Полёт Жар-птицы

Верни им небо,

Тоску по дому утоли,

Посеребри путь звёздной пылью.

Верни им небо,

Хозяин света и любви,

В знак прощенья дай вновь крылья.

Catharsis, 'Крылья'

1.

Что за глупости эти сериалы!

Просто идиотство. Один другого не так понял, расстались и страдают все оставшиеся серии. Зачем грубить из-за ерунды? Любовь — она выше всех ссор. Сильнее любых обид. Умнее вселенской тупости. Это самое прекрасное, что может случиться в жизни...

Почти пятьдесят лет прошло, а Лена помнит каждый момент. И это — самое тёплое воспоминание.

Ну, может, кроме сына.

Вспомнив о сыне, старушка рефлекторно оглянулась на телефон. Володя часто звонил, когда мать о нём вспоминала. Что-то загадочное связывало их. А может, Лене просто казалось. Слишком уж сильно привязываются матери к поздним детям.

Парочка на экране телевизора продолжала выяснять отношения. Поморщилась и переключила на спорт. Фигурное катание — вот что должны смотреть старушки. Это даже больше искусство, чем спорт. Грациозный танец. Лена и сама когда-то танцевала. Лёгкая и гибкая, она блистала на сцене и чемпионатах и готовилась к славе...

Только крылья за спиной пропали вместе с её сердцем.

Ох, как летает! Оператор еле успевает снимать. Ледяная крошка так и летит на каждом повороте.

В дверь позвонили одновременно с последним па.

Под гром аплодисментов Лена открыла внутреннюю дверь и заглянула в глазок.

Видно было только часть человека, но это явно не соседки и не Володя. Не почтальонша.

— Кто?

Значит, открывать она вряд ли будет. Сын строго-настрого запретил пожилой матери даже разговаривать с незнакомыми людьми, и тут она согласилась. Время сейчас неспокойное.

— Лена? Мне нужна Лена.

Слышала старушка уже плохо, но на галлюцинации не жаловалась. Но этот голос прозвучал как гром, как ледяной душ — почище тех, что она принимала по утрам. Как в лихорадке она пыталась вспомнить все интонации, подумать спокойней, унять разгулявшееся сердце.

— Кайви? Это я, Раэль, открой мне!

Пространство вокруг оглохло и поплыло, сердце словно раскололось вдребезги дикой болью...

Тяжко выдохнув, старушка сползла на пол.

2.

Не первый инфаркт — но в этот раз не было ни врачей, ни реанимации. Мощная, живая энергия вливалась горячим потоком, убирая боль и слабость.

Открыла глаза. Моргнула, пытаясь согнать туман. Прямой взгляд в глаза, полные тревоги и... страха.

Разумеется, страх. Его и следовало ожидать.

Под ней диван. Значит, принёс сюда?

Или это сон — навеянный воспоминаниями?

— Раэль?

Это всё, на что хватило пересохших губ, и то прозвучало слабо.

— Лена, Лена, не делай так больше. Я не хотел пугать тебя.

С нежностью взял её руку. Но не больше.

— Кайви, я вернулся. К тебе.

Молодой, как и прежде. Гладкая кожа, густые тёмные волосы, ясный взгляд.

И страх в нём.

И Лена понимала, что тут не причём разрыв сердца. Это шок от увиденного — почти пятьдесят лет сильно изменили облик.

Её, но не его.

Демоны не стареют так быстро. Особенно такие юные, как Раэль. Демоны вообще не стареют так, вроде бы.

— Тебе страшно? Это нормально. Я сильно изменилась, а ты — нет. Я пережила ту любовь и смирилась. Зачем ты пришёл? Знаешь, как это больно?

Он растерянно и немного обиженно пожал плечами, не выпуская её руки:

— Лена, я пришёл к тебе, как только меня освободили. Разве я мог поступить иначе?

К глазам её подступили слёзы.

— Мой любимый демон, ты же не знаешь человеческого счёта. Пятьдесят лет для вас — мгновение от вечности, а для нас — целая жизнь. Я могла быть такой, как ты, могла быть с тобой сейчас на равных. Знаю, ты не обманывал меня, когда обещал не подпускать ко мне старость. И ты сделал бы это... сделал бы, если бы хоть что-то зависело от тебя. Но сейчас уже поздно — поздно для меня. Ты видишь — я такая, и осталось мне немного. И теперь мне, такой, не нужна никакая долгая жизнь. Я не смогу быть с тобой и не быть. Уходи, Раэль, может, у меня получится поверить, что видела тебя во сне.

Демон улыбнулся — светло, гордо и слегка с укоризной:

— Но, любимая, неужели ты думаешь, что я не учёл вашу короткую человеческую жизнь?

3.

Возможно, он ещё просто не понял до конца. Его кайви не больна, его кайви состарилась. Это естественно и необратимо.

Ну что же. Разве это не приятно — увидеть любимого вновь? Просто увидеть, несмотря ни на что?

— Раэль... Жаль тебя разочаровывать, конечно... Но ладно, спасибо, что пришёл. Повидаться перед смертью — мне, наверное, сколько-то лет осталось, но для тебя это ведь не срок.

— Прекрати говорить гадости.

Он похлопал её по руке и начал шарить в кармане.

Одной рукой.

— Раэль? Что у тебя с рукой?

— Да всё нормально, — отмахнулся он, бережно доставая маленький пузырёк.

— Нормально? Её нет! Что с тобой делали?

— Да брось, отрастёт! Кайви, ну не отвлекай меня! Надо кое-что тебе объяснить. И не хмурься, — он ласково улыбнулся, — лет через двадцать будет новая. Держи лучше это.

Лена смотрела на пузырёк в руке и ждала объяснений.

— Снимает любые болезненные состояния. Всё, что угодно! Полное оздоровление. Изношенность твоего тела тоже вылечит.

