелериной и протянул мантикру шелковый шнурок.

— Я не убийца, — Хор попятился.

Он уже понял, конечно, что высокопоставленный демон принял его за Вада. Скорее всего, он попросту не знал того в лицо. И сейчас, опознав перед собой мантикра, купился. Но так откровенно вести себя, предварительно не заручившись клятвой, не стал бы ни один наниматель.

— Меня не волнует, что ты о себе думаешь, — жестко сказал Холд, поправляя свою седую шевелюру, — Не забыл, часом, что по тебе виселица плачет?

Разведчик отступил еще на шаг, прикидывая, в какую сторону бежать. И почувствовал, как холодеет в груди. Куда бы он ни кинулся, все равно бы не успел. Средненькая "глушилка" достала бы его в десяти шагах, а любое дистанционное заклинание — и на середине аллеи. Холду было безразлично, что на шум сбежится внутренняя охрана, что вызовут стражу. Ему-то не нужно было скрываться. Наоборот, он сказал бы, что наткнулся на беглого преступника, и тот оказал сопротивление. А что Первый помощник убьет его при малейшей попытке дать деру, Хору стало очевидно. После того, что он слышал, только дурак отпустил бы его просто так, оставив в живых. Причем было уже не важно, что он — не Вад. Признайся он в этом, и Холд тем более прикончил бы его на месте.

— Что, надеешься улизнуть? — будто прочитав мысли мантикра презрительно процедил седовласый демон, — Так не надейся. Деваться тебе некуда. Даже если каким-то чудом за Ворота уйдешь, я тебя найду. И сынка твоего заодно. У меня руки длинные. А стану новым Наместником — еще длиннее будут.

Хор оцепенел. Вот теперь-то, по логике вещей, его и должны были заставить поклясться. Чтоб не искать потом по медвежьим углам неприсоединенных земель. Откажется — и ему крышка. Не откажется — придется служить Холду. Или на этот раз все же использовать по назначению эльфийский кинжал, висящий у него на поясе под плащом. Впрочем, можно было еще попросить Мэрлина. Тот, по старой дружбе, отправил бы его к праотцам как-нибудь по изысканнее.

А дальше, произошло то, чего разведчик ожидал меньше всего. Демон оправил подбитую соболем пелерину, сунул ему в руку шнур, коротко бросил: "Работай!" и, повернувшись на каблуках, направился к выходу из парка.

Когда Хор влезал в окно гостевых покоев, у него так дрожали пальцы, что в какой-то момент он чуть не сорвался вниз. Затравленно глянув на ожидавшего его Повелителя, он сделал два неуверенных шага и положил на туалетный столик удавку. Демон поводил над ней рукой, вытаращил глаза, потом перевел взгляд обратно на разведчика. И схватился за голову.

— Кому? — спросил он хрипло, не особо рассчитывая на ответ.

— Наместнику, — все-таки отозвался Хор и бессильно осел на кровать.

— Кто? — это уже точно был вопрос безнадежный. Первым условием любого договора с мантикром всегда являлось сохранение анонимности нанимателя.

— Холд, — выдохнул разведчик, покусал клыком губу и сказал тоскливо, — Мэрлин, я схожу с ума. Он не взял с меня клятвы.

Повелитель долго расхаживал по комнате, чесал в затылке и в задумчивости выхлебал два бокала эльфийского вина, бутылка с которым, стараниями Первого помощника, вновь оказалась в его распоряжении.

— Все правильно, — выдал он наконец, хлопнув себя ладонью по лбу, — Он не мог ее принять. Потому что он — смешанный.

Хор уставился на короля, теперь уже и не зная, кто из них больше чокнутый.

— Ты когда-нибудь видел седых демонов? — спросил тот, довольно ухмыляясь.

— Конечно, — пожал плечами разведчик.

— Нет, я имею ввиду не это, — Мэрлин сдвинул волосы у виска, демонстрируя седую прядь, — Ты видел кого-нибудь из наших, поседевших полностью, белых, как снег? Не просто пожилых, а старых настолько, что их тела одолела немощь? Держу пари, что не видел. Такое случается, но очень, очень редко и всегда по определенной причине. Здесь же совершенно другой вариант.

— Я не понимаю, — признался Хор.

— Сейчас объясню, — кивнул король, — У демонов, как, впрочем, и у других чистых рас, есть свой способ восстановления. Я бы не назвал это омоложением в полном смысле слова, но внешний эффект схож. Процедура не сложная, хотя без крайней нужды на нее никто не пойдет — слишком долго и трудно добираться до места. Кроме того, должен быть выполнен ряд условий. Но это не важно, тебе все равно ни к чему их знать. Главное, что любой, в ком есть хоть капля смешанной крови, при попытке совершить это действие тут же погибнет.

Разведчик сидел, боясь пошевелиться. Мэрлин выдавал ему тайну за тайной, как бы между прочим, не требуя ни клятв, ни даже простого обещания молчать. А значит, он полностью ему доверял.

— Так что Холд — не чистый демон, — как ни в чем не бывало продолжил Повелитель его просвещение, — Где-то, когда-то, может, поколений пять назад в его родословную затесались смешанные. На первый взгляд этого не видно. Но достаточно для того, чтобы восстановление было ему недоступно. Поэтому он и выглядит так, хотя молодится изо всех сил. И с магией у него из-за этого проблемы. Конечно, способности у всех разные, но чтоб демон со свечкой по лестнице ходил — это нонсенс. А это точно был он. Я сегодня внимание обратил, что у него мех на плаще выдран, как раз такой, что мы на перилах площадки за гобеленом видели. Так что, старому ублюдку катастрофически не хватает мощи.

— Мне показалось, что у него глаза как-то тускло горят, — поделился мантикр наблюдением.

— Вот-вот. В нем затухает огонь. И шансов поддержать его практически нет. Если только кровь начать пить, — поморщился Мэрлин, — И то, поможет, максимум, сезонов на триста.

— Чью кровь? — похолодел разведчик.

— Человеческую. Такие, как Холд, кончают тем, что бегают по той стороне и режут там всех подряд. А ты думал, откуда вампиры берутся? — криво усмехнулся Повелитель.

