Темное предзнаменование

Затянувшееся молчание свидетельствовало о том, что наша относительно мирная беседа подошла к концу.

Втянув в себя воздух, я неуверенно зашагала прочь от задумавшегося Бальтера, который мечтательно разглядывал иссиня-черный небосвод.

Переключившись на бег, я неслась со всех ног к большому холму, устланному изумрудно-яркой, бархатистой травой. По мере своего приближения я все больше погружалась в какофонию голосов. Здесь было шумно и тесно. Сотни адептов и преподаватели, трепещущие и возбужденные от ожидания лицезреть Красный дождь, скучковались на пригорке, который теперь казался небольшим и похожим на муравейник, кишащий егозливыми насекомыми.

Этсарская яблоня находилась немного поодаль от холма. Она была посажена на вершине скалистой возвышенности, огибающей Академию с севера — там раскинулся на многие мили Ирворский лес (Ирвора — распространенный на востоке Империи Кару вид широколиственных, имеющий белый, мощные ствол и светло-фиолетовые листья. Так же Ирвора обладает целительными свойствами; ее сок использует как жаропонижающее при различных видах простуды и инфекций), чтобы любопытные адепты не оборвали яблоню до последнего лепестка.

Постоянно оборачиваясь, я следила за тем, чтобы меня никто не заметил и не уличил в намерении взобраться к яблоне. Это было бы невозможно без Тиминлея, который, увидев меня, коротко свистнул и махнул рукой.

— Ты хоть представляешь, сколько я тут торчу, как болван, и жду тебя? — сверху раздалось обвиняющее шипение друга.

Я остановилась и задрала голову, чтобы увидеть его светлую макушку, выделяющуюся в сгустившейся тьме.

— Непредвиденные обстоятельства, — я не стала вдаваться в подробности того, что произошло со мной этим вечером.

— Вечно с тобой так, — ворчливо цокнул Тиминлей.

Я бодро пожала плечами и хихикнула.

— Ладно. Забирайся, — его снисходительный тон заставил меня улыбнуться шире.

Он бросил к моим ногам семечко круанской лианы, известной своей прочностью, и в полголоса произнес слова заклинания. Тиминлей учится на травника и после окончания обучения в Академии мечтает открыть собственную лавку редких растений, которые бы он сам выращивал, где-нибудь на востоке Империи Кару, поскольку там идеальные условия для его распланированного до мельчайших деталей будущего, и жить себе там в спокойствии и припеваючи.

В следующую секунду почва слабо завибрировала под моими ногами, и из-под земли прорезался стремительно растущий в высоту и ширину стебель. Закручивающийся в спираль, он возносился прямо к яблоне.

— Не проворонь. Дважды выращивать для тебя не собираюсь, — буркнул Тиминлей, и я схватилась за лиану прежде, чем та достигла в длину моей макушки, обвив растение руками и лодыжками.

Крепко зажмурившись, я отчаянно цеплялась за стебель и молилась Всевышним о том, чтобы без происшествий добраться до Тиминлея. Я до жути боялась высоты. У монстров тоже есть слабые места.

Осторожно взяв меня за локоть, Тиминлей помог мне отцепиться от стебля.

— Трусишка, — вздохнул девятнадцатилетний и единственный в Академии парень-фей с мягкими чертами узкого лица оливкового цвета: плавным изгибом белых бровей, копной шелковисто жемчужных волос, губами сочно-малинового оттенка со слегка приподнятыми уголками, острыми скулами и чуть вздернутым носом.

Тиминлей был очаровашкой, но эта красота делала его похожим скорее на девчонку, чем на будущего мужчину. Мой друг сильно бесился из-за этого. Он жалел, что не родился заросшей горой мускулов и харизмы. Тиминлей натерпелся побольше моего, это факт. Адепты не раз переодевали его в милые розовые платьица, которые одалживали у знакомых феечек и, пряча его одежду, заставляли в таком виде ходить по Академии. Всевозможно униженный до мозга костей, Тиминлей свыкся с тем, что ему никогда не стать нормальным парнем, не завести нормальную девчонку. Он смирился, что всю жизнь будет любить только свою работу травника, а работа будет любить его в ответ. И будут они жить долго счастливо, и умрут в один день...