— Раэль, это старость, а не болезнь.

— Да без разницы, называй, как хочешь! — отмахнулся демон. — От этого эликсира всё пройдёт.

Ну вот. Она не только внешне изменилась, но и внутренне. Стала мудрее. А Раэль так и не повзрослел. Ну конечно — ему же сейчас лет восемьдесят. Для демона это не срок.

— Ну хорошо, — сказала старушка с вымученной улыбкой. — Давай свой эликсир.

— Э, нет, думаешь это простое средство? Выпил — и порядок? Держи, Лен, сейчас объясню, как его принимать.

Керамический пузырёк. Несмотря на то, что Раэль достал его из кармана, стенки были холодными на ощупь. Лена повертела его в руках, разглядывая. Тяжёлый.

— Отмеряй крышечкой. Каждый день по одной крышечке на ночь, перед сном. Пока спишь, средство разойдётся по телу, впитается в клетки, с утра начнётся переделывание. Всё это время главное — много двигаться и хорошо питаться. Двигаться по-разному, чтобы все мышцы задействовать. Гуляй, танцуй, смейся, разговаривай... Все мышцы, все суставы тела. Чуть помолодеешь — будем с тобой двигаться в горизонтальной плоскости, сейчас, извини, мне страшно к тебе прикасаться.

Лена печально усмехнулась:

— Ещё бы. Я понимаю.

Он удивлённо вздёрнул бровь:

— Кайви, раньше ты от таких слов мучительно краснела. Ты сильно изменилась — не только внешне.

— Раэль, любимый мой... Я прожила жизнь, родила сына. Да и времена сейчас не те.

— Сына?

В его взгляде смятение.

— Сколько лет сыну?

— Двадцать шесть. Нет, он не твой, прости. Я ждала тебя долго. Много лет. И с каждым годом всё больше понимала, что ты не придёшь. Всё ближе был призрак одинокой старости. Представляла себе, как прожду всю жизнь, и так и умру одна... Прости меня. Я вышла замуж за хорошего человека и родила Володю.

— И где этот человек? — Демон напряжённо оглядел комнату, выискивая следы мужского присутствия.

— Умер семь лет назад. Володя живёт отдельно.

— А! — успокоился Раэль. — Ну раз умер, будем считать, что его не было. Кайви, всё в порядке, я тебя не виню. Познакомишь потом с сыном. Слушай дальше. Есть будешь часто, понемногу, разнообразную и главное — полезную еду.

— Я так и делаю.

— Это ещё более строгий режим. Но я тебе помогу.

Он встал, пригладил её седые волосы и улыбнулся:

— Спрячь эликсир, это безумно дорогая вещь. До завтра, кайви.

Она чуть было не начала умолять его остаться. Но — зачем ему постоянно глядеть на старую женщину?

— До завтра.

Улыбка. Вымученная. Сердце ещё не унялось.

Послышалась возня в коридоре и напряжённый голос Володи:

— Вы кто?

— Володя, идём, я тебе объясню! — быстрее вмешалась Лена, чтобы Раэль не начал объяснять сам. Тяжело встала. Всегда держала себя в форме, но годы берут своё.

Спрятала холодный пузырёк и пошла встречать сына.

4.

Лена была скромной девушкой, когда встретила Раэля. Поначалу не подпускала к себе, даже не зная, что он демон. Уж больно глаза у парня были хулиганские, бедовые, как тогда говорилось. Он вёл себя обычно: клеился на улице, стоило ей выйти гулять с подругами, кидал камешки в окошко по вечерам и не отставал, получив отпор.

Постепенно девушка привязалась к назойливому ухажёру и их отношения перешли в стадию дружеских.

Впрочем, Раэль недвусмысленно давал понять, что дружба его совсем не устраивает.

Например, когда донёс тяжёлую ношу — Лена убирала картошку в погреб. Старший брат заболел, а убрать урожай до конца было необходимо.

Раэль пришёл уже под конец, но не позволил ни Лене, ни её сестре или матери таскать мешки, чем очаровал усталую женщину.

А в награду за труд стребовал с подружки поцелуй. На Ленино: 'Мы так не договаривались!' возразил, что с самого начала подразумевал, и стоило сразу оговаривать условия.

Целомудренный поцелуй в щёчку даже у матери не вызвал нареканий.

И когда под Новый Год подружки ставили ёлку и попросили Раэля помочь справиться с громоздким деревом, умудрённая опытом Лена сразу уточнила, что 'за просто так'.

Тот согласился с радостью, но после прямо спросил:

— Девочки, вы тоже считаете, что я должен остаться без награды?

Пришлось Лене уступить. Девочки считали, что вообще непонятно, чего она ломается? Нормальный парень.

Это и было мелочью по сравнению с их первым настоящим поцелуем. Для Лены совершенно неожиданным.

Поздно вечером, вместо очередного 'Ну пока!' Раэль обнял её — внезапно и порывисто, придерживая голову, не давая отстраниться. Девушка от неожиданности не возразила, даже тогда, когда его язык прошёлся по её губам, лаская их, раздвигая, проникая внутрь. Это было сладко, невообразимо приятно, и вспоминать о приличиях совершенно не хотелось...

Раэль долго целовал её, а потом прошептал на ушко:

— Потом продолжим, кайви...

Последнее слово Лена то ли не расслышала... То ли ей показалось, что не расслышала. Но на мгновение представила себе продолжение, и стало совсем жарко.

И именно этот случай её насторожил.

Слишком смело вёл себя этот парень, слишком уверенно целовал её — похоже, со знанием дела. Его губы — мягкие, но уверенные, которые ласкали её так долго и так сладко, похоже перепробовали немало поцелуев.

Но поделиться страхами ей было не с кем. Подруги млели от Раэля, мама уже обсуждала будущего зятя.