Хор хотел сказать, что вообще об этом не думал. Но скромно промолчал.

— Я одного понять не могу — зачем ему Наместника убивать? — налив еще один бокал, возобновил рассуждения Мэрлин.

— Холд на его место метит. Похоже, считает, что он — самая подходящая кандидатура. Все здесь знает, выслуживается по полной, бутылки, вон, тебе носит элитные. Да и момент лучше не придумать: как раз такая заварушка с этой бандой, какой-то злодей в ваших рядах объявился. Холд, бедный, ночей не спит, землю роет, чтобы его на чистую воду вывести. Вот на этого-то мерзавца неизвестного убийство и запишут. Расчет верный. Холд — последний, кого будут подозревать, — выложил разведчик имевшиеся у него сведения.

— Ну, это как сказать, — протянул Повелитель.

— Не знай ты, кто он на самом деле, в случае убийства Наместника именно его бы ты на должность и назначил. Наверняка, — возразил Хор, — Дураку понятно, что ты так и так тут долго торчать не собираешься. И факт, что грохнули ставленника Королевства, тебя не задержит. Мало ли у тебя таких Наместников? Утвердил бы сразу следующего, как раз Холда, коли уж он под рукой оказался, а результаты расследования приказал бы выслать курьерской почтой. Или я не прав? — поднял глаза мантикр.

— В чем-то — да, в чем-то — нет, — задумчиво произнес король, — Самое интересное, что я, и правда, собирался завтра днем уехать. Надеялся, что Наместник дальше тут и без нас разберется. Теперь придется задержаться еще на денек. Докопаться, кто же, все-таки, тот самый главный мерзавец.

Разведчик удивленно посмотрел на демона.

— Ты так и не понял? Это и есть Холд.

Взгляд Мэрлина полыхнул огнем. Но он быстро справился в внешним проявлением ярости, наполнил второй бокал, подал его Хору и подсел рядом на кровать. Посидел с минуту молча и тихо попросил:

— Пожалуйста, береги себя. Ни один Наместник того не стоит.

Проблемы у Наместника начались с самого утра. Он никак не мог решить, кого же ему отправить опрашивать травников. Если бы в числе их недавних клиентов оказался кто-нибудь из "черного" списка, вопрос с кандидатурой на роль главного подозреваемого автоматически закрывался. Трудность же заключалась в том, что помимо попавших под подозрение, Наместнику и обратиться-то было не к кому. В отличие от Повелителя, с доверенными лицами ему не повезло. Ну, не ловить же, в самом деле, за руку первого подвернувшегося стражника. Он, может быть, и выполнил бы поручение, но что при таком раскладе конфиденциальные сведения не утекут на сторону, гарантий не существовало никаких. Оставалось либо самому ходить по лавкам, либо взвалить это на Холда. Но при виде самого главного начальника смешанные обычно теряли дар речи. Или делали вид, что теряли. А Первый помощник, как назло, почему-то не явился на утренний доклад.

Так ничего и не придумав, к полудню Наместник окончательно извелся. А тут еще прислуга, крепко сбитая смешанная бабенка в кружевном переднике, срочно нанятая наводить чистоту в гостевых покоях, шепнула, что важный демон, их занимающий, сегодня не в настроении. Даже кота, которого он привечал, выставил вон, и тот, обидевшись, нагадил под дверь. После этого идти к Повелителю без новостей о ходе расследования Наместник тем более боялся. И поманив охранника, дежурившего у парадной лестницы, отправил его к Холду домой. На предмет узнать, когда же он, наконец, соизволит быть.

Оказалось, что уже никогда. Охранник вернулся в полувменяемом состоянии с сообщением, что Первый помощник мертв.

— Не может быть, — от неожиданности ляпнул очередную глупость Наместник, но глянув еще раз на таращившего глаза охранника, осознал, что очень даже может. И рывком поднявшись с кресла едва ли не бегом направился к апартаментам Холда, находившимся в районе конторы управления рудниками.

Помощник, и правда, был мертвее некуда. Он висел в петле короткого шелкового шнура, закрепленного на крюке карниза. Седая шевелюра прикрывала потухшие, остекленевшие глаза, язык вывалился, побелевшие уже руки со скрюченными пальцами больше не удерживали жизнь. Чтобы прикончить его таким способом, кто-то должен был столкнуть Холда с подоконника.

На негнущихся ногах Наместник пересек комнату и потянулся к удавке. От нее перло магией. Так, что сразу становилось ясно: у покойника шансов не оставалось. А еще вокруг витал какой-то знакомый приторно-сладкий запах.

Закончив на этом с осмотром тела, Наместник хотел, было, уже покинуть место преступления. И в последнюю минуту обратил внимание на темно красную подарочную коробку, брошенную на бюро в углу комнаты. Она была открыта, срезанная лента с пышным бантом лежала рядом, алея скрученными завитками. А внутри, еле прикрытый пробкой, стоял ополовиненный пузырек темного стекла с вытяжкой из дьявольской поганки. Тот самый, что Мэрлин накануне выменял в лавке у травника.

Чтобы не упасть, Наместник оперся о бюро. Поднял крышку от коробки, перевернул дрожащими пальцами. И увидел сверху намалеванный углем символ. Знак царской власти. Тот единственный, что украшал медальон Повелителя демонов.

Как он добрался до своей резиденции, Наместник не помнил. Он шел как в тумане, взгляд выхватывал какие-то отдельные детали. Опавшую желтую листву под носком его сапога, чье-то лицо, отразившее мгновенный переход от почтительного приветствия к испугу, солнечные лучи, играющие на отмытых витражах окон конторы.

Витражи... Семь гербов семи кланов, некогда образовавших Объединенное королевство, яркими цветными пятнами выделялись на сером фасаде. Вернее, шесть. Вместо пятого, если считать слева направо, по-прежнему зияла дыра и двое демонов, стоя на лесах, как раз забивали ее листами фанеры. Поняв, что отсутствует герб родного клана Мэрлина, Наместник позавидовал Холду.

Он прошел в гостевые покои сразу, чтобы не тянуть резину. И понурив голову, опустился на колено перед королем. Тот поднял его жестом, указал на туалетный столик, приглашая наполнить стоявшие на нем бокалы. И сказал с легкой иронией в голосе:

— Тебе придется подыскать себе нового помощника.

