Два гусенка

— Да, давай отойдем, — согласился Ваня, и, загребая лапами, они пошли в дальний угол загородки, преследуемые пристальными взглядами притихшей стаи.

— Всем внимание! — вожак вытянул голову вверх и тряхнул недовольно крыльями. — В нашей стае появились чужаки. Их к пище и воде не допускать. У нас гусята растут. Нам надо о них думать. Тата! — обратился он к своей главной гусыне. — Твое — оно твое, для тебя и для твоих детей. И не для кого другого. Кто ослушается — бить буду и щипать, пока не поймете.

— Вова! Мне жене позвонить надо! — Ваня, сказав, уже понял абсурдность своих слов.

— Ну, позвони. В чем дело? — Владимир тряхнул клювом, довольный своей шуткой.

— Думаю, с этим у них будут проблемы. — Его взгляд упал на брошенные у загородки их вещи. — Однако у нас есть надежда.

Из дома вышла Татьяна, подошла к загородке. Увидела одежду. Оглянулась, в задумчивости повертела в руках куртки и брюки, и повесила на загородке.

Вечером Вера пришла домой. Мужа нет, включен компьютер, оставлен на столе телефон. Почувствовала что-то неладное. На пакете в кухне лежал подсохший надкусанный бутерброд. Где муж может быть? "Позвоню Ане", — торопливо достала мобильник.

Жена кума Ивана, Аня, работала допоздна в магазине, домой еще не заходила и о происходящем не догадывалась.

— Аня, где они могут быть?

— А у нас их нету?

— Не знаю, но твой домашний телефон не отвечает. Схожу, посмотрю.

Не найдя Ивана во дворе и увидев навесной замок на входной двери, Вера снова позвонила Ане.

— Что-то не так. Беспокоиться начинаю. Мобильник его дома. Твоего мобильник не отвечает. Всех обзвонила, никто их не видел. Схожу к участковому, может что знает.

— Что ты переживаешь! Нагуляется — придет. Я своего прохвоста раньше утра и не жду. Не первый раз уже.

Ее прохвост — может быть. Но Владимир всегда ночевал дома. Надо искать.

Милиция недавно поменяла название. Теперь на белом щите на углу одноэтажного здания в названии "милиция" затерли и исправили первые две синие буквы "м" на "п", и "и" на "о", получилось "полиция". Срочно отремонтированные в декабре коридоры сияли евроремонтом и пахли краской, по ним сновали озабоченные сотрудники, обсуждавшие предстоящие сокращения. Участкового на месте не было. Дежурный на сообщение о пропаже мужа не смог сдержать улыбку, мол, ясно, где от жены пропадают, и предложил заявление не писать и подождать до утра.

Возвращалась домой мимо Дома Культуры, большого двухэтажного здания рядом с администрацией, недавно отремонтированного, с парой кружков для детей и патриотическим хором нескольких пенсионерок. Услышала из открытого окна слова песни "...настанет день и с журавлиной стаей, я понесусь далеко в синей мгле..." "Ага, — подумала Вера, — вот только куда ты понесся — еще не знаю".

Гусынка Тата, любимица вожака, косо поглядывала на пришельцев. Новички уже полдня простояли под солнцем, раскрыв клювы, дышали часто и отрывисто. Им было жарко, они хотели пить. До миски с водой было далеко. Между миской и двумя гусенками прохаживался Гриша. Тате стало жалко малышей, и решилась им помочь. Подойдя к своим гусятам, призывно загоготала и повела выводок в сарай.

— Ты куда, Тата? — Григорий окриком остановил стаю.

— Да жарко маленьким, отведу в тень.

— Подожди, я с тобой. — Григорий, подгоняя сзади оставшихся, потопал в сарай последним.

— Побежали, воды попьем! — два гусенка кинулись к воде. Набирая полный клюв и, задирая голову вверх, они испытывали истинное наслаждение от заливающейся в них влаги. Но корма уже не осталось. Миска была пуста. Побродив по загородке, нашли немного травы и маленького червячка, которого Ваня уступил совсем ослабевшему куму.

Издали увидели, как к загородке снова шла Татьяна.

— Как думаешь, что будет? — Ваня с тревогой наблюдал приближение соседки и на всякий случай бочком попятился к стенке загородки подальше от входа.