— Ну и что с того, что у парня, может, нет никого из родни? Мужик-то нам в любом случае не помешает. С той поры, как с фронта похоронку прислали, я вас, почитай, одна тяну. Сын-то старший подрос, конечно, но сам скоро бабу приведёт. И так три бабы в доме и малыш...

Малыш был прижит уже не от отца, как и самая младшая сестрёнка, которая умерла от гриппа уже давно. Но горевать было особо некогда — после войны туго жилось.

— Мужик-то крепкий, путёвый, да заботливый. Чего тебе, Ленка, ещё надо? Хватит его шпынять, — ворчала мать, — дождёшься, уведут в два счёта. Со своей деревни глядишь, кого найдёт — локти кусать будешь!

Но Лена всё сомневалась... Хотя и сама понятия не имела, чего боится.

5.

Раэль пришёл утром и притащил два больших пакета продуктов.

— Ну зачем ты это сделал? — укорила Лена. — Я что, по-твоему, еды себе не куплю? Пенсии мне хватает, Володьку теперь не кормлю...

Демон пожал плечами и пояснил:

— Здесь то, что тебе нужно. Что, объяснилась с сыном? Когда познакомишь нас?

Старушка замялась.

— Знаешь, Раэль... Я бы пока не хотела. Видишь ли, он тебе не верит. Согласись, трудно в такое поверить.

Тот ушёл на кухню и принялся разгружать пакеты.

— Я могу доказать. Ты тоже сначала не верила.

— Мы говорили об этом... Но Володя считает, что оптических иллюзий и гипноза сейчас хватает, и это не аргумент. Как он сказал, 'под наркотой люди ещё и не то видят'. Интересно, откуда он знает? Я беспокоюсь, — чуть нервно заметила она. — Заставил отдать микстуру твою... Пристал как банный лист! — раздражённо пояснила Лена. — 'Не смей это пить, отдай мне, я проверю в лаборатории, если всё в порядке — верну, обещаю'.

— Что?! — демон вышел из кухни и встал, сверкая глазами. — Лена, это не просто ценная вещь! Я еле нашёл того, кто может его сделать! Руку отдал! Причём не одну!

Старушка ахнула:

— Что? Руку — за это средство?

— Как только она отрастёт заново, ещё отдам. И ещё раз. Такова цена по уговору. Плоть демона — ценный материал, если отнята добровольно. Кайви, — сказал он тише, — если понадобится, я отдам ещё одну руку, обе ноги и крылья. Но если ты будешь раздаривать эликсиры...

— Нет, — мягко улыбнулась Лена. — Я не эликсир ему подсунула, а настойку календулы, она не подписана, Володенька не отличил. А твою микстуру сегодня уже приняла.

Раэль расслабился, улыбнулся:

— Ну и прекрасно. Чем ты сегодня завтракала?

— Овсянка и кофе.

Демон вернулся на кухню, и Лена зашла за ним. Не очень-то удобно разговаривать из другой комнаты.

— Давай ещё немного перекуси. Сейчас сделаю имбирный чай, попьёшь с сушёными фруктами.

— Это обязательно?

Лена не привыкла много есть, и голода пока не чувствовала. Но — если Раэль будет рядом в это время — можно сделать для этого всё, что угодно. Просто хотя бы рядом...

— Давай, садись. Расскажи пока, как жила? Когда пройдёт эта немощность, хочу увидеть твой танец.

— Раэль, я... — Лена замялась. Его слова резанули вдвойне больно. Отчасти — несбыточными надеждами, отчасти — несбывшимися.

— Я хочу, чтобы ты танцевала для меня. Как раньше.

Демон улыбался, и глаза его сияли.

Как раньше.

6.

Он всегда возил Лену на выступления в Ленинград. Поначалу настороженно относился к партнёру, потом, после нескольких ехидных предложений танцевать с Леной самому, успокоился. В зрительном зале — всегда в первом ряду, а в конце номера девушку ждал роскошный букет полевых цветов. В те времена цена цветов не означала внимания, и, для того, чтобы порадовать, можно было просто собрать. Тем более, дикие растения с полей были приятно душистые и радостно-пёстрые. А цветы, собранные Раэлем, ещё и жили очень долго.

— Они сами говорят, кто с кем хочет попасть в букет, — объяснял демон.

И когда любимый сидел в зале и смотрел, Лена словно обретала крылья.

Газеты называли её танец полётом.

О ней будет говорить весь мир, считали журналисты. Шли письма из Ансамбля народного танца СССР. Мама смахивала слёзы, слушая отчёты по радио.

С тех пор, как исчез Раэль, никто и никогда больше не видел Лену в танце.

Крылья он забрал с собой.

7.

Демон заставил Лену рассказать про нынешнее время. Долго рассматривал мобильный телефон, а ЖК-телевизор привёл его в детский восторг.

— Иногда даже кажется, что люди тоже освоили магию, — говорил он, переключая каналы.

Лена осталась довольна тем, что Раэль нашёл себе занятие. Он был рядом, а на неё не смотрел.

Так лучше. Его испуганно-жалостливый взгляд было трудно переносить.

Она старалась не подходить близко — демон чувствовал присутствие. Просто смотреть на него — счастье.

И горе.

Володя пришёл внезапно.

8.

— Сына, ты же должен быть на работе? — забеспокоилась Лена.

— Отпросился, — процедил тот, глядя на Раэля. — хотел тебя проведать. Вижу, не зря.

Демон встал и вежливо попрощался.

К счастью, он понимает.

— Нет уж, подожди! — завёлся сын.

— Володя!

Властный, резкий окрик заставил вздрогнуть не только молодого человека. Раэль остановился и обернулся. На его лице застыло недоумение.

Вот так может твоя Лена теперь. Она больше не та милая, нежная девочка.

От внезапной идеи, что может не понравиться такая, какой она стала, нахлынула боль. Да, она изменилась не только внешне. А если любимый ищет ту Лену, из прошлого, и нынешняя Лена ему не нужна?