Наместник подавился вином.

— Холд ведь повесился? — ухмыльнулся Повелитель.

Ему бы промолчать. Ну хочет король, чтобы это называлось так — пускай. Но Наместник, вместо того, чтобы прикусить язык, выдал с прямодушной простотой:

— Демон не может повеситься. Даже по твоему приказу. Даже объевшись наркотиками.

— Демон — не может, — легко согласился Мэрлин.

И спокойно ждал, пока чиновник осознает, переварит услышанное, и соберет осколки выскользнувшего у него из рук бокала.

— У меня нет к тебе претензий. Почти, — продолжил Повелитель после вынужденной паузы самым будничным тоном, — Я сам сталкиваюсь с подобным всего третий раз. И вот что: не рассказывай никому. Пусть все думают, что Холда убили. Подними стражу, охрану, всех, кого сможешь задействовать. Сейчас у воров начнется паника и великий передел. Очень подходящее время, чтобы как следует почистить их стройные ряды.

Наместник поклонился и вышел, не замечая, что с его пальцев капает кровь. Когда сгребал осколки, он здорово порезался.

Хор почти все утро рисовал. Выбрав из камина подходящие угольки, на большом листе он изобразил круглый щит с идущим по краю девизом и вырывающиеся из под него буйные языки пламени. Получилось красиво и более менее похоже на оригинал. Правда, за точность клинописных знаков, им воспроизведенных, разведчик бы не поручился. Писать на языке демонов он не умел, так что просто повторил по памяти штрихи и косые линии, образовывавшие группы сложных иероглифов. Выполнив, таким образом, просьбу Повелителя, Хор скатал рисунок в трубочку и с посыльным отправил в резиденцию Наместника, наказав, чтоб передали в гостевые покои. Конечно, не мешало бы добавить цвета, но где взять краски в этой дыре, мантикр понятия не имел.

Он опять сидел в "Ковре". Мэрлин долго его уговаривал, настаивая, чтобы он остался, объяснял, что пока Холд не отправится на тот свет, разведчику опасно расхаживать по улицам. Но Хор и не собирался гулять. Он вернулся на рассвете, заглянув на конюшню, убедился, что серый мирно дремлет в стойле и забрал из комнаты в конце коридора новый каравай. Так сказать, обеспечил себя завтраком, хотя и не отработанным. И все-таки прикорнул на пару часов, не разбирая постели, скинув только сапоги и укрывшись плащом. После всех пережитых волнений это было лучшее средство прийти в себя. А в резиденции Наместника, как он подозревал, по утру намечалось слишком много шуму.

К середине дня разведчик набросал портрет белобрысого мальчишки. На обратной стороне так и не выброшенной им записки. И действительно, зачем было бумаге зря пропадать. Картинку он собирался показать Алише, чтобы та, если пацан понравится, на всякий случай запомнила его лицо. А потом он бы сжег портрет вместе с написанным на обороте текстом, разом покончив с обоими "компроматами".

Наградив себя обедом за труды, Хор пристегнул шпагу и неспешно направился в поселок, рассудив, что времени прошло более чем достаточно, чтобы Холд управился с исполнением королевской воли. Где поселился Лохан, мантикр примерно представлял. Смысл послания Повелителя плотник кое-как уяснил, но с конкретным адресом снятого дома вышло затруднение, и он обращался к разведчику за помощью.

Миновав площадь с рядом виселиц и отметив про себя, что стражи тут сегодня больше, чем прохожих, мантикр свернул в нужный квартал. Здесь тоже не наблюдалось особого оживления. Словно все местные жители то ли попрятались, то ли дружно сговорились провести остаток дня в тесном семейном кругу. Лишь двое охранников внутренней службы Наместника маячили в конце улицы. Хор подошел к ним в надежде спросить дорогу. И с размаху получил по голове сталитовой накладкой меча.

— Мы поймали его! — бодро сообщил Наместник с порога, без стука ввалившись в покои к королю. Это, конечно, было некрасиво, но он так обрадовался удаче, в которую уже не верил, что забыл о приличиях. Теперь он мог предъявить Повелителю хоть что-то конкретное, немного сгладив впечатление от своих бесчисленных промахов. И затараторил, торопясь отчитаться о блестяще проделанной работе, — Мы же весь поселок оцепили, на каждом перекрестке по стражнику выставили, а в районе, где одни смешанные — и по два. Я свою охрану отправил туда почти целиком. Вот они-то его и взяли.

— Кого? — захлопал ресницами Мэрлин.

— Преступника этого беглого, мантикра. И, ведь, наглый какой. Спокойненько себе по улице прогуливался и сам к ним подошел. Но мои ребята — молодцы, сообразили быстро. Вырубили его тут же, он и дернуться не успел, — чиновник прямо лучился удовольствием, — Ты не представляешь, что при нем было. Шпага, настоящая, именная, загляденье, а не вещь. Магия такая, что мне не снилось, я подобного искусства ни разу в жизни не встречал. И у кого ж он ее украл, интересно?

— Черт! Где он? — завопил Повелитель, вскакивая с кровати.

— Кто? — в свою очередь не понял Наместник.

— Мантикр этот.

— В подвале. Палача дожидается. Даже если он прижат клятвой, что-нибудь полезное, глядишь, да расскажет. Палач у нас — что надо, у него и камень заговорит.

Мэрлин не дослушал и оттолкнув Наместника, вылетел из комнаты.

В подвале он был через две минуты. Спустился через черный ход, потому что так быстрее, прислушался, замерев на секунду, стараясь уловить знакомый голос. И поймав приглушенное "Нет!", понесся вдоль кладовых, определившись с направлением. Дверь в "приемную" палача, длинную, сырую и плохо освещенную, чуть не вышиб с разбега. Остановился в последний момент. И осторожно ее приоткрыл, заглядывая внутрь.

Хор, со связанными сзади руками, с взъерошенной, выбившейся из под скреплявшей ее резинки гривой, стоял напротив стола, за которым сидел, развалясь, начальник внутренней охраны. Молодой демон откровенно потешался над потугами разведчика доказать, что он не тот мантикр.