Мы расположились на краю скалистого выступа и, свесив ноги, стали наблюдать за все еще копошащимися адептами. Но большинство из них уже устроилось на нежной травке.

— Что это? — я кивнула подбородком на рваную штанину Тиминлея.

— А, — он отмахнулся, и я уловила краем глаза, как на его щеках выступил бледно-алый румянец. — Решил подняться к яблоне на крыльях. И упал.

Я не сдержалась и усмехнулась в ладонь.

— Не смешно, — он надул губы, немного выпятив нижнюю, и я засмеялась громче.

Тиминлей жутко стыдился того, что к своим девятнадцати годам так и не научился летать. Точнее, летать-то он мог, но недолго. Крылья не слушались его, словно живя своей, отдельной жизнью. Тиминлей не раз рассказывал, как они появлялись прямо во время занятий, или посреди ночи.

— Как думаешь, долго еще ждать? — я решила перевести тему, спросив о Красном дожде.

— Не знаю, — болтая ногами, Тиминлей пожал плечами.

Мы сидели в безгласной тишине минут десять, или даже больше. Уже помирая от скуки, я начала грызть ногти.

— Не грызи, — Тиминлей шлепнул меня по пальцам.

— Устала ждать, — простонала я.

Внизу, на холме, среди адептов назревало великое возмущение. Они были изнеможенны жаждой узреть столь фантастическое зрелище, о котором вещали в "Волшебном предвестнике" (популярное газетное издание в Империи Кару) последние два месяца.

— Может, Оракул Битири ошибся? — равнодушно предположил Тиминлей, бросая маленькие камушки со скалы в кучку деревьев.

— Бирити никогда не ошибается, — хмыкнула я.

— Все ошибаются.

— Но только не он.

Оракул Бирити — талантливейший пророк в Кару. Кстати, он обучался в нашей Академии. Он предсказал множество событий, в том числе и Красный дождь, и все они сбылись, ну, пока что кроме Красного дождя, само собой. Одним из самых известных предсказаний было отделение провинции Невелнон, ее провозглашение о независимости и становление суверенным, небольшим государством десять лет назад. А так же смерть Его Величества Императора Веримонда Третьего от тяжелой и неизвестной болезни легких, погубившей жизнь молодого и мудрого правителя в течение нескольких недель, от которой лучшие лекари так и не нашли лекарства. Затем предсказал восхождение на трон его младшего, но не менее мудрого брата Деримонта, который правит до сих пор. Бирити даже выпустил несколько книг, в числе которых его автобиография. Он входит в десятку самых влиятельных магов мира, а так же четвертый год подряд является "Личностью года" по версии журнала с аналогичным названием.

Поэтому Бирити не мог прогадать с Красным дождем, ведь что он слишком хорош. Я скорее поверю в существование мира под названием Земля, где проживают существа, не наделенные магией, но очень похожие на нас, называемые людьми, о которых в детстве прочла немало книжек, чем в то, что Бирити предсказал неверно.

Еще некоторое время спустя я решила попробовать себя в качестве предсказателя.

— Чутье мне подсказывает, что первая звезда упадет через три-и-и, две-е-е, — я специально тянула гласные, чтобы успеть сказать "одну" ровно в момент начала Красного дождя. — Одну-у-у...

Я скрестила пальцы.

Ничего.

Ничего не произошло.

Затаив дыхание, я с мольбой взирала на бескрайне черное небесное полотно, которое... и через минуту осталось таким же бескрайне черным небесным полотном.

Тиминлей разочарованно почесал затылок.

— М-да. Хреновый из тебя предсказатель.

Я пожала плечами.

— Ну да. Я ведь Экстрасенс.

— Так себе оправдание.

— Отличное оправдание.