Но — навести порядок — это надо.

Демон ушёл, а Володя настороженно смотрел на неё. Сколько уж лет мать не повышала на него голос серьёзно?

Но та уже смягчилась и теперь выглядела просто грустной.

— Сынок, прошу тебя, просто прими это. Бывает в жизни что-то необъяснимое, неизведанное. То, во что надо просто поверить.

— Мама! — возмутился молодой человек. — Не бывает! Одно дело экстрасенс угадал дату смерти или верующий замолил болезнь. Это можно объяснить. Но человек, демон или кто у тебя там не может через пятьдесят лет остаться молодым! Не говоря уж о том, что демоны немножко не такие.

Лена вернулась на кухню и стала убирать посуду. В хрущёвках из кухни можно было прекрасно разговаривать.

— Тебе откуда знать, какие бывают демоны? Ты их хоть раз видел? Хоть одного живого демона встречал?

— Мама! — процедил Володя.

Шум воды мешал, и он тоже зашёл в кухню, встал на пороге.

— Они же тоже... разные. Как и люди, хорошие и плохие. Да, Раэль никогда не был паинькой — но не могу сказать, что замечала те ужасы, что рассказывала христианская мифология.

— Что демоны хитры и могут притворяться, например?

Лена вздохнула:

— Знаешь, когда любишь — просто веришь.

— И ты веришь в чудодейственный эликсир? — язвительно спросил Володя.

Мать грустно покачала головой:

— Ну что ты... Просто я рада увидеть его. Пусть даже и так. По крайней мере я знаю, что с ним всё нормально.

— Ладно, оставим тему демонов, здесь мне всё равно. Меня волнует, что тебя хотят обмануть. Мама, я говорил с юристом, она предложила несколько схем. Вероятнее всего, согласно статистике, ему нужна твоя квартира.

— Что?!

Лена растерянно приоткрыла рот, но что ответить — не знала. Вот так-то — уже и с юристом.

— Сынок, ну что мне сделать, чтобы ты поверил?

— Перестать вести себя так, будто ты впала в маразм. Мама! Допускаю, что тогдашний твой парень наговорил всякого, чтобы произвести впечатление. Допускаю, что он даже искренне любил тебя. Но тот, кто ходит к тебе сейчас — расчётливый альфонс.

Лена устало опустила плечи. Что делать — она не знала.

— Мама, просто не заполняй никаких доументов и ничего не подписывай. И не давай ему денег. Обещай. Просто обещай. Пожалуйста. По крайней мере, пока не поговоришь со мной. Мама!

Видя, что мать медлит, он повысил голос. Лена покорно закивала. Она не хотела ссориться с сыном.

9.

В отличие от Володи, Лена поверила сразу. Стоило ей взглянуть на тёмные туманные сгустки за спиной Раэля, которые он называл крыльями, увидеть его полёт.

И это её не отпугнуло.

Какая разница, кто? Главное, он её любит, и она тоже. Разве его признание не означает этого? Он хотел быть с ней честным. Несмотря на то, что демон.

Это ничуть не омрачило её счастья.

Был, правда, и негатив — как же без него? Например — их первая ночь. Традиционный сеновал, где-то в доме остаться одним было нереально.

Лена была не готова к боли. Раэль тоже.

— У демонов так не бывает, — растерянно объяснял он.

На следующий день девушка его избегала. Но упрямый демон, с помощью матери и подруг, которые, разумеется, ни о чём не знали, добился второго шанса.

Он обещал, что всегда будет рядом.

Вечность.

10.

Вечность промелькнула за этот день. Лена не находила себе места. Бралась за вязание и вышивание, пыталась смотреть телевизор, учиться пользоваться компьютером, который оставил Володя...

Ни на чём она не могла сосредоточиться. Думать получалось только о Раэле. Как он жил всё это время? О себе ничего не говорил, всё расспрашивал. Ничего, придёт ещё раз, Лена его заставит рассказать.

А придёт? Про эликсир, честно говоря, не верилось.

Вероятнее всего, демон не ожидал увидеть такое. Они ведь не стареют. По крайней мере, не так — и не так скоро.

Мужчины любят красивых. Хотя говорят — да, ценят ум, доброту, и тому подобные приятные вещи. Но на самом деле — Лена поняла давно — внешность играет решающую роль. Ни один не думает: 'пусть моя жена страшненькая, но зато она такая хорошая хозяйка!'

Лена была очень красивой — когда-то.

Когда-то. Раэль просто увидел то, чего не ожидал. И не смог сказать ей, что не может любить старуху.

Глупый. Лена бы поняла.

Он был очень молод. Сколько лет — так и не сказал, но у демонов года идут по-другому. Но вёл он себя как мальчишка.

Им он и остался. А она — уже давно не молода. Одно дело вместе доживать в старости. И совсем другое — обнаружить свою любимую дряхлой. Срочно придумывается чудесный эликсир, а когда он не подействует — что ж... Сделал всё, что мог.

Глупый мальчик. Лена любит до сих пор, и ничего от него не ждёт.

Интересно, как он на самом деле потерял руку? Надо будет спросить, когда придёт.

11.

Но на следующий день Раэль не пришёл.

И через день не пришёл.

Володя объявлялся регулярно, ехал к ней сразу после работы. Лене было как-то тоскливо, сын не говорил ничего, никаких замечаний, поучений. Просто обнимал, делал ей ужин, рассказывал, как прошёл день.

Лена продолжала надеяться на встречу. Принимала эликсир. Когда Раэль придёт, её упрекнуть будет не в чем.

Перестала болеть поджелудочная и — почти — суставы. Давно надо было следить за питанием, не дожидаясь Раэля. Все годы следила за своим здоровьем, делала зарядку по утрам, а ела-то всё жирненькое, хорошо прожаренное.