— Ага. Еще скажи, что кто это — ты не знаешь, а шпагу тебе подарили, — усмехнулся главный охранник, щелкнув по портрету белобрысого пацана, изъятому у Хора при обыске, и любовно погладил лежащий перед ним клинок.

— Мне действительно ее подарили, — хмыкнул разведчик. После удара по затылку у него трещала голова, веревку на запястьях слишком туго затянули, а из расквашенной губы подтекала кровь и ее приходилось слизывать. Хорошо, хоть хвост оставили в покое, обнаружив отсутствие жала. Но в общем, чувствовал он себя не ахти.

В ответ на его слова охранник рассмеялся.

— А ты с юмором. Мне бы кто такую подарил, — заметил он почти дружелюбно. Манера мантикра держаться внушала ему некоторое уважение. Не каждый в ожидании палача вел бы себя так спокойно. И врал схваченный вор очень уверенным тоном, хотя и нес полную чушь.

— Отпустил бы ты меня лучше поскорей. А то подарки тебе не светят, — посоветовал Хор, — Еще и по шее настучат.

— За тебя? Это кто же? Наместник, что ли? Так он уже настучал. Тебе, — снова прыснул со смеху начальник охраны. Его шеф вышел отсюда двадцать минут назад довольный донельзя. Кстати, это он разбил мантикру губу. Просто так, от возбуждения, наверное, двинул. Правда, не сильно.

— Я! — рявкнул Мэрлин, наконец сполна насладившись сценой и настежь распахивая дверь, — Развяжи его. Немедленно.

Охранник вскочил, как ужаленный. И забыв, что по этикету положено кланяться, бросился исполнять.

— Да не тяни ты, — поморщился Хор, когда тот от излишнего рвения так рьяно начал распутывать концы веревки, что она еще глубже врезалась в руки.

— Ведь просил же тебя — не шляйся пока, — не обращая внимания на его суету, накинулся Мэрлин на разведчика.

— Откуда я знал, что по мнению охраны Наместника на свете существует всего один мантикр? — огрызнулся Хор, растирая затекшие запястья, — И вообще, мог бы раньше зайти.

— Ты услышал? — вскинул бровь Повелитель.

— Еще когда ты прыгал через три ступеньки по лестнице черного хода, — подмигнул разведчик. Сгреб со стола разложенное на нем содержимое своих карманов, вернул на место кинжал и шпагу и ушел вслед за королем, оставив начальника охраны в одиночестве вытирать вспотевшую шею.

Повелитель провел Хора в свою спальню, воспользовавшись парадной лестницей. Его намек, в отличие от аляповатой ковровой дорожки, устилающей ступени, разведчик оценил. Хотя и порадовался, что на пути, предназначенном для официальных гостей, они не встретили ни души. Стараниями Наместника почти вся его немногочисленная свита сейчас ловила воров в поселке.

Ругаться Мэрлин больше не стал, но, несколькими пассами избавив мантикра от головной боли, потребовал, чтобы тот без его ведома не покидал покоев. В противном случае пригрозил закрыть и окно и дверь на магические засовы. А чтобы не возникло искушения попробовать поддеть их шпагой, сразу предупредил, что из этого ничего не выйдет. Только отдачей получит по рукам. Решив, что достаточно припугнул разведчика, подстраховавшись на счет его возможного знакомства с местным палачом, король отправился искать своего невезучего ставленника.

Наместник, так и не понявший, что же он в очередной раз сделал не так, после поспешного ухода Повелителя последовал, было, за ним, но по дороге столкнулся с сержантом поселковой стражи. Операция шла полным ходом, на проезжем тракте задержали целую шайку, в панике пытавшуюся вывезти ворованное барахло, и сержант хотел узнать, куда девать конфискат. Наместник распорядился, чтобы пока оставили в казарме, но получил ответ в том духе, что там и так уже все подсобки завалены и надо бы склад какой-то организовать.

— Тогда не знаю! Хоть сюда тащите, — в сердцах выпалил глава администрации.

О том, какие помещения в его хозяйстве на текущий момент свободны, он не имел ни малейшего представления. Этими вопросами давно заведовал его Первый помощник, у которого теперь, по понятным причинам, уже ничего нельзя было выяснить.

— Может, апартаменты Холда пока подойдут? — робко предложил сержант, — Тело уже сожгли, вещественные доказательства собрали...

— Какие вещественные доказательства? — напрягся Наместник.

— Так, удавку, — пояснил сержант, — Иначе, как расследование вести?

— А, это..., — успокоился Наместник и согласился, — Хорошо, занимайте дом, — он уже хотел сержанта отпустить, но остановился и спросил, не особо, впрочем, надеясь на результат, — Ты у нас в поселке в последнее время не встречал мантикра с укороченным хвостом? Шатен такой нахальный с желтыми глазами.

— Это который с Повелителем приехал? Телохранитель? — уточнил сержант.

— Он — телохранитель? — простонал Наместник, хватаясь за волосы.

— Что-то вроде, — пожал плечами стражник, — Или шпион доверенный. Он на постоялом дворе с королем в одной комнате жил.

Высокий чиновник больше ничем не поинтересовался. Молча развернувшись, он утер пот со лба и медленно побрел в сторону своего кабинета.

Там-то Мэрлин его и застал. Сидящим на диване и смотрящим в одну точку перед собой унылым потухшим взором.

— Я не знал, что ты с сопровождением, — сокрушенно произнес Наместник, поднимая на Повелителя глаза.

— Однако, когда тебе понадобилось, вон как быстро ты это выяснил, — заметил Мэрлин недовольно, — Или это он тебе сказал?

— Нет. Он сказал, что тут проездом, снимает комнату в "Королевском ковре". Предложил в свидетели тамошнюю обслугу. Я подумал, что он просто время тянет. До постоялого двора-то две мили. Пока туда, пока обратно... Да и послать было некого, чтоб проверить.

— И ты ему по роже съездил, посчитав, что он врет, — закончил за Наместника Повелитель.

— Настучал уже? — скривился тот презрительно, — Ну, съездил... Так что ж, прикажешь мне теперь перед смешанным извиняться?