Я — ведьма, хоть и наполовину, но это отлично помогает мне в учебе на Экстрасенса.

Большинство из них являются именно ведьмами и колдунами.

Вдруг небо озарили яркие, красные вспышки света. Подпрыгнув от неожиданности, я расплылась в широченной улыбке.

— Смотри! — воскликнула, ткнув пальцем наверх. — Началось!

— Ага, — медленно кивнув, сказал Тиминлей.

В его завороженных светло-зеленых глазах отражались стремительно рассекающие безбрежное, непроницаемо-темное небо падающие звезды, чье слепящее рубиновое сияние вызвало бурю восторженных ахов и охов адептов, доносившихся до нас, замерших под голубой яблоней с застывшими на раскрытых губах беззвучными восклицаниями, с холма.

Какое великолепие!

Одна за другой, звезды вспыхивали на бесконечном небосклоне, окрашивая его в блекло-алый оттенок. Мое сердце радостно трепыхалось в груди, а слегка дрожащие губы не уставали тянуться в торжествующей улыбке. Появилось острое желание дотронуться до одной из звезд, и я неосознанно начала поднимать руку, но вовремя себя отдернула, ведь иначе выглядела бы крайне нелепо, и до боли прикусила губу.

— Они становятся ближе, — зашептал Тиминлей, — или мне кажется?

Если бы он не сказал об этом, я бы и дальше сидела с безумно счастливым выражением лица и не заметила бы... что поток красных звезд действительно движется прямо сюда на баснословной скорости!

На нас!

К Академии!

ВТОРАЯ ГЛАВА

Меня оглушила отвратительная симфония женского писка, донесшегося с холма. Прижав ладони к ушам, я не могла отвести загипнотизированного взора с приближающихся к нам огненно-пылающих звезд, оставляющих за собой красноватый след. Они становились больше с каждым неуловимым мгновением, поражая и ужасая своими размерами.

— Всем сохранять спокойствие!

Преподаватели всполошились и, размахивая руками, пытались угомонить подорвавшихся бежать во все стороны адептов.

— Вот это да-а-а, — Тиминлей находился в состоянии нерушимого покоя. Его будто вообще не заботила мысль, что на нас падали звезды!

До меня и самой не сразу дошла суть происходящего, точнее ее катастрофический масштаб. Лишь через крошечный промежуток времени, показавшийся целой жизнью, когда яркие, светло-багровые шары, на которых невозможно было смотреть, не сощурившись, стали невообразимо гигантскими, я почувствовала охватывающую мое окаменевшее тело панику. Мощными потоками оно спускалось вниз, к кончикам пальцев, от макушки головы. Ледяной, всепоглощающий страх схватил в тиски повергнутое в трепет сердце. Надсадный крик застрял непроходимым комком в пересохшем горле, и я не могла его ни сглотнуть, ни выплюнуть.

— Надо убираться, — не глядя, я нащупала пальцами ладонь Тиминлея и потянула его за собой.

В голове выстроился экстренный план действий. Первым делом нужно скрыться в безопасном месте, хотя надоедливый червячок сомнений, росший в геометрической прогрессии, склонял меня к твердому убеждению, что спасения нет, ведь сюда надвигался с недосягаемых небес рой звезд колоссальных размеров.

Чтобы не добить себя окончательно, я не стала возводить теории относительно того, почему вдруг поток небесных тел, траектория движений которых была хаотичной, образовал некое подобие клина и устремился к Академии.

— Бежим! — крикнула я Тиминлею.

Будто опомнившись, фей, наконец, зашевелился.

— Они падают! — воскликнул он изумленно.

— С добрым утром! — не удержалась и съязвила я, будучи в состоянии острой нервозности. — Давай, вырасти деревце какое-нибудь. Надо сматываться отсюда...

— Ага, — рассеянно кивнув, Тиминлей похлопал по карманам своих штанов и, сунув руку в один из них, вынул зеленое семя ромбовидной формы.