Впрочем, какая разница? Молодость всё равно не вернёшь. Неважно, какое самочувствие.

Где же Раэль? Ей бы просто иногда видеть его, и того хватило бы. Надо было объяснить, что ей ничего другого не надо.

Просто видеть хотя бы ещё раз. Знать, что с ним всё хорошо — это счастье. Все эти годы Лена молилась Богу о снисхождении, о свободе любимого, с ней или без неё. Наверное, это ответ на её молитвы. Раэль ещё будет счастлив, он всё ещё молодой. Да и она сама прожила неплохую жизнь, вырастила сына. Не так уж всё плохо. Вот и свиделись хоть под конец.

Боль от встречи уже прошла, оставалась только радость. И эта радость окрыляла. Не так, как раньше, разумеется, да и не позволяла себе Лена больше танцевать по комнате — возраст не тот.

А ведь — хотелось! Впервые за много лет. Такое глупое и нелепое, счастье возносило в небеса, но благоразумие держало внизу.

Старые ноги не слушались разума — в один момент пол всё-таки ушёл из-под ног и Лена рухнула.

Хруст и резкая боль в бедре.

Подползти и опереться о стену оказалось мучительным.

В глазах защипали слёзы — не боли, но обиды, горькой, чёрной и мучительной.

Снова вспомнился Раэль — молодой, красивый. Он почти не изменился. А, да, рука. Но это его не портило.

'Лет через двадцать будет новая', — вспомнилось. Через двадцать лет Лены уже не будет.

12.

Володя нашёл её так и долго ругался, что не позвонила. Лена отговаривалась, что не смогла добраться до телефона.

Сразу вызвали скорую. Те сказали, что это перелом шейки бедра, и лучше полежать в больнице. В таком возрасте травмы плохо заживают.

Ну вот и конец. Совершенно невозможно забрать эликсир под бдительным взглядом сына. Да и зачем? Не верилось в его силу, а Раэль... Раэля нет уже три дня.

В палате её устроили ещё с двумя женщинами. Вот и хорошо, не скучно будет, — обрадовался сын.

Он помог медсестре провезти Лену по лестницам и сгрузить на кровать. Было как-то стыдно за собственную неповоротливость, о чём она и сказала.

— Да что вы! — улыбнулась сестра. — Вы ещё в прекрасной форме! Больше шестидесяти бы вам не дала, если бы не седина. Вы у нас отсюда убежите и упрыгаете!

Лена засмеялась, но на душе было тяжело. Она в семьдесят выглядит на шестьдесят? Хорошо. Раэль выглядит на двадцать.

Одна из соседок оказалась чересчур угрюмой и молчаливой, а вот вторая — очень жизнерадостной и разговорчивой. Школьная учительница, она целыми днями рассказывала про своих учеников. Наверное, угрюмая думала про них что-то вроде: 'достали, спасу нет!'

Но через два дня учительницу выписали. И когда они остались в палате вдвоём...

Пришёл Раэль.

Не в часы посещения, крадучись. Он тихо зашёл в палату и поздоровался.

Соседка не обратила на него никакого внимания, а Лена чуть не вскочила.

— Лежи! — демон сам кинулся к ней. — Ну что ты! Я к тебе больше не приду, это слишком опасно для тебя!

— Я уж думала — ты и так не придёшь... — Лена улыбалась, но на глаза её навернулись слёзы.

— Какая ты глупая у меня... принимаешь эликсир?

— Принимала, — виновато ответила Лена. — Но он остался дома, я не смогла его взять.

— Что?! — Раэль напрягся и прошипел:

— Ты невероятно упряма! Хочешь остаться такой, как сейчас? Что за дурость?

Лена опустила голову. Он всегда был довольно вспыльчивым — но вовремя мог взять себя в руки, не доходя до скандала.

— Ну вот, кайви, прости, я не должен был. Тебе и так плохо, я просто беспокоюсь. В конце концов — сам виноват, надо было навещать тебя чаще. А я как последний трус прятался от твоего сына, — он ласково улыбнулся, — ну не хочу я с ним пока встречаться. Не нравлюсь я ему, категорически. Давай, я посмотрю, что у тебя. Где болит?

Он положил руки ей на место перелома. Взгляд затуманился — демон творил свою какую-то магию.

Его прикосновение показалось безумно приятным — но почему-то было страшно неловко. Как не хотелось Лене, чтобы Раэль трогал её такую!

Но она лежала, не двигалась и молчала, пока он не заговорил.

— Кайви, я принесу тебе эликсир. Где он?

— У дивана ручки отломаны. Подними правую, под ней пусто.

— Тайник? Здорово, — он встал. — Я принесу!

Вышел через дверь. Раньше уходил в окно. Интересно, это просто в присутствии соседки по палате?

13.

Теперь Раэль приходил каждый день. И всегда подбирал время так, чтобы не встречаться с Володей. Врач говорил, что перелом заживает необыкновенно быстро, и это далеко не предел возможностей демона. Просто он не хотел вызывать подозрений. Обе соседки по палате — и старая, и новая, — были предупреждены и молчали о Раэле при Володе. Но однажды сын спросил:

— Он же всё равно приходит к тебе?

Почти утверждение.

— Кто проболтался? — печально спросила Лена.

— Мама, я и сам не тупой. Вы так от меня тщательно это скрываете, что трудно не заметить. Да и еду эту всю я не приношу. Не хочешь же сказать, что в больнице кормят икрой и орехами? Мне нужно с ним поговорить.

— Володя,.. — начала Лена. — ну вот, так всё было хорошо. Плохой из неё шпион.

— Мам, просто поговорить. Честно. Я не собираюсь скандалить или драться, ничего такого. Просто поговорим — даже обещаю, для него этот разговор не будет неприятным, можешь потом спросить. Мам?

— О чём поговорить?

— Это будет мужчкой разговор, — улыбнулся сын.