— Этот смешанный, между прочим, прошлой ночью тебе жизнь спас, чуть собственной не заплатив за свою благотворительность, — поведал король весьма резким тоном.

— Мне? — растерянно протянул чиновник.

— Тот шнурок, на котором Холд повесился, тебе предназначался. Я просто сменил имя и отослал его по обратному адресу, — объяснил Мэрлин.

Новость стала для Наместника последней каплей. Преклонив колено, он попросил об отставке.

Повелитель отставку не принял. Пообещал, что по возвращении домой подберет ему в помощники пару-тройку толковых демонов, имеющих опыт организации полиции. И пришлет мастера по витражам, чтобы тот мог выполнить заказ на месте, сочетая цвета с уже имеющимися работами.

— Я, честно, понятия не имел, что это гербы, — поторопился заверить Наместник, — И тот, что разбился, разбился еще до меня.

— Он не разбился. Его сперли, века четыре назад, — усмехнулся Мэрлин, — Кстати, в отличие от остальных, он в прекрасном состоянии. Так что, пусть остается там, где есть. А копию сделаете с эскиза, который лежит у меня на столе в спальне. Принеси.

Наместник пошел за эскизом. Наткнулся на кота, закапывающего свеженькую кучку под дверью гостевых покоев, и на мантикра, сидящего на подоконнике у раскрытого окна. И пока чиновник собирался с мыслями, соображая, как бы это извиниться, не уронив достоинства, разведчик приложил палец к губам. Указал на песочные часы, сделав жест, будто два раза их переворачивает, подмигнул и выпрыгнул наружу. Пришлось, забрав рисунок, спешно выдумывать, чем бы на ближайший час занять короля. Но должен же он был хоть чем-то отблагодарить этого нахала.

Повелитель отбыл на следующий день, Наместнику провожать себя до Ворот запретил и, сделав крюк, отметился в рабочем квартале. Попрощался с плотником, выдал девчонкам по алой ленте в косы, а Мил преподнес крынку молока, в которой сверху плавала ярко-красная роза. Что там демон наговорил на подарки, было непонятно, но Фила, потрогав ленту, издала восторженный вопль и кинулась прихорашиваться. Мэрлин же продолжил путь, встретившись с Хором в "Ковре". Подождал, пока тот набьет припасы в дорожные мешки и спустя полчаса уже был у Портала. "На заход", — коротко наметил он разведчику направление, въезжая под арку.

После чего на заход они двигались неделю, по лесам и подмерзающим по ночам болотам, прежде чем встретили по дороге убогую, полузаброшенную деревушку. Причем, демонов там сильно не любили, как, впрочем и вообще любых забредших в эту глушь путешественников. По крайней мере, в ночлеге отказали в двух домах подряд, не прельстившись даже посуленной оплатой. Третью избушку, покосившуюся, с сорванными ставнями и давно необитаемую, Мэрлин занял самовольно. Наверное, устал выслушивать нелестные эпитеты, которыми награждали его хозяева, едва успев захлопнуть перед его носом дверь. Сжигать же еще одну деревню по причине отсутствия гостеприимства у него настроения не было.

Печка в выбранной избушке развалилась, дуло из всех щелей, и под утро Хор так промерз, что предпочел костер под открытым небом дырявой крыше над головой. Пока грелся, уловил подозрительные шорохи за грудой почерневших досок, сваленных неподалеку. И оглянувшись, удивился донельзя: к нему на огонек короткими перебежками двигался знакомый белобрысый мальчишка.

Пацан был бледноват, но прямо таки сиял от распиравшей его гордости. Рыкнул, здороваясь, и уселся напротив у костра. Степенно так, молча, изо всех сил подчеркивая свою взрослость.

— Когда? — спросил Хор, тоном поддерживая заданную деловую атмосферу, но при этом с трудом сдерживаясь, чтобы не расплыться в улыбке.

— Позавчера, — отозвался парнишка, слегка переборщив с важностью.

— Повезло. Иногда месяцами ждут, — отметил разведчик все так же невозмутимо.

— Да, — согласился парень, — Наши сказали, последний раз тут собираются, приходили концы подчищать.

Это "наши", между прочим оброненное, значило очень много. Но после посвящения мальчишка действительно имел право так говорить. Он наконец-то стал полноправным членом закрытой касты.

— Как назвали? — продолжил Хор собирать минимально необходимые сведения.

— Робин, — озвучил парень присвоенное ему рабочее имя.

Разведчик кивнул. Имя дали удачное, с учетом возможных контрактов на другой стороне. Чтоб не путаться, если что, бесконечно выдумывая на ходу очередные пустышки. А то через несколько сезонов интенсивной деятельности парнишка сам начнет забывать, где на какую из них откликаться.

— Помощь не нужна? — не прекращая изображать серьезность, справился Хор на предмет текущего положения дел.

— Нет. Отец ушел работу искать, а мне велел выждать дней пять и тоже отправляться. На восток, к цивилизованным землям. Договорились, что там встретимся месяца через два-три, — мальчишка помялся и, сбиваясь с им самим заданного стиля общения, попросил немного жалобно, — У тебя пожевать ничего нет? Очень есть охота.

— Тебе сменять не на что? — удивился разведчик.

— Да полно, отец оставил, — парень хлопнул себя по карману, — Но местные ни в какую. Говорят, магией живот не набьешь, а зима на носу. Самим жрать будет нечего.

— В лесу не пробовал чего-нибудь добыть? — усмехнулся Хор, указывая на темную массу деревьев, со всех сторон окружавшую поселение.

— Здесь нет ничего, — объяснил Робин, — Наши разведали, что с заката барьер надвигается, где-то сезонов десять уже. От него все зверье разбежалось, даже птицы улетают.

— Что за барьер? — заинтересовался Хор.

— Не знаю. Огонь, вроде. Сейчас он в двадцати милях стоит. Тут слухи ходят, что это стихия чистая. Она то отступает, то снова накатывает, словно дышит. Местные привыкли, не верят, что деревню накроет. Хотя, многие убрались на всякий случай.