— Ничего не будет. Хорошего. Для нас с тобой, — Вову уже ничего не радовало, и он смиренно ждал исхода этой кошмарной истории.

— Что это вы тут делаете? Почему не вместе со всеми? Вас что, выгнали? Что вы натворили? — Татьяна говорила тихо, неспешно приближалась к ним плавными движениями и это успокаивало.

— Эх, знала бы ты, что мы натворили! — с горечью подумал Вова.

— Чего я не знаю? — наклоняясь спросила Татьяна, — Совсем в угол забились. А ну, покажи мне свои лапки!

Она осторожно взяла на руки одного гусенка. Ваня вскрикнул от боли.

— Да, знаю, крылышки растут и очень больно. Потерпи, мне посмотреть надо, что с тобой. Лапки целые, крови нигде нет, задничка чистая, — приподняла гусенку крылышко и приложила пальцы к голенькой коже. Температуры нет. Пощупала горлышко от клюва до живота. — А животик пустой. Совсем ничего не ел. А почему?— Татьяна оглянулась на миску.— О, корма нет! Сейчас принесу.

Когда принесла миску, вожак уже вывел всех во двор и шансов поесть снова не было. Ваня попробовал сунуться к еде, но Гришка мигом настиг нарушителя и так больно стукнул твердым клювом в спину между крыльев, что тот вскрикнул и отскочил от миски.

— О! Да вы им есть не даете! Так не годится. Гусята! Пойдем! Вам другое место найду. — Татьяна открыла калитку, оба, увернувшись от гусака, проворно выскочили из загородки и радостно загоготали, затрепыхав маленькими серыми крылышками.

— Куда же вас определить? — задумчиво огляделась Татьяна. — А знаете что? Тут и гуляйте во дворе. Тут никто не обидит. Только к собаке близко не подходите. Сейчас миску принесу и воды.

— Это еще хорошо, что мы к ней попали, а не к Ковалевым, — Ваня с облегчением присел на травку. Куры у Ковалевых ютились в маленьком закутке в хлеву, зажатые досками и сеном, каждую зиму дохли, и весной на рынке старики покупали с автолавки молодых несушек.

— Да, можно сказать повезло, хорошая тетка, — Владимир впервые с теплотой и благодарностью подумал о Татьяне, которую считал просто тупой домохозяйкой, бессмысленно разводившей такое количество живности.

— Вот, тут морковки натерла, капусточки молоденькой и кашки пшеничной добавила. А вот здесь творожок, поешьте, для косточек очень полезно.

— Спасибо, добрая ты душа, — Ваня быстро запихивался творогом и торопливо запивал водой, струйки текли по шее и капали на лапы белыми пятнами.

Владимир вообще есть не хотел. Вяло пожевал кашу, попробовал творог и немного попил воды, которая оказала подсоленной. Даже не знал, что гусям воду солить надо.

После гусиного обеда стали искать тень, присели в густой траве под забором и задремали.

Вечером Татьяна, обойдя весь двор, с трудом нашла гусят в траве.

— Где же вы спать будете? Гришка в сарае совсем забьет, за чужих принял. Может и возьмет в стаю, но когда привыкнете и будете пахнуть как остальные. Вот тогда к еде пустит. Считать только до трех может. Сам не знает, сколько у него гусят. Будете с курочками пока спать, в загородку заведу и дверку в сарай открытой оставлю. Когда захотите, тогда и зайдете.

Гусята заглядывали в дверку, и каждый раз поднималось такое тревожное кудахтанье на насесте, что решили: пока совсем не стемнеет, остаться снаружи. Вода и еда стояла в мисках, а больше, кроме покоя, пока ничего не нужно.

Вера не находила себе места. Что-то случилось. Но что? Взяла мобильник мужа. СМС о прекращении заказа для Оборотня озадачило. Какого заказа? Какого оборотня? Что за глупая шутка? Надо ввести имя и код, какой-то и куда-то. На мониторе висели непонятные таблицы. Значит, муж работал за компьютером, не выключил и ушел. Странно.

Надо позвонить соседке, может что подскажет.

Наташа пристально осмотрела СМС и монитор, не решаясь ничего трогать.

— Здесь был выполнен какой-то заказ, какой — не знаю. В СМС написано — можно отменить. Есть ник и код. Давай введем, заказ отменим и посмотрим, что будет. Если надо, потом, думаю, заказ можно будет повторить.