— Ну Володя!

— Дай ему мой телефон. Пусть позвонит. Или дай мне его телефон.

Телефон? У Раэля не было никакого телефона. Кстати, неплохо было бы завести. Можно было бы созваниваться. Лене сын купил специальный аппарат для пожилых, с большим экраном и простой в обращении. Демон, наверное, просто не знает о такой возможности. Многое изменилось за пятьдесят лет.

— Я скажу Раэлю, чтобы он позвонил тебе.

Володя удовлетворённо кивнул.

Лене было очень любопытно и немного страшно. О чём сын собрался говорить с её демоном?

14.

Они встретились после посещения больницы. Раэль ждал у ворот.

Володя отпер машину и кивнул демону:

— Садитесь.

Тот настороженно оглядел машину.

— Это твоя?

Володя кивнул.

— Ну надо же! — Раэль оглянулся. — Их так много вокруг! — он сел и замер, рассматривая салон.

Человек раздражённо поджал губы и завёл мотор.

— Вам куда?

— В смысле? — переспросил тот, не отрываясь от разглядывания. — Заешь, интересно, как полёт, но совсем низко. Даже страшновато, летать так низко невозможно.

И улыбнулся совсем по-мальчишечьи.

Володя напрягся, закусил губу и опустил голову, чтобы не вспылить.

— Куда вас подвезти?

— А? Да всё равно. Я живу в подизмерении, расстояние на Земле не играет роли.

— Как хотите, — ровно ответил Володя и свернул на дорогу к своему дому. — Я хотел обсудить маму, вы, думаю, сами поняли.

— Это странно, никак не могу привыкнуть к тому, что у Лены взрослый сын.

— Раэль, пожалуйста! Вы словно нарочно нарываетесь на скандал! Давайте без этого всего. Я всё равно вам не верю. Примите, как данность. Никогда в жизни не верил в экстрасенсов, гадалок, колдунов и демонов. Давайте просто поговорим. Прошу вас просто сделать вид, что всё так, как я говорю. Выслушаете меня до конца, а потом уже выскажете мнение. Ладно? Могу я на это рассчитывать?

Раэль кивнул серьёзно.

— Я всё ещё считаю, что вы мошенник, да. Не надо, не отвечайте. Просто пока послушайте. Ну невозможно поверить в ваш рассказ. Но мама, кажется, поверила. Знаете, у неё была очень одинокая жизнь. Конечно, у нас есть родня, но мама рассорилась с ними всеми когда-то, ещё в молодости. Изредка звонит матери, сёстрам-братьям, но ничего серьёзного. Она очень одинока. И я ничего никогда не мог с этим сделать. Не заводит подруг, даже не заходит в социальные сети, я уж всё сделал, только включи компьютер — и сразу загружается Skype.

— Что такое компьютер? — вежливо спросил Раэль, но Володя его проигнорировал и продолжил:

— Знаю только, что когда-то, в молодости, задолго до меня, она потеряла смысл жизни. Сама так говорила. Вроде бы сразу любовь и танцы. Она же танцевала, хорошо танцевала, показывала газетные вырезки того времени.

— Я видел. Хочу, чтобы она снова танцевала.

— И у неё была большая любовь. Что там случилось, не знаю, вроде бы он её бросил, из-за чего семья на неё надавила. Те времена — ко всему подобному относились не так, как сейчас. Позором было встречаться без брака. Или дело было в том, что мама была уверена, что с её возлюбленным что-то случилось, а остальные считали, что он наигрался и сбежал.

— Я не сбегал, — совсем тихо сказал Раэль.

— Раэль, пожалуйста, мы же с вами договорились. Просто к тому, что она всю жизнь страшно одинока. Никогда не любила папу, всегда только того, первого. Не говорила, что кого-то ждёт, но мне кажется, так и было.

Володя вздохнул, помолчал и продолжил:

— С вашим появлением она вообще преобразилась. Никогда не видел её такой счастливой, спокойной... Как будто сбылось то, чего всю жизнь ждала. У неё даже со здоровьем лучше стало.

— Это эликсир и здоровое питание. Простите, молчу.

Володя выдохнул сердито и продолжил:

— Мама по-настоящему счастлива. Она действительно верит в то, что вы — её утраченный возлюбленный. Я говорил с юристом, всё, что с неё можно получить — это квартира. Не возражайте, просто — слушайте. Я предлагаю свою квартиру. У мамы — маленькая однокомнатная хрущёвка, у меня трёхкомнатная квартира в центре. Плюс пятьсот тысяч задатка года через два, если будете выполнять уговор. Просто за то, чтобы вы продолжали играть роль. Маме уже много лет, сами понимаете. У нас в роду никто дольше восьмидесяти не живёт, обычно гораздо меньше. Пусть последние свои год она проживёт счастливо, и вы получите не её квартиру, а мою. И деньги, если надо. Только не пытайтесь поторопить события — никаких там эликсиров и прочей отравы. Я замечу, точно вам говорю. Согласны? Подумайте.

— Согласен.

— Можете не принимать решение сразу, подумать.

— Незачем, — тихо ответил Раэль. — Я согласен.

15.

Вышивка на полотенце упорно наполнялась пламенем и страстью. Это потому, что все мысли Лены занимал Раэль. Он сам — пламя и страсть. Как он жил все эти годы взаперти? Как не зачах, не сломался, окружённый стенами и врагами?

А он такой же, как и пятьдесят лет назад. Не изменился. Лена помнит. Отлично помнит. Как будто не годы, а минуты пролетели.

А ведь Володька мог бы быть его сыном...

А теперь?

Смотреть в зеркало было особенно больно. Лена и не смотрела даже — расчёсывалась и умывалась без этого. Потому что жёсткое стекло и холодная амальгама показывали всю пропасть между ней и Раэлем.