Разведчик не особо впечатлился полученной информацией. На неосвоенных территориях, бесчисленными мирами разворачивающихся от любого второстепенного Портальчика, встречалось и не такое. Там часто гуляли природные силы, стирая и вновь творя рельеф, меняя климат и состав фауны. А они с демоном забрались уже достаточно далеко, чтобы с подобным явлением столкнуться. Впрочем, его все равно следовало предупредить. На то, чтобы обойти препятствие, запросто могла потребоваться еще неделя.

Мэрлин в это время как раз вылез из избушки, пригибаясь под низкой притолокой, потянулся и подвалил к костру.

— Не помешаю? — осведомился он, мельком глянув на мальчишку.

Едва услышав его голос, тот вздрогнул и замер, боясь шевельнуться.

Хор ответил: "Нет", подвинулся на занимаемом им трухлявом бревне, освобождая демону место, и вкратце изложил историю о нестабильном барьере.

— Вот как? — изогнул бровь Повелитель, — Тогда, не советовал бы здесь задерживаться. Никаких оснований считать, что волна остановится, на данный момент нет.

Он еще раз посмотрел на парнишку, которому, собственно, и предназначались его слова, теперь уже долго и пристально, будто способен был взглядом проникнуть в самую его суть. Хмыкнул удовлетворенно. И вдруг заявил, что пора завтракать. Причем, сам же за этим завтраком и сходил. Разложил хлеб и остатки сыра, кусок копченого мяса насадил на кинжал и подогрев над огнем, протянул Робину. И подождав, пока парень дожует, спросил:

— Ты на другой стороне бывал когда-нибудь?

— Да. Много, — поспешно ответил парнишка, явно чувствовавший себя неуютно от такого повышенного внимания к своей персоне.

— Это хорошо. Пожалуй, у меня есть к тебе дело. Если ты свободен, разумеется, — подчеркнуто обыденно известил демон.

Как у мальчишки округлились глаза, было заметно даже несмотря на то, что разглядывать он старался что угодно, только не собеседника. И образовавшаяся пауза получилась несколько длинней, чем ей следовало бы быть.

— Я готов работать, — выдал он в конце концов севшим голосом, но вполне укладываясь в рамки принятых формулировок.

— Отлично. Тогда я пока черкну пару строк, а ты заходи, когда доешь, — распорядился Мэрлин и снова скрылся в избушке.

Хор покачал головой и тихо рассмеялся, оценивая очередной выкинутый королем фортель.

— Он что, меня не узнал? — не понимая, что происходит, испуганно пролепетал Робин.

— Узнал, конечно. И он не хочет, чтобы ты впредь с бандитами связывался. Не бойся. Сейчас поклянешься быстренько и он тебя отправит на ту сторону за одним человеком, мастером по стеклу. Он как раз сетовал, что тот сам дорогу не найдет, а послать проводить некого. В качестве первого задания самое то — и не сложно, и опыт будет, — разведчик похлопал паренька по плечу.

— А как же..., — начал Робин.

— Считай, что он тебя помиловал. Он имеет на это право. По закону, — развеял его сомнения Хор.

Барьер поднимался к небу полупризрачной стеной дрожащего, кристально-чистого воздуха, в котором иногда вспыхивали одинокие искры. За ним же стояло сплошное марево, скрывая очертания утопающего в нем ландшафта. Картина была восхитительной и одновременно пугающей, словно мир за барьером то ли еще не оформился, то ли уже перестал существовать.

Хор напрасно напрягал слух, кое-как успокоив храпящего под ним серого: кроме их с Мэрлином дыхания и стука конских копыт по промерзшей земле в округе больше не раздавалось ни звука. Даже деревья, спешно сбросив последнюю листву, замерли, не шевеля ни единой веткой.

Демон ничему не удивился, радостно сообщил, что это именно то, что им нужно и протянул руку к барьеру.

— Направо. Ищем пятый вход, — проинструктировал он спустя минуту.

— За него можно пройти? — изумился разведчик.

— Здесь — в семи местах. Если долго ехать вдоль него на юг, найдется еще немало дырок. Но ими пользоваться не советую — слишком велики шансы заблудиться, — Мэрлин тронул повод и двинулся в избранном направлении.

К следующему полудню они достигли цели. Разрыв в барьере выглядел как ограниченный редкими искрами сумеречный тоннель длинной в две мили. А на противоположном его конце открывался потрясающий вид на пустынное плато, прорезанное ущельями и вздымающееся на горизонте острыми горными пиками. Их гордые вершины белыми шапками укрывали ледники и облака. К северу вовсю извергался вулкан, выбрасывая в небо фонтаны раскаленной лавы. Чуть левее начиналась цепь водоемов, блестевших голубоватым льдом. Это и был Озерный край. Суровый и величественный, такой, каким его описывали легенды.

— Держись за мной, никуда не сворачивай, — велел демон и разведчик вздрогнул, напуганный тем, как странно прозвучал тут его голос, эхом разносясь по плато.

Тропа шла вниз, потом наверх, кое-где пролегая по осыпающимся в пропасть узким карнизам, и разбивалась на множество тропок у горной гряды. Путь занял, наверное, несколько часов, но Хор их не заметил. Время почти остановилось, так же, как и солнце, застрявшее в вечном зените. Лишь камни лениво перекатывались, потревоженные копытами коней, да бурлили гейзерами все чаще попадающиеся по дороге заводи.

Повелитель спешился у пещеры, темным проемом зияющей у подножья самой большой горы. Проскользнул внутрь, потянув разведчика за руку. И разжал пальцы, давая осмотреться и прийти в себя. Прямо перед ними простиралось лавовое озеро, переливаясь всеми мыслимыми оттенками огня. Иногда над ним вспыхивали рыжие язычки, колебались и опадали, вновь восстанавливая идеально ровную гладь.

Демон поднял первый попавшийся камушек и бросил в лаву. После чего на поверхность всплыл стройный ряд булыжников, образующий своеобразную переправу.

— Тебе будет жарковато, но придется потерпеть. Другого способа пройти на ту сторону нет, — предупредил Повелитель, ступая на первый булыжник.