— Ну, давай. Хуже не будет, зато что-то узнаем, — Вера цеплялась за любую возможность прояснить ситуацию. Наташа, на всякий случай переписав текст СМС на бумажку, уселась за компьютер, Ввела данные. Не получилось. Задумчиво уставилась на монитор.

Написала что-то на бумажке, похмыкала и снова стала стучать по клавишам. Изображение на мониторе моргнуло и выдало новый текст:

"Ваш заказ 1 выполнен".

"Ваш заказ 2 отменен".

"Счет за услуги вам выслан по электронному адресу".

"Выйти из программы заказа?"

Получилось! Наташа, немного поразмыслив, нажала "Да".

На мониторе запрыгали разноцветные окошки, осталась открытой только почта, поступило сообщение — счет на оплату за услугу.

— Что он заказал? — Вера была готова к дурным новостям.

— Не знаю. Услуга. И одна уже выполнена. Вторая отменена. Но платить надо будет.

— Заплатим. Вот где его искать, во что вляпался?

— Уже темно, сейчас искать бесполезно. А утром я вам помогу. Что-нибудь придумаем.

— Спасибо, Наташа. Чаю хочешь?

Чаю совсем не хотелось, но понимала, что Вера просто боится остаться одна в доме со своими тревогами, и согласилась.

— Пожалуй, да, можно чашечку.

— Эй, кум! — Ваня дернулся неожиданно резко.

— Чего? — Владимир, очнувшись, не мог понять, где находится.

Было темно и сыро. Они чувствовали голым телом холодную землю и страшную боль во всем теле.

— Этто че за хрень такая? Я че, так перепил, а?

— Тише ты, не ори! — Владимир поднимался с трудом и отвращением — все тело было грязным, в курином помете и воняло.

— Мы что, правда были гусятами?

— Ваня, перестань причитать. Вон на загородке наша одежда висит. Подай мои штаны. Надо выбираться от сюда.

— Какой кошмар! — Иван неуклюже поднялся, стащил одежду с загородки, и они стали одеваться.

Мимо Рекса прошли спокойно, на дороге распрощались и разошлись. Пес Ковалевых глухо и скучно погавкал пару раз из будки, ему отозвалось еще пару дворовых собак, но на улицу они не выбегали. Сельчане с весны собак на ночь уже не отпускали. Это к лучшему. Такого вонючего, пожалуй, растерзали бы как курочку.

В небе, как раз над их домом, светила яркая точка, как звезда. "Что же этот спутник никак не улетит?" — подумал Владимир.

Дверь дома была заперта. Постучал сначала тихонько, затем сильнее.

Охнув от радости и волнения, Вера побежала открывать. Владимир вошел, шатаясь, грязный и осунувшийся, но, кажется, без травм.

— Боже! Какой ты вонючий! Ты где был?

— Ну, я пойду! — Наташа поднялась, чувствуя свое присутствие лишним.

— Да, Наташенька, спасибо, я тебе завтра позвоню.

Вера, закрыв за Наташей дверь, кинулась к Владимиру.

Он отшатнулся, лицо перекосило отвращением к самому себе:

— Вера! Мне нужно помыться. Срочно! Все потом.

— Ладно, ладно. Сейчас, — она кинулась на кухню греть воду, обрадованная уже тем, что живой вернулся.

Компьютера с тех пор побаивался. Жена вечерами просиживала в интернете на медицинских сайтах и скачивала песни времен своей молодости. А когда уходила — он вытаскивал штепсель сетевого фильтра, проверял, погас ли индикатор питания на системнике и накрывал клавиатуру картонкой. Ваську на ночь закрывал на веранде.

Каждый раз, проходя мимо дома Татьяны, косился на загородку с гусями и вздрагивал. Но если с просьбой приходила Татьяна, старался сделать для нее все, что только мог. Кум недавно посетовал, что сарай обокрали и дрова пилить нечем, так дал свою немецкую бензопилу, чем немало изумил Ивана. Вера, замечая эти перемены, сокрушенно качала головой: она так и не узнала, что случилось тем днем. А муж до сих пор категорически отказывался что-либо объяснять. "Наверное, с кумом изрядно напились", — решила она для себя.

07.03.2012

Санкт-Петербург