Когда демон пришёл, он в первую очередь удивился и слегка испугался, что зеркало в коридоре завешено полотенцем.

— Кайви, это ведь обряд, связанный со смертью, нет?

— Да нет, — ответила Лена с улыбкой, которую не чувствовала. — Просто надоели они мне.

Получила в ответ взгляд быстрый, с опаской и недоумением.

— О чём вы разговаривали с Володей? — поспешила сменить тему.

Раэль вдруг рассмеялся:

— Знаешь, кайви, он заметил, что ты стала выздоравливать.

Демон упорно считал старость болезнью.

— Только он приписал это воскресшей любви. Считает, что я мошенник, а ты мне веришь и потому счастлива.

Лена вздохнула. А она так надеялась, что сын, наконец, признает её правоту.

— Кайви, он ведь просил меня остаться с тобой до конца. Как будто я хочу другого! Он считает, что я хочу как-то забрать твою квартиру, и пообещал свою, которая по его словам лучше, если ты... как я понимаю, умрёшь счастливой.

— Чего?!

Ну Володька! Ну даёт!

Лена решительно потянулась за телефоном.

— Да я ему сейчас...

— Кайви, не надо! — остановил её Раэль. Словами. Трогать её он боялся, видимо. Ну и правильно, Лена этого и не хотела. — Я согласился и обещаал, что ты ничего не узнаешь. Мы даже договор подписали, в присутствии свидетеля, не помню, как твой сын его назвал. Ну сил уже нет с ним спорить, а так хоть можно к тебе приходить открыто.

— Володя... Ну зачем ты... — Лена закрыла лицо руками, стараясь не разрыдаться. Плачущая старуха — что может быть отвратительней!

— Кайви, кайви, ну что ты! — Раэль погладил её по голове. — Он же тебя так любит, сама подумай! Он же на всё готов!

— И ты, и он... Спасибо вам... Я вас тоже люблю... Очень, — всё-таки всхлипнула. — Действительно умру счастливой.

И Раэль разозлился. Пожалуй, первый раз за всё время Лена видела такое. Его глаза отсвечивали красным, рот оскалился клыками, лицо исказилось — теперь он стал похож на демона со старинных гравюр.

— Лена! Что с тобой?! Я пятьдесят лет думал, планировал, чтобы вернуться к тебе, сделал всё, что никогда ещё никто не делал из демонов, согласился на такие условия — что, зря? Когда, скажи, в какой момент ты перестала мне верить? Этот мужчина на фотографии на полке, да? Ты больше меня не любишь? Скажи это, не веди себя так! Я мучаюсь все эти дни, не так я представлял себе нашу встречу — твою встречу! Зачем ты издеваешься надо мной? Если чувств больше нет — скажи, я знаю, увлечения могут и пройти, а уж за человеческую жизнь — тем более. Скажи, не бойся, я всё равно тебя люблю. и всегда буду. И всё сделаю для тебя, пусть ты не хочешь этого, пусть ты нне любишь больше, пусть ты достанешься другому — я отдам за тебя жизнь! За что ты так со мной?

Лена всё-таки расплакалась.

— Ну о чём ты говоришь? Я люблю тебя. Всю жизнь. И никогда не любила того мужчину с фотографии. Хотя он был очень хорошим и заслуживал любви. Но — Раэль! Как же ты не можешь понять, лекарства от старости не бывает. Невозможно повернуть время вспять. Мой любимый, я хочу быть с тобой, до самой смерти. Но до неё не так уж и много, ты посмотри на меня!

— Нет, это ты на себя посмотри! — Раэль грубо схватил её за плечи, поднял и подтащил к зеркалу, сорвал полотенце. — Глянь сюда, не бывает, говоришь? Погляди, погляди! Сюда вот тоже! — он рывком распахнул её халат, и Лена с предчувствием ужасного глянула на себя.

16.

Ровная кожа, почти без складок и пятен. Плечи значительно прямее, чем она их помнила. Глаза яркие, большие. Губы розовые, тоже яркие. Контуры лица и тела перестали висеть мешками, а кости больше не торчат на сгибе суставов. Морщины остались, но теперь они малозаметны, почти не бросаются в глаза. Ресницы ощутимо гуще, брови темнее.

Лена прикрыла лицо руками, испуганно глядя поверх пальцев:

— Как это?..

— Понятия не имею, алхимик, который продал мне эликсир, хранит секрет, — отчеканил Раэль. — А вообще, тебе не всё равно как? По-прежнему считаешь, что все изменения — от хорошего питания и настроения? Лена, с твей стороны некрасиво настолько не верить мне.

— Нет-нет... почти шёпотом возразила она. — Я верю. Прости пожалуйста. Теперь только слепой не поймёт. Мне... как будто лет сорок...

— Процесс ещё не остановился. Остановится, когда у тебя будет такой возраст, когда граница между ростом и началом старения, когда тело перестаёт взрослеть и останавливается.

— Я помню, лет двадцать пять. Но и уже... А волосы? Они по-прежнему совсем седые.

— В смысле, тебе не нравится, что они белые? — пожал плечами демон. — Очень симпатично и тебе идёт. Пусть останутся.

— Но ведь это признак старости... — Лена боялась. Теперь, когда вместо мечты получила надежду, она боялась — того, что надеется напрасно. Но ведь уже видно, она уже не старая!

— Это... надолго так? — скажи 'да', скажи 'да', скажи 'да'!

— Кайви, это навсегда. Я больше не дам тебе стать такой безобразной.

— Наконец-то озвучил. Да, я была безобразной. Именно это слово. Но... изменилось ли это, Раэль?

— Ты теперь похожа на себя. Совсем похожа. Я так скучал! — он улыбнулся ей, тепло и нежно. — Кайви, ты не должна больше сомневаться. Просто поверь мне. Я ведь пришёл к тебе... чтобы остаться на ночь.