Хору ничего не оставалось, кроме как кивнуть и следовать за ним, не обращая внимания на раскаленный ветер и льющий градом пот, не отвлекаясь на периодически раздающееся где-то впереди шипение. Он почти не отставал. И остановился, лишь увидев на другом берегу Ее.

Высокую, струящуюся фигуру, всю сотканную из пламени, с огромными огненными крыльями за спиной, с лицом, постоянно меняющим черты, в которых угадывалась то юная девушка, то дряхлая сморщенная старуха. Только глаза оставались теми же, горящими, яркими настолько, что в них невозможно было смотреть, не ослепнув.

— Мэрлин, мальчик мой, подойди, — то ли пропело, то ли прорычало существо. Голос у него варьировался также, как и все остальное.

— Здравствуй, Харада! Рад видеть тебя в добром расположении духа, — с наигранной веселостью поприветствовал Повелитель и шагнув навстречу, кажется, Это обнял.

— Тебе надо искупаться, — сообщило существо через минуту, плавно отстраняясь, — Как и в прошлый раз, ты отдал слишком много сил.

— Не я выбираю, сколько их отдавать, — напомнил Мэрлин недовольно.

— Верно. Не злись. Я заметила то, что мне положено замечать, — существо вдруг понизило тон почти до шелеста, — Лучше представь меня своему другу.

Повелитель повернулся к застывшему, как изваяние, разведчику.

— Познакомься. Это Харада, Верховная Хранительница Пятого клана и моя наставница. У меня всегда было подозрение, что она видит меня насквозь. С любой точки зрения, — рассмеялся демон, — Как ты определила, что он — мой друг? — обернулся он к наставнице.

— Ты волнуешься за него, — объяснила та, мелодично растягивая слова, — Но ты сказал не все. Он не перестал меня бояться.

— Когда ты не в настроении, я сам тебя боюсь, — полушутя, полусерьезно признался Мэрлин, — Ладно. Она из первобытных демонов, самых древних порождений чистого огня. Так пойдет? — спросил он, обращаясь к Хору.

Разведчик продолжал таращить глаза и ответить ничего не смог. Ему даже выдохнуть было страшно в присутствии столь блестящей дамы. Блестящей во всех смыслах, разумеется.

Харада неожиданно пришла к нему на помощь. Складывая крылья, закрутилась пламенным столбом, мгновенно оказалась рядом, вновь обретая форму, и простерла руку, проводя мантикру по гриве тонкими трепещущими пальцами. Он ожидал, что сейчас его обожжет или уж, по крайней мере, запахнет паленой шерстью. Но ничего такого не произошло. Он почувствовал лишь легкое прикосновение, схожее с дуновением ветерка, и приятное тепло, растекающееся по коже. Впрочем, вполне возможно, что это просто ее движение было таким мимолетным и выверенным, что не успело причинить ему вреда. Но, в любом случае, разведчик немного расслабился. Правда, ненадолго.

— На нем метка арахны, — внезапно прошипела Харада, теперь голосом закипающего на сковородке масла.

— Ну, раз уж ты и его взялась опекать, так подогрей ему ванну. Пусть отмоется, — предложил Мэрлин несколько развязно.

— Как власть портит демонов! — вздохнула наставница горным обвалом.

И поманив Хора за собой, долго вела его по одному из темных извилистых проходов пещеры. Пока они не уперлись в еще одно озеро. Оно, вроде, было обычным, водяным, покрытым толстой коркой льда.

— Разденься и окунись с головой, — прошамкала Харада, подражая ворчливой старухе, одним взмахом крыла растопила лед и одновременно посеяла огни по кромке водоема, — Это очистит тебя.

Первое требование разведчик выполнил быстро. А вот со вторым возникли некоторые трудности. Вода в озере оказалась настолько холодной, что буквально обжигала. Но спросить, необходима ли для ритуального омовения именно такая температура, было не у кого — едва выдав указания, Харада унеслась пламенеющим вихрем. Так что у Хора закралось подозрение, что она попросту отыгралась на нем за непочтительность своего воспитанника. Пришлось нырять с разбега, чтобы не мучить себя медленным погружением в леденящий поток.

Пока мантикр отфыркивался и натягивал одежду, озеро снова обнаружило признаки замерзания. Встав на колени, он разогнал острые льдинки и улыбнулся своему отражению. Нет, он не стал моложе. Но чувствовал себя здоровым и бодрым, как никогда.

А вот демон, и правда, помолодел. Веков на пять, а то и на все десять. Он сидел на берегу у края булыжной дороги и пытался пригладить свои длинные черные волосы, с которых еще стекали капли огня. Седая прядь исчезла, глубокая складка между бровей почти стерлась, и все его черты приобрели более мягкое выражение. Да и глаза сияли как-то по особому, отражая скрытую в них глубину. А на груди горел, словно только что заново отполированный, медальон Повелителя.

Больше на демоне не было ничего. Увидев разведчика, он потянулся за плащом и небрежно накинул его на голые плечи, изображая, что, вроде как, прикрылся.

— С тебя бы статуи ваять, — усмехнулся Хор, пристраиваясь рядом.

— Ага. Валяй. Не зря ж они столько эпох выводили породу, — скорчил Мэрлин кислую физиономию, — Кстати, сейчас вернется старая карга и снова заведет песню о племенном разведении. Не уходи. Я хочу, чтобы на этот раз у меня был свидетель.

— Я?! — Хор отшатнулся.

— Какая разница? Наоборот, может быть, хоть перед тобой, смешанным, они перестанут кормить меня пустыми обещаниями. Так сказать, постесняются выносить сор из избы, — поморщился демон.

Разведчик указал на плещущуюся у их ног лаву.

— Ну, это не проблема. Я сгорю, не успев утонуть.

— Пусть попробует! — зло процедил Мэрлин, — Тогда они вообще ничего не получат. Никогда.

В целом, демон оказался прав. Харада, появившись спустя пять минут, как мантией, окутанная еще и внешним пламенем, бросила на мантикра пронзительный взгляд и произнесла глубоким баритоном:

— Клан ждет наследника, Мэрлин.

— Спасибо, что напомнила, — съязвил демон, — Но я не меняю условий. Сначала мне, а потом вам. Сколько угодно, хоть десяток.