Конечно, было бы быстрее, если бы Тиминлей распустил свои очаровательные крылья и спустил нас, но безопаснее все-таки будет воспользоваться в качестве транспорта растением.

Семя оказалось зачатком гигантского, размером с яблоню, плюща.

— Садись, — Тиминлей плюхнулся на один из его плотных угловато-лопастных листьев.

Я с некоторой опаской приземлилась на соседний лист и, крепко вцепившись в его края, чуть взвизгнула, когда плющ зашевелился и понес нас к краю скалы. Отчаянно пытаясь сохранить равновесие, я зажмурилась, когда громадное растение пружинисто прыгнуло вниз. Мгновенное ощущение полета, и я ощутила мягкое приземление. Плющ вновь стал крохой-семечком, когда мы спрыгнули с листьев.

— Бежим в Академию? Или на холм, к остальным? — встревожено спросил Тиминлей.

— Надо найти ректора, — даже при Тиминлее я не могла называть своего опекуна по имени.

Но есть ли у нас время на поиски? На эвакуацию?

Что случится, когда звезды упадут?

Академия исчезнет.

Адепты погибнут.

Все будет кончено.

Битири этого не предсказывал...

— Ай, — я согнулась пополам от резкой, пульсирующей боли в левом виске.

— Рин? — испугался Тиминлей, положив руку на мое плечо.

О нет. Только не сейчас.

Я прекрасно знала эту боль. Безумную, неконтролируемую и раздражающую боль, отнимающую способность думать о чем-то, кроме ее острых зубов, вгрызающихся в мою плоть, ее когтей, рвущих нервы, и яростном, заливистом смехе, заглушающем мои собственные мысли.

Эта боль — верное сопутствие пробуждающемуся монстру во мне.

И сейчас я предельно ясно чувствовала каждым миллиметром своего естества, как зло прорывается наружу.

— Внимание! Преподаватели и студенты-выпускники! Нужно создать защитный купол! — сквозь яркие всполохи боли я расслышала в процветающем хаосе знакомый голос ректора. — Пожалуйста, преподаватели и выпускники, подойдите сюда для создания защитного купола! Все остальные — укройтесь в стенах Академии! Профессор Джад, проследите за этим.

Как бы мне хотелось помочь, хоть чем-нибудь, но будет лучше, если я просто не стану путаться у своего опекуна под ногами и мешать ему в обеспечении Академии безопасности. Хотелось кричать.

Громко и непрестанно.

Неистово взвыть, протянув дрожащие пальцы к бледнолицей судьбе, чьи губы тянутся в насмешливой улыбке, и молить ее о снисхождении. Молить боль о том, чтобы та ослабила ядовитые оковы, обвившие мои запястья и щиколотки и разъедавшие кожу с омерзительным шипением. Молить свои легкие, чтобы приняли в себя воздух, от отсутствия которого мне казалось, будто я погружаюсь в беспросветную тьму, и мутный свет подкравшейся ночи не спешил ускользать от меня за грань реальности, в неизведанное, недоступное мне измерение.

А зло внутри заливалось победным смехом, и моя ведьминская сущность жалостливо скреблась о стенки сознания, взывая о помощи.

Но почему именно сейчас?..

Эффект зелья, которое помогало мне контролировать зло, должен закончиться лишь через неделю. Обычно его хватает на две или три, но последние дни моей жизни были не самыми сладкими и далеко не спокойными. Преподаватели будто с цепи сорвались, устроив нам хорошенькую встряску в виде контрольных работ, тестов, зачетов — устных и практических. Я изрядно вымоталась, проходя через все круги ада и потратив кучу нервов, лишившись здорового сна, лишь бы все сдать и не заработать хвосты.

Вероятно, почувствовало угрозу, монстр внутри меня решил во что бы то ни стало пробить возведенную крепость и вдохнуть запах свободы.

Не позволю. Не могу позволить злу одержать над собой вверх.

Мне нужно это зелье. Но оно находится в кабинете ректора. Даже я не могу попасть туда без его разрешения.