— Что, уже? — испугалась Лена. Как так? — Я же не помолодела до конца! — она выглядит как зрелая женщина, которая уже начала стареть. А Раэль — как молодой юноша, который ещё бреется через день. Да и не готова она — надо будет купить красивое бельё, побрить ноги... она ещё ни разу не брила их, надо же! Да и Раэль не застал эту моду. Ему должно понравиться. Нет, сейчас не время...

Но демон так не считал.

— Кайви, ты помолодела достаточно, чтобы к тебе можно было прикоснуться без опасений причинить вред.

— Но я не готова...

— Не готова ты могла быть в первый раз, — Раэль схватил её на руки. — Где у тебя кровать? — властно спросил, оглядываясь, — Кайви, я ждал этого пятьдесят лет, и не собираюсь больше ждать ни мгновения!

17.

Быть рядом с ним — счастье.

Просто лежать, обнимая любимого, утраченного казалось бы, навсегда, и вновь обретённого. Встретить на закате, казалось бы, жизни такое чудо, настоящее, поразительное.

— Раэль, — прошептала Лена, уткнувшись демону в грудь. — Почему ты так долго?

— Ничего себе заявочки! — проворчал тот, но обнял её ещё крепче. — Ты не представляешь, как я быстро! Кайви, за такой дебош, какой мы устроили, полагается гораздо большее заключение. Остальные до сих пор сидят. Смеются надо мной... — он помрачнел.

— Ну какой уж там дебош! — мягко возразила Лена. — Вы просто хотели жить с людьми как люди и не смогли удержаться от того, чтобы вмешиваться в их жизнь посредством высших сил. Вы же даже ничего не натворили. Разве это страшно?

— Лена, закон — есть закон. И сидеть бы нам сотню лет.

Лена содрогнулась, представив, как Раэль возвращается через век и находит здесь только её внуков, уже и забывших дорогу на могилу.

— Ну чего ты, маленькая, — улыбнулся он, обнимая ещё крепче. — Я же обещал что-нибудь придумать, и вот — я здесь.

— Ты сбежал?

Это вдруг настолько испугало... Ведь его тогда могут найти и снова забрать. Снова!

— Раэль! Тебя могут найти?

— Нет, нет, что ты. Я не сбежал. Меня отпустили раньше за хорошее поеведение и раскаяние. Все заключённые смеялись надо мной, кайви. А ведь у нас — не то, что ваши тюрьмы. У нас надо держаться вместе, сплочённо, иначе можно даже и не выжить. Но я — не как все. Я молился. Да, смешно. Остальные считали меня чуть ли не безумным, но меня ждала ты — и даже такое средство подходило. Все стойко переносили тяготы заключения, а я молился. Наверное, и охранники тоже надо мной смеялись, — чуть грустно улыбнулся, — смотреть, как демон молится Богу? У меня плохо получалось, не по канону, не по правилам. Но — видимо он всё-таки услышал. Я хорошо себя вёл, и вот — я с тобой. Не смейся надо мной хоть ты. Я готов был заплатить любую цену, даже такую — лишь бы быть с тобой.

Лена ласково погладила его по щеке.

— Раэль, я ни за что не буду смеяться. Главное — ты со мной, неважно как. Я только рада, что ты переборол свою гордость и убеждения, так хорошо, что ты со мной!

18.

Сын приходил часто, и именно в этот раз Лена ждала его с нетерпением. Поступок Володи и разозлил, и поразил её одновременно. Надо, в первую очередь, сказать ему больше так не делать.

Он как обычно открыл дверь ключом и стал раздеваться в коридоре.

— Володя?

— Да, мам, это я. Ты как?

— Очень хорошо. Проходи.

Лена нервничала. Она не продумывала разговор, не решила, что и как будет объяснять. Надеялась, что слова придут.

И вот теперь — время, а они не приходили.

— Володя... я знаю, просто ты... Знаешь, так не поступают, знаю...но как объяснить? Не пойми превратно... вот, гляди.

И она распахнула халатик, спустила с плеч. Сын сначала дёрнулся отвернуться, потом осторожно поглядел. На Лене были только трусики и маечка-боди. Володя смотрел, приоткрыв рот. Несколько раз он дёргал губами, пытаясь что-то сказать, но молчал.

— Ты всё ещё не веришь? — мягко спросила Лена, запахивая халатик.

— Мама... у тебя тело молодой девушки!

— Ну уж пока ещё не совсем. Раэль говорит, я буду молодеть где-то до двадцати пяти. Волосы так и остались седыми, но густые и блестящие, как в молодости.

— Мама, но это невозможно! Если бы такие средства существовали, твой Раэль давно был бы миллиардером!

— Володя, он только что освободился от заключения. И, кроме того, я не знаю, кто делал эликсир — какой-то алхимик. Может, он уже миллиардер. Поговоришь с Раэлем, ладно? Мне очень больно оттого, что ты его не принимаешь. Мы... уже вместе. Я люблю его. И он меня.

Сын вздохнул, видимо, собираясь с мыслями.

— Хорошо. Только дай мне сначала всё обдумать? Просто... это сложно.

— Ну конечно. Просто попытайся понять, хорошо?

Эпилог

Не просто крылья за спиной — тело пело, наполненное лёгкостью. Свежесть, молодость, сила — забытые и упоительные... С каждым вздохом Лена словно взлетала, с каждым сжатием сердца счастье расплёскивалось фейерверком. Музыка в душе, мелодии юности, заброшенные от былой боли, теперь всплывали, отбивая такт.

И Лена танцевала. Тело, отвыкшее от лёгкости и гибкости, с удивлением отзывалось на ритм, идущий изнутри. До костей пробирала эйфория.

Долго, долго надо вспоминать всплески её полёта, отрабатывать мелодии движений, чтобы вернуть ту точность, когда-то утраченную...

Но не сейчас.

Сегодня она будет танцевать для Раэля.