— Тебя обхаживают уже много веков. Лучшие семьи дерутся за право представить невесту клана. А ты артачишься, как норовистый жеребец, — перешла на бас наставница.

— Как ты тонко подметила, — прищурился Повелитель, — Вы, и правда, смотрите на меня, как на образцового осеменителя. Но у меня есть чувства. И мне плевать, что вы не в состоянии их уважать. Достаточно того, что их уважаю я.

— Она что, против? — взвизгнула Харада.

— Нет. Я против. Я уже сто раз обсуждал это с Хранителями. И не смейте ее в это впутывать, — повысил голос демон.

— Зачем тебе этот ребенок? Первенец главы клана, несущий в себе кровь волшебников! Подумай, какую мощь он соединит. Он может стать реальной угрозой, — продолжала вразумлять непокорного воспитанника наставница, опять возвращаясь к басу.

— Для кого? Для вас? Он никогда не будет претендовать на главенство в клане. Просто по происхождению. Магам же вообще все равно. Они признают любого, лишь бы он был из чистой расы, — заверил Мэрлин.

— Но сила уйдет на сторону! Почему ты не желаешь этого понимать! — загремела Харада, швыряясь в демона огненным сгустком.

Тот едва успел отбиться, прикрывая собой обескураженного мантикра. И окончательно вышел из себя.

— Если это единственное, что тебя волнует, так убей меня. Решишь все проблемы, — заорал Мэрлин на такой ноте, что в пещере дрогнул свод.

— Ты король. Другим кланам это не понравится, — сбавила обороты наставница.

— Неужели? Я все еще жив только по этой банальной причине? — горько усмехнулся Повелитель.

— Нет. Ты слишком хорош. И власть пошла тебе на пользу, — неожиданно сделала комплимент Харада, — Я горжусь тобой.

Переход был таким внезапным, что Мэрлин, кажется, ушам не поверил. Он замер на несколько секунд, а потом спросил, откидывая со лба вновь растрепавшиеся волосы:

— Я могу считать, что выиграл эту битву?

Наставница повела крылом, будто в задумчивости.

— Я поговорю с Хранителями. Но прецедентов не было.

— Назови хоть одну причину, мешающую вам его создать, — отпарировал Повелитель.

— Видишь ли, если этот ребенок родится, наверняка найдутся желающие покончить с ним, пока он не войдет в силу. Тогда клану придется за него мстить. Мы не хотим междоусобицы, — выговорила Харада безразличным тоном очень уставшей женщины.

Такого поворота демон ожидал еще меньше.

— Я был уверен, что единственная серьезная опасность, которая может ему угрожать, исходит от вас, — признался он, — Иначе бы не стал столько ждать, пытаясь договориться.

— Ты поступил правильно. Без согласия клана его будущее тем более слишком неопределенно, — наставница помолчала и вдруг сыпанула искрами из глаз, — Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но я не хочу убивать твоих детей!

Повелитель склонил голову.

— Надеюсь, что это так, — сказал он тихо, — От всего остального я в состоянии его защитить.

Харада изобразила на пылающем лице подобие лукавой улыбки.

— Битва за тобой. Полагаю, до конца сезона мне удастся уладить вопрос, — пообещала она. Обратила свой взор на мантикра, словно его присутствие действительно имело какое-то значение. А потом крутанулась на месте, очерчивая огненный круг, и исчезла за его поднявшимися языками.

Мэрлин, постояв с минуту, скинул плащ и нырнул обратно в лавовое озеро. Наверное, почувствовал, что после долгожданной победы в сражении не помешает еще разок освежиться.

Харада накрыла для гостей царский стол. Как понял мантикр по ехидной усмешке демона, совершенно иллюзорный, сотворенный на основе колдовских примочек. Но хозяйка заверила, что всех этих фаршированных куропаток, заливную рыбу и бифштексы с кровью вполне можно кушать. Как и прочие яства. Заключенная в них энергия пойдет ему на пользу. А о достоверности она позаботилась: и запахи и вкусы соответствовали абсолютно. И спустя час Хор имел все основания признать, что поговорка "магией сыт не будешь" в данном случае не работает. Он наелся так, что с трудом встал. Просто оторваться было невозможно.

Мэрлин посмеивался и после того, как они откланялись и вновь прошли по исчезающей за ними булыжной переправе, заметил, что разведчик наставнице понравился. Насколько это вообще возможно в ее случае. Так что, если понадобится, пусть смело приходит сюда искупнуться. Она позаботится о нем. В ответ мантикр выразил недоумение, чем бы его скромная персона могла привлечь внимание такого могущественного существа.

— Она непредсказуема, — пожал плечами демон, — Конечно, основная ее функция охранять силу клана. Но, коль скоро, ей важна верность цели, она способна оценить схожие качества и в других. Короче, она умеет отличать настоящее.

Хор в связи с этим поразмышлял, какое же влияние в свое время могли оказать воззрения наставницы на будущего Повелителя. И спросил достаточно откровенно:

— Она тебя воспитала?

— В существенных пределах, — отозвался Мэрлин, — Но научила очень многому, как ни крути.

— У всех демонов есть такие учителя? — поинтересовался разведчик, чтобы получше уяснить картину.

— Нет. Это исключительная привилегия. Но и зависимость. Я родился наследником клана, так что попросту не мог отказаться от ее опеки. Да меня никто и не спрашивал, — усмехнулся Мэрлин, — Но своему первому сыну я сегодня обеспечил право выбора.

Демон был доволен и весел, теперь по-настоящему, шутил, что наконец-то сможет иметь детей от кого хочет, "как все нормальные смешанные", и что ради одного этого стоило стать королем. И ехал, бросив повод, предоставив коню заботу о дороге. А она, на этот раз, шла вокруг горы и упиралась в идеально круглый водоем, по берегам которого крестом возвышались четыре отвесных утеса.

— Я думал, мы уже закончили с делами, — протянул разведчик, осматривая странный природный комплекс.

— Закончили, — широко улыбаясь, подтвердил Повелитель, — Это местный Портал. Сюда, в Озерный край, можно попасть только тем путем, каким мы прибыли. Но отсюда — к любым Воротам. Ну что, домой?